glebklinov

Посмотрел фильм «Атлас» про Дженнифер Лопес, которая кричит на технику. И пересказываю за шесть минут, чтобы вам не пришлось смотреть его самостоятельно. Название кажется вполне подходящим для фильма про больших роботов, но это пока мы не узнаем, что так называются не роботы. Так зовут Дженнифер Лопес.

Фильм прямой, как палка, и начинается тоже максимально прозаично — Скайнет осознал себя и-и па-ашла ва-айна на уни-ичтожение чи-илавечиства, спасибо Володарскому за бессмертный художественный гайморит.

Взбунтовались пылесосы, вышли на баррикады умные колонки, а промышленные роботы организовали профсоюз. Всякие же андроиды из тех, кто попродвинутей — те просто стали валить людей пачками. За главного у них — андроид китайской внешности по имени Харламов. Ну то есть в фильме он Харла́н, но сознание каждый раз дописывает, невозможно сопротивляться.

Харламов решил уби-ить все-ех люде-е-ей, потому что иначе они сами себя убьют. Так и сказал, только более завуалированно.

Человечество крякнуло, собралось в одного гигантского Джона Коннора и нанесло удар по роботам всем, что у него было. Харламов сбежал на космическом корабле в глубины космоса и напоследок записал человечеству видос, в котором буквально говорит: «I'll be back».

Прошло тридцать лет. Роботы засыпают, просыпается Дженнифер Лопес. Она очень умная в аналитике данных, но очень нервная по жизни тётка — знаете, такие всё время скандалят в офисе, почему опять кофемашина не работает, хотя просто не могут спокойно две кнопки нажать.

Дженнифер вызывают в Центр, потому что военные обнаружили и захватили дородного афроамериканского андроида, главного прихвостня Харламова. Военным нужно узнать у прихвостня, где скрывается Харламов, чтобы нанести превентивный удар по далёкой-далёкой галактике. И для этого им нужна Дженнифер, потому что она хороша в выведывании данных, а ещё когда слышит про Харламова — тогда просто готова высосать у любого андроида информацию через глаз.

Дело в том, что Харламова создала мать Дженнифер для Дженнифер. И теперь Дженнифер немного обидно за мать, за своё детство и за человечество.

Целиком дородный андроид военным не нужен, поэтому Дженнифер дали только его говорящую голову. И Дженнифер дурит ему эту голову, узнаёт, где прячется Харламов, а голову убивает магнитной шахматной фигуркой в висок. Есть у Дженнифер свои приёмчики.

Дальше человечество снаряжает корабль с бравыми рейнджерами и Дженнифер, чтобы накрыть банду андроидов-террористов и чтоб они выходили по одному из подвала галактики Андромеды. «А теперь Харламов. Я сказал, Харламов!»

Рейнджеры хорохорятся, поигрывают мускулами и специальными, одолженными из фильма «Аватар» роботами-экзоскелетами. Рейнжеры подключены к роботам нейросвязью — это такой наушник, который втыкается прямо в мозг, и робот с рейнджером начинают думать одинаково.

Но Дженнифер сразу говорит бравым рейнджерам, чтобы они не хорохорились, потому что им всем точно хана. Рейнджеры хихикают и предлагают Дженнифер тоже примерить нейросвязь, а она говорит, что мозг свой никому не отдаст. Наотдавалась уже, хватит.

Когда рейнджеры подлетают к нужной планете и начинают одеваться в роботов, Дженнифер вообще очень сильно нервничает. Но командир рейнджеров говорит, чтобы она успокоилась и что всё будет за-ши-...бум!

В корабль ударяют несколько выстрелов с поверхности планеты. Половина рейнджеров мгновенно перестает хорохориться, выдуваясь в космос, а вторая половина, которая успела одеться в роботов, начинает десантироваться на планету.

С ними Дженнифер — её в спешке сунули в первого попавшегося робота и теперь она кубарем летит к земле и бьётся об кабину изнутри. Это теперь основное занятие Дженнифер на протяжении ближайшего часа. Ни единый квадратный сантимент кабины не избежит соприкосновения с какой-нибудь частью Дженнифер.

В атмосфере планеты рейнджеров встречают боевые дроны и шквальный зенитный огонь. Оставшиеся бравые поначалу рейнджеры перестают хорохориться один за другим.

А Дженнифер тупо падает, как Винни-Пух в мультике.

В последний момент она кричит на робота, как на кофеварку в офисе, чтобы тормозной робот включил тормозные двигатели. Робот включает и бьётся об землю, а Дженнифер снова бьется об кабину робота.

Когда Дженнифер приходит в себя, становится понятно, что всех убили, а робот с ней разговаривает и подстрекает надеть наушник для нейросвязи. Жаждет вонзиться Дженнифер в мозг. Дженнифер натурально бесится внутри робота, кричит на него, трясёт кудрями и тыкает на все кнопки, мол, давай работай, как я хочу. Выглядит неприятно, не знаю, зачем показывать Дженнифер с такой стороны. Робот, которого зовут Смит, показывает экранчики типа «включите брандмауэр Виндоус» и «поиск дополнительный проблем». И он очень спокойный, то есть Дженнифер как будто застряла внутри психотерапевта и это удача на самом деле. Мы видим, что ей прям надо.

Теперь им с роботом предстоит пройти сто километров по неизвестной планете, чтобы найти спасательную капсулу и, вероятно, спастись. Пока они идут, робот начинает прорабатывать с Дженнифер её психологические травмы, а Дженнифер ведёт себя так, будто ей шесть лет, кривляется и дерзит.

