Огни
— Эй, морячок, ты меня слышишь? — голос пытался пробиться сквозь гул моря и пульсирующую боль в голове. Артём лежал на дне спасательной шлюпки, медленно покачиваясь на волнах.
— Друг, ты умер или просто спишь?.. — зашипело совсем рядом, почти у самого уха.
Тело ныло, мысли путались.
Артём с усилием подтянулся к борту шлюпки, дрожащими руками уцепился за край.
Покачиваясь и кряхтя, перевернулся на бок, затем, собрав остатки сил, сел — и обессиленно прислонился к промозглой деревянной скамье.
Лунный свет пробивался сквозь рваные клочья облаков, вырывая из тьмы силуэт спасательной шлюпки, дрейфующей в чёрной пустоте бескрайнего моря.
— Плохи дела… — прошептал Артём, с трудом выхватывая из глубин памяти то, что привело его сюда.
Образы всплывали урывками:
Крушение рыбацкого судна.
Огонь. Крики. Треск.
А потом — чьи-то руки. Они тащили его в лодку, сквозь ад.
Тьма.
Холодная.
Непроглядная.
Скользкая.
Кто это был?
Сэм? Да... Сэм! Вспомнил — это точно был Сэм.
Но где же он теперь? — Артём резко повернул голову и лихорадочно ощупал взглядом шлюпку.
Слева от него лежал — мёртвый Сэм.
Артём сглотнул, откинул голову назад и закрыл глаза на несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. Холод пробирал до костей, а в голове пульсировал вопрос: «Что делать?..»
Когда он открыл глаза и всмотрелся в даль, на миг что-то вспыхнуло.
Он не моргал, не отводил взгляда — но вспышка исчезла.
И всё же надежда уже вцепилась в него мёртвой хваткой.
Артём перевёл взгляд на Сэма, подался вперёд, нерешительно протянул руку и сдавленно сказал:
— Прости, Сэм… — и начал обыскивать шлюпку, осторожно отодвигая тело.
Старые рыбацкие ящики, обрывки сети, пустая фляга…
Пальцы нащупали что-то металлическое, длинное и прохладное. Он вытащил из-под брезента — подзорную трубу, сжал её в руках, словно это был последний шанс и снова посмотрел на горизонт.
— Давай… — прошептал он. — Покажи мне. Что ты такое?..
Вдалеке опять мелькнул огонёк.
Костёр? — на мгновение сердце остановилось, дыхание перехватило. Он замер, боясь даже шелохнуться. Свет исчез… и вновь вспыхнул, чётче и яснее прежнего.
— Да это же… маяк! — вырвалось у него, и от внезапного прилива радости он чуть не выронил подзорную трубу. Чертыхнувшись сквозь дрожащие губы, он крепче сжал её в ладонях и снова приник к окуляру.
Свет бил с короткими интервалами — это не случайный огонь, не галюцинация. Это был маяк.
Артём резко обернулся к телу Сэма, не в силах сдержать эмоций.
—Это же маяк, Сэм… Слышишь, черт тебя подери? Маяк… — голос дрогнул. Он улыбнулся сквозь слёзы, и на миг показалось, будто Сэм улыбается ему в ответ.
Артём зарядил сигнальную ракетницу и выстрелил в небо.
Красный след прорезал тьму.
И лодка, будто услышав его мольбы, медленно поплыла в нужную сторону.
Каждый толчок волны казался преднамеренным — будто чья-то рука вела их вперёд..
Он то и дело подносил подзорную трубу то к одному глазу, то к другому, в страхе, что маяк вот-вот исчезнет — как мираж, как обман его измученного сознания.
На миг ему даже показалось, что на верхней площадке маяка стоит человек.
А потом — шаг вперёд. И...
Он резко выдохнул.
Нет. Это Бред.
«Я устал и обезвожен. Это просто галлюцинации», — убедил он себя, чувствуя, как дрожат руки.
Берег приблизился, и сквозь редкие полосы тумана уже можно было различить тёмную линию суши. Лодка ткнулась в мелководье, он с трудом выбрался наружу — и, шатаясь, побрел к берегу.
Но вдруг… остановился.
Обернулся.
Лодка осталась позади, медленно покачиваясь в прибое, а в ней — одиноко лежал мёртвый Сэм.
Тяжело выдохнул, сжал кулаки и молча вернулся обратно.
— Не могу я тебя здесь бросить, — сказал он тихо.
Обнял мёртвое тело, прижал к себе и потащил его на берег
Наконец, добравшись до песка, Артём рухнул рядом с телом. Дышал тяжело, сипло.
— Мы добрались, брат… Мы добрались, — прошептал он, глядя в чёрное небо.
Он немного посидел рядом, молча, слушая прибой.
Затем положил ладонь на плечо Сэма.
— Подожди здесь... Я скоро вернусь. Обещаю.
Только посмотрю, что там, — он взглянул в сторону маяка. — Нам нужен ночлег.
Артём поднялся, бросил последний взгляд на берег, где лежал Сэм, и направился к маяку.
Вокруг царила глухая, звенящая тишина.
Ни чаек, ни плеска воды.
