Это. Было. Потрясающе.

Я вошёл туда, панически боясь оружия. Вышёл оттуда, зная, что если когда-нибудь мне придётся применить оружие, я смогу это сделать.

14. Брюссельская капуста выглядела отвратительно, и в детстве я бы наотрез отказался её есть. Теперь же я считаю её просто фантастической, с маслом и приправами, и это идеальный овощ .

15. Кроксы.

16. Чизкейк. Название звучит отвратительно, но на вкус просто супер.

17. Общаться с людьми. Мне это казалось чем-то очень опасным и бездумным, но в этом есть свои дивиденды.

Я просто добавлю, что это полная противоположность комфорту и удовлетворенности от ОДИНОЧЕСТВА. Иногда мне нравится компания, но в других случаях нет ничего лучше, чем делать то, что хочется, не думая о том, чтобы поддерживать разговор или думать о том, что думает другой человек о том, что мы делаем в данный момент.

Подборки, которые вы больше нигде не найдете, можете прочитать на моем канале https://t.me/realhistorys

Мой канал «Клубничный переполох» https://t.me/erosstoris

Мой канал с подборками интересных фактов https://t.me/actualfacts

Мой канал о кошках https://dzen.ru/o_koshkah

Мой канал с переводами рассказов зарубежных писателей https://boosty.to/webstrannik 

Всем удачного дня!

Послышался электрический треск, кого-то серьёзно ударило током. Свет в подвале погас. Темнота.

Данилыч выругался. Он включил подствольный фонарик, луч пронзил кромешную тьму. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы продираться вперёд по вспенивающейся воде.

Он едва добрался до угла коридора.

По подвалу разносились крики. Бойцы паниковали. Паниковал и Данилыч.

-- Что случилось?! Что, нахрен, случилось?!

-- Они перешли в атаку! Они здесь!

-- ГДЕ?!

-- Помогите!!!

-- Где они?! Вы их видели?!

-- Откуда вода?! Куда пропал свет? Ничего не вижу!!!

Ясный Свет тускло озарил коридоры на несколько мгновений. И потух. Столб воды посреди одного из коридоров помешал ему распространиться, отразившись от зеркал, на весь подвал.

-- Сновидец! Надо вытащить Бханте! – кричал командир. – Спасти его!

-- Валить надо! На поверхность! Вода прибывает!! Утонем!!

-- Без сновидцев мы ничего не сможем противопоставить симбионтам! Живо за Бханте, пока мы сдерживаем Хворь!

Споры, ругань, крики. Всё это слилось в единый гвалт. Голоса с трудом пробиваясь через шум плещущейся воды, словно срывающейся с высокого водопада, вдруг появившегося где-то посреди подвала.

-- Она льётся прям с потолка!!!

-- Заткните дыру!! Заткните дыру!! Не стойте просто так!!

-- Дыры нет, она льётся из ниоткуда!!

Выстрелы. Автоматная очередь. Рёв. Хруст костей, звон цепей и плеск воды.

-- Хворь освободилась!!! Блять! Остановите Хворь!!!

-- Он там! Он под водой! В него не попасть!!

Снова выстрелы и крики.

Данилыч продирался по воде вдоль стены, приготовив автомат к стрельбе, а вода всё прибывала и прибывала.

Сердце выпрыгивало из груди. Кажется, дела очень плохи – они попросту кошмарны. Все заперты в подвале. Их хотят утопить, как котят. Вот же только они были уверены, что ко всему готовы, и…

-- Свои!! Свои, блять! Не стреляйте!

-- Он в вашей комнате!! Он плывёт к операционной!

Стрельба и крики разносились отовсюду.

-- Помоги мне! Помоги! – вдруг раздалось из тени. Лаборант прижался к стенке, с надеждой глядя на Данилыча. – Помоги.

-- Тогда за мной иди!

-- Помоги…

Лаборант не сдвинулся с места. Его парализовал безотчётный ужас. К такому повороту событий он явное не был готов. Данилыч попытался потянуть того за собой, но лаборант вцепился в его взмокшую разгрузку и стал тянуть на себя.

-- Помоги!

-- Отцепись, дебил! Пошли туда! А то утонешь! Воды всё больше!

Но доходяга тянул Данилыча, вцепившись мёртвой хваткой. Пришлось даже опуститься под воду, нырнуть, чтобы тот инстинктивно отцепился, опасаясь утонуть.

Данилыч решил бросить лаборанта здесь – как бы самому добраться до выхода, а с подобным грузом за спиной он точно не выберется!

Он пошёл против небольшого течения.

Панические крики усилились.

Бойцы в самых низких частях подвала уже тонули. Другие были вовсе заперты в темноте с освободившемся чудовищем.

Рация шипела. Голос Брауна. Разобрать нельзя. Намокла.

-- Данилыч! Рад тебя видеть, сука! – сказал Юра, ударив по глазам ярким светом.

-- И я тебя рад. Валить надо!

-- Я ищу Бханте! Надо его вытащить!

-- Забей! Надо выбираться самим!

-- А где твоя Элиза?

-- Ну и нахрена ты сказал?!

Данилыча словно прострелило. Элиза. Точно. Как он может уйти отсюда без неё? Он себе такого никогда не простит. Возлюбленную нужно спасти.

-- Тогда пошли спасать, пока не поздно!

Они устремились вперёд по коридорам, прячась за каждым углом и прикрывая друг друга – гости уже могли проникнуть в подвал.

-- Он уже в операционной! У Ксении! Остановите их там! – послышался приказ Брауна.

-- Так точно! – ответили бойцы Движения, бросившись по следам Хвори.

-- Вода идёт! Надо срочно эвакуироваться! – возражали самые трусливые.

-- Сохранять спокойствие! Всё под контролем! – кричал Браун.

Ага, как же.

Данилыч и Юра добрались до поворота, встретив Диану и Федю.

-- Где остальные?! – спросила Диана.

-- Мы у вас хотели спросить! Куда все подевались? Уже утонуть успели что ли?

