Летом 1991 года я работал на поисках медно-никелевых руд в Плесецком районе Архангельской области. Время было голодное, но интересное. Начало истории можно прочесть вот здесь:
1991 год. Голодный сезон
1991 год. Голодный сезон, часть 2
С фотографиями в этот раз не очень, не было у меня тогда фотоаппарата, так что пользуюсь фотографиями из интернета.

Са́мково

Те, кто ездил полюбоваться красотами Кенозера и его окрестностей наверняка проезжали через этот посёлок с очень необычным названием. Вот и мы проехали и встали в полутора километрах от посёлка на лесной поляне, в окружении лесов и болот.

Профиль длиной около 15 километров протянулся от Самково до посёлка Першлахта на Кенозере. Если честно, то я до сих пор не знаю, какой смысл был в подобном здоровенном и при этом одиночном профиле: может быть геологическая съёмка, может быть ещё что. В то время я был классическим «точкоклёпом» - клепал точки, не задумываясь о результатах своей работы. Понимание этого пришло гораздо позже, когда я начал работать в геолого-съёмочной партии в постоянном контакте с геологами.

По профилю шёл целый комплекс геофизических исследований: магниторазведка, электроразведка и гравиразведка. Гравиразведкой у нас заведовал сам старший геофизик Ювеналий Павлович, за электроразведку отвечал я, а магниторазведку делал Миша Боярский, полный тёзка знаменитого актёра, и поэтому старательно его копировавший усами и длинноволосой шевелюрой.

В бригаде моей к этому времени произошли изменения: моего рабочего Колю Белева, большого спеца по рубке профилей, отдали топографам, а вместо него приняли на работу плесецкого мужичка, который быстро получил прозвище Красный Суслик. Выглядел он точь-в-точь как артист Катин-Ярцев в роли Джузеппе Сизого Носа.

Такой же мелкий, субтильный, тормозной, с длинными курчавыми волосами вокруг большущей лысины. И с точно таким же сизым носом. К нам он устроился для того, чтобы побыстрее уйти на пенсию - не хватало ему пары месяцев полевого стажа. А почему Красный Суслик? Дело в том, что когда рабочие расходятся от центра установки на дальние расстояния, то командовать-то ими всё равно нужно, и если метров до 200-300 до них ещё можно докричаться, то за 500 метров, а тем более за километр – никакой рупор не поможет. Сейчас хорошо, есть мелкие рации, а в то время о таких разве что помечтать можно было. Вот и пришлось придумывать систему сигналов: один-два рывка – иди дальше, потянул провод – возвращайся, больше трёх рывков – заяц в проводах запутался… И вот тут-то и случилась засада с нашим Джузеппе Сизым Носом: как только он отпускал из рук провод, то тут же терял его в траве, поэтому пришлось к проводу привязать здоровенную красную тряпку, чтобы его было заметно издалека. Эту тряпочку, скачущую по траве, мы и назвали Красным Сусликом, а название практически сразу перешло и на её пользователя. Да так крепко, что через неделю никто уже и не помнил его настоящего имени. Красный Суслик, да и всё, тем более что сам он относился к прозвищу весьма спокойно.

Каждый день мы ходили на профиль, делали по 7-10 точек ВЭЗ, после чего возвращались домой, собирая грибы и голубику: с едой всё было так же плохо, как и в предыдущие месяцы. В Самково нам ничего не продавали, поскольку все продукты, завезённые в магазин, распределялись между жителями посёлка бесплатно в счёт зарплаты. С большим трудом мы договорились, чтобы нам продавали хотя бы пару буханок хлеба два раза в неделю. Радио у нас не было, так что из всех развлечений у нас была травля баек у костра, да наблюдение за тем, как Мишка Боярский большим дрыном отбивает свою молодую лайку от местных кавалеров, приходящих из деревни.

- Какое же это Са́мково! – возмущался Мишка. – это самое настоящее Кобелёво!

Ювеналий Павлович пытался всех лечить биополями – незадолго до этого он съездил в Москву, где отучился на магистра оккультных наук второй ступени, и теперь пытался применить свои знания на практике. А если не получалось, то объяснял всем, что ему ещё до первой ступени нужно добраться, и вот тогда… Страшно было даже подумать, что было бы тогда!

В один из дней у меня накрылся мой любимый автокомпенсатор АЭ-72. Просто взял и перестал работать. Ювеналий Павлович помахал над ним руками и поплямкал губами как Алан Чумак в телевизоре, после чего сообщил, что его нужно везти на базу в Грязово в ремонт.

- И газеты привези оттуда, а то сидим здесь, как мыши под веником и ничего не знаем, - добавил он. – А может там война уже началась.

Случилось это 19 августа 1991 года.

«Ты за красных, али за большевиков?»

