Педиатр категорично заявила: "Это аллергическая реакция! Дайте антигистаминное и всё пройдет!" Не прошло. Утром ребенок плакал, отказывался от еды и больше был похож на шарик. Я вызвала скорую, пересказала факты, долго не могла вынуть медицинский полис ребенка из конверта, чтобы продиктовать номер. На том конце трубки меня торопили. Руки перестали вообще слушаться, я рыкнула: "Да , подождите вы!" В ответ получила: "Чё орешь? Накормят сначала всякой дрянью, а потом орут!" Язык я прикусила и расплакалась. Это сейчас я уже научилась сначала молча делать всё в точности с указаниями врачей, а рыдать в подушку. Тогда я ревела не стесняясь от любого слова.

Нас привезли в больницу, на мой вопрос в приёмном: "А это дома нельзя лечить?" мне протянули бумагу: "Пиши отказ!" Но врач тут же вырвала ее, шикнув на медсестру: "С ума сошла! Тут такой диагноз!"

Я онемела, диагноз был только у врача. нас разместили в отдельной палате и велели ждать. Разговоров до получения результатов всех анализов не предвиделось. Единственное, что мне объяснили, что это надолго и выдали список запретов. Вечером пришла врач и рассказала, что у ребенка гломерулонефрит. Эту болезнь лечить в городской больнице нельзя. В областную нас не возьмут, потому что мы прописаны в городе, да и не надо, потому что лечат эту болячку в Москве. Но туда нас не возьмут, потому что мы должны подтвердить диагноз.

Василию через день брали кровь, ставили катетеры в маленькие венки, мне приходилось исхитряться, чтобы кормить его преднизолоном - жутко горькими таблетками и соблюдать строгую диету. Он постоянно был голоден и жутко злился, если я пыталась поесть. Если я брала ломтик яблока и быстро кусала его, он вынимал его у меня изо рта. Я перестала есть совсем. Если честно, и не хотелось. Я только пила. Домой не отпускали совсем и на улицу тоже. Палата была на первом этаже, я открывала окно, а муж запрыгивал на фундамент здания, и общался с сыном, держась за подоконник. Тогда я обижалась, что он приходил совсем ненадолго, а теперь я думаю, что приходить каждый день перед работой или после нее... это подвиг!

Пять недель мы подтверждали диагноз, потом мне нужно было срочно сделать кучу прививок сразу, потому что мой терапевт не следила за календарем прививок, а я так и не знала про него, наивно полагая, что все прививки остались в школьные годы. Без прививок меня не допускали до госпитализации в московский институт. Я отпросилась на час из больницы, уговорив бабушку мужа посидеть с Васей. Свекровь отказалась наотрез - у нее аллергия на хлорку, а в палатах обрабатывали пол дважды в день. Бабушка мужа жутко боялась крови и уколов, поэтому согласилась только при условии, что она просто сидит в палате.

Я мчала в прививочный кабинет как молодая лань. Мне отказали в прививках в моей поликлинике. Я рыдала в кабинете заведующей, умоляя помочь. Вакцины нашлись. Оказалось, что принципиальная старушка-инфекционист не хотела делать прививки, не видя моего сертификата или хотя бы справок о прививках. Вакцина была. И поэтому я в обход инфекциониста расписалась в согласии на прививки и прошмыгнула в процедурный. Естественно, что началась температура, а ехать в Москву надо. Мне выдали жаропонижающее, приказали молчать о температуре.

В институт педиатрии на Талдомской мы легли без приключений. Приключения начались уже там. Через три недели улучшений у Василия не наступило. Только от отеков избавились с помощью мочегонных и капельниц альбумина. Еще мне разъяснили, что за диагноз и чем он грозит сыну. Вылечить окончательно нельзя, но с этим живут, а моя цель помогать вывести ребенка в ремиссию. А на каких-то выходных у Василия началась одышка. Дежурный врач, сказал, что я просто перекормила ребенка (это было не так, он потерял аппетит), велел не дергать его по пустякам. В понедельник я робко объяснила лечащему врачу про одышку. И тут начались консультации: пульмонолог, аллерголог... УЗИ сердца... врач вдруг начал дергаться и перепроверять, стал необыкновенно сосредоточенным и молчаливым, позвонил заведующей отделения, собрали консилиум. Меня уже надрессировали молчать и слушаться. А самое главное - ждать, когда со мной заговорят.

