Лёнька сидел смурной. Такой план с одной стороны ему нравился. Климат и правда прекрасно им подходил, ревматизм дедов на берегах Красного моря совершенно успокоился и напомнил о себе только по прибытии в Москву. Денег им хватило б с лихвой на две жизни, при грамотном подходе к тратам. И о деде надо позаботиться. Но Лёньку неустанно драла и терзала изнутри мысль о том, что он стоит на пороге величайшего ограбления в мире и готов ради покупки домика и верблюда так просто от него отказаться. Еще с неделю Лёнька размышлял и прикидывал, попутно взяв еще один заказ, на простецкий сейф в квартире антиквара. А потом принял решение и объявил деду:

- Едем, дед! Купим домик, лодку- рыбачь, сколько хочешь. Только от идеи я не отступлю. Ты живи спокойно, а я все одно, маску брать буду.

Дед вздохнул, принял решение Лёньки, как окончательное, и начал паковать чемоданы.

Первым делом заехали к в Тель- Авив, к дедову старому приятелю. Витька Крашеный, а ныне гражданин Израиля Авигдор Кац, был лучшим изготовителем поддельных антикварных редкостей на всем постсоветском пространстве, не даром имел ученую докторскую степень и много лет проработал реставратором в одном из главных музеев страны. Получив задачу, он ни минуты не удивился, только заломил непомерную сумму за изготовление заказа

- А как ты себе думаешь, Боря? У меня дети, внуки и даже правнуки! И все хотят кушать. И представь себе, таки пить тоже хотят хорошо! Нет, и это по старой дружбе. С большой скидкой! Осознаю, друг мой, что это последняя моя работа, но не могу дешевле. – развел руками он.

Но Лёнька уже закусил удила. Аванс на указанную сумму был передан наличными, с условием, что готовое изделие господин Кац переправит в Египет сам.

А тем временем Лёнька начал приготовления. Первым делом открыл фирму на Кипре, откуда совершал все необходимы платежи. Купил деду хорошенький белый домик на побережье, катерок, все необходимое. И начал приготовления к ограблению века.

По плану Лёньки все происходить должно было так: он проникал в музей, заменял оригинал подделкой, которую уже вовсю изготавливали в Израиле, забирал оригинал в угнанном музейном автобусе, который бросал потом на извилистых улочках Каира неподалеку от Старого Кладбища. А после писал письма от имен различных художественных организаций, с просьбой об организации выставок сокровищ Тутанхамона. И вот там, при организации выставки, по его задумке и должна была вскрыться подделка. А то какое может быть ограбление века без обнародования!

Через три месяца все было готово. Сделаны все дубликаты ключей, собраны инструменты, коды отключения охранной системы, а главное, организован безопасный проход из двора в музей через старую пристройку, которую Лёнька нашел на планах музея, еще вековой давности. Этот проход он нашел в заброшенной части музейного сада, куда неоднократно наведывался под видом подсобного рабочего. Проход был заколочен старыми досками, которые давно уже сгнили. А под ними была приварена простецкая железная решетка с навесным замком, который вскрыть Лёньке не составило труда. Он несколько раз наведывался по этому проходу в музей и благополучно прогуливался по залам в дневное время.

Все было идеально, кроме одного. Необходимо было выманить охранника, следившего за происходящим в музее по камерам. Но и тут ему на помощь пришла судьба в виде пробирки, которую показал ему покойная Амалия Станиславовна.

В назначенный день Лёнька прибыл в музей вечером. Натянул на себя серенькую галябию, замотал голову и лицо грязной тряпкой и стал неотличим от представителей каирской бедноты, промышляющей по вечерам в центре. Вдруг удастся раздобыть просроченные продукты, которые выкидывали магазины или подгулявшие туристы дадут пару мелких купюр. С собой у Лёньки была объемная клетчатая сумка, в которой лежала драгоценная ноша-присланная с курьером из Тель-Авива поддельная маска.

Дед Боря накануне осмотрел её со всех сторон и поцокал языком.

- Ай да Витька! Вот ведь, сукин сын, золотые руки! Ну ведь не отличишь от настоящей!