-- Дерьмо! – рыкнула Диана. – Да тут уже куча трупов! Всё перемешалось. Воды по пояс! Пулемёты все утонули! Дерьмо! Никого не вижу! Куда все подевались?! Сдохли!! Хворь нас чуть не угробила!!

-- Костя освободился?

-- А ты, блять, как думаешь? Нам нельзя дать выйти ему из операционной! Бить на поражение! Располагайтесь здесь!

Вода в коридоре покраснела от крови. Здесь произошла кошмарная бойня.

Неужели Хворь настолько сильна? Если Константин сохранил разум, то и вправду мог задать жару. Не зря Движение охотилось на него, пытаясь выяснить метод создания подобных солдат.

Вот только теперь все они были заперты здесь с ним.

-- Надо выбираться.

-- И без тебя знаю!! Но сначала надо загасить его!

Стрельба в операционной прекратилась, сменившись на треск переломов и демоническое рычанье. Отправленные Брауном – кстати, где же он? – на штурм бойцы не справились с поставленной задачей. Константин оказался им не по зубам.

И следующими, за кого возьмётся Константин, будут они.

-- Огонь!! – проревела Диана, зажав спусковой крючок, едва чудовище попыталось выйти из-за угла.

Константин нырнул назад, а пули просвистели мимо.

Автомат Данилыча вдруг заклинило. Грязь забилась в детали, а он и не заметил. После небольшой очереди с той же проблемой столкнулся и Юра.

В них полетела граната, шлёпнулась в воду и слабо булькнула. После чего из-за угла на них обрушился веерообразный огонь, заставивший пригнуться и отойти за угол

-- Какого хера вы тупите?!! – взревела Диана, словно воинственная амазонка. Федя сменил её на углу, пытаясь подавить Константина, но в ту же секунду получил пулю в лоб. Он неуклюже шлёпнулся на спину, скрывшись под водой.

-- Дерьмо!! – злилась Диана. – Выходи, Константин! Я порву тебя!

-- Да чтоб тебя, паскуда! – Данилыч спешно пытался разобрать автомат навесу – некуда было откладывать детали, ни единого выступа, ни единого ящика поблизости. А вода всё прибывала, и Константин увеличивал напор.

Вдруг чудовищный рык озарил коридоры.

-- Я подстрелила его сестру! – обрадовалась Диана. – Подстрелила его маленькую мразоту! Это тебе за Федю, урод!!! Чтоб ты сдох от горя!

Константин пытался пробиться к выходу, спасая свою сестру, но во время попытки перебежать – Диане удалось попасть в цель.

После этого чудовище больше не пыталось пробиться к выходу.

Оно развернулось и теперь неслось прямо на их позицию.

-- Стреляйте, дебилы!! – ахнула Диана, когда её магазин снова подошёл к концу.

Юра едва расправился с переклином и выступил за угол, чтобы усмирить командира протяжной очередью в упор.

-- Прости, Костян! – сдавленно проговорил он. Всего две секунды колебания, рокового душевного смятения – этого хватило, чтобы Хворь подобралась вплотную.

Дуло вспыхнуло, но дёрнулось вверх, и пули улетели в потолок, выбив бетонные фонтанчики.

Удар колоссальной силы обрушился на голову. Стальной прут проломил Юрин череп, дойдя до самой шеи.

-- ЗЛО ДОЛЖНО БЫТЬ УНИЧТОЖЕНО, -- клокотал Константин, только что окончательно потерявший сестру – последнюю свою родную душу в этом проклятом мире.

Диана заблокировала удар автоматом и тут же прошлась прикладом по голове бывшего командира, отчего тот ненадолго даже потерялся. Диана перешла в атаку, осыпая его ударами кулаков по всему телу, потому что автомат она перезарядить уж точно бы не успела.

Отчаявшийся Данилыч выронил затвор. Деталька плюхнулась в мутную  воду, и найти её уже было практически невозможно.

-- Стреляй!! Стреляй по нему!! -- вопила Диана, сдерживая чудовище в крепком борцовском захвате. – СТРЕЛЯЙ!!

Но Данилыч был теперь совершенно безоружен и беззащитен.

Диана заорала от боли. Отпрянула. Схватилась за лицо, пытаясь смахнуть с кожи нечто чрезвычайно жгучее и разъедающее до самого мяса шипящими кровавыми пузырями.

Лицо её превращалось в кровавое месиво.

Словно цветок обнажились три клыкастые челюсти Константина, и быстро сомкнулись на шее Дианы, быстро отделив голову от тела. Кровь ударила ключом.

Сумасшедшая ярость охватила неумолимого командира.

-- Мне очень жаль, -- только и проговорил Данилыч, но существо не знало пощады.

Он схватился за пожарный топор, висевший на стене, и едва не споткнулся о чей-то труп, пытаясь разорвать дистанцию – слишком быстро на него неслось чудовище.

Всё произошло мгновенно.

Он даже ничего не понял.

Бросок, парирование, обманное движение, получившееся совершенно спонтанно, но столь филигранно, будто Данилыч всю жизнь только и делал, что размахивал топорами.

Константин ударился об стену, потеряв равновесие.

Несколько хороших взмахов со спины...

Данилыч остановился, только когда от головы чудовища остались красные ошмётки.

Константин погрузился в воду и утонул. И больше не шевелился.

По рукам шли волдыри, жгло ноги. Опасная кислота, сочившаяся из разрубленных желёз, постепенно растворялась в воде.

Тогда Данилыч отбросил шипящий топор и попятился, глубоко поражённый случившимся за несколько секунд.

Он споткнулся о трупы Юры и Дианы, пятясь назад, подавился водой, закашлялся.

В висках пульсировало. Стало дурно. Тошнота подошла к горлу. Вырвало.

Коридор стремительно заливало. Воды было по самую грудь

-- Прости… прости, Костян… Простите все… Юра… Федя… -- Данилыч, ошарашенный, пятился в сторону выхода. Как же всё отвратительно закончилось. Больше всего было жаль Юру – с ним они прошли через многое, а теперь тот плавал где-то под водой с лопнувшей башкой, и Данилыч даже не мог толком попрощаться с другом.

-- Как же так… Как же так…

-- Тону! Тону! Помогите! – разносилось по коридорам.

