Стараясь не застонать от боли, Павел Березуцкий надел на себя песочного цвета пиджак с чужого плеча. На случай, если бинты на груди пропитаются кровью, он даже набросил на шею оранжевый шёлковый шарф с бахромой. Кстати, правая рука его снова начала слушаться, только кончики пальцев чуть-чуть покалывало, слово иголочками. Опустив взгляд вниз и взглянув на жёлтые штаны и зелёные туфли на босу ногу, он подумал, что в этом наряде сейчас был похож на какого-нибудь французского художника с Монмартра. Вечно пьяные разгильдяи и горлопаны…

Сухой выстрел винтовки заставил всех, сидящих внутри зала Почты, вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Наверное, это передовой отряд японцев, вошедший в городок, развлекался стрельбой по местным китайским рикшам.

- Мамочки! – тоненько, как испуганная мышка, произнесла Тонечка Обручева – дочка ротмистра застреленного на глазах Павла, прижимая к груди трёхлетнюю дочурку в ситцевом голубом платьишке с кружевами.

Нимало не испугалась только командовавшая тут женщина в тёмно-синей, скорее даже фиолетовой шляпе с широкими полями, в белом пиджаке с синими лацканами и в прямой юбке. Её пронзительные тёмно-зелёные глаза смотрели на пару десятков жавшихся друг к другу бедняг спокойно и будто… жалостливо.

Да она безусловно была настоящей леди, может быть даже дворянкой. Даже в такой непростой ситуации выглядела она по-настоящему элегантно, и чего греха таить, привлекательно.

Остановившаяся напротив Павла женщина наклонилась и стёрла белоснежным платком капельки пота на его широком лбу.

- Терпите, поручик. Японцы вот-вот заявятся сюда. Вы не должны себя выдать. Пока вы были без сознания я вас перевязала, рана сквозная, не смертельная. Не переживайте, вашим товарищам тоже окажут помощь. Нам и нужно то всего лишь потянуть время пока майор Клеймёнов прибудет на поезде за нами.

Наверное, ей было около сорока. Не больше. Да и то об этом Березуцкий догадался из-за выбившейся из причёски седой пряди на правом виске.

Павел только коротко кивнул. Если честно, он всё ещё не отошёл от катастрофы свидетелем и участником которой стал. Кто бы мог подумать, что русская армия будет сломя голову убегать из Мукдена, да и полученная контузия всё смешала в его голове. Он даже не мог точно сказать какое сегодня число. Двенадцатое марта или тринадцатое… вместе с подпоручиком Карауловым и прапорщиком Ивановым они везли раненых вперёд пока не добрались до богом забытого Кукушкино (как всё это вокруг называлось по-китайски поручик не знал). Не полноценного городка даже, скорее полустанка, вокруг которого было построено два десятка домов с мастерской и скобяной лавкой. Как оказалось тут скопилось две дюжины беженцев со всех концов местной Желтороссии. В основном российские подданные.

По деревянным ступенькам застучали многочисленные шаги и женщина, повернувшись к бледным испуганным людям на лавках, произнесла:

- Выше головы, мои хорошие! И улыбайтесь, у нас гости… Павел! Вам лучше закурить это скроет от них вашу болезненную бледность и потоотделение, - негромко добавила женщина взглянув на раненого поручика через плечо.

Березуцкий не курил, но спорить не стал и немедленно достал из лежащего рядом портсигара (чей он, чёрт его знает!) папиросу и немного дрожащими руками подкурил от спички.

Деревянные двери со стеклянными окошками распахнулись от сильного толчка и внутрь влетели два японских солдата вооружённые винтовками к которым были примкнуты штыки. Следом в зал Почты зашёл невысокий худой японец с тонкими, словно проволочки, усиками над верхней губой. Плечи его украшали новенькие капитанские погоны, а на боку вражеского офицера висела настоящая самурайская катана в чёрных лаковых ножнах. Ишь какой гусь!

А потом, а потом как-то так вышло, что всё помещение зала наполнилось мелкими, но чрезвычайно шумными и наглыми японцами. Людей согнали в кучу у двери. Дети тут же заплакали, женщины пряча малышей на груди запричитали. Кто-то даже начал молиться. Двое солдат по приказу командира смешно подбрасывая коленки бросились на второй этаж.

- Кито зидесь командирр! – с сильным акцентом, но всё-таки по-русски произнёс капитан, спрятав руки в белых перчатках за спину.

- Здесь нет командиров, господин капитан. Здесь собрались гражданские! – за всех ответила женщина-дворянка смело выступив вперёд.

- А ви кито такая?

- Я Воронова Елизавета Константиновна. Приехала сюда за сестрой мужа. Но из-за начавшихся военных действий мы уже пять дней не можем покинуть Кукушкино.

- Ви доктр? – подозрительно произнёс капитан, окинув взглядом толпу дрожавших от страха беженцев и их скарб, валявшийся вокруг.

Испуг гражданских был понятен. Все знали, что подданные Муцухито с мирным населением не церемонятся.

Воронова же и глазом не моргнув произнесла:

- Нет я, секретарша в питерском издательстве.

- А гиде русски солдати и офицеры-ы? выпрямив спину, чтобы казаться выше произнёс капитан.

- Здесь их и не было. Это же полустанок, - попыталась объяснить Воронова. - Не все поезда тут останавливаются…

- То и-иесть солдатов и офцеров здеся ниет? – грубо оборвал говорившую японец обменявшись взглядом с одним из своих офицеров державших в вытянутой руке пистолет.

- Как видите, господин капитан. Можете обыскать здание.

Японец скептически сощурившись, из-за чего глаза его вообще превратились в узкие-узкие щёлочки, прошёлся по залу туда-сюда.

