Сектанты

Алена Нарвская в 16 лет агитировала за Любовь Соболь, а в 17 в качестве сотрудника избирательного штаба Алексея Навального уже сама занималась координацией волонтеров. В интервью она рассказала, как проходила ее работа и как изменилось ее отношение к оппозиционным проектам.

— Почему вы захотели сейчас рассказать о работе в штабе Навального?

— После истории с московским штабом Навального я надолго ушла из политики из-за обиды и разочарования, но недавно вновь начала этим интересоваться. Недавно я включила один из стримов Леонида Волкова на YouTube, и мне показалась очень занимательной картинка, когда Леонид сидит в хорошо оснащенной и оборудованной студии с последним MacBook, ведет прямую трансляцию, где кадры с улиц российских городов с задержаниями людей, с совершенно зелеными подростками, говорит о том, что они молодцы и нужно продолжать, что «свободная Россия будущего» уже не за горами. Рядом с ним сидит холеный Жданов, который также нахваливает протесты и поддакивает Волкову. Этот контраст вызвал у меня очень негативные эмоции. Эта картинка, как мне кажется, должна вразумить каждого вменяемого человека, который в следующий раз захочет выйти под эгидой Алексея Навального. То, что сейчас делают Волков и ко, сбежавшие за границу, – это унижение для людей, которых они призывают участвовать в протестах. Почему Волков до сих пор, даже находясь в другой стране, не вышел на улицу, не помитинговал? Почему он ни разу не вышел к консульству с плакатом? Они всегда сидели в стороне. Просто теперь, когда они вещают из другой страны и призывают людей активнее участвовать в политической жизни России и выходить на улицы, это звучит особенно лицемерно.

— Как и когда вы решили заняться политикой?

— Впервые я попала в ФБК (организация включена Минюстом в список иноагентов), когда Люба Соболь объявила в социальных сетях о наборе волонтеров в свою предвыборную кампанию 2016 года. Мне тогда было 16 лет, я еще училась в школе. После встречи в «Фонде борьбы с коррупцией» и заполнения анкеты мы начали агитацию в определенных районах Москвы. Но нас не обучили общению с людьми: каких-либо тренингов, подготовки к таким мероприятиям не было, все, что мы делали, происходило «в поле». Мы проводили встречи с жителями во дворах. На этих встречах Люба выглядела человеком, которому некомфортно и который не знает, как общаться со своими сторонниками. Она не может вести простой диалог с людьми, не может быть с ними на одной волне. Все ее выступления выглядели так, будто она выучила стихотворение и, стоя на стульчике, рассказывает его. Жители на такой встрече понимали, что перед ним стоит не уверенный в завтрашнем дне человек, а очередной представитель оппозиции, который старается собрать голоса. Одной из главных задач в нашей работе было собрать побольше максимально полных персональных данных.

Никто не предупредил, что мы собираем данные в поддержку незарегистрированного кандидата.Я совершенно этого не понимала. Я хотела помогать Любе, «потому что она хорошая, потому что она борется за правду». И я не очень понимала этот момент с регистрацией, пока не выяснилось, что партия «Яблоко» не готова ее поддерживать. Мы продержались где-то два – два с половиной месяца. Люба так и не объяснила почему свернула эту кампанию.

— С вами заключали какой-нибудь трудовой договор? И каким способом платили зарплату?

— Было некое согласие о том, что я обязуюсь проводить уличные агитации, были прописаны тезисно мои обязанности. На бумаге все выглядело красиво, но, по сути, я ходила по паркам и дворам, где спрашивала людей, как им живется и какие у них есть проблемы с ЖКХ. Деньги переводили на карту, сумма была минимальной. Если я не ошибаюсь, это был частный перевод средств от физлица.

— Чем вы занимались после остановки той кампании?

— Я пыталась найти в интернете, в социальных сетях сообщества, объединения, сторонников Навального, куда могла бы податься. На тот момент у «Партии прогресса» было молодежное крыло, я посетила пару собраний, но не увидела там цельной аргументации и каких-то определенных действий. Потом, спустя год, со мной связался Николай Касьян, которого я знала по молодежному крылу «Партии прогресса», и предложил работу в предвыборном штабе Алексея Навального. Так я стала сотрудником этого штаба, где проработала шесть месяцев.

На тот момент я верила в Алексея и в то, что он делает правое дело. В 17 лет, заканчивая школу и убегая прямо из штаба на свой собственный выпускной, мне казалось, что мы делаем самое доброе дело. Мной руководила вера в то, что я занимаюсь важной миссией спасения России. Эта безоговорочность и инфантильность поначалу заслоняли собой все. В том числе здравый смысл. Это было выгодно и удобно тем, кто нанял меня на работу.

— Но вы все-таки ушли из проекта Навального. Почему?

— Меня поразило то, что мы боролись против того, подобием чего мы являлись сами. Например, мы боролись против кумовства. Алексей все время говорит о чиновниках, о целых семейных кланах у власти, но, по сути, в штабе Навального происходило то же самое. Правыми руками были его ближайшие друзья, их мнение было негласным правилом существования в штабе, которому надо было беспрекословно следовать. В штабе была достаточно четкая иерархия, с нашим мнением не считались. Внутренние склоки, интриги – все это не соответствовало тем идеалам, за которые мы боролись.

Было очень много интриг, недоверия, подозрений. Приходишь каждый день на работу, стараешься, но постоянно встречаешь негатив, недовольство и упреки, что делаешь недостаточно.

— Какие упреки?

— Волков постоянно был недоволен нашей работой, статистикой. Нам надо было постоянно улыбаться и обязательно выставлять красивую картинку в Twitter, чтобы главный штаб мог делать репосты, чтобы у них был материал о работе, которую они могли выдать за свою собственную. От Волкова мы слышали только то, что мы должны делать, никаких слов поддержки в свои редкие визиты в штаб он не говорил. Зато, если ты девушка, которая может стать красивым дополнением для картинки в Twitter, ты обязательно должна сфотографироваться с ним и счастливо улыбаться от того, что стоишь рядом с Леонидом Волковым. Такой прессинг ради прекрасной России будущего шел вразрез с тем, за что мы боролись.

Волков живет в своем мире, где в 2018-м на агитацию за Навального выходили десятки тысяч волонтеров. Он панически боялся столкнуться с реальностью, думаю, с этим связаны его редкие визиты в штаб – он не мог увидеть, что штаб пустой. То ли он панически боялся Алексея, то ли сам пугался того несоответствия реальности с той, которую сам создал. Отступить от заранее намеченного результата, я думаю, в его картине мира невозможно.

— А что вы ранее назвали интригами?

— Например, у нас был Дмитрий Волов, который, как выяснилось со временем, был стукачом Ивана Жданова. Он старался следить за нами, узнавать про то, чем мы занимаемся не только в рабочее время.

Ни публичная, ни внутренняя критика была не допустима. Недовольство теми, кто нами руководит, не принималось. Я не могла представить, что можно рассказать кому-нибудь, что происходит в штабе на самом деле.

Первые месяцы я закрылась в себе. У меня была большая обида на Алексея и его команду. Они назвали меня предателем, когда узнали, что я ходила на мероприятие с Ксенией Собчак. Мне было интересно послушать о ее кампании, я не была ее сторонницей. Потом во время разговора с друзьями я узнала, что ходят разговоры, что я ушла из штаба потому, что мне предложили работу у Собчак.

Нас манили и привлекали идеей спасения России, хотя спасать надо было нас, от тех, кто этой сектой управлял. Я собиралась учиться за границей, и одной из причин, почему я в итоге осталась в России, была работа у Алексея Навального и идея спасения России. Один раз я находилась в разбитом эмоциональном состоянии, и в сердцах сказала, что, наверное, лучше бы я уехала, чем работала в таких условиях. Это услышала Аня Литвиненко, она очень обиделась на меня и сказала подумать о своих словах. Причем я не критиковала кого то, просто эмоционально высказалась. Но даже это задело Аню Литвиненко, которая на тот момент была самым лояльным сотрудником штаба. Не представляю себе, что сказал бы Леонид Волков, если бы услышал меня.

— Можете вспомнить как проходил рабочий день в штабе? Обычный или какой-то особенно напряженный.

— Когда мы в очередной агитационный день едва набирали 50 человек по всей Москве, а затем включали стрим Волкова или читали его Twitter, где он называл совсем другое количество человек, гораздо завышенное. Такое несоответствие его слов нашей реальности мы наблюдали каждый день. Это было в порядке вещей, это была ложь, в которой мы жили и работали каждый день. Да и сейчас, я уверена, он сидит и рисует свои точки сам.

— Расскажите о работе в дни протестных митингов? Как она строилась, координировалась?

— Когда утром 12 июня 2017-го мы пришли в штаб, то надеялись пойти на митинг и быть рядом с людьми, которых мы к этому митингу готовили, но нам было сказано даже не мечтать об этом. Я чуть не плакала от обиды, ведь митинг был согласован. Потом нам дали установку остаться в штабе и отправлять всех людей, которые будут приходить, на Тверскую.

Нам сказали, что и так юристов не хватает, и если мы попадемся, то некому будет нас вытаскивать.

Я помню чувство стыда, которое испытывала, когда модерировала общий чат. Мы просили писать о проблемах и задержаниях в личные сообщения или в специальные группы помощи задержанным, но некоторые такие сообщения проскакивали. Мы их удаляли, чтобы не вызывать панику у остальных. Волонтерам, которые писали мне личные сообщения, я не знала, что ответить, отвечала общими фразами. Я не знала, чем им помочь.

— Вы помните обещание Алексея Навального добиться в ЕСПЧ компенсации каждому оштрафованному участнику митинга в 10 тысяч евро? Что можете сказать о результате?

— Да, тогда откликнулось много людей. Эта бравада была, безусловно, направлена на то, чтобы как можно больше людей вышли на улицы. Мы очень многого хотели от людей, но взамен эти люди, особенно молодежь, не получали ничего, в том числе элементарных рекомендаций по безопасности.
Нам нужна была от них безусловная готовность выходить в дождь и снег. Нам нужно было, чтобы они расходовали себя в соответствии с идеями, которые мы продвигали. Тогда я сама не понимала, насколько это радикально и насколько противоречит хорошим идеям.

— Расскажите о трудовых условиях уже в штабе Навального? Был ли трудовой договор?

— Со мной заключили договор ГПХ, а платил мне фонд «Пятое время года». Зарплата была 30 тысяч рублей. Поначалу базовые человеческие условия соблюдались, например, у нас было два выходных подряд, в субботу и воскресенье. Но по мере наступления осени и разгара кампании у нас остался один плавающий выходной. Один мог выпасть на понедельник, а второй – на следующее воскресенье, и мы работали 12 дней подряд. Мы начинали работать в 10 утра, а заканчивать должны были в 20.18, но часто приходилось задерживаться до 22.00 или 23.00.

— Платили ли зарплату вовремя?

— Задержки зарплаты были каждый месяц, минимум на неделю. Когда мы спрашивали, почему задерживают, нам отвечали, что у штаба не хватает денег, поступает все меньше и меньше переводов, люди теряют интерес к кампании и нам надо работать больше. Хотя я и мои коллеги догадывались, что сотрудники ФБК получают зарплату вовремя. Еще мы были очень возмущены, когда узнали, что у сотрудников «Фонда борьбы с коррупцией» нормированный график и они работают в комфортных условиях, а не как мы – сегодня в штабе, а завтра в подворотне. Но мы даже не пытались отстоять свои права, потому что понимали, что это заведомо провальная идея. Хотя работали на износ. Я, например, приезжала в штаб, даже когда болела, потому что боялась потерять уважение своих коллег. Будучи в постоянном стрессе и под прицелом «большого брата» ФБК, я боялась разочаровать их.

Меня как сотрудника штаба нередко спрашивали волонтеры, чем мы на самом деле занимаемся, как нам платят, на чем зарабатывает Алексей, и ни на один из этих вопросов я не получила ответ. Эту информацию скрывали даже от меня, человека, который находился внутри коллектива. Если бы нечего было скрывать, нам бы рассказали все, как есть.

— Насколько активно рядовые сотрудники и волонтеры общались и взаимодействовали со знаменитыми соратниками Навального? Любовь Соболь, Илья Яшин, Владимир Милов, Руслан Шаведдинов работали в штабе?

— Визиты представителей ФБК в штаб всегда вызывали ажиотаж. Мы готовились к ним как к встрече с высокопоставленным лицом. У нас не было ощущения, что приедет друг или соратник. Когда Люба Соболь приезжала в штаб, то просила организовать отдельный вход. Она была готова встретиться со сторонниками или волонтерами, провести семинар, но не была готова пройти через тот же вход, через который каждый день заходили в штаб мы. Я думаю, она боялась физического контакта, она всегда избегала людей.

На единственной встрече, на которую Яшин пришел в штаб Навального, где было очень много молодых волонтеров и агитаторов, он вел себя высокомерно. Яшин считал, что все должны были пасть ниц и слушать «великого последователя дел Бориса Ефимыча». Яшин – это вечное посмешище, плачущий мальчик, вспоминающий о лучших временах. Сам по себе он не представляет собой ценности ни как политик, ни как человек. Он является придатком современной оппозиционной машины.

Милов создает вокруг своей персоны образ очень образованного человека, с уклоном в экономику. При этом в одну из наших встреч в штабе, которую он вел, кто-то из волонтеров, глубоко разбирающийся в экономических вопросах, осмелился переспорить Милова. Столкнувшись с валидным мнением и не сумев провести с волонтером диалог, у Милова началась истерика, он «поплыл» и не нашел, что ответить. В связи с этим встреча достаточно быстро завершилась. Является ли Милов действительно специалистом и человеком, разбирающимся в своем деле, а не очередным говорящим ртом Навального, – большой вопрос.
Руслан Шаведдинов поднимался с низов до своей должности. Он обязан этим во многом Кире Ярмыш.

— Как вы сейчас относитесь к самому Алексею Навальному?

— Меня раздражает его инфантилизм. Я пришла в полное негодование, когда узнала, что он ведет прямую трансляцию на Twitch, который совсем, по моему мнению, не соответствует образу серьезного политика. Потому что есть определенные вещи, которые человек не должен делать, будучи кандидатом в президенты. Ты не можешь вести трансляции идиотской игры, если собираешься стать следующим президентом России. Я думаю, что основная проблема Алексея Навального в людях, которых он собрал вокруг себя. Люди в ближайшем окружении Навального, особенно Леонид Волков, делают все, чтобы у него ничего не получилось.

