Зелёный свитер (часть 1)
В детстве мне часто снился один и тот же кошмар. Одно из моих первых осознанных воспоминаний - как я вскакиваю посреди ночи в холодном поту в своей маленькой детской кроватке и еще какое-то время лежу с открытыми глазами, тяжело дыша и пытаясь убедить себя, что это всего-навсего сон.
Я и сейчас помню его до мельчайших деталей.
Зима. Я в садике, мне примерно 4 года. Сижу на снегу в одиночестве и ковыряю затвердевший наст красной детской лопаткой. Почему-то мне очень важно откопать то, что скрыто под снегом. Я долблю и долблю снежную корку и наконец натыкаюсь на что-то темное - твердое и замерзшее.
Земля?
Я осматриваюсь и понимаю, что сижу на большом сугробе. Вскакиваю, начинаю копать в другом месте, дальше - и в конце концов по одним очертаниям осознаю, что именно там зарыто. Роняю лопатку, застываю - по спине бегут крупные мурашки, резко становится холодно. На меня из сугроба смотрит огромный мутный глаз. Глаз зарытой в снегу мертвой лошади - это ее коричневый бок я принял за землю.
Смазанный кадр - и я уже в своем подъезде, стучу изо всех сил в обитую дерматином дверь.
Никто не открывает.
Дергаю ручку - не заперто. Вижу короткий коридор - сбоку вешалка с кучей одежды, и где-то в глубине, в зале - сидит на корточках и ковыряется в шкафу моя мама. Я с облегчением бегу ей навстречу - ярко помню, что она одета в незнакомый зеленый свитер - крупной вязки, с маленькими бисеринками на рукавах. Останавливаюсь в проходе, мама замечает меня, встает - и я понимаю, что что-то не так.
Кошмар не закончился.
На ее лице какой-то безумный оскал - кажется, она рада мне, но в то же время сердится - может, за то, что я убежал из сада? Она делает шаг навстречу, призывно протягивает руки - ждет, что я, как обычно, прыгну в ее объятия, но мне почему-то не хочется. Она видит мое смятение, замирает - и секунду спустя резко кидается вперед, пытаясь меня схватить. Я уворачиваюсь, в панике выбегаю обратно в подъезд, бегу по лестнице на выход.
Лестничный пролет под ногами становится бесконечным - я спускаюсь, кажется, на десяток этажей вниз, а спасительной двери подъезда все нет и нет. А снаружи, где-то там, в снегу - меня ждет мертвая лошадь. Косится своим мертвым глазом. Ждет, что я поглажу ее мертвый заледенелый бок.
Оборачиваюсь - мама бежит следом, на лице ее тот же оскал, руки растопырены в стороны, и на пальцах металлическим блеском сверкают огромные когти. Впереди наконец виднеется выход - я дергаю ручку, и в ту же секунду мама своими когтями хватает меня за плечо.
В этот момент я всегда просыпался.
Знаете, как было у Джека Лондона - тебе не может присниться, что ты умер, ибо сны - это память предков, и предок не мог передать тебе воспоминание о своей гибели. Полная чушь, но - я почему-то уверен, что после того, как меня схватили, я должен был умереть.
Не помню, когда я перестал это видеть.
Наверное, в подростковом возрасте сон заслонили более свежие кошмары. Но тогда, в детстве, особенно страшным было то, что, просыпаясь, я не мог побежать и прижаться к маме. Боялся увидеть, что она не спит - ждет меня, в том самом зеленом свитере, снова попытается схватить. И в этот раз я уже не проснусь.
Я никому об этом не рассказывал, ни единой живой душе. Да и сейчас бы, наверное, не стал, если бы не события, которые произошли недавно.
Мама умерла два года назад. Инсульт, уже третий по счету. Она отошла во сне - тихо, спокойно, как будто уснула - надеюсь, что в этом бесконечном сне кошмары не снятся никому.
После похорон мы с сестрой вернулись в родительскую квартиру разобрать оставшиеся вещи - что-то выкинуть, что-то забрать. Подготовить квартиру и как можно скорее продать ее - пусть мы в ней и выросли, находиться там было тяжело. Отца нет уже лет 20, после смерти мамы мы с сестрой остались вдвоем.
Я ковырялся на кухне - разбирал холодильник; сестра возилась в маминой спальне.
Странное было чувство. Еще пару недель назад я привозил ей все эти продукты - ее любимую колбасу, какие-то овощные пюрешки, которые она всегда отказывалась есть, фрукты и овощи - какие удавалось купить посреди зимы. А теперь скидывал все это в один мусорный пакет - как будто готовясь с концами выбросить маму из своей жизни. Будто до этого оставалась надежда, что она куда-то уехала и вот-вот вернется, или окликнет меня сварливо из кровати и спросит, какого черта я тут копаюсь. А теперь - все, конец.
Мама была человеком запасливым, как и многие люди старой закалки. Закончив с продуктами, я зашел в спальню - сестра к тому моменту выгребла из шкафов какие-то ворохи постельного белья - еще советского; полотенец, ни разу не использованных, какие-то платья, которые мама носила чуть ли не в юности, и всякого прочего вроде полезного, но по сути - барахла. Переступив через завалы, я увидел, что сестра держит в руках вынутый откуда-то из недр зеленый свитер. Тот самый, который я так часто видел во снах. Или, может, это был совсем другой свитер - не знаю, но - когда я разглядел его, меня будто пригвоздило к месту.