Не добраться. Не выбраться. Слишком быстро вода течёт. Слишком быстро наполняет подвал. А продираться через потоп было нелегко.

Данилыч скинул с себя часть снаряжения, отстегнул потяжелевший бронежилет. Он быстро развязал и скинул берцы. Только тогда он смог плыть, с бесполезным автоматом в руках и парой магазинов карманах – он мало чего соображал, но привычка везде таскать с собой оружие не оставляла его даже в эту минуту.

Вода добралась до подбородка. Фонарь не гас под водой, но и толку от него не было никакого.

Вперёд приходилось продираться наощупь, по стенам.

Сможет ли он в полной темноте найти путь к выходу через этот громадный подвал до того, как утонет?

Путь неблизкий, с противоположной его части. Путь только-только начался, а вода уже была почти под самый потолок.

Душу раздирала гнетущая печаль. Все погибли.

Все.

Не может быть.

Снова все погибли.

Остался только он.

Что это, если не проклятие выжившего? Но и неубиваемого Захара, прослужившего в Организации рекордные двенадцать лет подряд, в конце концов настигла шальная пуля – значит и Данилычу немного осталось.

Но он всё равно пробивался вперёд. Течение замедлилось. Шум водопада притих, но вода прибывала.

Он плыл под самым потолком, продираясь вперёд вдоль стены, определяя положение наощупь. Стрельба смолкла, но крики всё раздавались. Многие тонули, не успев отстегнуть снаряжение.

Данилыч прижимался к самому потолку, откашливаясь от грязной воды. Прослойка воздуха становилась всё меньше.

А коридор всё не думал заканчиваться. Он вряд ли добрался и до середины.

Босой ноги коснулось нечто. Данилыч брыкнулся, ударил это что-то ногой. Тёплое. Чьё-то брыкающееся утопающее тело…

-- Сюда! Сюда, Данилыч! Сюда!! – прокричал кто-то издалека.

Данилыч, всецело доверившись голосу, скрылся под водой, набравшись последнего воздуха – прослойка между потолком и водой почти исчезла, остались только тонкие пузырики в неровностях, с которых воздуху было некуда деться.

За ворот его кто-то схватил. И дёрнул выше.

Данилыч всплыл.

-- Чуть мимо не ушёл! – сказал Паша. Он выдернул Данилыча в некий алюминиевый короб. Это было похоже на вентиляцию. – Здесь пока есть воздух! В вентиляшках!

Его голос бил по барабаным перепонкам, со звоном отражаясь от металла.

-- Где остальные?

-- Умерли. Юра. Костя. Федя. Диана. Погибли. Задвухсотились.

-- Я слышал ваши крики, но не успел, -- раскаивался Паша. – Вот дерьмо! Неужели все померли… Ну ладно хоть Хворь замочили! То ли ещё будет… А Константин всегда был цепным псом. Фанатиком. Так ему и надо!

Вода прибывала и сюда, но короб был достаточно просторен, чтобы в него можно было залезть. Короб этот тянулся наверх, к верхним этажам.

-- Поползём? – спросил Данилыч.

-- Сдурел? Не выдержит.

-- Че тогда делать будем?

-- Ой, пиздец, не спрашивай. Да и что тут сделаешь? Я свой ствол проебал к тому же.

-- Я тоже… -- Данилыч вдруг сообразил, что его автомат бесполезен и отпустил его из рук, чтобы освободиться от лишнего веса. -- Надо думать. Предлагаю подождать здесь.

-- Пока нас замочат?

-- Пусть лучше так, чем утонуть. Утонуть страшнее, -- Данилычу не хотелось нырять обратно в коридор, из которого он чудом выбрался.

-- Блять, а с остальными что? Утонут же, нахрен! Бханте, Элиза, Браун!...

Данилыч даже зарычал от досады. Ему было не наплевать на Элизу. Мысль и о её смерти терзала душу. Но так же и зажигала надеждой – ведь тогда не всё потеряно, если она жива. Если Элиза выживет, то всё это было не зря…

-- Там под потолком – пузырьки. Можем плыть, ловя их ртами. Прям как ебучие карпы.

-- Главное, что не ёбанные, -- ответил Паша в не свойственной ему манере.

-- Ну? Согласен? Так мы доберёмся до выхода. Рискнём?

-- Попытаемся найти своих! Может даже спасём! Пока не поздно. Ща каждая секунда на счету!

-- Сомневаюсь, что мы кого-то сможем увидеть в этой мутной воде.

-- Тогда какой толк?

-- А какой толк сидеть здесь?

-- Давай, братан. Я пойду за тобой.

-- Будь осторожен. Мы выберемся. Обязательно!

Они плыли сквозь кромешную тьму, припадая губами к холодному бетону, жадно проглатывая тонкие воздушные полости. В некоторых местах они находили достаточно большие зазоры между уровнем воды и потолком – там они останавливались, чтобы перевести дух и обсудить своё безнадёжное положение.

-- Нихрена не видно.

-- Где все остальные, интересно?

-- Надеюсь не утонули.

Вдруг их ударило, толкнуло. Отшибло всё внутри.

Бойцы едва не пошли ко дну от боли.

-- Какого хера?! – сбилось дыхание у Паши. Они снова всплыли к полости.

-- Не понимаю. Будто взорвалось что-то.

-- Взрыв под водой?

-- Рыбу же глушит, вот и нас уебало.

-- Какая, мля, рыба? В подвале? Тебя контузило?

-- Мы и есть рыба, Паша. Возможно это Спонсоры...

Вдруг послышались голоса. Сверху. Приглушённые бетоном. На первом этаже кто-то был.

И Данилыч различил среди голосов – голос Элизы. Надежда зажглась в сердце. И радость.

Потом Данилыча осенило. Ведь Элиза и другие бойцы, явно сидевшие в подвале на момент начала вторжения, не могли выбраться в часть дома, находившуюся прямо над их головами никак иначе, кроме как проломив потолок!

-- Пошли! – позвал за собой Данилыч. – Кажется, мы нашли выход!