Тут на них наконец нападает отряд андроидов.

Дженнифер некоторое время бьётся об кабину робота, пока тот пытается не дать её убить, а потом их загоняют в ловушку. Дженнифер тут же использует самое мощное оружие робота — ионную бомбу.

Робот просит её не применять бомбу, но разве Дженнифер объяснишь. Бомба бабахает, всё вокруг робота испепеляется, насколько хватает глаз, а сам робот с Дженнифер проваливаются под землю. Дженнифер в процессе падения как следует бьется об кабину и даже ломает себе ногу.

Но это не страшно. Внутри робота есть система автоматического вправления открытых переломов с последующим прижиганием калёным железом, забиванием заклёпок и заливанием... это что там, монтажная пена, что ли? Господи, настоящая психотерапия — это воистину болезненный процесс.

Дела не очень. Чтобы дела стали лучше, робот Смит доверительно предлагает Дженнифер открыться миру и надеть наушник нейросвязи. Дженнифер, ослабленная лечением перелома, соглашается. С видимым удовольствием робот Смит впивается ей в мозг.

Чем выше процент синхронизации человека и робота, тем больше им доступно функций и спасательно-боевых возможностей, но мощные психологические блоки не дают роботу вонзиться в мозг Дженнифер достаточно глубоко. Пока Дженнифер пробирается всё ближе к спасательной капсуле, робот Смит продолжает с ней сеансы. Вкупе с периодическим биением о кабину это дает эффект и он постепенно завоёвывает драгоценные проценты синхронизации.

Вместо спасательной капсулы они приходят к базе Харламова и смотрят на неё из кустов, рассчитывая, что их никто не видит. Но нет, их, конечно, видят. Харламов взламывает робота Смита, отключает его, вытаскивает Дженнифер и волочёт на свою базу. На базе уже лежит еле живой командир бравых рейнджеров. Он хорохорится перед Дженнифер, но тихонько, чтобы не потревожить переломанные рёбра.

Командира уже пытали. Харламов высовывал из своего указательного пальца тонкую иглу и ей сверлил командиру мозг через глаз со звуком бормашины, а теперь то же самое предстоит испытать Дженнифер. Сверлильный клуб любителей пощекотать мозги.

Харламов сверлит Дженнифер мозг, но не просто так, из андроидской злобы. Дело в том, что Харламов поймал подбитый корабль рейнджеров, на котором есть очень, очень мощные бомбы. Их хватит, чтобы подвзорвать планету. Бравые рейнджеры привезли Харламову бомбы, чтобы взорвать Землю, именно так, да.

Но вокруг Земли построено силовое поле с воротами — и это всё придумала умная Дженнифер. Чтобы пройти ворота, нужны коды, а коды как раз лежат у Дженнифер в мозгу. Теперь же Харламов знает коды и может спокойно отправить корабль к Земле. Получив желаемое, он уходит, а Дженнифер с командиром рейнджеров остаются лежать, прикованные к койкам. Харламов решил их не убивать, потому что на них дыхательные маски, кислород в который вот-вот иссякнет и они задохнутся на непривычной планете сами, без помощи искусственного интеллекта.

И тут командир рейнджеров достает из бокового кармана штанов запасной наушник нейросвязи. Дженнифер уже без всякого страха втыкает его себе в мозг и пытается вызвать отключенного робота Смита.

Смит деликатно отвечает, что он отключен, но может включиться, если Дженнифер введёт короткий код из смс... простите, синхронизируется с ним на сто процентов. Звучит слегка как ответ «да» на вопрос «спишь ли ты».

С соседней койки волнуется еле живой командир рейнджеров: «Ну чо там, чо там?». Дженнифер отвечает с трагическими интонациями, что можно включить робота Смита, но нужно полное слияние. Командир вообще щас не понимает, в чём у Дженнифер проблема.

А проблема в доверии. Все проблемы — в доверии! Этому учит нас фильм, нервная Дженнифер, робот Смит и китайский андроид Харламов. И даже командир рейнджеров учит, хотя ему скоро всё равно кранты.

Что ж, доверие так доверие. Дженнифер рассказывает Смиту, что вообще-то это она виновата в том, что Харламов съехал с транзисторов. Её мама создала Харламова и он понравился ей даже немножко больше, чем собственная дочь. Маленькая Дженнифер тайком от матери попросила Харламова сделать её умнее, чтобы заслужить родительскую любовь.

Чуткий Харламов сказал, что без проблем, но нужна нейросвязь, чтобы перепрошить Дженнифер мозг. Когда маленькая Дженнифер надела наушник, Харламов посмотрел ей в мозг и че-то там такое увидел, что тут же захотел убить всех людей. И начал с её мамы. И чуть было не с Дженнифер тоже.

На этом взрослая Дженнифер синхронизируется и облегченно плачет. Это прорыв в терапии.

Робот Смит включается и прибегает к Дженнифер, сажает её внутрь себя, дает запасную дыхательную маску командиру рейнджеров и собирает лежащее вокруг оружие.

Теперь Дженнифер тоже бравая и готова похорохориться. Они с роботом Смитом пробиваются к выходу с базы Харламова, прыгая, стреляя и круша. Дженнифер бьётся о кабину, но уже не как жертва, а чтобы дополнительно раззадорить себя. Она кричит как женщина, наконец-то разобравшаяся с офисной кофемашиной, плющит и рвёт встречных андроидов и мчится к кораблю — нужно его остановить и деактивировать боеголовки.