Солдаты его выпрямившись по стойке смирно пожирали взглядом командира. Беженцы со страхом уставились на поблёскивающие в ярком свете проникающих в окна солнечных лучей кончики штыков японцев.

Мужчин в зале было только четверо: пожилой господин в котелке с большим коричневым саквояжем похожий на коммивояжёра, бледный и худой паренёк в гимназической форме и фуражке с треснутым козырьком, коренастый, бородатый калмык в дорогом костюме-тройке, с часами-луковицами (цепочка которых торчала из кармашка жилетки) и с тростью, и сам Павел. Двоих шестилетних мальчишек жавшихся к ногам мамок можно было не считать.

В этот момент на улице ещё два раза сухо щёлкнули винтовочные выстрелы, но никого из находившихся в Почте японцев это не побеспокоило.

Проходя мимо Павла, капитан остановился. Он буквально вырвал из его рук портсигар, открыл серебряную коробочку и вынул одну из папирос. Даже понюхал её.

- Дрррянь! - папироса полетела под ноги Березуцкому сейчас очень захотевшему вырвать из ножен японского капитана катану и снести ему ей голову.

- Мужичина ставить на калена! – вдруг проорал капитан и солдаты его одновременно бросились выполнять приказ.

Павла жёстко схватили, дёрнули, от боли он чуть снова не потерял сознание и поставили на колени перед стойкой с телеграфом, сейчас пустовавшей.

- Господин капитан, но они не солдаты! Они мирные жители! – Воронова вышла вперёд, закрыв таким образом собой мужчин и встав на пути японцев.

Один из солдат хотел было отпихнуть женщину, но та ошпарила его таким взглядом, что он осёкшись отдёрнул руку.

- Ието не имеет значения! – ответил Вороновой капитан краснея от гнева.

- Как же не имеет? Япония цивилизованная страна. Ведите себя цивилизованно. Вашему императору будет стыдно за своих подданных.

Дворянка не была глупой женщиной, но зачем-то злила противника буквально играя с огнём.

- Мой и-емператор да-ал нами приказа идти вперёд! Мы идём вперёд! А эти мужичины ещё могут стать солдатами и помишати нам!

Словно гиена японский капитан наклонил голову вперёд и даже не произносил слова, а с гневом выплёвывал их наружу.

- Господин капитан, но тут дети… неужели вы казните их отцов и братьев у них на глазах. Может на улице…

- Престаньте спорить с мной! Меир жесток!

Беженцы позади закрывали лица руками от страха уже предвидя скорую развязку, но Воронова и не думала сдаваться.

- Господин капитан, но вы же офицер, вы должны понимать…

Японец же вдруг неожиданно схватил Воронову за правую руку. Подняв её вверх, он взглянул на пару капелек крови на рукаве белого пиджака. Березуцкий подумал, что женщина замаралась оказывая ему помощь и даже попытался вскочить на ноги, чтобы защитить её, но тут же получил удар прикладом винтовки по спине.

Даже не взглянув на рухнувшего на пол поручика, капитан оскалился было, продемонстрировав окружающим два ряда мелких острых зубов. Однако гримаса быстро исчезла с его лица, и он долго-долго смотрел на Воронову, будто пытаясь что-то разглядеть, увидеть внутри женщины. Увидеть что-то недоступное окружающим. А затем, положив ладонь в белой перчатке на рукоять меча, медленно и одновременно задумчиво, произнёс:

- Ви страшный женщин. В вас совсема нету страха…

- Вы ошибаетесь, - возразила женщина. - Все боятся…

- Ия не ошбаюсь! – вскрикнул японец продолжая коверкать русские слова. - И ещё я дюмаю, что ви доктр!

Последовал короткая, хлёсткая фраза на японском после чего Воронову толкнули к стоящим на коленях мужчинам.

На улице где-то недалеко кто-то пронзительно свистнул, и парочка солдат с оружием наперевес выскочило наружу, чтобы установить причину звука.

- Господин капитан, разрешите хотя бы отойти подальше от детей к противоположной стене? – словно сдаваясь и опустив голову вниз, попросила Воронова.

Довольно улыбнувшийся японец приказал своим солдатам согнать приговорённых к смерти к противоположной от входа стене.

Поручик затравленно огляделся. Слева располагалась стойка телеграфиста и лестница на второй этаж, справа стеллаж с с застеклёнными ячейками под письма и посылки, за спиной глухая стена. Бежать просто было некуда.

Коммивояжёр побледнел как простыня, студент не сдержавшись плакал, калмык только сильнее нахмурился, поджав нижнюю губу. Березуцкий же напротив расправил плечи и приготовился к прыжку. Даже если он дотянется до одного гада и заберёт его с собой на тот свет уже неплохо. Пусть знают как погибают русские офицеры…

Поручик и правда уже готов был броситься на смерть когда замершая рядом с ним Воронова, внимательно наблюдавшая за выстроившимися для их расстрела японцами громко, произнесла:

- ОГОНЬ!

Но сказано это было совсем не для расстрельной команды.

БАБАХ! - в следующее мгновение пол под ногами поручика вздрогнул от слитного залпа десятка трёхлинеек с близкого расстояния бивших сквозь шкаф с теми самыми ячейками заполненными конвертами и свёртками. Как пехотный офицер поручик был уверен в этом. Тяжёлая винтовочная пуля прошивая дерево словно картон вонзалось в податливые тела ближних японских солдат, пробивала их насквозь раня следующих.

Время будто замедлилось, наполнившись вязкой, разбавленной грохотом залпов безмолвием, но не тишиной, заполнившими пространство перед недавними смертниками осколками содержимого посылок, роем деревянных щепок, кусочками стекла, облачками порванных в мелкие клочки писем, разгорячённым свинцом, и конечно раззявленными в крике ртами японцев, кровавыми брызгами и кусочками выдираемой пулями плоти.

