— Девочки, слышали, наши забастовку объявляют? — весело объявила Мила.
— Ты о чём?
— А вы не в курсах? У не граждан медикейт забирают и на медикэр переводят, а там покрытие хуже. Вот наши протестовать решили — на День Победы марш намечен.
— Да брось ты, чепуха какая-то. Нам жильё, фудстэмпы, деньги дали, добастуются, что всё отберут…
— Не отберут. Мы жертвы коммунизма и антисемитизма — нам положено. Ты, Галя, можешь не ходить, а я пойду. У меня медаль за ударный труд есть — её надену.
— У меня медаль за ударный труд тоже имеется и не одна. Только награды эти мы не здесь заслужили.
— И что?
— А то, там ни в каких демонстрациях не участвовала и тут обойдусь, — подытожила Галя.
— Это каждого личное дело — в Америке свобода слова.
— А где демонстрация будет? — поинтересовалась Полина.
— Говорят от Шалома до Джуйки пойдём. Из Русского Круга желающих автобусом к Шалому привезут.
Митинг был заранее согласован с городскими властями.
— Часа вам хватит? — спросила клерк в мэрии Кливленд Хайтс.
— Думаю за час управимся, там метров сто — не больше, — отвечал ходатай, а по совместительству хозяин «детского садика» Шалом, Миша Кульман. Он же владелец ещё трёх разнопрофильных бизнесов, а также двух обанкротившихся, похороны которых он удачно обернул в личное обогащение.
Работница мэрии недоумённо посмотрела на него. Миша сообразил, что метры являются недоступной единицей измерения для рядовой работницы городской канцелярии.
— Около трёхсот футов, — поправился он.
Через пару недель Миша получил положительный ответ на проведение демонстрации.
9 Мая американцы удивленно взирали на нестройные ряды пожилых людей, медленно бредущих по дороге, перекрытой полицейскими. Демонстранты держали в руках кустарно исполненные транспаранты, декларирующие право на Медикейт. Главным украшением шествия был неизвестно откуда добытый скромного размера красный флаг — символ победы СССР в Великой Отечественной войне, но без серпа и молота
Возглавлял шествие Миша Кульман, он же держал знамя. Идея проведения данного мероприятия была ему чужда, но что он мог поделать, если об этом просили клиенты Шалома? Отказ в организации и неучастие в шествии могло обернуться их потерей. Миша, с присущей ему лёгкостью принял безальтернативный выбор, глядя на него можно было подумать, что все последние годы бизнесмен – Миша Кульман по прозвищу Планшет только и мечтал о шествии — столько добрых слов он находил для своих подопечных, распространяя позитив и энергию лидера.
Ордена, медали, пилотки, морские бескозырки, армейские ремни… Полина как маячок выделялась в алой косынке из 50-х, похожей на современную девичью бандану, которая явно шла ей к лицу.
«Из каких кладовых они всё это повытаскивали на белый свет?» — удивлялись русскоязычные работницы Джуйки, сочувственно глядя на «родных» бабушек и дедушек.
Лица демонстрантов излучали счастье, они нарочито громко разговаривали, смеялись и шутили.
— Веня, почему не на лошади и без будёновки?
— Так ветром сдуло.
— А лошадка?
— Померла давно.
Веня пользовался популярностью…
— Бениамин Барухович, вас поздравить можно, когда свадьба?
— Свадьба скоро, но поздравления принимаем заранее, особенно в конвертируемой валюте.
— A что ж Белла Давыдовна не с вами?
— Белла Давыдовна — невеста, и ждёт жениха дома.
Митингующие бурлили, словно пузырьки на поверхности кипящей воды; бабушки и дедушки выкрикивали лозунги на русском, иногда на английском с жёстким, как кирзовый сапог, акцентом и, казалось, за короткое время помолодели лет этак на сто. Так помолодели, что не заметили, как прошли положенную дистанцию — шли бы и шли, но полицейские дальше положенного не пустили.
Остановившись и сбившись на финише в кучу, демонстранты внезапно сникли. Нести обратно транспаранты, пусть и нетяжёлые, не было сил. Мише пришлось собрать их и тащить на себе до ближайшего мусорного контейнера.
Поникшие, скукожившиеся борцы за бесплатное медицинское обслуживание молча брели по тротуару, вытянувшись в линию: маленькими группками по двое, по трое, а кто и один.
Гормон радости улетучился, действие адреналина прошло, накатила усталость, сковала боль в суставах и пояснице; как хромая лошадь по брусчатке застучала аритмия; давление поднялось, напомнив о возрасте.
В Шаломе и Русском круге демонстрантов ждал обед в честь Дня Победы. Поев и отдохнув, затянули любимые песни: «…с сединою на висках», «…вьётся в тёплой печурке огонь», «Катюшу» … Прослезились, расцеловались, забыли про обиды и распри — царило полное единение и любовь. Праздник удался!
Разговоры о беспрецедентном шествии в День Победы за право на бесплатную медицину долго циркулировали в русской комьюнити города Кливленда. Пересказы обрастали подробностями, которых не было. Говорили, что Белла — невеста Вениамина Баруховича, ввиду своих необъятных размеров приглянулась чёрному полицейскому, и Веня полез в драку; говорили, что не только в местной русской газете осветили демонстрацию, но и в других, даже российских, но никто не видел и не читал этих статей, а имя того, кто говорил, что видел и читал, позабыли….
Постепенно рассказы о великом походе русскоязычной «восьмой программы» затихли, а вскоре и вовсе быльём поросли.
https://www.litres.ru/uriy-ver/oduvanchiki-srednego-zapada/