Господин Кац постарался. Маска сияла золотом, играла лазуритом и сердоликом, а фаянсовые глаза смотрели строго и оценивающе. Дед водрузил маску на весы. 10 кг 150 г.

- Всего на 80 граммов меньше настоящей! - завороженно проговорил Лёнька, глядя в глаза фараона-подростка. – Дед, это что, настоящее золото?

Дед Боря насмешливо взглянул на внука:

- Я тебя умоляю! Это ж Витька Крашеный! Он же за копейку удавиться. Хотя за такие деньжищи мог бы и из настоящего…Это Орайде, Французское золото. Из него подделки еще при Наполеоне клепали. Медь, цинк и олово. Но блестит хорошо, долго. А вот камни настоящие, да. И видно, что старинные. Разобрал, подлец, какую –то древнюю безделицу.

Лёнька сидел с сумкой в тесном коридорчике, ждал, пока не уйдет последний посетитель и не выйдет на работу Самира, уборщица, которая каталась по пустым и пахнущим пылью залам на полотёре. Именно она и должна была стать ключевой фигурой в придуманной Лёнькой игре. Заслышав гул приближающегося агрегата, Ленька приготовил бутылку с хлороформом и тряпку, и бочком выдвинулся за штору, прикрывающую фальш-панель, которая вела в потайной коридор. Он осторожно бросил из-за шторы крышку от бутылки, которая, попав в лопасти полотера немедленно затрещали и загрохотала, предвещая беду. Пышнозадая Самира в музейной форме, трещавшей на обширной фигуре по швам, остановилась и слезла с полотера посмотреть, что же произошло. И тут на нее напал Лёнька с тряпкой, из-за шторы. Обездвижив уборщицу, он, предварительно вставив в нос затычки, капнул на нее Сабейского бальзама и водрузив пышное тело на полотер, покатил к комнате охраны. Дальнейшее было делом техники. Вышедшие на стук охранники попали под действие бальзама, а Лёньке и осталось только подняться по лестнице на этаж выше, вскрыть стеклянный куб и вытащить маску. Подделку он намеренно оставил на полу. Сигнализацию Лëнька даже отключать не стал. Знал, что в этот день в город приехали делегации разных стран, послушать оперу у пирамид по случаю юбилея и полиция все равно не приедет вовремя. Музей он покинул так же незаметно, как и попал в него, смешавшись с пестрой толпой туристов, оборванцев, торговцев и благонадежных граждан Каира. В клетчатой сумке лежало драгоценное содержимое.

На следующее утро Лёнька ждал сенсаций из газет и новостей. Ведь он специально не стал отключать камеры и сигнализацию. О происшествии в музее должны были трубить все. Лёнька предвкушал заголовки: «Дерзкая попытка ограбления!» «Сенсация! Покушение на Тутанхамона!» Но было тихо.

Лёнька вышел из двухзвездочной гостиницы, где ночевал после ограбления и прямиком поехал на побережье, к деду.

Шёл третий день. Газеты молчали. Сообщали только об успехе оперы и о том, кто приезжал на мероприятие. Тутанхамон печально смотрел на Лёньку с прикроватной тумбочки. Дед нервничал.

Лёнька решил, что природная лень и разгильдяйство египтян не играет ему на руку и запустил компанию с письмами, по первоначальному плану.

Через три дня он получил ответ из музея, что по всем вопросам ему следует обращаться в Департамент древностей. Лёнька написал в Департамент. Ответ оттуда он получил только через месяц. Ему сообщали, что сокровища Тутанхамона, в частности звезда коллекции, золотая маска, должна в скором времени оказаться в реставрации, а график выставок расписан на три года вперед. Но Департамент древностей может включить Лёнькину заявку в лист ожидания.

Такого удара Лёнька не ожидал. Посоветовавшись с дедом, он пригласил господина Авигдора Каца провести выходные в их домике на побережье Красного моря и заодно захватить необходимые в его работе инструменты.

В пятницу вечером они уже стояли втроем вокруг стола, на котором вольготно расположился золотой лик.

- И что это? – удивленно спросил приехавший израильский гость.

- А что? – насторожился Лёнька

- Так это не моя работа! Вы меня конечно сильно извините, но свою работу я узнаю сразу. – возмутился Кац.

