Не глазами — их у него не было. Не лицом — его форма была лишь пародией на человеческое. Оно просто было, и этого хватало, чтобы Даэль почувствовал, как его разум трещит по швам.
Пространство вокруг трещины искажалось, как кипящее стекло. Воздух гудел, наполняясь запахом:
Гниющих страниц (как будто библиотека тонула в болоте)
Расплавленного металла (как в кузнице, где ковали цепи для богов)
И чего-то сладкого (меда, смешанного с кровью)
Старик в перьях отступил, его плащ рассыпался на тысячи черных птиц, но они не улетели — застыли в воздухе, будто время остановилось.
— Оно видит тебя, — прошептал один из воронов прямо в ухо Даэлю. — Не смотри в лицо. Не дыши. Не думай.
Даэль уже думал. И оно это почувствовало.
Из трещины вытянулась рука — если можно было назвать рукой то, что состояло из:
Слишком многих пальцев (то семь, то девять, то бесконечность)
Суставов, которые ломались и срастались заново при каждом движении
Кожи, покрытой текстом (теми же рунами, что и в книге)
Она схватила воздух — и воздух закричал.
Даэль рванулся к лестнице, но ступени под ним ожили. Дерево стало мягким, теплым, пульсирующим, как язык огромного зверя.
— Беги! — завопили вороны хором.
Он прыгнул через две ступени, чувствуя, как книга в его руках дергается, пытаясь вырваться.
Теперь в ней было видно больше:
Луну, но не круглую — надкушенную, как в его видениях.
Башню из сплетенных костей.
Фигуру у подножия — маленькую, сгорбленную, с книгой в руках.
Тот мальчик поднял голову — и у него не было лица. Только дыра, в которой шевелились слова.
— Ты следующий, — донеслось из трещины.
Даэль вбежал на верхний этаж мельницы, но дверь наружу исчезла. Вместо нее — стена, испещренная надписями:
"ОНИ ВСЕГДА НАХОДЯТ ТЕБЯ"
"ТРЕТИЙ НЕ УМЕР — ОН СТАЛ ДВЕРЬЮ"
"ТВОЙ ПРАВЫЙ ГЛАЗ — ЕГО ГЛАЗ"
За спиной что-то скрипнуло.
Лестница в подвал пропала. Теперь там был только провал, а из него —
Не целиком. Пока только руки, тени, обрывки мыслей, но они уже меняли комнату:
Стены зашептали на языке, от которого кровь текла из ушей.
Воздух сгустился, как сироп.
Даэль прижал книгу к груди — и та ответила ударом, будто внутри билось второе сердце.
Медальон в его другой руне вспыхнул.
— Открой меня, — прошептал старик, которого уже не было, но чей голос звучал изнутри металла.
— КРОВЬЮ, — загремело со всех сторон.
Прижал медальон к ране на ладони (когда он успел пораниться?) и крикнул, когда металл впился в плоть.
Медальон раскрылся, как странный цветок, и внутри...
Не человеческий. Не животного.
Черный. Совершенно черный.
— Ты проснулся, — сказал глаз.
И стена перед Даэлем разорвалась.
И трое детей, стоящих в кругу.
Первый — девочка с серебряными глазами (но они пустые, как у мертвой рыбы).
Второй — мальчик с треснувшей кожей (из швов сочится не кровь, а чернила).
Только с книгой вместо сердца.
— Входи, — сказали они хором. — Пока Оно не сделало тебя дверью.
И смех, от которого трескаются зеркала.
Но книга в его руках... засмеялась.
Врата захлопнулись с звуком смыкающихся челюстей, отрезая Даэля от мира, который он знал.
Он стоял на поле из костей.
Не просто разбросанных — сложенных в узоры: спирали, круги, руны, которые пульсировали, будто дышали.
Девочка с пустыми глазами протянула руку — ее пальцы были слишком длинными, как у того существа из трещины.
— Ты опоздал, — сказала она, и ее голос звучал как шелест страниц.
— Насколько? — прошептал Даэль, чувствуя, как книга в его руках тяжелеет.
— На двести лет, — ответил мальчик с трещинами. Его кожа шелушилась, обнажая текст под ней — те же слова, что и в Кодексе.
— Нет, — третий (он сам, но не он) покачал головой. — На три падения.
— Луны, — хором ответили дети.
Луна над полем была разорвана.
Не просто надкушенная — расколотая на три части, и между ними струилась черная субстанция, как чернила из пролитого флакона.
— Они пьют ее, — сказал двойник, указывая на фигуры вдали.
С руками, растущими из плеч, как ветви.
Они стояли у края мира, запрокинув лица без глаз, и черное стекало с неба прямо в их рты.
— Те, кто написал первую книгу, — ответила девочка. — Те, кто решил, что мир должен быть плоским.
Ветер завыл, и кости под ногами задвигались, складываясь в новые узоры.
— Они идут, — внезапно сказал мальчик с трещинами, вцепляясь в руку Даэля. — Ты должен выбрать.
— Что будет, если я останусь?
— Они найдут тебя. Как нашли других.
Вдалеке тени начали двигаться.
Они просто становились ближе, будто пространство сворачивалось перед ними.
— Как бежать? — прошептал Даэль.
Двойник улыбнулся — его рот растянулся до ушей.
— Прочти последнюю страницу.
Последний лист был мокрым, как будто только что вынут из воды.
— Ты можешь вернуться. Но цена — память.
Девочка прикоснулась к его лбу, и перед глазами поплыли образы:
Все, что было до этой секунды.
— Если я забуду... я снова открою книгу?
Их дыхание уже жгло кожу.
На детей, которые были им, но не им.
Он очнулся в своей келье.
На коленях — пустой дневник.
Но теперь она смотрела на него.