Я общалась с ним всего один раз, когда у нас была фотосессия для брошюр. Он показался мне очень растерянным человеком, который не знает куда ему идти и ему нужна поддержка, правая рука. Этой рукой он выбрал Леонида Волкова, но это очень плохой выбор. Волков только отталкивает сторонников и всех адекватных людей. Думаю, он замешан в не очень приятных и не очень честных вещах.

Как координатор, являющийся лицом штаба, я должна была как-то отводить от себя вопросы волонтеров о самом Навальном, потому что ответов на них не было. У нас не было четкого ответа, почему не было программы. Были различные отговорки: «Алексей над этим работает», «команда над этим работает». Волонтеры были в растерянности.

— Как вы оцениваете последние шаги руководства ФБК? Что вы думаете об «Умном голосовании»?

— «Умное голосование» – это измена своим принципам. Это выбор, который удобно делать, когда что-то идет не так. У Алексея была определенная позиция, он призывал людей поступать определенным образом, но не сработало, поэтому все переметнулись на другую сторону и начали следовать «умному голосованию». Мне кажется это неправильным, так не должно быть – людей дурят, всячески призывают к каким-то акциям, действиям, делать выбор во имя секты. Мне не нравится вот эта попытка манипуляции, заставить меня, как потенциального сторонника, что-то делать. Я свободный человек. Мне не нравится происходящее в стране, но я не хочу в принципе голосовать за кого-то, кто мне не нравится. Я не увидела достаточной мотивации в словах Алексея и его команды, почему я должна так делать. Мне кажется, что единственная цель у всего этого – не результат, а подбивание людей на действия, которые им удобны и выгодны в определенный момент.

— Если бы вы сейчас, встретили себя семнадцатилетнюю, вы бы отговорили себя от работы в штабе Навального?

— Думаю, нет. Это был очень тяжелый опыт, но я благодарна ему, поскольку я увидела, как на самом деле обстоят дела на оппозиционной кухне. С меня слетели розовые очки, и я поняла, как устроена главная оппозиционная машина в России и какие люди стоят за этим.

— А если завтра вам предложат работу волонтером в кампании человека от ФБК, вы пойдете?

— Мне интересно, изменилось ли там что-то с годами, но я не думаю, что Любовь Соболь стала более человеколюбивой или что Волков изменил своим вождистским настроениям, поэтому больше никогда в эту историю я не полезу.

https://m.gazeta.ru/amp/politics/2021/03/29_a_13539818.shtml

Александр Джермундаев всегда удивлялся, насколько же на самом деле мир не то, чем может показаться на первый взгляд. Далеко не то. Никакая наука не сможет отразить его полностью. Александру нравилась аналогия с зеркалом. Зеркало отражает мир, но оно не способно охватить всё и сразу – только лишь небольшую зону – и ту оно переворачивает, искажает краски, а если оно ещё и не чистое или искривлённое, то совсем кошмар. Чтобы охватить всё – нужно много зеркал, много наук. Но настоящие проблемы соединения зеркал возникают в швах. Нельзя сшить науки. И это очень большая сложность.

Ссылки на предыдущие главки: https://vk.com/topic-170046450_47141975

Раньше Александр, по глупости, и занимался «склеиванием зеркал». Он думал, что познав все науки – сможет заполучить полную и истинную картину мира. Как же он ошибался… И по итогу, начав свой путь с подросткового желания стать всезнающим учёным, он очутился здесь – в мрачной пещере, где-то далеко в горах, над расчерченными сложными геометрическими фигурами на полу, в окружении своих фанатичных соратников-единомышленников. Во главе собственного почти религиозного культа. Это осознание заставляло Александра хохотать.

Культисты воспринимали хохот своего личного полубога, как зловещее божественное озарение, они впадали в религиозный экстаз и раскачивались в такт особенным звукам, доносившимся из навороченной системы динамиков, установленных вокруг ритуального круга для объёмного звучания. Тоже, кстати, часть Ритуала.

Вселенная открывает свои тайны только тем, кто действительно ищет, отбрасывая старые убеждения. Только те, чей разум открыт и гибок, способны заглянуть за тёмный край. Именно этим свойством обладал Свободный Человек. Потому он и был Свободным Человеком – его разум был очищен от убеждений, навязанных обществу определёнными силами. Видите ли, мир совсем не такой, каким кажется. И основной массе идиотов, населяющих эту планету, знать истинную картину противопоказано. Власть имущие, к сожалению, тоже относились к категории идиотов, но им хватило мозгов держать тайны вселенной за ширмой, обозванной «наукой» и «рациональностью»…

Джермундаев преодолел тернистый путь от воинственного «учёного» и атеиста — до главы опасной секты, похищающей и убивающей людей для своих ритуалов. А чего ему стоил этот путь! Он чуть было не лишился рассудка. Каждое новое знание будоражило глубины души и что-то ломало внутри… Но такова была цена Истины. А Свободный Человек был готов её заплатить.

Порой даже казалось, будто ещё никто из вида сверхобезьян, именуемых человеками, не заходил настолько далеко в направлении Истины. Ведь если бы кто-то зашёл так далеко – он бы обязательно осуществил Замысел! Конечно, можно было предположить, что вся проблема в том, что каждому такому осуществителю Замысла мешало нечто из Изнанки. Или он осознаёт нечто, что заставляет его не вмешиваться в циклы? Но что же это тогда? Александр не отрицал, что всё ещё знает слишком мало.

Перед культистами на каменистом полу, в сложных геометрических фигурах, лежало творение секты. Любимое детище. Чудовище, сшитое из различных частей тела особых людей и некоторых животных. Гигантская гора трупов похищенных и убитых Котлом, над совершенством анатомии которой поработала казашка Мария, а над качеством швов – Сова.

Особенные геометрические фигуры позволяли собрать в это место наибольшее количество Изнанки. В этом помогут планеты, кометы и звёзды, в настоящий момент выстраивающиеся под нужными углами в небе, именно над этим местом. Вселенная любит углы и сложную геометрию. Геометрия, как давно понял Джермундаев – это путь в Изнанку, к другим измерениям, к тому, что нельзя увидеть ограниченными органами чувств. Он много эксперементировал с пространством. Скорость, ускорение, угловая скорость, углы поворота, геометрические формы и даже путь, проделанный материей – это всё, в определённых сочетаниях способно влиять на скорость течения времени, на проявление Изнанки или каких-либо ещё физических процессов. Определённая последовательность звуковых частот из динамиков тоже оказывала влияние на ритуал, но это было уже личное усовершенствование Джермундаева.

— Магия жизни заключается в том, что она – тоже процесс, проявленный в этой вселенной через последовательность определённых сочетаний, — обратился Джермундаев к своим последователям. — Жизнь брала своё начало в Изнанке, потому она так тесно с ней связана. Но в то же время жизнь – это та часть Изнанки, которая в ужасе покинула место своего вечного заключения.

Джермундаев шагал по кромке круга, размышляя вслух.

— Жизнь покинула Господа, Истину – называть эту суть можно по разному — ограниченным человеческим разумом всё равно нельзя описать ЭТО… Изнанка хочет вернуть часть себя, поэтому между ней и жизнью царит война смерти. Задумайтесь – сама суть жизни – в вечном бегстве. Страх смерти, голод, вечные страдания – это всё отпечаток Изнанки. Вечный изъян. И исправить его можно лишь двумя путями…

Культисты внимательно слушали, раскачиваясь в такт неземной мелодии из динамиков.

— Первый и самый желанный – это исправление изъяна. Отрезать пуповину матери. Вечный рай. Но рай лживый, искусственный, противоестественный. Это сладкий путь для тех, кто желает быть как можно дальше от истины…

Джермундаев окинул взглядом культистов.

— И второй путь. Возвращение «жизни» туда, где ей и положено быть. Но это будет не просто возвращение. Жизнь уже познала нечто за пределами Изнанки и поэтому, когда две части объединятся – получится Новое. Совершенное. Истина. Это и есть Замысел.

— Да!! – ответили культисты хором.

— Но осуществлению Замысла мешает Олицетворение Жизни. Олицетворение всего страдания, всего ужаса бытия, всех изъянов и искажений, полученных жизнью при переходе от Изнанки в наш мир. Это моё порождение. Это мой главный грех. Но так же это – часть Замысла. Пока мы не истребим мои порождения до конца – жизнь никогда не воссоединится с Изнанкой. Мы никогда не осуществим Замысел. И циклы страданий во лжи и неведении продолжатся во веки веков. Пока не придёт следующий мессия…

Часы показывали, что время пришло. Джермундаев нажал кнопку на специальной вращательной установке, и она выстрелила вдоль одной из линий каменный шар с символами, со строго заданной угловой скоростью. Каменный пол вдруг сделался чёрным, символы исчезли, можно было подумать, что перед культистами раскрылась бездна, но ужасная груда из сшитых между собой конечностей осталась лежать на том же уровне. А через секунду – она зашевелилась, взревела, ожила… Чудовище сделало неуклюжую попытку подняться, но завалилось на один из боков. Оно взмахнуло острыми шипами, лезвиями из кости, чуть ли не задев Джермундаева. Вот пол вновь сделался каменным, на нём снова проявились геометрические фигуры. Laeaievkhut училось управлять своим телом.

— И теперь, — Джермундаев принялся вышагивать вокруг твари. Его безумное лицо не скрывало экстаза. – У нас есть оружие, которым мы сможем найти и победить Олицетворение Жизни! Это Олицетворение Изнанки! Орудие апокалипсиса! Vehaterpolpero Thrvcta!

Набор звуков из уст Свободного Человека заставило уродливое чудовище подняться на ноги и тут же галопом броситься к выходу из пещеры. В спящий во сне неведения лживый мир…

____________________

Спасибо за донаты)))

Максим Владимирович 350р "Внатуре, больше Олега!))))"

Николай Павлович 500р "Желаю ещё больше вдохновения с Олегом"

Часть I.

Часть II.

Часть III.

Часть IV.

Часть V.

Часть VI.

Часть VII.

Часть VIII.

Часть IX.

Часть X.

Часть XI.

Дни сто восемьдесят шестой- сто восемьдесят седьмой [1][4][17][13]. «В осаде»

До самого утра Энтони называл клички, имена, адреса; он повествовал об обстоятельствах убийств и нападений- и при этом в своем рассказе оперировал такими подробностями и деталями, узнать которые из прессы или слухов он не мог.

От свалившейся на них информации Корерис, Фотинос, Клоц и Брош были в шоке- то, что рассказывал Харрис, было невообразимо, немыслимо, но.. все объясняло. Когда разговор зашёл о неудавшейся попытке похищения детей на Фрэнсис Стрит, Карл Клоц неожиданно для всех подошёл к свидетелю и с припечатал к столу фотографии Кииты Хейг, живой и уже мертвой:

- Смотри сюда! Видишь, какой она была? И ты видишь, что вы с ней сделали?

- Боже мой…- отшатнулся от него Харрис, пораженный вспышкой гнева здоровенного инспектора.

- И вы, твари, собирались сделать то же самое с детьми! С беззащитными детьми!!! Отвечай, это так???

- Оставить, Клоц!- раздался резкий окрик Корериса. Все удивленно повернулись к нему- еще никогда Гас не позволял себе так разговаривать с подчиненными ему по этому делу инспекторами.- Успокойтесь, Энтони!- обратился он к свидетелю. - Вам не причинят вреда. А ты, Карл- выйди- ка со мной на минутку…

Закрыв за собой дверь в допросную, Корерис обернулся к подчиненному:

- Ты что себе позволяешь? Нервишки шалят? Ты кто- инспектор уголовного розыска или девочка из пансиона?

- Босс, но это же были дети! Дети, понимаете? А эти…

- Успокойся!- оборвал его Корерис. Эти дети, слава Богу, живы. А этот Харрис…- кивнул в сторону двери в допросную Гас.- То, что он пришёл к нам, спасёт жизни других детей, женщин и стариков. И учти- он это сделал, несмотря на то, что ему и его семье действительно угрожает нешуточная опасность- ты обратил внимание, сколько раз он уже переспросил о том, когда мы вывезем из Окленда его жену и ребёнка?

- Я не верю ему, босс! Вы заметили, что он без конца повторяет «он», «они», «их»- но ни разу не сказал «я» или «мы»?

- Заметил, конечно,- усмехнувшись, ответил Корерис.- Ты считаешь себя опытнее меня, малыш? Доверять безоглядно человеку, замешанному в такие дела и якшавшемуся с такими ублюдками- глупо. Конечно, он попытается представить все в лучшем свете для себя- и я уверен, что есть вещи, которые он не расскажет нам никогда. Но он может дать нам достаточно, чтобы остановить убийц. Это всё, что мне нужно на настоящий момент- и мне бы очень не хотелось, чтобы ты этому помешал!

- Аминь,- угрюмо выдохнул Клоц.

К исходу ночи Энтони Харрис выдохся- слишком велико было напряжение прошедшего дня и последовавшей за ним ночи, к которому примешивалось неослабевающее беспокойство за семью. Он все чаще начинал отвлекаться от повествования о деталях конкретных нападений и сбиваться на общие моменты- насаждаемую ненависть к «белым дьяволам», содержание проповедей на чердаке, кипы фотографий убийств и казней; даже наводящие вопросы инспекторов возвращали его рассказ в нужное русло ненадолго. Наконец, на рассвете Корерис и Фотинос решили, что на сегодня достаточно:

- Значит так, Энтони… Сейчас вы поедете с нашими инспекторами, которые вас привезли,- кивнул он на Клоца и Броша,- и заберете из Окленда вашу жену и ребёнка. Потом вы вернетесь сюда, и мы вместе решим, куда вас поместить, пока опасность не минует.

- Запрете нас в камере?

- Ну что вы, Энтони… Нет, конечно. Вы теперь на нашей стороне…

Утром семью Харрисов поместили в отель Holiday Inn, расположенный напротив здания департамента полиции (Hall of Justice). Пока Дебби и Энтони- младший размещались в дальней комнате, Корерис и Фотинос отозвали свидетеля для серьёзного разговора:

- Энтони, всё, о чём вы уже успели рассказать, весьма для нас ценно. Но в дальнейшем неизбежно встанет вопрос- вы заявили о том, что ваша информация- «из первых рук», но ни разу не обмолвились о своём присутствии при совершении описанных вами убийств и нападений. Без этого ваши показания- просто разговоры, и ничего более. Мы с напарником понимаем, что вы опасаетесь ответственности за соучастие в преступлениях, и можем пообещать, что сделаем всё возможное, чтобы добиться для вас иммунитета от предъявления обвинений и судебного преследования. Но сейчас нам необходимо ваше сотрудничество…

Видя, что Харрис колеблется, «Греки» решили его приободрить.