Сестра плакала. Она прижалась лицом к этой тряпке - выглядел свитер, кстати, совсем не ношеным, как и многие другие мамины вещи - глубоко вдохнула и, взглянув на меня, прошептала, что он пахнет мамой.
Не знаю. После второго инсульта она не вставала с постели. Мы навещали ее попеременно утром и вечером, готовили еду, кормили, подмывали. Увы, но - мне запомнились совсем другие запахи.
Сестра забрала свитер с собой, не смогла его выбросить. Я, само собой, не возражал. Себе я не взял ничего.
В ту ночь я впервые за долгое время снова увидел свой детский кошмар. Тот же сугроб, та же погоня, та же бесконечная лестница. Сон закончился на том же самом месте - и снова, как десятилетия назад, я проснулся в холодном поту и долго пытался унять дрожь.
Жизнь потекла своим чередом. Квартиру мы продали - моей доли как раз хватило, чтобы закрыть ипотеку, и даже немного сверху. Съездили в отпуск с семьей, прикупили шмотья, в общем - от мамы у меня остались только воспоминания, из которых я тщетно пытался выкинуть этот чертов сон и последние годы, когда она превратилась из доброй и разумной женщины в вечно сварливое, больное и неподвижное существо, в котором трудно было рассмотреть родного человека. Стыдно признать, но - узнав о ее смерти, я испытал не боль или горечь утраты, а скорее, облегчение. Наверное, это делает меня плохим человеком - но не дай Бог никому ухаживать за тяжело больными.
Месяц спустя меня разбудил телефонный звонок. С некоторых пор - наверное, еще со смерти отца, я очень боюсь вот таких ночных разговоров - вряд ли кто-то станет звонить тебе среди ночи с хорошими новостями.
Звонила сестра. Сквозь плач, спросонок, я едва разобрал ее просьбу приехать. На все попытки узнать, что случилось, она только рыдала и лепетала что-то неразборчивое - отчаявшись, я повесил трубку. Хотел было плюнуть и попытаться заснуть - в юности она часто звонила мне по пьяни и пыталась пожаловаться на очередного непутевого парня, однако - жена выпихнула меня из кровати и сказала, что не пустит обратно, если я не поеду.
Через полчаса я стоял у квартиры сестры и звонил в дверь. Она открыла - зареванная, опухшая, с ощутимым запахом алкоголя; кивнула в сторону кухни и пошла в ванную умыть лицо.
На столе меня ждал стандартный набор одинокой женщины - пустая бутылка из-под вина, рядом - початая пузатая бутыль крепыша и один стакан. Личная жизнь ее никогда особо не складывалась - поначалу я грешил на то, что для постоянства она слишком юна, затем - что слишком требовательна, а потом и вовсе перестал лезть в детали ее новых отношений, которые то и дело кончались разрывом.
Минуту спустя она ко мне присоединилась - плеснула себе на два пальца и опрокинула, даже не поморщась. Я сидел на табуретке, и, честно говоря, начинал понемногу злиться - казалось, меня ждет очередная увлекательная история о том, как ей разбили сердце.
Наконец, она глубоко вздохнула и прошептала, что пару часов назад ей позвонил муж ее лучшей подруги. Я знаком с ними обоими - иногда собирались толпой поиграть в настолки; хорошие ребята - и он, и она; прекрасная пара, счастливая, как мне казалось, семья. В шоковом состоянии он сказал, что четверть часа назад вернулся с работы и застал жену в одиночестве стоящей на кухне у плиты. Она радостно улыбалась чему-то, глядя прямо перед собой, и кипятила воду в огромной кастрюле, почти по локоть изгвазданная в чем-то буром. На столе лежал такой же заляпанный кухонный молоток. А в детской - я помню из рассказов сестры, что он всегда по возвращении целовал детей, даже если те уже спали - в своей маленькой кроватке его ждала забитая насмерть дочь. Моя сестра была ее крестной.
Позже я прочитал в сети, что от головы девочки почти ничего не осталось - по версии следствия, у матери случилось помешательство на фоне послеродовой депрессии; она схватила на кухне что попалось под руку, пошла в детскую - и била дочь до тех пор, пока не отнялась рука. В это же время в соседней кроватке спал ее двухмесячный сын. Девочке было 7 лет.
Не могу описать, что я тогда ощутил. Шок? Отупение? Ужас? Наверное, все сразу. Не помню, сколько мы тогда выпили - кажется, оба до позднего утра пытались заглушить алкоголем разум. Сестра плакала, все порывалась поехать туда - я не пустил.
После смерти матери - когда погиб отец, я был слишком еще слишком юн - я каждый день жил с осознанием собственной смертности. Смертности моей жены, сестры, даже дочери, но - все это должно было случиться когда-то в далеком будущем, будто бы и не со мной. Мысли о том, что рано или поздно и я просто возьму и перестану быть - с трудом, но удавалось отбросить. Здесь же - случившееся не укладывалось в голове.
Я не знал эту девочку. Шапочно знал подругу сестры - мы были скорее знакомые, которые тусовались в одной компании, нежели друзья. Но после той истории, глядя на то, как моя жена возится с нашей дочкой, я нет-нет да ловлю себя на мысли - а что, если и у нее помутится рассудок? Что, если и я однажды вернусь вот так с работы, и вместо любимой дочери и любящей жены найду лишь останки первой и пустую, знакомую только внешне оболочку второй? Страшно думать об этом - но не думать не выходит, как бы я ни старался.
