Трейлер к 5-му сезону «Может, я встречу тебя в подземелье?»
Вернется аниме в октябре этого года.
Вернется аниме в октябре этого года.
Процесс создания Арта. Кому-то нравятся такие впроцессники) поэтому, пусть будет😉
Первую строку Римель написал о небе.
Он обдумывал ее, месяц пробыв на вершине горы Арами и вглядываясь в простирающиеся над головой небеса – то чистейшую синеву, то черный покров туч, то белоснежное облачное поле, которому было не видно конца, то усыпанный звездами черный бархат. Невозможно было вложить небо в слова, не погрузившись в него, не дав небесам отразиться в собственном взгляде. Облака смотрели на него сверху, проплывая и оглядываясь, а звезды весело усмехались, дивясь человеку, столь увлеченному недостижимым.
Вторая строка возвышалась горами.
Римель долго ходил по изрезанным ущельями Камарнам, у подножия несокрушимых монолитов Дейнского хребта, по зеленым склонам Сенхийских скал и вокруг кратеров Семи Костров. Когда он молча смотрел, как закатный свет окрашивает багровым острые пики, наблюдавший за ним уже шестой день старый дракон спросил – зачем он это делает? Римель честно ответил, и дракон посмеивался ещё неделю.
Третья строка говорила о деревьях.
Много недель Римель не покидал лесов, шагая из сосновых боров троллей в ухоженные эльфийские сады, из темных северных дебрей в жаркие южные рощи. Три раза его пытались схватить, четыре – заколдовать и один раз – напоить чаем. Целый вечер он провел, беседуя с ведьмой Серой Чащи, и заключил, что мало кто сможет сравниться с ней в гостеприимстве и знании трав… а также умении говорить часами, не слушая собеседника.
Четвертая строка росла травой.
Сочные луга Нильфаса, поросшие густой зеленью камурайские долины, бледная, но упрямо рвущаяся вверх трава гномьих пещёр – Римель повидал все ее виды и касался разнообразных стеблей, мягких и жестких, пушистых и режущих пальцы. Однажды он в течение дня только и смотрел на то, как луг шелестит под прикосновениями ветра, прежде чем хотя бы поднять перо.
Пятая строка была незыблемой землей.
Римель пахал поля вместе с крестьянами и спускался в шахты с рудокопами, вертел в руках уголь и смотрел, как сквозь пальцы протекает морской песок. Он говорил с геомантами и геологами, слушал лекцию о земле от альва, и опровержение этой лекции от возмущенного гнома. Как-то раз, внимательно изучая понравившийся ему участок земли, Римель нашел залежи алмазов, сообщил об этом местному королю и забыл о копях.
Шестая строка раскинулась озером.
До того, как просто развернуть лист, он часами сидел на берегах озер – тихих лесных зеркал, исполинских котлов у подножия водопадов, цепочки немыслимо древних следов, перетекавших один в другой. Когда он касался пальцами водной глади, над которой плыл серебристый туман, из озера вынырнул гигантский ящер и сердито заревел; Римель бросил ему несколько крупных рыбин и извинился, что отвлекает.
Седьмая строка текла рекой.
Несколько месяцев он странствовал по рекам, заплывая в глубь болот и выходя на морские просторы; он гостил в деревнях рыбаков и помогал сплавлять лес по течению. Неведомо как заплывшие на реку орки захотели взять на абордаж торговый корабль, но Римель, как раз подыскавший хорошее звучание слов, лишь отмахнулся от них. Пираты решили, что это могучий безумный волшебник, и отступили.
Восьмая строка свистела ветром.
Римель несколько месяцев не ступал на землю, пребывая на борту летучих кораблей, в городах Народа Ветра и на палубах небесных крейсеров дракаев. Он ступал в самый центр урагана, ощущал мельчайшие потоки воздуха, что текли выше облаков, и много времени просто сидел, позволяя ветру обвивать его и скользить вокруг. Однажды он оказался близ воздушной битвы, и сердито упрекнул адмиралов за то, что они не дают ему слушать ветер, заглушая взрывами и грохотом оружия. Флотоводцы согласились переместиться на день пути к северу.
Девятая строка восходила утром.
Он встречал рассветы в десятках стран мира, смотрел на них из окна городской гостиницы и с порога пещеры, улыбался ему навстречу в пустыне и напрягал зрение, разглядывая восход сквозь снежные вихри. Когда Повелитель Льда обнаружил человека, стоящего на горе рядом с его цитаделью и глядящего на рассвет, он очень удивился.
Десятая строка светилась днем.
Римель пил чай душным полднем Огненных Земель, ходил по залитым ярким солнечным светом альвийским улицам, сравнивал дневные туманы Самрены с похожим на сумерки днем Темных Долин. Конечно же, он добирался и до краев мира – и не смыкал глаз в течение долгих полярных дней; этому изумлялись даже духи холода.
Одиннадцатая строка скользила тенями вечера.
Он погружался в сумерки деревень и городов, равнин и суровых гор, задерживаясь на грани времени суток и дивясь тому, какие причудливые формы могут принимать простые тени, если смотреть на них при должном освещёнии. Любуясь игрой теней близ оживленной таверны, Римель не заметил, как ее разрушили полностью и был искренне озадачен, когда его позвали в свидетели.
Двенадцатая строка темнела ночью.
Римель много суток не показывался на улицах в иное время, выходя лишь ночью, и впитывая темноту и то, как она меняет все образы и звуки, столь привычные в светлое время. Когда он в задумчивости бродил по ночному Фейреху, то неосознанно уклонился от шестидесяти трех попыток обчистить его карманы; воровская гильдия внесла Римеля в список неприкосновенных.
Тринадцатая строка лила дождем.
Тяжелые северные ливни, сезон дождей в западных лесах, тщательно контролируемая небесная вода юга – Римель побывал под всеми видами падающих с неба струй, ощущая ритм дождей и видя, как они бьются о землю. Он простудился, побывав под особенно сильным ливнем, и потом долго удивлялся тому, какие же странные и притягательные идеи могут прийти в голову во время болезни.
Четырнадцатая строка бежала звериными лапами.
Римель навещал зверинцы и ходил в глубине диких земель, наблюдая за животными и птицами; он беседовал с оборотнями и даже заходил в глубь Камурая, желая посмотреть на Близких. Герцог Амайда признавался, что, увидев человека, оживленно беседующего с волками, не знал что делать – хвататься за меч или же написать картину.
Пятнадцатая строка менялась сезонами.