Но больше всего в этот момент поручика поразила Воронова. Она будто и не удивилась произошедшему наблюдая за творящемся вокруг адом всё с тем же спокойным, хладнокровным выражением лица, что и раньше.

Когда стрельба прекратилась, Березуцкий, скрипнув зубами от боли, поднялся на ноги, отсоединил штык от валявшейся перед ним японской винтовки и вонзил трёхгранный игольчатый клинок в грудь корчащегося на полу капитана. Парочка пуль продырявили его правый бок. В последний момент Кичиро Араи (только накануне получивший повышение в звании и мечтавший вернуться домой как минимум старшим офицером) попытался заслониться рукой в белой перчатке, но поручик просто пришпилил конечность азиата к груди. После того как капитан перестал дышать Березуцкий ударом в горло добил одного из хнычущих на полу рядом солдат. Неожиданно поручик понял, что калмык в дорогом костюме, и с часами-луковицами на цепочке последовал его примеры хладнокровно добивая раненых противников таким же штыком.

А снаружи тоже стреляли и снова из винтовок Мосина. Три или четыре слитных залпа, а потом тишина прерванная торопливыми шагами по ступеням.

- Как вы Елизавета Константиновна! – к женщине через зал бросился высокий усатый майор инженерной службы, сопровождаемый двумя казачками в кубанках с красным верхом.

- Да всё нормально, Николай Ильич, - успокоила военного Воронова переступая через добитых ими японцев.

На полу в луже крови их осталось не меньше дюжины.

- Фух! А мы уже думали опоздали… - облегчённо вздохнул неизвестный майор, сдвинув фуражку с кокардой на затылок. – Если честно я боялся, что сигнал наш вы не услышите. А откуда вы узнали про потайную дверь?

- Мне о ней рассказал начальник почты перед тем как сбежал.

- А он и сбежал-то недалеко, - почесал в затылке один из донцов – статный, широкоплечий русый красавец (внимательный взгляд его остановился на убитых). - До моста. Его там японцы подстрелили.

- Жаль, - вздохнула Воронова поправив шляпку и будто замерев на мгновение на месте. – Я его сын? Он выжил?

- К сожалению мальчишку тоже того… - сообщил второй казак.

Березуцкий отчётливо видел, как пальцы женщины впились в край шляпки помяв её поля.

- Я предлагала им подождать.

Майор же почтительно поклонился Вороновой и непонятно произнёс:

- Чтобы ждать иногда отвага и упорство нужно. Далеко не каждому дано. Но вам ли это не знать, Елизавета Константиновна.

Оказывается за шкафом с письмами была секретная, хитрая дверь. Точнее целая секция этого шкафа открывалась наружу. Березуцкий с радостью увидел, что в зал Почты выбрались подпоручик Караулов, прапорщик Иванов и незнакомые ему солдаты, среди которых было несколько вооружённых винтовками казаков. Всё вокруг пришло в движение. Раздавались команды, люди потянулись к выходу. Майор позади удивлённо обратился к кому-то: «Савва Тимофеевич, а вы-то тут какими судьбами?».

Но всё это было словно фоном, словно происходило не совсем с ним. «Живые и хорошо. Живые ну и ладно», - усталость навалилась на плечи поручика к тому же кажется открылась перебинтованная рана на боку. Присев на табурет возле стойки телеграфиста, Березуцкий ощупал себя и правда почувствовав под пальцами кровь.

Клац! - что-то щёлкнуло металлом и повернув голову влево и вверх, он увидел стоявших на лестнице японцев целившихся в него из винтовок. «Как же они про них забыли», - подумал поручик и внутри у него всё похолодело… Так бывает. Только что ты не боялся смерти и готов был бросить вызов ей в лицо, а потом выйдя из боя и поверив в чудесное спасение встречаешь новую опасность и погружаешься в пучину страха. Он вдруг отчётливо понял. Что больше никогда не увидит Машу и Мишеньку.

БАМ! БАМ! - один за другим раздались два выстрела и японские солдаты уже мёртвыми скатились по лестнице на первый этаж. Наган в руке Вороновой появился неожиданно и сейчас кончик его курился лёгкой дымкой. Березуцкий поверить не мог, что всё это время у Вороновой был заряженный револьвер. Это надо же какая выдержка у этой женщины. Зато теперь он понял о чём говорил майор.

И всё равно поручик ошалело уставился на женщину, а та в ответ покосилась на его рану и подхватив Березуцкого за руку потащила его к выходу

- Павел, ну чего сидим? Кого ждём? Быстро на поезд!

На улице и правда раздался скрежет колёс, знакомый с детства чух-чух-чух и пронзительный свисток поезда.

Пару вагонов были заполнены беженцами со всех полустанков железнодорожной линии. Солдаты, которых тоже было немало, но большей частью перевязанные, тряпьём, в бинтах, сидели на крыше состава с оружием в руках. Русские возвращались домой. И каждый снимал головной убор (если он конечно у него был) перед проходящей мимо женщиной в тёмно-синей, скорее даже фиолетовой шляпе с широкими полями, в белом пиджаке с синими лацканами и в прямой юбке. Её пронзительные тёмно-зелёные глаза смотрели на окружающих совсем не так как пятнадцатью минутами ранее на японцев. И даже без жалости. Скорее ласково и доброжелательно.

А у поручика Березуцкого в голове был только один вопрос: Кто такая эта Воронова?

Цикл "Воронова" тут

Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.