Я до сих пор не избавился от этого страха до конца. Даже в первые дни попрятал на нашей собственной кухне все ножи, топорик, молоток - хоть и понимал головой, что в случае чего это не панацея. Мне и сейчас боязно оставлять их вдвоем - хотя я на 100% уверен в полной адекватности моей жены. Но - ведь и отец погибшей девочки наверняка был уверен, правда?
Говорят, ее мать на суде без конца плакала и клялась, что она никогда в жизни не причинила бы вреда собственному ребенку. Ни муж, ни ее родители на суд не пришли. Если задуматься, мне ее даже немного жаль - несмотря на то, что она сделала. Не представляю и не хочу пытаться представить, как можно пройти через все это одному.
Домой я вернулся уже днем, почти в беспамятстве. Слава Богу, мои уже ушли - жена на работу, дочка в школу - тогда мне было плевать, но уже после я понял, что просто не смог бы рассказать им, где был и что вообще произошло. Спустя время я все же поведал обо всем супруге - она ведь тоже знала этих людей, а город у нас маленький, и шила в мешке не утаишь. Но тогда я просто не был готов.
Очнулся практически ночью - пришлось придумать какое-то недомогание, чтобы отмазаться на работе, где меня потеряли на целый день. Отбившись от вопросов, я почти сразу позвонил сестре. Страшно было представить, каково ей - одной дома, наедине с воспоминаниями о ночном звонке от нашего общего знакомого и своими мыслями. Я предложил ей на время перебраться к нам, занять свободную комнату - только с условием, что моя дочь ни о чем не должна узнать. Глупое было решение - надо было рассказать самому. Все лучше, чем услышать приукрашенную версию на улице - хотя, кажется, тут при любом приукрашивании хуже просто быть не могло.
Она согласилась. Не сразу, но согласилась.
Работа у нее удаленная, поэтому через пару дней я, возвращаясь домой, обнимал не только жену и дочь, но еще и сестру. Кажется, правда, ей это не особенно помогало.
Она закрылась ото всех и с головой погрузилась в работу, ни с кем не хотела разговаривать - хотя я не могу сказать, будто знал, что надо говорить. Надо ли вообще поднимать эту тему - или, напротив, замалчивать, в надежде, что время само затянет открытую рану в грубый уродливый шрам. Дочка часто спрашивала меня, почему тетя почти не выходит из комнаты, почему у нас в мусоре так много пустых бутылок, почему она не улыбается, а напротив - стоит ей увидеть мою дочь, почти сразу начинает плакать и уходит обратно к себе.
Я не знал, что на это ответить.
Спасибо жене - она у меня женщина чуткая, понимающая. Ни разу не упрекнула меня в том, что уныние моей сестры безраздельно властвует в нашем доме - с тех пор, как она у нас поселилась, мы, кажется, даже разговаривать громко стеснялись, не то что смеяться или просто радоваться каким-то мелочам.
Меня самого отпустило достаточно быстро. Спустя время я, если подумать, даже удивляюсь тому, что гибель незнакомого мне ребенка так сильно меня проняла. Кажется, мамина болезнь, а после и смерть заставили настолько огрубеть мою душу, что уже ничего не могло тронуть меня за живое и настолько шокировать, однако же - шокировало и тронуло.
После работы я первое время подолгу сидел у сестры в комнате - силился подобрать какие-то слова, как-то разрядить обстановку, но в конечном итоге просто молчал и смотрел ей в спину. Смотрел, как она бесконечно работает, делая вид, что и правда этого хочет. Что она не пытается просто занять все свободное время, чтобы, не дай Бог, не осталось места для мыслей. Она работала и в промежутках пила. Изо дня в день.
Через пару недель я перестал заходить.
Разве что здоровался, приходя домой - она молча кивала, не отрывая взгляд от монитора; ближе к ночи на цыпочках прокрадывалась на кухню, нагружала себе какой попало еды из холодильника и снова скрывалась из виду.
Месяц спустя в ее сознании, кажется, наступил небольшой перелом - она начала ужинать вместе с нами, хоть и все так же молча, и пару раз даже выходила на улицу - забрать какие-то мелочи из постамата или купить что-нибудь из еды к общему столу. Мы с женой оба вздохнули с облегчением. Она вообще всегда быстро забывала плохое, да и рядом с дочерью, которая растет не по часам, трудно было оставаться все время серьезной. А я, видимо, сам на себя наложил епитимью - думал, что не имею права забыть произошедшее, пока не сможет отпустить и забыть сестра. Стоило мне увидеть первые признаки улучшения в ее состоянии - и я с радостью сбросил с плеч этот тяжкий груз. Сбросил с себя чужое горе - но не страх.
В начале апреля - погода хорошая стояла, помните? - мы с женой и дочерью решили выбраться на дачу - поесть мяса, убраться на участке, словом - открыть сезон. К моему удивлению, когда я предложил сестре поехать с нами - она согласилась почти сразу.
У нас маленький домик недалеко от города - у нас с сестрой. Тоже мамино наследство, только, в отличие от квартиры, его продавать мы не стали.