Ему казалось, что на это уйдет больше строк, но по мере того, как Римель наблюдал за тем, как снег освобождает место цветам, как те становятся все ярче и пышнее, потом постепенно увядают и скрываются под снегом… он все больше понимал, насколько связаны времена года меж собой, и насколько трудно провести между ними ясную границу. Пожалуй, то же можно сказать и о времени суток – но о них строки были уже написаны.
Шестнадцатая строка извивалась дорогой.
Римель ходил по удобным широким путям и узким лесным тропинкам, разбитым дорогам многих веков от постройки и тем, что ремонтировали каждый год. Он вежливо отказывался от предложений его подвезти: чтобы понять дорогу, надо было пройти ее самому. Не выбирая пути намеренно, он, тем не менее, всегда шел по безопасной дороге, и ожидавшие одинокого путника разбойники нередко встречались со свернувшим в их сторону вооруженным отрядом.
Когда же заполнились все строки, кроме одной – Римель пришел в долину, которую давно приметил. Пустынное место, непривлекательное ни для кого, неподвластное никому… потому что было не нужно. Что возможно извлечь из такого клочка земли?
Извлечь действительно было нельзя. А вот принести свое – можно.
В центре долины Римель читал написанное – и она менялась. Сверкнуло синевой небо над головой, вознеслись могучие горы, поднялись деревья, зазеленела трава, обернулась плодородной почвой земля, заблестело озеро и зазмеилась река, повеяло легким ветром, мягко перетекли веселое утро, теплый день, насмешливый вечер и тихая ночь, пролился ласковый дождь, с интересом принюхались к деревьям звери, сверкнули, обретая новый цикл и замедляясь, сезоны, открылся путь, доступный немногим.
Каждая строка вплеталась в долину, каждое слово добавляло красок. Римель учился изображать у мира, но не заимствовал – все, что повидал он в странствиях, питало вдохновение, однако до копирования он бы никогда не опустился.
Когда Римель закончил читать, то осталась лишь последняя строка. Он оглядел трепетавшую на грани завершения долину, улыбнулся – и шагнул, ступая мимо гор и морей, через реки и луга, уверенно направляясь к центру мира.
Пройдя в утренние часы по мощеным брусчаткой улицам, мимо огромного здания почты и домов множества горожан, он остановился у возносившейся вверх библиотеки и стал ждать, прислонившись к ещё хранившей ночной холод серой стене.
Скрипнула дверь, и на пороге появилась девушка; она потянулась, отчаянно зевнув, и стала спускаться по ступеням, придерживая одной рукой набитую книгами сумку.
– Сайни! – позвал Римель, и она обернулась. Удивленно моргнула, словно не веря своим глазам; легко скользнула к гостю.
– Римель, – растерянно сказала она. – Это и в самом деле ты?
– Есть сомнения?
Сайни коснулась его плеча и улыбнулась:
– Уже нет.
Она порывисто обняла Римеля, и тот на мгновение закрыл глаза, улыбаясь ей в ответ. А затем сказал:
– Помнишь, я обещал кое-что для тебя написать?
– Конечно, – Сайни отстранилась и подняла сияющие глаза.
– Я это сделал. Пойдем, покажу… и, знаешь, мне там для финала нужна твоя помощь. Не возражаешь?
Девушка вновь сверкнула улыбкой, вложила пальцы в его ладонь; шаг, выводящий на путь, они сделали одновременно.
Семнадцатую строку Римель написал о доме.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Один приятель рассказывает другому
Моя девушка родила. Это просто невероятно ведь я бесплоден. Но ей удалось вылечить меня и родить. Правда ребёнок чёрный и смуглый но это от того что она обращалась к цыганке
Известная всем еще со школьных времен история любви богини весны и плодородия и повелителя подземного царства не перестает быть интересна читателям до сих пор. Существует уже много романов, фанфиков и комиксов про эти непростые отношения, но сейчас я хочу обратить ваше внимание на роман Скарлетт Сент-Клэр «Прикосновение тьмы».
Автор, заинтересовавшись мифологией, представила читателям свое видение известной истории.
Как мы помним по мифологии, Персефона - дочь Деметры и Аида, богиня весны и плодородия. Деметра очень оберегала свою дочь и прятала ее от богов в мире людей. Однако, в один прекрасный день, Аид посетил мир людей для осмотра трещин в земле после землетрясения, он хотел убедиться, что солнечный свет не проникнет в его мрачное царство. Тогда-то он случайно и увидел Персефону, он был поражен ее красотой и чистотой и захотел заполучит ее. Однако, Аид понимал, что Деметра никогда не подпустит к нему свою дочь. Тогда созрел план похищения.
И вот в вечно цветущем саду появляется прекрасный нарцисс. Персефона не видела этот цветок раньше и подошла к нему, чтобы полюбоваться им. В эту же секунду земля под ее ногами разверзлась и появился Аид на златой колеснице, он схватил Персефону и скрылся в подземном царстве. Свидетелями преступления стали Зевс и Гелиос, но они не захотели участвовать в распрях. Разгневанная Деметра обратилась за помощью к Зевсу, но он не хотел препятствовать желаниям брата. В конце концов все решилось тем, что Аид позволил Персефоне покидать подземное царство, чтобы отправиться в мир людей и принести весну, а также, чтобы встретиться с матерью.
В романе же встреча повелителя мертвых и богини весны значительно отличается от известного сюжета.
Начну с того, что действия романа происходят в вымышленном, но современном мире, где боги живут под боком у людей. Они скрывают свою божественную внешность, которая отличается рогами и ярким цветом глаз, магией. Однако, людям известно, что среди них живут боги. Греческий пантеон владеет клубами, ресторанами, а также выбирает себе фаворитов среди людей, которых одаривают «благом».
Персефона - юная белокурая девушка. Она прожила почти всю свою жизнь в заточении, в оранжереях своей матери. Деметра позволяла ей общаться только с нимфами и держала как можно дальше от богов. Богиня весны убеждена, что никакая она не богиня, так как у нее нет магических сил. Она не только не может вырастить хотя бы росточек, при прикосновении ее руки растения погибают и иссыхают.
Но однажды девушке удается убедить свою мать ослабить хватку и отпустить ее в мир людей, чтобы учиться в университете и жить как смертная. И ей удается придерживаться своей роли, Персефона заводит друзей и даже получает стажировку в известном издательстве. И вот ее подруга приглашает ее посетить известный на весь город клуб «Неночь», а известен он тем, что владеет им сам Аид. Персефона помнит указания матери и отказывается как может. Но в итоге она все же оказывается в клубе.