Оказалось, что у Василия тромб в легочной артерии. Нужен срочно опекун, потому что я никто и звать меня никак. Юридически я все го лишь жена опекуна ребенка. у меня нет права решать вопросы, связанные с его жизнью и здоровьем и лежу я с ним только с высочайшего позволения зав.отделения нефрологии. Да! Таков закон. Доверенность мы не успели сделать. Муж уехал с работы, вырвал зубами у третьего нотариуса доверенность на моё имя, чтобы я могла подписывать согласия на операцию, и примчал вечером в Москву. Утром его и ребенка на скорой помощи увезли в Бакулевку на МРТ и консультацию. Оттуда мне позвонил супруг, велел собрать самое нужное и приехать.

У меня в арсенале: не знание города, отсутствие опыта передвижения на метро, ограниченный лимит денег и кнопочный телефон. Но язык до Киева доведет. Я добралась и услышала вердикт: ждать операции. МРТ показала, что у ребенка двусторонняя тромбоэмболия легочной артерии. Причины неизвестны, но совершенно точно надо ждать операции. Операции такого типа проводит только лично Бокерия. И мы ждали. В палате интенсивной терапии, в которой нельзя было находиться посторонним. Но минимум медицинского персонала, который работал в отделении, и маленький возраст ребенка позволяли мне тихонечко сидеть и читать стишки и сказки ребенку днем, а ночью брать постельное белье и спать рядышком на каталке.

Вася разлил супчик на свое одеяло, я отдала свое, а с его одеялка сняла пододеяльник, но нового не взяла, замоталась. Вечером в смену заступила медсестра, которая отобрала одеяло, возмущенная нарушением: шерстяное одеяло должно быть исключительно в пододеяльнике. Я не спорила. Ночи были холодные, а отопление не включали. Я проснулась с соплями, а вечером меня уже душил кашель. Со мной поделились маской, но я старалась по минимуму приближаться к ребенку. Он постоянно был под капельницами и большую часть времени спал. Это спасало. Благо, что на территории Института была аптека. Я закидывалась жаропонижающими и пила сиропчики, антибиотики мне не продали без рецепта.

Сначала я жутко злилась на медсестру, но сейчас вдруг поняла, что если бы я тогда не заболела сама, я бы сошла с ума. Ждать, смотреть на показатели подключенных приборов, поправлять кислородную маску ребенку, следить за ЧСС ребенка и сатурацией - легко свихнуться.

Я спускалась в храм и просто стояла там. Не помню, молилась ли я. Но поддержка была очень нужна. Внешние стимулы не помогали. Нужны были внутренние резервы, чтобы терпеть и верить в профессионализм врачей.

4 сентября была операция. Успешная. Антитромбин (человеческий антикоагулянт) после операции оказался 18, при норме 118 единиц. Нужно было восстановить его в крови. Чтобы восстановить, нужно было его возместить. 125 мл антитромбина стоило на тот момент 75 тысяч. На тот момент зарплата мужа была 23 тысячи рублей. Я в панике прикидывала, как можно продать мамину комнату в общежитии, ведь курс восстановления мог потребовать до 10 флакончиков. Первый флакон выпросил для Васи интерн, который в одно из ночных дежурств узнал историю Василия. Антитромбин стал 35. Нас надо было выписывать. Во время выписки мне признались, что не были уверены, что Василий доживёт до операции, слишком малы были шансы и слишком большим был тромб. Да и сама операция была сложной. Пришлось удалять часть легочной артерии, потому что иначе удалить тромб было невозможно.

Нас отправили на Талдомскую, а оттуда буквально через неделю в Морозовскую детскую. Нужно было решать что-то со свертываемостью крови, ведь в институте им.Пирогова нет гематолога. И два флакона антитромбина, которые купили для Василия врачи Пироговки не бесконечны! В Морозовской мы находились в боксовом инфекционном отделении, Василию назначили Варфарин - препарат не предназначенный для детей, но самый доступный, потому что альтернативой были бы уколы гепарина, которые дороги и не компенсируются ОМС. Понаблюдали неделю и отправили на Талдомскую.