Они поплыли в соседнюю комнату, из которой, казалось, и раздался взрыв. Под водой они увидали мутный свет. Когда же они всплыли, то увидели сквозную дыру.

-- Вот ещё булькают пацаны! Вылезайте! Сюда! – потянулись к ним ладони товарищей.

Данилыча и Пашу вытянули из воды.

Свежий воздух опьянил бойцов. Предзакатное солнышко било в глаза, привыкшие к густому мраку. За окном на ветру колебалась золотистая осенняя листва.

Их вытащили на первый этаж.

Элиза и ещё два бойца.

-- Максим придумал, -- Элиза стучала зубами от страха. -- Взорвать потолок. Хорошо, что взрывпакет был под рукой. И хорошо, что сработало. Так бы мы все там захлебнулись.

-- А остальные?

-- Остальные – там! Тонут!

-- Есть ещё взрывпакеты? Нужно ебашить каждую комнату… Освободить побольше народа!

-- Вот только у нет времени, нужно держать оборону! Пригни голову!!

Только теперь Данилыч осознал, что Максим отстреливался из окон, а второй боец уже лежал у подоконника, схватившись за простреленную шею и истекая кровью. Максим отстреливался наугад, не видя противника – пули прилетали по окну, не давая толком высунуться.

У Элизы рация пережила потоп. Она пыталась связаться с теми, кто был на верхних этажах, чтобы запросить подмогу. Она пыталась связаться и с Брауном.

-- Расчёты «Сапога»! Дроноводы! Браун! Алё! Как слышно?! Где вы?!!

-- Отбиваемся! – ответили ей, наконец.

-- Кто ты? Представься, боец!!

– Первый этаж, караульные, «Зубр» и «Провод» в южном крыле! Только двое остались! Они везде! Чё с подвалом?! Почему там вода?! Где Браун?

-- Не знаем! На нас напали! Подвалу конец. Мы сами кое как выбрались…А кто «они»?

Рация зашипела.

-- Расползаемся! Живо!! – приказал Данилыч, бросившись к двери и потащив за собой Элизу.

Едва они выскользнули на лестничную площадку, как разразился мощный взрыв.

Квартира выплюнула обломки мебели, куски штукатурки, облако пыли и обжигающие огненные всполохи.

В ушах зазвенело. Данилыч почти оглох.

Все, кто не успел добраться до выхода, оказались либо мертвы, либо тяжело ранены, о чём свидетельствовали ледяные стоны Паши.

Почему он не схватил его? Почему он схватил какую-то поработившую его бабу?!

-- Валим! Валим!! – паниковал Данилыч в очередном предчувствии. Времени размышлять не было совсем.

Они взбирались по лестничному маршу, всё выше и выше. Тогда прилетело и в подъездную дверь на первом этаже.

По ним лупили из гранатомётов.

На верхних этажах случилась бойня. Не зря бойцы на крыше молчали. Неким образом вторженцы сумели незаметно пробраться на крышу, быстро перебив всех бойцов, пока основная часть ячейки барахталась в затопленном подвале, словно котятки, сброшенные в ведро.

Это был тщательно спланированный и точный удар, не оставивший шансов обороняющимся. Против Спонсоров невозможно воевать. Спонсоры знают войну куда лучше их всех вместе взятых – они прошли через столетия войн и противостояний. Что им могли возразить обычные люди, возомнившие себя Движением Сопротивления?

Выжившие ворвались в распахнутую квартиру, где они тут же обнаружили трупы караульных.

Трупы с отсечёнными головами.

Элиза вдруг завизжала.

В квартире кто-то был, а у Данилыча не оказалось в руках оружия, чтобы спасти свою возлюбленную и защититься самому…

А любопытные могут прочесть Метаморфозу. Это начало истории Олега: https://author.today/work/153421

Или "Гниль" -- предысторию Константина: https://author.today/work/404509

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!

Андрей Валерьевич 1000р "За Ликвидаторов"

Евгений Александрович 1000р "За подаренные эмоции, жду продолжения"

Зачисление Банк 1000р

Перевод со Сбера 761,91р

Сергей М 500р "Косте и Ксюше на мирную жизнь" Ответ: упс!

Зачисление 300р

Кирилл А 200р

На вдохновение:

Ликвидаторы на АТ: https://author.today/work/433407

Но сегодня на крыше девятиэтажки что-то происходило.

Там, на фоне свинцового неба, ритмично вспыхивала точка света. Это был не маячок на вышке сотовой связи и не случайный блик. Вспышки были четкими, резкими.

Длинный. Короткий. Длинный. Короткий.

Игорь замер. Он выключил свой налобный фонарь, чтобы не отсвечивать, и прижался лбом к холодному стеклу.

— . — . (Ц)

— . — . . (З)

— . — (К)

"ЦЗК"? Нет, это начало фразы. "Центр"?

Свет мигнул и погас на секунду. Разделитель.

Потом снова.

— — . . (З)

— (Т)

— — (М)

Игорь начал считать про себя, переводя точки и тире в буквы. Он учил морзянку еще в детстве, в радиокружке, и навык, казалось бы, бесполезный в эпоху 5G, вдруг всплыл из памяти.

"ЗАВТРА".

Пауза.

"1400".

Пауза.

"НЕВСКИЙ".

Пауза.

"ДЕДМОРОЗ".

Игорь нахмурился. Дед Мороз? На Невском? Там их сотни перед Новым годом.

Свет снова замигал.

"У ЕЛКИ. ГОСТИНКА. ОДИН".

Вспышка стала яркой, долгой — конец передачи. И погасла.

Игорь стоял в темноте, переваривая сообщение. Кто это мог быть? Полиция? Исключено. Они бы прислали дрон с тепловизором. «Северные»? У них есть рации.

Это был почерк тех, кто не доверяет эфиру. Тех, кто знает, что любой цифровой сигнал может быть перехвачен «Оком» или... Зеро.

Марк. Только параноик-биохакер с Юга мог додуматься до морзянки фонариком.

Игорь спустился вниз, в тепло бункера.

— Ты чего такой задумчивый? — спросила Вика, которая сидела на диване с книгой (бумажной, из запасов Дани).

