Здесь собраны все публикуемые пикабушниками посты без отбора. Самые интересные попадут в Горячее.
Извиняюсь, но я сдался.
Нужен мем, где на фотке воробей с идеальным гнездом с надписью «сотрудник с зп 30к», и рядом фотка голубя с тремя ветками вокруг яйца и подпись «сотрудник с зп 200к».
Вдруг у кого-нибудь в сохраненках остался, этот мем, буду благодарен.
UPD: я сдался еще раз (😂) и сам его сделал:
Вялый, уставший, но живой и мурчательный, наш милый боец♥️
Каждый, кто видел немецкие танки первой половины Второй мировой войны, должен был неизбежно задаваться вопросом: почему они такие квадратные? Неужели сумеречный тевтонский гений оказался недостаточно прозорлив для того, чтобы применить в своей бронетехники бронирование с рациональным углом наклона
Ведь совершенно очевидно, что наклонная броня позволяет обеспечить лучшую защиту в сравнении с прямой (пускай, и относительно). Однако, едва ли немцы были настолько глупы… В чем же тогда заключается причина столь необычного выбора конструкторского решения?
Не очень-то и квадратные.
Танк, как и любая другая сложная техника, – это почти всегда дитя двух родителей: возможности и компромисса. Абсолютных решений чаще всего не существует, а потому приходится выбирать из нескольких зол. Рациональная броня, как правило, обеспечивает не только лучшую защищенность, но также уменьшает профиль боевой машины. Что опять-таки позитивно сказывается на заметности танка, а значит в перспективе и на его выживаемости. Однако, вместе с тем наклонная броня сокращает объемы доступного внутреннего пространства, что в свою очередь влияет на многие другие решения, в частности на численность экипажа. В условиях неразвитости автоматических систем чем больше людей в экипаже, тем меньше работы лежит на каждом из членов в отдельности.
И у такой брони есть плюсы.
Проектируя новые танки до Второй мировой войны, немецкие инженеры сделали ставку на увеличение внутреннего пространства ради возможности запихать в машину экипаж из 4-5 человек, а также максимально повысить комфорт их службы. Последнее было отнюдь не какой-то неуместной прихотью. От удобства экипажа прямо зависит результативность действий машины в боевой обстановке. На желание конструкторов раздуть экипаж главного среднего танка вермахта до 5 человек наложилось еще и то обстоятельство, что проектировалась машина в середине 1930-х годов. А на тот момент в Европе фактически отсутствовала сверхмощная противотанковая артиллерия. Поэтому условно прямая броня каких-нибудь T-IV воспринималась как вполне рациональная и достаточная, способная обеспечить приемлемый уровень защищенности экипажа. Изменится ситуация с противотанковой артиллерией только в конце 1930-х, когда «Четвёрка» уже во всю будет выпускаться.
Когда понадобилось, быстро перешли на рациональную броню.
Ко всему перечисленному добавлялось еще и обстоятельство возможностей немецкой промышленности. Дело в том, что довоенные танки Германии собирались по принципу «шип-паз». Реализовать наклонную броню при такой схеме можно, однако в этом случае производство танка значительно усложняется. Поэтому немецкие конструкторы решили сэкономить ради обеспечения нужны тиражей в серии. Тем более, что на момент середины 1930-х прямая броня все еще считалась вполне достаточной, как это уже было отмечено выше. При этом стоит добавить, что совсем прямым бронирование немецких танков первой половины войны все-таки не было. Наклон у брони все-таки был, просто он был далеко не таким значительным как при использовании непосредственно рациональной схемы.
Квадратными были не только немецкие танки, вот британский Кромвель 1943 года.
Отдельно стоит отметить, что как только эффективность противотанковых средств возросла, немцы сразу же задумались о переходе на то самое рациональное бронирование своих боевых машин. В итоге, корпус немецких танков нового поколения выглядел примерно так же, как у каких-нибудь советских Т-34. Немецкие «Пантеры» и «Королевские тигры» живое тому подтверждение. Таким образом переход рациональное бронирование в вермахте во многом состоялся лишь после того, как в этом назрела крайняя необходимость.
23:45. Телефон зазвонил, вырвав меня из сна. Полусонный, я потянулся к нему и увидел на экране имя Виктора. Раздражённый тем, что он звонит в такой час, я ответил, не скрывая недовольства.
— Ты вообще знаешь, который час? — рявкнул я.
— Ой, точно, прости, — отозвался Виктор, совсем не звуча раскаянно. — Слушай, у тебя найдётся пара минут?
— Раз уж я проснулся, то да, — проворчал я. — Надеюсь, это того стоит.
— Постараюсь коротко, — его голос был подозрительно бодрым. — Сегодня на исследовании нашёл пещеру недалеко от города. Никогда раньше её не видел. На карте национальных пещер её нет, значит, она совсем новая. Я был здесь месяц назад — не было. Думаю, она открылась после землетрясения магнитудой 5,7 на прошлой неделе.