- Чтобы вы поняли, что нам можно доверять, мы предлагаем вам вот что- нанять адвоката, который будет отстаивать ваши интересы. Есть у вас кто на примете?

Харрис отрицательно помотал головой.

- Тогда давайте подберем его «методом тыка»- чтобы вы не подумали, что мы пытаемся «пропихнуть» кого- то своего. Вот,- достал Фотинос «Жёлтые страницы,- выбирайте сами!

Энтони открыл справочник на нужной странице и после некоторого раздумья остановил палец напротив строчки «Лоуренс Кауфманн, адвокат». После разговора по телефону Харрис и Кауфманн сошлись на том, что завтра, 24 апреля, в 11:00, адвокат и «Греки» встретятся в отделе по расследованию убийств и вместе приедут в отель.

Лоуренс Кауфманн оказался пунктуален, и ровно в 11:00 на следующее утро уже беседовал с инспекторами. Но примерно в это же время в отеле Holiday Inn произошли события, едва не оставившие его без клиента.

Измотанная неослабевающим напряжением и напуганная разворачивающимися вокруг нее и ребенка событиями, Дебби нарушила запрет мужа и позвонила из отеля одной из подруг по имени Сара, с которой они вместе посещали мечеть. Более того, она неосторожно назвала адрес отеля, в котором их разместили.

Ее поступок едва не привел к трагичным последствиям- Сара была женой одного из «старейшин» мечети № 26, и поэтому не прошло и получаса, как к портье отеля подошел крепкий чернокожий мужчина в костюме и галстуке:

- Простите, здесь остановился Энтони Харрис?

- Да, сэр,- ответил тот, сверившись со списком постояльцев.

- Я хочу его повидать. В каком он номере?

- Извините, сэр,- ответил портье,- но для этого необходимо подтверждение самого постояльца. Таковы правила отеля.

- Ну так наберите ему,- настаивал на своем вошедший. Ничего не подозревающий портье набрал номер Харрисов и передал трубку чернокожему крепышу.

- Энтони Харрис? Я из мечети. Нам нужно поговорить- у меня есть для тебя сообщение. Я сейчас к тебе поднимусь…

Энтони почувствовал, как внутри у него все сжалось. Значит, тот звонок, за которым он застал Дебби полчаса назад, не остался без последствий. Ну вот, подумал он, не уследил… Они здесь. Копы наверняка в еще в департаменте, разговаривают с адвокатом. Значит, придется рассчитывать только на себя. Еще и «ствол» оставил в Окленде, как назло- но иначе было нельзя…

- Извини, приятель, но я не сейчас не могу. Жена с ребенком спят.

- Жена? Это Дебора, что ли? Зачем ты обманываешь старого друга? Она полчаса назад разговаривала с Сестрой Сарой! Ну, если не хочешь меня пускать- спускайся сам сюда, в холл- поговорим…

На том конце провода повесили трубку. Вот только повесил её не Энтони Корнелиус Харрис, а Сэнсэй- тот, старый Сэнсэй, который когда- то был готов был «рубиться» с Калганом и Горшком врукопашную. Описать то, что творилось в тот момент в его душе, достаточно сложно. Он как будто внутренне раздвоился, и та его часть, что раньше заставляла прятаться при мысли о возможном возмездии, вопила: «Мне страшно!!!»; но она уже скукожилась где- то там, на задворках сознания, и её вопли уже не имели над Сэнсэем прежней власти.

- Давай с ребенком в ванную!- шикнул он на жену. «Как там говорил этот ублюдок Горшок: «Ты сам себе оружие»? Ну что ж, если они ворвутся сюда, то увидят, на что способен «черный пояс», которому некуда отступать…».

Тем временем чернокожий мужчина в холле сделал звонок по городскому телефону: он тоже представлял, на что в принципе способен Сэнсэй, и врываться к нему в одиночку не собирался. Но в тот момент, когда он вешал трубку, позади него раздался голос:

- Инспектор Гас Корерис, полиция Сан- Франциско! Могу я взглянуть на ваши документы?

Корерис, Фотинос и адвокат Кауфманн вошли в холл гостиницы полминуты назад. Едва увидев черного мужчину в характерной для «Черных Мусульман» «униформе» (а уж он- то ее навидался, разглядывая снимки, сделанные полицией штата во время наблюдения за мечетью), Корерис заметил:

- Джон, кажется, у нас проблемы! Давай наверх, к Харрисам! Вас, господин адвокат, я попрошу следовать за ним. И постарайтесь не отставать…

Проверив документы у чернокожего мужчины документы и демонстративно переписав данные в блокнот, Гас завладел внутренним телефоном и набрал известный ему номер:

- Да!- гаркнула трубка голосом Джона.

- Это я. Как они там?

- В порядке пока. Но, как я понимаю, наше прикрытие накрылось «медным тазом». Надо выводить их отсюда!

- Давайте через «пожарный» выход- к нашей машине! Я останусь здесь- сдается мне, он тут не один…

Инспектор как в воду глядел- не прошло и нескольких минут, как возле отеля притормозил Cadillac, из которого вышли четверо черных и решительно направились в сторону лестницы и лифта. Все они, как две капли воды, походили внешним видом на того, у кого он только что проверил документы. «Начинается…»- подумал про себя Гас и громким голосом произнёс, одновременно доставая из-за пояса значок и поднимая его над головой:

- Тааак, джентльмены! Полиция Сан- Франциско! Попрошу всех приготовить документы…

Стоило Фотиносу повесить трубку, как к нему подошел Сэнсэй:

- Слышь, грек, дай мне ствол! Я знаю, у тебя есть запасной… Это мои жена и ребенок, и этим уродам я их не отдам…

Джон внимательно посмотрел на него:

- Сделаем так… Если напарник внизу их не сдержит, я дам тебе ствол. Но твоя задача- не стрелять, пока я тебе не скажу! И только если мы с Гасом оба «того»- тогда ты сам… Но, надеюсь, до этого не дойдет… Давайте все к пожарной лестнице! Вас, господин адвокат, это тоже касается…

Сэнсэй кивнул. Этому греку и его напарнику он сейчас верил больше, чем любому их своих «черных братьев»…

Фотинос оказался прав. До стрельбы не дошло. Пока Гас внизу тянул время, проверяя документы и перекрывая входы на лестницу и в лифт, семья Харрисов, адвокат и Джон покинули здание по пожарной лестнице, запрыгнули в машину и под завывание полицейской сирены помчались прямиком в департамент.

В тот же день Энтони, Дебби и и их сына под вымышленными именами поселили в гостинце Stewart Hotel на Юнион Сквер. Три смены полицейских охраняли их круглосуточно. После случившегося в Holiday Inn Энтони, казалось, доверился «Грекам»-его показания начали обретать письменную форму, и это были именно «показания свидетеля» от первого лица, а не «всего лишь разговоры». Он писал, писал, писал- и когда ручка начинала выскальзывать из немеющих пальцев, он надиктовывал всё Дебби.

Слева- показания Энтони Корнелиуса Харриса по делу «Зебра», написанные им собственноручно; справа- показания, записанные под его диктовку Деборой.

Дни сто восемьдесят восьмой- сто девяностый [1][5][8][16][19]. «Вы имеете право хранить молчание...».

Несмотря на обстановку строжайшей тайны вокруг местонахождения свидетеля, «Нация Ислама» не оставила попыток выяснить его местонахождение. ВСЕ отели города по нескольку раз посетили вежливые чернокожие молодые люди в хороших костюмах, задававшие один и тот же вопрос: «Не останавливался ли у Вас некто по имени Энтони Харрис?» И это было еще не все.

Как-то утром к инспектору Корерису подошёл чернокожий патрульный в форме:

- Инспектор, мне надо с Вами поговорить…

- Я вас слушаю!

- Тут такое дело… Мне сказали, что по вашему делу проходит кое- кто по имени Энтони, Энтони Харрис. Мои друзья хотели бы узнать, где он сейчас находится и поговорить с ним- они за него очень волнуются…

Корерис был просто поражен- поражен наглостью, с которой «эти ублюдки» пытались выведать у него местонахождение главного свидетеля. И ведь эта сволочь в форме напротив него не может не догадываться о том, что делает сейчас…

- Ваши друзья- «Черные Мусульмане»?

- Да, а как вы узнали?- прикинулся удивлённым патрульный.

Холоду во взгляде Гаса позавидовал бы Южный Полюс, а на лице ясно читались гнев и презрение:

- Я ясновидящий. Вот что я вам скажу… патрульный. Во- первых, где сейчас Энтони Харрис- я знаю, но перед вами отчитываться не обязан. Во- вторых, то, чем вы сейчас занимаетесь, называется «попытка сбора секретной информации в интересах третьих лиц». В- третьих, об этом разговоре немедленно будет поставлен в известность шеф полиции Сан- Франциско Дональд Скотт. И, в- четвертых, я советую вам получше выбирать себе друзей. Это всё. Больше я вас не задерживаю… «офицер»…

Наградив Корериса злобным и растерянным взглядом, «собеседник» Гаса покинул помещение отдела убийств…

И эта попытка «пробить» место, где прячут свидетеля, с помощью чернокожих полицейских, сочувствующих НИ, была не единственной (см. примечание в комментариях*)

Но действовали не только «Черные Мусульмане». Корерис, Фотинос, Брош и Клоц, а с ними- и прочие члены подразделения «Зебра» пахали, выискивая подтверждения словам Харриса, потому что для получения ордеров на арест показаний одного- единственного свидетеля было недостаточно.

И дело двигалось- 27 апреля 1974 г. двое 8-летних мальчишек, Клеон Джонс и Даррелл Ботни, нашли в одном из дворов неподалеку от места убийства Нельсона Шилдса пистолет «Беретта» 32-го калибра. Пистолет был закопан под старой елью… Отец Клеона немедленно позвонил в полицию и передал оружие прибывшим сотрудникам «подразделения Z», сразу же отправившим «ствол» на экспертизу. Спустя всего пару часов на руках у Корериса и Фотиноса было орудие убийств- пистолет Beretta 70 с серийным номером A47469. Пригодных для идентификации отпечатков пальцев на пистолете не оказалось, но запрос в ATF по серийному номеру оружия дал полиции имя того, кто легально приобрёл оружие. А далее Корерису и Фотиносу удалось «размотать» всю цепочку владельцев «Беретты» (действуя иногда уговорами, а иногда- и угрозами) до некоего Майкла Армстронга, продавшего оружие владельцу Black Self-Help Moving and Storage Томаса Мэнни.

Но у Гаса и Джона оставалась одна проблема.

- Вы поймите его правильно, инспектор!- оправдывался по телефону адвокат Кауфманн.- Мой клиент полностью готов к сотрудничеству, но опасается того, что ему могут быть все же предъявлены обвинения. Нет, мистер Харрис помнит ваше обещание и доверяет вам с напарником безоговорочно. Но в полиции, да и не только, есть люди повыше вас, которые могут решить иначе…

- И чего же он хочет?- осведомился Гас Корерис.

- Он хочет, чтобы иммунитет гарантировал ему кто- то из вышестоящего руководства.

- Например?

- Например, мэр Элиото… Вы сможете это устроить?

- Ну что ж… Успокойте своего клиента- он получит встречу с мэром.

Закончив этот разговор, инспектор Гас Корерис набрал номер начальника полиции Скотта.

Звонок из Сан- Диего, где находился в тот момент мэр (он участвовал в предвыборной кампании кандидата на пост губернатора Калифорнии от Демократической партии), раздался в отделе по расследованию убийств в ночь с 26 на 27 апреля, в полночь.

- Инспектор, это мэр,- раздался в трубке голос Джозефа Элиото. – Надеюсь, информация этого человека действительно важна для дела?

- Более чем, сэр. Можно сказать, она- и есть все это дело…

- И ему нужен именно я? Окружного прокурора ему недостаточно? К тому же, я не прокурор и не судья, я не смогу гарантировать ему иммунитет- я лишь могу сделать для этого все возможное, в надежде, что правоохранительные органы прислушаются к моим словам…

- Он понимает это, сэр и он на это согласен.

- Ну что ж… Тогда я вылетаю.

В 03:15 27 апреля 1974 г. мэр прибыл в свой офис, где его уже ожидали Энтони, Дебби, инспектора Корерис и Фотинос, начальник уголовного розыска Чарльз Барка, а также адвокаты Харриса (теперь их было уже двое).

- Мистер Харрис,- начал мэр.- Перед тем, как начать, я хочу удостовериться, что вы полностью осознаете сложившуюся ситуацию. Все, что вы скажете дальше, может быть впоследствии обращено против вас. Но…- тут он сделал паузу,- Я, как мэр этого города, а также присутствующие здесь начальник уголовного розыска (Барка кивнул) и инспектора, возглавляющие подразделение «Z» (настал черед кивать Корерису и Фотиносу), даем вам свое слово, что мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы освободить вас от уголовного преследования. Прежде, чем вы примете окончательное решение сделать официальное заявление, вы можете посоветоваться со своими адвокатами,- перевел мэр взгляд на Лоуренса Кауфманна и его помощника, Ирвина Хёрда.

Энтони переглянулся с Кауфманном и тот едва заметно кивнул.

- Да, я готов сделать официальное заявление,- твердо сказал он.

- В таком случае, я обязан зачитать вам, Энтони, ваши права, как того требует закон,- вступил в разговор Корерис.- Вы имеете право хранить молчание…

День сто девяносто четвертый. [1][2][11][19]. «Разгром».

Ранним утром 1 мая 1974 г. более сотни офицеров полиции готовились брать семерых подозреваемых по делу «Зебра».

40 из них, под командой Корериса и Фотиноса, были сосредоточены возле дома по адресу Гроув Стрит, 844, где проживали Горшок (апартаменты № 20) и Жёлтый (апартаменты № 7).

20 человек окружили здание BSHMS, где, по данным наблюдения, находились еще двое- из тех, кто, по словам Энтони Харриса, принимал участие в казни Джона Доу № 169; еще двоих блокировали в домах, где проживали.

Последняя группа, из 6 человек, окружила апартаменты по адресу Филлмор Стрит, 339, где с недавнего времени проживал Оправа.

Ровно в пять часов утра ,когда весь город еще спал, операция началась. Корерис и Фотинос с револьверами в руках, сопровождаемые еще полудюжиной офицеров полиции, ворвались в апартаменты № 2. Ошарашенный и ослепленный светом фонарей, Горшок сел на кровати, мгновенно поднял руки и заорал не своим голосом:

- Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! Я сдаюсь! Сдаюсь!

