Александр Прохоров

Света, Мишкина жена, позвонила и сказала ровным голосом. «Я знаю вы с Мишей были друзьями, если сможете, приезжайте на похороны и к нам на поминки, я обзваниваю всех его друзей.
Что-то екнуло внутри, Мишка!
Когда? - спросил я.
- Три дня назад, сердце – объяснила Света.
- Трудно поверить – сказал я дежурную фразу, потом говорил что-то еще, понимая, что никуда не поеду. Видеть Свету и сына, о котором мне рассказал Мишка, не хотелось. Родственников я его не знал, общих знакомых у нас почти не было. Чужие мне люди, о чем я с ними буду говорить? - оправдывался перед собой я - да и с Мишкой нельзя сказать, что мы были друзьями.
За последние двадцать лет виделись всего несколько раз.
Познакомились мы в первой и для него и для меня заграничной туристической поездке (в Югославию), обоим было за сорок. Он и я ехали в одиночку без жен, разговорились в автобусе. Он и я доценты на кафедре, шли по жизни одними коридорами в разных концах Москвы, встретились в Югославии. Заселили нас тогда очень поздно в двухместный номер с огромной двуспальной кроватью. Лежали каждый со своего краешка. «По армейским нормам вполне третьего можно положить» – шутил Мишка.
На следующий день номер «для пары» поменяли на комнату, где было две раздельные кровати. Десять дней держались друг друга в чужой «почти капиталистической» стране. Пожалуй, тогда мы и правда были друзьями. Было о чем поговорить. Мишка больше рассказывал о себе чем я, ему нужно было выговориться, он тогда уходил от жены, видимо, сильно переживал и, если вместе выпивали, неизменно скатывался на волновавшую его тему.
-Ну вот представь, - говорил он еще твердым, но уже с повышено тщательной артикуляцией голосом. «Они вместе любили кататься на лыжах, потом она на лыжах кататься разлюбила, лыжи выбросила, то есть она вообще забыла про лыжи. А он хочет кататься. Он что значит должен забросить лыжи из солидарности?
Мне с ней интересно говорить, мы близкие люди, я от нее уходить не собираюсь, у нас общий сын, интересы, друзья. Но, ты понимаешь, ей секс со мной, и как я понимаю, секс вообще, как занятие не интересен. Она говорит, что перестала понимать, что в этих странных телодвижениях находят люди? Это как?»
Мишка пил тогда чуть больше, чем стоило, и если бы не был приятным и деликатным по природе парнем, наверное, это бы меня раздражало, а так нет… Наверное, именно так и бывает с друзьями.
Мы, естественно, обменялись  телефонами, пару раз виделись в тот год, я даже был у него в гостях. Оказалось, что у нас и по работе были пересечения. Мы оба программировали на фортране, писали библиотеки для прочностных расчетов. Мишка был хорошим инженером, хорошим программистом и щедрым человеком. Дарил мне подборки своих подпрограмм. Говорил, что не уверен в успехе своих изысканий, не факт, что доведет свою «задачку» до ума, а так его подпрограммы будут где-то работать и приносить пользу.
Потом лет пять мы не виделись. Совершенно неожиданно Мишка позвонил накануне моего пятидесятилетия, поздравил, и я пригласил его отметить в компанию, где он никого не знал.
Мишка быстро освоился, всем понравился, и женщины за столом, улыбаясь спрашивали почему я скрывал от всех такого замечательного своего друга.
Мишка тогда изрядно выпил, но не перебрал, долго говорил тост, о том какой я хороший и даже лучше чем он человек. Шутил на грани фола, рассказывал какой я примерный семьянин. Вспоминал нашу поездку и уверял, что за десять дней нашего совместного проживания я не проявлял интереса не только к женскому, но и к мужскому полу, даже на шикарной двуспальной кровати.
Пару лет спустя Мишка пригласил меня отметить его “полтинник” у него на даче. Я приехал без жены, ей не хотелось тащиться в такую даль к мало знакомому человеку.
Мишка к тому времени, оказывается, уже несколько лет как развелся со Светой, и был с некоей Леночкой, видимо, ровесницей его сына. Юбиляр молодился и это ему удавалось. Он был душой небольшой компании, разжигал костер, дул на угли, жарил шашлыки, потом неплохо играл на гитаре, пел какие-то мало известные песни.
Запомнился мелкий эпизод на той даче. Мишка нес два больших ведра через участок от колодца в дом, нес тяжелую ношу с прямой спиной и улыбкой на лице мимо компании, сидящей у костра, а кода поднялся на террасу, где стоял я, сбросил улыбку, выпрямился и долго разминал поясницу. На меня он почему-то не хотел произвести впечатление, наверное считал, что мы были друзьями.
