Немного киберпанк, гримдарка в ленту
Может любителям стиля вархаммер 40K зайдет. В некоторых моментах, вдохновляюсь визуалом WH40K, но и не им одним.
Может любителям стиля вархаммер 40K зайдет. В некоторых моментах, вдохновляюсь визуалом WH40K, но и не им одним.
В мрачной тьме далекого прошлого, спасти могла только ярость.
Славянский Гримдарк. Эпизод 3. Илья Муромец и Кощей "Бессмертный".
во мне проснулся дизайнер и я начал добавлять всякого))
Предыдущие две работы из этой серии
Первый скетч, что б не подумали, что нейронка
Вдохновлено стилем вселенной Warhammer.
Не стоит судить этот роман по обложке: оформление у книги выдержано в серых тонах и не обещает читателю ничего кроме вселенской скуки. Город в котором происходят события романа действительно преимущественно серого цвета, однако дичь, творящаяся в нем, точно не заставит вас скучать.
Город Мордью, в котором происходят события романа находится в состоянии перманентной войны с другим городом, Маларкои. Правитель Мордью, которого все зовут Господин, живёт в своём дворце вдали от простых жителей и поддерживает с помощью магии защитный барьер города. Этот барьер уничтожает огненных птиц, которые насылает правительница Маларкои, в тщетных попытках разрушить Мордью. А ещё он удерживает морские волны и спасает город от затопления.
Главный герой, мальчик по имени Натан Тривз живёт в убогой лачуге. Его отец находится при смерти, легкие отца пожирают легочные черви. Мать мальчика выставляет свое тело на продажу, чтобы заработать хоть какие-то деньги на пропитание. А Натан ходит в Цирк, особое место в городе, где, ныряя в Живую Грязь, можно добыть мутированных существ и потом продать за хорошие деньги. Для их ловли он использует Искру, магическую способность, которую отец строго настрого запретил использовать. Мальчику нужны деньги, чтобы купить лекарство для своего больного отца. Все меняет приглашение Натана и ещё нескольких детей в дворец Господина. Кто-то говорит, что попав в этот дворец можно до конца своих дней жить без забот. Кто-то считает, что всех мальчиков, кто туда попал Господин пытает и мучает, а из их слез готовит волшебные эликсиры. Натан решает рискнуть.
Книга вся целиком состоит из разных «диковинок», но нет ощущения, что автор занимается дешёвым эпатажем. У Алекса Феби действительно очень богатая фантазия.
Начинается произведения с перечисления чудесных вещей которые можно встретить в сюжете. Приведу несколько:
«Абсолютно чёрный корабль
амулеты в виде бараньей головы, обладающие магическими свойствами
бал маскарад
безымянных аристократов-неврастеников
белого оленя, одновременно являющегося чем-то вроде бога
бесконечно удлиняющуюся лестницу
большую пустую комнату в самом центре города
ведуний
ведьму
вид насекомых, сделавших солнце своим домом"
Там очень длинный список, есть и собаки, говорящие на латыни, и крысы свившие гнездо в бедренных костях мёртвой женщины. Все эти предметы и странные персонажи причудливым образом вплетены в текст. Это не назвать спойлером, они не раскрывают ключевых моментов. Просто, когда в книге попадаются говорящие собаки, ты вспоминаешь список и такой «Ага!» Все это перечисление звучит как безсвязная чушь, но поверьте, книга стоящая.
Интересно, что в конце произведения есть словарь объясняющий непонятные и сложные моменты, но автор не советует к нему обращаться до прочтения всего сюжета. Чтобы как главный герой, блуждать в потемках и по крупицам собирать истину.
Книгу сравнивают с творчеством Майкла Муркока, и сравнение действительно уместно: мир, придуманный автором полон интересных деталей, а его тайны открываются постепенно. И также, как у Муркока присутствует серая мораль: очень сложно выделить какого-то ярко выраженного злодея, у каждого героя, даже самого неприглядного, есть сложный бэкграунд и понятная, хоть и неочивидная мотивация. Главный герой не идеализирован, его руки по локоть в крови, и он успевает сделать немало плохих дел на пути к цели (невольно вспоминается цикл об Элрике).
Если говорить о сравнениях, то возникает ассоциация с «Принцессой Мононоке» в частности и творчеством Миядзаки в целом. Тема столкновения индустриально-промышленной цивилизации с живущими в гармонии с природой туземцами здесь конечно не главная, но занимает важное место в сюжете.
Все эти сравнения, безусловно очень приблизительные. Книга атмосферная, полная динамики и неожиданных твистов. Сеттинг проработан до деталей, за знания о мире придётся заплатить своей психикой как герою, так и читателю. Уровнем экзотичности творчество автора не уступает книгам Чайна Мьевилля (я серьёзно). Короче говоря, рекомендую.
Если понравился обзор, подпишитесь на наш канал о книгах https://t.me/k0nTeXt
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Роман предворяет события другой более успешной книги автора «На руинах империи» В нем мы вновь попадаем в город вечно бунтующих любителей человеческих жертвоприношений. Служительница культа смерти, кровожадные боги и все в великолепном гримдарковом сеттинге. Казалось бы, что может подкачать в таком сюжете? Ответ: персонажи.
Служительница местного бога смерти Пирр отправляется с двумя жрецами в город Домбанг для последнего Испытания. Главная героиня должна совершить серию ритуальных убийств, а последним принести в жертву свою давнюю любовь — капитана домбангской стражи.
Домбанг — это когда-то независимый город, захваченный могущественной Аннурской империей. С прибытием наших героев в городе начинают происходить мятежи и волнения. Коренные жители ждут возвращения своих богов, которые согласно пророчеству должны покарать захватчиков. Жуткие и загадочные убийства свидетельствуют о том, что ожидания жителей не напрасны. Жрецы оказываются в эпицентре этих тревожных событий.
Автору неплохо удалось вести повествование от лица женского персонажа в романе «На руинах империи» Там мы видели личностный рост безответственной и инфантильной героини через набивание шишек и довольно жёсткие жизненные уроки. Наблюдать за этим процессом было увлекательно.
В «Присягнувшей черепу» же развития персонажа как такового почти нет. Да, есть какая-то туманная экзистенциальная миссия «познать смерть и любовь», но выполняя основные и побочные квесты, Пирр мало меняется. Томно вздыхающая девица, мучимая вселенским вопросом «любит, не любит» изредка вспоминает, что она грозный ассасин и начинает доказывать всем и каждому, что она машина для убийства, которая не боится смерти. Эффект достигается, увы, трагикомический, что вряд ли задумывал автор.
Герои в свои попытках пошутить напоминают школьников гыгыкающих над камасутрой. Очень странно, что прирождённые убийцы разговаривают как не очень умные подростки. Юмористичкие вставки сильно бьют по атмосфере произведения.