Через два дня оказалось, что после операции все же возникли осложнения в виде появления жидкости в полости перикарда. Спасибо хирургам Пироговки, они сделали прокол и вывели лишнюю жидкость, но установка катетера в подключичную вену вызвал появление нового тромба. И так как он был новый, тромб начали растворять постоянным введением гепарина. От ребенка остался скелетик, каждый позвоночек можно было посчитать, таким худым он был, а кожа тонкая и сухая как пергамент. И только карие огромные глаза не давали мне сдаваться и продолжать верить в лучшее. Я мыла полы в институте при любом случае, чтобы не сойти с ума. Шел октябрь, а мы с 24 июня не были дома.

29 октября в мой день рождения очередные соседки по палате пожалели меня и устроили маленький праздник. Мы ели пирожные.

Проблемы со свертываемостью более-менее решили. Она была под контролем. Пришло время решать проблему с почками. Гормоны не помогали и выходом был прием иммуносупрессантов - препаратов, которые убивают иммунитет и не дают организму даже мысли бороться с собственными почками. Но зато начинали расти волосы на всем теле, волосы темнеют, а ребенок хватает все болячки подряд. На самом деле не самая большая плата за жизнь.

В середине ноября отделение оказалось переполнено, были уплотнены все палаты, даже в архиве, кабинете профессора и учебной комнате для институтов поставили койки. Иммуносупрессия начала действовать. Суточная потеря белка с 12 грамм упала до 1,5. И нас внезапно выписали. В один день. Просто сказали: "Вызывайте папу, пусть забирает, но анализы будете сдавать еженедельно".

21 ноября муж трясущимися руками сгребал все наши вещи и сажал нас в машину. Он всю дорогу повторял: "Лучшего подарка на день рождения мне не надо! Вы живы, вы со мной!"

Дома накрыла страшная непроглядная тьма. Мы не вернулись из больницы. Да, стены были другими, а мои обязанности нет. Прием лекарств, сдача анализов, строгая диета. Забота, контроль и постоянная самодисциплина. Ни на минуту я не могла расслабиться и отвлечься. С ребенком отказывались провести даже час и отпустить меня хотя бы в магазин. Все боялись его как огня.

И это было лишь первое больничное приключение....

макет скачать по ссылке = https://vk.com/wall-229228410_375

Атмосферная табличка в стиле русской парной — отличный акцент для бани, сауны или зоны отдыха. Двухслойный макет с декоративной надписью и элементами резьбы создаёт объём, выделяется на фоне и придаёт интерьеру уют. Подходит как для личного использования, так и в подарок владельцам бань. Технические данные:
– 2 слоя (основа + декоративный верх)
Подходит для фанеры 3–4 мм, можно масштабировать. Размер в макете — 250×180 мм. Удобно вешать на дверь или стену. Идеально для:
– Декора частной бани
– Подарка хозяину на новоселье или день рождения
– Магазинов с банной атрибутикой
– Уютной атмосферы в зоне отдыха Пусть баня начинается с настроения — а табличка создаст его с порога.

Лёха открыл глаза. На стене тикали часы. Болела губа. Дёрнулась занавесь и лучик лунного света, будто специально, скользнул по рабочему столу, где у монитора стояла деревянная фигурка — единственная вещь, которая не давала Лёхе забыть тот злополучный поход. А теперь вот ещё сны. Они ворвались в его жизнь спонтанно около полугода тому, медленно, но верно сводя с ума.

Сумрак сдержал данное себе обещание и завязал со всем, что хоть как-то могло напоминать ему о туризме: продал экипировку, слил все фотографии на портативный жёсткий диск и убрал его подальше от глаз, порвал все связи со знакомыми туристами. Закончил институт и даже нашёл неплохую работу. Сделал предложение Алёне и готовился стать счастливым семьянином, когда явились эти сны. Красочные, с запахами и реалистичными тактильными ощущениями. Сумрак до сих пор ощущал касание стылого ветра и боль в пальцах. Он даже ощупал их, опасаясь обнаружить сломанные ногти и запёкшуюся кровь, но руки были целы.

Несколько месяцев Лёха боролся со своими кошмарами один на один, но сны не отступали. Тогда он решил рассказать всё Алёне. Девушку охватил неподдельный ужас от подобных откровений, такой испуганной Лёха видел её лишь там, в лагере у пещеры, но она, конечно же, ничего не помнила, а вот Лёхины кошмары для неё были вполне реальны. Сумрак даже боялся предположить, что мог говорить во сне. Естественно, Алёна с присущей ей дотошностью принялась искать специалиста, на что Сумрак отреагировал резко негативно, возможно очень резко.