Мы раньше любили туда ездить - не в детстве, конечно, когда мама каждые выходные заставляла нас работать на огороде, но во взрослом возрасте. В какой-то момент мы уломали ее перестать горбатиться на грядках и попробовать просто отдыхать. Конечно, на участке дела всегда найдутся, но всем эти поездки были скорее в радость. Мама возилась с цветами, сестра помогала - им нравилось проводить время вместе. Жена хлопотала на кухне, я бесконечно строил, ломал и перестраивал беседку, дочка носилась по полянке перед домом с соседской дворовой собакой, а вечером мы включали свет на крылечке и все вместе садились ужинать за столиком на улице.
Приятные воспоминания.
Когда мама слегла, мы почти перестали туда ездить - без нее все было как-то не так. И цветы оказались никому не нужны, и беседка устраивала всех такой, какая она есть. Даже собака перестала прибегать - видно, мама ее раньше подкармливала втихаря. Забавно сейчас сознавать, что именно мама была тем маленьким винтиком, без которого сложный и большой механизм человеческой близости почти сразу рассыпался.
В этот раз мы позвали с собой друзей. Сейчас я понимаю, что решение было спорным - собралась как раз та компания, в которой мы раньше играли в настолки, не хватало только тех самых ребят. Я следил за сестрой почти половину вечера - если честно, боялся, что какое-нибудь неосторожное слово снова вернет ее в добровольную изоляцию на месяц-другой. Но все были очень аккуратны, неудобные темы никто не затрагивал; ребята улыбались, радовались первому весеннему солнышку - и я потихоньку расслабился.
Остальные, кажется, пережили ситуацию куда проще - мама убитой девочки была близкой подругой сестры, а с остальными, как и со мной, они с мужем общались постольку-поскольку. Мы впервые собирались вместе с детьми - как-то так раньше случалось, что посиделки у нас были сплошь во взрослой компании - наверное, оттого и встречаться удавалось от силы пару раз в год. Кто-то из ребят привез с собой собаку - щенка корги - смешной такой, ушастый и с короткими лапками малыш. Дети гурьбой бегали по поляне вместе с собакой, мужчины жарили мясо у мангала, женщины нарезали овощи и закуски - и говорили, говорили, говорили - без конца, обо всем. Ну, почти обо всем.
В один момент сестра понесла в беседку какую-то мясную нарезку. К ней тут же подбежала сначала собака, а затем и дети - и все вместе стали попрошайничать - не назойливо, а по-доброму, мило и тепло. Сестра, до этого хмурая и молчаливая, невольно улыбнулась - кажется, впервые с ночи, когда мы напились у нее на кухне. А затем и вовсе засмеялась в голос - подхватила мою дочку на руки и понеслась, окруженная ребятишками и счастливо лающей собакой, по поляне впереди всех.
С той поездки все стало налаживаться. Потихоньку, аккуратно, маленькими шажками. Приходя с работы, я часто с порога слышал с кухни женские голоса - мои девочки вместе готовили ужин, убирались, или просто болтали за чаем о чем-то своем - как в старые-добрые времена. Сестра перестала запираться и почти все свободное время проводила с нами. Дочка, почувствовав, что тетя оттаяла, снова к ней потянулась, и это было взаимно - кажется, сестре, как никогда, было нужно чистое и незапятнанное человеческое тепло. Они вместе делали уроки, вместе укладывались спать - кажется, у сестры проснулся материнский инстинкт, который, как я думал, у нее отсутствовал напрочь.
Идиллия продлилась пару недель.
24 апреля - и без того неприятный понедельник, я, как обычно, вернулся с работы, захлопнул входную дверь - и услышал тишину. Нет, на кухне, как обычно, что-то варилось или жарилось - но ни разговоров, ни смеха, ни иных признаков жизни не было слышно.
Дверь в комнату сестры была закрыта.
Дочка, насупившись, делала уроки в детской, жена сидела на кухне и задумчиво пила чай - одна. На немой вопрос она вполголоса - будто снова стесняясь говорить слишком громко, рассказала, что сегодня утром сестре - впервые за все это время - позвонил муж ее подруги, тот самый несчастный отец. Через десять минут сестра, наскоро одевшись и хлопнув дверью, вихрем вылетела из квартиры. Вернулась она где-то через час, принеся в квартиру большую картонную коробку - ее вещи, которые она одалживала подруге или просто оставила у них дома. Видимо, только сейчас ее муж нашел в себе силы вернуться в запятнанную кровью квартиру, разобрать вещи и что-то вернуть. Вместе с коробкой сестра прошла к себе в комнату, закрылась - и больше не выходила, ни к вернувшейся из школы дочери, которую всегда забирала жена, ни ко мне.
Уже в этот момент я понял, что вечер будет тяжелым.
Если честно, меня взяла прямо какая-то злость на этого человека, который ворвался в нашу только посветлевшую жизнь и сломал хрупкий лед, по которому мы все ходили. А когда лед треснул - внизу нас ждал не Кирпич со своими свиньями. Там ждала вернувшаяся в дом тишина.
Я постучался и вошел в комнату.
Сестра сидела на полу, бездумно перебирая какие-то безделушки - кажется, пара заколок, несколько кофточек, что-то из косметики и всякое такое барахло, которое можно было просто выкинуть.
Мельком посмотрев вглубь коробки, я снова увидел его. Зеленый свитер. Даже бисеринки блестели на его рукавах - совсем как в моем сне.