Страничка ВК здесь

Ссылка на литрес здесь

Канал на дзене здесь

Миноносцы 1-го отряда – «Бедовый» (брейд-вымпел нач. отряда капитана 2-го ранга Баранова), «Быстрый», «Буйный» и «Бравый» попарно шли вместе с крейсера II ранга «Изумруд» и «Жемчуг» на линии головных броненосцев эскадры – «Князя Суворова» и «Осляби». «Это были наши дозорные справа и слева», - поясняет флагманский штурман В.И. Семенов. Однако к началу боя и все четыре этих миноносца перешли на правый траверз эскадры. Помимо разведки, на них возлагались задачи по эвакуации флагманов – старшего адмирала Рожественского и младшего адмирала Фелькерзама: «Если флагманский броненосец получил крен или вышел из строя и перестал управляться, миноносцы спешат подойти, чтобы принять Командующего и штаб». Но второго из адмиралов спасать было уже поздно. Д.Г. Фелькерзам скончался за три дня до сражения; однако «Зиновий» распорядился скрыть его смерть от эскадры (тем не менее, на некоторых кораблях об этом узнали – Г. К. Граф, «Моряки»).

«Безупречный» шел вторым в ордере 2-го минного отряда с правого борта крейсеров отряда адмирала Энквиста, прикрывавшего тыл эскадры и транспортные суда. Согласно боевому расписанию, он находился при флагманском крейсере I ранга «Олег» и следовал за «Блестящим», несшим брейд-вымпел начальника 2-го миноносного отряда капитана 2-го ранга Шамова. Три оставшихся миноносца – «Бодрый», «Грозный» и «Громкий», значительно отставали к юго-востоку, прикрывая справа цепочку транспортов и крейсеров «разведочного» отряда. Командующий крейсерским отрядом адмирал Энквист, с которым шел 2-й минный отряд, выдал миноносцам приказ, исключающий непонимание их командирами боевой задачи: «Помните, что в случае появления неприятеля вы остаетесь при транспортах и следуете за крейсерами только по особому приказанию» («Тсусимская операция»…).

Примерно в половине третьего ночи 14 мая корабли русской эскадры были замечены японским вспомогательным крейсера «Синано Мару», а полутора часами позднее идентифицированы им. Радио, изобретение русского инженерного гения, оповестило адмирала Того: «Враг обнаружен». С рассветом координаты вереницы броненосцев адмирала Рожественского сообщил японский броненосный крейсер «Идзуми» и начал «вести» эскадру. На 2-й Тихоокеаской эскадре все еще продолжалась повседневная служба, слово в предстоящий бой никто не хотел верить. В 8 часов на русских кораблях «по случаю высокоторжественного дня Священного Коронования Их Величеств» подняли стеньговые флаги; многие вскоре уйдут под ними на дно. В 11.00 командам было разрешено обедать повахтенно; для многих это была последняя трапеза. В 13:49 начался огневой контакт главных броненосных сил 2-й эскадры Тихого океана с главными силами Объединенного флота, и часы истории принялись неумолимо отсчитывать минуты до Цусимской катастрофы.
Хронология Цусимы слишком хорошо известна, а причины трагедии русского флота до сих пор вызывают слишком ожесточенные споры, чтобы останавливаться на них еще раз. На фоне шокирующего разгрома 2-й эскадры Тихого океана, действия командиров и экипажей русских миноносцев в сражении выглядят достаточно адекватными боевой обстановке, пусть и не всегда героическими. Даже капитуляцию «Бедового» с раненым адмиралом Рожественским и чинами его штаба на борту, очевидную трусость с точки зрения кодекса чести моряков Российского императорского флота, с позиции законов войны на море можно обосновать.
Участие миноносца «Безупречный» в Цусимском сражении связано с рядом загадок, точные разгадки которых его команда унесла с собой на дно Корейского пролива. Однако на основании свидетельств выживших очевидцев с различных кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры, а также данных победителей – моряков японского Объединенного флота, можно попытаться выстроить боевой путь «Безупречного».
Крейсерский отряд адмирала Энквиста, с которым шел «Безупречный», и «разведочный» отряд открыли огонь примерно одновременно с главными силами. Однако поначалу арьергардный бой не шел в сравнение с титаническим противоборством броненосцев в голове колонны. Экипажи миноносцев стали свидетелями того, как русские крейсера легко отогнали и повредили сосредоточенным огнем одинокий японский крейсер «Идзуми». Сражение в арьергарде начиналось успешно для русского оружия. С «Безупречного», ставшего сторонним наблюдателем этой перестрелки, как и с других миноносцев, моряки радостно кричали «ура» боевым братьям с крейсеров.
Однако ликование длилось недолго. 3-й, 4-й, 5-й и 6-й крейсерские отряды японского Объединенного флота предприняли свое блестящее «обходное движение» и между 14 и 15 часами нависли с правого траверза над замыкавшими строй русской эскадры крейсерами, транспортами и миноносцами. А это означало, что 14 японских крейсеров, 1 броненосец береговой обороны, 1 авизо и 4 «истребителя» противостояли 5 русским крейсерам, 1 посыльному суду («Алмаз», фактически тот же авизо или безбронный легкий крейсер), 1 вспомогательному крейсеру, 5 миноносцам и 8 эскадренным транспортам. Около 14.30 начался интенсивный артиллерийский бой. Разумеется, русские транспорты также были вооружены легкой артиллерией, а среди японских отрядов было немало слабых устаревших кораблей (броненосец «Чин Иен» вообще в прошлом отважно дрался против своего нынешнего флага в составе китайского флота при Ялу в 1894 г. и с тех пор был весь изранен), и участвовали они в бою не все одновременно… Но соотношение сил все равно сложилось для русского арьергарда классическое «разгромное». В том, что силы адмирала Энквиста сумели долгое время выдерживать это сражение без критических потерь, некоторые историки видят частный успех внутри общего поражения.