Пожалуй, лучше всего автору удалась вторая половина книги. Брайан Стейвли прекрасно описывает всякую смертельно-опасную экзотическую живность. Когда герои отправляются на поиски загадочных богов все местная фауна открывает на них охоту. Но и здесь увы не обошлось без томных взглядов и нелепых выяснений отношений.
Подводя итоги, можно сказать, что книга скорее разочаровала, чем обрадовала. Интересный и талантливый автор не сумел выдержать баланс сюжета и свёл фабулу к дешёвой мелодраме.
Если понравился обзор подписывайтесь на наш канал в ТГ https://t.me/k0nTeXt
О книгах Яцека Пекары я узнал давно. Если не путаю, мне порекомендовали его аж пять лет назад где-то в комментах к первому обзору на отличную «Конгрегацию» Надежды Поповой (второй обзор можно отыскать здесь).
Цикл этот хвалили как пример годного гримдарка, до краёв наполненного коричневой чёрной серой моралью, с интересным протагонистом и в любопытном псевдоисторическом сеттинге.
Я занёс цикл в список «на почитать», но никак не находил время на работу пана Пекары.
А летом, ВНЕЗАПНО узнал, что по его книгам – видимо, желая повторить успех CDPR, – взялась игроизировать одна польская студия и скоро нас ждёт РПГ в мрачном deep dark fantasy сеттинге.
Игру я тотчас же добавил в желаемое, а на книгу наконец-то нашёл время, благо, первые четыре тома в аудиоформате давно уже пылились на моём жёстком диске.
И теперь, прочитав романы «Слуга Божий», «Молот Ведьм», «Меч ангелов» и «Ловцы душ» я готов высказать свое невероятно ценное мнение на тему «Цикла о Мортимере Маддердине».
Капелька сюжета
Итак, условный параллельный мир. Условное Средневековье. Условная Священная Империя Германской Нации. История тут пошла несколько иным путём, причем по самой уважительной причине, о которой будет сказано в разделе «Магия и боги».
Но несмотря на различия, у нас тут всё еще средневековый мир со всеми своими проблемами, бедами и пороками.
Тут хулят Матерь Нашу Церковь, смея сомневаться в мудрости епископа, повысившего налоги. Там попирают лик Его, отрицают Господа и поклоняются древнему злу, считая, что оно может хоть чем-то помочь. Здесь практикуют отвратительные ритуалы, требующие обязательно содомских свальных оргий и жертвоприношений девственниц (и правда, что после мужЫцкой кучи-то с ними ещё делать?).
Проблем много. Угрозы идут ото всюду. Зло никогда не дремлет.
К счастью, есть те, кто борется с заразой, калёным железом выжигая скверну, дабы спасти тело. Имя им – Святой Официум или, говоря проще, Инквизиция.
Эти люди неустанно роют носом землю, точно свора гончих, и не успокаиваются до тех пор, пока не выкорчуют с корнем ростки крамолы и ереси. А после… О-о-о, после врагов Господа ждёт долгая, очень долгая и вдумчивая беседа со святым отцом, по результатам которой он – взойдя на костёр – будет лить слезы раскаяния и благословлять Бога и слуг Его на Земле за то, что бессмертная душа его спасена.
А истерзанное тело… Ну, кому до него есть дело, правда? Оно опадёт пеплом и будет развеяно по всем четырём сторонам света, ибо что мы, как не будущая глина в руках гончара?
Одним из таких псов Господних является Мордимер Маддердин. Обычный не совсем обычный совсем необычный инквизитор на службе его святейшества епископа Хес-хезрона – крупного и богатого имперского города.
И по роду своей деятельности Мордимеру, а также его верным спутникам, не раз и не два придётся столкнуться с кошмарами, даже имя которым отсутствует в человеческих языках, сразиться со злодеями всех форм, оттенков и разновидностей, и все это лишь за малую краюшечку хлеба, да глоток воды. Ради спокойствия агнцев Божьих и во славу его. Аминь!
Вот только… Как бы нашему доблестному пёсику не узнать лишнего, того, чего он знать совершенно не хочет. И как бы ему не встать на пути сильных мира сего. И как бы не оказаться в центре событий, пережить которые слабому человеку вряд ли под силу.
Впрочем… Кто сказал, что есть невозможное, коль вера твоя сильна, а рука – тверда?
Мир
Что можно сказать о книжном мире? Если честно, не то, чтобы очень много.
У нас тут условное псевдосредневековое фэнтези, действие происходит в Германии, как я писал выше. На востоке есть Польша – в книге есть персонажи из этого государства, на юге – Святой Престол, который на момент начала книги если ещё и не воюет со Святым Официумом, то находится очень близко к этому, потому как папистам не нравятся своевольные и независимые инквизиторы.
А потому время от времени происходят «эксцессы» разной степени паскудства и кровавости.
Впрочем, эта подковерная грызня до определённого момента держится в рамках, потому как она выгодна императору.
Ещё нам известно про мятежную провинцию – Палатинат – богатейшую и невероятно укреплённую, отколовшуюся как от империи, так и от церкви.
А, ещё есть Персия, да.
Вот, вроде бы, и всё, что я запомнил по четырём первым книгам цикла насчёт географии.
Про основное же место действия можно рассказать и много и мало одновременно.
Ну да, у нас тут как бы Германия, но как бы и не совсем. Везде грязь, кровища и всё в том же духе, это соседствует с роскошью и утончёнными развлечениями знати. Мир предельно приземлён и лишён романтики. Тут, блин, главный герой – взяточник, которого можно нанять для того, чтобы он провёл частное расследование. И он, в целом, будет получше многих других!
Так что хорошего о мире книг я не могу сказать особо ничего как в плане их проработки (ну камон, обычная фэнтезя ж), так и в плане происходящих в нём событий (Второе Пришествие тут, как мне кажется, не самый плохой исход).
Магия и боги
Бог в мире «Цикла о Мордимере Маддердине» есть, как есть и Его Сын, и ангелы с демонами.
Причём тут это не утверждение ребят с остро заточенными железками, а факт, проверенный эмпирическим путём.
Говоря проще, в мире книги реально встретить и ангела, и чёрта. Да и древние сущности тоже нет-нет, да и заглянут на огонёк. Поэтому с религиозным восприятием окружающей действительности нет никаких. Как и с непрерывным и яростным положением известного органа на десять заповедей обывателей.
Впрочем, есть тут один нюанс, неплохо объясняющий накал гримдарка.
Иисус этого мира выглядел, судя по всему, как-то так:
Потому что здесь Он сошёл со креста в величии своём и, призвав учеников, обрушил ярость сперва на фарисеев (в книге чётко говорится о том, что уже к вечеру Иерусалим пылал), а после и на римлян, придя в Вечный Город и доступным языком пояснив язычникам, кому они отныне служат.