Кажется, она плакала. Говорила что-то - я не слышал слов из-за невесть откуда возникшего звона в ушах. Я тупо стоял и смотрел на этот зеленый свитер - а в голове сам собой прокручивался мой старый детский кошмар. Мертвая лошадь. Дверь, обитая дерматином. Узкий коридор, увешанная куртками стена. И мама, которая кидается ко мне с растопыренными руками и жуткой ухмылкой на лице.
На удивление, в ту ночь я спал без сновидений.
Сестра наотрез отказалась выкинуть все это барахло - сказала, что это вроде как память. Память о двух самых близких людях, которых она потеряла - матери и подруге. И о маленькой девочке, которую насмерть забили молотком.
Все снова сломалось.
В дом вернулась та самая неуютная атмосфера, от которой мы только избавились - буквально через день я заметил, что просто не хочу туда возвращаться. Я стал чаще задерживаться, заходить после работы в кальянную или бар, к своему стыду - придумывать какие-то дела, оправдания, словом - лгать. Лишь бы проводить как можно меньше времени с сестрой. И это, вместо того, чтобы помочь, только усугубило ситуацию - если раньше я находил поддержку в лице жены, то сейчас она моментально поняла, что я отдаляюсь, оставляю их с дочкой наедине с этой тягостной тишиной. И это очень сильно ее обидело. К счастью, она никогда не умела скрывать от меня эмоции - в субботу, как раз перед 1 мая, мы поговорили, и я, припертый к стенке, смиренно пообещал, что больше не стану так поступать. В этот момент мне вспомнилась наша загородная поездка - всего пару недель назад; и я ухватился за нее, как за спасательный круг. Подумал - если тогда природа и отличная компания помогли нам все починить, то, может, они помогут и сейчас? Мы стали спешно обзванивать друзей и планировать повторный выезд на дачу.
В этот раз не согласился почти никто. Оно и понятно - у большинства уже были свои планы; как говорят - после тридцати встречи с группой друзей нужно планировать за полгода, и то за день до даты половина сошлется на неотложные дела. Но мы все равно решили поехать - хотя бы и вчетвером.
Сестра к предложению отнеслась безучастно - казалось, ей вообще ни до чего не было дела; эта долбаная коробка выбила почву у нее из-под ног. Она почти перестала работать - по-крайней мере, я редко видел ее сидящей за столом; снова начала пить и постоянно перебирала эти дурацкие безделушки, чаще всего не в силах сдержать слез.
5 мая я решил закончить работу пораньше. В кои-то веки бросил все свои важные и неотложные дела - плюнул, попрощался с коллегами и поехал домой, почти в середине дня.
Паркуясь возле дома, я увидел у самого входа в подъезд пару знакомых фигур - сестра заходила внутрь вместе с моей дочкой. Мелкая в тот день оставалась на продленке - я рано приезжать не планировал, а жена еще с утра ушла на встречу с подругами и собиралась тусить допоздна. Я слегка удивился - в последние дни сестра не выходила из дома, да и дочку она из школы не забирала никогда, но - пожал плечами, вышел из машины и потопал домой.
Нырнув в прохладный сумрак подъезда, я услышал, как где-то наверху захлопнулась дверь. Добравшись до квартиры, я зашел внутрь, кинул пакеты с продуктами на пол, крикнул, что вернулся - а в ответ тишина.
Дальше мне многое помнится смутно, отдельными фрагментами и кусками.
С кухни раздавались какие-то звуки. Я прошел по коридору и наткнулся на сестру, которая мешала непонятное варево в большой кастрюле на плите. Снова удивился - не помню, когда она в последний раз что-то готовила - после встречи с мужем подруги она и ела-то через раз. Кажется, я даже обрадовался - подумал, что теперь просветление наступило быстрее, раз она нашла в себе силы выйти из комнаты, выбраться на улицу и даже заняться какими-то делами.
Шагнул к ней - и будто наткнулся на каменную стену. На сестре был надет мамин зеленый свитер - она ни разу не носила его с момента, как забрала из родительской квартиры после похорон. Сейчас кажется - ну, свитер и свитер, замерзла - надела, что попалось под руку; неудивительно, что этим чем-то оказался именно свитер - сестра ведь не расставалась с коробкой, где он лежал. Но тогда я отчего-то сразу напрягся, будто попал в свой оживший детский кошмар. Непреодолимо захотелось выйти обратно на улицу - сбежать по лестнице, вырваться на свежий воздух, по пути постоянно озираясь - не гонится ли за мной сестра. С трудом откинув это дурацкое наваждение, я окликнул ее - и только теперь понял, что она даже на меня не взглянула - увлеченно мешала что-то в кастрюле большой деревянной ложкой.
Я аккуратно взял ее за плечо, чтобы не напугать, развернул к себе, взглянул ей в лицо - и отпрянул.
Она улыбалась.
Не просто улыбалась - скалилась во все зубы, пустыми глазами глядя куда-то мимо меня. Кажется, я даже отступил на пару шагов назад - а она, не сказав ни слова, отвернулась обратно к плите и продолжила мешать.
Я выскочил из кухни и побежал в детскую.