Только собственные шаги по гальке и тяжёлое, вязкое дыхание.
Маяк возвышался над берегом, словно тёмная башня.
Свет в его вершине ритмично бил сквозь туман — где-то там, высоко, как пульс живого существа.
Он подошёл ближе и постучал в дверь.
Тишина.
Прижался к ней ухом в надежде кого-нибудь услышать. Вдруг — дверь медленно отворилась, и Артём шагнул внутрь. Полумрак встретил его густым, вязким дыханием.
Запах соли, пропитавший всё до камня.
И гарь — старая, въевшаяся, будто что-то когда-то сгорело.
Вдоль стены вверх уходила узкая винтовая лестница.
Ржавые железные ступени вели в темноту, теряясь где-то за пределами досягаемости взгляда.
Артём поднял голову.
Слабый свет маяка едва пробивался сверху, вспыхивая и исчезая с равными интервалами, оживляя тени.
Если внизу никого нет — значит, кто-то должен быть наверху… подумал он.
А затем начал медленно подниматься, ступень за ступенью, держась за холодные перила. Лестница скрипела под его весом, и этот звук разносился по всему маяку.
Добравшись до верхней площадки… он остановился и затаил дыхание.
Пусто.
Только в центре стоял и горел маленький ровный огонёк керосиновой лампы, заливая пространство мягким, жёлтым светом.
Артём медленно сделал шаг вперёд. Ощущение чужого присутствия не покидало его ни на секунду. Словно кто-то только что вышел, или прятался в тени.
Внимательно осмотрев помещение и не обнаружив никаких признаков жизни, он присел, чтобы перевести дух, и в этот момент его взгляд упал на канистру у стены. Он осторожно отвинтил крышку и почувствовав чистый запах воды, приложил горлышко к губам и начал жадно пить, пока не закашлялся. Напившись вдоволь, плеснул себе на лицо и на секунду почувствовал себя живым..
Немного передохнув, он поднялся на ноги и снова спустился вниз. Надо возвращаться за Сэмом.
Захватив с собой лампу, он снова шаг за шагом начал спускаться по винтовой лестнице
Шлюпка всё ещё покачивалась на мелководье. Сэм лежал на том же месте. Артём медленно подошёл, проверил, всё ли с ним в порядке — насколько это вообще имело смысл, и полез в лодку. Надо было осмотреть, что ещё уцелело.
Под сиденьем он нашёл старый брезент, подзорную трубу, которую по глупости оставил, и, на дне, использованную сигнальную ракетницу. Всё это он аккуратно собрал, завернул в брезент и вытащил наружу.
Оставалось — самое тяжёлое. Склонился над Сэмом и, поддев его подмышки, начал тянуть. Шаг за шагом, по песку и камням, напрягая каждую мышцу, он дотащил тело друга до маяка. Но на пороге остановился.
— Извини, брат… — сказал он, тяжело дыша. — Не думаю, что стоит заносить тебя внутрь. Но я разведу тебе костёр, и никто не посмеет тебя здесь тронуть.
Потом принес ветки и щепки, сложил их и разжёг костёр. Пламя трепетало, отбрасывая тёплый свет на лицо Сэма. Артём присел рядом, ещё раз посмотрел на мертвого друга и лишь после этого вошёл внутрь.
В маяке он продолжил обыск. Полки были пусты. Старые ящики — тоже. Но на одном из столов он нашёл жестяную банку с галетами. Открыл её, понюхал — съедобно. Не роскошь, но с голоду не помрёшь.
Он съел пару штук, прислонился к холодной стене.
Жевал медленно, молча, чувствуя, как по телу расходится слабое тепло. Закрыл глаза и позволил себе уснуть.
Неизвестно, сколько прошло времени, пока он спал. По ощущениям — часов шесть. Но проснулся он резко, как будто от толчка. Тело ломило, во рту пересохло, лампа потухла, а за окном всё ещё была ночь. И только лунный свет, словно тусклая лампа под потолком, струился сквозь пыльное стекло, отбрасывая бледные тени на стены.
Костёр, разведенный для Сэма, прогорел — от него осталась лишь холодная зола, рассыпанная ветром по песку.. Сэм лежал так же, как и прежде, ни на дюйм не сдвинувшись. Лишь ветерок чуть шевелил край брезента на его груди.
Что-то внутри начинало беспокоить его. Он вернулся внутрь, взял лампу и снова зажёг. Огонь вспыхнул с лёгким потрескиванием, и стало чуть уютнее.
Проветриться… Пройтись. Нужно просто пройтись.
Он вышел и обошёл маяк по кругу. Песок был сухой, несмотря на недавний шторм — как будто дождя и не было вовсе. Ни следов, ни звуков. Ни костров, ни лодок. Ни маячков, ни света на горизонте. Только луна — равнодушный наблюдатель в пустом небе.
Вернувшись в маяк, он снял куртку, бросил взгляд на стол — и замер.
На деревянной поверхности стояла жестяная банка с галетами. Та самая. Закрытая. Полная.
Он медленно подошёл ближе. В горле пересохло. Он точно помнил: как доел последние галеты перед сном. Он даже слизал крошки с пальцев.