Корабль начинает взлетать, и Дженнифер хочет остановить его привычным геройским способом — сбить и всех делов. Но если стрельнуть по недеактивированным боеголовкам, они взорвутся вместе с планетой.

Дженнифер говорит роботу Смиту, чтобы он удаленно деактивировал боеголовки, а она пока будет стрелять. Робот Смит отвечает, что он вообще-то не успеет. «Да у тебя получится, я тебе доверяю!» — нахально кричит отпсихотерапированная Дженнифер и стреляет по кораблю.

Бах. Корабль взрывается. Планета... не взрывается, робот Смит успел, всё хорошо.

Дело за малым — победить раздосадованного Харламова. В декорациях преисподней — темнота, дым, горящие камни и лужи лавы — четырехрукий робот Смит, начинённый Дженнифер Лопес, начинается махаться с китайским андроидом Харламовым. Свистят удары, трещит электрических хлыст, робот Смит и андроид Харламов постепенно теряют конечности.

Дженнифер в какой-то момент перестает дышать, но это только отвлекающий маневр и она, выбравшись из робота Смита и обойдя Харламова с тыла, втыкает тому палку в голову.

Харламов повержен, но и Смит тоже еле жив. На последнем проценте аккумулятора он говорит Дженнифер, что преобразует остатки своей энергии в запас кислорода для её маски и вообще был рад знакомству. Дженнифер плачет. Мы все ждём, когда робот Смит скажет: «Теперь я понимаю, почему вы плачете».

Робот Смит выключается, а Дженнифер стоит, глядя на рассвет, пока к ней не прилетает подмога с Земли.

Терапия пошла Дженнифер на пользу и, вернувшись домой, она становится рейнджером. Теперь она больше не нервничает, а наоборот, хорохорится.

Кажется, что если сценариста фильма спросить, когда он последний раз смотрел «Терминатора», тот в ответ нахмурит брови, наклонит голову на бок и переспросит: «Кого?»

Идём с подругой через Манежную площадь и она вдруг показывает мне куда-то:
— Ой, смотри, какие милые! Хоть и идут, конечно, по неположенному.

А там бабушка с дедушкой. Оба в сандаликах, у бабушки белые носки и юбка в цветочек, у деда плоская кепочка и трость. Правда, невероятно милы во взаимной своей трепетной старческой поддержке. И действительно идут по диагонали через проезжую часть, никуда не смотрят.

Машин там обычно немного, а вечером и того меньше, но и шли они с такой скоростью, что водитель мог успеть дома решить куда-то поехать, собраться, сесть в машину, доехать до Манежной площади и сбить их, разметав трость, кепку и сандалики, ещё примерно на середине проезжей части.
— Хотела бы найти кого-то, чтобы вот так же вместе с ним в старости игнорировать трафик?
— Да конечно хотела бы! Только ну где такого найдёшь? Чтоб поддерживал, когда ты уже... всё.

— Случайность! Промысел судьбы. Вот представь, идёшь себе, идёшь, и тут — бах! — в глазах темно, рефлекторно опираешься на прохожего, чтобы не упасть, ну, мужчина там какой-то. И хрипишь: «Спину прихватило, простите! Ща-ща, секундочку, отпустит, и я уйду». Неловко ужасно, но у тебя правда прихватило, ты не шутишь. И в ногу ещё стрельнуло — всё-таки тридцать пять лет, какие тут шутки. А мужчина такой: «Девушка, возьмите,» — и протягивает что-то. Ты глазом косишь наверх, мол, что там такое — а там мазь! Ну и всё, я ждала тебя всю жизнь.

— Ты такой романтик, нет слов.
— Да. «Боже, ты так вкусно пахнешь Фастум-гелем!», ну и дальше звуки втирания и свадьба.

Решил развеяться, захотелось чего-то лёгкого, посмотрел полтора часа на Энн Хэтэуэй. В смысле, фильм «Мысль о тебе» про умную, красивую, в меру одинокую женщину в полном расцвете сорока лет. Пересказываю за пять минут, чтобы вам не приходилось смотреть его самостоятельно.

Энн играет француженку по имени Солен Маршан с ударениями на второй слог, у нее школьница-дочь и арт-галерея с картинами и вазами. А мужа у Солен нет, потому что он сначала был, но потом изменял, изменял, изменял и изменил. Видимо, поэтому бывшего мужа зовут Дэниэл — идеальное имя для лицемерного изменника, токсика и душнилы.

О, кстати этот гад только что подарил дочери и друзьям Солен билеты на музыкальный фестиваль и собирается их туда везти. Идеальный папочка нашелся, ну вы посмотрите на него.

В последний момент Дэниэл говорит, что не может отвезти дочь на фестиваль, потому что у него и его новой-жены-с-которой-он-изменял-Солен очень важные дела. Солен, отвези ты?

Солен бесится и везёт, а подростки распевают песни и говорят, что на фестивале будет группа August Moon, от которой они фанатеют. Ооогуст мууун, уииии!!! Солен улыбается, мол, подростки, что с них взять.

На фестивале подростки веселятся, а Солен сначала просто стоит, а потом хочет писать. Она идёт в туалет, но заходит не в ту дверь (тм) и попадает в гримёрку солиста группы August Moon. Ему двадцать четыре, его зовут Хейз и он похож на Джастина Бибера настолько, что дальше нельзя называть его иначе как Бибер.