- Вить, ты это…не удивляйся, но это ОН! – торжественно сказал дед Боря

Кац поправил очки, промокнул платком лоб.

- Боря, это не смешно.

- Витя, не смешно. Лёнька взял музей. – тихо и настойчиво сообщил дед.

Виктор Эммануилович Кац, доктор искусствоведения и изготовитель лучших в мире подделок забегал вокруг стола, оглядывая золотого Тутанхамона со всех сторон. Потом он такой же рысью метнуля к своему чемодану, вытаскивая инструменты.

- Дорогие мои, но это же…-протянул он – подделка!

- Как так? – хором вскричали дед и Лёнька

- Подделка, подделка! – подтвердил эксперт. – Причем не очень высокого качества. По сравнению с моей, это, простите…навоз. Вот, смотрите сами!

Он капнул из пузырька какой-то жидкости на голову фараона и золотая полоса немедленно почернела.

- Как же так? – растерянно протянул Лёнька.

- Да вы ее хоть взвешивали? – и он бухнул фараона на весы. – 9 кг 120 г. А по каталогу? 10 кг 230 гр! Это ж барахло, цыганское золото.

На совете было решено ехать в музей. Через некоторое время троица стояла в зале перед стеклянным кубом, где как ни в чем не бывало величественно сияла золотая маска.

- Ну вот же! Это она. Моя работа. – не без гордости шепотом сообщил Кац Лёньке.

- Витя, ты уверен? – уточнил дед Боря

- С*ка буду! – подтвердил эксперт.

Лёньку как топором по голове ударило. Почему сразу же вспомнился таблеточный воротила: «Всё уже украдено до нас!» Как так то, а? Неужели музейщики с самого начала знали, что у них подделка. А где настоящая? А если они знали, что это подделка, то почему не сообщили журналистам о попытке кражи? Вот он специально оставил следы: камеры, сигнализация, подделка Каца на полу!

Дед вывел ошалевшего Лёньку на воздух, аккуратно похлопывая по спине.

- Да не расстраивайся, Лёнь! Ты ж ее все-таки украл! Ведь ограбление-то было, самое настоящее! А что маска фуфлом оказалась, кто же знал! Вот ведь, с*ки какие, никому верить нельзя! – и дед сплюнул через плечо.

- Ну хоть теперь у них нормальная копия будет в музее, задери их комар! -хохотнул подошедший Кац, который откланялся и поехал в аэропорт, возвращаться к детям и внукам, наполненный осознанием, что на его работу будут смотреть и восхищаться миллионы. Всё-так советская школа была лучшей в мире!

На обратном пути Лёнька ехал на заднем сидении такси, прижавшись лбом к стеклу, и плакал как маленький. Последний раз ему так горько было, когда ему было пять и его красивая непутевая мамка наскоро покидала немудреные вещи в сумку и сбежала из дома, воровато оглядываясь, обещая вернуться и забрать с собой, на море, рыдающего Лёньку, с прилипшей ко лбу и носу мокрой от слез челкой. И горячая крепкая ладонь деда опустилась на его худенькое плечо и тихонько поглаживала, а голос деда, такой дорогой, родной сейчас и близкий, как тогда приговаривал:

- Не плачь, Лёнь, не надо, все у нас еще будет!

Трубы Апокалипсиса

В 1922 году археолог Говард Карнавон открыл проклятую гробницу фараона Тутанхамона. Среди погребальной утвари были обнаружены две боевые трубы из сплава бронзы, серебра и метеорита.

В 1939 году в эфире радио BBC трубы Тутанхамона прозвучали в живой трансляции на 150 миллионов слушателей. В тот же миг в Каире вырубились все электростанции, был отмечен массовый психоз людей и животных. Трубы оказались продвинутым оружием тотального поражения, описанным в древних текстах.

«И вострубили в трубы, и от этого обрушилась стена города до основания» Вскоре началась кровавая Вторая Мировая война. История творится на наших глазах. В 2011 году, во время переворота в Египте, трубы Тутанхамона были похищены мародерами. Спустя две недели воры тайком подкинули их обратно в Каирский музей. Мощное древнее оружие отпугнуло криминал. Справа реальное фото эксперимента 1939 года.