Теперь он жил один. Пара решила расстаться на какое-то время, отдохнуть друг от друга, ну, как это обычно было принято в подобных случаях. Впрочем, Лёха не относил себя к тем, кто слепо следовал заветам «как обычно» и «принято», но чувствовал за собой вину, что не смог найти сил и перебороть свои кошмары, как подобает взрослому мужику, — тихо и молча, быть может, за рюмкой, а быть может, уйдя в отрыв с друзьями. Хотя ни первое, ни второе Сумрака никогда не привлекало, но с Жекой он всё-таки поговорил, на что друг посоветовал ему чаще бывать на улице.

«Ну хоть психом не назвал», — улыбнулся Лёха про себя, вспомнив слова блондина.

За окном занимался рассвет. Сумрак посетил ванную комнату, умылся, покривился своей небритой физиономии и ушёл на кухню готовить кофе. Телефон противно загудел, вибрируя на подоконнике. Лёха взял гаджет в руку: на экране светилось уведомление от Алёны. Девушка уже с неделю как уехала в отпуск со старыми друзьями и теперь каждый день записывала десятки «кружочков», в которых давала ценные указания своему будущему супругу. Нет, делала она это искренне, тут Лёха не сомневался и не винил её ни в чём, но что-то будто треснуло или надломилось — Сумрак не мог дать оценку своим чувствам. Будто какая-то тень нависла над их отношениями, или, как говорят, пробежала чёрная кошка. Но Лёха верил: у них обязательно всё наладится.

— Терехов, ну я же просила тебя хотя бы написать, что с тобой всё в порядке, — с волнением в голосе говорила Алёна с экрана.

За её спиной вздымались сосны и виднелась полоска горного массива. В подсознании тут же всплыла картинка горного плато, брошенный Лёхой топор и бездыханные тела туристов. Сумрак сжал челюсти.

— Так! Сегодня в три часа сеанс связи. С камерой. — Она поправила выбившуюся прядь. — Никакие отмазки не принимаются. Если не хочешь менять телефон, то садись за комп и включай вебку — я хочу видеть твоё лицо. Терехов, ты понял?! В три часа чтобы был как штык.

Алёна выдержала паузу, попутно укрываясь от порыва ветра, который норовил растрепать её волосы.

— Мы на Алтае, — продолжила девушка. — Я понимаю, что у тебя сейчас… сложный период, но, Лёша, как же тут чертовски красиво. Завтра мы идём в небольшой радиальный походик, тут по окрестностям, и поэтому я хотела поговорить с тобой, возможно в ближайшие дни возникнут проблемы со связью. Так что не будь букой и найди камеру. Я соскучилась.

Последние слова девушка подкрепила лукавой улыбкой, и Лёха растаял, отмечая, что невольно улыбается ей в ответ.

— Ну всё, я побежала. Целую. Лёша, в три часа по МСК!

Видео закончилось. Сумрак вздохнул, налил кофе и бегло просмотрел новостную ленту. Проигнорировал сообщение от руководителя, которому в очередной раз что-то не понравилось и требовалось срочно переделать. Добавил в чёрный список очередных ботов, которые то ли угрожали чем-то, то ли предлагали что-то, и отбросил телефон снова на подоконник, выставив беззвучный режим. Но так просто его в покое оставлять, видимо, не собирались: экран снова ожил и там отобразился анфас Жеки.

Лёха хотел было махнуть рукой, мол, не до тебя, но кажется они о чём-то договаривались — пришлось ответить.

— Сумрак, дрыхнешь всё? — раздался бойкий голос блондина.

— Да с вами подрыхнешь, — буркнул Лёха.

— Так, я уже у моста. В городе буду часа через два.

— В смысле? — Сумрак нахмурился.

— В прямом. Я и так сутки считай за рулём, так что давай без вот этих твоих шуточек. Ты там же живёшь, надеюсь, адрес тот же?

—Э-э, да, — протянул Лёха, напрягая мозг — ведь явно договаривались о чём-то же.

«Но о чём?»

— Ты здоров вообще?

— Да, — чуть увереннее сказал Лёха. — Давай, жду. Что-то покупать?