Там она, конечно же, встречает Аида, но еще не знает, что это он. Осознание приходит к ней уже после того, как она проиграла ему в карты и невольно заключила сделку.
Дело в том, что в этом мире, Аид заключает сделки со смертными путем игры и дает победителю, что он хочет. Либо же забирает, что угодно Богу мертвых у проигравшего.
Условиями его сделки с Персефоной было то, что она должна создать жизнь в подземном царстве.
Не буду пересказывать весь сюжет. Но, я думаю, ожидаемо, что спустя множество недопониманий, ссор и уловок, Персефона ловит себя на мысли, что она влюблена Аида.
«Может, дело было в том, что богиня знала - ей угрожала опасность влюбиться в бога, которого ненавидела ее мать и который навязал ей контракт, который она не могла выполнить».
Персефона в этом произведении предстает как девушка, которая готова на все ради того, чтобы получить свободу. Будучи узницей своей матери и, наконец, ослабив оковы, она не хотела снова попадать в плен, даже если это ее возлюбленный. В связи с этим, она испытывает множество сомнений по поводу своих чувств и чувств Аида.
«Как она могла желать его? Он представлял собой полную противоположность всему тому, о чем она мечтала всю свою жизнь. Он был ее тюремщиком, в то время как она жаждала свободы».
Хочу сказать, что меня постигло разочарование только под конец романа. Дело в том, что автор применила, уже изрядно лично мне надоевший, прием со спором.
Аид поспорил с Афродитой, что никто в него не сможет влюбиться и в этот же день он встретил Персефону. Когда богиня весны об этом узнала, то, конечно, не обрадовалась. И ее, и без того, многочисленные сомнения, только умножились.
Создается впечатление, что все проблемы в отношениях главных героев от того, что они просто не могут нормально друг с другом поговорить. К примеру, сомнения Персефоны в том, что Аид действительно испытывает к ней чувства, восходят к тому, что он выражал их только действиями, а для нее было важно, чтобы он это озвучил. Даже когда она произнесла заветную фразу ему напрямую, он не ответил. Позже, в разговоре с подругой, девушка говорит, что если бы Аид ответил ей тогда, то она бы закрыла глаза на все остальное и сейчас была бы с ним. Однако, в любом случае, их расставание было недолгим.
Также хочу отметить, что конфликт Персефоны с матерью будто не полный. Дело в том, что Деметра узнала об отношениях своей дочери с Аидом (застала их в самый интересный момент) и попыталась снова ее заточить, но любовь пробудила в Персефоне магические силы и она смогла дать отпор матери. После этого Деметра в роли препятствия для любви просто вышла из сюжета. Хотя нам открывается причина столь трепетного отношения к дочери - когда Персефона была еще младенцем, Деметра захотела узнать, что уготовано для ее ребенка судьбой, и она узнала. Мойры предсказали, что богине весны суждено стать царицей подземного царства и супругой бога мертвых. Оттого перепуганная мать и спрятала свое дитя как можно дальше от взора богов. Резкое исчезновение из сюжета Деметры создало у меня впечатление, будто она еще появится в произведении, чтобы помешать этой связи. Возможно ее стоит ждать во второй части романа.
Плюсом хочу отметить детальные описания главных героев, как их человеческого, так и божественного облика. А также очень красочные описания подземного царства.
В целом, роман мне понравился. Я люблю иногда почитать легкие фэнтезийные романы. Тут и любимая многими история «от ненависти до любви», и светские мероприятия, и прекрасные платья, и, конечно же, греческие боги. Однако, постоянные переживания главной героини характеризуют ее как некую инфантильную молодую девицу. Хотя, ради справедливости, стоит отметить, что скорее всего она такой и должна быть.
Я могу рекомендовать роман, особенно тем, кто любит романтические фентези и тем более тем, кто интересуется мифологией. В произведении определенно представлен оригинальный взгляд на историю Персефоны и Аида. Также плюсом будут постельные сцены (😳) без излишней слащавости, что делает из более реалистичными.
Спасибо, что дочитали мою статью до конца ❤️ Ждите продолжения о второй части романа)
Спортивный мотоцикл Принца с трудом пробивался сквозь чащу. Путь недавно расчистили – убрали камни и ветки, вырубили кусты, но это мало помогало. Колёса пробуксовывали на неровной почве, а мотор ревел, извергая клубы сизого дыма. Всё это было крайне неуместно в сказочном лесу. Поэтому Принц нервничал и злился, но упрямо подгонял вперёд своего стального коня. Цель была близка!
А вот и заветный грот. Неужели до сих пор его никто ещё не находил? В нескольких километрах отсюда находится курортная зона, а автострада совсем рядом – надо лишь съехать с асфальта и обогнуть холм.
Принц заглушил двигатель и снял шлем. Да, стоит признать, тут довольно красиво. Слух стал постепенно различать тихие лесные звуки – шелест листвы, потрескивание веток. Чу! Вот в кустах пискнула какая-то пичуга, а ласковый весенний ветер снёс в сторону запах масла и бензина. Пахнуло чем-то терпким и пряным.
От непривычных ощущений у Принца закружилась голова. В таких местах он бывал редко. Для него «поездка на природу» означала поход на пляж или катание на яхте. Тут он чувствовал себя каким-то первобытным дикарём, который забрёл в далёкую страну, полную опасностей и чудес.
Попади он сюда неподготовленным – было бы легко растеряться. Однако ему дали достаточно точные инструкции, да и всё вокруг старалось ему помочь. Вот большое дерево словно отступило в сторону и приветливо машет веткой в нужном направлении. В невысокой траве появился заяц. Он тут же побежал в пещеру и остановился у входа. Смотрит – идёт ли за ним человек? Стая галок кружит над Принцем так, как будто подталкивает к нужным действиям. В глубине пещеры тоже кто-то приветливо курлычет.
-Да, понял, понял я всё, - проворчал Принц. С одной стороны, такая забота, что приятно! С другой стороны, немного обидно. Он всё же не настолько тупой!
Чтобы показать лесной живности, что он не робкого десятка, Принц быстро и решительно вошёл в пещеру. Внутри, несмотря на холод, было довольно уютно и светло. Прямо посередине, стоял хрустальный гроб с Белоснежкой. Лучи солнца подсвечивали его, пробиваясь откуда-то сверху. Как театральные прожекторы, они создавали весьма интересную картину -выделяли центр композиции, давая понять, что всё вокруг создано лишь ради него.
-Ничего себе! Ну, вы и постарались! – снова обратился к невидимым наблюдателям Принц. Он восхищённо потрогал дорогой хрусталь и осмотрелся. Как сюда затащили столько реквизита? Какие-то занавеси, блестящие камни и шикарная мебель.