Другими словами, он принёс не Новый Завет, а, в общем-то, Старый Новый Завет. Из-за этого изменились даже молитвы. Так, в местном «Отче наш» есть строчка: «как и мы НЕ прощаем должникам нашим», ну а раз так сказал Сын, то с чего бы это людям не слушать Его?
Ладно, с Богом, вроде, разобрались. Чего по магии?
Магия тут во многом пошла от персидских чародеев, которые первыми научились договариваться с демонами, продлевать себе жизнь и творить прочие непотребства. В основном заклинания связаны с какими-нибудь ритуалами, чаще всего кровавыми, проклятьями и прочей ерундовиной. Но не всегда. Встречаются и иные варианты, хотя и реже.
Так, тут есть люди с редким природным даром, позволяющим делать всякое мощно-колдунское, есть люди, чья молитва дарует освобождение от оков плоти и позволяет узреть истину. Есть и боевые заклинания, и призывы элементалей, и многое другое.
Но в основном, конечно же, у нас тут кровавые ритуалы с содомией и девственницами. Зачем отказываться от хороших традиций предков, верно?
Если же говорить без шуток, то мощь ритуалов в мире нашего инквизитора колоссальна. Некоторые способны обезлюдить страны, континенты!
Цена, естественно, соответствует желаемому.
Таки да, колдовать просто так не выйдет. За всё так или иначе придётся платить. Вот только кто сказал, что заёмщик и плательщик окажутся по одну сторону от ритуального ножа?
Персонажи
С героями в первых четырёх книгах цикла не то, чтобы прямо очень хорошо. Тут ведь какая штука. По славной польской традиции, которую я встречал и у Сапковского, и у Вегнера, каждая книга состоит из нескольких независимых повестей.
Не знаю, с чем это связано, если кто в курсе – напишите, пожалуйста, мне интересно.
С одной стороны, это позволяет делать повествование более законченным, с другой же – накладывает некоторые ограничения.
Каждая повесть – это новое расследование и, почти всегда, новые люди, с которыми мы вряд ли встретимся в будущем. Кстати, совершенно необязательно, что из-за аутодафе. Они просто могут выпасть из сюжета и не вернуться туда.
А потому, кроме главного героя в цикле я встретил не то, чтобы очень много запоминающихся персонажей. Причём почти ни о ком из них ничего не могу сказать чисто потому, что тогда очень знатно спойлерну. А у нас тут, как-никак, фэнтези с элементами детектива, а потому подобное нежелательно.
Раз так, мы ограничимся лишь четырьмя героями – протагонистом и тремя его спутниками.
Знакомьтесь, Мордимер Маддердин. Инквизитор, мизантроп, взяточник, кутила, проматывающий любые пришедшие к нему деньги, ветеран восстания, мужская шовинистская свинья, человек с замашками польского пана, отбитый на всю башку фанатик.
Выберете то, что нравится и вы не ошибётесь. Любое из этих определений подходит Мордимеру, но ни одно из них не опишет его целиком и полностью.
Наш протагонист – это очень сложная натура, буквально составленная из противоречий и интересная этом.
Так, к примеру, он жаждет любви, но боится полюбить, считая, что это сделает его слабым (и мучась от старой психологической травмы) из-за чего свершает откровенно мерзкие поступки по отношению к женщинам.
Или, ещё вариант. Он любит бабло и готов за мзду отправиться в частное расследование. Но при этом никогда не отмажет еретика, сколько бы тот ни посулил. Да что там, если в ходе расследования получится выйти на заказчика, можно не сомневаться, что тот окажется сперва в допросной, а после и на костре.
Да, чувство справедливости у Модимера несколько… своеобразно, но даже оно присутствует. Он не раз и не два шёл на крайне опасные авантюры, грозящие мучительной смертью, лишь бы достать урода. Впрочем, частенько там работало и уязвлённое ЧСВ, а также – корпоративная солидарность. Тем не менее, назвать Мордимера беспринципным физически невозможно.
Напротив, это очень принципиальный человек. Жаль, отбитый на всю башку.
А ещё наш ГГ умеет молиться. Это, конечно, неудивительно для инквизитора, а вот то, что высшие силы отвечают ему – уже интересней. Он обладает редким даром – во время молитвы может покинуть тело (да, я писал об этом выше) и найти ответ на интересующий вопрос. Вот только плата за подобное высока и рано или поздно она станет непомерной.
Что, впрочем, ни капли не останавливает Мордимера.
Теперь несколько слов про его подручных.
Курнос. Изуродованный и очень злой мужик, обожающий насиловать женщин и убивать людей. Силён, опасен в бою, жесток до крайности. С головой у него, определённо, беды во все поля. Более того, если он и пёс Мордимера, то либо кавказская овчарка, либо алабай. Говоря проще, стоит только нашему ГГ дать слабину, и можно не сомневаться – Курнос вцепится ему в горло.
Как ни странно, у этого откровенно мерзкого человека есть какие-то чувства, он даже способен иногда проявлять сострадание, причём очень трогательное.
Вот уж поистине – чужая душа потёмки.
Первый и Второй. Эти братья-близнецы тоже любят женщин. Но тех, которые остаются женщинами в течении получаса.
Говоря проще, оба – некрофилы. Ну, или один из них. Не уверен до конца.
Впрочем, от общества гражданок с заниженной социальной ответственностью они не отказываются. Курнос, кстати, тоже.
Первый и Второй невысоки, но быстры. Отлично владеют арбалетом и саблей. А ещё у них есть внутренний дар, позволяющий делать разные интересные штуки. Плата, как и в случае Мордимера, непомерно высока, но когда выхода нет, наш инквизитор применяет братьев по назначению к вящей своей пользе.
И давайте-ка закончим с героями. Жаль, конечно, хотелось бы рассказать и про пару интересных барышень, и про одного крутого инквизитора, и про театрала, и про епископа, и про ангела… Но не буду. Отмечу лишь, что они, в целом, получились ничуть не хуже, чем спутники ГГ.
За и против
Так, начнём с похвалы.
У нас тут отличное тёмное фэнтези. Вот прям по канону. Годнота родом из нулевых, не успевшая ещё набить оскомину и опопсеть (не знаю, что там в последующих книгах автора, сужу лишь по первым четырём).
Всё плохо, все – моральные уроды, герою постоянно приходится применять малое зло, дабы победить большее, ну или хотя бы изгнать его с минимальным уроном для обывателей.
Книги частенько скатываются в чернуху, при этом не набиты ей целиком и полностью, оставляя место и бескорыстию, и доброте, и жалости. Да, немного, но это есть и это идёт повествованию на пользу.
ИМХО, «Первый закон» Аберкромби был слабоват именно из-за бесконечных оттенков чёрного, являя собой этакий фэнтезийный «Левиафан». Книги Пекары мне показались чуточку, но добрее.