Всем привет!

Пришло время поговорить о XIV-м веке до н.э. В это время в Шан-Инь Пан Гэн перенес столицу в Аньянь, а племя чжоу переселилось на восток спустя тридцать лет. В степях Южной Сибири и будущего Казахстана распространилось коневодство, давшее толчок для установления кочевого скотоводства в регионе. В Индии исчезали последние следы Индской цивилизации.

Около 1320-го до н.э. касситский правитель Вавилонии Куригальзу II вторгся в Элам и временно оккупировал его территории. В начале столетия царство Митанни ещё сохраняло гегемонию в Ассирии, но затем стало терять свои позиции. Отчасти потому что огромной мощи благодаря правлению Суппилулиумы I небывалого подъёмо и военной мощи достигло Хеттское царство. Кроме того, вовсю процветал ближневосточный Угарит, построили дворцы в Афинах, Тиринфе и Пилосе, да и Кносский ещё стоял. На Кипре существовало государство Алашия, страдавшее от пиратов-ликийцев. Кстати, примерно в это время, если предположить, что миф правдив, аргонавты совершили своё путешествие в Колхиду. По одной из версий.

И, разумеется, я не могу не сказать о том, что творилось в то время в Египте. Кто знает историю или читал книги о Тутмосе III, тот знает, что после него правил его сын Аменхотеп II, его преемником стал Тутмос IV, а место того занял Аменхотеп III. Вот о нём и его сыне речь сегодня и пойдет. Если сын, внук и правнук Тутмоса III были крепкими самодержцами и неплохо воевали, то Аменхотеп IV, сын Аменхотепа III, прославился как религиозный реформатор. Причем не сказать, что это была добрая слава. Начал он с того, что сменил имя на Эхнатон, в честь его бога Атона, чей культ стал господствующим и с претензией на единобожие, и ещё построил собственный город Ахетатон (Амарна, потому и период называют Амарнским). А вот закончил потерей ближневосточных территорий и серьёзными внутригосударственными проблемами. О правлении его и его потомков и говорится в романе

«Синухе, египтянин» М. Валтари

Время действия: ХIV век до н.э.,

В Египте: время правления Аменхотепа III (ок.1435-1339 до н.э.), Аменхотепа IV-Эхнатона (ок. 1397-1322 до н.э.), а также Тутанхамона (ок. 1355-1309 до н.э.), Эйе и Хоремхеба (ок. 1343-1292 до н.э.). Два предполагаемых правителя пропущены, о них скажу позже;

В Кардуниаше (Вавилония): правление Бурна-Буриаша II (ок. 1376-1347 до н.э.), Караиндаша II, Нази-Бугаша, Куригальзу II (1346-1324 до н.э.) и Нари-Марутташа;

В Митанни: правление Тушратты (1370-1350), Артадамы II, Шуттарны III, Шаттиваза(1350-1320) и Шаттуары I (ок. 1320-1300 до н.э.);

В Хеттском царстве: правление Суппилулиумы I (1380-1334 до н.э.), Арнуванды II и Мурсили II (ок. 1321-1295 до н.э.);

В Ассирии: время царствования Ашшур-Убаллита I (ок. 1365-1330/29 до н.э.), Эллиль-Нирари, Арик-ден-или и Адад-Нирари (ок. 1307-1275 до н.э.).

Место действия: Египет (Та-Кем), Симира (Сирия), Иерусалим, Ливан, Митанни (территории современных Сирии, Ирака, Турции), Кардуниаш (Вавилония, территория Ирака), Хеттское царство (территория современной Турции), Крит.

Интересное из истории создания:

Мы вот привыкли, что о древнем Египте и вообще о древнем мире писали советские и российские писатели, англичане, французы, реже итальянцы, может быть, кто-то ещё из авторов западной или даже восточной Европы. Но мало кто ожидает, что за написание книги на подобные темы возьмутся финны. А вот поди ж ты.