-Давай, целуй уже!
Кто это сказал? Или Принцу послышалось сквозь скрип мотоциклетной экипировки? Ну, честное слово, это уже перебор! Как будто бы он сам не догадался!
Крышка гроба была заботливо заблаговременно убрана. Белоснежка же выглядела просто шикарно, как и положено сказочной принцессе. Чего не поцеловать-то?
Принц подошёл к краю гроба, наклонился над девушкой и неожиданно замер.
«Что-то дама не первой свежести!», мелькнула мысль в его голове. Нет, не подумайте - никакого трупного запаха или пятен! Просто когда тебе говорят о сказочной принцессе, то обычно ожидаешь увидеть молодую девушку, а тут… Не старуха, конечно, но вполне себе взрослая женщина лет тридцати.
Впрочем, Принц помнил, что мужчины обычно плохо определяют возраст женщины. Стоит ей сделать новую причёску или накрасится как-то иначе – и вот перед тобой уже совсем другая женщина. Плюс или минус десять лет– какая разница? Лишь бы человек был хорошим!
И насчёт кожи Белоснежки слухи явно не врали. Словно мраморная статуя, одетая в роскошное платье! В моде Принц тоже был не силён, но часто видел дам в дорогих нарядах. Судя по всему, тут не поскупились!
А какой шикарный бюст можно разглядеть в глубоком декольте! Неплохо, неплохо…
Принц осторожно потрогал лоб красавицы. Холодная! Потом легонько ущипнул за щёку. Да, реальное волшебство - никакого грима!
Принц воровато огляделся вокруг. Никто не заметил хулиганства? Камер нет?
Как-то он был на одном квесте про вампиров, там тоже одна девица лежала в гробу. Но сразу, ещё издалека, было видно, что актриса. А тут всё по-настоящему. Никакого сравнения!
Наконец он решился и, неловко изогнувшись, приступил к поцелую. Всё вокруг затихло, словно зрители во время кульминационной сцены. Даже чирикание снаружи оборвалось на самой высокой ноте.
-Хам! – уверенным боксёрским хуком влетела Принцу пощёчина.
Трудно ожидать такой прыти от девушки, ещё недавно лежащей замертво.
Белоснежка мгновенно выскочила из гроба и побежала к выходу. Как у неё так получилось? Тренировалась, что ли?
-Позвольте! – кинулся за красавицей обескураженный Принц. - Что не так-то?
-Ты как с дамой обращаешься? Облапал всю, обслюнявил…
Девушка покраснела и вся пошла пятнами. Они были даже на груди. Теперь её вряд ли назвали бы Белоснежкой. Принц же совсем растерялся:
-Но ведь такие правила! Как бы иначе я тебя расколдовал?
-Тебе было сказано поцеловать, а не за грудь хватать.
-Я не хватал. На гроб облокотился, рука соскользнула – равновесие потерял.
-Тоже мне – принц! Целоваться не умеет. Потренировался бы на помидорах!
-Подумаешь, какая неженка!
Белоснежка стремительно бежала через лес в сторону дороги. Принц еле поспевал за ней:
-Да куда ты несёшься?
-Домой! Хватит с меня этой романтики.
-Подожди. Давай всё обсудим – узнаем друг друга получше.
-Уже достаточно…
Принц и Белоснежка ушли довольно далеко от грота. Вокруг повисла тишина. Семь гномов вышли из кустов и нестройной толпой сгрудились у пещеры.
-Я же говорил, что ей блондины нравятся, - мрачно сказал Ворчун Умнику.
-Да, план так себе. Эдак мы от неё никогда не избавимся.
Настроение у всех было подавленное. Лишь Весельчак, как обычно, лучился оптимизмом:
-Ну, не в первый раз! Просто наша девочка особенная. А вы ей кого попало подсовываете.
-Чай, не средневековье на дворе. Принцев на всех не напасёшься. Выбор-то небольшой.
Хотя лишь одного из гномов звали Ворчуном, но сейчас он выражал общее мнение. Да и весь сказочный лес вокруг как-то приуныл. Животные попрятались, краски поблекли, а звуки стали глуше. Пещера с хрустальным гробом потеряла всё своё очарование. Теперь она выглядела пошло и неуместно, как глупая шутка на званом ужине.
-Может, попробуем всё-таки какого-нибудь айтишника? – тихо спросил Скромник. – Они сейчас зарабатывают неплохо.
-В любом случае, надо пробовать ещё раз, - решительно подвёл итог Умник. – Чихун, давай быстро за грузовиком, пока они далеко не ушли.
В это время Белоснежка уже почти добралась до автострады. Её причёска растрепалась, платье набрало репейных семян и порвалось в нескольких местах. Всё же лес, даже пригородный, не место для сказочных принцесс в вечерних платьях. Её туфли с высокими каблуками при каждом шаге проваливались в почву. Но, несмотря на это, она шла довольно быстро. Принц здорово отставал.
Вот уже и ограждение дороги. Длинное платье помешало Белоснежке сразу перелезть через него, но эта заминка дала очередной шанс Принцу. Он всё ещё не терял надежды как-то объясниться:
-Подсадить?
-За жопу хватать не надо. Сама справлюсь!
Белоснежка, хоть и не с первой попытки, ловко перескочила через отбойник. Принц махнул было рукой, но всё же бросил последний аргумент:
-Ну, давай я тебя в ресторан приглашу, что ли…
-Ты за кого меня держишь? Я тебе что, дешёвка какая-то, за еду…
Бац! Грузовик Чихуна сбивает девушку. Её тело отлетает на несколько метров и с жутким шлепком падает на асфальт.
-Апчхи!
-Будь здоров! – хором отвечают Чихуну гномы. – В яблочко!
Весельчак хотел было похлопать оторопевшего Принца по плечу, но не достал, а потому просто толкнул кулаком в бедро:
-Ох уж эти современные девицы, да? Чего им надо – непонятно!
-Хватит болтать! Убираем, пока кто-то полицию не вызвал!
Семь гномом работал слажено. Было хорошо видно, что для них это не в новинку - бросить труп в придорожные кусты, убрать грузовик и быстро смыть кровь с асфальта. Когда случайная одинокая машина пронеслась мимо, её водитель увидел лишь Принца, стоявшего с глупым видом у обочины. Гномы к тому времени уже тащили тело Белоснежки обратно в лес.
-Эй! Вы чего сделали, мелкие ушлёпки? Мы так не договаривались! – опомнился Принц и кинулся следом.