Ни малейшей попытки сопротивления этот убийца, законченный пассионарий, бредивший должностью «лейтенанта «Ангелов Смерти», не предпринял. Также «без шуму и пыли» были захвачены и остальные.

«Возмездие» [1][5][11][16][19].

2 мая 1974 г. мэр Сан- Франциско Джозеф Элиото выступил на пресс- конференции с заявлением, что преступная группа, в течение полугода терроризировавшая граждан Сан- Франциско, разгромлена полицией. В своем выступлении он назвал ее «Ку-Клукс-Кланом наоборот», ставившим своей целью убийства и нанесение увечий белым и тем из черных, «кто ведет себя, как белый». Кроме того, мэр заявил, что творившееся в Сан- Франциско являлось лишь вершиной айсберга- по его словам, вся серия включала убийства 80 белых граждан в Окленде, Ист-Бэй, Лонг-Бич и Сан-Франциско, совершенных в период с 1971 по 1974 гг.

Примечание. Несмотря на данные полиции штата, прокуратура немедленно заявила, что эти цифры являются «измышлением мэра» и никакой «серии в 80 убийств» никогда не существовало. Видимо, по мнению прокурора, восстановление спокойствия в городе было важнее, чем довести дело до конца и разгромить гнездо «Нации Ислама» раз и навсегда.

Увы, из семерых задержанных четверых- Дугласа Бертона, Кларенса Джеймерсона, Дуайт Стэллингса и хозяина BSHMS Томаса Мэнни- подозреваемых в убийстве неизвестного мужчины, пришлось освободить «за недостаточностью улик».

По часовой стрелке, начиная с левого верхнего фото: Томас Мэнни, Кларенс Джеймерсон, Дуайт Стэллингс и Дуглас Бертон.

Перед судом, начавшимся 3 марта 1975 г., предстали четверо:

Джей Си Саймон («Горшок»), 29 лет

Джей Си Саймон (J. C. Simon), известный также, как Джей Си Экс Саймон («Skullcap»).

Ларри Крэйг Грин («Желтый»), 23 года.

Ларри Крэйг Грин, Larry Craig Green («Yellow»).

Мануэль Мур (»Оправа»), 30 лет.

Мануэль Мур, Manuel Moore («Rims»).

Джесси Ли Кукс («Калган»), 29 лет.

Джесси Ли Кукс, Jessie Lee Cooks («Head»).

Особо хочется сказать несколько слов о том, как судом было воспринято то, что движущей силой всех этих убийств и нападений стало учение «НИ». Первоначальную речь прокурора о мотивах преступления судья Высокого Суда (Supreme Court) Дэйвид Кэреш прервал, заявив, что «здесь судят не Нацию Ислама». Однако обвинитель Роберт Донгеро оказался не так прост- он предъявил суду и присяжным изъятое при обыске у Саймона «Послание к Черному Человеку», с отмеченными в нём «Уроками», призывающими «убивать голубоглазых дьяволов»., и попросил приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства. В этом случае судья Кэреш не решился ему отказать, несмотря на протест защитника Саймона, Клинтона Уайта, что религиозные верования подсудимого к делу не относятся, и членство его подзащитного в «Нации Ислама» никак не должно повлиять на вердикт. Протест был отклонён с формулировкой, что «никакие религиозные верования не могут быть оправданием насилию». В ходе допроса Саймона ни на один из 50 вопросов обвинителя по поводу данных «Уроков» Саймон не ответил, сославшись на данное ему Пятой Поправкой право не свидетельствовать против себя.

Но это только сыграло в итоге против него, потому что свидетель Харрис подробно пояснил, кого «Послание» понимает под «голубоглазыми дьяволами» и «подколодными змеями», а также как оно рекомендует с ними поступать…

Итогом совещания присяжных, которое продлилось также рекордное время- три с половиной дня- стал максимально возможный по законам Калифорнии приговор- пожизненное заключение всем четверым.

Обжалование приговора защитой обвиняемых эффекта не возымело- как и неоднократные последующие апелляции.

Начиная с 1982 г., осужденные по делу «Зебра» неоднократно пытались ходатайствовать об условно- досрочном освобождении, но все они были отклонены в связи с тяжестью содеянного. Как выразился в 1990 г. в своем выступлении бывший мэр Сан- Франциско Артур Эгнос, сам едва не ставший их жертвой- «Если человек получил пожизненное заключение за убийство- то оно и должно быть «пожизненным»...

12 марта 2015 г. заключенный тюрьмы Сан- Квентин Джей Си Саймон, 69 лет, был найден мертвым в своей камере. Вскрытие так и не смогло установить истинную причину его смерти.

Джей Си Саймон ("Горшок") в тюрьме Сан- Квентин, незадолго до смерти.

Мануэль Мур умер в 2017 г. в тюремной больнице California Health Care Facility в Стоктоне, штат Калифорния.

Джесси Ли Кукс до сих пор жив и отбывает свое наказание в Коррекционном Центре имени Ричарда Р. Донована близ Сан- Диего, штат Калифорния. Очередные слушания по его условно-досрочному освобождению состоялись 14 января 2020 года, но итог был все тем же- отказ. В очередной раз он сможет подать ходатайство в 2025 году, когда ему исполнится 80 лет.

68- летний Ларри Грин тоже еще жив и находится в тюрьме штата Калифорния в округе Солано. С 1982 по 2019 год он 14 раз ходатайствовал об УДО, но итог всех прошений был тот же, что и у остальных подельников. В настоящий момент ему запрещено подавать прошения до 2024 г.

Что я могу сказать… «Да свершится правосудие- и пусть Бог смилуется над вашей заблудшей душой…».

Конец.

Спасибо всем моим читателям за их внимание, их терпение и их поддержку!

Источники информации:

1. Howard, Clark «Zebra: The True Account of the 179 Days of Terror in San Francisco», 1979.

https://archive.org/details/Zebra-Clark-Howard

2. Peele, Thomas «Killing the Messenger: A Story of Radical Faith, Racism's Backlash, and the Assassination of a Journalist», 2012. P. 144

https://www.pdfdrive.com/killing-the-messenger-a-story-of-ra...

3. Sanders, Prentice Earl; Cohen, Bennett «The Zebra Murders : A Season Of Killing, Racial Madness, And Civil Rights», 2006 P.65

4. «4 In ‘Zebra’ Killing, Sentenced To Life» The New York Times, 30.03.1976

https://www.nytimes.com/1976/03/30/archives/4-in-zebra-killi...

5. «Fear in the Streets of San Francisco» The Time, 29.04.1974 https://www.webcitation.org/5bezpRhy4?url=http://www.time.co...

6. «Four Guilty In Zebra Trial», Santa Cruz Sentinel, 14. 03. 1976 https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19760314.1.2&srpos=3&...

7. «Hundreds of Coast Blacks Frisked in Hunt for Killers», The New York Times, 19.04.1974

https://www.nytimes.com/1974/04/19/archives/hundreds-of-coas...

8. «S.F. police hunt killers, urge people stay indoors. No 'good clues' to four murders» San Bernardino Sun, 31.01.1974

https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19740131.1.17&srpos=1...

9. «Agnos opposes parole for attacker»,

https://www.sfgate.com/entertainment/article/Agnos-opposes-p...

10. «Zebra' cult killings rite?». Boca Raton News. UPI. May 2, 1974. https://news.google.com/newspapers?nid=1291&dat=19740502...

11. «People v. Cooks (1983)»

https://law.justia.com/cases/california/court-of-appeal/3d/1...

12. «Killings Stir Fear In San Francisco» The New York Times, 03.02.1974

https://www.nytimes.com/1974/02/03/archives/killings-stir-fe...

13. «Zebra» The New York Times, 30.11.1975

https://www.nytimes.com/1975/11/30/archives/zebra-trial-ends...

14. https://criminalminds.fandom.com/wiki/The_Zebra_Killers

15. https://www.unz.com/article/lest-we-forget-codename-zebra-th...

16. «Alioto Says Police Have an Information Source in Zebra Case» The New York Times, 30.04.1974

https://www.nytimes.com/1974/04/30/archives/alioto-says-poli...

17. https://www.sfgate.com/bayarea/article/KILLERS-Now-There-s-a...

18. https://www.nytimes.com/1974/05/01/archives/california-aide-...

19. Talbot, David «Season of the Witch: Enchantment, Terror and Deliverance in the City of Love», 2012. P.239.

https://oceanofpdf.com/authors/david-talbot/pdf-epub-season-...

20. https://diva.sfsu.edu/collections/sfbatv/bundles/230778

21. https://freerepublic.com/focus/news/1719825/posts

22. https://thezebraproject.blogspot.com/2006/12/lest-we-forget-...

23. https://sanfrancisco.cbslocal.com/2014/11/06/remembering-the...

24. https://www.mercurynews.com/2020/01/28/last-two-living-zebra...

25. https://www.amren.com/features/2021/01/the-zebra-killings/

[26] https://www.namus.gov/UnidentifiedPersons/Case#/10587

27. https://www.nytimes.com/1974/04/18/archives/executives-sonis...

Часть I.

Часть II.

Часть III.

Часть IV.

Часть V.

Часть VI.

Часть VII.

Часть VIII.

Часть IX.

Часть X.

Часть XI.

День сто семьдесят седьмой [1][2][3][11][19]. «О вреде никотина» (продолжение).

В 20:30 Терри Уайт собирался домой- пасхальный ужин, на который его с братом пригласили друзья семьи, уже закончился. Собирался он в одиночку- Томас выпросил разрешения остаться еще ненадолго. «Ладно,»,- думал Терри,- «не маленький уже, доберётся на автобусе- тут всего несколько остановок…». Уорд Андерсон в это время тоже прощался с гостеприимными хозяевами- день удался на славу…

На перекрестке Филлмор и Хейз Стрит, где пересекались несколько автобусных маршрутов, Уорд Андерсон появился первым. Он вышел из автобуса, чтобы сделать пересадку, но задержался на остановке, по крайней мере, на десяток минут. Дело в том, что после сытного ужина ему захотелось курить; но пачка в кармане, как назло, оказалась пуста, а все магазины в пределах досягаемости закрыты: вечер Пасхи, как- никак. Стоя на остановке, Уорд попытался «стрельнуть» сигарету у прохожих, но народу вокруг было немного- лишь две черные женщины на той же остановке, и они, как оказалось. никотином не баловались. Заметив, как на остановке через улицу вышел из автобуса подросток плотного телосложения, Уорд окрикнул его без особой надежды:

- Эй, приятель, закурить есть?

- Простите, сэр, не курю!- отозвался тот. Да, подумал Уорд, а парень- то моложе , чем мне показалось. Можно было и не спрашивать…

Надвинув шляпу на лоб и прижав подбородок к груди, Оправа шёл по Филлмор Стрит, упрашивая про себя Аллаха дать ему «знак». Когда он подошёл к остановке на перекрестке, его вдруг окликнули:

- Эй, приятель, сигаретки лишней не будет?

Оправа поднял глаза- заговоривший с ним молодой парень в куртке моряка торгового флота был белым! «Вот он, знак!»- решил он. «Этот белый сам нарвался!». Отрицательно помотав головой, он миновал Андерсона; заметив краем глаза, что тот отвёл от него взгляд, Оправа развернулся, выхватил из кармана и пистолет и дважды выстрелил моряку в спину. Пули пробили тело жертвы навылет, поразив почку и печень. Уорд почувствовал, как подгибаются ноги, пробормотал «Суккин сын…» и рухнул лицом вниз.

Терри Уайт видел, как Оправа приближается к остановке, как обращается к нему «за сигареткой» Андерсон… Но как раз в тот момент, когда прозвучали выстрелы, он отвернулся в сторону, выглядывая автобус; услышав «хлопки», Терри инстинктивно перевёл взгляд обратно и сразу увидел лежащего на тротуаре моряка и… бегущего в нему чёрного, держащего в вытянутой руке пистолет. Подросток растерялся, и это едва не стоило ему жизни- Беретта хлопнула дважды; первая пуля попала Терри в бок чуть ниже грудной клетки, слегка изменила направление и пробила легкие; вторая попала в левую руку- в тот момент, когда он уже падал.

Не пытаясь добить мальчишку, Оправа бросился бежать по Филлмор Стрит, завернув затем за угол, на Гроув. Удаляясь от места стрельбы, он старался «петлять», как можно чаще- и ему удалось уйти, несмотря на то, что первая полицейская машина оказалась на месте спустя всего полминуты. Девять других экипажей прибыли спустя еще минуту и немедленно принялись обшаривать район- но безуспешно.

Однако приблизиться к заветным «крыльям» убийце в этот раз не удалось: и Уорд Андерсон, и Терри Уайт выжили- благодаря своевременной помощи экипажей «скорой помощи» и мастерству хирургов. К утру следующего дня состояние обоих было тяжелым, но стабильным- с благоприятным прогнозом.

Список жертв по делу «Зебра» (неполный, в силу отсутствия у газетчиков на тот момент сведений о некоторых убийствах, совершенных «Ангелами Смерти»), опубликованный в San Francisco Chronicle 16 апреля 1974 г.

День сто семьдесят восьмой [1]. «Кошмары»

Сэнсэй проснулся посреди ночи от собственного вскрика. Сев в постели, он посмотрел на мирно сопящую рядом жену- нет, слава богу, её он не разбудил. Все его тело было в холодном поту, руки тряслись. Опять эти кошмары…

Вскоре после встречи с Большим Вилли Сэнсэй купил в одном из ломбардов револьвер, и холодная тяжесть оружия слегка успокаивала его- теперь он так просто им не дастся, если что… Изматывающая бессонница ушла, он снова начал спать по ночам; в первые дни после возвращения из Фриско Сэнсэй засыпал мгновенно, как будто проваливаясь в бездонную яму. Спал он без сновидений и так глубоко, что Дебби по утрам с трудом могла его добудиться.

Сэнсэй с сыном Энтони. Фото сделано в период жизни в Окленде. Рядом с кроватью на столике виден револьвер.

Но вскоре пришли кошмары… Они были разнообразны по сюжету, но всегда крутились вокруг BSHMS и «Ангелов Смерти».

Иногда Сэнсэй сражался во сне- окруженный людьми с чердака, он бился с Калганом на мачете, или дрался голыми руками с Горшком, или вступал в перестрелку с Оправой. Но итог был всегда один- Сэнсэй проигрывал, превращался в белого (!) и все собравшиеся с наслаждением его добивали.