Хотя не исключено, что именно «показались», потому как жести и чернухи тут выше крыши.
Следующий плюс – это главный герой. Автор прямо старался-старался, делая его максимально разносторонним, противоречивым и глубоким. И на мой взгляд у него это получилось.
Следить за приключениями Мордимера было интересно.
Если мир мне показался серединка-наполовину, то вот история его вышла крайне интересной. Эти вставочки про персидских колдунов, про сошествие Христа, и всё в том же духе. Вышли они крайне атмосферными и очень запоминающимися.
Также неплохо запомнился и циничный жёсткий юмор автора.
Пожалуй, стоит отметить в положительном ключе и формат подачи материала. События происходят не в течении пары месяцев, отнюдь. Они растянут на месяцы и даже годы, а потому в цикле не чувствуется излишняя торопливость, чрезмерная сжатость, как это было в той же «Мудрости толпы».
Отмечу годные сюжетные твисты в конце третьего и четвертого томов. Вот прям то, что мы любим, прямо от души в душу!
Ну и добавлю к плюсам, пожалуй, ещё диалоги. Автор неплохо, как мне показалось, сумел в речевые особенности людей из разных социальных групп, к тому же, как я уже говорил, не поленился полирнуть всё черным юморком.
Ладно, с плюсами ясно. Теперь перейдем к тому, что мне не понравилось.
Во-первых, господин Пекара временами повторяется. Присказка Модердина про «краюшечку хлеба и глоточек воды» в какой-то момент начала откровенно бесить. Вот не нужно пихать еще чуть ли не в каждую повесть, серьёзно!
Во-вторых, чернухи многовато, причём ненужной. Есть сцены, без которых вполне можно было бы обойтись, как мне кажется. Но это считайте вкусовщиной.
Пункт «в-третьих» посвящён уже более серьёзной проблеме.
Итак, у нас тут как бы инквизитор в главных героях, он как бы проводит расследования. Значит, читатель вправе ожидать неплохой детективной составляющей. Ну, как в упомянутой ранее «Конгрегации».
Увы, с этим в книгах не слишком хорошо.
Нет, детективная составляющая имеется, но, как мне показалось, пан Пекара не слишком хорош в этом деле. Расследования зачастую либо чисто формальные, вида «я допросил вот этого, сходил вот туда и теперь знаю правду», либо вообще решаются стараниями бога из машины. Вы же не забыли про молитву, которая может указать ГГ на нужное место, не так ли? К этому можно добавить и не всегда удачные твисты, угадываемые по щелчку пальцев.
В результате детектив не то, чтобы всегда получается. А жаль, потенциал-то большой.
Четвёртой проблемой книги является её незавершённость, автор как начал в 2003-м клепать повести, так и не остановился до сих пор.
Угадайте, все ли они переведены на русский?
Ответ, полагаю, очевиден.
А значит, придётся либо искать английскую версию, либо учить польский, на что, как мне кажется, пойдут далеко не все читатели.
Заключение
Что можно сказать? «Цикл о Мордимере Маддердине» — это весьма недурственное тёмное фэнтези.
Мрачное, жестокое, с интересным мифологическим допущением и весьма занимательным сюжетом.
Да, оно не лишено недостатков, некоторые из которых могут заставить возможного читателя подумать – а надо ли ему это всё (в первую очередь я имею нехватку переведённых книг, если что)?
Детище Пекары, определённо не дотягивает ни до Аберкромби, ни до Бэккера, но и назвать его проходным я не могу.
Читать было интересно.
До недавнего времени восточные фантасты была в числе аутсайдеров. Согласитесь, мало кто назовёт сходу хорошего фантаста родом, ну допустим из Пакистана. Мой обзор призван исправить эту страшную несправедливость.
Замиль Ахтар найдёт чем удивить даже искушенного читателя. Однотипные сюжеты уже набили оскомину и к чтению очередного опуса подходишь обычно достаточно предвзято. Когда читаешь «Стальные боги» скептицизм очень быстро проходит и ты завороженно наблюдаешь за кровавыми битвами и вместе с героями проклинаешь коварного визиря.
О сюжете
Главный герой, янычар Кева, в прошлом славно послужил правителю некоего сказочного государства очень похожего на Турцию (на что нам прозрачно намекает слово «янычар» и название местной столицы «Костани»). Немолодой, потрепанный жизнью воин хочет удалится на покой и оплакивать свою пропавшую без вести жену. Однако, шах Мурад решает попросить Кеву о ещё одной услуге. Он хочет, чтобы прославленный герой помог решить ему разногласия с магом по имени Вайе.
Тем временем, Михей Железный, амбициозный военачальник правителя соседнего государства отправляется в крестовый поход. Он хочет захватить священный город Костани, где хранятся важные для его страны реликвии и добыть славу и богатство для себя и своих солдат. Кева поневоле оказывается в эпицентре кровопролитной войны.
Осторожно далее идут важные для сюжета спойлеры.
Михей Железный с помощью беглой женщины мага заключает союз с потусторонними силами. С их помощью он проходит по опасному лабиринту прямо под вражеской столицей и врывается в тыл войск ни о чем не подозревающего шаха. В жестокой резне Кева чудом спасается, а его названная дочь гибнет от рук Михея. Шах со всем своим гаремом и наследниками попадает в плен к напавшим на столицу паладинам. Однако, сыну и дочери шаха удаётся ускользнуть.
Сын Мурада становится пешкой в руках вероломного визиря, все это время ждавшего возможности захватить власть. Визирь и не думает прогонять чужеземцев со своей родины. Он занят плетением интриг и усилением собственного влияния.
Тем временем, наследница Мурада, объединяется с Кевой и собирает войска для сражения с паладинами Михея.
Впечатления
Книга держит в напряжении до последней страницы. Почти все повествование это непрекращающиеся междоусобные войны и конфликты. Герои заключают союзы, предают, снова заключают союзы. В брутальность и серьёзность происходящего веришь, здесь нет нелепых потуг на гримдарковость, лишь самая что ни на есть концентрированная средневековая жестокость.
Все это приправляет приятный и ненавязчивый юмор, герои острят, иронизируют, но при этом не превращаются в дешёвых клоунов.
В описании видений постепенно сходящего с ума Михея чувствуется какой-то запредельный, лавкрафтовский ужас, что будет приятным сюрпризом для любителей мистики.
Подводя итоги, хочется сказать, что у книги цепляющий сюжет, а у автора крепкая хватка. Роман определённо заслуживает внимание и подарит несколько приятных вечеров чтения.
Если понравился пост подпишитесь на наш канал в телеграме https://t.me/k0nTeXt
– Ай-яй-яй! – сокрушался Янкель, держась унизанными золотом пальцами за черную рваную ермолку а седеющих волосах. – Ай-яй-яй! Что же вы натворили!