Артём протянул руку, открыл крышку. Внутри оказались ровные, целые галеты — свежее, чем раньше.
Он не шелохнулся. Только тихо произнёс:
— Что за…
— Я схожу с ума?..
Вдруг показалось, что наверху кто-то есть. Даже не звук, просто чувство. Он испугался, но он не отступил. Подхватив лампу, он начал подниматься по винтовой лестнице.
Стоп...
Озарение пронзило, как молния: «Я же не поднимался в самую верхнюю комнату… в ламповую!»
Он ускорился, ступени звенели под ногами. Дошёл до закрытой двери с круглым окошком, чуть приоткрыл её, пропуская внутрь свет — и замер на пороге.
Пусто.
Комната под куполом — ламповая — была пуста. Огромная линза маяка стояла неподвижно, отражая тусклый свет луны. Стены облезлые, сырые. Но на пыльном подоконнике лежал лист бумаги, аккуратно прижатый гайкой.
Он подошёл ближе и взял его. Почерк был неровным, будто писали дрожащей рукой:
Этот маяк оказался моим спасением и моим проклятием.
Я уже не помню, сколько времени провёл здесь. Наш корабль утонул в паре миль отсюда. Я — единственный выживший. Мы прибыли ночью: я и мой мёртвый друг — Сэм.
Сэм... — на этом слове рука Артёма дрогнула, лицо побледнело, а грудь сдавило холодом.
Через некоторое время я понял: здесь не наступает утро.
Сэм начал портиться, и я унес его за сопку справа от маяка. И наткнулся на… кучу мёртвых Сэмов.
Мне кажется, я схожу с ума.
Отсюда нет выхода. Островок полностью окружён водой. Но иногда я вижу вдалеке сигнальную ракету… Думаю, если добраться до тех, кто ее запускает — можно отсюда уплыть.
Артём медленно опустил письмо.
Его мутило. Мир начал медленно крениться, как палуба во время шторма.
Он осел на деревянный пол, привалившись к сырой стене.
Руки дрожали. Лампа глухо потрескивала рядом.
На губах застыла лишь одна фраза:
— Куча мёртвых Сэмов?..
Как это?..
Сейчас он надеялся, что не услышит, как кто-то поднимается по лестнице.
Страх уже поселился в его сердце, как холодная змея свернувшись кольцами где-то под рёбрами.
Если он останется здесь и просто будет ждать — точно сойдёт с ума.
Сопка.
Нужно проверить сопку.
Он взял лампу и вышел наружу.
Ночь так-же висела над землёй тяжёлым покрывалом, и всё казалось тише, чем должно быть.
Сопка была неподалёку — невысокий холм, будто вылепленный ветром из песка, как старый курган.
Перед тем как сделать шаг, он остановился.
Вгляделся в тень.
— Там ничего нет, — прошептал он, пытаясь убедить самого себя.
Артём глубоко вдохнул, сжал лампу обеими руками — и обогнул сопку.
То, что он увидел, повергло его в шок.. Он застыл.
На земле в беспорядке лежали тела.
Их состояние различалось: одни были почти свежие, другие — высохшие, как мумии.
Но на всех — одинаковые куртки.
Это были Сэмы, множество мёртвых Сэмов.
Артём попятился, не в силах отвести взгляда. Шаг. Шаг. Ещё шаг — и, споткнувшись, упал. Он повернул голову — рядом из земли торчала нога.
Вскочив, он закричал и побежал. На пределе сил, спотыкаясь, захлёбываясь в панике, он мчался к маяку.
Перепрыгнув своего Сэма, он забежал внутрь, захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной, тяжело дыша. Внутри было всё так же тихо.
Письмо… Он судорожно перебирал в голове строчки.
Сигнальная ракета… лодка… если добраться до неё, можно уплыть.
Он поднялся на верх, подошёл к смотровому окну и машинально схватил подзорную трубу. Направил её в темноту. Глаза щурились, сердце стучало всё громче. И вдруг —
в небе над горизонтом взметнулась яркая вспышка. Ракета.
Он замер.
Поднял трубу повыше, наводя резкость, цепляясь за каждую деталь, каждый силуэт.
Лодка.
Он различил её — одинокая шлюпка, качающаяся на волнах, с мёртвым телом внутри, накрытым брезентом. И второй фигурой, сидящей, — с подзорной трубой в руках.
Это… был он.
У него перехватило дыхание. Он задрожал. Губы начали шевелиться, но он ничего не говорил.
В этот миг за спиной раздался резкий хлопок — короткий, будто рванула перегретая пружина. Он даже не успел повернуться.
Почувствовал, как пол исчезает из-под ног, как мир на мгновение завис в невесомости — и тут же сорвался. Он летел вниз, сквозь темноту, сквозь холодный воздух, и потом —
Удар.
Боль вспыхнула, как удар молнии. Всё стало белым, потом чёрным, потом стало — холодно и мокро.
— Эй, капитан, ты меня слышишь? — голос пытался пробиться сквозь гул моря и пульсирующую боль в голове.