Иногда ему снились сцены убийств и казней, и тогда все вокруг было залито кровью- льющейся из рубленых ран от мачете, струящейся из пулевых отверстий, хлещущей из перерезанных гарротой шей. Все это выглядело во сне настолько правдоподобно, что после пробуждения Сэнсэю казалось, что он ощущает этот запах наяву.

И был еще один повторяющийся кошмар – лицо Жёлтого с сузившимися глазами и губами, сжатыми в тонкую линию. Эти губы выплевывали слова: «Ты предатель. Ты был с нами- но теперь ты против нас. Мы ищем тебя- и мы обязательно тебя найдём. Тебя и её… Вам не спрятаться. Нигде.».

Дебби Сэнсэй ничего не рассказывал- во первых, он привык всю жизнь «держать всё в себе», а во- вторых, по его разумению, она ничем не смогла бы ему помочь и лишь встревожилась бы сама. Еще, чего доброго, молоко для Энтони пропадёт…

Сходив в ванную и смыв с себя липкий холодный пот, Сэнсэй снова лёг, прижавшись к Дебби. «Это невыносимо,»- думал он. «Все эти кошмары- они же не просто так… Они приходят потому, что я живу в постоянном страхе. Во что я превратился? Я боюсь всего. Я боюсь, что меня найдут эти уроды; боюсь, что меня отправят назад в тюрьму; боюсь потерять Дебби, если она узнает правду… А самое противное- я понимаю, что я должен сделать. Я должен найти свои яйца и вспомнить, что я мужчина. Я должен посмотреть окружающему миру в лицо- рассказать Дебби правду, перестать прятаться и пойти к властям. Что будет дальше? Не знаю. Но делать что- то надо, потому что жить так дальше нельзя…».

День сто семьдесят девятый [1][2][11][19][27]. «А кто сам без греха…»

Вечером 16 апреля Горшок чувствовал себя на подъеме. Все шло так, как он хотел, и ему теперь нужно было закрепить успех.

Предыдущий вечер на чердаке BSHMS начался с того, что присутствующие принялись «загонять» Оправу «под шконку». Еще бы- мало того, что он нарушил явно выраженный запрет проповедника на убийства, так еще и облажался при этом: оба «белых дьявола» остались живы! Оправа, и так подавленный своей неудачей, поначалу пытался было оправдываться, но быстро «слился»; его речь, как всегда в состоянии волнения, превратилась в неразборчивое бормотание идиота. Пора, подумал в этот момент Горшок…

- Братья, позвольте мне сказать пару слов!- начал он свою речь в защиту здоровяка.- Брат наш сказал, что в тот вечер сам Аллах сказал ему действовать. Что, по- вашему, он мог сказать Аллаху в ответ: «Нет, Всевышний, извини, мне запретил этот, из Новой Мекки»? Кого, по вашему, должен слушать мусульманин- Аллаха или какого- то смертного?

- Если бы им на самом деле двигал Аллах, то он бы не напортачил,- возразил «председатель», как всегда, возглавлявший собрание в отсутствие проповедника.

- А я так не думаю! Вот возьмем самого младшего нашего брата,- положил Горшок руку на плечо Жёлтого.- Никто ведь не сомневается, что когда он атаковал этих неверных из «Армии Спасения», его действительно вёл Всевышний? Я, например, в этом абсолютно убежден- я видел его в тот вечер, я видел его глаза, я слышал глас Аллаха в его словах! Но ведь он один раз промахнулся- и эта белая сука осталась в живых! А почему? Да потому, что мы лишь слабые и несовершенные люди; мы можем ошибиться, у нас может дрогнуть рука. Ну, кто из вас может сказать, что не ошибся ни разу на пути к «ангельским крыльям»?

Ответом ему было молчание, но Горшок чувствовал, что взгляды всех присутствующих прикованы к нему- так же, как и в момент спора с проповедником. Более того, он чувствовал, что целиком завладел их вниманием; кто- то согласно кивал, кто- то хмурил брови, но все их внимание было приковано к нему! Он становится их лидером! Он и никто иной!

Еще больше Горшок убедился в этом, когда несколько человек после окончания собрания подошли к нему и уважительно отозвались том, с каким жаром он «защищал брата». Оправа же, которого Горшку удалось вывести из- под вполне вероятного наказания, вообще готов был на него молиться и пойти за «братом» в огонь и воду.

Однако для того, чтобы возглавить «Ангелов Смерти» не только de- facto, но и формально, Горшку еще не хватало убийств «на счету»- и он твердо был намерен исправить это сегодня же, за один вечер. Он настолько преисполнился уверенности в собственных силах, что его опять не смущало ничто (как и при поездке в Новую Мекку)- ни то, что он в этот раз действует в одиночку, ни отсутствие машины, ни раскинутые по всему району сети патрулей. Он намеревался сегодня совершить столько убийств, что вечер 28 января показался бы жалкой репетицией.

23- летний Нельсон Т. Шилдс IV, сын одного из руководителей крупного концерна DuPont, в этот вечер оказался возле дома по адресу Вернон Стрит, 231 в 21:30 почти случайно. После матча в лякросс один из партнеров по команде, Джонатан Мэй, попросил Ника помочь ему с перевозкой ковра, который намеревался забрать у знакомого. Ника с Джонатаном связывали тесные приятельские отношения, сам он жил всего в квартале от этого места, машина (Chevrolet Vega в редком исполнении- «фургон») вполне для этого подходила, да и сам Ник был человеком очень отзывчивым- поэтому он согласился, не раздумывая. Когда машина припарковалась возле дома, Мэй отправился забирать ковер; Ник же, чтобы не терять времени, принялся разгребать содержимое багажного отделения- оно почти целиком было завалено спортивным инвентарем.

Белая спортивная форма сразу бросилась в глаза Горшку, вывернувшему в этот момент из- за угла. «Ишь ты, спортсмен… Тупой белый ублюдок, показушник!»- насмешливо подумал он, разглядывая фигуру Шилдса, одетого в кроссовки, шорты и спортивную куртку; по мнению Горшка, белые вообще ничего не стоили в спорте- этот мир принадлежал исключительно черным. Он внимательно огляделся- улица выглядела пустынной. «Да, это будет хорошее начало вечера!»- подумал он доставая из кармана пистолет. «И это будет долгая ночь для вас, белые ублюдки…».

Три выстрела, сделанные с расстояния в 4 фута (1,2 метра), бросили тело Ника вперед; оно ударилось о край двери багажника и, отброшенное назад энергией столкновения, распростерлось на тротуаре. Все три пули пробили тело навылет, поразив сердце, лёгкие и печень. Нельсон Шилдс был убит на месте.

Горшок развернулся и бросился бежать обратно, в том направлении, откуда он только что пришёл.

Услышавший хлопки выстрелов на улице Джонатан, беседовавший в этот момент в доме с женой хозяина, оттолкнул женщину и бросился к выходу. Едва распахнув дверь, он сразу же увидал Ника, распростершегося на асфальте позади своего Chevrolet. Руки и ноги его были широко раскинуты, чудом не свалившиеся с лица очки повисли на подбородке. Первым делом Мэй позвонил в полицию, и лишь потом подошёл к телу приятеля- неестественная поза, в которой оно лежало, не походила на позу живого человека. Вся одежда уже «подплыла кровью»; дыхания не было. Потрясенный Джонатан уселся на бордюр и принялся дожидаться полицию…

Тот путь, который выбрал для отступления убийца Ника, едва не привёл его в ловушку. Стоило ему завернуть за угол, как на противоположной стороне улицы звякнул дверной колокольчик, и на улицу вышел полуодетый мужчина. Горшку пришлось замереть в тени, отбрасываемой углом дома и деревом- он не боялся свидетелей, но в руках у мужчины было ружьё! Судя по тому, как уверенно тот держал оружие и цепко оглядывал окрестности, этот человек не преминул бы пустить его в ход- и Горшку приходилось стоять столбом, боясь пошевелиться и прислушиваясь к нарастающим звукам полицейских сирен со всех сторон. Наконец, на его счастье, мужчина отвернулся в сторону, откуда до этого раздались выстрелы, и Горшок, не решаясь бежать в прежнем направлении, перелез через забор с надписью «No Tresspassing!» и дворами принялся удаляться от места преступления. Каждый раз, перелезая через очередной забор или изгородь, он ждал окрика хозяев и угроз позвонить в полицию; звуки полицейских сирен приближались и их становилось всё больше- силы подразделения «Зебра» стягивались в район, пытаясь заблокировать его так, чтобы мышь не проскользнула. Почувствовав, как давит на живот засунутый за ремень джинсов пистолет, он внезапно осознал- ему грозит судьба Калгана, взятого возле места преступления с «горячим» стволом. От Беретты надлежало как можно скорее избавиться- и черт с ними, с планами «закрыть счёт» за сегодня! Шкура казалась дороже, и в очередном дворе Горшок закопал «ствол» под старой елью, забросав опавшей хвоей и старыми шишками.

Тем не менее, его так и не остановили. Добравшись дворами до Ралстон Стрит, он вышел на улицу и, не торопясь, чтобы не привлекать лишнего внимания, двинулся в сторону Джуниперо Сьерра Бульвар, где благополучно сел на автобус. «Все в порядке,»,- думал он, пытаясь унять дрожь в руках,-«все в порядке… Я ушёл! Чуть не попался, но всё- таки ушёл! Аллах со мной!». И это был первый раз в жизни, когда он упомянул Всевышнего вполне всерьёз…

Дни сто восьмидесятый- сто восемьдесят четвертый. [1][2][5][7][8][12][19] «Облава».

То, что началось на следующий день в Сан- Франциско, впоследствии называли по разному: «экстраординарные меры по поиску убийц», «величайшая облава в истории Сан- Франциско», «вопиющее попрание гражданских прав», «издевательство над чернокожим населением» и даже «откровенным фашизмом». Все зависило от того, на чьей стороне в ходе этих событий находился говорящий…

Утренние газеты вышли с заголовками «Экстраординарные меры- полиция массово останавливает людей» (San Francisco Chronicle), «Всеобщая охота на убийц» (Examiner).

Что все это значит- стало ясно после совместной пресс- конференции мэра Элиото и шефа полиции Дональда Скотта.

- Полиция будет массово останавливать чернокожих граждан и задавать им вопросы на предмет проверки причастности к совершению серийных убийств, имевших место в городе,- заявил мэр.- На основе показаний свидетелей были составлены фотороботы подозреваемых, и полиция будет задерживать и допрашивать тех, кто подпадает под описание. Мы находимся в экстремальной ситуации, требующей экстраординарных мер, просим граждан отнестись к этому с пониманием и заверяем, что их конституционные права не будут нарушаться…

Ему вторил шеф Скотт:

- Город будет накрыт сетью патрулей, пеших и моторизованных. Вся его территория будет поделена на 6 зон патрулирования; в дополнение к выделенных подразделению «Зебра» силам, на улицы будет направлено еще 150 человек- включая детективов всех отделов и даже ветеранов правоохранительных органов. Пик мероприятий по розыску придется на период от заката до полуночи; останавливать полиция будет лишь тех, кто похож на составленный по показаниям свидетелей фоторобот и соответствует прочим приметам- таким, как возраст, рост и телосложение. К сожалению, мы заранее предвидим неудобства, доставленные законопослушным гражданам- за что заранее просим у них прощения…

Фоторобот подозреваемых по делу «Зебра» [3].

Примечание. Здесь необходимо сделать небольшое пояснение. Диктуя полицейскому художнику Хобарту Нельсону приметы подозреваемых, инспектор Гас Корерис прекрасно осознавал, что они представляют собой «среднюю температуру по больнице»- уж больно разнились описания свидетелей (что неудивительно, если принимать во внимание темное время суток, во время которого совершались нападения, стрессовое состояние свидетелей и потерпевших, а также нежелание нападавших особо «светить» свои физиономии). Именно поэтому количество задержанных из-за внешнего сходства с фотороботом оказалось весьма велико. Однако инспектор все же брал их не «с потолка», и надеялся, что даже отдалённое сходство может заставить преступников, напуганных масштабом проводимых мероприятий, занервничать и каким- либо образом выдать себя.

Однако, как и следовало ожидать, особого понимания подобные меры не встретили. Да, девять наиболее благоразумных лидеров движений в защиту прав чернокожих и должностных лиц из черных даже поддержали мэра- но увы, они оказались в меньшинстве. Крови Джозефа Элиото немедленно возжаждали не только черные, но и некоторые белые.

Политические противники немедленно спустили на мэра всех собак, утверждая, что задержание и проверка чернокожих граждан представляют собой нарушение прав и свобод, закрепленных в Конституции.

Генеральный секретарь Союза защиты гражданских прав и свобод (далее в тексте- СЗГНС) Пол Хэлвоник назвал операцию «расистской выходкой и беспардонным попранием прав и свобод чернокожего населения города».

Адвокат Национальной Ассоциации содействия прогрессу цветного населения (далее в тексте- НАСПЦН) заявил, что «полиция выходит за рамки своих полномочий», а используемые фотороботы бесполезны, потому что соответствуют внешности 60% процентов чернокожего населения в возрасте 25- 30 лет.

Ну и , конечно же, не могли не вылезти с заявлением «Черные Пантеры»- глава санфранцисского отделения этих радикалов Бобби Сил обвинил полицию в том, что из- за их действий «из-за расистких действий полиции жизни всего чернокожего населения в район Залива находятся под угрозой».

При этом все выступавшие упрямо игнорировали тот факт, что два года назад полиция точно так же останавливала белых граждан при розыске маньяка, известного как «Зодиак»...

Когда утром 17 апреля Сэнсэй забирал газеты из ближайшего автомата по их продаже, то первым, что бросилось ему в глаза, стали набранные самым крупным шрифтом слова: «Полиция разыскивает убийц! Назначена награда в 30 000 $!». По спине побежал холодок… но рисунки чуть ниже вообще произвели на Сэнсэя впечатление удара под дых. С левого на него смотрел Желтый, а с правого… «Господи Иисусе… Да это же я!»

Примечание. Именно так: «Господи Иисусе!» … С момента, когда ему пришлось избавляться от тела несчастного Джона Доу № 169, Сэнсэй начал ловить себя на том, что в критические моменты его «новобретенная вера» отступает на задний план, и взывает он о помощи не к Аллаху, Всемилостивому и Милосердному, а к христианскому Богу и Сыну его, в которых верил в детстве.