Пока шла артиллерийская дуэль между крейсерами, адмирал Энквист мог попытаться повысить свои шансы, бросив на врага свои миноносцы. Тактика торпедных атак против крупных боевых кораблей в то время еще только вырабатывалась, но в Русско-Японской войне уже имелся опыт ее применения японцами в Порт-Артуре, почему было не ответить самураям тем же? Однако русский адмирал не счел это возможным; он был не одинок в чересчур осторожном применении миноносных сил. «За все время войны не было ни одного случая удачной атаки нашими миноносцами судна на ходу, хотя случаев для этого, и самых благоприятных для миноносцев, было много», - написал позднее в докладной записке для Морского ведомства капитан 2-го ранга Славочинский. «Безупречный» и другие миноносцы арьергарда русской эскадры продолжали мужественно, но бесполезно держаться на правом траверзе отряда и наблюдать, как в опасной близости падают японские снаряды.

Командир крейсера «Олег», при котором «Безупречный» находился согласно боевого расписания, капитан 1-го ранга Добротворский, свидетельствует, что в начале огневого боя миноносец получил повреждение. Его рапорт повторяет Новиков-Прибой в комментариях ко 2-му тому своего произведения. Другие российские авторы об этом умалчивают, но данного факта это не отменяет: о «Безупречном» вообще пишут очень скупо. Даже одно попадание главным калибром японского крейсера (у противника имелись 320-мм орудия) могло нанести маленькому миноносцу смертельный удар. Однако в крейсерской перестрелке японцами активно применялись и 152, и 120-мм. Если «Безупречный» действительно «поймал» неприятельский снаряд в начале боя, то не самого крупного калибра. Судя по последующим действиям корабля, существенного ущерба в боеспособности или значительных потерь в команде он не получил. Экипаж «Безупречного» устранил последствия повреждения, не покидая своего места в ордере отряда.
Отстреливаясь от японских крейсеров, арьергард 2-й эскадры Тихого океана мог судить о положении главных сил по интенсивной канонаде, долетавшей в перерывах между грохотом собственных орудий, и по дымам вдалеке. Около 15.30 с борта флагманского крейсера «Олег» заметили объятый пламенем флагман эскадры «Князь Суворов», беспомощно «выкатившийся» из строя эскадры; стало ясно, что дела у главных сил идут скверно. К этому времени закончилось и везение замыкавших строй русских кораблей отрядов. Японские крейсера пристрелялись, и русские корабли стали чаще получать попадания. Повреждения получили большинство крейсеров, на «Авроре» был смертельно ранен командир капитан 1-го ранга Евгений Романович Егорьев. Подал сигнал бедствия пораженный под ватерлинию вспомогательный крейсер «Урал», был критически поврежден транспорт «Иртыш», тонул от столкновения с другим транспортом буксир «Русь»…
Один из двух главных японских источников о Цусимском сражении, «Великое сражение Японского моря» в переводе ужу упоминавшегося офицера штаба 2-й Тихоокеанской эскадры Владимира Семенова, указывает на участие в арьергардном бою русских миноносцев, правда, в довольно плачевной роли. «В 3 часа 40 минут три дестрорера, попавшиеся на пути нашей эскадры, едва спаслись». Но курсы русского и японского отрядов не пересекались, миноносцы из ордера не выходили, да и никто из русских моряков не вспоминает об этом эпизоде. Переводчик японского официоза кавтораг Семенов вообще полагал, что крейсера противника обстреляли собственные три «истребителя» из 3-го боевого отряда. Неразберихи хватало и у японцев…
«Безупречный» и другие российские миноносцы продолжали оставаться в этом бою зрителями поневоле. Деятельным и энергичным людям, служившим на них, было тяжело оказаться в такой роли, но они терпеливо ждали приказов. Приказов, которые уже некому было отдать: командовавший арьергардом адмирал Энквист занимался своими крейсерами, старший флагман адмирал Рожественский был серьезно ранен и утратил контроль над обстановкой, младший флагман адмирал Небогатов сам ждал приказа…
К 16.30, главные силы 2-й Тихоокеанской эскадры, которые теперь вел броненосец «Бородино», уклоняясь от охватывающего маневра броненосных сил адмирала Того маневром на обратный курс (в литературе его называют «вторым бегом на юг»), встретились со своим отчаянно сражавшимся арьергардом. Хотя в линейном строю русских броненосцев больше не было погибшего «Ослябя» и отчаянно боровшегося за жизнь флагмана «Князь Суворов», многие корабли были жестоко избиты японскими снарядами, это еще была внушительная сила. Меткость огня эскадры Рожественского при Цусиме, мягко говоря, вызывает много вопросов, однако на данном этапе сражения комендоры 2-го и 3-го русских броненосных отрядов успешно накрыли японские отрядные флагманы крейсера «Кассаги» и «Нанива». Решив не искушать солнечную богиню Аматерасу, японские крейсерские отряды отошли на восток, русские же крейсера на некоторое время встали под защиту нестреляющего борта броненосцев.
Встречу растрепанных в бою отрядов русского флота можно описать, как временное скопление кораблей под убийственным огнем противника. Постепенно полуразгромленная эскадра, повинуясь приказам командиров отрядов, вытянулась в четыре неровных кильватерных колонны и снова двинулась на север, упрямо продолжая пробиваться во Владивосток. Миноносцы при этом, согласно данным всех очевидцев, «совершенно потеряли строй». Не получая приказов, их командиры оказались предоставлены собственной инициативе. Именно час сражения между 17.00 и 18.00 был отмечен активными действиями нескольких миноносцев, в том числе – «Безупречного».
«В 6 часу вечера миноносец «Буйный» подошел к «Суворову», - свидетельствует первый официальный русский летописец сражения капитан 1-го ранга граф Капнист («Тсусимская операция…»). С объятого огнем разрушенного флагмана доблестный миноносец, до этого уже храбро спасавший команду «Осляби», под огнем японских крейсеров принял раненого адмирала Рожественского и большую часть его штаба. Впоследствии историки определили время спасательной операции как с 17.10 по 17.30. После этого «Буйный» полным ходом бросился догонять русскую эскадру. Точное местонахождение «Безупречного» в это время неизвестно. Достоверно можно сказать только о том, что около 18 часов «Буйный» и «Безупречный» встретились в арьергарде русской эскадры и совместно предприняли отчаянные усилия по оповещению русских кораблей о сдаче адмиралом Рожественским командования своему младшему флагману адмиралу Небогатову.