-Не дерзи нам, мажор…
-Ты не справился. Пришлось нам.
-Уж, как умеем.
Принц решительно забежал вперёд и преградил путь процессии:
-А ну ка, объясните, что тут происходит!
Гномы остановились и грубо, как мешок с мусором, бросили свою ношу. Умник устало сел в траву:
-Ну, нет у нас волшебного веретена! А как прикажешь её угомонить? Девке уже за тридцатник, а всё на нашей шее сидит. Этот жених ей толстый, тот прыщавый, а ты… ну, сам слышал, чего уж там. Ещё разок попробуем, но если опять, то…
Умник запнулся, но Ворчун тут же подхватил мысль, словно давно хотел высказать то, что другие не решались:
-… людоеду отдадим. В ней килограмм семьдесят – не меньше.
-Да, он любит девушек в теле, - хихикнул Весельчак, - Вчера опять говорил, что ему в ресторане официантка нужна – сильная и выносливая.
-Начнёт с низов, а там, глядишь, и до менеджера дорастёт. Замуж не хочет, так пусть хотя бы деньги в семью приносит, - буркнул Простак.
Отдохнув, семь гномов взяли тело Белоснежки и скрылись в лесной чаще. А Принц завёл свой мотоцикл и поехал навстречу новым приключениям - через полчаса у него был назначен приём у стоматолога.
Первая часть Сказка о том, как лесной бог полюбил бессмертную душу. Часть 1
Вторая часть Сказка о том, как лесной бог полюбил бессмертную душу. Часть 2
***
Терзаемый чувством вины перед возлюбленной, богом смерти и богиней жизни, Сильва не решался отправиться в мир богов, чтобы снова просить о помощи. Он бродил по земле, не разбирая дороги, видел, как от войн, эпидемий и природных катастроф умирают миллионы; но также видел, как заново отстраиваются города, как вырубаются леса и теперь уже, оправившись от разрушений, вновь множатся создания старшей сестры.
Новые страны определились с границами, мужские платья заменили смокинги, города обзавелись новейшими коммуникациями, каменные джунгли разбавил металл и информационные технологии, а лесной бог всё странствовал, со временем ощущая, как его связь с миром богов и собственными созданиями становится тоньше.
Однажды он решил поговорить с богом западного ветра, но не смог, ведь брат не отозвался на его призыв.
— Его больше нет с нами, — сообщил слабый огонёк старшей сестры, нависший над головой Сильвы. — Люди научились управлять погодой, оттого северный, южный, восточный и западный ветры более не подчиняются нашим братьям, а раз необходимости в них нет…
— Неужели они сделались звёздами в бескрайнем просторе космоса?
— Так и есть. Все мы слабеем, брат. Люди больше не верят в богов, теперь на первом месте наука, логика, торжество разума. Духовное мало что значит для новых созданий земли.
— Но я знаю как минимум одну душу, которая должна помнить обо мне.
— И где она сейчас?
И тут до лесного бога дошло, что несколько столетий любимая им душа прожила сама, без его вмешательства. Он не знал, что с ней, и в какое тело занесло тёплую энергию очередное перерождение.
Сильва тотчас отправился во владения старшего брата, но обнаружил, что грань между мирами практически стёрлась. Не ощущалось присутствие ни речного бога, ни бога дождя, ни богини плодородия, ни бога огня — все они, один за другим, покинули планету.
Дымка бога смерти и перерождения совсем поблёкла, говорил он слабо, едва ли складывая буквы в слова, а слова в предложения.
— Неужели ты не успокоился, брат, — спросил он, плавно переместившись от одного яркого огонька души к водовороту судьбы.
— Я хотел извиниться перед тобой и снова попросить отыскать Аниму.
— Какое имеет значение, найдёшь ты её или нет? Скоро мы все канем в пустоту. Люди научились контролировать смерть, они живут очень долго. Многие из них отправились в космос покорять новые миры. Они больше не верят в нас, оттого наше пребывание здесь не требуется.
— Пока Анима помнит обо мне, пока её душа чувствует связь между нами, я буду рядом. Хочу ещё раз увидеть её глаза или почувствовать тепло тела, и не важно, животное это будет, растение, насекомое или человек.
— Хорошо, брат. Это будет прощальный подарок от меня, ведь я чувствую, что скоро уйду вслед за братьями и сёстрами. Богиня жизни тоже существует последние мгновения, ведь люди теперь знают, как создавать себе подобных без акта любви.
Лесному богу было больно слышать откровения старшего брата, но он ждал, когда тот сообщит ему текущее пристанище Анимы.
— Душа в большом городе, живёт в обычной коробке, кои у людей называются апартаментами или, проще говоря, квартирами. Она относится к людям творческим, тем немногим, что всё ещё творят своими руками, без помощи роботов и искусственного интеллекта.
Сильва поблагодарил брата, попрощался с ним, выразил признательность за доброту, и как только он сделал шаг за пределы божественного царства, связывающая их с землёй нить оборвалась. Границы мира окончательно размылись и исчезли. Где-то там, далеко, энергия Отца слилась с энергией детей, и они унеслись прочь, оставляя лесного бога в молчании и одиночестве.
Сильва всё ещё черпал силы из почвы и остатков деревьев — так забавно и странно, что под конец существования его поддерживали собственные творения. Он принял образ современного человека, это было не сложно, ведь он проделывал подобное раньше.
Оказавшись на ярких, невзирая на ночь, улочках большого города, Сильва с интересом рассматривал детали быта совсем чужих людей. Злость на тех солдат до сих пор жила в его сердце, но любопытство пересилило и её. Раскованные женщины, напомаженные мужчины, пыльные проспекты, увешенные электронными рекламными щитами, блестящие здания, упирающиеся пиками в небо, и бесконечные дорожные развязки, пестрящие самыми разными видами транспорта.
Среди шума, блеска, ярких огней и душных людных переулков, Сильва разглядел на одной из улиц пёструю голографическую афишу с названием художественной выставки: «Как лесной бог полюбил бессмертную душу». Ниже значилось, что картины известной художницы отбросят зрителя к потерянным истокам, наполнят сердца приятными, но давно забытыми мистикой и романтизмом, они позволят увидеть трогательную историю любви, родившуюся в воображении автора.
Деревянный браслет соскользнул с кисти и рухнул подле проектора.
— Неужели это она? Неужели действительно помнит меня?
— Эй, красавчик! — рядом возникла раскрашенная косметикой пьяная девчонка. Она невинно поджимала губки и глупо хихикала. — Понравилась рекламка? А я знаю, где эта выставка, хочешь, провожу?
