Гордый, красивый и одинокий волк кот

Самый маленький представитель семейства кошачьих в национальном парке «Земля леопарда» (Приморский край) — дальневосточный лесной кот — не просто шикарно выглядит, но и умеет себя ярко презентовать (будто позирует на фотографии для нас)!

Этот кот немного больше домашней кошки. Его тело плотное и мускулистое. Шерсть серого цвета. На боках мелкий слабовыраженный пятнистый рисунок. А по лбу от глаз тянутся четыре полосы тёмного цвета.

Интересный факт: китайцы называют этот вид «денежной кошкой», поскольку пятна на его шерсти напоминают старинные китайские монеты.

Источник

Сплетни - неотъемлемая часть жизни любого общества. Их слушают, обсуждают и передают дальше, формируя тем самым устойчивые связи вокруг ненависти или любви к объекту обсуждения. Самые пикантные сплетни обычно касаются личной жизни жертвы. А наибольшую остроту имеют новости из жизни власть имущих.

В России XV–XVI веков дела обстояли ничуть не лучше, чем сейчас. Обсуждать всякие мелочи было любимым делом огромной кучи людей, даже не догадывавшихся о влиянии своих досужих рассуждений. Дело в том, что одной из интереснейших тем того времени было обсуждение того, как, кто и в каких вариациях великий князь или царь предавался содому. Эти сплетни с удовольствием считывали многочисленные иностранцы, фиксируя их в своих записках и сочинениях. А после эти же отчеты возвращались в "Отечество", портя жизнь ученым, которым приходилось разбираться, где правда, а где вымысел.

Прежде всего стоит сказать, что в целом Россия XV–XVI веков поражала заезжих гостей странной и непонятной для столь дикой страны сексуальной "свободой". Многочисленные сведения о содомитах – тут это используется в знакомом нам значении гомосексуалистов – вызывали почесывания в головах европейцев, которых в Европе за такие дела могли отправить на костер. Ну, а в России, если взять, допустим, слова Сигизмунда Герберштейна, за распространение традиций чистки трубы полагалось лишь церковное покаяние.

Другой заезжий гость – английский дипломат Джордж Тэрбервилл - писывал свои впечатления от быта московитов в стихотворном послании к своему другу так:

"Хоть есть у мужика достойная супруга,
Он ей предпочитает мужеложца-друга.
Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.
Вот в грех какой его ввергает хмель"

И ладно бы это опять иностранцы думают всякие гадости. Давно известно, что все известия о России, написанные за рубежом, стоит делить не на два и не на три. Но даже так митрополит Московский и всея Руси Макарий в 1552 г. негодовал из-за нравов, царивших в русском войске, осаждавшем Казань, жалуясь, что стрельцы "содевали со младыми юношами содомское зло, скаредное и богомерзкое дело".

Отследить по актуальным документам XVI века наказание за содомский грех получается как-то криво. Тот же "Домострой" кратко фиксировал лишь, что "предающиеся содомии Царствия Божия не наследят". Аналогичное наказание можно обнаружить и в "Стоглаве" 1551 г., где закоренелых содомитов "от всякие святыни отлучали, и в церковь входу не давали". Звучит, конечно, не очень страшно, но не забываем, что реалии человека XVI века пока еще не включали в себя полностью независимого мышления, а потому отлучение от святынь было вполне себе серьезным наказанием. Другое дело, что в реалиях православной культуры "содомия" могла означать не только разгрузку вагнов с углем, но также совокупление с родственником или внебрачный секс.

Помимо рядовых любителей мясного укола, в России были в ходу сплетни о содоме, творившемся среди сильных мира сего. Так в церковных источниках можно найти обвинения в содомии, адресованные митрополиту Московскому и всея Руси Зосиме Брадатому (1490−1494). Именно ему, судя по всему, псковский инок Филофей посвятил одно из своих знаменитых посланий теме мужеложства, прося великого князя Василия Ивановича искоренить на Руси "горький плевел содомии".