С собой в дорогу я прихватил Кота Матроскина. Не то, чтобы мне одному тяжело было тащить прибор, просто вдвоём в дороге веселее. От Самково до посёлка Конёво мы довольно легко добрались на автобусе, а вот оттуда нам пришлось идти пешком, в надежде на то, что сумеем поймать какую-нибудь маршрутку по дороге: всё же 25 километров – не самый близкий путь.

На выходе из села мы неожиданно столкнулись с местным участковым. Впервые я с ним познакомился, когда он приходил разбираться в Грязово из-за одной местной девчонки, у которой завязался нешуточный роман с моим рабочим Колькой Беляевым. Её родители всеми силами пытались этому помешать: закрывали Ленку в доме, прятали ключи, обувь, а когда ничего не помогло – написали заявление в милицию.

По заявлению участковый, крупный и громкоголосый мужик, пришёл к нам в лагерь, где мы попили чаю, поболтали о работе, о жизни, после чего он спросил:

- Говорят, вы тут разврат разводите. Местных девок водите, безобразия нарушаете?

- Насчёт разврата не знаю, - ответил я. – Специально никого не водим, а если кто в гости заходит, так что ж его, выгонять теперь? А что по ночам в балках делается не знаю, со свечкой не хожу.

- Ну ладно, бывайте тогда, - ухмыльнулся участковый и пошёл к выходу из вагончика. – Если какие проблемы будут, звоните в Конёво, я там сижу.

В следующий раз он пришёл, когда в одной деревне украли корову – затолкали её в ГАЗ-66 и увезли в неизвестном направлении. Ну а поскольку у нас тоже была вахтовка - «шишига», то подозрение, естественно, пало на нас. Ну тут оказалось всё ещё проще – в вахтовку корову запихнуть нереально, разве что по частям, очень уж узкая дверь в будке. В чем участковый моментально убедился.

И вот мы снова с ним встретились посреди Конёво.

- О, геологи, здорово! Вы за красных, али за большевиков? - радостно приветствовал нас участковый фразой из фильма «Чапаев».

- Мы – за интернационал! – ответил я, старательно изобразив Чапаева.

- Ага, ну-ну! – загадочно усмехнулся участковый и отправился дальше.

- Чего это он? – удивлённо спросил Матроскин.

- Настроение, наверное, хорошее – вот и шутит, - ответил я. – Нам-то какая забота, нам в Грязово тащиться.

И мы отправились дальше. По дороге мы вполне удачно подцепили машину, которая довезла нас до Кувакино, а оттуда до Грязово практически рукой подать – всего каких-то 5 километров, так что до базы мы добрались довольно быстро. Матроскин отправился в свой балок, а я зашёл в командирский, где застал довольно странную картину: посреди балка на табурете стоял радиоприёмник и что-то вещал. Вокруг него в живописных позах расселись сам начальник партии и два геофизика, которые так внимательно слушали диктора, что на мой приход особо и внимания-то не обратили.

- У меня АЭ-шка накрылась, - сообщил я. – Мне замена нужна!

- Какая АЭ-шка! – возмутился Жора, один из геофизиков. – Тут в Москве такое творится!

- Да фиг с ней, с Москвой, - ответил я. – А вот если я сегодня не вернусь, то завтра в Самково тоже может что-нибудь случиться: рабочие-то мои без начальства остались.

- А Ювеналий Павлович?

- Да он же с духами общается, ему некогда.

- Жора, выдай аппаратуру, - встрял в разговор начальник партии. – И Гене скажи, чтобы парней обратно отвёз. Работы ещё много осталось? – это уже мне.

- Дня через три должны закончить профиль, - ответил я.

- Хорошо, тогда езжайте сейчас обратно, Гена вас на вахтовке довезёт. Что-то ещё нужно?

- Почитать чего-нибудь. Скучно там у нас, и новостей никаких.

- Зато у нас их выше крыши, - усмехнулся начальник, собрал со стола несколько лежащих там газет и вручил мне. – Читайте, только уже устарело всё.

Поблагодарив его, я вышел из командирского балка, таща с собой новую АЭ-шку и стопку газет, а ещё через полчаса Гена Аникин, наш бессменный водитель, отвёз нас с Котом Матроскиным обратно в Самково.

Вот так я и не узнал, что в стране произошли путч, ГКЧП и Ельцин на баррикаде.

P.S. Закончилась очередная часть моего рассказа о голодном сезоне 1991 года. Читайте, спрашивайте, критикуйте - ваши отзывы мне всегда интересны.

P.P.S. У меня ещё вот такой вопрос - будет ли интересен видеоформат? Три сезона с 1997 по 2000 год я снимал в поле на видеокамеру, т.е. можно будет не только рассказать, но и показать. Правда, нужно ещё как-то оцифровать видеокассеты, но это уже вопрос технический. И денежный )))