— У меня всё с собой.

— Ладно.

— Прохладно, Лёха! Блин, давай оживай. Всё, отбой. Буду подъезжать — наберу.

— Хорошо.

Отключив вызов, Сумрак открыл календарь и внимательно уставился на дату. С минуту он перебирал варианты, а потом его словно током ударило: сегодня День Рождения Жеки!

— Ох ты ж… — выдохнул Лёха. — Как же… Ну твою же мать…

Подарка никакого у него, естественно, не было. Перебирая в том хаосе, что творился у Сумрака в голове, смутные моменты и обрывки, Лёха всё-таки вспомнил, что друг как-то заикался, мол у него накрылось фирменное спусковое устройство и что такое теперь не достать. Лёха выругался, так как не достать теперь было и ему: даже если он заплатит тройную цену, то товар придёт не раньше, чем через неделю. А Жека, кажется, даже намекал, что, мол, в его «хамырях» — друг снова работал в спасотряде где-то в отдалённых краях нашей необъятной родины — интернет бывает только по праздникам и с логистикой у них проблемы, да и нет времени совсем. В общем, понадеялся Жека на друга. А что Лёха? А Лёха всё профукал. И теперь максимум на что он может рассчитывать, так это товар среднего качества в единственном магазине альпснаряжения в их провинциальном городке.

— Твою же, — снова выругался Лёха, натягивая джинсы.

Наспех собравшись, Сумрак плюнул на свой внешний вид и уже готов был пулей выскочить из квартиры, как взгляд его упал на небольшую коробочку у входа, которая мирно покоилась в углу. Откуда она там взялась? Сумрак не смог вспомнить.

Внутри было что-то тяжёлое. Покрутив упаковку, Лёха нашёл штрихкод и решил отсканировать его. К его огромному удивлению, это оказался оригинальный товар известного бренда альпинистского снаряжения. За коробкой в том же углу обнаружилась связка карабинов той же торговой марки — новенькие, даже муха не сидела, как сказал бы Жека.

Откуда всё это добро оказалось тут, Лёха не знал, или не помнил. Но так просто он не сдавался и решил проверить все свои переводы за последние пару месяцев, не прогадал: он действительно оплатил доставку из-за рубежа пару недель тому, но ничегошеньки не помнил, будто корова языком слизала — белый лист.

Пока Сумрак листал историю переводов, ему снова пришло сомнительное сообщение, и Лёха хотел было уже машинально его смахнуть, но что-то насторожило его.

«Врата Мифов. СНТ «Уют». 15.05»

Номер неизвестен. Лёха поискал отзывы и отчёты по этому номеру в сети, но ничего подозрительного найти не удалось. Просто номер местного сотового оператора.

Сумрак напечатал ответное сообщение:

«Что это значит?»

Но неизвестный отправитель не откликался, более того, сообщение не было доставлено.

— Как же вы достали! — зло пробормотал Лёха и отшвырнул телефон.

Помассировал виски и с ужасом осознал, что точно так же вёл себя там, когда головная боль буквально сводила с ума. Сейчас голова не болела, но Лёха мог бы поклясться, что на какой-то миг ощутил то острое пронизывающее тело от головы до пяток чувство, от которого сводило зубы.

— Может, действительно пора к врачу? — прошептал Лёха.

Поскольку необходимость бежать за подарком отпала, Сумрак решил привести мысли в порядок и встал под холодный душ. Это немного помогло. Ещё час он потратил на уборку. Впрочем, назвать это уборкой язык не поворачивался, но хотя бы помыть посуду, накопленную за пару дней, убрать разбросанные вещи и натянуть на матрас смятые простыни он всё же смог.

Два часа пролетели как один миг. Жека же отличался исключительной пунктуальностью — телефон завибрировал точно в назначенное время.

— Я уже у стелы, — сообщил друг. — Через минут десять буду у тебя.

— Отлично! — воскликнул Лёха, пытаясь придать голосу радостные нотки.

— Спускайся. Не буду же я тянуть всё по ступенькам сам.

С последней встречи друзей минуло уже больше года. После возвращения из того злополучного похода, Жека решил завязать со службой в пожарной части и вернулся в спасотряд МЧС. Лёха с Алёной к тому времени защитили дипломы, устроились на работу и решили перебраться в тихий провинциальный городок. Кажется, именно на новоселье Сумрак видел друга в последний раз, а потом Жека пропал и лишь изредка писал скупые сообщения да скидывал фотки темнохвойной тайги или скальных уступов, где висел над пропастью.