— Продолжай, — я сел в кровати; любопытство пересилило сонливость.
— Я пока не заходил внутрь, работа мешала, — продолжил Виктор. — Но завтра начинается длинный уик‑энд; предлагаю исследовать вместе. Как тебе?
— Даже не знаю, — я задумался о риске. — Откуда нам знать, безопасна ли пещера?
— В том‑то и дело, что не знаем, — в голосе сквозило возбуждение. — Мы с тобой уже изнываем от скуки. Денег на заграницу нет, а все парки и пещеры здесь мы облазили за последние пять лет. Нам нужно что‑то новое.
Я молчал, взвешивая риск и предвкушение.
— Да ладно, дружище, подготовимся как надо, — упрашивал он. — Никакой опасности.
— Ага, — усмехнулся я, но знал: готовиться он умеет. В прошлом году именно он вытащил меня из узкого лазa.
Его энтузиазм передавался. — Ладно, уговорил. Но берём всё снаряжение и меры безопасности.
— Безусловно. В восемь утра ровно жду у себя.
— Договорились, — сказал я и отключился. Лёжа в темноте, я ощущал смесь предвкушения и тревоги: приключение мечты — если будем осторожны. Особенно учитывая, что пещеру ещё не осматривали специалисты парка.
10:20 субботы. Отъехав от дома Виктора и припарковавшись в лесу, мы быстро нашли вход. Дыра в земле действительно походила на свежий разлом: упавшие зелёные деревья торчали вниз, почва была взрыхлена. Я боялся сорваться в бездну.
Как всегда, Виктор был готов. Благодаря геологическим знаниям нашёл участок у прочной скалы и близ стоящего дерева, за которое можно закрепить верёвку. Он обвязал ствол, дважды проверил узлы и подал мне страховочную систему.
— Готов? — глаза его светились.
Я кивнул, проглотив комок в горле. Виктор спустился первым, проверяя прочность верёвки, и исчез во тьме, освещая стены налобным фонарём.
— Твой черёд! — донёсся его гулкий голос.
Стиснув верёвку до белых костяшек, я осторожно стал спускаться. Холодный воздух окутal меня, а скрип верёвки и давящий на бёдра пояс лишь усиливали тревогу. Но стоило взгляду привыкнуть, как передо мной открылась красота: острые кристаллы мерцали в слабом свете, сталактиты, будто древние зубы, свисали с потолка, под ногами тихо журчали подземные ручьи. Пахло сырой землёй и минералами.
Наконец я коснулся твёрдого пола и выдохнул. Виктор уже обследовал стены, на которых виднелись древние рисунки — сцены жертвоприношений и мучений, от которых по коже побежали мурашки.
— Смотри, — показал он. — Тысячелетия, не меньше.
Я заметил два человеческих скелета с рассечёнными грудными клетками. На одном из рисунков человек держал чужое сердце — видимо, эти двое познали тот же ужас. Меня подташнивало.
Тем временем Виктор углубился дальше. Я последовал за его голосом через лабиринт узких ходов и просторных залов, где минеральные вкрапления сверкали, как звёзды. Капли воды звенели, падая со сталактитов на сталагмиты.
Он нашёл ещё один рисунок: грубый воин с мечом тащит труп к кругу, из которого расходятся лучи, будто солнце.
— Что бы это значило? — задумался Виктор.
Я осматривал пол и вдруг заметил металлический круг. Оказался карманными часами. Внутри портрет красивой женщины с кудрями, дата: 12 июня 1906 года.
— Чёрт, — выдохнул Виктор. — Думал, мы первые.
— Похоже, нет. Зато парковым службам будет интересно.
Он опять ушёл вперёд, потеряв меня из виду. Мы вошли в огромный зал: минералы на стенах отражали такой яркий свет, будто солнце светило изнутри, хотя отверстия не было. Пустой пол и редкие сталактиты создавали странное ощущение святилища.
Пока Виктор фотографировал, я заметил узкий проход, скрытый за сталагмитами, и, ведомый любопытством, пошёл по нему. Свет зала гас, воздух холодел. Коридоры тянулись бесконечно, ответвления сбивали с толку. Я быстро потерял ориентацию.
Повернув за угол, я застыл. На полу в позе лотоса сидело существо — наполовину человек, наполовину нечто иное. Кожа с металлическим отливом, сквозь плоть гуляли белые стремительные нити света. Закрытые глаза светились изнутри. Древний бронзовый шлем, кожаный панцирь с металлическими пластинами, на которых мерцали странные руны.
Парализованный страхом, я не мог отвести взгляда. Существо медленно открыло веки — вместо глаз зажглись яркие лучи. Выражение стало хищным. Оно схватило с пола меч, вспыхнувший ярким сиянием.