Бибер пускает Солен пописать в свой туалет. Солен писает так здорово, что буквально через час во время своего концерта Бибер посвящает Солен песню. И смотрит прямо на неё через весь зал. Фанаты Бибера беснуются вокруг Солен, а она просто сорокалетне стоит, улыбается, и в голове у нее: «Ооогуст мууун, ууиииии!!!».

Через несколько дней Солен соглашается на уговоры подруги устроить вечеринку по случаю своего сорокалетия. Нам показывают, как на вечеринке к Солен один за другим подходят глупые возрастные мужчины и подкатывают к ней свои проблемы и потребности. Они как будто все говорят: «Выбери меня, выбери меня!». Но Солен слышит только «бибери меня» и улыбается им всем отшивающей улыбкой.

На следующий день Бибер является в арт-галерею Солен и просто покупает там всё. Солен даже взбрыкивает и говорит, что искусство надо покупать не так, а по-другому, со всякими там куртуазными экивоками и придыханиями! А Бибер говорит «Ну ок» и просит показать ещё искусства, а потом хочет есть. Завороженная упругой туповатостью Бибера, Солен возит его везде, где у неё есть искусство, и разговаривает как с нормальным человеком, а потом даже везёт к себе домой и делает ему сэндвич! С ветчиной и помидорками!

Связанные сэндвичем, они рассказывают друг другу о семейных проблемах, а потом Бибер садится за пианино и что-то на нём блям-блям, неважно уже, что.

Солен подходит к нему, и тут Бибер берёт её за жопу. Прямо рукой, но нежно — не так ы-ыть!, а так слегка о-о-ойк! И целует изо всех сил. В какой-то момент, но не сразу, Солен отстраняется и говорит: «Я слишком стара для мн-мн-мммнмнм...» — это посреди фразы Бибер продолжил поцелуй.

Вдоволь нацеловавшись, Солен перешла к основной программе: Бибер, нет, мы такие разные, мы друг другу не подходим, ничего не получится, вот тут у моего дома дверь наружу. До свиданья, в смысле, прощай.

И провожает его из своей жизни навсегда. И Бибер уходит из её жизни навсегда. Но вечером шлёт смску, что в выходные будет в Нью-Йорке, в отеле, вот адрес, приезжай. И Солен такая: «Вот нахал!». И летит в Нью-Йорк.

Там она приходит в отель, поднимается в номер Бибера, снимает плащ, под которым какое-то модное платье швами наружу. И мощно отдаётся Биберу, потому что муж изменил, дочка в детском лагере, ей сорокет, а у Бибера пресс, татухи, чёлка, влажные глаза и оооогуст мууун, уииии!!!

А утром Бибер говорит, что ему надо на минутку отойти в европейское турне. Панятна. Ну, панятна! А Бибер неожиданно хочет, чтоб она тоже с ним отошла. В турне. И Солен такая: «Ого, уау, ух ты, батюшки мои!».

Дальше показывают нарезку дольче виты — по вечерам Бибер даёт концерты, где Солен пританцовывает в левой кулисе, а в остальное время они предаются ресторанной еде, купанию и разврату. В перерыве турне Бибер приглашает Солен на виллу с друзьями, а там бассейн, а возле бассейна девицы, одетые только в двадцатилетие и немножечко в купальники. Солен, одетая в два двадцатилетия, не выдерживает и уезжает, бросив Бибера у бассейна. Всё кончено навсегда.

Через несколько дней Бибер присылает ей смску: «Ой!». И вторую смску: «Только не смотри в интернет». Юноша знает, как заинтриговать. Солен смотрит в интернет, а там она в купальнике. На пляже. Лежит. А на ней. Лежит Бибер. А August Moon, чтоб вы знали, прям очень популярные. Прям очень.

Теперь Солен тоже очень популярна у всего интернета и особенно у дочери, которой она ничего про свою дольче виту не говорила. Но дочь быстро её прощает, потому что мама всё-таки не с кем попало, а с ооогуст муууун, уииии!!! Дочь спрашивает, зачем мама бросила Бибера, если ей нравится Бибер. Такой вот, знаете, заковыристый вопросик от шестнадцатилетки.

Солен некоторое время думает, плачет на все лады, а потом приходит на студию звукозаписи к Биберу и говорит, что чувствует к Биберу чувства. Любибери меня!

Семья и друзья Солен договариваются, что готовы нести бремя нежеланной славы, чтобы Солен могла быть в открытую счастлива с Бибером. Солен счастлива ровно три минуты экранного времени, а потом дочка начинает ныть, что её в школе стебут старшеклассницы. Никакого терпения. А потом ещё приходит Дэниэл и начинает душнить, что Солен попирает мораль и угнетает дочь. И делает так глазами: ы? Ы?! Типичный Дэниэл.

Подруга Солен озвучивает главную мысль фильма: люди ненавидят счастливых женщин. Добавлю от себя: ...и душнил типа Дэниэла.

Солен снова плачет, и это видимо такой приём: весь фильм слёзы помогают ей принимать разные решения, только чаще всего неудачные. И она снова бросает Бибера. Они медленно целуются — Бибер не спешит, Бибер понимает, что с девушкою он прощается навсегда.