Правда, если верить слухам, сам Василий III тоже был изрядным любителем пошебуршить в дупле. Когда великий князь женился на 16-летней Елене Глинской, иностранцы передавали бродившие по Москве слухи, что интимная жизнь новобрачных протекала весьма своеобразно. Василий был готов к исполнению супружеского долга, только если в их с женой постель ложился обнаженный сотник дворцовой стражи. Княгине это не нравилось, но вовсе не из-за смущения - она боялась, что если о государевых причудах станет известно, то наследников Василия будут подозревать в незаконнорожденности. И не то что бы она оказалась не права – родившегося в 1530 г. Ивана Васильевича некоторые современники считали сыном конюшего Ивана Овчины-Телепнёва-Оболенского - фаворита великой княгини.

Ну и как же обойтись без самого Ивана IV, слухи о котором приписывали ему не только жестокость, но также извращенность в выборе половых партнеров. Окей – до женщин царь действительно был охоч – с этим особо никто не спорит. Но сплетничать о сексе с женщинами неинтересною Другое дело - пляшущие в бабских летниках молодые опричники. Так сбежавший в Литву князь Андрей Курбский в своих письмах к Грозному прямо называл Фёдора "царёвым любовником". А Альберт Шлихтинг, семь лет, служивший переводчиком при царском дворе, писал, что царь "злоупотреблял любовью этого Федора, а он обычно подводил всех под гнев тирана". Плюс есть еще один рассказ Алессандро Гваньини о том, как одного князя убили в подвале дворца только за то, что он бросил в лицо Фёдору Басманову: "Я и предки мои служили всегда с пользою государю, а ты служишь гнусною содомиею". Но поминая то, что сам Гваньини в России никогда не бывал – возвращаемся к высказанной ранее установке – делим на два, то и на три.

Чтобы текст не превращался в банальное перечисление слухах о том, кто кому и куда запускал кожаную пулю, попробуем дать некоторую оценку самому механизму сплетен. Понятное дело, что в таких случаях вспоминают присказку "в каждой шутке лишь доля шутки". Мол, если есть сплетня – значит есть основания. Однако это работает не так.

Большинство сплетен о содомитстве властвующих персон появлялось в тот период, когда страна и общество переживали тяжкие испытания и кризисы. В более спокойные времена такого рода сплетен было сравнительно меньше, что говорит скорее о социальной функции слухов, а не о том, какие они крутые и правдивые. Чем более сложная ситуация вокруг – тем с большей вероятностью человек поверит в сплетню и будет распространять ее дальше. И даже так у сплетен про лупление в туза были свои плюсы. Они умиротворяли.

Ну то есть представьте, что у вас нет особых прав и возможностей, нет вариантов повлиять не текущую ситуацию и улучшить свою жизнь. То война, то еретики, то опричнина, то еще какая дрянь. Делать тебе нечего, а сплетни смягчают твое отношение к жизни и окружающему миру, позволяя поддерживать допустимый минимум приемлемого настроения. Посудачил с соседями о том, какой царь содомит – стало на душе полегче. И ведь не только потому, что ты просто поругал власть. А еще потому, что царь - тоже человек. Кроме того сплетни часто использовались, как форма "самозащиты", когда обсуждение «грешков» другого, особенно из среды политической элиты, была попыткой оградить от пересудов самого себя.

В качестве гипотезы, можно предположить модель появления сплетен подобного характера в донесениях и сочинениях иностранцев, посетивших России во время деловых поездок. В XV–XVI веке контроль за иностранными дипломатами и купцами был особенно строг – им запрещалось свободное перемещение по стране, их передвижения по городу часто контролировались конвоем из доверенных лиц царского двора. В отдельных случаях им воспрещалось выходить из своих домов во время пребывания в городах. В подобных условиях появление сплетен обуславливается отсутствием информации о внешнем мире и социальной среде. В подобной ситуации единственным способом коммуникации с внешним миром для иностранца становились слуги, занимавшиеся обслугой иноземца. В случае установления успешного контакта, иностранец мог потребовать от своего единственного контакта любых возможных сведений о ситуации при царском дворе для произведения лучшего впечатления. Сведения о ротации элиты при дворе, а также текущей ситуации в среде приближенных царя, могли трансформироваться, приобретая форму сплетни о сексуальных девиациях правителей, формировавшей более яркий и острый образ в сознании иностранца.