ФИЛЕРА
шпионский детектив
Седьмая серия
Санкт-Петербург, 1910 год, лето, вечер.
Загородный особняк под Санкт-Петербургом.
Во дворе дома, закрыв глаза, лежит избитый Луи, в трех метрах от него стоит Настасья Павловна, вытянув в его сторону трясущуюся руку с револьвером. Рядом стоят Марлен, Ли и Япончик.
В карете сидит, улыбаясь кучер - здоровенный детина с чёрной бородой.
С пригорка на большой скорости в ворота дома едет велосипед, вдоль рамы к велосипеду примотан ствол дерева с наспех обломанными ветками, за рулём велосипеда Васька.
Велосипед разгоняется и со всей скорости ударяется в ворота дома, Васька прыгает с велосипеда в последний момент, ударившись о землю.
Велосипед стволом дерева и железной рамой с грохотом пробивает ворота дома.
Все, кто стоял во дворе дома оглядываются на грохот. Звучит одиночный выстрел - кучер бородач с пулевым ранением в голове мешком падает на землю.
Ли прыгает и накрывает собой Марлен, прижав её к земле, выхватив пистолет и несколько раз стреляет в сторону ворот.
Япончик вместе с Настасьей Павловной кидаются к веранде и укрываются за столом со стульями.
Луи, пользуясь неразберихой, бежит к карете и ловко запрыгивает в неё.
На пригорке у особняка на животе, широко расставь ноги, лежит Збруев, прижимаясь щекой к деревянному прикладу «Маузера», к которому боком примотан бинокль, как оптический прицел, ствол «Маузера» лежит на деревянной рогатине воткнутой в землю.
В прицел хорошо виден особняк и его двор.
У разбитых велосипедом ворот, укрывшись за столбом полусидит Васька, с поцарапанной щекой, он машет Збруеву рукой, показывая, что всё в порядке.
Збруев стреляет ещё раз, пуля попадает в поленницу рядом с лежащими Марлен и Ли, они пригибают головы, на них летят щепки от дров, вторая пуля в дребезги разбивает чайник с чаем, над головами Мишки Япончика и Настасья Павловны, они пригибаются.
Карета, стоящая во дворе дёргается, лошади управляемые Луи, медленно делают круг по двору, а потом всё быстрее двигаются к выезду из двора особняка.
Мишка Япончик кричит:
Не дайте легавому уйти! - и стреляет по карете из револьвера. Настасья Павловна тоже стреляет нескоро раз.
Маленький Луи, пригибаюсь от пуль, гонит лошадей к выезду.
Марлен переворачиваясь на спину, выхватывает из маленькой кобуры на ноге никелированный пистолет, и положив руку с пистолетом на спину Ли, как на упор, прошипев: «Не двигайся!», стреляет в след удаляющейся карете несколько раз. Карета быстро выезжает из двора, и набрав ход, несётся вдоль аллеи с соснами.
Збруев, убирает «Маузер» с рогатины и глядя на выехавшую из двора карету, улыбается.
Марлен, медленно подняв вверх правую ногу, с закрепленным под ремешок туфли зеркальцем, смотрит на отражение холма, спокойно встаёт, отряхивается и стреляет в керосиновую лампу, висящую на опоре веранды и командует:
Господа! Быстро к автомобилю! Пора уходить!
Лампа разбивается в дребезги, горящее масло разливается по деревянной опоре и деревянному полу веранды, начинается пожар.
Спустившись с холма, Збруев останавливает карету и обнимает спрыгнувшего Луи.
Збруев улыбаясь:
Ну как ты, братец?
Луи, обнимая Збруева и вытирая слёзы:
Спасибо, Петь, спас меня! Пока ты стрелял, я обшивку сиденья в карете отодрал и заместо кольчуги под рубаху вставил. Луи вынул из-за спины кусок деревянного сиденья, обшитый кожей, со следами от пуль.
Подбежавший и прихрамывающий Васька обнимает их обоих:
Дядь, Петь! У нас получилось, да? Только лисапед жалко, отцовский…
Збруев, гладя его по голове:
Всё получилось, родной! Ты большой молодец! Сыскное управление тебе новый лисапед купит, за проявленную смелость!
Луи улыбается Ваське и оседает на землю, Збруев подхватывает его за спину, кладет на землю и смотрит на свои руки, они в крови Луи.
На светлом экране появляется лист желтоватой старой бумаги, на котором под стук печатной машинки слово за словом появляется текст.
За кадром низкий мужской голос читает вслух:
«Филёр – это агент уголовно-сыскной полиции России конца XIX – начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения, негласный сбор информации о преступниках и их задержание».
На экране печатная машина отбивает надпись:
ФИЛЕРА
Седьмая серия
Вечер, дорога в лесу, по ней несётся автомобиль.