Коридор ощущался бесконечным, как та лестница в дурацком и до смерти надоевшем сне - я добирался из кухни до комнаты дочери никак не меньше получаса, хотя на самом деле, конечно, прошла только пара секунд. Кажется, меня вело вперед подсознание, внутренний голос буквально орал - что-то не так, что-то не в порядке, беги, хватай ребёнка и беги!
В комнате дочери внешне все было вполне обычным - она спокойно сидела за столом, сложив руки на коленях, и смотрела на что-то прямо перед собой. Я кинулся к ней, поцеловал - и с испугом понял, что и она меня словно не видит - не реагирует, просто сверлит взглядом стену. Я схватил ее за руку и рванул к выходу - она подчинилась, безвольно, будто тряпичная кукла. Убежали мы недалеко.
В коридоре, перегораживая входную дверь, стояла моя сестра. Все так же скалясь, она протянула руку в нашу сторону - и, к моему смятению, дочь вырвала ручонку из моей ладони и сделала шаг к сестре.
Я оттащил малышку обратно, заслонил спиной, прижимая руками к себе. Прокашлявшись, пролепетал что-то невнятное - мол, нам срочно нужно забрать мою жену от подруг, мы выскочим на полчасика и потом вернемся, и обязательно поможем сестре с готовкой.
Я продолжал нести какую-то пургу, а улыбка тем временем медленно сползала с ее лица.
Она все так же тянула руку к моей дочери - теперь уже требовательно, властно, и малышка за моей спиной начала вырываться - все сильнее и сильнее - так, что я уже почти не мог ее удержать. Я оттолкнул протянутую руку и сделал шаг в сторону выхода, пытаясь отодвинуть до одури пугавшую меня сестру - и в этот момент она ударила меня чем-то тяжелым по плечу.
Все завертелось.
Заорав от боли, я боднул ее корпусом, она отлетела к стене - и тут же кинулась на меня снова, в этот раз пытаясь зарядить мне уже по голове. Я выпустил дочку, схватил сестру за предплечье - правая рука не работала, и каждое движение отзывалось во мне адской мукой. Она вырвалась, снова зарядила мне по сломанной ключице - я едва не свалился в обморок от яркой вспышки боли, пронзившей тело, дернулся в сторону - и краем глаза увидел, как она прижимает к себе мою дочь. Еще один взмах - и мир погрузился в кромешную тьму.
Не знаю, сколько я провалялся в отключке.
Очнулся - безумно болит плечо, голова чугунная, будто колокол, в который сутки напролет били набат. Во рту привкус соленого - попытался сплюнуть и понял, что мне мешает дышать мой прокушенный насквозь язык.
Богу известно, откуда я нашел силы подняться - по стенке проплелся на кухню, а там - сестра все так же стоит у плиты, а дочка - дочка мирно сидит на стуле и завороженно следит, как сверкают бусинки на зеленом свитере в ярких солнечных лучах.
Я заорал что-то и кинулся на эту тварь - готов поклясться, что она все так же скалилась, когда кастрюля с кипятком опрокинулась с плиты ей на ноги и живот. Меня, к счастью, не задело, а она даже не поморщилась - зарядила мне затылком в нос, я снова потерялся на мгновение, но на этот раз хватку не ослабил. Я выдернул ее в коридор - не знаю, как справился одной левой - она рвалась и брыкалась, как будто в нее вселился сам дьявол - и в конце концов все же смогла меня оттолкнуть. Я рухнул на пол, она зарядила мне куда-то с ноги, выбив из легких весь воздух, замахнулась еще раз - я едва успел прикрыть голову единственной рабочей рукой - слава Богу, она была босиком. Схватил ее за ногу, дернул - она упала со мной рядом, кинулась на меня сверху и стала молотить обеими руками мне по лицу. Я зашарил по полу - и неожиданно наткнулся на что-то твердое, вымазанное в мокром и теплом. Молоток. Кухонный молоток, которым она зарядила мне по голове. Я схватил его - и с размаху заехал этому существу в челюсть. Существу - я уверен, что в тот момент это не было моей сестрой. Она рухнула набок, зарычала, попыталась подняться, плюясь во все стороны кровью и осколками зубов. Из последних сил мне удалось ее оседлать; я навалился на нее - и заорал от боли в лице, разодранном ее острыми когтями до кости. Шарахнул ей головой в лицо, кое-как оторвал от себя ее руки, схватил за шею и несколько раз приложил затылком об пол - бил, пока она не затихла. И снова все погрузилось в темноту.
Когда я пришел в себя, сестра все еще была без сознания, а я все ещё мешком валялся на ней сверху. Казалось, что на мне не осталось живого места - я кое-как встал на колени и пополз в сторону кухни, пытаясь отыскать глазами дочь. Она была там. Все так же сидела на стуле - спокойно, будто только что у нее на глазах ее тетя не пыталась убить ее отца, а отец не дубасил тетю головой об пол.
Когда я добрался до выхода из квартиры - дочка все так же безвольно шла за мной следом, даже не взглянув на распластанное на полу тело - сестра внезапно очнулась.
Увидев, как мы выходим из дома, она забилась, заорала, попыталась вскочить - не смогла. Перевернувшись на четвереньки, она резво поползла в нашу сторону, продолжая при этом что-то бессвязно кричать, шепелявя перекошенным ртом - что я не имею права, что это единственный выход, что я должен оставить девочку в покое, и еще какой-то бред - про голод, про то, что только она может спасти всех нас. Я не стал слушать - зарядил ей с ноги по лицу, выскочил с ребенком в подъезд и захлопнул дверь.
