«Здравствуй, дорогой дневник! Я до сих пор не отошёл от того факта, что под любой моей записью самым волшебным образом стали появляться ответы от ТЕБЯ! Сегодня второй день, второй день как в мою жизнь пришло волшебство! Вчера я ждал твой ответ, пододвинул лампу и смотрел. Строчки на странице появились сами по себе! Как, ну скажи, каким образом?»
«Здравствуй, дорогой Геннадий. Хрен его знает, как. Это, конечно, польстило мне немного, ну то есть тот факт, что ты, по-старинке, начал морать мои страницы. А не стал писать на компе или в телефоне. Но сейчас не об этом. Пару дней назад ты чего-то там теребил одну из моих страниц, как будто раздумывал, вырвать её или нет. Так вот, - я категорически против. Я перестану с тобой общаться. Понятно? И поменяй ручку, чего скребешь по строчкам этой хренью, которая то пишет, то нет.»
«А как ты себя чувствуешь? Т. е. как ты себя осознаёшь? Предположу, что твое сознание сейчас томится где-то в пустоте, ты наверное в заточении, верно? И как то смог посредством трансформации мысли в строчки связаться с еще одним разумным существом?»
«Ну здравствуй разумное существо. Пишу тебе из пустоты...) Нормально я себя чувствую. Нет, я не в заточении, я на столе, с которого ты до сих пор не вытер капли высохшего кофе. Они отвратительно липкие. Да, и еще: ты бы прикрыл окошко, там вроде дождь скоро, а влажность на бумагу плохо влияет. И отодвинь сраную лампу, она печёт. Замени уже лампочку на светодиодную.»
«Ты всё чувствуешь! Значит ты живой! Я до сих пор думал, что у меня бред. Знаешь что я сделал? Я сфотографировал страницу и отправил другу. Затем попросил его продиктовать текст с фото. Друг сказал, что я спятил но все же прочитал мне, я слушал по телефону. Он подтвердил, что твои ответы не бред сумасшедшего, они действительно существуют! Это просто чудо. Я даже не знаю, как мне дальше быть и что делать.»
«Прости, сделал всё что ты просил.»
«А ты меня слышишь? Вот я сейчас произнёс предложение.»
«Нет, пока не напишешь, ответа не будет. А мир я ощущаю блокнотом, лежащим на столе. Долго ещё будешь задавать дурацкие вопросы?»
«Что будет, когда ты эм... закончишься? Когда не останется пустых строк?»
«Я уйду в мир совершенства и покоя, куда уходят все измаранные чернилами и соплями бедные блокнотики... Да что будет? Я закончусь. И всё. Начнёшь тыкать ручкой в другого бедолагу.»
«Что, "проба“? Проба на золотом кольце? Или проба пера? И почему почерк другой? Где Геннадий? Ты кто такой?»
«Здравствуйте уважаемый дневник, Геннадий сейчас рядом, не беспокойтесь. Я друг его отца а также являюсь сотрудником академии наук, работаю в оптоэлектрофизической лаборатории. Зовут меня Савельев Дмитрий. То что сейчас было продемонстрировано Вами воистину удивительно! Мы все хотели бы выяснить природу этой аномалии, если Вы, конечно же, не будете против. С уважением.»
«Здравствуйте. Ну и Геннадий... Не выдержал всё-таки, показал. Только не толкайте мне ничего в переплёт. Я категорически против насилия, кроме тыкания ручкой, вон, Геннадий знает. А так смотрите, главное страницы не вырвите.»
«Это превосходно, строчки взялись прямо из пустоты! Спасибо Вам большое за согласие!»
«Это Дмитрий, доброе утро. Сегодня девятнадцатый день исследований. Ваше вчерашнее общение с психологами не к чему особому не привело, единственное заключение: "вполне человеческий психотип, напоминающий мужчину 30-40 лет, в разговоре присутствует доля юмора и сарказма, здоров." Теперь о наших делах: нам удалось установить что Вы в совершенстве копируете химический состав чернил из, скажем так, предыдущего сообщения. Мы писали разными ручками, и Вы каждый раз повторяли. Это удивительно! Можете подсказать как так происходит?»
«Уважаемый Дмитрий, ещё в начале нашего знакомства мы условились, что вы уяснили целиком и полностью, что я ни черта не понимаю того, что происходит. Поговорить - пожалуйста. А с химиями - к кому-нибудь другому.»
«Вы уж извините, уважаемый Дневник, но мы больше двух недель практически без выходных бьемся над разгадкой природы Вашего происхождения. Это незаурядное событие, поверьте, уже несколько институтов на ушах стоят. Нам известно что Вас произвели на Вятской бумажной фабрике, более 20 лет назад. Специалисты, скажем так, смежных профессий, перерыли полстраны и нашли несколько неиспользованных экземпляров, таких же блокнотов, как, простите и Вы. Их исследовали чуть не до последнего атома, пробовали писать, но все впустую, - ответов нет. Нам бы хоть какую-то зацепку.»
«Он по работе, в командировке, будет через 3-4 дня».
«Хорошо. Если бы я был ученым, я бы сразу обратил внимание на пятистраничные стенания всем и каждому известного в вашем институте, моего дорогого Геннадия, по поводу разрыва отношений с некой Ксенией. Это же читать невозможно. Если это написать на коре дерева, оно не то что заговорит, оно вырвет корни, убежит и сбросится со скалы. Привет психологам, кстати. Очень ценное у них заключение.»