Старенькая «Нива» Жеки чуть ли не с визгом выскользнула из-за поворота и резко замерла в пяти метрах от Лёхи. Из окна показалась физиономия блондина. Лёха отметил про себя, что друг возмужал: набрал мышечную массу, раздался в плечах, а взгляд стал серьёзным — куда-то пропали озорные искорки. Впрочем, всю строгость как водой смыло, стоило друзьям пожать друг другу руки.

— Какой важный, — улыбнулся Лёха.

— Должность обязывает, — Жека пожал плечами. — Я теперь, как-никак, командир. Два отряда в подчинении.

— Поздравляю, — Лёха искренне порадовался успехам друга.

— Ну а ты, всё за компом?

— Ага.

— Так и не решился выбраться на природу?

Лёха на это лишь мотнул головой.

— А Алёна? Кстати, она дома? — Жека округлил глаза, будто вспомнил нечто важное: — А то я так заявился, считай без приглашения. Зная тебя, ты ей ничего не сказал. Угадал?

— Не сказал, — признался Лёха. — Но её нет. Она где-то на Алтае.

Жека нахмурился.

— Одна? — спросил он.

— С кем-то из друзей.

— С кем-то? — повторил блондин. — Так, стоп. Вы поругались? Да?

— Ну не то, чтобы, — Лёха отвёл взгляд. — Забей. Давай свои сумки и пойдём.

Сумрак обернулся к окнам. На первом этаже тут же дёрнулась штора, будто кто-то спрятался за ней.

— Сейчас соберётся весь подъезд поглазеть на тебя, — Лёха скривился. — А потом будут ещё с месяц мне косточки перемывать.

Жека понимающе кивнул, открывая багажник.

— Не думал сменить район, или город? — спросил друг. — Забрался ты, однако.

— Не-а, — улыбнулся Лёха. — Тут спокойно. Столица мне надоела за пять лет учёбы. А к родителям не хочу.

Жека обрадовался подарку как ребёнок: долго крутил спусковое устройство, щёлкал рычагом блокировки и клацал карабинами. Заставил Лёху откопать в кладовой кусок старого репшнура, который Сумрак оставил для хозяйственных нужд, и принялся мастерить подобие станции прямо на дверной петле. Лёха тем временем нарезал салаты и старался не смотреть в сторону друга — верёвка и спусковое устройство выхватывали из памяти неприятные моменты, а клацанье карабином напоминало ему звук смыкающихся челюстей иных.

К трём часам дня друзья приговорили бутылку коньяка: Лёха старался не налегать, но от Жеки ещё никто трезвым не уходил — блондин, наверное, смог бы напоить и заядлого «зожника». Впрочем, Лёха отметил, что после пары пропущенных рюмок он стал вполне нормально воспринимать альпинистскую экипировку, которую блондин буквально не выпускал из рук, и не так остро реагировал на демонстрируемые другом фотографии, которыми его телефон был забит под завязку. Сумрак даже отметил про себя, что места действительно красивые и, возможно, он бы хотел их посетить.

— Вижу знакомый блеск в глазах, — подметил Жека. — Я всегда говорил, что парочка рюмок коньяка способны прояснить разум кому угодно.

Лёха вернул телефон другу и скептически смерил стеклянную бутылку взглядом.

— Не проходят кошмары твои? — спросил Жека.

Сумрак отрицательно качнул головой. Блондин не стал развивать тему.

— Чёрт! — спохватился Лёха. — Уже пять минут четвёртого!

Выскочив из-за стола, Лёха умчался в комнату. Жека на это лишь повёл бровью, он осушил пивной бокал и направился вслед за другом. Сумрак тем временем крутился возле монитора, подключая веб-камеру. Он краем глаза отметил, что блондин подошёл к гротескной фигурке льва, взял её в руки и стал изучать на свету. От Лёхи не укрылось, как друг слегка прищурился и поджал губы.

Подключив камеру, Лёха решил вывести звук на колонки: снова пришлось ползать под столом в поисках нужных проводов. Он справился как раз в тот момент, когда на экране высветился входящий звонок от Алёны. Лёха навёл курсор на зелёную трубку и нажал на кнопку мышки.