Я сорвался с места, сердцебиение глухо отдавалось в ушах. Ходы крутились, я окончательно заблудился. Упёрся в тупик. Дрожащими руками достал ракетницу. Приближающиеся шаги. Я выстрелил — свет вспыхнул, фигура увернулась. Перезарядка, ещё выстрел — мимо. Существо почти достигло меня, когда из‑за угла возник Виктор, примчавшийся на крики и вспышки. Его выстрел ранил тварь; она упала, выронив оружие. Я собрал остаток храбрости и ударил её киркой по голове. Череп хрустнул, существо рухнуло — и тут же взорвался электрический разряд.
Тысячи игл вонзились в тело; боль вспыхнула в каждом нерве. Я кричал, мышцы сводило ужасной судорогой, сердце задыхалось. Сознание померкло; последнее, что увидел, — лицо Виктора, искажённое ужасом, когда он подхватил меня.
Очнулся я на его спине: он рыдал, идя по светлому залу. Аккуратно уложил меня у стены.
— Эй, дружок, как самочувствие? — попытался улыбнуться он сквозь слёзы.
— Могло быть и лучше, — хрипло пошутил я.
— Сейчас помогу. У меня есть аптечка и обезболивающее, — засуетился он.
Я слышал, как он бормочет, обвиняя себя. Хотел успокоить, но не мог произнести ни слова.
Вдруг вспыхнула нестерпимая боль в голове, странная, будто меня куда‑то тянуло. Я увидел видения: раненный древний воин входит в тот самый зал, а затем в яркий проход и выходит исцелённым. Дальше он живёт через эпохи: античность, средневековье, индустриальное время, современность — постепенно превращаясь в монстра, которого мы убили. Он молится чему‑то, держа окровавленное человеческое сердце, которое вдруг начинает биться.
Боль ушла, видения исчезли. Виктор поднял глаза.
— Чудно. Я будто видел раненого воина, исцелившегося в пещере.
— Я тоже, — прошептал я. — Что бы это значило?
— Может, это… — начал он.
— Даже не думай, — прервал я. — Не надо. Пусть мне суждено умереть — не хочу этого пути.
Он замолчал, дал таблетки. Вскоре я задремал, боль стихла. Виктор ходил по залу, пытаясь поймать сигнал телефона.
Сон сморил меня, тело налилось слабостью. Прежде чем провалиться во тьму, я сказал: «Можешь идти. Только не забудь обо мне». Он бросился ко мне в слезах, но сознание угасло.
Это был самый мирный сон в жизни. Всплывали воспоминания: скалолазание, Новый год, знакомство с Виктором в восемь лет. А потом я оказался в ослепительно светлой пустой комнате. Было спокойно, будто кто‑то наблюдает — не угрожающе, просто присутствие. Лучи света коснулись меня, как целебный массаж.
Внезапно всё погрузилось во тьму, чья‑то рука коснулась моего плеча. Я обернулся и… снова лежал в том коридоре, перед ярким проходом. Рядом без сознания Виктор. Я потряс его — сердце билось. Встал и понял: тело не болит, я исцелён. Выругавшись, поднял Виктора и понёс к выходу, где уже суетились спасатели — сигнал таки прошёл.
Нас отвезли в больницу. В одной палате я сидел у кровати Виктора. Он спал. Но весь мир казался искажённым: в коридоре за людьми тянулись тени — чем старше человек, тем ближе и гуще. Нечеловеческие, извивающиеся формы. Иногда они зыркали на меня, показывая зубастые отверстия в телах.
Я подошёл к окну — за стеклом чёрное безоблачное небо, хотя солнце стояло высоко. Казалось, деревья вдали улыбаются. Обернувшись, столкнулся нос к носу с тенью. Она беззвучно смеялась и ткнула щупальцем в сторону пещеры.
— Нет! — крикнул я. — Я здесь, не там!
Существо расхохоталось, раскрыв пасть с игольчатыми зубами, и вонзилось в мою правую руку. Я закричал. Раны не было, но боль жгла. Медперсонал будто не слышал.
В этот момент Виктор зашевелился. Тень исчезла. Он открыл глаза, радостно, но тут же погрустнел.
— Прости… — дрожащим голосом. — Не должно было так быть.
— Это не твоя вина, — попытался я успокоить. — Мы оба хотели приключений. Ты пытался спасти меня.
— Я обрёк нас, — слёзы стояли в его глазах. — Всё стало неправильным.
Я молча кивнул — тяжесть его слов давила.
Тут он вздрогнул. За моей спиной снова появилась тень.
— Я теперь её вижу, — прошептал он. — Думал, это сон.
Холод пробежал по мне. — У нас остался единственный путь, — сказал я. — Нужно вернуться в пещеру. Возможно, там ответы.
Виктор кивнул. — Хорошо. Пойдём.
Мы покинули больницу, а тень следовала за нами, маня тёмными щупальцами к той самой дыре в земле. Мы шли вперёд, надеясь, что внутри найдём способ уйти от тьмы, поглотившей нашу жизнь.
Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit
Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6