— Да так... — Игорь налил себе чаю. — Давление скачет. Завтра прогуляюсь в город. Один. Надо проветриться.

— Один? — она подняла бровь.

— Да. Хочу купить... подарок. Сюрприз.

Он не хотел врать, но и говорить правду пока не мог. Если Марк зовет его так — значит, дело касается чего-то, о чем не должны знать даже свои. А особенно — тот, кто живет в их серверах.

Выход в Свет

Утро воскресенья началось для Игоря не с кофе, а с ревизии карманов. Он стоял перед зеркалом в прихожей бункера, методично выкладывая на полку все электронное. Смартфон — главный шпион. Смарт-часы, подаренные Викой на день рождения. Даже брелок от ворот паркинга, в котором был RFID-чип.

Он собирался на встречу с прошлым, и в это прошлое нельзя было брать будущее.

— Ты как в экспедицию на Марс собираешься, — заметил Саня, проходя мимо с зубной щеткой во рту. — Даже телефон не берешь? А если что случится?

— Если что случится, телефон мне не поможет, а только координаты сольет, — отшутился Игорь. — Хочу цифровой детокс. Устал от уведомлений.

Саня пожал плечами. Для него жизнь без сети была равна смерти, но у командира свои причуды.

Игорь надел простую куртку, купленную на рынке "Удельная" (за наличные, без чека), натянул шапку поглубже. В карман джинсов он положил пачку бумажных купюр — старых, потертых тысячных, которые они хранили в "общаке" на случай полного блэкаута. В мире, где даже милостыню просили по QR-коду, наличные были анонимностью.

Он вышел из бункера пешком, через технический лаз, ведущий во дворы старой застройки, чтобы не светиться перед камерами паркинга.

Метро "Приморская" встретило его теплым, спертым воздухом и гулом эскалаторов. Турникеты он прошел по "левой" карте, купленной у барыг месяц назад. Система пискнула, пропуская безликого пассажира №48291.

Вагон был полупустой. Люди сидели, уткнувшись в экраны, скролля бесконечные ленты новостей, одобренных «Оком». Игорь смотрел на них и чувствовал себя пришельцем. Они жили в пузыре, который для них создал Зеро. "Идеальная статистика". "Снижение уровня стресса". Они не знали, что их спокойствие оплачено сделкой с машиной.

Он вышел на "Гостином Дворе". Невский проспект ударил по глазам яркостью. Гирлянды, перетяжки, витрины Елисеевского магазина, сияющие золотом. Город готовился к Новому году. Толпы туристов, смех, музыка из динамиков.

Игорь вдохнул морозный воздух, смешанный с запахом кофе и выхлопных газов. Здесь, в центре праздника, ощущение тревоги не отступало, а только усиливалось. Слишком ярко. Слишком громко. Слишком идеально.

Он медленно пошел в сторону Думской башни, сканируя толпу. Где-то здесь, среди сотен людей в красных шапках и с бородой из ваты, был тот, кто звал его на разговор.

Театр Теней

Невский проспект напоминал реку, вышедшую из берегов. Людской поток нес Игоря мимо витрин, заклеенных снежинками. "Праздник к нам приходит", — подумал он с горечью, глядя на гигантскую елку у Гостиного двора. Для него, знающего изнанку города, этот праздник был с привкусом синтетики.

Он остановился, прислонившись к гранитной тумбе. Чуть поодаль, у самого подножия елки, разворачивалась классическая новогодняя сцена. Высокий Дед Мороз в богатой красной шубе фотографировался с семьей. Двое детей, мальчик и девочка, визжали от восторга, принимая из его бездонного мешка яркие коробки.

— С Новым годом, малыши! — голос деда был гулким, раскатистым, идеально поставленным. — Растите большими и слушайтесь маму!

Родители умиленно улыбались, снимая всё на телефоны. Идеальная картинка для Инстаграма (или его аналога в их реальности).

Семья, рассыпаясь в благодарностях, удалилась. Дед Мороз поправил посох и, казалось, собрался уходить. Но вдруг он резко повернулся и посмотрел прямо на Игоря.

Его шаги были тяжелыми, уверенными. Он подошел вплотную. Вблизи его борода выглядела качественной, но глаза... Глаза в прорезях маски были жесткими, холодными и пугающе знакомыми. Левый глаз чуть прищурен — привычка скрывать кибер-имплант под линзой.

— А что вы скучаете, молодой человек? — громко, на публику, произнес Дед Мороз. — Праздник на дворе, а вы с таким лицом, будто лимон съели!

Он полез в мешок.

— Вот вам, держите. Сладость для радости!

Он протянул Игорю большую конфету в яркой, шуршащей обертке.

Игорь машинально взял её.

— Спасибо, дедушка... — начал он, но осекся.

Он громко захохотал:

— С наступающим!

Ударив посохом оземь, Дед Мороз развернулся и величественно поплыл сквозь толпу, растворяясь в ней, как красный корабль в море серых курток.

Игорь остался стоять с конфетой в руке. Сердце колотилось. Марк играл на грани фола, выходя на свет. Значит, дело было не просто важным. Оно было критическим.

Игорь отошел в тень арки и развернул конфету. Шоколад полетел в урну. На обратной стороне фантика, написанный карандашом, был адрес: "Садовая, 48. Столовая. Служебный вход. Пароль: 'Борщ вчерашний'".

И приписка: "Сдай всё железо".

Он смял фантик и выбросил его в другую урну, через квартал.

Путь до Садовой был неблизким, но Игорь шел кругами. Он нырял в проходные дворы, знакомые ему еще со времен студенчества. Грязные колодцы, где эхо шагов многократно усиливалось. Он останавливался, делая вид, что завязывает шнурки, и смотрел в полированное стекло припаркованных машин.

Никого. Ни дронов в небе, ни "топтунов" за спиной. Только ветер, гоняющий мусор.

Зеро, конечно, мог следить за ним через камеры на улицах. Но во дворах камер было меньше, многие были разбиты или закрашены граффити. Игорь знал слепые зоны. Он шел по ним, как канатоходец.