— Ну, наконец-то, — сказала с экрана встревоженная Алёна. — Третий вызов.

— И я рад тебя видеть, — ухмыльнулся Лёха.

— Привет, туристка! — воскликнул Жека, влезая в кадр.

— О, ну конечно, — девушка скорчила гримасу. — И почему я не удивлена? Вы на ногах хоть держитесь там ещё?

— Но-но, — блондин шутливо погрозил пальцем. — У меня, между прочим, сегодня День Рождения.

— Поздравляю, — улыбнулась Алёна.

Лёха знал, что его возлюбленная недолюбливала Жеку, но Алёна этого никогда открыто не показывала.

— Рада, что вы встретились, — сказала девушка. — Может быть, Лёша хоть с тобой сможет как-то отвлечься. Я хотя бы буду спокойна за него.

— А ничего, что я всё ещё тут? — Лёха сложил руки на груди.

— Ну ладно тебе, не дуйся. — Алёна перевернула телефон горизонтально и в кадр теперь попала зелёная лужайка, окружённая соснами. — Как ты себя чувствуешь?

— Сегодня лучше, — соврал Лёха. — А у вас как?

— О, у нас всё отлично. Сегодня выдвигаемся на маршрут.

— А ну-ка, ну-ка, — встрял Жека. — Покажи вон ту морду. Это же Виталя?

— Привет, ребята! — Алёна сместилась вбок и на экране появилось лицо Виталика, а следом за ним в кадр влезла и Маша.

— Всем привет! — воскликнула та.

— Лёха, — Жека в недоумении перевёл взгляд на друга. — Они там, а мы с тобой тут? Это несправедливо.

Сумрак на это лишь пожал плечами.

— Ты ещё не налазался по горам? — удивилась Алёна.

— Ну, одно дело работа, и совсем иное — отдых, — парировал Жека.

— Надо будет обязательно как-то собраться всем вместе и сходить в нормальный поход, — предложил Виталик. — В прошлый раз как-то не задалось.

— Это точно, — прошептал Лёха.

— Ну ладно, — Алёна оттеснила ребят в сторону. — Лёша, я хотела с тобой поговорить, но… сейчас, видимо, неудачное время.

— Я могу оставить вас вдвоём, — предложил Жека.

— Не стоит. Сейчас э-э-э… не совсем уместно. Да и ступила я — представляете, забыла повербанк в отеле.

— Вы хоть с проводником идёте? — спросил Лёха. — На Алтае есть риск встретить медведя.

— Да — с проводником. Не переживай, у нас тут большая группа. Ну всё, мне надо бежать. Заряда на телефоне меньше половины.

— Я в тебе, конечно, уверен, но всё же будь осторожна, хорошо? — Лёха решил проявить заботу.

— Буду, — Алёна улыбнулась. — Ну всё, целую и побежала. Женя, оставляю Лёшу на тебя. И не пейте там много.

— Так точно, мадам. — Жека лихо козырнул.

— Постараюсь писать, как будет связь. Целую.

— И я тебя.

Вызов завершился. Лёха откинулся на спинку кресла и взъерошил волосы.

— Не жалеешь? — спросил блондин, снова рассматривая деревянную фигурку.

— О чём?

— Ну что ты тут, а она там?

— Не знаю, — Лёха пожал плечами. — Возможно, так правильно. Последний месяц был тяжёлым. Я наговорил много лишнего.

— Это из-за того, что ты мне рассказывал? Ну видения твои.

— Сны, — поправил Лёха.

— А точно, сны? — Жека отставил фигурку и с серьёзным видом посмотрел на друга.

Сумрак замер. Жека отошёл к окну.

— Расскажи всё как есть, — попросил блондин.

— Ты не поверишь, — отмахнулся Лёха. — Да и мне всё больше кажется теперь, что это у меня с головой проблемы. Не было ничего.

— И всё же. — Жека обернулся, взгляд его был строг.

Лёха покосился на фигурку.

— Да, ты правильно понял, — сказал блондин. — Не знаю как, не знаю почему, но теперь я вспомнил. Вспомнил, как вырезал этого льва, а руки мои покрывала тонкая вязь чёрных как смоль нитей. И это был вовсе не сон. Именно вспомнил, Лёха.

Глава 2