С трудом фокусируя взгляд на буквах, Сэнсэй прочел о проводимых полицией мероприятиях и об объявленной за информацию о преступниках награде, выросшей уже до 30 000$. 10 тысяч из них предоставила арабская диаспора, по 5 тысяч- газета Examiner, лично мэр Элиото, анонимный «сознательный гражданин» и также оставшаяся анонимной «крупная национальная компания». К тому моменту, когда он дошёл до конца статьи, Сэнсэй вдруг ощутил, что на него смотрят. Подняв голову, он обнаружил рядом с собой незнакомого черного мальчишку лет 10 с тем же самым номером газеты в руках. Мальчик смотрел ему в лицо, и, встретившись с Сэнсэем глазами, перевёл взгляд на портрет на первой странице. «Он знает!»-обожгла паническая мысль. «Он меня тоже узнал!». Прижав подбородок к груди, Сэнсэй развернулся и почти бегом направился за угол.

Когда спустя несколько минут он ввалился домой, Дебби была немало удивлена:

- Дорогой, ты же вроде уходил на работу?

- Я сегодня не работаю,- пробормотал он и под удивленным взглядом жены прошёл в спальню, где, не раздеваясь, рухнул на диван.

Первый же день полицейской облавы в Сан- Франциско принёс около 100 задержанных, поэтому к 18 февраля политические баталии разгорелись с новой силой. Вокруг мэрии выстроились толпы с плакатами, скандирующие: «Элиото- нацист!», «Элиото- нацист»; когда мэр вышел из здания с целью лично пообщаться с протестующими, то едва унес ноги- его самым натуральным образом начали бить…

Бить Джозефа Элиото начали через несколько секунд после того, как была сделана эта фотография [3].

Тем не менее, облава продолжалась. За 18 и 19 апреля было задержано, проверено и отпущено еще двести человек. Чтобы избежать повторного задержания одних и тех же лиц, полиция ввела так называемые «удостоверения по делу «Зебра». Они содержали краткую информацию о личности носителя (ФИО, номер водительских прав, номер карточки социального страхования), а также данные о том, когда ее владелец был остановлен, допрошен и отпущен. Но эта предосторожность только привела противников операции в еще большую ярость- они немедленно сравнили «Zebra cards» с аусвайсами, которые нацисты выдавали загнанным в гетто евреям.

С подачи СЗГНС и НАСПЦН в суд были направлены иски о признании действий полиции неконституционными. Судья Алонсо Зирполи назначил рассмотрение дела по существу на понедельник, 22 апреля 1974 г. На сторону протестующих начали становиться и газеты- во избежание потери аудитории и предъявления аналогичных обвинений.

К понедельнику администрация города и полиция Сан- Франциско напоминали кабанов, окруженных охотничьими собаками- стоило развернуться в одну сторону с опровержением предъявляемых обвинений в попрании гражданских прав, расизме и фашизме- как тут же следовал укус с другой стороны.

А хуже всего было то, что все эти «экстраординарные меры» не принесли пока никакого результата- приблизиться к преступникам не удалось ни на шаг.

День сто восемьдесят пятый. [1][2][19] «Признание»

После того, как Сэнсэй так неожиданно влетел домой с газетой в руках, он несколько дней почти не выходил из спальни. Все это время он провёл, лежа на диване и глядя в потолок. На все вопросы Дебби он или отмалчивался, или односложно отвечал, что болен и плохо себя чувствует. Даже ел он из- под палки, все так же тупо уставившись в одну точку.

Дебби понимала, что случилось что- то плохое, но в чем конкретно дело- выяснить не могла. Да, она видела принесенную им газету, но, в отличие от Сэнсэя, не нашла в нём почти никакого сходства с мужем- портрет действительно был, что называется, усредненным. Она пыталась разговорить его и так и эдак- но все ее попытки натыкались на односложные ответы и отсутствующий взгляд.

Единственное, в чем она была почти убеждена, так это в том, что все их неприятности- побег из города, запрет раскрывать даже родным то, где они сейчас живут (Сэнсэй настаивал, чтобы она рассказывала всем, что они перебрались на новое место в Техас), появление у мужа револьвера- начались из- за работы мужа в BSHMS. Даже в мечети, которую она посещала, ходили неясные слухи о проворачиваемых там темных делишках; хозяина конторы и особенно Горшка многие открыто называли «опасными людьми», впрочем, не конкретизируя, что же такого они натворили.

Утром понедельника Дебби сидела на кухне; перед ней лежал уже изрядно потрепанный номер газеты. В это утро она решительно настроена сделать все, что угодно, но разговорить мужа- дальше так жить было нельзя.

Но на её удивление, когда дверь в спальню распахнулась, она увидела совсем другого человека- того, которого она встретила и полюбила. Он был собран, взгляд больше не упирался в одну точку, а промеж бровей залегла упрямая складка. Было видно, что Сэнсэй принял какое-то решение и сейчас готов им поделиться. Он сел на стул напротив неё.

- Я хочу тебя о кое- чём спросить,- начал он.

- Да, да, конечно,- торопливо отозвалась Дебби, но внутри неё всё замерло от нехорошего предчувствия.

- Тридцать тысяч- это большие деньги,- продолжил Сэнсэй и подвинул к ней газету.- На сколько вам с Энтони их хватит?

Сперва Дебби ничего не поняла, но спустя всего несколько секунд её, что называется, «накрыло»… Сердце как будто стиснула невидимая рука; женщина ахнула и поднесла руку ко рту. Сэнсэй с тревогой молча смотрел, как её глаза наполняются слезами.

- Скажи мне… прошептала она.- Скажи мне правду… я тебя прошу, я тебя умоляю! Скажи мне- ты ведь не убивал всех этих людей???

- Я никого не убил,- твердо ответил он, не отводя взгляд. Дебби поняла- муж не лжёт, и невидимые тиски, сжимающие её сердце, разжались.- Но я не могу тебе сказать, что ни в чём не виноват. И даже не могу сказать, что со мной будет дальше. Скорее всего, меня ждёт тюрьма- на долгие годы. Я виноват перед тобой и перед Энтони, и прошу лишь одного- когда ты получишь эти деньги, уезжай подальше… и позаботься о сыне. И да… чтобы ты сейчас ни сказала, я своего решения не изменю- потому что дальше так жить я не могу…

Дебби сорвалась с места, бросилась к мужу и, обхватив его шею руками, заревела в голос…

Ближе к вечеру, в 17:30 22 апреля 1974 г. детективы отдела по расследованию убийств Корерис и Фотинос сидели в своем закутке друг напротив друга и молчали. Оба уже знали, что днем судья Алонсо Дж. Зирполи вынес решение, что действия полиции являются нарушением конституционных прав и свобод чернокожих граждан. Облава была фактически уже свернута.

Гас Корерис закурил и бросил недогоревшую спичку на стол, промахнувшись мимо пепельницы. На то, что покрытие стола начало обугливаться, он не обратил никакого внимания.

- Ради всего святого, Гас, не кисни!- попытался поддержать напарника Джон.- Всё равно это была хорошая идея- с фотороботом!

- Раз она не сработала- это была плохая идея,- мрачно отозвался Корерис.- А хуже всего то, что это была моя последняя идея…

В этот момент на соседнем столе зазвонил телефон. Трубку снял Джеффри Брош, детектив отдела по расследованию ограблений, приданный подразделению «Зебра».

- Босс,- позвал он Корериса.- Тут вам звонят из Окленда- говорят, что по поводу «Зебры», якобы у звонящего есть информация…

- Ага, как же…- всё так же мрачно отозвался Гас.- Этих звонков было уже столько, что если бы мне давали по четвертаку за каждый, то можно было бы смело выходить на пенсию…

- Да ладно тебе!- встрял в разговор Фотинос.- Поехали прокатимся «на ту сторону моста». Тебе развеяться надо!

- Нет, к черту… Устал я для этого слишком. Вон, пусть Брош с Клоцем сгоняют- они молодые, сил много еще…

После отъезда «молодых» (и Клоцу, и Брошу шёл четвертый десяток) напарники погрузились в привычную полицейскую рутину, от которой их оторвал (спустя несколько часов) взволнованный голос детектива Броша:

- Босс, я думаю, вы должны это услышать…

Корерис поднял глаза. Выражение лица Джеффа было странным- уж слишком много чувств смешалось на нем одновременно. Изо всех сил сдерживая вспыхнувший огонёк надежды (в который раз, в который раз!), Гас переспросил:

- Думаешь, что- то стоящее?

- Вы должны это услышать,- настаивал на своём Брош.- Он в допросной…

На стуле в указанном Джеффом помещении сидел худощавый, жилистый мужчина лет 30 с короткой прической в стиле «афро»; когда он поднял на вошедших инспекторов глаза, Гас и Джон поразились их уставшему выражению.

- Как я понимаю, вы имеете информацию, относящуюся к серии убийств, известной как «дело «Зебра»?- «взял быка за рога» Гас.

- Да, это так.

- Это информация «из первых рук»?

- Верно.

- И вы решили ею поделиться в расчете на обещанную награду?

- Да, я хочу получить эти деньги. Но обратился я к вам не только поэтому.

- А почему еще?

- Потому что я хочу остановить тех, кто это делает. Но у меня есть несколько условий.

- Я вас слушаю…

- Во- первых, в обмен на информацию вы обеспечите безопасность мне, моей жене и ребенку. Во- вторых, вы должны мне пообещать хранить в тайне моё имя- хотя бы до того момента, пока вы не разорите это осиное гнездо.

- Ну что ж, это разумные требования,- чуть подумав, согласился Корерис. Впрочем, в этот момент он готов был пообещать свидетелю всё, что угодно- вплоть до поста шефа полиции города.– Вот что я вам могу сказать- в рамках моей компетенции, конечно… Если предоставленная вами информация окажется достоверной и приведет к раскрытию дела- награду вы получите. По поводу вашего имени- я гарантирую вам полную анонимность до того момента, когда его раскрытие будет необходимо для осуществления правосудия. Что же касается обеспечения вашей безопасности, а также безопасности вашей семьи- то это мой долг, как офицера полиции Сан- Франциско. А теперь- почему бы вам своими словами не изложить то, что вам известно?

- Ну что ж…- Сэнсэй с силой провёл ладонями по лицу.- Меня зовут Энтони. Энтони Корнелиус Харрис. И для меня эта история началась почти год назад, когда я отбывал заключение в тюрьме Сан- Квентин…

Спасибо за внимание всем моим преданным читателям! Увы, окончание истории и дальнейшая судьба главных героев в пост не влезают- «превышено количество знаков!» Поэтому они будут опубликованы завтра.

Источники информации:

1. Howard, Clark «Zebra: The True Account of the 179 Days of Terror in San Francisco», 1979.

https://archive.org/details/Zebra-Clark-Howard

2. Peele, Thomas «Killing the Messenger: A Story of Radical Faith, Racism's Backlash, and the Assassination of a Journalist», 2012. P. 144

https://www.pdfdrive.com/killing-the-messenger-a-story-of-ra...

3. Sanders, Prentice Earl; Cohen, Bennett «The Zebra Murders : A Season Of Killing, Racial Madness, And Civil Rights», 2006 P.65

7. «Hundreds of Coast Blacks Frisked in Hunt for Killers», The New York Times, 19.04.1974

https://www.nytimes.com/1974/04/19/archives/hundreds-of-coas...

https://law.justia.com/cases/california/court-of-appeal/3d/1...

19. Talbot, David «Season of the Witch: Enchantment, Terror and Deliverance in the City of Love», 2012. P.239.

https://oceanofpdf.com/authors/david-talbot/pdf-epub-season-...

27. https://www.nytimes.com/1974/04/18/archives/executives-sonis...

Часть I.

Часть III.

Часть IV.

Часть V.

Часть VI.

Часть VII.

Часть VIII.

Часть IX.

Часть X.

Между днем сто пятым и сто шестьдесят четвертым (продолжение) [1][3].

С момента последнего убийства минуло 8 недель. Сэнсэй и Дебби все также снимали жильё в Окленде; Сэнсэй с утра до вечера вкалывал грузчиком на рыбном рынке неподалеку от доков. Это, конечно, не была работа мечты- но сводить концы с концами как- то надо было… Дебби благополучно родила здорового мальчика, которого они по общему согласию назвали Энтони.

Но несмотря на то, что Сэнсэй перестал оглядываться каждый раз, когда выходил из дому, его напрягала неизвестность. Он подозревал, что его ищут- еще бы, он осмелился свалить от людей, за чьими плечами не один десяток трупов, а он, прекрасно осведомленный об их делишках, вдруг решил «сделать ноги». Кроме того, он ежедневно ждал сообщения по телевидению, что подозреваемые по делу «Зебра» задержаны и дают признательные показания. Улучшению его настроения не способствовало то, что Дебби пристально следила за расследованием и не раз заводила с ним разговоры на эту тему. Это выводило Сэнсэя из себя, и он не раз ловил себя на том, что вот- вот наорёт на неё, и сдерживало его только нежелание возбуждать лишние подозрения.

Он стал раздражительным и похудел; но хуже всего было то, что его стала одолевать бессонница. Сэнсэй чувствовал, что если не сходит с ума, то близок к этому. Он несколько раз думал о том, чтобы позвонить Жёлтому и попытаться выяснить обстановку, но его сдерживало соображение, что если его уже перестали искать- то после звонка точно начнут опять.

Только этим помутнением сознания от грызущей его ежедневно тревоги Сэнсэй впоследствии мог объяснить то, что сделал. Он решил наведаться в Сан- Франциско.

Наврав Дебби про поиски новой работы («Слушай, ну не могу я уже таскать эту рыбу! Я уже весь ею провонял, мне всюду чудится запах рыбы- что бы ты ни приготовила на ужин!»), он пересек на поезде, движущемся по подземному тоннелю, Залив и вечером понедельника вышел на станции в районе Сивик Центр. Первый день недели Сэнсэй выбрал не наобум- он знал, что по понедельникам после конца рабочего дня проходят собрания на чердаке, поэтому Горшок и прочие, скорее всего, будут там, и шансы столкнуться с ними возле здания «Плода Ислама», куда Сэнсэй сейчас направлялся, уменьшаются. Чего он ожидал, он сам толком не мог сказать- собственного портрета на дверях с надписью «Разыскивается!», встречи с каким- нибудь шапочным знакомым, у которого можно исподволь выяснить ситуацию, да чего угодно еще… В общих чертах, весь его план сводился к трём словам: «Война план покажет».