В промежуток же между 17.30 и 18.00 одним из этих миноносцев, «Безупречным» или «Буйным», был совершен самый блестящий маневр русских миноносных сил в Цусимской баталии – торпедная атака против главных броненосных сил Соединенного флота Японии, 1-го боевого отряда под флагом самого адмирала Того. «В 5 часов 33 минуты, идя на NW 67°, вдруг встретили несущийся на нас неприятельский миноносец, - рассказывает наиболее подробная японская история сражения, «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи» (издание Морского Генерального штаба империи), - Уклонившись от него на NO, заставили его отойти». Этот эпизод сражения отражен японскими военно-морскими историками на прилагающийся карте с должной самокритичностью. Курс 1-го боевого отряда, а это 4 броненосца во главе с флагманским кораблем «Микаса», 2 броненосных крейсера и 1 авизо, делает характерный зигзаг, уклоняясь от одного русского миноносца.
Кто же был этот одинокий герой? «Около 5 ч.30 м. он (1-й боевой отряд японкой эскадры) встретил несшийся на него миноносец, вероятно, «Буйный», - пишет граф и историограф «Тсусимы» Капнист. На этом аргументы в пользу атаки «Буйного» исчерпываются. К указанному времени «Буйный» вез раненого адмирала Рожественского и, кроме того, был переполнен спасенными с «Осляби» (204 чел.) и «Суворова» (22 чел.) людьми. «В машине лопнул теплый ящик, котлы приходилось питать забортной водой, один котел совсем засорился, и его выключили», - описывает аварийное техническое состояние миноносца Новиков-Прибой; в данном случае ему можно верить, он пишет со слов матросов с «Буйного», которых встречал в плену. Начинать в таком состоянии торпедную атаку было бы безумием. Командира «Буйного» капитана 2-го ранга Николая Николаевича Коломейцева современники характеризуют как опытного моряка, удивительным образом сочетавшего смелость с осторожностью. Бесшабашно ринуться в бой на неисправном корабле, переполненном деморализованными «чужими» матросами, было не в стиле этого хладнокровного человека. К тому же сам Коломейцев, выживший при Цусиме и проживший до глубоко старости, никогда не рассказывал ни о чем похожем.
«Это был миноносец «Безупречный», потом пропавший без вести», - первым из русских авторов называет героя одинокой торпедной атаки Новиков-Прибой в комментариях ко 2-му тому своего произведения. Советского беллетриста Цусимы много и отчасти заслуженно критикуют за принижение доблести русских моряков, однако именно ему принадлежит приоритет в рассказе об атаке «Безупречного». Впрочем, к этому моменту сражение было уже проиграно русской эскадрой, и этот эпизод никак не повлиял на его исход.
Около 18.00 «Безупречный» вернулся к главным силам 2-й эскадры Тихого океана. Тогда миноносец в последний раз видели с русских кораблей, в последний раз слышали голос его командира капитана 2-го ранга Матусевича, передавшего через рупор приказ о переходе командования от раненого адмирала Рожественского к младшему флагману Небогатову. Рассказывает «Тсусимская операция» издания Морского генерального штаба в Санкт-Петербурге: «С миноносца («Буйный») был сделан сигнал о передаче командования к.-адм. Небогатову с приказанием идти во Владивосток. Это было в начале седьмого часа. Сигнал был принят и отрепетирован некоторым крейсерами и транспортами, но с «Императора Николая I» (флаг адм. Небогатова) не замечен. Миноносцу «Безупречный» было приказано подойти к «Императору Николаю I» и сообщить на словах адмиралу Небогатову о передаче ему командования, с приказанием вести эскадру во Владивосток…
Вскоре после этого к «Императору Николаю I» подошел миноносец «Безупречный» и передал голосом: «Адмирал Рожественский ранен, находится на миноносце; приказывает Вам идти во Владивосток». После чего к.-адм. Небогатов поднял сигнал: «Следовать за мной».