Сзади подбежала пара взволнованных парней. Они раскланялись в извинениях и оттащили подругу от незнакомца.
— Но я хочу попасть на эту выставку, — остановил их лесной бог.
Девчонка оживилась, вырвалась из рук друзей и, подойдя ближе, ещё более нахально хлопнула Сильву по плечу.
— Тогда вперёд! Она ещё открыта.
По дороге девчонка распиналась, рассказывая, какое сильное впечатление на неё произвели картины, сокрушалась, что ей не довелось испытать подобной любви. Её друзья тихо шли позади, бросая лишь короткие внимательные взгляды на странного мужчину, совсем не похожего на местных. Было ли дело в его жестах, походке или манере речи, они не знали, но что-то определённо вызывало тревогу.
— В этом году деревья в парке выглядят такими вялыми, — вдруг завела новый разговор девчонка, — словно им чего-то не хватает. Ну, оно и понятно. Хотя в городе столько новых электрокаров появилось, да и воздушный транспорт тоже на электричестве запустили. Всё равно. Чего-то им не хватает.
— Может, человеческой любви и места на этой земле, — задумчиво ответил Сильва.
— Может! — новая знакомая громко щёлкнула себя по лбу. — И как я раньше об этом не думала! А вот она думала. Она всегда мне об этом говорила.
— Кто она?
— Она?
— Ну, та, что тебе об этом всегда говорила.
— А «она» — это владелица выставки, собственно, автор картин.
— Ты её знаешь? Какая эта женщина?
— Очень творческая, отстранённая, немного не в себе, но невероятно красивая, прям как вы.
Девчонка снова захихикала и обернулась к парням, чтобы те её поддержали.
Когда они остановились у очередной красочной витрины, на улице пошёл дождь, но не младший брат лесного бога был тому причиной, а запланированная на вечер программа сгона и разгона туч.
Двери в выставочный зал сами собой отворились, впуская очередных посетителей. В полупустом зале стены увешивали картины ручной работы. Их автор красками проходился по холсту, соединяя цвета и сюжеты. Но лесного бога поразило не мастерство художницы и не оттенки, которые она использовала, а образы.
Указатель сообщил, с какой стороны необходимо начинать ознакомление, и Сильва медленно, в сопровождении троих подростков, направился к первой картине. На ней, плачущая девушка с корзиной белья встречает высокого мужчину в странном одеянии. Он склоняется над ней и смотрит с укором.
На второй картине тот же мужчина протягивает теперь уже улыбающейся возлюбленной деревянный браслет. Следом художница нарисовала очень красивую бабочку, сидящую на жёлтом лепестке крохотного цветка.
Выставка уходила всё глубже в помещение, и вот перед зрителем возник образ дворняги, облизывающей руку того же мужчины, но уже одетого иначе. Потом бескрайняя степь и двое улыбающихся людей в доспехах, мчащихся к военному лагерю.
Самой большой картиной стало гигантское дерево, каштан. Тот же мужчина лежал на одной из толстых веток, прикрывая глаза от просочившегося через листву солнечного света.
Ближе к концу полотна демонстрировали одиноких людей и животных, блуждающих по улицам, парками или плывущих по морям в поисках. Самая же последняя картина изображала красивое мужское лицо, в котором лесной бог узнал себя.
— А почему вы не сказали, что являетесь моделью этой художницы? — восхищённо пропищала девчонка. — Вы же с ним одно лицо. Глядите, парни! Ведь правда?
Лесной бог молчал, он надеялся что слёзы, вновь возникшие на его щеках, будут последними в этой земной жизни. Она всё помнила. Анима никогда не забывала о нём. Но где она сейчас?
Подходя к крайней стойке, где администраторы предлагали приобрести оцифрованные картины, лесной бог увидел её. Стройная, утончённая, с огромными зелёными глазами и длинными бордовыми волосами. Чёрное платье до колен аккуратно обтягивало хрупкую фигуру.
— Так вот как ты выглядишь на этот раз, моя Анима.
Девушка обернулась на слова, и снисходительная улыбка владелицы выставки тотчас сползла с алых губ. Она долго смотрела в лицо незнакомца, затем подошла ближе и едва коснулась кончиками пальцев его щеки, а потом и волос.
Присутствующие прятали улыбки, кто-то и впрямь начал замечать несомненное сходство, кто-то даже попытался сфотографировать очарованных друг другом мужчину и женщину.
— Ты нашёл меня, — тихо произнесла она. — Создание из моих снов.
— Так вы знакомы?! Я так и думала, так и… — затараторила девчонка, пока двое друзей не вывели её за пределы выставки.
— Идём! — новая Анима схватила лесного бога за руку и потянула за собой на дождливую улиц.
Они бежали по мокрым дорожкам не останавливаясь, зачарованные долгожданным воссоединением. Женщина с трудом сжимала широкую ладонь крохотными пальчиками, но отпускать её не собиралась. Они не отводили глаз друг от друга и под сенью парковых деревьев Анима и Сильва впервые поцеловались.
Лесной бог снял с запястья деревянный браслет и мягко надел его на ручку возлюбленной.
— Как тебя сейчас зовут? — спросил он, обнимая насквозь промокшую девушку.
— Мэя.
— Какое красивое имя.
— А я не знаю твоего, мужчина из снов.
— Когда-то ты называла меня Сильвой.
С того дня Анима Мэя и Сильва стали неразлучны. Они прожили вместе долгие сто лет, и на новую морщинку на лице Мэи, Сильва добавлял одну себе, так они смогли состариться вместе. Сильва рассказал кто он на самом деле, подтвердив правдивость слов тем, что оживил давно увядшие цветы в квартире возлюбленной.
Когда волосы Мэи окончательно поседели, а на лице больше не осталось свободного места для новых морщин, она готовилась в последний путь, попросив лесного бога забрать её в космос вместе с собой.
Так и случилось. С последним воспоминанием и с последним вздохом Мэи, держащий её за руку Сильва растаял. Их энергии сплелись воедино и отправились далеко-далеко, в холодную пустоту космоса, чтобы продолжить свою жизнь среди звёзд.
Конец!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Вторая часть из трёх.
***
Лесной бог получил ответ не сразу. Долгие годы душа ждала, блуждая между небом и землёй. Как объяснил бог смерти, это время давалось для того, чтобы понять, сможет ли она снова войти в человеческое тело и не совершить прошлых ошибок.