Надвинув поглубже шляпу и подняв воротник, чтобы скрыть лицо, Сэнсэй смешался с толпой «собратьев по вере» и вошёл в здание. Внутри он первым делом огляделся и оказался несколько обескуражен- он не нашел вообще ни одного знакомого лица. Впрочем, растерялся он ненадолго- из этого состояния его вывел вид стайки девочек и девушек, поднимающихся наверх. Сэнсэй сразу вспомнил, что по понедельникам Большой Вилли вёл у них секцию гимнастики- и это был его шанс. Дождавшись, пока лестница опустеет, он скользнул на второй этаж.

Большой Вилли в этот момент переодевался в спортивную форму в комнате для тренеров; стоило ему увидеть Сэнсэя, как глаза его округлились от удивления:

- Ты что здесь делаешь?- в голосе его прозвучали нервные нотки.

- Да так, ничего… А что такое? Мне что, нельзя зайти и повидать старого знакомого?

- Ну- ну…- хмыкнул Вилли и продолжил переодеваться.

- Слушай, меня тут никто не искал?

- Ну, это как сказать…

- Что это за …уйня, чувак? Что значит «это как сказать»?

Взгляд Вилли потяжелел.

- Ну вот что… чувак. Здесь не этот ваш гадюшник, Black Self- Help Moving. И перед тобой не один из твоих «корешей», по которым Фолсом давно плачет горючими слезами. Здесь- дом нашего Бога, поэтому следи за своим языком, понял?

- Ну ладно, ладно тебе…- опешил от такой отповеди Сэнсэй.- Признаю- неправ был, погорячился… Пойми, я тут нервничаю малость…

- И у тебя есть для этого серьезные причины. Почти сразу, как ты пропал, эти парни из BSHMS стали про тебя расспрашивать- где ты есть, да куда делся, да не видел ли тебя кто- нибудь. Кстати, они и сегодня сюда приходили… Мало того- слышал я, что пара проповедников тоже просили сразу же дать им знать, если кто- то повстречает тебя… или твою девушку. Как там её- Дебора, по- моему?

Сердце Сэнсэя ёкнуло- значит, он всё же подставил Дебби под удар… Её и Энтони. Но он постарался взять себя в руки:

- А зачем меня ищут- не говорили?

- Нет, напрямую никто не говорил. Выставляют всё так, как будто ты кому- то денег должен или что- то вроде. Но я в это не верю. Во- первых, такие люди из- за грошей, которые могли тебе ссудить, так долго и серьезно напрягаться не будут. Значит, ты все же вляпался во что-то скверное…

После этого Вилли замолчал и продолжил переодеваться.

- Ладно, брат…- растерянно выдавил из себя Сэнсэй.- Спасибо, что просветил… Пойду я…

- Валяй. И это… удачи.

Спускаясь по лестнице. Сэнсэй вспомнил, что ни разу за весь разговор Большой Вилли не назвал его «братом», как раньше.

В один из последующих вечеров Жёлтый бесцельно шатался по Вебстер и Гири Стрит.

В последнее время он, как и Сэнсэй, что называется, «маялся»; настроение у него постоянно было «ниже плинтуса» и он сделался беспокоен; только вот причина его состояния была совсем иная. Несмотря на все его уверения, что делает он это «во имя Аллаха», ему просто нравилось убивать; он испытывал от этого невиданный эмоциональный подъем и возбуждение, схожее с сексуальным. С момента последнего совершенного лично им убийства прошло уже тринадцать недель, и ему не хватало этого «наркотика».

Нарушить установленный запрет раньше времени он еще опасался, но и сил ждать у него уже почти не осталось. Он уже не раз успел подумать, что его показное смирение на собрании («что хорошо для братьев, хорошо и для меня») сыграло против него; с того момента минуло уже восемь недель, и до конца установленного срока оставалось всего несколько дней- но и терпение у Жёлтого было на исходе. К тому же, кто его знает- не вздумают ли «братья» продлить запрет еще на некоторое время…

В тот вечер на выходе из супермаркета Mayfair на Вебстер Стрит Желтый столкнулся с троицей тинейджеров, одетых в форму кадетов Армии Спасения. Сам Тренировочный Центр располагался неподалеку, на Лагуна Стрит, 1450; его расположение не было для Жёлтого никаким секретом- он и до этого неоднократно наблюдал, как юноши и девушки, одетые в форму АС, целыми стайками торопятся перекусить в перерывах между занятиями. Но в тот вечер его осенило- сам Аллах указывает ему путь и следующих жертв! «Белые «змеи» из «богатеньких» семей, кафиры … разве можно найти более достойную цель?»- уговаривал он сам себя нарушить установленный «мораторий». Впрочем, это изначально была игра «в поддавки» - в глубине души Жёлтый уже все для себя решил в тот самый момент, когда столкнулся в дверях супермаркета с молодежью в черно- красной униформе…В этот раз самый молодой из кандидатов в «Ангелы Смерти» решил подойти к делу

предусмотрительно: еще бы, в случае неудачи ему пришлось бы опасаться не только поимки, но и нагоняя от «председателя» и «братьев»- за то, что раньше времени взбаламутил полицию, да еще и без толку. Поэтому «на Аллаха надейся, а ишака привязывай»- и несколько вечеров Жёлтый провел в своем Dodge неподалеку от трехэтажного здания, принадлежащего Армии Спасения, изучая распорядок вечерней работы центра и подыскивая удобное место для нападения.

Расписание перерывов в занятиях и время их окончания он выяснил быстро; осталось подобрать лишь место…

День сто шестьдесят четвертый [1][2][3][11][19]. «Кадеты».

Вечером 1 апреля Жёлтый сидел на капоте своего Dodge Dart, припаркованного на стоянке жилого комплекса на Гири Стрит. Было уже почти 21:00; с Залива задул холодный ветер, но тепло одетый Жёлтый даже не поежился. Стоянку от тротуара отделяла цепочка высаженных деревьев и невысоких кустов, но обзор отсюда была вполне удовлетворительный. «Слуга Аллаха» ждал подходящую цель. Пистолет Горшка, выпрошенный в этот же вечер и заткнутый за пояс, давил на живот, но взгляда от улицы Жёлтый не отводил.

Здесь надо сказать, что хозяин пистолета отнесся к идее «младшего брата» прохладно:

- Чувак, а тебе не кажется, что следовало бы дождаться следующего собрания, когда все решат, что прошло достаточно времени? Или ты забыл, что мы решили «сделать паузу»?

- Девять недель уже прошло! Я не могу больше ждать, и мне плевать, кто там как проголосует! Аллах ведёт меня- и только он может мне указывать, кого из «дьяволов» и когда я должен убить! Если тебе жаль для меня ствола,- горячился он,- я все равно пойду- с мачете, с ножом, да хоть с разбитой бутылкой!

- Эй, брат, не кипятись! Я разве сказал, что мне жалко для тебя ствола? Все что я хотел сказать- не слишком ли рано для того, чтобы снова начать уничтожать «дьяволов», и не принесёт ли это вреда всем нам?

- У меня нет выбора!- продолжал стоять на своём Жёлтый. – Аллах указывает мне мой путь…

- А ты что думаешь, чувак?- повернулся Горшок к Оправе, так и обитавшему у него дома.

- Есл’ брат г’в’рит, что его в’дёт Аллах- кто мы т’кие, чтобы вст’в’ть у него на п’ти?

Горшок молчал. На самом деле, в основе его нежелания отдавать ствол лежала вовсе не «забота об общем деле и безопасности братьев»- все было гораздо прозаичнее. Его злило, что он позволит «этому пацану» себя обскакать; ведь он сам планировал прервать затянувшееся затишье- и сделать это так, чтобы подуспокоившийся за два месяца город опять задрожал от ужаса. Горшок намеревался начать, как только истекут установленные на собрании шестьдесят дней- и спрашивать разрешения тоже ни у кого не собирался; но этот сукин сын Жёлтый, со своим «шилом в заднице», его все же опередил. Откажи Горшок сейчас, и на следующем собрании «братья» его не поймут- судя по всему, у «младшего» действительно хватит ума «ломануться» на «белых дьяволов» с ножом или «розочкой»; ишь, как глаза горят… А дальше- любой вариант является проигрышным; если мальчишка все- таки «пополнит свой счёт» и избежит полицейских сетей, его репутация подпрыгнет до небес- еще бы, чуть ли не с голыми руками «дьявола поразил»; стало быть, ему действительно благоволит Аллах, и кто, как не он, достоин занять место командира «Ангелов Смерти». Если же Жёлтого повяжут, пока он там будет своим «свинорезом» махать- опять- таки, обвинят во всем Горшка- дескать, именно из- за того, что он «зажал» ствол, их брат попался- «путеводимый Всевышним»- то ошибаться не может… Такие «репутационные потери» были для этого пассионария неприемлемы- на месте «любимейшего сына Аллаха» и «лейтенанта Ангелов Смерти» Горшок видел исключительно себя.

- Ладно, брат, на сегодня- он твой!- Горшок приподнял матрас и вытащил из- под него Беретту. Стараясь не выдать голосом свою досаду, он добавил:

– Иди, и сделай всё, как надо!

Жёлтый, не говоря ни слова, сграбастал пистолет выбежал в дверь.

Вышедшие из дверей Тренировочного Центра Томас Рейнуотер и Линда Стори не особо торопились в этот вечер. До начала следующего занятия оставалось еще полтора часа, а супермаркет Mayfair, где они собирались поужинать, находился, можно сказать, «в двух шагах».

Кадету первого года обучения Томасу Рейнуотеру исполнилось 19. Этот жизнерадостный молодой крепыш родом из Калифорнии нравился девушкам своим оптимизмом и хорошим чувство юмора. Но Линду, которая была старше его на 2 года, привлекало не это- ей больше нравилась некая «основательность» Томаса в мыслях и поступках, благодаря которой он порой казался старше своих лет. В глубине души Линда Стори считала, что шансов у неё не много- ведь многие считали её «синим чулком» и «сухарем»; возможно, в этом были виноваты ее привычки строго одеваться, не пользоваться косметикой и «не заморачиваться» с прической; но те, кто ее близко знал, понимали, что все это ширма, за корой скрывается добрый и приятный в общении человек, хотя и несколько неуверенный в себе.

По дороге к супермаркету молодые люди мило болтали обо всем и ни о чем; девушка упрекала Томаса, за то, что он в такую холодину вышел без пальто; тот лишь смеялся в ответ, отвечая, что с еще не успел остыть после последней поездки в Аризону с её пеклом.

Никто из них не обратил особого внимания на светлый Dodge Dart и молодого черного, провожающего их взглядом…

Как только пара миновала его, Желтый спрыгнул на землю и направился вслед за ними. «Аллах ведёт меня!»- повторял он про себя, перекладывая пистолет в карман пальто и выходя из под деревьев, отделявших стоянку от тротуара Гири Стрит. Его лицо от напряжения превратилось в неподвижную маску- губы сжались в тонкую линию, сузившиеся глаза не отрывались от спин нагоняемой им парочки.

«Чертовы белые. Проклятые змеи. Всевышний, направь мою руку!»- подумал он, потянув из кармана Беретту и примеряясь стрелять «дьяволам» в спину. Однако в этот момент Желтого, как это зачастую бывает у подобных фанатиков, озарила другая мысль. Нет, он не будет стрелять в них исподтишка. Он увидит страх на их лицах, а они пусть узрят лицо воина Аллаха, который их убил! Жёлтый прибавил шагу, обходя кадетов по внутренней стороне тротуара; обогнав их футов на 15 (~5 метров), он резко обернулся, одновременно вскидывая руку с пистолетом.

Когда Томасу и Линде уставился в лицо ствол Беретты, они замерли. Стрелять убийца не спешил- он наслаждался выражением страха и растерянности на их лицах; лишь когда молодые люди вышли из ступора, развернулись и бросились бежать, он открыл огонь.

Первые две пули достались Томасу, третья и четвертая- Линде, швырнув ее в дренажную канаву и почти скрыв от взгляда стрелявшего. Почти сразу же Линда принялась кричать, на что Жёлтый отреагировал незамедлительно, выстрелив в нее еще раз. Но из- за того, что тело жертвы было почти полностью скрыто канавой, он промахнулся и… Беретту заклинило: не сработал механизм выброса стреляной гильзы. Оставшись безоружным, Жёлтый бессильно наблюдал за тем, как Томас Рейнуотер на заплетающихся ногах ковыляет прочь от своего убийцы: «О Аллах, пусть он упадёт! Сделай так, чтобы он упал!». Вот их разделяли уже двадцать футов, тридцать, пятьдесят… «Умри, сволочь!!!». Наконец, запнувшись о бордюр, Томас Рейнуотер рухнул, чтобы больше не подняться- и лишь в этот момент убийца бросился бежать под крики Линды, ввинчивающиеся ему в уши.

Жёлтому несказанно повезло- из- за того что он задержался, дожидаясь падения кадета, его едва не сцапали- через несколько секунд из здания гостиницы через дорогу выбежали двое детективов в гражданской одежде- Дэннис О'Коннел и Дэниэл О'Брайен; патрулируя улицы, они буквально несколько минут назад заехали на парковку гостиницы. Тех нескольких секунд, что потребовались детективам, чтобы сориентироваться и рассмотреть место стрельбы, Жёлтому хватило, чтобы скрыться за деревьями и кустарниками, окружающими стоянку. Не разглядев стрелявшего, полицейские рванули к жертвам- О'Коннел к Линде, О'Брайен- к Томасу. Уже подбегая к кадету, лежащему навзничь у съезда на парковку, Дэниэл понял, что помочь здесь он уже ничем не сможет- широко раскрытые, но ничего не видящие глаза молодого человека уставились в вечернее небо. Томас Рейнуотер был мертв.

Дэннис О'Коннел в этот момент склонился над девушкой, лежавшей ничком в канаве:

- Мисс, мисс, вы живы? Куда вас ранило???

- Спина…- простонала Линда- Спина… Она вся огнем горит…

- Кто в вас стрелял?

- Я не знаю… Я его совсем не знаю…

В этот момент к напарнику подбежал О'Брайен.

- Парнишка готов,- сказал он, понизив голос.- Ты вызывай «скорую», а я этого гада поищу…

Дэниэл выдернул из кобуры служебный револьвер и направился в сторону автостоянки.

Спустя короткое время место стрельбы кишело полицейскими- всего прибыло не менее 50 человек. Здесь же были и Гас Корерис, и даже сам шеф уголовного розыска Чарльз Барка.

- Гильзы нашли?- первым делом спросил Барка.

- Да, сэр,- отозвался один из патрульных из оцепления.- 32-й калибр.