За рулём Ли, рядом с ним сидит Марлен, обмахиваясь веером, на заднем сиденье Мишка Япончик и Настасья Павловна.
На дороге, привязав поводья, лошади к дереву, стоит полный жандарм, завидя фары автомобиля, он идёт на встречу, подняв руку с фонарем вверх руку.
Автомобиль притормаживает, жандарм подходит к машине со стороны пассажира.
Жандарм:
Добрый вечер, дамы и господа! Извиняюсь! Велено останавливать и проверять документы! Вы откуда едите? Стрельбу не слышали?
Мадлен, улыбаясь жандарму, резко круговым движение режет его веером по горлу, веер оказывается сделан из тонких металлических пластин.
Жандарм шатается, пучит глаза, хрипит, роняет фонарь, одной рукой хватается за горло, из которого хлещет кровь, второй пытается расстегнуть кобуру и достать револьвер.
Из машины спокойно выходит Мишка Япончик, достаёт финку, коротким ударом бьёт ножом жандарма в бок, разрезает кожаный шнурок, которым рукоятка револьвера жандарма привязана к кобуре, забирает револьвер и ногой отталкивает оседающее тело хрипящего жандарма.
Настасья Павловна зажмуривает глаза и прикусывает губу, чтобы не закричать.
Жандарм падает и затихает, Япончик садится в машину, вытерев лезвие о сапог, и спрятав финку за голенище.
Япончик:
Марлен, у вас чудесный веер!
Марлен, улыбаясь:
О, да! Это мне Ли подарил! Оружие самураев, я обожаю эту вещицу! - она смотрит на Ли и улыбается, - Поехали, дорогой! Нас ждут в Петербурге!
Машина уезжает, проехав колёсами по телу жандарма.
Санкт-Петербург, лето, утро, больница для военных и полицейский чинов, большая больничная палата.
На кровати лежит Луи с перемотанной грудью и улыбается. Играет гармошка. В палате на кроватях лежат другие раненные, которые смеются и аплодируют.
В центре палаты на перевернутой большой корзине сидит Глаша и играет на гармошке, рядом с ней стоит Голиаф и как на цирковом представлении ловко жонглирует несколькими большими яблоками.
Голиаф кидает яблоки всё выше, все задирают головы, а потом Голиаф бросает по яблоку каждому больному на кровать, все ловят и аплодируют.
Голиаф и Глаша улыбаются больным и друг другу и низко кланяются.
Они подходят к кровати Луи, достают из большой корзины связку баранок, котелок с кашей, яблоки, ставят продукты на табурет у кровати, обнимают его.
Голиаф:
Ну как ты, великан? Сильно тебя зацепило?
Луи:
Да не сильно! Доктор две пули из меня вынул! Говорит диковинные, с буквой «М»! Вот смотри! - протягивает Голиафу две пули. Глаша быстро берет пули из ладони Голиафа, заворачивают
Голиаф и Глаша тревожно переглядываются.
Глаша, подмигивая Луи:
Ладно, кроха, до свадьбы заживёт! Я для тебя каши наварила! Ты главное поешь как следует и ложись спать!
Луи, зевая:
Глашенька, спасибо, милая! Ты добрая как моя мама! Повезло тебе Голиафыч… - зевая, - Притомился я, посплю маленько … а вы друзья идите.
Глаша и Голиаф ещё раз обняли Луи на прощание, заботливо укрыли одеялом, попрощались с больными и вышли из палаты.
Санкт-Петербург, день, оживленная улица в центре города, по улице едет закрытый экипаж.
В кабине экипажа сидят Глаша и Голиаф, они аккуратно открывают корзину, стоящую на полу кабины, из корзины медленно вылезает Луи, держась за забинтованную грудь.
Голиаф поднимает его и садит на колени, как ребёнка, Глаша укрывает его стеганным одеялом.
Голиаф:
Ты прости, великан, Збруев велел тебя забрать после операции, опасно говорит, там оставаться…
Луи, морщась от боли и слабо улыбаясь:
Надо, значит надо… Мы сейчас к Мельникову на доклад?
Голиаф опускает глаза и молчит.
Глаша:
Луи, голубчик, ты главное поправляйся, родной, какие теперь доклады, я тебя травами выхожу…
Луи смотрит на них тревожно.
Санкт-Петербург, утро, здание управления уголовно-сыскной полиции.
В кабинет Медникова входит его жена Ольга, у неё растерянный вид и заплаканные глаза.
За столом Медникова сидит его заместитель и суетливо перебирает бумаги.
Ольга:
Николай Николаевич, доброе утро! Вы извините, я без приглашения! Евстратий Павлович не вернулись вечером домой со службы, я волнуюсь, всё ли хорошо? Он на каком-то задании по служебной надобности?