– Сам же все и придумал, жид! – прохрипел Колтун. – Сам нас и прислал, проклятый Иуда! Вспомни, что ты говорил! Что у тебя в корчме остановился пан, на которого выданы ордира…
– Ордера, – поправил Янкель и схватился за пейсы.
– Как ты говорил! – шипел Колтун. – Как брехал. Давайте, парни. Вы же долиняне, вы же самого черта не боитесь. Приголубите шляхтича обухом по башке, доброе его поделим, да еще и награда будет. А теперь что? Хрен на палке?
– Все я помню. Но теперь мне страшно. Я страсть, как боюсь, потому что этот шляхтич жив и он не забудет, в какой именно корчме он получил по башке.
Они стояли у крыльца, окруженные толпой мещан и крестьян. Здесь были низкие, коренастые, длинноволосые гуцулы в черных сердаках, которые съехались в Лютовиску на конную ярмарку из соседних деревень – Прочисного и Смольника. Были высокие и гордые ляхи из Долины в сермягах, с длинными усами и волосами, подстриженными под горшок. Были королевцы, то есть русины, прибывшие издалека, из-за самой Ославы. Были евреи в украшенных вышивкой ермолках, в халатах, а также в накинутых поверх отороченных мехом сюртуках или кафтанах. Были купцы из Хочева, Цисны и Балигрода, бабы, торгующие сыром и яйцами, были табачники, везущие табак из-за венгерской границы, липтаки, цыгане, скрипачи, сабаты, волохи и, конечно, не обошлось без воров. Среди длинных волос и русых кос, среди шапок, колпаков и соломенных шляп виднелись выбритые головы казаков, капюшоны и бекеши сабатов, а также немногочисленные шляхетские колпаки, украшенные перьями и тряпками.
Все эти люди пришли сюда с одной целью – посмотреть на знаменитого infamisa, человека родом из преисподней, баламута, изгоя, поджигателя, своевольника и мясника. То есть на пана Белоскурского, чья дурная слава жестокого наездника и лютого зверя неотступно следовала за ним на протяжении последних недель по всей Саноцкой земле Русинского воеводства, пока, наконец, не ухватила его за седые космы. Пан Мацей полулежал с опущенной головой, привязанный к столбу, поддерживающему навес крыльца. Он еще не пришел в сознание и не слышал, как люди вокруг спорили о его персоне.
– Говорил ты, жид, что назначена награда за его голову! – продолжал Колтун. – Ты говорил, что пан староста Красицкий дает две тысячи дукатов за него. Так плати нам теперь! А свою награду в Перемышле заберешь!
– Ай-яй-яй! А мне-то какой интерес? Да никакого! Только убытки, – взвыл Янкель.
– Бери шляхтича, пархатый, – пробурчал Ивашко по-русски и засунул пальцы за пояс. – Я дам тебе денег за него.
Еврей огляделся в замешательстве, ища союзников.
– Вы не боялись шляхтича, – прошептал он. – Ты сам, Колтун, говорил, что возьмешь его за голову, а как выпьешь горилки, то и дьявол, и упыри тебе не страшны. Так возьмите его сейчас! Вот умники нашлись. Шляхтичу дали по башке, а чуть что – все на еврея валите! Потому что жиды всегда виноваты. А мы ведь не турки, не татары, но ваши братья по несчастью.
– Тихо, тихо. Не торопитесь, люди. Есть и выход, – заговорил Мошко из Тычин, еврей с пейсами, заплетенными в косы, по прозвищу Тычинский или Умный, потому что он писал таможенные реестры в Цисне. – Надо отвезти Белоскурского в Перемышль, к пану старосте.
– А кто поедет? – спросил Янкель у Колтуна и Ивашки. – Хо-хо, я здесь мало вижу добровольцев. А может я, жид, должен это сделать? Потому что, в конце концов, жиды всегда крайними остаются!
– Эй, Колтун! – сказал Мошко из Тычин. – Ой вэй, это же ты хвалился, будто хитер и предприимчив. Ты первый схватился за топор. Так бери шляхтича. Он твой и по праву.
– Бери, бери, – добавил Хохол, хитро поглядывая из-под овечьей шапки, надвинутой на глаза. – Он твой и награда твоя. А я останусь и позабочусь о лошади пана. И о цацках его, и о кошеле. Жалко добру пропадать.
– Пропадет жопа твоя! – прорычал Колтун. – Сукины вы дети! Быдло, говном обмазанное! Как добро хватать – так первые, а как головой рискнуть – так не допросишься! Возьмете вещи пана, а меня отправите в город и пойдете сами в церковь тропари петь, чтобы Белоскурский мне на тракте голову снес! Чтобы я не вернулся и долю свою из добычи у вас не требовал! Тихо, говорю! И подальше держись от меня! А если недоволен чем, то выходи на бой, как у благородных принято.
Воцарилось молчание. Колтун не бахвалился. Все помнили, что не так давно, на Крещение, он изрубил и изрядно покалечил венгерского цыгана, который хотел украсть его вола.
– Свободы, быдло!
Все вздрогнули от звука этого безжалостного голоса. Колтун испуганно огляделся. Ноги подкосились под ним. Белоскурский смотрел прямо на него. Мужчина дрожал под пронзительным взглядом бледно-голубых глаз шляхтича. Infamis поднялся с земли, застонал, когда на его боку заговорила свежая рана. Он рывком подтянулся на руках, привязанных к столбу, который поддерживал навес крыльца таверны. Выпрямился, встал на ноги. Сплюнул.
– Быдло! – сказал он спокойно, не громко. На площади повисла тишина. Хохол и несколько испуганных парней перекрестились.
– Ты! – Белоскурский зыркнул на музыканта Янко. – Развяжи меня!
Янко чуть не упал.
– Не смей! – взвыл Колтун. – Не тронь его, сучий сын!
– Н-н-не, пане. Н-н-не. – пробормотал Янко. – Мы тебя к старосте отвезем. В Перемышль.
– Вы, сволочи, козоебцы, суки гнилые! – как бы с удивлением проговорил Белоскурский. – Что это значит? Как вы осмелились поднять свои хамские лапы на благородного пана, на уважаемого человека!
– Ты, пане, не кричи – сказал Колтун. – Мы не боимся. Мы в праве, а ты нет. Ты сейчас не какой-то шляхтич, а вор и шельма, а мы честные и трудолюбивые крестьяне.
– Конституция тысяча пятьсот девяносто первого года гласит – добавил знаток закона Мошко – что преступника можно убить и не понести за это наказания.
– Мошко прав! — сказал Ивашко. – Кто убьет негодяя, тот получит награду золотом.
– Награду... Верно. Вот только прежде вам придется отвезти меня к старосте. В Перемышль. И на это уйдет много времени. Очень много...
Воцарилась тишина.
– И до тех пор, – говорил Белоскурский, и в его голосе не было слышно сострадания. – До тех пор вы не увидите пепла Лютовиски.