- Надо выдергивать на рабочее место Лаксича,- поморщившись, сказал Корерис.- Пусть сравнит с гильзами с мест январских убийств. Я готов поспорить, что они от одного ствола, но нам надо знать точно…

Гас посмотрел на медиков, грузивших в этот момент Линду Стори в машину «скорой помощи».

- Судя по всему, у второй жертвы задет позвоночник,- угрюмо заметил он.- Ног она не чувствует. И это уже третий случай, когда эти твари калечат жертву именно таким образом. Либо они это делают специально, либо жертвам жутко не везёт…

Более полусотни полицейских, включая двух капитанов, двух лейтенантов и дюжину экипажей патрульных машин искали улики, опрашивали свидетелей, патрулировали Гири Стрит и её окрестности в поисках убийцы- но пока что почти безуспешно. Да, двое свидетелей видели, как стрелявший бегом покинул место преступления, были найдены 4 гильзы 32-го калибра- но все это вряд ли можно было назвать удовлетворительным результатом.

День сто шестьдесят пятый [1][2]. «Меч и орало».

Корерис и Фотинос работали всю ночь. Рассвет 2 апреля они встретили в своем кабинете, уже имея на руках отчет эксперта Митча Лаксича об идентичности использованного вчера оружия с тем, что использовалось при нападениях 28 января. Но озадачило детективов другое.

- Как тебе описание, данное свидетелями? Ничего не напоминает? Тот же ублюдок, что стрелял в Мойнихена и Хольстер в декабре…- листая записи с показаниями свидетелей, начал Гас.

- Похож, да… Но ствол- то другой! И это меня беспокоит…- возразил Джон.

- Да плевать мне на ствол! Мы не ствол ищем, а человека!

- Ты не прав, Гас. Ствол тоже нужно искать- потому что если мы их возьмем, но нам нечего будет предъявить суду, то всё, что мы делаем, пойдёт насмарку.

- О том, что нам предъявить в суде, я начну волноваться после того, как мы их возьмем- или хотя бы узнаем, кто они. А пока что я хочу найти их и остановить, пока они не оставили за собой еще большую кучу трупов и искалеченных…

- Мда… Знаешь, у меня предчувствие, что несмотря на прошедшую паузу в два месяца, в этот раз они так долго тянуть со следующим ударом не будут…

Lincoln Continental проповедника с «вандайковской» бородкой двигался по мосту, ведущему из Окленда в Сан- Франциско. Его пассажир был весьма раздражён- дела в городе начали выходить из- под контроля; все шло совсем не так, как должно было.

Проповедник рассчитывал, что убийства вызовут панику среди белых и их массовый исход; те же из «белых дьяволов», кто осмелился бы остаться, все равно не задержались бы надолго- потому что далее в его планах было начать агитационную кампанию по массовому переселению членов «Нации Ислама» из других регионов в город, «принадлежащий только черным». После этого лавры «Новой Мекки» должны были бы неизбежно перейти от Чикаго, оккупированного «этими размазнями» (проповедник вспомнил встречу в закрытом клубе в чикагском районе Саут Сайд), к Сан- Франциско. А там уже недалеко и до объявления самого себя пророком- по примеру «Досточтимого Элайджи Мухаммада», «Мессии Черного Народа». Проповедника нимало не волновало, что «Досточтимый Элайджа» был бы этим, слегка эммм… недоволен: еще бы, два пророка для одной страны- это несколько многовато. Вон, Уоллес Фард, основатель НИ, провозгласивший себя ни кем иным, как земным воплощением самого Аллаха, тоже был недоволен, что Элайджа его «подвигает»- и где он сейчас? Пропал без вести, бесследно. Верующим сказали- был вознесен на небо Аллахом, Всевышний дал- Всевышний и взял…

Но что имеется на данный момент? Эти недоумки в Сан- Франциско все испортили. Убийства должны были быть непредсказуемыми, таинственными и неотвратимыми. А они что устроили? Непредсказуемость, говорите? Да они «мочат» белых чуть ли не пороге собственных домов! Им вообще известно о наличии во Фриско других районов, кроме собственного гетто? Или они никогда не слышали про фразу «не гадь, где живешь»? Естественно, если полиция находит трупы только в районах, населенных одними черными, она кого будет подозревать- индейцев, что ли? Ладно, пошли дальше. Таинственность? Да какая может быть таинственность, если почти все убийства мало того, что идентичны по почерку, да еще и совершены из одного и того же ствола? Да последний идиот- патрульный свяжет их в серию, а наличие серийного маньяка- убийцы может напугать, но не вряд ли посеет требуемую панику- маньяками в Сан- Франциско было уже никого не удивить*.

*Примечание. Проповедник имеет в виду дело «Зодиака», действовавшего в Сан- Франциско двумя годами ранее.

Про неотвратимость вообще говорить не хочется. Ну как можно рубить мачете связанного, беспомощного, оглушенного- и не «дорубить» до конца? Еще четыре жертвы выжили, потому что эти несчастные идиоты вообще не знают, что такое «стрелять в голову».... И ведь все они видели своих несостоявшихся убийц- и могут при случае их опознать.

К тому же, если говорить честно, проповедника весьма удивило, насколько серьезно отнеслась к происходящему полиция- и все ради кого? Ладно бы эти придурки ухлопали какую-то важную персону… но с точки зрения проповедника все жертвы были просто никем, быдлом… Кто- кто, а уж проповедник- то знал, какой длины кровавый след тянется за «Ангелами Смерти»- и до событий в Сан- Франциско это копов не особо волновало, хотя счет давно уже шёл, как минимум, на десятки.

А серьезное отношение полиции к делу и идиотизм исполнителей грозят тем, что рано или поздно- но их возьмут. От одного потянутся ниточки к остальным, в том числе и к нему, проповеднику. Да, доказать его причастность к убийствам полиция не сможет, но о «наполеоновских» планах» переноса «Новой Мекки» в Сан- Франциско придется забыть и начинать всё заново… Судя по всему, этих дураков нужно заставить как следует охолонуть, иначе этот момент становился просто неизбежным.

Когда сопровождаемый телохранителями проповедник поднялся на чердак, тот уже был полон народу.

- Приветствую вас, братья мои! Для начала хочу поблагодарить вас за то, как успешно вы очищали последние месяцы землю от «белых дьяволов! Во имя Аллаха и всей черной расы вы проделали поистине прекрасную работу! Но теперь настал новый этап в наших общих трудах…

Он внимательно оглядел аудиторию и сцепил руки за спиной.

- Всем вам нужно отложить в сторону меч- хотя бы на время. Теперь нам предстоит труд созидательный, но не менее тяжелый…

Горшок и Оправа недоуменно переглянулись. «Отложить в сторону меч»? «Созидательный труд»? Что это вообще за…?

- Теперь нам пора задуматься о чистоте нашей собственной расы. Слишком многие из наших черных братьев одурманены фальшивой христианской верой и продолжают поклоняться в нечестивых храмах ложному богу. Ваша задача- обратить их лицом к Богу Истинному, и сделать это своим примером. Кроме того…

Тут проповедник сделал паузу, оглядев собравшихся.

- Кроме того, нам нужно очистить черную расу от скверны- изгнать из наших районов всех этих черных сутенеров с их блудницами, черными и белыми, и всех драг- дилеров, чей яд отнял столько жизней черного народа. Подавайте пример детям, которые глядя на вас, придут в наши храмы и пополнят ряды Черных Мусульман!

«Что он несёт???»- подумал про себя Горшок. «Сначала «убивайте белых дьяволов»- а теперь «подавайте пример детям»???

- Братья, если вы сумеете это сделать, то наши районы больше никто не посмеет называть «гетто»! И это поднимет престиж «Ангелов Смерти» на такую высоту, что…

- Поднимет престиж «Ангелов Смерти»? А как тогда быть тем, кто еще не успел стать «Ангелом»?- не выдержал Горшок.

Пораженный проповедник поперхнулся заготовленными словами- впервые за всю историю собраний на чердаке кто- то позволил себе прервать его речь. Мгновенно напрягшиеся телохранители двинулись к Горшку, но за его спиной немедленно поднялся Оправа, всем своим видом показывая, что «брата» в обиду не даст. Впрочем, проповедник умел быстро адаптироваться к меняющейся ситуации; он сразу понял, что силой здесь ничего не добиться и дал своим телохранителям знак вернуться на место:

- Слушаю тебя, брат! Ты хотел что- то спросить?

- Я уже спросил: как быть тем, кто еще не успел стать «Ангелом»? Кто еще не успел заслужить свои «крылья»? Им-то что делать?

- То же самое, что и «Ангелам»! Очищать черную расу от ростков зла! Я не думаю, что наши «Ангелы Смерти» настолько эгоистичны, что оттолкнут руку помощи достойного брата…

- А что, если я сам не считаю себя достойным их? Они-то сумели заслужить свои «крылья»- в отличие от меня!

- Пойми, брат,- еще раз попытался увещевать Горшка проповедник.- Все мы равны в глазах Аллаха, и для него ценны не одиночные поступки, а неуклонное следование Его воле…

«Вот ты и попался»,- подумал Горшок.

- А что, если Аллах говорит тебе: «Иди и убей дьявола!», как это недавно случилось с нашим братом?- положил он руку на плечо Жёлтого.- И он исполнил Его волю! Как исполнил бы и каждый из нас!

Среди слушателей раздались одобрительные возгласы. Человек с «вандайковской бородкой» удивленно воззрился на Горшка- этот безмозглый неудачник, у которого хватило ума припереться в Чикаго «за повышением», умудрился переиграть его на собственном поле.

- Конечно, брат! Но важно отличать голос Всевышнего от голоса собственной гордыни…- попытался проповедник вернуть себе исключительное право «трактовать божью волю».

- А у меня нет «гордыни»! А вот гордость- есть, и я горд тем, что исполнял волю Всевышнего! К тому же, если бы нас с братом,- кивнул он на Оправу,- не вёл Аллах, нам бы не удалось совершить столько за один вечер, не так ли? Ведь всё в руках его… Так что я не ошибаюсь в том, чего Он от меня хочет!

- Конечно же нет, брат,- пробормотал проповедник. «Да, я недооценил этого человека. Этот никогда не остановится, пока не добьется своей цели. Он будет убивать, пока не получит эти чертовы «крылья», а потом будет убивать еще, чтобы возвыситься над остальными. Я ошибся, и боюсь, как бы мне теперь не пришлось пожинать плоды этой ошибки…».

День сто семьдесят седьмой [1][2][3][11][19]. «О вреде никотина»

Пасха в 1974 году выпала на 14 апреля. День выдался солнечным, и многие жители Сан- Франциско отмечали один из главных религиозных праздников «на свежем воздухе». Кто- то хлопотал у мангала у себя у себя во дворе, кто- то выбрался устроил пикник на берегу Залива или в парке… К последним относилось и семейство Уайтов с двумя сыновьями- Терри, которому исполнилось 15, и Томасом, который был на год младше брата.

А вот что касается молодого моряка торгового флота Уорда Андерсона, то он решил провести этот вечер иначе, потому что «свежего воздуха» ему в последнее время хватало с избытком- Уорд только что вернулся из рейса на геологоразведочном судне. Ему хотелось провести этот день у семейного очага- пусть даже не своего; поэтому приглашение в гости одного из друзей молодой человек встретил с благодарностью.

В то время, как Терри и Томас гоняли мяч, а Уорд впервые за долгое время сидел за настоящим домашним столом, дома у Горшка хозяин и Оправа вели «философскую дискуссию на религиозные темы».

- Говорю тебе, все это «давайте творить добро»- чушь. Я за то, чтобы продолжить мочить «голубоглазых дьяволов»! Да ты сам слышал, что сказал этот, из «Новой Мекки»- он со мной согласен!

Оправа лукаво посмотрел на него:-

- С'йчас- т' согласен… Но эт' ты на н'го н'д'вил! Он н' х'тел, но ты его з'ст'вил! Ты умный, бр'т, и даж' умнее его!

Горшку эти комплименты, конечно же, пришлись по вкусу- пусть даже они исходили от не блещущего умом Оправы.

- Я это сделал не для себя, а для всех братьев,- важно отозвался он, бессознательно копируя манеру проповедника говорить со слушателями . «Да, я был хорош!»- думал Горшок про себя. «Я уделал его, надрал его черный зад- причём его же оружием! Но это только начало- я еще припомню ему и отказ повысить меня, и эту его снисходительную проповедь там, в кафе, когда он отобрал у меня фотографии… Теперь на чердаке BSHMS главное слово- моё, а не его!».

- Ну эт'... К'гда пр'должим- то?- оторвал его от грёз Оправа, преданно уставившись на «брата» сквозь стёкла очков.

- Когда Аллах скажет!- всё так же патетически ответил Горшок.- Только он движет нами! Вот я не удивлюсь, если кому- то из братьев он указывает путь прямо сейчас. Ведь у неверных сегодня праздник, который они зовут «Пасха»; и что могло бы быть лучше, чем ударить по ним сегодня, показав им всю ложность их бога, который не может их защитить даже в этот день?

Заметив, как заблестели у Оправы глаза, Горшок понял, что его попытка манипуляции удалась: он не хотел быть первым, кто явно пойдет наперекор словам проповедника; дело в том, что невзирая на всю свою браваду, Горшок считал, что время открытого свержения прежнего кумира и «захвата власти» еще не пришло. «А Оправа- ну что взять с идиота, сильно его не накажут, зато у меня будут развязаны руки- дескать, «не я это начал».

После того, как Горшок оставил Оправу одного, сославшись, что его ждёт симпатичная «сестрёнка», здоровяк приподнял матрас на кровати и вытащил из под него Беретту. После этого Оправа налил себе чаю и принялся ждать «голоса Аллаха», уставившись на пистолет…

Спасибо за внимание!

Окончание следует- и будет опубликовано в течение пары дней.

Источники информации:

1. Howard, Clark «Zebra: The True Account of the 179 Days of Terror in San Francisco», 1979.

https://archive.org/details/Zebra-Clark-Howard

2. Peele, Thomas «Killing the Messenger: A Story of Radical Faith, Racism's Backlash, and the Assassination of a Journalist», 2012. P. 144

https://www.pdfdrive.com/killing-the-messenger-a-story-of-ra...

3. Sanders, Prentice Earl; Cohen, Bennett «The Zebra Murders : A Season Of Killing, Racial Madness, And Civil Rights», 2006 P.65

https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19740131.1.17&srpos=1...

https://law.justia.com/cases/california/court-of-appeal/3d/1...

https://oceanofpdf.com/authors/david-talbot/pdf-epub-season-...