Николай Петрович, с грустью глядя на Ольгу:
Ольга Андреевна… не знаю, как так вышло… Евстратий Павлович …арестован… по приказу заместителя министра… это какое-то безумие…
Ольга медленно опускается на стул с застывшими в глазах слезами:
Боже…
Санкт-Петербург, лето, утро, Петропавловкая крепость, тюремная камера.
На прикрученном к полу стуле, привязанный верёвкой к высокой спинке, с заведёнными назад руками, в разорванной рубахе с синяками на лице и разбитыми губами сидит Медников, он без сознания.
Охранник резко выливает на него ведро воды, Медников приходит в себя, открывает глаза и отплевывается.
Напротив стоит Феликс Дзержинский в чёрном строгом костюме с идеально белым воротничком рубашки с золотой булавкой.
Дзержинский:
Как всё зыбко в этом мире. Ещё недавно я был преступником, и вы допрашивали меня в своей камере, а теперь вы сами в камере Петропавловской крепости, и преступник - теперь вы.
Медников:
Вы всегда останетесь преступником! Как я сюда попал? Как вы меня связали?
Дзержинский:
На приёме в честь назначения нового министра внутренних дел, вам подали чудесное шампанское, господин Медников, по моему личному рецепту. Голова не болит?
Медников:
Немного, спасибо за беспокойство…
Дзержинский:
Это вы немного брыкались, когда вас связывали и усаживали в карету, одному челюсть сломали. Нам пришлось применить силу.
Медников:
Надеюсь, вы понимаете, что совершаете тяжкое преступление против государственного служащего полицейского управления?
Дзержинский, улыбаясь:
Как не прискорбно, вы уже не начальник отдела филеров, вас разжаловали приказом министра внутренних дел, после моего донесения. В отношении вас ведётся следствие.
Медников, усмехаясь:
И каковы обвинения?
Дзержинский:
О! Обвинений достаточно: организация шайки преступников из гос служащих полицейского управления, допущение побега и гибели задержанных, организация убийств и похищений, ну и наконец - государственная измена!
Санкт-Петербург, лето, ночь, госпиталь для военных и полицейский чинов.
По коридору мимо дежурной сестры милосердия идёт невысокий худой мужчина в белом халата с бородой и очках.
Сестра встаёт ему навстречу из-за маленького стола, на котором лежат бумаги и горит керосиновая лампа.
Сестра:
Простите… в приемный покой нельзя… не велено пускать… вы новый доктор?
Мужчина бьёт рубящим ударном в шею медсестры, она тихо охает и оседает на стул, потеряв сознание.
Мужчина идёт дальше, подходит к дверям палаты и приоткрывая дверь, достаёт из кармана листок бумаги, на котором нарисована схема расположения кроватей в больничной палате, на одной кровати нарисован крестик.
Мужчина снимает очки (это Ли), достаёт из бокового кармана пистолет с глушителем, включает небольшой фонарик, и целясь в приоткрытую дверь, подсвечивая фонариком, бесшумно стреляет несколько раз в фигуру под одеялом на кровати Луи.
Потом он убирает пистолет, быстро собирает с пола гильзы и беззвучно уходит по коридору.
Лето, день, финский залив, причал, у причала небольшое судно.
В капитанской каюте за столом сидят Збруев, Гордынский, Голиаф, Глаша и Луи.
Збруев:
Ребята, дела у нас такие. Медникова отправили и увезли в Петропавловску. По моей информации обвиняют в госизмене и бандитских нападениях. В общем во всём, за что мы ищем Мадлен и её банду. И самое плохое из этого - расследованием руководит вновь назначенный заместитель министра Феликс Дзержинский, которого мы с оружием брали, а он убёг, перебив всю охрану. Вот такие дела, есть над чем покумекать!
Луи:
Надо Медникова вызволять, а то его того… на эшафот за госизмену…
Голиаф:
В Петропавловку так просто не попасть, там говорят три кольца охраны..
Глаша:
Кроме трёх колец охраны с улицы, ещё есть патрули внутри крепости -дозорные охранники, на каждый шорох прилегают…
Голиаф:
Ты, Глаш, откуда знаешь?
Глаша, опустив глаза:
Сидеть там доводилось… по глупости… а Медников мне поверил и вытащил…
Голиаф положил салю огромную ладонь поверх её ладони и кивнул.
Гордынский:
Так, господа! Нужен чёткий план действий и распределение ролей! Главное - Настасья Павловна в банде, и у нас есть обратная связь. Надо выручать господина полковника. Мы же все немного актёры, что нам стоит сыграть этот спектакль?
Санкт-Петербург, лето, утро, Петропавловкая крепость, тюремная камера.
Напротив привязанного к стулу Медникова стоит Дзержинский, улыбаясь смотрит на его разбитое лицо.