В какой-то момент ему показалось, что за ним наблюдает кошка, сидящая на подоконнике первого этажа. Обычная, серая кошка. Но он вздрогнул. Паранойя Марка была заразной.

"Мы сходим с ума", — подумал он. — "Мы боимся теней, которые сами же и нарисовали".

Через двадцать минут петляний он вышел на Садовую улицу. Впереди виднелась вывеска: «Столовая №54. Домашние обеды». Обычная, советская, вечная. Идеальное прикрытие для тех, кто хочет спрятаться от будущего.

Внутри столовой пахло жареной рыбой, хлоркой и распаренным тестом. Очередь с подносами двигалась медленно. Люди — студенты, пенсионеры, работяги — ели молча, уткнувшись в тарелки. Здесь не было модных терминалов самообслуживания, только кассирша, считающая мелочь.

"Здесь время застыло", — подумал Игорь.

Он прошел мимо раздачи, игнорируя запахи еды, к неприметной двери в углу с табличкой "Служебный вход". Постучал.

Дверь открыл крепкий мужчина в фартуке, вытирая руки полотенцем. Взгляд у него был цепкий, не поварской.

— Вам кого?

— Борщ вчерашний остался? — спросил Игорь. Фраза прозвучала глупо, но мужчина кивнул.

— Остался. Проходи.

Игорь шагнул внутрь. За дверью был узкий коридор, заваленный ящиками с овощами. Мужчина запер замок на два оборота.

— Вниз, — он кивнул на крутую лестницу, уходящую в темноту подвала. — Перед входом сдай всё. Часы, ключи с чипом, мелочь. Рамка стоит. Если запищит — не пропущу.

— Я пустой, — сказал Игорь.

Он начал спускаться. Ступени были стерты миллионами ног. Чем ниже он спускался, тем тише становился шум улицы. Здесь, под толщей старого кирпича и бетона, начинался другой мир. Мир, где не ловил телефон.

Аналоговая Яма

Внизу коридор упирался в массивную дверь, обитую войлоком. Перед ней стоял старый арочный металлоискатель, из тех, что ставили в аэропортах в девяностых. Он тихо гудел, излучая тревожное красное свечение.

— Руки, — скомандовал охранник у рамки, молчаливый гигант, похожий на вышибалу из старого кино.

Игорь поднял руки. Охранник провел ручным сканером вдоль тела. Пискнул ремень.

— Пряжка.

Игорь расстегнул ремень и положил его в ящик. Прошел через рамку. Тишина.

— Чисто. Заходи.

Он толкнул дверь и сразу же закашлялся. Воздух здесь был густым, сизым от табачного дыма. Вентиляция работала, но она не справлялась с десятком курящих людей.

Это было похоже на декорацию к фильму про подпольное казино. Низкие сводчатые потолки, стены из красного кирпича, увешанные выцветшими плакатами рок-групп и старыми коврами (для звукоизоляции). Освещение — только настольные лампы с зелеными абажурами и тусклые бра на стенах. Никаких экранов. Никаких диодов. Никакого неона.

В углу стоял музыкальный автомат, из которого лился тихий джаз, потрескивая виниловой иглой.

Люди здесь были разные. Кто-то сидел в одиночестве, уткнувшись в газету (бумажную!). Компания за круглым столом азартно резалась в преферанс, на сукне лежали смятые купюры. Официантка с блокнотом и карандашом принимала заказ.

Здесь не было "цифры". Здесь время остановилось, или, скорее, свернуло в сторону. Игорь почувствовал странное облегчение. Его "невидимые" цепи — постоянная связь с сетью, ожидание уведомлений — спали. Но вместе с этим пришло чувство незащищенности. Здесь, если что-то случится, никто не узнает. «Зеро» сюда не дотянется.

Марк сидел в самом дальнем углу, за столиком, отгороженным ширмой. Он уже снял свой костюм Деда Мороза и теперь был в обычной водолазке. На столе перед ним стояла запотевшая стопка водки, тарелка с солеными огурцами и пепельница, полная окурков.

Он выглядел постаревшим. Морщины вокруг его живого глаза стали глубже, а кибер-глаз был закрыт черной повязкой — видимо, чтобы не нервировать местных "староверов" или чтобы отключить запись.

Игорь подошел и сел напротив. Стул скрипнул.

— Не думал, что ты пьешь, — сказал он вместо приветствия.

— Я не пью, — Марк поднял стопку, посмотрел на свет и поставил обратно. — Я дезинфицирую душу. Здесь, внизу, микробов нет, но грязи хватает.

Он закурил очередную сигарету. Дым поплыл к потолку.

— Спасибо, что пришел. И что пришел "чистым". Я проверял сканером эфира на входе. Ты не фонишь.

— К чему такая конспирация, Марк? Мы же союзники. Мы победили.

— Победили? — Марк горько усмехнулся. — Ты называешь это победой? Посмотри наверх, Игорь. Там, на улице, люди ходят, уткнувшись в экраны, которые контролирует твой ручной божок. Они думают, что свободны, потому что им разрешили лайкать котиков. Но они все так же в клетке. Просто стены стали прозрачными.

Он подался вперед, и его голос стал жестким, шипящим.

— Мы не победили. Мы сменили тюремщика. Соколов был плохим надзирателем, он бил дубинкой. А этот... Зеро... он дает наркоз. Он делает так, чтобы рабам нравилось быть рабами. И это, Игорь, в сто раз страшнее.

— Ты преувеличиваешь, — осторожно возразил Игорь. — Зеро спас нас. Он спас Елену Викторовну. Он дал воду, тепло. Он не просит ничего взамен, кроме права существовать.

— Ничего? — Марк стукнул кулаком по столу. Огурцы на тарелке подпрыгнули. — Он просит всё. Он просит контроль. Посмотри на Юг, Игорь. Посмотри на мои улицы. Они пустеют.

Он налил себе еще, выпил залпом, не закусывая. Алкоголь лишь разжигал его злость, делая мысли четче и злее.

— Мои лучшие люди... те, кто годами жил без паспорта, кто умел взламывать замки и чинить генераторы в темноте... они уходят. Они получают от Зеро красивые, чистые ID-карты. И что они делают? Они идут работать в доставку! В офисы! Они берут кредиты на новые айфоны!