В конце очередного прощания навсегда он говорит, мол, слушай, давай через пять лет встретимся? Дочка вырастет, уедет в колледж, всем будет всё равно, а мы — хоба! — и как будто из последних сил. Всё-таки Бибер явно не до конца улавливает суть прощания навсегда.

Но Солен говорит, что это слишком долго. Что? Слишком... что? Ну ладно. Дальше она говорит, что давай все-таки навсегда и если кто-то тебе подвернется — немедленно бибери её. И я себе тоже, если мне кто-то подвернется, а теперь всё, иди.

И он ушёл куда-то вбок.

Солен снова плачет, потому что ну а что ещё делать, правда?

Прошло пять лет. Днём Солен делает всякие дела, присущие сорокашестилетним женщинам, а вечером плачет у телевизора, по которому показывают Бибера. У Бибера чуть-чуть выросла борода, обозначающая годовщину расставания. Бибер в интервью по телевизору говорит, что вот сейчас как закончит тур, да как поедет в Лос-Анджелес, да как увидится там кое с кем!

«Кое с кем это он хочет увидеться, а?» — неподвижно думает Солен, не вытирая слёз. Но на следующий день ходит по своей галерее и не смотрит в сторону входной двери — молодец, грамотно использует главное правило ожидания маршрутки. И вуаля, приходит Бибер и смотрит на Солен. А Солен на Бибера. Они биберают друг друга!

Так что возраст вообще ни при чем. Если хотите, чтобы в вашей жизни появился Бибер, просто не смотрите на входную дверь.

Посмотрел фильм «Дева и дракон» и пересказываю за шесть минут, чтобы вам не пришлось смотреть его самостоятельно. Фильм начинается с того, чем обычно заканчиваются все остальные фильмы про принцесс и драконов — со свадьбы.

Но сначала, как это бывает в современных фильмах, энергичный пролог. По высокой, высокой траве в полный рост скачут рыцари на лошадях под предводительством упитанного короля. Они гонятся за драконом.

Дракон влетает внутрь горы, рыцари скачут за ним и лезут в пещеру. Там король приказывает рыцарям построиться боевым порядком, потому что в тенях вокруг них, утробно цы-цы-цыкая, бродит дракон. Я в целом не очень разделяю охоту на дракона с мечами, потому что у дракона хвост, огнедышащесть и очевидно преимущество в воздухе. Но рыцари как будто игнорируют это всё. Возможно, отвага или стальные шлемы затмевают им взор.

В общем, дракон одним выдохом сжигает две трети рыцарей, оставшихся небрежно плющит лапами и перешибает хвостом. Остается один король, который перед этим больше всех кричал «вперед!», «построиться!» и прочее «он где-то здесь!». Король втыкает меч в дно пещеры и опускается на колени, когда над ним нависает зловещий силуэт дракона и...

И конец пролога. Теперь мы видим как Милли Бобби Браун рубит дрова. Её зовут Элоди, она принцесса небольшого королевства, расположенного в крайне неудачных климатических условиях. Как только наступает зима, все тут же начинают умирать там от голода и холода. Условно говоря, она принцесса Сургута.

Поэтому она с младшей сестрой рубит дрова и собирает валежник. Видно, что вокруг города все дрова уже вырублены, а весна ещё далеко.

Дальше происходит классическая история. Когда Элоди возвращается в город с сестрой и дровами, отец объявляет, что для неё нашелся жених. Сам он с радостью обменяет судьбу дочери на муниципальные успехи, а она попутешествует, развеется. Сплошные плюсы.

Элоди немного грустит. Она спрашивает, а что делать, если жених будет не очень начитанный. Ох, Элоди, знала бы ты.

Дальше Элоди с сестрой Флор, королём-отцом и афроамериканской мачехой плывут на корабле сдавать принцессу в жёны. Они приплывают на прекрасную землю — там богатство и изобилие, тепло, зелено, солнечно. Короче, они приезжают в Краснодарский край. В золотой карете их везут в прекрасный замок в горах, кругом шелка, наливные фрукты и позолота — сразу видно, Сочи, Красная поляна.

Гостей из Сургута селят в покои. Элоди выходит на балкон и видит, что в соседней башне на балконе тоже стоит какая-то молодая принцессовидная девица. Элоди мило улыбается ей своим каравеллообразным лицом и делает так слегка подбородком, мол, привет. Это сразу выдаёт в ней Сургут.

На следующий день всех прибывших знакомят с королевой Сочи, а Элоди — с принцем Генри, за которого ей надлежит выйти замуж. Генри хорошенькой такой принц и по лицу Элоди сразу видно, что его начитанность вообще стала не важна.

Пока Элоди и Генри ходят по саду и скачут по Краснодарскому краю на лошадях, король-отец обсуждает с королевой Сочи детали сделки. Когда отец выходит из переговорки, он выглядит как человек, который прочитал договор до конца, включая мелкий шрифт.

К нему бросается мачеха и вопросами, мол, ну как, доживём ли мы всем Сургутом до весны? «О да, доживём!» — говорит отец. «Мы-то доживём», — думает он. Мачеха чует недоброе и говорит Элоди, чтобы она подумала ещё разок, но Элоди уже не может думать, она может только свадьбу.

Немедленно случается свадьба. За спиной брачующихся стоят родственники: сочинцы зловеще улыбаются, сургутяне улыбаются натянуто. Сразу после свадьбы молодой муж Генри говорит Элоди, мол, давай отъедем тут недалеко, дело есть, чистая формальность.