Толпа вздохнула и отступила. Только Колтун и Ивашко остались на месте.
– В полудне пути отсюда находится моя рота, – продолжал Белоскурский безразличным голосом. – Когда они узнают о том, что вы сделали, они заглянут сюда в гости. И будут долго пировать. А вас, сволочей, будут волочить за конями, и вешать на порогах хат.
– Слова – это всего лишь слова, сударь...
– А для тебя, хам, – безжалостный взгляд Белоскурского остановился на Колтуне, – мы устроим особую церемонию. Мы тебя лучше развлечем, чем мастер Якуб развлекал разбойника Салача во Львове, а смерти ты будешь ждать как красивой девушки...
Колтун побледнел, сжался, будто уменьшился в размерах.
– Но это не обязательно должно так закончиться. Развяжите мне руки и отпустите, и я пощажу вас.
– Не верьте, ребята! – прошипел Колтун. – Он, сукин сын, все равно сюда вернется. Землю и небо перевернет!
– За него награда положена, – вторил Хохол. – К старосте собачьего сына!
Крестьяне зашумели в нерешительности. Белоскурский рассмеялся холодным, будто ледяным смехом. Что-то зарокотало у него в легких. Он закашлялся и сплюнул кровью под ноги.
– Кто? – бросил он насмешливо. – Кто из вас, хамы, ничтожества, отвезет меня в Перемышль? Кто осмелится поднять на меня руку? Есть такой? Пусть выйдет, и помнит, что если потом попадется мне в руки – буду волочить его за конем. И обдеру его, как угря, живьем.
– Мы же можем просто послать за старостой, – пискнул Мошко. – А сами подождем его слуг.
– Пошлите, – рассмеялся Белоскурский. – До Перемышля три дня пути. А если к вечеру я не вернусь к своей роте, пан Рамульт сразу забеспокоится о жизни товарища. А как забеспокоится, то соберет пана Кжеша и пана Тарановского, а сними и пана Зброю, и вам станет жарко. Так жарко, что воды в Сане не хватит, чтобы охладиться.
– Мы же можем его убить, – бросил Ивашко. – Мертвого легче довезти...
– Ты, должно быть, с ума сошел! – рявкнул Колтун. – Неприлично убивать связанного. Я крестьянин, но честь и фантазия у меня есть!
– За живого больше награда, – вставил Мошко.
– Зачем спорить, зачем ходить! Ничего тут не поделаешь, – сказал Янкель. – Надо отвезти пана Белоскурского к старосте. В Перемышль. Я сам дам лошадей тем, кто отвезет. Ну, в дорогу. Кто смелый?
Почему-то никто не вызвался.
– Ну что вы хотите от бедного жида? Я простой жид. У меня нет ни грамма смелости. У меня торговля, торговля. У меня корчма. И дети... И ни одного талера.
– Кто отвезет пана Белоскурского в Перемышль? – спросил Колтун. Он окинул взглядом лица своих товарищей. Они опустили головы. Хохол сжался и отступил назад. Ивашко смотрел в землю, а музыкант Янко вспотел от страха. Белоскурский фыркнул коротким, оборванным смехом. Закашлялся, захрипел, сплюнул кровью.
– Что-то не видно добровольцев, Колтун – выдохнул шляхтич. – Ну, отпустите меня и дело с концом...
Снова наступила тишина.
– Если вы не отпустите меня, я буду вас, парни, за конем волочить. А тебя, Колтун, проклятый хам... Я с тебя сдеру кожу... Знаешь, как это делается у москалей? Вот, поливают кипятком и ледяной водой по очереди, пока кожа не отойдет.
Вновь повисла тишина. Крестьяне и мещане отступали, опускали головы. Толпа рассасывалась.
– Никто не вызовется?! – прорычал Колтун. – Как так? Такие умные? Чума на вас! Ведь это разбойник и бандюга. Если его отпустите, он будет нападать на купцов, жечь деревни и усадьбы. Вешать крестьян и жечь их на огне. Руки и ноги отпиливать пилой... Вы его отпустите? Простите ему, характернику? Он все равно скоро вернется сюда и вас перебьет!
Никому не хотелось подставлять шею.
– Вам не кармазин и золото, не индиго или лазурь, а говно на одежках носить! И вам скажу, – взорвался Колтун, – Что вам нужен Дыдыньский!
– Я пойду!
Из толпы вышел молодой шляхтич. Совершенно безусый, он, по прикидкам Колтуна, мог разменять всего шестнадцать или семнадцать весен. Он был одет в красноватый, выцветший жупан из дешевого фалендыша, подпоясанный черным, изношенным поясом, на котором висел тощий кошель, и шляпу, которую, видимо, еще при короле Стефане носили. При нем была длинная и широкая сабля с миндалевидной гардой и рукоятью, обмотанной истертой тесьмой. Однако на оружии не было видно следов ржи, сабля была чистой и блестела на солнце. Казалось, что это единственное богатство молодого и бедного шляхтича, чьи родители, вероятно, сидели где-то под Саноком, Сандомиром или Львовом на небольшом участке земли или в какой-то другой части нищей деревеньки, где на пять дворян приходилось по половине крестьянина. У юноши было милое, румяное лицо, которое еще не успели обезобразить шрамы, следы пьянства и разврата. Если бы у него были косички, он выглядел бы совсем как хорошенькая девчонка.
– Славные жители Лютовиски, – торжественно произнес он, – я Януш Гинтовт, герб Лелива. Я отвезу пана Белоскурского в Перемышль.
– Вы молоды, пане, – сказал Мошко. – Вы не справитесь...
– Эх, что мне там! Не могу смотреть, как зло творится. Если не сыщется в этом селении кого-то, кто не боится разбойника, то я пойду! Когда я уезжал из дома, дедушка сказал мне, чтобы я наказывал подонков и разбойников, как праведный дворянин и рыцарь, потому что я происхожу из знатного рода.
– Это слова шляхтича, пане, но вы один. А если Белоскурский убежит?
– Куда он убежит!
– Кто смелый, кто идет?!
Мошко взглянул на собравшихся на рынке людей. Никто не вышел из толпы, никто не пошел.
– Не нужно. – Гинтовт подтянул сползающий пояс повыше. – Нет нужды, добрый человек. Я пойду сам. Вы, достойные люди, уже достаточно сделали в своем бедственном положении.
– Я-я-я-я-п-п-пойду-у-у-у, – промямлил чей-то голос. Из толпы вышел нищий старик с наклоненной в сторону головой. Его руки тряслись, как и подбородок. Он с трудом бормотал слова, а вокруг растекался сильный запах перегара.
– Ты? – Колтун, оба еврея и остальные крестьяне выпучили глаза. – Ты, Григорий, хочешь поехать?