Так что хочу сегодня немного рассказать о потрясающе талантливом финском писателе по имени Мика Тойми Валтари (1908-1979). Изначальном он учился в Хельсинском университете на теологическом факультете, но потом, видимо, узнал больше, чем хотелось бы, и бросил это дело, посвятив себя изучению истории и языков, и став, в конце концов, кандидатом философии. Его научные работы были посвящены проблеме связи религии и эротики, а также модному писателю того времени Полю Морану. Могу сказать наперед, что и в художественных произведениях Валтари и тема религии, и тема эротики, и тема любви занимают важное место, во всяком случае в том, о котором речь пойдет сегодня.

Профессиональным писателем М. Валтари стал ещё в 1930-х, но самую известную свою работу – «Синухе, египтянин» – написал в 1945-м. Этот роман принес автору всемирную известность, был переведен на тридцать языков мира и к концу XX в. стал самым переводимым произведением финской литературы. Кроме того, он вошёл в список бестселлеров по версии Publishers Weekly за 1949 год в США.

После написания «Синухе, египтянина» М. Валтари создал ещё ряд исторических романов, но все они, кроме «Турмса, бессмертного», затрагивали события уже нашей эры. Буду ли я их читать, пока не решила, но очень вероятно, что да.

О чём:

На склоне лет отправленный в изгнание Синухе, чтобы хоть чем-то себя занять, привести мысли в порядок и удержать кукушку от полёта в условиях почти полных изоляции и одиночества, взялся записать историю своей жизни. Свой рассказ он начал с того, что не знал своих настоящих родителей, потому что ещё младенцем его отправили в речное путешествие в плетеной тростниковой лодочке, которую нашла бездетная женщина по имени Кипа и принесла домой, где жила вместе со своим мужем, лекарем Сенмутом. Так Синухе, названный Кипой в честь того самого Синухе из сказания «Странсия Синухе», стал приёмным сыном лекаря и его жены. Когда ж он подрос, то поначалу мечтал стать воином, но Сенмут устроил ему встречу с одним ветераном войны, и после беседы с тем стариком желание у парнишки воевать отшибло напрочь. Так что он решил повторить путь приемного отца и стать лекарем.

Для того, чтоб устроить его получше, Сенмут даже пригласил в гости своего старого приятеля, царского трепанатора по имени Птагор, а заодно и друга детства Синухе, Тутмеса, который имел выдающиеся художественные таланты и много позже сумел благодаря им занять видное место. Птагор вечером и мальчишками остался доволен, и пообещал помочь им устроиться. Так Синухе устроили в храм Амона для обучения лекарскому искусству и последующему принятию жреческого сана, потому что иначе практиковать было запрещено.

За время своего обучения и посвящения Синухе успел познакомиться с женщиной по имени Нефер (и кличке Нефернефернефер, потому что те, кто потерял от неё голову, мол, не могут не повторить её имя хотя бы трижды) и вдобавок увидеть некоторое дерьмо несоответствие заявленного и реального, что вначале поколебало его веру в авторитеты, а потом и в привычных египтянам богов. Тем не менее лекарем он стал, и при том успешным. А уж после того, как Птагор, вызванный к умирающему Аменхотепу III для последней попытки оказания врачебной помощи, взял юношу с собой, и вовсе разбогател и обзавелся знакомствами с будущими правителями Египта – царевичем Аменхотепом и каким-то странным парнем по имени Хоремхеб (ну мы-то знаем)).

Первый проникся симпатией к Синухе и попросил побыть с ним во время его «общения с богом Атоном» (в "беседе с богом" Синухе на деле признал обычный эпилептический припадок). Второй обнаружил их в пустыне и проводил до дворца. Так вся эта троица и сдружилась, а наутро царевич стал фараоном Аменхотепом IV, который вскоре принял имя Эхнатон.

Жить бы Синухе после этого припеваючи, ведь он и домом обзавелся, и практикой с кучей пациентов, и даже одноглазым и очень хитроумных рабом по имени Каптах, да не вышло. Ибо в один несчастливый вечерок он повёл своего друга Хоремхеба, страдающего по царевне Бакетамон, сестре Эхнатона, развеяться и встретил на местной вечеринке Нефер. Вот тут-то ему крышу и снесло. К несчастью, Нефер оказалась настоящей femme fatal и после первого и единственного предупреждения взяла молодого лекаря в оборот и ободрала по полной. Пройдя семь кругов ада, он выкрал у новых хозяев Каптаха и вместе с ним бросился в бега. Вот тут-то и началось невероятное странствие Геракла Нового Синухе…

Отрывок:

«…– Я знаю, чего ты хочешь, Синухе, – сказала она, – хотя моя стыдливость и не позволяет мне смотреть на тебя. Но сначала ты должен сделать мне подарок, ведь ты же знаешь, что я не какая-нибудь презренная женщина.