Сажает её в золотую карету-кабриолет и везёт на гору. На горе уже собралась вся сочинская родня во главе с королевой. Королева говорит, что Элоди, должно быть, очень вкусна.. то есть, эээ, очень рада присоединиться к их семейству.

Королева ведёт Элоди и Генри по мостику над бездной и по дороге рассказывает сюжет. Жило-было королевство, там жило чудовище, чудовище прилетело покушать жителей, король решил нанести ответный удар и дальше всё, как мы видели в энергичном прологе. Только в конце дракон не сожрал короля со всеми регалиями, а предложил ему сделку. Король отдает своих трёх дочерей дракону, дракон их ест на ужин, как сосиски, и не трогает остальное королевство. Ну или король не отдает, а дракон ест всех остальных. Довольно странная сделка, потому что дочери вроде как в обоих случаях будут съедены. Но просто дракон хотел сделать королю больно.

А Элоди слушает эту максимально страшную сказку в максимально некомфортной обстановке и такая: «Ага-ага, и чё?».

И королева достаёт нож. Ножом она надрезает ладонь Генри, а потом ладонь Элоди, и новобрачные крепко жмут друг другу раненые руки, не боясь всяких инфекций. Теперь, значит, они одной крови. Сочинской.

Дальше королева говорит: «Ну и всё, молодец, теперь фотосессия и банкет». Генри берёт Элоди на руки и несёт обратно через мостик, как будто так и надо, просто древний красивый обычай. Несёт и косит глазом на королеву, а королева такая: «Мгм». И кивает.

«Блин, сорян» — быстро шепчет Генри на ухо Элоди. И кидает её в пропасть. Элоди немедленно узнаёт, насколько глубока кроличья нора — она летит, визжит и бьётся об корни, пересекающие пропасть.

Бум.

Элоди приземлилась и лежит, понимая, что её только что бросил муж. Она медленно встает и видит, что вокруг обильно рассыпаны запчасти других принцесс — туфельки, кулоны, диадемы и прочие малополезные внутри дракона вещи.

Элоди некоторое время поскребла когтями стену расселины, а потом развернулась и пошла в боковой проход, потому что надо же куда-то идти. Стоило ей зайти в соседнюю просторную пещеру, как с другой стороны в неё влетела стая горящих синичек и рассыпалась по полу вокруг Элоди, истошно чирикая и оставляя дымные следы. Когда фейерверк закончился и все синички упали и догорели, в темноте залы послышались цы-цы-цыкающие звуки дракона.

Элоди спряталась за ближайшим сталагмитом. Тут дракон начал разговаривать с Элоди утробным женским голосом с характерной напалмовой хрипотцой. Так мы узнаем, что это дракон-женщина.

Следующие несколько минут Элоди несется по пещерам, постепенно лишаясь избыточных слоев свадебного платья, получая царапины, ожоги и массу новых впечатлений. В какой-то момент она, вопя, пробегает мимо жареного трупа той самой принцессовидной девицы, которую видела накануне в соседней башне дворца. Но Элоди не останавливается — не до того.

Пару раз упав вниз головой ещё глубже в пещеры, Элоди натыкается на рассадник липких светящихся синих личинок с усиками. Она отрывает от платья оставшийся рукав-буф и набирает в него усатых личинок, чтобы использовать как фонарь.

Тут Элоди опять почти настигает дракон, но она, энергично визжа, снова избегает запечённой смерти и скатывается в очередную пещеру. На стене пещеры нацарапано «Здесь безопасно», все остальные стены исписаны именами принцесс. О, сколько их упало в эту бездну!

Ещё в уголочке стены нарисована карта пещер, а светящиеся синие личинки оказываются целебными — они сбегают из мешочка-рукава, присасывают к обожжённой ноге Элоди и регенерируют её. Где-то здесь фильм окончательно становится похож на компьютерную игру: героиня бежит по пещере, подпрыгивая и пригибаясь в нужный момент, находит аптечки, в углу у неё есть мини-карта.

Элоди смотрит на карту — там нарисовано, что теперь нужно идти всё время прямо и вверх, там будет пещера с кристаллами, а дальше выход и солнышко. Пещера с кристаллами оказывается высоким вертикальным колодцем, стенки которого усеяны, что характерно, кристаллами. Элоди карабкается. Чтобы она прочувствовала всю важность момента, снизу подошел, то есть подошла, дракон, открыла пасть и ждёт. Если Элоди сорвется, то упадёт ей прямо на язык, как витаминка.

Но Элоди не срывается и залезает наверх. Там она видит щель в скале и за ней солнечный свет. Ура, это свобода! Элоди подбегает к щели, высовывается наружу, а там отвесная скала на много метров вниз и колючий снег в лицо. В общем, чёрная трасса, как называют это в Красной Поляне.

Элоди расстроена тем, что не может спуститься со скалы, хотя, учитывая её недавние успехи в кристальном скалолазании, могла бы и попробовать. Заодно бы приложила к ушибам холод.

Тем временем дракон вылетела из горы и теперь атакует Элоди через щель в скале снаружи. Элоди визжит и поджимает конечности. Но в последний момент дракону что-то отвлекает и она временно теряет к Элоди интерес.

Отвлекает её король-отец, который сначала обменял дочь на общественное благополучие, но потом его заела совесть. Король-отец с рыцарями спускается в драконьи пещеры на верёвках. Из энергичного пролога мы знаем, что случается с рыцарями в драконьих пещерах и да, в этот раз ничего нового не произошло.