Прошло около ста лет, прежде чем старший брат рассказал о новом перерождении, и лесной бог отправился в путь, в далёкие земли возникших империй. И по мере его продвижения менялись людские облики и порядки. Народы всё ещё верили в богов, но их вера преобразилась. Появилось больше храмов и обрядов, но вот искренность в помыслах постепенно таяла.
Вступив на землю кочевников, образованную в результате завоеваний, Сильва попал в центральный город интересного народа. И хотя быт людей мало интересовал его, он отмечал, как сильно расслоилось общество. Прежде, чем дойти до дворцов императорской семьи, лесной бог встретил невообразимую бедность людей самого низшего сословия. Браслет и южный ветер подсказывали ему, что нужно идти дальше. И вот, оказавшись на территории императорских владений, Сильва остановился.
Прежняя рубаха и штаны соединились, превращаясь в зелёное мужское платье с вышивкой под стать местной моде. Волосы на голове собрались в плотный пучок, руки утопли в широких рукавах, а ноги скрылись под мягкими сапогами.
Лесной бог прошёл по широкому мосту, выложенному каменной плиткой, до высоких ворот с загнутой крышей и золотой черепицей. Невидимый для охраны, он без препятствий перешагнул через границу, за которой открывалась территория богатых теремов и огромных величественных площадей.
Местные чиновники в одинаковой одежде ровными рядами спускались по серым ступеням, здесь же прохаживались знатные дамы, тянущие за собой вереницу прислуг. Таких насупленных и разукрашенных лиц лесной бог ещё не встречал.
Он простоял на одном месте два дня и две ночи, прежде чем деревянные бусы заявили о своём владельце.
Это было тёплое весеннее утро. Через площадь, на которой стоял Сильва, бежал разодетый в такие же громоздкие одежды мальчуган. Испачканное в грязи лицо выражало неподдельную радость и довольство собой. Следом бежали две служанки, и по их мольбам Сильва понял, что мальчишка относится к знатному роду.
Он пронёсся мимо, скинув попутным ветерком браслет. В эту же секунду Сильва обнаружил себя, вызвав у служанок крик испуга. Увидев незнакомца, глаза мальчика загорелись. Он улыбнулся ещё шире, подошёл ближе и протянул руки в приветствии:
— Я Нин Ди, а ты кто?
Лесной бог смотрел на него прямо, не мигая, желая получше изучить лицо мальчишки.
— Сильва.
— Странное имя, таких у нас не бывает. Откуда ты?
— Отовсюду.
— И что ты видел?
— Видел, как люди поднимаются из грязи, чтобы построить стены великих империй.
Мальчишка рассмеялся.
— Ты интересный. Пойдём со мной.
— Так вот кем ты стала, — тихо произнёс лесной бог, но Нин Ди его услышал:
— Я мальчик, а не девочка. Оставь такие шутки.
— Господин, Ки Нин Ди, господин! — звали испуганные служанки. — Отец и мать будут искать вас! Вернитесь!
Но мальчишка уже и сам повернул домой, увлекая за собой нового знакомого.
— Это Сильва и он идёт со мной. Хочу познакомить с отцом и матерью.
Едва ли доставая головой до пояса Сильвы, мальчишка держался весьма гордо. И пусть иногда в его глазах проскальзывала хитрая искорка, со стороны они казались невероятно печальными. В этом лесной бог усматривал неподдельное сходство с Анимой, однако характеры людей разных полов, эпох и классов явно отличались.
За чередой каменных мостов, нависающих над императорскими прудами, и узких улочек, проходящих мимо ярких теремов, предназначенных для прислуги и чиновников дворца, появились каменные ступени, уводящие гостей к красивому трёхэтажному строению. Красные балки подпирали изогнутую зелёную крышу, каменные изваяния божеств перемежёвывались с подставками для благовоний. Строение уходило в скалу, густо занесённую зелёными деревьями.
Мальчишка вырвался вперёд и с натугой отворил тяжёлые двери дома. Лесной бог видел, как переглядываются служанки, гадая, как сильно им влетит за то, что впустили в дом хозяев незнакомца.
— Это мой дом, — вскинув подбородок, заявил Нин Ди. — Мой отец — брат десятой жены императора.
— Наверно, ты был очень хорошим псом, — задумчиво протянул лесной бог, оглядывая роскошное убранство дома.
— Что ты говоришь? Каким псом?
— Обычным псом — с коричневой шерстью и длинным пушистым хвостом.
— Ты и правда очень странный, Сильва. Но подожди, пока вернутся мои родители.
Мальчик увлёкся принесённой служанками едой, а Сильва отправился изучать новое место, отмечая, что эта жизнь Анимы ещё лучше прежней. Стены дома, украшенные рисунками птиц, драконов и прочих животных, придавали месту динамики и почти сказочного торжества. Но было и ещё кое-что. Сильва заметил много оружия и доспехов на подставках. Местная прислуга глядела с опаской на постороннего, но никто из них не смел задавать вопросов молодому господину.
— Твой отец полководец? — спросил лесной бог после короткого осмотра дома.
— Нет, начальник императорской стражи, а что?
— Он любит войну.
— Я тоже люблю. Хочу быть воином, защитником родной земли. И я им буду. Отец уже нашёл хорошего учителя, и он завтра приедет сюда.
— А как же мир и процветание?
— Их не бывает без войны. Сначала нужно всех объединить, а потом уже и пожить можно.
Мальчик с огромным удовольствием уплетал рис, скатанный в ровные шарики.
— Садись и ты поешь.
— Мне не нужно.
— Как это? Всем нужно есть!
— А мне нет. Ешь. Не торопись.
Лесной бог сел у стены подогнув под себя ноги. Мальчишка глядел на него и улыбался заевшимся ртом. Теперь они снова вместе, думал Сильва, снова едины с Анимой. И он не оставит Нин Ди, пока не придёт время.
— Господин, господин, — позвала лесного бога одна из служанок, молодая девушка с убранными назад волосами, — но как же вы объяснитесь перед родителями Нин Ди. Господин Ки очень суровый мужчина, он не пустит незнакомца в дом.
Сильва задумался, мягко улыбнулся, восхитив служанку идеально белыми, будто не настоящими зубами и произнёс:
— Теперь я должен всегда находиться рядом с Нин Ди, поэтому с его отцом и матерью решу вопрос мирно.
Понятнее девушке не стало, но она низко поклонилась и отошла в сторону, где ей и полагалось стоять.
К вечеру в доме появились супруги. С лицом в белилах и ярко красными губами, мать Нин Ди короткими шашками следовала за невысоким плотным мужчиной в армейском обмундировании.