Продолжение следует.
Таинственный остров Повелья
На севере Италии, в Венецианской лагуне, между островами Венеция и Лидо, притаился таинственный остров Повелья. Этот остров часто называют мертвым, и не случайно — ни одно другое место в мире не видело столько страданий, как здесь. Жители Венеции стараются держаться подальше от Повельи, утверждая, что на нём обитают беспокойные души.
Исторические корни Повельи
История острова Повелья начинается ещё в 421 году нашей эры, когда он впервые упоминается в документах. В 9 веке на острове жили в основном беженцы из Падуи и Эсте. В 1379 году Венеция и Повелья подверглись нападению Генуи, и жители были вынуждены бежать на другой остров — Джудекка. После этого Повелья был заброшен до 1527 года, когда на Италию обрушилась чума.
Остров карантина
В 16 веке на остров Повелья начали прибывать первые корабли с жертвами чумы. Венеция, будучи островом, была уязвима для эпидемий, и если бы больных и умерших оставляли в городе, это привело бы к катастрофическим последствиям. Поэтому их перевозили на заброшенный остров, ставший карантинным.
Мрачное прошлое
Мёртвых сбрасывали в глубокие ямы, а когда они переполнялись, их поджигали или засыпали грязью. Говорят, что Повелья наполовину состоит из грязи и наполовину — из человеческого пепла. Это мрачное место стало символом страданий и смерти, связанных с эпидемией чумы, охватившей Европу в те времена.
Легенды и страхи
Но даже после окончания эпидемии остров продолжал пугать людей своей зловещей репутацией. Рассказывают, что на нём обитают беспокойные души умерших от чумы и что по ночам там можно услышать их стоны и плач. Жители Венеции стараются держаться подальше от этого острова, считая его проклятым местом.
Вампиры на Повелье
Когда спустя столетия на острове Повелья были обнаружены массовые захоронения, исследователи наткнулись на нечто ещё более тревожное. В некоторых могилах они нашли черепа с большими кусками камня, зажатыми между челюстями. Оказалось, что в те времена люди верили в вампиров и думали, что если изо рта недавно захороненного трупа капала кровь, это был знак, что он вампир.
Суеверия и страхи
Представьте себе, каково было тем, кто открывал эти захоронения и видел кровь, вытекающую из рта умерших. Это объяснялось процессом разложения, когда газы взрывали труп, вызывая разрыв внутренних органов и вытекание крови через рот. Но в 16 веке этого не знали и верили, что такие трупы пируют на других мёртвых телах. Чтобы "убить" вампира, в его рот клали камень, чтобы он не мог "питаться" и умер от голода. . Правда, со временем камень мог выпасть, и страхи возвращались.
Рыбаки
Сегодня рыбаки по-прежнему избегают острова Повелья, буквально обходя этот район стороной. Когда небо чистое, под поверхностью воды якобы можно увидеть черепа и кости. Если в сеть случайно попадает череп или кость, весь улов выбрасывается обратно в глубину. Рыбаки предпочитают не рисковать и нести убытки, чем навлечь на себя беду.
Массовые захоронения
На острове Повелья покоятся около 160 000 жертв чумы, похороненных или кремированных здесь в страшные времена эпидемии, охватившей Европу. Этот остров стал символом страданий и смерти. Но даже после окончания эпидемии он продолжает будоражить воображение своей зловещей репутацией. Говорят, что на острове обитают беспокойные души умерших от чумы, и по ночам можно услышать их стоны и плач. Жители Венеции стараются держаться подальше от этого места, считая его проклятым.
Психиатрическая клиника
В 1922 году на острове появились новые жители — пациенты психиатрической клиники. Директором учреждения был безумный учёный, который любил проводить ужасные эксперименты над своими пациентами. Лоботомия и другие жестокие операции были обычным делом в этой клинике. В конце концов директор потерял рассудок и сбросился с часовой башни. Говорят, что на этот поступок его подтолкнули призраки его жертв. Психиатрическая больница существует до сих пор, но с 1968 года на острове больше никто не живёт, кроме нескольких очень несчастных призраков, которые, по слухам, бродят по острову и пугают случайных посетителей.
Легенды о духах
Рыбаки утверждают, что с острова доносятся крики и стоны, и иногда можно услышать звон колокола на башне, хотя колокол был снят много лет назад. Одна из самых известных историй — о "Маленькой Марии", духе ребёнка, который, вероятно, умер от чумы. Её видят на острове уже 400 лет, она бродит по пляжу и душераздирающе плачет.
Призраки больницы
Есть и духи времён, когда остров использовался как психиатрическая больница. Пьетро, человек с ампутированными ногами, гонял по территории больницы на своей инвалидной коляске, и говорят, что до сих пор можно услышать, как его фантомная коляска мчится по коридорам. Фредерико, ухмыляющийся и громко смеющийся весь день, тоже не один — его регулярно навещает дух молодой женщины с устрашающим выражением лица. Говорят, что она боится сумасшедшего доктора, который всё ещё проводит здесь свои эксперименты.
Ужасы на Повелье
Некоторые посетители утверждают, что видели огромные глаза под поверхностью воды или лица за окнами больницы. Эти жуткие истории передаются из поколения в поколение, пугая людей и заставляя их держаться подальше от острова.