Я не сдержался и закричал:

– Ты безумная, Нефернефернефер! Ты хорошо знаешь, что обобрала меня дочиста. Я стыжусь даже самого себя и никогда не посмею встретиться со своими родителями. Но я все еще врач и имя мое вписано в Книгу Дома Жизни. Может быть, я со временем приобрету своим искусством столько, что смогу сделать тебе достойный подарок, но пожалей меня наконец, ведь даже в воде тело мое горит словно в огне, и я готов до крови искусать свои руки, глядя на тебя.

Она легла на спину и стала слегка покачиваться, а ее груди, словно розовые цветы, выглядывали из воды.

– Врач лечит руками и глазами, не так ли, Синухе? – спросила она. – Без рук и глаз ты вряд ли сможешь врачевать, будь твое имя хоть тысячу раз вписано в Книгу Дома Жизни. Может быть, я попировала бы и даже повеселилась с тобой, если бы ты позволил выколоть себе глаза и отрезать руки, которые я могла бы повесить в знак своей победы на притолоке в зале, чтобы мои гости относились ко мне с почтением и знали, что я достойная женщина. – Она поглядела на меня из-под полуопущенных оттененных зеленью век и небрежно продолжала: – Впрочем, это мне, пожалуй, ни к чему, ведь от глаз твоих не будет никакой пользы, а руки станут издавать зловоние и привлекут стаи мух. Неужели мы и в самом деле не можем больше ничего придумать, что бы ты мог мне подарить, ведь ты волнуешь меня, Синухе, и я становлюсь нетерпеливой, глядя на твое обнаженное тело в воде. Ты, правда, неловок и неопытен, но я думаю, в течение дня я могла бы научить тебя многому такому, чего ты еще не знаешь, ведь мне известны тысячи способов, которые нравятся мужчинам и могут быть приятны женщинам. Подумай об этом, Синухе.

Но когда я хотел ее настичь, она быстро выскочила из водоема и встала в тени деревьев, стряхивая воду с рук.

– Я всего лишь слабая женщина, а мужчины так коварны, – сказала она. – И ты тоже, Синухе, ведь ты обманываешь меня. Мне становится грустно, когда я думаю об этом, и я вот-вот расплачусь, потому что, несомненно, тебе надоела, иначе ты не скрыл бы от меня, что твои родители заказали себе красивую могилу в Городе мертвых и отдали в храм нужную сумму для того, чтобы их тела набальзамировали и подготовили для путешествия в Страну Заката.

Услышав это, я до крови разодрал ногтями свою грудь и крикнул:

– Тебя действительно зовут Табубуе, теперь я в это верю!

Но она сказала печально:

– Ты не должен обвинять меня в том, что я не хочу быть презираемой женщиной. Ведь я не звала тебя, ты сам пришел ко мне. Ну, что делать? Теперь я знаю, что ты вовсе меня не любишь, а приходишь лишь насмехаться надо мной, раз такая мелочь мешает нашему соединению.

Слезы потекли по моим щекам, я задыхался от страдания, но подошел к ней, и она, стоя, слегка коснулась моего тела своим.

– Грешно и безбожно даже думать об этом, – сказал я. – Как я могу лишить своих родителей вечной жизни и позволить, чтобы их тела рассыпались как рассыпаются тела рабов, бедняков и преступников, которых бросают в реку? Этого ты не должна у меня просить.

Но она, нагая, прильнула ко мне, настаивая:

– Отдай мне могилу твоих родителей, и я шепну тебе: "Брат мой", и мои объятия охватят тебя нежным огнем, и я научу тебя тысяче вещей, которых ты не знаешь и которые нравятся мужчинам.