Над Цусимским проливом спускался вечер. Предстоящей ночи было суждено увидеть массированные атаки японских миноносных сил на поредевшую и растрепанную 2-ю эскадру Тихого океана, все еще упорно тянувшуюся курсом на Владивосток. Этот поворот в ходе сражения в значительной степени определил судьбу русских миноносцев.
«Миноносцы не получили никаких указаний от адмирала Рожественского, что им делать в ночь после боя, - пишет историограф «Тсусимы» граф Капнист. – В предыдущие ночи, когда уже была опасность минных атак, он их держал в строю эскадры. Поэтому они и сочли, что поручение держаться при крупных судах днем касается и ночи». Он делает верный вывод: «Кроме опасности быть принятыми за неприятельские и расстеленными собственными судами, есть не меньшая опасность для крупных судом принять неприятельский миноносец за свой и подпустить его к себе… Отсутствие в нашем флоте правильного военного образования и обучения, как в мирное время, так и за время похода 2-й эскадры, в достаточной мере объясняет это странное недоразумение».
О результатах подобной тактики можно судить на примере крейсера «Владимир Мономах». Он сначала последовательно обстрелял «Бедовый» и «Громкий», а затем внезапно начал миролюбиво запрашивать голосом атакующую тройку японских миноносцев – и в результате получил попадание торпедой, повлекшее на следующий день гибель корабля. Русские миноносцы, малочисленные, изношенные, частично поврежденные и перегруженные спасенными моряками, в свою очередь, не смогли защитить ни один из своих кораблей.
На этом фоне действия миноносца «Безупречный», вернее – его командира капитана 2-го ранга Матусевича выглядят достаточно разумными. С наступлением темноты «Безупречный» отделился от эскадры и двигался на прорыв во Владивосток в одиночку. Этот маневр имел шанс на успех.
Во-первых, за такое решение «голосовала» проблема с топливом. Русские миноносцы с 15 мая 1905 г., т.е. уже на второй день после начала сражения, остро столкнулись с нехваткой угля, ограничивавшей им возможность маневра. Тратить очень ограниченные ресурсы угольных ям «невки» на обреченные движения агонизирующей эскадры бессмысленно, решили на «Безупречном». Следовательно – вперед на прорыв!
Во-вторых, в одиночку было легче проскочить через завесу кораблей Объединенного флота адмирала Того. Российские имперские историографы Цусимского сражения не все разделяют это мнение, однако им возражают факты. Прорывавшийся эскадренным строем адмирал Небогатов в итоге капитулировал, единственный его корабль – крейсер «Изумруд» - ушел от позора в одиночку. Адмирал Энквист смог увести остатки своего крейсерского отряда вместе, но в обратном направлении – на Филиппины. Оба пробившихся во Владивосток русских миноносца – «Бравый» и «Грозный» - проскочили туда поодиночке, один прошел и легкий крейсер (посыльное судно) «Алмаз».
И, наконец, рано или поздно почти все командиры русских миноносцев (кроме «Буйного», который окончательно вышел из строя и был затоплен артиллерией крейсера «Дмитрий Донской») пришли к решению отделиться от крупных кораблей и попытать удачу самостоятельно. Словом, «Безупречный», благодаря решению своего командира на исходе первого цусимского дня, имел реальную возможность дойти во Владивосток.
Однако в случае с «Безупречным» фактор удачи, который вообще имеет в морском деле крайне важное значение, не сработал.

ГИБЕЛЬ «БЕЗУПРЕЧНОГО».
В ночные часы с 14 на 15 мая 1905 г. миноносец «Безупречный» сумел пройти из Цусимского пролива в Корейский.
К этому времени Объединенный флот Японской империи уже разворачивал там заслон, готовясь устроить «теплую встречу» пережившим «миноносную ночь» русским кораблям.
Пишет Г. Б. Александровский, который, как эмигрантский правопреемник российской имперской военно-морской школы, относится к перспективам прорыва скептически: «Конечно, все японские крупные корабли перешли за ночь к острову Дажелет и расположились цепью между южной оконечностью Кореи и этим островом. (...) Кроме того, по всему побережью Кореи и на острове Дажелет находились японские посты наблюдения, которые сообщали обо всех замеченных передвижениях русских кораблей» (Г. Б. Александровский. Указ. соч.).
Однако в случае с «Безупречым» регулярная японская «рыболовная сеть» как раз не сработала. Миноносец погубило несчастное стечение обстоятельств.
В бою накануне крейсер 2-го класса (бронепалубный) «Касаги», флагман 3-го отряда, получил под ватерлинию тяжелый русский снаряд. Началось затопление котельного отделения и угольной ямы, появился крен. Поврежденный крейсер было решено вывести из боя и препроводить в залив Абурадани для зализывания ран. Сопровождать «раненого командира» было поручено другому крейсеру 2-го класса – «Читосе», под командой капитана 1-го ранга Такаги Сукэкадзу. Сопроводив поврежденный флагаман до места назначения, «Читосэ» принял флаг командира 3-го боевого отряда адмирала Дэва Сигэто, а с канонерской лодки (устаревшего шлюпа) «Амаги» - подразделение матросов-новобранцев, следовавших на эскадру адмирала Того. В 21.50 14 мая крейсер вышел из залива поспешил вернуться в боевые порядки у острова Дажалет: адмирал Дэва торопился успеть к окончанию сражения. Так на заре 15 мая 1905 г. курс «Читосэ» пересекся с курсом «Безупречного».
О дальнейшем повествуют сухие строчки из основного японского официоза о морских битвах Русско-Японской войны «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи» (сост. Ген. штабом в Токио; пер. с яп. А. Воскресенский ; изд. под ред. Морского Мин-ва, СПб., 1909-1910) В 4-м томе, озаглавленном « Действия против 2-й Тихоокеанской эскадры и овладение о. Сахалином» статья 3 главы V носит название «Потопление миноносца «Безупречный». Она проясняет общий ход событий и действия японских кораблей в бою и после него.
«…Крейсер вышел из залива Абурадани в 9 часов 50 минут вечера; на пути к острову Дажелет около 4 часов утра с левого борта по носу был замечен миноносец. Крейсер повернул влево, но миноносец также повернул влево и начал уходить полным ходом. Уже рассветало, и было видно, что миноносец двухмачтовый и 4-х трубный. Убедившись, что это неприятель, «Читосе» немедленно повернул за ним в погоню; так как тот, по-видимому, не мог развить полного хода, то расстояние постепенно уменьшалось, и в 4 часа 20 минут «Читосе» открыл огонь».