Доступ на остров
Попасть на остров Повелья можно только с разрешения, и на его получение могут уйти годы. Тем не менее, этот остров полон тайн и загадок, которые привлекают искателей приключений. Но готовы ли вы столкнуться с тем, что может скрываться в тени его мрачных улочек и заброшенных зданий? Решать только вам.
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438156172985027.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438146138613293.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438146121633652.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438148169591386.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438151134386329.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/171743815517389850.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/17174381491264355.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438152172091815.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/171743815111375088.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/171743814716811099.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438146116429619.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/171743814814593308.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438150135422932.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438156144199089.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/171743815312196644.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438153133671821.jpg)
![](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438155135432829.jpg)
![](https://cs13.pikabu.ru/post_img/2024/06/03/11/1717438154172222211.jpg)
Отечественный хоррор, вызывающий надежду на развитие жанра в России
К хоррору в исполнении отечественных авторов многие относятся скептически. И, сказать по правде, этот скепсис не лишен основания. Слишком уж примитивными долгое время были книги, которые причисляли к этому литературному направлению. Слишком просты и, увы, пошлы. К счастью, в последнее время ситуация начала меняться в лучшую сторону. И если еще пять лет назад жанр ужаса у нас был более чем скромным, то сейчас время от времени появляются вещи пусть не инновационные, но как минимум симпатичные, если, конечно, характеризовать этим словом хоррор уместно. Среди книг, которые читаются на одном дыхании, «Ужас Рокдейла» Ивана Кустовинова. Произведение построено по классической «западной» схеме, но в нем хватает своих изюминок, которые, собственно, и цепляют.
Основная фишка книги — интрига, связанная с главным героем. Автор ловко вводит читателя в заблуждение по этому поводу, а потом, где-то в середине повествования, буквально шокирует совершенно неожиданным и непредсказуемым поворотом, полностью меняющим сюжетный расклад. Не каждый писатель решится быть таким дерзким и смелым. Иван Кустовинов приятно удивляет и вызывает уважение. При этом он не нарушает собственной логики. Нет ощущения, что перетасовка «колоды» была сделана от отчаяния. Скорее это был заранее запланированный ход.
Из неожиданного также следует отметить начало. Им становится то, что в других историях бывает концом. Идет погоня с преследованием. Копы гонятся по лабиринтам канализации за маньяком, за два месяца отправившим на тот свет тридцать шесть человек. Выстрел. Финал истории... Нет, простите, только ее завязка. И никакой ретроспективы не предусмотрено. Все будет происходить в хронологическом порядке. Но мы же помним, что жанр произведения не просто хоррор, то есть не про условного мужика с бензопилой, а мистический хоррор. А что ждать от такого жанра и в какой момент — никогда заранее не угадаешь. Так и тут. И этот эффект внезапности, хорошо замешанная на дрожжах сверхъестественного интрига увлекают.
Еще одна особенность книги — чувство юмора. При наличии мистического хоррора, пробирающего до мурашек, серийного убийцы со всеми каноническими прибабахами и сцен с физическим насилием, от которых кровь стынет в жилах, юмор кажется неуместным. Но это не так. Иван точно знает, в какие моменты шутить можно, чтобы немного снять напряжение, убрать излишнюю мрачность и чрезмерное давление на мозг читателя, но никого не оскорбить и не нарушить никаких норм морали и этики. А вот там, где шутки неуместны, их нет. Черный юмор не приветствуется. То, над чем смеяться не принято, не осмеивается. То есть автор не идет вразнос. Он проявляет чувство такта. И, давайте честно, сегодня так поступают далеко не все.
Третий важный момент, который характеризует Ивана Кустовинова не только как интересного писателя, но и как хорошего человека, — его отношение к героям. Второстепенных нет. Даже самый незначительный персонаж, а их на страницах много, имеет значение и для сюжета, и для города. Даже вывод в финале звучит как хвала простому человеку, волей случая замешанному в кровавую трагедию с серийным убийцей. Именно простой человек, а не рыцарь без страха и упрека, большая любовь писателя, его вдохновение. Такой подход позволяет привнести в книгу глубину и некоторую, впрочем умеренную, философичность.
Относиться к хоррору, тем паче отечественному, можно как угодно. Но отрицать, что жанр идет вперед и развивается, бессмысленно. Это просто факт. Наши авторы учатся. Что-то у них получается, что-то пока нет, но прогресс налицо, и Иван Кустовинов доказал это своей книгой.
Каменка (Слушать аудиокнигу бесплатно)
Автор: Александр Лучанинов
Читает: АБАДДОН
Длительность: 12 часов 8 минут
Слушать аудиокнигу: Слушать
Аудиокнига “Каменка” Александра Лучанинова переносит слушателя в необычный и загадочный мир, где реальность переплетается с мистикой. Главный герой, молодой археолог, отправляется в небольшую деревню Каменка, чтобы исследовать древние артефакты и разгадать тайны, скрытые в недрах земли. По мере того, как он погружается в историю этого места, перед ним открываются удивительные и порой пугающие факты.
С каждым раскрытым секретом Каменка обретает всё большее значение, превращаясь из обычной деревни в эпицентр событий, способных изменить судьбу многих людей. Загадочные находки, старинные легенды и неожиданные повороты сюжета держат слушателя в напряжении до самого конца.
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037