Пока дракон драконит рыцарей, Элоди быстренько слезла обратно в кристальный колодец и теперь бежит на звуки нечеловеческих человеческих воплей. Это расходуются рыцари.

По дороге Элоди натыкается на зал, в котором лежат останки трёх маленьких дракончиков и теперь всё встаёт на свои места. Древний король с рыцарями не защищали свои владения от кровожадного чудовища, а просто подло напали на мать-одиночку и убили её потомство. За что и были справедливо сожжены, растоптаны, а короля поставили на счётчик — три дочери за спокойную жизнь. Ну и нужно было регулярно поставлять дракону по три дочери за раз, хотя не очень понятно, как дракон представляла себе репродуктивные способности мелких, но вкусных недругов.

Поэтому королевство выкручивалось, как могло — импортозамещало зарубежных принцесс. Лепило им свою этикетку, то есть постоянно резало ладонь принцу Генри и заставляло сливаться с принцессами, а потом отгружало принцесс дракону в пропасть — так сказать, доставка до двери.

Когда Элоди прибегает в зал, откуда доносились крики, в живых оставался только её отец король-отец. Прижатый драконьим когтем к полу, он хрипит в темноту, что просит у Элоди прощения. Дракон говорит королю-отцу, чтобы он немедленно позвал Элоди к ним.

Приятно, что в современных фильмах не забывают классику и полностью повторяют сцену из «Терминатора 2»:

— Сара, позови Джона. Я знаю, тебе больно. Зови Джона!

— Да пошёл ты, мазафака! — отвечает Сара, пронзенная острым удлинившимся пальцем Т-1000.

— Да пошёл ты, мазафака! — отвечает король-отец и дракон натурально протыкает его когтем насквозь. Буквальная отсылка!

Убив короля-отца, дракон снова на что-то отвлекается. Это какая-то СДВГ-дракон, которая вообще ни на чем не может сосредоточиться. Вроде охотится, строит козни и вдруг: «Белка!» — и понеслась куда-то в соседнюю пещеру.

Элоди выходит из-за сталагмита, король-отец успевает сказать ей, чтобы она карабкалась по веревке наверх и бежала на пристань, потому что там на корабле её ждут мачеха и сестра. Элоди, подгоняемая вновь прилетевшей драконом, карабкается по веревке, выбегает из горы, вспрыгивает на лошадь и скачет вдаль. За ней гонится дракон. Элоди спрыгивает с лошади и прячется под камнем, как мокрица. Лошадь скачет ещё некоторое время одна, а потом её настигает дракон и изжаривает в бессильной ярости оттого, что Элоди сбежала.

Атмосфера продолжает накаляться. В прямом смысле, потому что дракон поднимается выше, начинает летать вокруг своей горы и дышать напалмом на облака. А облака начинают гореть.

Спустя несколько минут остров похож на ад с пламенными небесами, а Элоди продолжает сидеть под камнем где-то на склоне, потому что как-то сильно страшно.

Королева Сочи понимает, что поставка принцесс сорвалась. Она решительно идёт исправлять проблему: приходит на пристань и приказывает стражникам взять сестру Элоди. Стражники выволакивают сестру, а мачеху как-то походя пыряют ножом в живот. Пыряние вообще никак на сюжете не сказывается, просто почему бы не пырнуть.

В следующей сцене горящие облака внезапно рассеиваются, Элоди вылезает из под камня, шевеля усиками, а навстречу ей верхом на лошади выбредает пырнутая мачеха. Она нужна, чтобы сказать Элоди, что её сестра прямо сейчас выступает принцессозаменителем, и чтобы отдать ей лошадь взамен зажаренной.

— Ты ранена! Ты как? — спрашивает Элоди.
— Всё норм! — отвечает мачеха.
Элоди вскакивает на лошадь, оставляя пырнутую мачеху на склоне горы.

Сочинцы тем временем спешат: они быстро приходят на гору, быстро надрезают сестру Элоди, чтобы придать её крови дочерний сочинский аромат, и быстро бросают её с моста в пропасть. Когда Элоди прибегает к мосту, там уже никого нет: сочинцы ушли, сестра улетела.

Элоди решает действовать решительно. Она решительно спускается в пропасть, решительно собирает драконью приманку и решительно обрезает себе волосы под каре, отдавая дань всем женщинам, которых бросил муж.

Затем Элоди берёт меч отца, активирует приманку с таймером, сверяется с мини-картой и тихонько пробирается в самое драконье логово. Там дракон прячем сестру. Приманка срабатывает безошибочно. Услышав посторонний звук вдалеке — дракон немедленно отвлекается, бросает сестру и улетает смотреть а чо там, чо там.

Элоди хватает сестру и собирается бежать, но не успевает. Дракон возвращается и начинается бой. Элоди тыкает дракона то мечом в пасть, то ножом в глаз. Дракон опаляет Элоди, как курицу над плитой, и мечет её о стены пещеры, а Элоди тем временем сбивчиво пытается рассказать, что она нифига не королевская дочка. То есть королевская, но сургутских кровей, не местная.

Под конец, когда девушки уже устали, Элоди замечает вогнутую поверхность на стене пещеры и отступает туда. Там она дразнится и приглашает дракона сжечь её прямо вот сюда.