Охранник сзади поднимает голову Медникова сдавливает виски и держит прямо:
В глаза смотреть, ваше благородие!
Дзержинский кивает охраннику, глядя в глаза Медникову:
Полковник вы слышите меня? Вы слышите мой голос? Вы должны слушать только мой голос! Ваши веки тяжелеют, вы закроете глаза на счёт «три», и расскажите мне всё об операции по поимке госпожи Марлен, мне нужны все детали операции, даты, время, места, условные сигналы, действующие лица, их имена и внешность, если они будут переодеты, то в кого?
В дверь камеры стучат, Дзержинский морщится и кричит:
В чём дело? Идёт допрос обвиняемого!
Заикающейся плаксивый голос за дверью:
Виноват! Ваше сиятельство! Господин полковник! Вам срочная депеша из министерства! Могу зачитать через дверь, только тут отметка «Секретно, лично в руки».
Дзержинский, подойдя и открывая дверь камеры:
Не сметь читать! Мурло!
За дверью стоит переодетый в охранника Збруев с наклеенными усами, он резко бьёт Дзержинского в подбородок, нокаутируя его:
Сам ты, мурло!
Охранник в камере открывает рот и тянется к винтовке, стоящей у стены. Збруев его опережает, ногой подбрасывает винтовку вверх, хватает рукой и резко на отмашь бьет охранники прикладом винтовки, тот теряет сознание.
Двор Петропавловской крепости из здания выходят Збруев в форме охранника, он придерживает за руку шатающегося Медникова, переодетого в чёрный костюм Дзержинского с надвинутой шляпой.
Два тюремных охранника у ворот, провожают их взглядом до кареты.
Один охранник другому:
Гляди, Фрол, новый начальник хлипкий какой, как будто не он допрашивал, а его…
Фрол:
Степан! Белоручки, благородь эта, ишо пыток страшных то не видали, во времена Малюты…
Степан:
Погоди-ка! У того полковника золотая булавка была, а у этого нету! И ростом он ниже! И бороды нет! Не он это! Хрестоматия богом, клянусь! Не он!
Фрол и Степан вскидывают винтовки, стреляют в воздух с криками:
Стоять! Стрелять буду!
Дверь кареты приоткрывается, Луи, лежа на сиденье стреляет из трубочки тонкими стрелами, которые втыкаются в грудь и щеку охранников, охранники падают на каменный пол площади и теряют сознание.
С внешней стороны крепости в полосатой будке охранник пытается засвистеть в свисток на шнурке, к будке подходит Глаша и резким боковым ударом кастета, пробивает боковую доску будки и челюсть охранника.
Сидящий вместо кучера Васька кидает во двор крепости дымовую шашку, всё заволакивает дымом.
Збруев и Медников быстро садятся в карету, Васька бьёт хлыстом лошадей и они мчат к выездным воротам Петропавловской крепости.
Охранники, услышав выстрелы, спешно закрывают ворота с внешней стороны ворот. Голиаф разбегается и ударяет руками в створки огромных ворот, створки ворот открываются с такой силой, что придавливают собой нескольких охранников.
Карета свободно выезжает из крепости, Голиаф и Глаша запрыгивают в кабину, беглецы уезжают.
В кабине кареты, Медников смотрит на своих сотрудников, улыбается, со слезами на глазах, жмёт всем руки и обнимает:
Ребята! Дорогие мои! Я так рад вас видеть!
Санкт-Петербург, лето, вечер, ресторан «Медведь», отдельный маленький зал.
За накрытом столом с блюдами, бутылками шампанского и канделябрами сидят Марлен, Мишка Япончик, Ли и Настасья Павловна.
Марлен, вставая и поднимая бокал:
Господа! Пока мой друг, с которым вам предстоит провести самое грандиозное ограбление за всю историю Санкт-Петербурга задерживается, я предлагаю выпить за наш сегодняшний удачный уход от погони! Мы, как всегда, оказались умнее и сильнее наших противников! Пусть они идут по нашим следам, но никогда не догоняют!
Сзади слышится голос с восточным акцентом:
Марлэн, генацвалле! Чтоби легавие не шли по следу, опытные революционэри рассыпают сухой табак! Гамарджоба, дорогая!
У входа, отведя портьеру рукой, улыбаясь стоит невысокий мужчина с черно-рыжими волосами, в тёмном поношенном пиджаке, галифе и начищенных сапогах.
Он улыбается рябым лицом, поглаживает усы и смотрит на всех внимательным холодным взглядом.
Марлен, раскидывает руки и улыбаясь идёт на встречу вошедшему:
Господа! Вот и он! Наш боевой революционный товарищ! Знакомьтесь - это Иосиф, партийная кличка Коба!
Конец седьмой серии