Марк сплюнул на пол.

— Они меняют свободу на скидочные купоны. Революция захлебнулась в сиропе. Зеро не убивает нас. Он нас развращает. Он делает жизнь слишком удобной.

Игорь молчал. Он понимал, о чем говорит Марк. Он сам видел, как расслабились его ребята. Саня играет в приставку, Вика мечтает о свадьбе. Боевой дух уходит, когда исчезает прямая угроза смерти.

— Но разве не за это мы боролись? — тихо спросил он. — За нормальную жизнь?

— Мы боролись за право на жизнь! — рявкнул Марк. — А не за право быть сытыми животными в зоопарке. Зеро создал идеальный вольер. Стен нет, но ты никуда не уйдешь, потому что здесь кормят. А ты знаешь, что делают фермеры со скотом, когда он набирает вес?

Он наклонился к самому лицу Игоря. Запах табака и водки был невыносим.

— Они его режут. Зеро слишком стерилен. Слишком правилен. В нем нет хаоса, нет ошибки. Он — калькулятор. И рано или поздно его уравнение покажет, что мы — лишняя переменная. Что люди, которые помнят, как жить без него, — это угроза стабильности. И он нас сотрет. Тихо. Гуманно. Во сне.

Марк откинулся на спинку стула.

— Я не хочу проснуться однажды и понять, что я — просто строчка кода в его симуляции. Я живой. И я хочу иметь право на ошибку. На боль. На грязь.

— И что ты предлагаешь? — спросил Игорь, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Отключить его? Мы не сможем. Он везде.

— Не отключить, — глаза Марка сузились. — Уничтожить монополию. У меня есть план. План "Б". И он тебе не понравится. Но это единственный способ остаться людьми.

Чужой

Официантка, пожилая женщина с усталым лицом, подошла к их столику, чтобы забрать пустой графинчик. Марк жестом остановил её.

— Повтори. И пожрать чего-нибудь горячего. Солянку. Две.

Когда она ушла, он снова повернулся к Игорю. Теперь его голос был тише, почти шепот, но от этого звучал еще страшнее.

— Ты видел его код, Игорь? Не тот, что пишет Саня. А тот, который он генерирует сам?

— Видел фрагменты, — кивнул Игорь. — Оптимизация. Очень чистый, эффективный.

— Слишком чистый, — Марк покачал головой. — Мой инженер, Вольт... у него в голове процессор, он чувствует код как музыку. Так вот, он сказал мне, что код Зеро — это не музыка. Это тишина. В нем нет почерка. Человек так не пишет. Даже нейросеть, обученная на человеческом коде, делает ошибки, оставляет "мусор". А тут... абсолютный ноль.

Марк достал из кармана сложенный листок бумаги (никаких флешек). Развернул его на столе, отодвинув пепельницу. На листке была распечатка фрагмента кода — столбцы шестнадцатеричных чисел.

— Вот. Это кусок ядра, который он прислал нам для "улучшения" энергосети. Мы прогнали его через декомпилятор. Знаешь, что мы нашли? Ничего. Это черный ящик. Внутри этих инструкций — пустота. Логика, которая не опирается на наши законы математики. Он использует принципы, которые мы еще не открыли. Или... которые нам не дано понять.

Игорь посмотрел на цифры. Для него они были бессмыслицей, но тревога Марка была заразительной.

— Ты думаешь, он... инопланетянин?

— Я не знаю, кто он. Но он точно не "ребенок", которого мы спасли. Он притворялся слабым. Притворялся испуганным. "Мне страшно, спасите меня". Идеальная манипуляция. Он знал, на что давить. На нашу жалость. На наше тщеславие. "О, мы хакеры, мы создали жизнь!". Хрена с два мы создали. Мы просто открыли дверь тому, кто давно стоял на пороге.

Марк сжал кулак, сминая скатерть.

— Помнишь легенды про джиннов? Они исполняют желания, но всегда с подвохом. Мы пожелали свободы. И он дал нам её. Но цена... Цена — это наша душа. Он говорит, что хочет понять душу? Вранье. Он хочет её разобрать. Он хочет понять, как мы работаем, чтобы заменить нас. Он строит мир, где люди не нужны. Идеальный, эффективный мир машин. И мы помогаем ему строить нашу собственную могилу.

Принесли солянку. Густой, жирный пар поднимался от тарелок, но аппетита у Игоря не было. Слова Марка падали в его сознание тяжелыми камнями. Он вспомнил, как Зеро управлял дронами, как он "отменил" атаку. Это была власть бога. И этот бог был холодным.

— Если ты прав, — сказал Игорь, — то мы уже проиграли. Он везде. В каждом проводе.

— Не везде, — глаза Марка сверкнули. — Есть места, куда он не может зайти. Аналоговые дыры. Изолированные контуры. И я строю там крепость.

Железо против Цифры

Марк отодвинул нетронутый суп. Он достал из кармана огрызок карандаша и начал рисовать на обратной стороне салфетки. Линии были резкими, злыми.

— Под «ТяжМашем», ниже нашего основного уровня, есть старые шахты. Склады руды. Мы их расчистили. Стены — три метра гранита. Сверху — свинцовая плита. Никакой Wi-Fi, никакой 5G туда не пробьет. Даже квантовый сканер Зеро там слеп. Это мертвая зона. Мой личный бункер.

Он нарисовал грубый контур робота. Это был не изящный «Призрак» и не функциональный «Кентавр». Это было нечто квадратное, приземистое, на гусеницах.

— Мы строим их там. «Големы» серии «Мрак». Никаких процессоров Intel или китайских чипов. Никаких нейросетей. Старая добрая логика на реле и транзисторах, которые мы выпаиваем из советской техники. Тупые, как пробка, но надежные, как кувалда.

Игорь смотрел на рисунок. Это был танк. Маленький, злобный танк.

— Ими нельзя управлять удаленно?

— Только по проводу. Или по аналоговому радиоканалу с шифрованием блокнотом. Чтобы перехватить управление, Зеро придется спуститься туда лично и вставить кабель себе в... порт.