В толпе послышались смешки. Григория чаще называли Горилкой по простой причине: его редко видели трезвым. Он жил в Лютовиске еще с тех времен, которые могли припомнить самые старые селяне. И сколько они себя помнили, он всегда пил горилку, и спал в грязи и навозе то на большой рыночной площади, то на малой. Неизвестно, откуда у него были гроши и шеляги на очередные кварты водки, которые он осушал под заборами или в прихожих двух еврейских кабаков в Лютовиске.
– Я ждал и жда-а-ал. Я-я-я-я-я… Видел. Никто не вызвался… Ду-у-у-умал, ты, Колтун, пойдешь… А ты не хо-о-очешь… Так что я… Мне Белоскурский ничего не сделает.
– И не стыдно вам, парни? – издевательским тоном спросил Мошко из Тычина. – Ни у кого здесь яиц нет! Горилку вы дуть горазды, но как доходит до дела, то у пьяницы больше мужества сыщется!
Ивашко с чувством сплюнул под ноги. Втер плевок в пыль.
– Я иду! Чтоб тебя черт трахнул, жид!
Янкель обтер потный лоб. Ивашко посмотрел на Янко.
– А ты, музыкант, остаешься? За твоей мамашей ведь шляхтич ухлестывал, так что тебе должно было передаться благородное воображение!
– Ты его не тронь! – закричал Янкель, опасавшийся лишиться лучшего в Лютовиске музыканта. – Ой-вэй! Это талант! Талант самородный. Жаль только, что ритм он улавливает лишь, когда получает по голове. Вас, быдло, не жаль ни капли, потому что вы чертовы дети, но вот музыканта моего – оставьте в покое!
– А ты? – Ивашко посмотрел на Колтуна.
– Иду я, иду. Иначе награды и на день святого Марцина не дождусь.
– Если мы собираемся выступать, нам нужно поторопиться, – сказал пан Гинтовт. – Скоро стемнеет. Мой дедушка говорил, что то, что отложено до вечера, к завтрашнему дню исчезнет. Гинтовт говорил правду. Солнце уже склонилось к западу, опускаясь к вершинам Отрыта, покрытым древними лесами. Тени стали длиннее.
– Хохол, седлай коней! – взвизгнул Янкель. – Сухарей давайте, сосисок, копченостей и горилки!
Гинтовт подошел к Белоскурскому и проверил путы на руках пленника. Он положил руку на рукоять сабли.
– Пане Гинтовт, – заговорил Белоскурский, – какого черта вы хотите быть героем для этой вшивой деревеньки? Завтра пьяницы и хамы забудут, кем ты был... А послезавтра, когда раненый помощи придешь просить, тебе кошель отрежут и дубинами побьют!
– Вам это трудно будет понять, но кто-то же должен защищать справедливость...
Белоскурский внимательно оглядел невзрачный жупан молодого шляхтича, его старую саблю, доставшуюся, вероятно, от прадедов, его стоптанные башмаки, из которых в любой момент могла выскочить солома.
– Ну да, именно ты и должен, голодранец. Оставь меня в покое, и сохранишь голову на плечах!
– Когда я ушел из дома искать себе службу, – загадочно улыбнулся Гинтовт, – я пообещал родителям защищать слабых. И вот я, едва приехал в первую деревню, а уже нашел обидчика. Мой дедушка и родители были бы довольны. А вы уж пощадите меня, пане, по-христиански. Я ничего против вас не имею, я просто исполняю свой долг. Пощадишь?
Белоскурский закашлялся и харкнул кровью.
– Я заплачу. Щедро заплачу!
– Не пойдет.
– Тебя вместе с собой в ад заберу! До восьмого круга пекла тебя дотащу.
Гинтовт побледнел. Он сплюнул, перекрестился, потом повернулся и пошел к лошадям. И Белоскурскому вдруг подумалось, что он может откуда-то знать лицо этого парня.
***
Еще больше контента - на моем канале в Телеграм! Подпишись!
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
– Долго ждать?
– Янкель не подавал знака!
– Тихо, парни! – прошипел Колтун, проталкиваясь сквозь толпу. Он высморкался на землю из правой ноздри, вытер нос рукой, а руку – о серую ватную стеганку. Затем поплевал на руки и схватился за рукоять топора. – Сейчас он вылезет, говорю вам. Как только покажется, треснем ему по голове. По башке, хлопцы! Бей – не жалей!
Прильнув к не струганным бревнам, они притаились на крыльце еврейской корчмы, стоящей на главной рыночной площади в Лютовиске.
– Ох, страх, – прошептал Ивашко благоговейно и перекрестился по-православному, справа налево. – Шляхтич же, панец ясный. А кто на пана руку поднимет, того в Перемышле конями рвут, а заплечный мастер кожу дерет и члены четвертует...
– Какой он там шляхтич, – фыркнул Колтун и с беспокойством заметил, что толпа крестьян заметно поредела. – Выродок, сын собачий! Сам слышал, как его обзывали на рынке в Перемышле. Такого убить не грех!
– Страшный он! – пробурчал Янко, музыкант из трактира Янкеля. – Характерник. И как завопит, как саблей замашет, сразу головы полетят. Полетят головы, ой, говорю!
– Смотри, не обосрись со страху. Дьявол он, что ли?
Опять кто-то отделился от толпы. Колтун тихонько выругался.
– Награда за него есть, слышали? Две тысячи червонцев дает пан староста Красицкий. Видели ли вы столько золота разом, псиные дети?
– Две тысячи? Боже милосердный. Сколько же репы можно купить! – сказал туповатый Хохол, служивший на конюшне у Янкеля за миску еды и одежду, которая была на нем. Он опустил деревянные вилы и плотнее надвинул на глаза меховую шапку.
– Репы? До конца жизни сало жрать будешь, дурачина!
– А я вам говорю это настоящий дьявол. Глаза горят, как у лешего, когти, как у оборотня...
– Глянь на ноги, не обоссал ли сапоги – усмехнулся Колтун. – Проверь, не пробрался ли он к тебе домой и не пристает ли к твоей Евке! Говорю тебе, бей его по башке, сколько сил хватит. И когда он упадет на землю, проверь, дышит ли, и сразу свяжи его! А ты, Янко, отойди от двери, нам не нужны трусы. Мы сами разделим награду.
– Тише! – прошипел Ивашко. – Смотрите, дает ли Янкель знак.
Сзади послушался стук конских копыт. Колтун почувствовал, как крестьяне, сгрудившиеся за ним, начали прижимать его к деревянной стене трактира. Кто-то стонал, кто-то убежал. Колтун услышал удаляющиеся шаги. Он обернулся и замер.