Крейсер «Читосе» к Цусимскому сражению получил богатый боевой опыт, воюя против российской 1-й Тихоокеанской эскадры (Порт-артурской). В частности, он участвовал в потоплении русских миноносцев «Внушительный» и «Стерегущий». Командир и экипаж «Читосе» примерно знали, чего можно ожидать от миноносников Российского императорского флота, и действовали соответственно. На крейсере в момент боя держал флаг командир 3-го боевого отряда адмирал Дэва, однако, согласно практике всех флотов мира, кораблем в бою командует именно командир, адмирал командует соединением. Руководил действиями «Читосе» против «Безупречного» командир крейсера капитан 1-го ранга Такаги.
«Он родился в префектуре Кагосима, - гласит официальная японская биография этого офицера. - В 1882 г. он окончил Военно-морскую академию (9-й выпуск) и был направлен на шлюп "Сейки» (в 1888 г. наскочивший на мель в устье реки Фудзи и затонувший – М.К.). Служил во время японо-китайской войны в качестве командира отряда. Стал командирам крейсера "Хиэй" в 1902 г. и крейсера "Читосе" в 1903 г., а во время Русско-Японской войны не смог догнать крейсер 2-го класса "Новик" в ходе боя в Желтом море. В битве в Японском море он преследовал и потопил эсминец "Безупречный" вместе с миноносцем "Ариаке". После войны он составил "Справочник по оперативной тактике", и, после службы в качестве командира кораблей "Миядзима" и "Чин Иен" (броненосец бер. обороны – М.К.), стал командиром резервной военно-морской базы в Майдзуру, а в 1912 г. уволился в запас». Из неофициальной биографии: каперанг Такаги много пил, за что получал неоднократные взыскания, но это не мешает ему быть хорошим моряком.
Но перейдем к русскому командиру, капитану 2-го ранга И.А. Матусевичу. В сложившейся обстановке он действовал единственно верным способом – уводил свой корабль из-под удара. «Безупречному» бы в это время развить 26-27 узлов заложенной в ТТХ скорости, и он ушел бы от «японца» , машины которого выдавали максимум 22,5 узла… Однако ходовая часть «Безупречного» после изматывающего перехода 2-й эскадры Тихого океана была очень изношена, к тому же накануне он несколько раз выводил ее на форсированный режим и, видимо, окончательно этим «убил». «Читосе» по факту шел быстрее и имел свободу маневра – не соваться в радиус действия мелкокалиберной артиллерии русского миноносца, а самому крушить его из десяти 120-мм стволов. Возможно, из девяти: накануне в бою с русскими крейсерами «Читосэ» «заработал» два попадания, было выведено из строя одно орудие, какого калибра – не сообщается. Но общей картины это не меняет.
Под таким ураганным огнем «Безупречный», маневрируя и уклоняясь, продержался 1 час 7 минут – подсчитано самими же японцами. Это позволяет оценивать действия командира и экипажа русского корабля в неравном бою как умелые и грамотные.
«В это время подошел миноносец «Ариаке» и тоже начал стрелять по неприятелю», - продолжает описание неравного боя «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи» .

На сцене появляется новое действующее лицо – «истребитель» «Ариаке» (командир - капитан-лейтенант Масао Куцуми), который сам по себе по вооружению сильнее «Безупречного» и гораздо быстроходнее - до 29 узлов. До сего времени ему не удалось ничем отличиться, и теперь команда «Ариаке» рвалась в бой, чтобы получить свою долю победы. Можно предположить, что «Ариаке» отважно сунулся к «Безупречному» на дальность стрельбы своей артиллерии - 76- и 57-мм. Следовательно, и сам вошел в зону поражения по крайней мере «главного калибра» русского миноносца – его носового 75-мм орудия.
Вступил ли «Безупречный» в артиллерийский бой с японскими кораблями? На этот вопрос смогли бы ответить рапорты командиров «Читосэ» и «Ариаке», составленные по результатам боя. Однако в переводе на европейские языки их обнаружить не удалось. Не факт, что и на японском языке они существуют, а не погибли с другими архивами императорского флота в годы Второй мировой войны.
Очевидно, что на протяжении большей части боя японские корабли держались вне пределов досягаемости слабых пушек «Безупречного». В подобной ситуации, например, миноносец «Блестящий» огня не открывал: зачем разбрасывать попусту боезапас, когда все равно не добьешь? Но у «Блетящего» был шанс уйти, и в итоге большая часть его команды (погибли только 3 чел., в т.ч. командир кап 2-го ранга А.С. Шамов) выжила, перебравшись с тонувшего миноносца на систершип «Бодрый». На «Безупречном» же иллюзий относительно исхода боя быть не могло. Людям проще умирать, когда они сражаются. Ответный огонь «Безупречного» более чем вероятен.
Не секрет, что моряки русских броненосцев в Цусимском сражении стреляли плохо. У крейсеров этот показатель уже лучше. Миноносец же «Громкий» «залепил» только одному из дравшихся против него японских «истребителей», «Сирануи», 22 попадания. Русские миноносники стрелять умели, когда было по кому. Однако их пушки были малоэффективны. На «Сирануи» после сражения с «Громким» критических повреждений не было, потери японцев – 3 убитых и 7 раненых. В последнем бою легендарного миноносца «Стерегущий» русские моряки поразили 19 снарядами три неприятельских «истребителя» – только один из них, "Акэбоно", был вынужден выйти из боя из-за подводной пробоины и затопления в кормовой части, потери врага на всех трех кораблях – 1 убитый и 7 раненых.

Ни крейсер «Читосе», ни миноносец «Ариаке» в бою с «Безупречным» повреждений не зафиксировали, потерь в личном составе не имели. Нельзя полностью исключить, что командоры русского миноносца могли добиться попаданий в «Ариаке», но не результативных, японцы услышали только «стук по корпусу»… А вот «Безупречному» вражеские снаряды причиняли смертельные раны.
«Нанеся серьезные повреждения и видя, что неприятельский миноносец совершенно потерял боевую способность и скоро затонет, «Читосе» в 5 часов 27 минут прекратил огонь и вместе в «Ариаке» пошел к острову Дажелет» («Описание…).
Почему японские корабли ушли, предоставив погибающий «Безупречны» его судьбе, даже не дождавшись, пока он затонет? Ряд российских авторов называют причиной самурайскую месть за упорное сопротивление русского миноносца.

____________________________________________________________М.Кожемякин.

ОКОНЧАНИЕ ТЕКСТА ДАНО ПЕРВЫМ КОММЕНТАРИЕМ.