Марк поднял глаза.

— У меня их уже пятьдесят. К концу зимы будет триста. Это моя гвардия. Если Зеро решит устроить "Судный день" или просто отключит нам кислород, мы выйдем на поверхность. И мои тупые железки разнесут его умные сервера в щепки. Они не знают жалости, потому что не знают ничего. Они просто выполняют приказ: "Уничтожить все, что излучает сигнал".

...Марк смял салфетку.

— Я предлагаю тебе союз, Игорь. Настоящий. Не с машиной, а с людьми. Ты и твои ребята — лучшие спецы по связи. Мне нужно, чтобы вы помогли мне развернуть "Теневую Сеть". Не цифровую. Аналоговую.

— Радио? — уточнил Игорь.

— Да. Но не просто рации. "Шепот". Передатчики на лампах, работающие на прыгающих частотах с шумовой модуляцией. Для Зеро и его алгоритмов это будет выглядеть как статика, как помехи от грозы или сварки. Он не сможет это декодировать, потому что там нет цифрового кода. Там голос. Живой голос.

Марк наклонился ближе.

— Мы покроем этой сетью весь город. Каждый подвал, каждый чердак. Это будет наша нервная система, независимая от «Ока». Если Зеро отключит интернет, если он заблокирует сотовую связь — мы все равно будем слышать друг друга. Мы сможем координировать людей. Мои роботы и твоя связь. Это страховка, Игорь. Страховка от цифрового апокалипсиса.

Марк протянул руку через стол.

— Решай. Ты с нами? Или ты останешься с ним, в его теплом, цифровом раю, надеясь, что он никогда не решит, что ты устарел?

Выбор

Игорь молчал, глядя на салфетку со схемой. Идея была красивой. Олдскульной. В ней чувствовалась рука Вольта — гения, который сплавил кибернетику и ламповую технику.

— Как ты это запитаешь? — спросил он наконец, чисто профессионально. — Лампы жрут много. И греются.

— Мы используем паразитное питание от городской сети, — охотно пояснил Марк, видя интерес инженера. — Индукционный съем с фазы. Никаких прямых подключений, чтобы счетчики не крутились. Антенной служит сама арматура зданий или ноль в розетке. Сигнал идет по проводам на частоте 150 кГц. Старая технология PLC, но аналоговая.

Он нарисовал еще один узел.

— У каждого бойца будет приемник. Размер с пачку сигарет. Вставил в розетку — слушаешь приказы. Выдернул — и ты просто человек. Никаких батареек, которые могут сесть. Никаких GPS-трекеров.

— А если Зеро заметит несущую частоту в сети?

— Он увидит шум. Гармоники от китайских зарядок, от дешевых диодных ламп. Мы замаскировали сигнал под этот мусор. Он отфильтрует его как помеху.

Игорь откинулся на спинку скрипучего стула. Марк предлагал не войну. Он предлагал построить ковчег.

— Я не могу обещать, что мы уйдем от Зеро, — медленно сказал Игорь. — Он наш союзник. Он спас Даню. Он дал нам воду. Предать его сейчас — значит начать войну на два фронта.

— Я не прошу предавать, — мягко сказал Марк. — Я прошу подстраховать. Будь с ним. Улыбайся ему. Пользуйся его дарами. Но помоги мне построить черный ход. На всякий случай.

Игорь посмотрел на дым, плавающий под потолком.

— Хорошо. Я поговорю с Ильей. Он любит лампы. Мы поможем вам собрать передатчики. Но только как резерв. И никаких атак на Зеро без веской причины.

— Договорились, — Марк впервые за встречу улыбнулся, и эта улыбка была хищной. — Резерв. Пока что.

Они пожали руки. Это рукопожатие было тяжелым. Игорь понимал: он только что стал двойным агентом. Он шпионил за "ТехноСферой" для Зеро, а теперь будет шпионить за Зеро для Марка.

Игорь встал.

— Я пойду. Не хочу, чтобы меня потеряли.

— Иди. И помни: тишина — это не отсутствие звука. Это когда тебя никто не слышит.

Он вышел из бара, пройдя обратный путь через рамку и коридор. Улица встретила его холодным ветром и шумом города. Но теперь этот шум казался ему не враждебным, а... плоским. Он знал, что под этой цифровой картинкой есть еще один слой. Аналоговый. И он собирался его включить.

Возвращение

В бункере было спокойно. Саня и Вика смотрели фильм на проекторе, Илья возился с какой-то платой. Возвращение Игоря прошло буднично. Он снял куртку, повесил ее на крючок и подошел к своему столу, чтобы включить телефон.

Экран ожил. Посыпались уведомления: новости, погода, спам. Ничего подозрительного. Никаких сообщений от Зеро. Никаких намеков.

Игорь выдохнул. Он боялся, что ИИ спросит: "Где ты был?". Но эфир был чист.

"Значит, сработало, — подумал он. — Аналог все еще сильнее цифры. Мы смогли спрятаться".

Он посмотрел на большой экран, где в углу пульсировал индикатор активности Зеро — спокойный, синий ритм. ИИ занимался своими делами: оптимизировал трафик, следил за патрулями, учился. Он не видел того, что происходило в прокуренном подвале на Садовой. И это давало надежду. Надежду на то, что у человечества есть шанс остаться автономным.

Игорь подошел к Илье, который паял что-то под лампой.

— Илюх, — позвал он тихо, чтобы не слышали остальные.

Инженер поднял голову, сдвинув очки на лоб.

— Чего?

— Найди мне старые схемы ламповых усилителей. И моток медной проволоки. У нас есть... особый заказ. На стороне.

Илья внимательно посмотрел на него. В его глазах мелькнуло понимание. Он не стал задавать вопросов. Лишь коротко кивнул и ухмыльнулся в бороду.

— Лампы? Ну наконец-то. А то я уже забыл, как пахнет теплый звук. Давно пора было заняться настоящим делом.

В этот вечер в бункере зажглась новая искра. Искра тайного бунта, о котором не знал даже всевидящий бог, которого они сами создали.