Перед корчмой остановились три всадника. Они медленно слезли с лошадей, привязали их к коновязи. Всадники направились к зданию, не обращая внимания на кучи конского и коровьего навоза, и прошествовав прямо через большую лужу дерьма. Они шли к Колтуну, и при виде их крестьяне отходили в сторону, тихонько прятались за трактир или за кучи дров. Колтун сразу понял, с кем имеет дело. Это были не простые гости, не обычные крестьяне из Лютовиски или Хочева... Бандиты с большой дороги или благородные грабители. Или, может быть, добровольцы из какой-то королевской хоругви…
Первый из новоприбывших был низким, сгорбленным, с перебитым, кривым носом. Его глаза, напоминающие глаза хищной птицы, лукаво смотрели из-под слишком большой, опущенной на лоб ржавой мисюрки. В них было столько презрения, гордости и дерзости, что у Колтуна подкосились ноги. На боку шяхтича висела огромная сабля в черных, отделанных серебром ножнах, а также кинжал и пистолет. Жупан на нем был ободранный, грязный и измазанный навозом и нечистотами. Однако солнце отражало золотые блики от отполированного медальона с изображением Матери Божьей на шее шельмеца. Второй разбойник был высоким, худым, как хмелевая шишка, одетым в короткие штаны и рейтарские сапоги, поднимающиеся выше колен. Длинные, сальные усы спускались ему до плеч. Грудь пересекал пояс от закинутого за спину бандолета, сбоку болтался тяжелый палаш с богато украшенной, хотя и ржавой гардой. Третий был моложе, коротко стрижен и одет в домотканый жупан. Его лицо украшали шрамы и прыщи от французской болезни.
– Что вы здесь делаете, свиньи?! – заговорил тот, что был в мисюрке, источая злобу и пивной дух. – Ждете кого-то? Или вы на часах стоите?
Толпа крестьян уже значительно поредела. Колтун с тревогой заметил, что рядом с ним осталось только несколько самых отважных, и они медленно отступали на безопасное расстояние.
– Ты! – яростно бросил разбойник в сторону Колтуна. — Ты расскажи нам. Есть ли в гостинице вельможный шляхтич?
– А ты куда, парень?! – закричал высокий в сторону Янка музыканта, который бочком попятился в сторону. – Стой на месте, когда господин спрашивает!
– Будьте здоровы, благородные паны! – завыл Янко и упал на колени. — Я скажу, я скажу, я все расскажу!
– В трактире ли пан Белоскурский? – судя по тону, всадник привык командовать. Колтун сразу понял, что лучше не вставать у такого поперек дороги. – Говори, а то я разомнусь! А ты отведаешь кнута.
– Конечно! Конечно! – проквакал Янко. – Всё скажу, только не бейте! Пан Белоскурский находится в комнате. Сейчас он развлекает Ядьку. Или уже развлек... – добавил тише музыкант.
Шляхтичи переглянулись и громко засмеялись. Высокий подкрутил усы.
– По домам ступайте, было! — прорычал коротышка. – А если из хаты кто морду покажет – на ремни порежу!
Ему не пришлось повторять это дважды. Крестьяне разбежались, как стая цыплят. Хохол поскользнулся, сапоги разъехались под ним в грязи, и он упал, ударившись головой о коновязь. Ивашко схватил его за руку и поднял на ноги.
– Ну, господа! – сказал франтоватый. – Выгуляем сабли и примемся за работу!
– Побеседуем-ка с Белоскурским.
Высокий поплевал на свои огромные ладони и выхватил палаш. Тот, что в мисюрке, схватился за саблю. Они направились к двери. Франтоватый отворил ее пинком, и затем все ворвались внутрь. Колтун выглянул из-за угла. Он присел и напряженно прислушался.
– Бей! Убивай! – прорычал голос в корчме. Колтун услышал шум, от которого волосы встали дыбом, свист сабель, лязг сталкивающихся клинков, стук опрокинутых столов, скамеек, разбитых мисок и бог знает чего еще.
– Слева, Рукша! Слева! Бей! Вот так!
Кто-то громко захрипел, с глухим стуком упал на пол, и звон сталкивающихся клинков стал тише.
– Сукин сын! – завыл голос. Колтун вздрогнул, поняв, что кричал самый молодой из банды разбойников. Голос превратился в стон, затем в хрип, и все стихло. Колтун почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу. Его плечи дрожали. В чреве корчмы послышались шаги. Внезапно дверь со скрипом открылась. Крестьянин замер...
В проеме стоял низкорослый шляхтич со сломанным носом. Он был без сабли, держался обеими руками за живот. Кровь брызнула из страшной раны, потекла на жупан, на грязь, на сафьяновые сапоги... Шляхтич сделал неуклюжий шаг, потом еще, еще... Колтун увидел в его глазах смертельную бледность. Разбойник покачнулся, упал на колени в лужу навоза, а затем лицом в грязь, вздрогнул, захрипел и замер.
Колтун перекрестился. Он дрожал так, что зубы звенели у него, как кастаньеты. Однако он преодолел себя и переступил порог. Он шел, сгорбившись, с топором в руках. Просторный зал был пуст. Дверь в гостевую комнату была открыта. Колтун буквально крался на цыпочках. Он осторожно выглянул из-за дверного косяка. Увидел просторную комнату, декорированную коврами и гобеленами. Стол был опрокинут, стулья и лавки изрублены саблями и палашами, со стен сорваны ковры. На полу валялись разбитые кувшины и столовое серебро.
Двое разбойников валялись на полу. Самый высокий лежал на спине, раны рассекли ему висок, грудь и шею, его била дрожь, и снизу растекалась лужа крови. Франт прислонился к стене, из груди торчала окровавленная рукоять рейтарского палаша. Колтун с беспокойством понял, что это оружие принадлежит самому высокому из негодяев.
В комнате также находился третий мужчина. Высокий, с длинными седыми волосами, одетый в желтый шелковый жупан, украшенный бриллиантовыми пуговицами. Он лежал, прислонившись к краю кровати, правой рукой держался за окровавленный бок, а левой подпирался, пытаясь встать. Поняв, что это ему не удастся, он испустил стон. Колтун сразу узнал его. Это был ясновельможный пан Мацей Белоскурский, задира, пройдоха и скандалист, который в течение многих лет ускользал от старост и бургомистров Саноцкой земли.
Поняв, с кем он имеет дело, Колтун задрожал, но прочь не кинулся. Он стоял, сжимая в руках топор. Белоскурский его заметил и поманил к себе рукой.
– Парень, – прошипел он, – иди сюда!
Колтун сделал шаг вперед. И тут в его голове промелькнула предательская мысль. Одним прыжком он бросился к пану Белоскурскому. Замер, когда шляхтич посмотрел ему прямо в глаза.
– Принеси бинты! - стонал Белоскурский. – И кликни цирюльника, сейчас же…
– Да, пане! — сказал Колтун. А затем одним быстрым движением обрушил обух топора на голову благородного пана.
***
Еще больше контента - на моем канале в Телеграм! Подпишись!