Потом мы ходили с ним в ближайший лесок за дровами для печки. В двух словах он тогда сообщил, что ушел от жены, что Света потом долго болела, что наладить добрые отношения они не смогли и почти не видятся. После той поездки лет пять мы не пересекались. Перезванивались пару раз, я слышал, что сын его женился, что у него появился внук. Мишка жаловался, что с внуком видеться почти не получается, посетовал, что парень мол выдал как-то при встрече «у меня есть мой дедушка и деда Миша».
А вот за последний год я видел Мишку два раза.
Недели две после нового года Мишка позвонил и попросил приехать, сказал, что болен, что нужна помощь и вообще надо поговорить.
Жил он теперь в другом месте, назвал адрес. Ехать пришлось до Новогиреево на электричке, там на автобусе и минут десять пешком. В проходной комнате было много хлама, по центру угадывался протоптанный путь, выделяющийся отсутствием под ногами пыли. В дальней комнате лежал Мишка, как выяснилось, с воспалением легких. Вторую неделю он, оказывается, выздоравливал, но идти в аптеку и магазин не было сил. Возможно раньше он просил кого-то еще, а теперь вот позвонил мне.
Я сходил в аптеку, купил нужные лекарства, зашел в продовольственный - взял колбасы, сыра, и всего остального, что попало под руку. Соорудил чай, накрыл на двух стульях «поляну» возле Мишкиной кровати. Мишка повеселел.
Говорили обо всем, наконец я спросил его прямо.
- Где же твоя Леночка, кто ухаживает вообще за тобой. Воспаление легких – не шутка!
- Да, Леночка была как следует, ты ее помнишь? – спросил он с гордой кривоватой улыбкой, выдающей боль в боку, - хорошая была Леночка, любила это дело. Потом еще у меня другая была, - хорохорился Мишка - аспирантка, кстати ужасно любила тетрис. Мы проверяли сможет ли она не сбиться - собрать эти самые терамино в стакан, пока я буду отвлекать ее сзади, хвалился Мишка интимными подробностями. И продолжая свои мысли вслух добавил, - “я тут встретил Валерку, ты помнишь его, он был тогда на моем дне рождения, – он, представляешь, в третий раз развелся и объяснил мне очень доходчиво, кстати, почему – «потому что каждая последующая, на поверку оказывается чуть-чуть, хуже, чем предыдущая». Это точно”.
- А Света?
- Она не в курсе, - сказал Мишка.
- У меня на нее тоже остались обиды. Мы про развод говорили давно и, вроде, все решили. Я тогда уехал хоронить мать, задержался в Воронеже почти на месяц, сначала похороны, потом хлопоты кое-какой памятник справил, а вернулся, узнал, что она как-то оформила все без меня. Без меня, когда я хоронил мать, как это по-людски?
- А сын?
Ты понимаешь, ситуация не самая крайняя. Ну воспаление легких, могу сам вызвать скорую, тебе могу позвонить, друзьям. А с сыном не просто, опять же обиды и всякое такое. Нет, я могу ему позвонить, но как бы тебе объяснить, я наверное, просто боюсь.
- Чего – не понял я.
- Ты понимаешь, я ему позвоню, скажу, что я болен, что надо бы приехать, а он например, скажет, что сейчас очень неудобно, и что может приехать только если что-то серьезное. А я скажу, что все не так серьезно, и буду думать, что сына у меня нет. А так у меня есть сын, внук, понимаешь?
Последний раз Мишка позвонил полгода назад, рано, примерно в десять утра, попросил приехать на Гоголевский бульвар, сказал, что это важно, что есть проект исключительно для специалиста моего уровня, - чувствовалось, что он уже слегка выпил.
Зашли в кафе. Мишка рассказывал, что у него появились большие связи в министерстве, чего за ним никогда не водилось.
Я отказался от водки, ссылаясь на то, что сегодня еще надо работать, взяли какой-то закуски. Мишка часто наливал в мелкую рюмку, рассказывал про каких-то англичан, про то что у нас никто не оценил его по достоинству, а англичане, англичане они оценили и его и некоторые его идеи. И что поехать на какой-то симпозиум он хочет обязательно со мной, потому что, во-первых, я его друг, потом мы работали одно время вместе в этой области, потом и с английским я, несомненно, смогу ему помочь. Мишка долил тогда содержимое в стакан, и сказал свою главную мысль, - “а главное почему я хочу с тобой ехать к англичанам, потому что ты хороший парень!”. Так что расстались мы точно друзьями.
2018 г.