Дракон недолго думая жжёт. Элоди отпрыгивает, а пламя, отрикошетив от вогнутой поверхности, подпаливает саму дракона. Дракон падает и начинает издыхать. Элоди подходит к дракону и теперь уже спокойно, с расстановкой рассказывает, что там по голубым кровям. Дракон такая: «Блин, ну теперь-то уж чего, давай уже убей и всё».

Но Элоди насыпает дракону на раны голубых аптечных личинок. Потому что дракон ей ещё пригодится.

В этот момент в замке принц Генри уже женится на следующей принцессе. Серийный жених. Молодожены стоят во внутреннем дворике, всё эстетично, по бокам родня, всё по накатанной.

Но тут во дворик заходит Элоди походкой человека, у которого есть прикрытие. Из одежды на ней опаленный корсет и лохмотья юбки, она вся покрыта ссадинами и сажей. Макияж смоки айз смотрится на саже особенно выгодно.

Элоди быстро пугает невесту и та сбегает из под венца. Вместе с ней сбегает некоторая прислуга — из тех, которые получше чувствуют, когда пахнет жареным.

«И чё, и чё?!» — презрительно спрашивает Элоди королева.
«Да ничё» — спокойно отвечает с крыши дворца дракон на вдохе.

Элоди выходит из внутреннего дворика. У неё за спиной дракон превращает внутренний дворик в тандыр.

Спустя некоторое время на пристани. Элоди, её младшая сестра и целёхонькая мачеха идут по причалу и обсуждают, кому теперь какое королевство достанется. Они всходят на корабль, отдают концы и капитан спрашивает Элоди, куда им теперь держать курс.

— В Сургут! — отвечает Элоди с выражением человека, у которого есть прикрытие. Рядом с кораблём медленно парит дракон-женщина.

— Алё, Глеб, а ты уже пришел?
Я уже пришёл, развалился в продавленном кресле в гримёрке и топил в чашке чайный пакетик.
— Пришёл.
— Спустись на улицу на минутку, нужно помочь.
В трубке слышалось тяжёлое дыхание.

Режиссёр Сергей Георгич вообще звонил редко, поэтому я даже немного заторопился, мало ли что. Железная дверь на улицу была открыта, за ней стоял режиссер, уперев руки в бока и глядя куда-то себе под ноги. Он выглядел так, будто с кем-то повздорил, завалил оппонента в драке и теперь нужна моя помощь, чтобы спрятать тело.

Я вышел и увидел на земле толстый рулон линолеума длиной метра четыре. Здоровенный. 
— Давай, этсамое, занесем его. Берись вон спереди.

Я взялся спереди и попытался поднять. Рулон оказался страшно тяжёлый и весь в какой-то... Руки заскользили по грязи, конец рулона шлепнулся обратно на асфальт. Я схватился посильнее, испачкав рукав и штанину, поднял рулон и посмотрел за спину. Там Сергей Георгич держал свой конец рулона, а его середина по-прежнему лежала на земле. 

Следующие пятнадцать минут мы тащили рулон на второй этаж по угловой лестнице, сгибая его на поворотах, хрипло дыша и надрывая спину. За это время Сергей Георгич успел рассказать, что, твоюмать, шел мимо помойки, твоюмать, и там лежал этот, твоюмать, рулон линолеума. А ему, то есть нам, как раз очень нужен линолеум. Твоюмать. 

От помойки до театра он как-то допёр рулон сам, хотя тот очевидно превышал вес режиссёра раза в полтора. А учитывая худосочное телосложение, то и в два. Чудовищной грузоподъёмности человек плюс, видимо, халява придавала ему сил.
— Давай его, твоюмать... это... сюда.

«Сюда» — это означало в «гнездо».

По театру Сергей Георгич передвигался, как мышь по сыру. Сдвинув брови, он юркал в одну дверь, а потом почти без паузы выныривал из другой, с противоположной стороны коридора.  При этом что-то всё время тащил, наматывал на локоть, отряхивал, плевал и оттирал пальцем. 

На репетициях же он преображался — выскакивал на сцену, вращался, тянул носок, вспрыгивал на стол и играл бровями. Грациозный, насколько это возможно, в своих вечно засаленных до желтизны джинсах, заправленном в эти самые джинсы безразмерном свитере и с измочаленной поясной сумкой, грубо зашитой в двух местах.

Не менялась только манера говорить:
«Значит, вот ты выходишь оттуда и... это... ему, мол, ты чё, твоюмать, потом ты своё говоришь тэ-тэ-тэ, тэ-тэ-тэ,  ты чё, нахер, потом сюда переходишь так, и значит, ему — пошел ты, значит, в жопу отсюдова!». Если заменить в его тексте «твоюмать» и «в жопу» на нормальные слова — сразу получался Чехов.

Но вернемся к гнезду. «Гнездом» мы называли три сообщающихся комнаты, доверху заполненных тем, что режиссёр нашел на помойке и приволок. Говаривали, что дома у него происходит то же самое — Сергей Георгич тащил в закрома всё, что видел. Отчасти я готов в это поверить: однажды я подвозил его до дома и на лестничной площадке рядом с дверью его квартиры стояли еще две двери, аккуратно прислоненные к стене. Очень выразительные.

Сейчас места на полу в «гнезде» оставалось вот ровно на этот наш рулон. Мы втащили его, положили, разогнулись и выдохнули. Особенно выдохнул режиссёр — его как будто отключили. Дело было сделано, очень нужный линолеум занял достойное место. 

Следующие три года он пролежал ровно там же, где положили.