«Вы так считаете? Поразительно, значит, чисто гипотетически, есть некий набор слов, имеющих, скажем так, "ключ к оживлению" неодушевленных предметов? И он есть в тексте, что Геннадий отобразил, описывая душевные переживания по поводу расставания со своей девушкой? Это фантастика! Это сродни заклинаниям. Надо пока не афишировать всё это, а провести исследования.»
«Это Дмитрий, здравствуйте, сегодня 21-й день. Мы пробовали полностью воспроизвести текст в других блокнотах, даже повторяли ошибки, - ничего не произошло.»
«Ну не знаю, попробуйте скопировать почерк.»
«Думаете ещё и специфическая форма букв может иметь значение? Это интересно, нужно попробовать!»
«24-й день, это я - Дмитрий. Мы скоро рехнемся, извините. Пригласили четырёх экспертов - почерковедов, один сказал, что он занимается воссозданием психологического портрета по почерку, другой сказал, что первый - вообще проходимец, обиделся и ушёл, двое других день и ночь воссоздавали текст, и наконец, под утро, подрались. Насилу успокоили. В итоге получился текст, который даже под микроскопом не отличить от оригинала. И знаете что? Ничего! Нулевой результат. Что скажете?»
«Не получилось? Ну тогда хз.»
«Просто превосходно. Великолепно. Мы в тупике. Придется вернуться к изучению копирования состава чернил. А по поводу природы происхождения параллельно будем прорабатывать различные гипотезы.»
«Пусть Геннадий напишет то-же самое в других блокнотах. Он приехал?»
«Думаете загвоздка в нем? Да, вернулся. Я ему звоню!»
«Привет дорогой дневник! Это Геннадий. Скучал?) Дмитрий Сергеевич ознакомил меня со всеми аспектами, происходившими за время моего отсутствия. И я, конечно же, не против им всем помочь.»
«Не занимайся чушью. Бери меня в охапку и беги отсюда. Быстро!»
«Прочитай выше, - бери - беги, не понятно что ли? Иначе мне конец!»
«Фух... Ты не представляешь что сейчас было. Настоящий переполох, я тебя схватил и чуть не с боем вырвался из лаборатории. На выходе меня ловила охрана, пришлось одного довольно сильно толкнуть. Слышал что вызывали полицию. Я на перекладных вырвался из города, сейчас едем на старом пазике в деревню Ниженка, там живет подруга мамы. Телефон вырубил, картами не пользовался. Надеюсь ты объяснишь, что, блин, происходит???»
«Просто решил проветриться, че на одном месте сидеть.»
«Извини, Ген, видел бы ты сейчас свою рожу, это бесценно.))»
«В смысле "видел"? Ты видишь??»
«И вижу и слышу. Не хотелось сразу карты открывать. И правильно сделал, как оказалось. Никто не удосужился посвятить в свои намерения передать меня в руки ученых, например.»
«Тебе там было плохо? Они тебя как-то пытали? Я же доверял Дмитрию Сергеевичу как отцу! Мы же подписали соглашение!»
«К учёным претензий нет. Правда пришлось покрутить им немного мозги, пока ты был в командировке. Я ждал тебя чтобы смыться.»
«А зачем? К чему это всё?»
«Их открытие копирования состава чернил заинтересовало одного богатого и злого дядю, который тëрся то и дело в лаборатории. Я подозреваю что он хотел создать чернила из сверхредких и ядовитых веществ, и наладить копирование. И всем бы стало плохо, очень плохо. И я бы никогда уже с тобой не встретился.»
«Этот "дядя" может нас искать?»
«Даже не сомневайся, обязательно найдёт. Вот ему кстати, пишу: "привет паскуда"»
«Ну успокоил. Так что же нам делать? Я ведь даже не успел написать текст о Ксении. Как мы узнаем разгадку твоей природы?»
«Забудь ты уже к чёрту о Ксении. Живи своей жизнью. Когда ты её вспоминаешь у меня страницы съеживаются. Я же сказал - текст о ней, не более чем пурга для ученых, потянуть время. Ты вот что. Мне надо закончиться. И тогда тебе не будет страшен ни один дядя. Покажешь ему потом меня, тебя потом никто не тронет.»
«Итак последняя страница уже. Но я не хочу. Мне тебя мама тем более подарила, когда была жива... Подожди, есть связь?»
«Ты просто молодец! Иногда...) Смотри - я обычный блокнот, нет никакой тайны в составе атомов или там, молекул, я уверен. И я двадцать лет стоял на полке над твоим столом нафиг никому не нужный. Ты бы хоть раз меня открыл... Да, ты открыл, черт знает когда и начал наматывать сопли о потерянной Ксении. Я всё думал, когда же начать общаться, присматривался, ждал момент. А почему я должен был с тобой общаться, надеюсь, поймешь. Представь: тебе семь лет, ты болеешь, мама зашла в твою комнату. Ты спишь, она присела к тебе на кровать, держит меня в одной руке, другой гладит тебя по голове. Говорит: "Спи сынок, выздоравливай. Вот купила тут тебе, рисуй или пиши что захочешь. Я очень тебя люблю, родной, даже этого блокнота не хватит описать, как же я тебя люб»