Я не мог больше владеть собой, а заплакал и сказал:

– Пусть будет по-твоему и пусть имя мое будет проклято на веки веков, но я не могу противиться, так сильно твое колдовство…»

Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:

На самом деле изначально этот роман я не включала в свой список и не планировала его читать, особенно после того, как глаз зацепился за словосочетание «15 книг». На деле же книга хоть и немаленькая, но одна, и речь идёт просто о разбиении на пятнадцать частей-«свитков». Открыть это произведение я решилась после неудачи с поиском произведений, где действие происходило бы на территориях Митанни и Хеттского царства. Вначале перечитала ещё раз заметку в вики, потом открыла сам текст…и меня понесло. Я поняла, что непременно должна открыть с самого начала и прочитать всё. Когда пришло время, я так и сделала. И не пожалела.

Что могу сказать? Когда я читала, то подумала том, что это горькая книга. В ней, несомненно, много захватывающих и забавных моментов, но горечь проходит через всё повествование. Горчить начинает ещё тогда, когда гг с ужасом описывает одевание и «умывание» плевком статуи божества, когда ж он повествует о том, как попал в сети Нефер, то чувство это становится отчетливым.

Хотя, пожалуй, два эпизода поразили меня сильнее всего – когда Синухе с Каптахом проникли в храм-лабиринт на Крите, и узнали, какую страшную тайну скрывали местные жрецы, и, когда произошёл налёт на кабак «Крокодилий хвост» во время беспорядков в Фивах. И, если первый эпизод скорее вызывает смесь отвращения, ужаса, жалости, негодования и обреченности пред ликом смерти и рока, то второй примерно то же самое, только  в обратном порядке. Именно тогда я и подумала о том, что это горькая книга. И если в первом случае Синухе корил себя напрасно, то во втором очень даже за дело, но поздно. Автору отлично удалось передать эти отчаяния и самобичевания, что поселились в душе его персонажа с той истории. Мне, как читателю, оставалось лишь печально качать головой, подтверждая: «На этот раз ты сам виноват в своих бедах, Синухе. Как и в случае с Нефер».

В целом Синухе вызывает и симпатию, и сопереживание. Хотя он ни в какое сравнение по своей харизматичности не идёт со своим слугой Каптахом и любовницей Мерит. В этом романе это два моих самых любимых персонажа. Само повествование увлекает настолько, что я и не заметила, как читая эту книгу каждый день, когда позволяло время, прочитала её всю. Так что однозначно рекомендую повторить этот опыт и другим.

Замечу, однако, что эту книгу критиковали за историческую недостоверность, и я вынуждена отчасти с этим согласиться. Так автор назвал Рамзеса I и Сети I сыновьями Хоремхеба от Бакетамон, хотя этому нет никаких подтверждений, и считается, что первые правители ХIХ-й династии даже не были в родстве с Хоремхебом, а друг другу приходились отцом и сыном. Кроме того, Валтари либо намеренно пропустил, либо не знал о периодах правления Нефернефруатон и Сменхкары. Были и другие несоответствия, но в целом книгу они не портят, даже, если о них знать. Если не знать, то тем более.

Удивительно, но по духу и отчасти по содержанию близка «Синухе, египтянину» оказалась пьеса А. Кристи (да-да, она ещё и пьесы писала!) – «Эхнатон». Пьесы, как я поняла, здесь не очень жалуют, поэтому, если хочется ещё и её разбор почитать, то непременно пишите в комментариях. Если ж интереса к этому произведению не возникнет, то я в следующем посте напишу ещё об одной трилогии и на этом историю XVIII-й династии можно закончить.

Предыдущие части можно найти тут:

Часть 1 (XXXI-ХХХ вв. до н.э.). История нашего мира в художественной литературе. Часть 1. «Листы каменной книги»

И самый полный перечень других частей в конце поста под №16:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 16. «Война в Фивах»

А также продолжение списка:

Часть 17. История нашего мира в художественной литературе. Часть 17. «Царь должен умереть» и «Бык из Моря»

Часть 18. История нашего мира в художественной литературе. Часть 18. «Царица Хатасу»

Часть 19. История нашего мира в художественной литературе. Часть 19. «Тутмос»

Часть 19.1. История нашего мира в художественной литературе. Часть 19.1 «Ригведа: VII, 18. К Индре»