Мальчишка выскочил навстречу семье с радостным воинственных криком, за что был вознаграждён тёплыми объятиями от матери и дружеским хлопком по спине от отца.
— Я привёл в дом друга! — тут же заявил малыш, заставив отца и его личную охрану напрячься.
— Кто вы такой? — поинтересовался отец семейства, в соответствующей занимаемой им должности манере.
— Моё имя Сильва, — ни капли не смущаясь, ответил лесной бог.
— Меня не интересует ваше имя! Как вы тут оказались и зачем задурили голову сыну?
— Папа! Сильва мой др…
— Молчать! Увести ребёнка, — скомандовал мужчина.
Мать со служанками быстро покинули гостевой зал и теперь в нём, помимо Сильвы, остались только охранники и сам начальник императорской стражи.
— Отвечайте немедленно, не то велю отправить вас в ведомство наказаний.
— Вы хотите услышать правду или то, что успокоит встревоженного отца?
Мужчина переглянулся с охранниками.
— Взять этого умника!
Но стоило конвоирам приблизиться к лесному богу, как его образ пропал, сделавшись невидимым для людей. Сильва обошёл отца и возник у него за спиной, вызвав волну ужаса и негодования присутствующих.
— Что за фокусы?!
— Пусть ваши люди выйдут за пределы комнаты, — повелительным тоном потребовал Сильва. Лицо его тотчас сделалось суровым, да таким, что охрана без слов начальника медленно попятилась к выходу.
В ту же секунду яркий свет зажегся над плечом лесного бога — пришла старшая сестра.
— Как смеешь ты впутывать людей в свои проблемы! — возмутилась она.
— Твои создания необузданно жестоки и глупы. Они вырубают мои леса, чтобы строить себе дома и корабли для войны. Советую помолчать.
Сестра вознеслась к потолку, и её свет стал ещё ярче.
— Прости за это, брат, нам ни к чему вражда, но не трогай этого человека и его семью.
— Его семья теперь моя, пока в ней живёт Анима.
— Анима? — влез в разговор и без того до смерти напуганный начальник стражи. — Какая Анима? Здесь таких нет.
— Твой сын есть перерождение близкой мне души. Я буду оберегать его до самой смерти.
— Кто ты?
— Какая разница. С твоей семьёй не приключится зла, пока я здесь.
Богиня жизни тут же растворилась, а отец Нин Ди упал на колени.
— Воля твоя, владыка, с этих пор для меня закон.
— Да будет так. Зовите меня Сильвой.
С тех пор лесной бог жил в семье Ки. К нему относились с почтением и благоговейным страхом. Служанки, да, собственно, и сам начальник императорской стражи, старались реже попадаться ему на глаза, а вот Нин Ди не отходил от странника ни на шаг.
Мальчишка рос, превращаясь в сильного и умного мужчину. Женщины дворца смотрели на него с неподдельным восхищением, мужчины — с завистью. Как и мечтал, Нин Ди вступил в ряды военных. Каждый день он оттачивал удары с опытным мастером, улучшая боевое мастерство. И была у него лишь одна слабость — лесной бог.
Нин Ди мог часами вести беседы с лучшим другом, лицо и тело которого ни на день не постарело с их первой встречи. А в народе уже поговаривали, что в доме Ки поселился демон.
Лесной бог сопровождал Нин Ди во всех поездках и встречах с высокопоставленными чинами. Так однажды он прибыл в императорский дворец и познакомился с первой женой его величества императора. Восхищённая необычными речами, государыня попросила, чтобы Нин Ди чаще приводил во двор мудреца.
К тридцать пятому году жизни Нин Ди тяжело заболел его отец. Должность начальника стражи перешла к младшему сыну императора, поэтому о семье Ки на какое-то время забыли. В этом же году начались крестьянские восстания, на подавление которых отправили императорскую армию. И в этом не простом походе лесной бог решил сопровождать Нин Ди, который стал ему всё равно что родным сыном.
— Когда ты со мной, Сильва, — ничего не боюсь! Вот уже тридцать лет мы знаем друг друга, а ты всё так же молод, красив, загадочен и уверен в себе. Теперь уже я начинаю завидовать, как когда-то завидовали мне. Отчего ты не женишься на даме из дворца?
— Мне чужда жажда продолжения рода. В этом городе и в этой стране я живу лишь для тебя.
— Как так? Неужели ты в меня влюблён?
— Не конкретно в тебя, ты лишь человек. Я люблю твою душу, Нин Ди.
Красивый черноволосый мужчина заразительно рассмеялся. Он вместе с богом леса, верхом, мчался к военному лагерю на равнине. В прохладе осеннего утра, блестя серебром чешуйчатых доспехов, Нин Ди ожидал нового наступления и перед тем хотел, как и прежде, поболтать с дорогим другом.
— Сильва, скажи мне честно, если я женюсь, а потом умру, моих детей ты тоже будешь оберегать от стрел и меча?
— Нет. Я проследую за твоей душой в другую часть света.
— А я вспомню тебя?
— Этого я знать не могу.
— А заберёшь этот браслет? — Нин Ди покрутил перед собой рукой, на которой щёлкали от быстрого лошадиного скача деревяшки.
— Заберу.
— Так что же ты оставишь мне, чтобы я нашёл тебя в другом мире?
— Ты меня там не найдёшь, Нин Ди.
— Ах да, ты же говорил мне. Ты — бог леса и умереть не можешь. Но я в это не верю! Ты просто удачливый малый с хорошей кожей и отменным чувством юмора.
Лесной бог испытывал покой и удовлетворение, видя открытую и яркую улыбку мужчины. Однако заглядывая в его грустные глаза, он снова и снова вспоминал Аниму, добрую и наивную девчонку из поселения.
— Как только завершится этот бой, вернись в город и найди себе любимую женщину. Ты даже и представить не можешь, какое это наслаждение — любить, — сказал лесной бог.
— А тебе-то что об этом известно? — усмехнулся Нин Ди.
— Когда-то я полюбил, и это прекрасное чувство дало смысл моему существованию.
В ожесточённые сражения по просьбе богини жизни и бога смерти Сильва не вступал. Он колесил вокруг, делая себя невидимым для любого воина, и только Нин Ди знал, что дорогой друг рядом и поможет. Оттого он сражался яростней и свободней, пугая собственной неуязвимостью врагов.
Для лесного бога не было правых и виноватых — все люди на одно лицо. И только беспокойство за носителя души заставляло его следить за копьями, мечами и стрелами солдат. В среде войск Нин Ди окрестили бессмертным, а Сильву — его защитником и хранителем. Были и те, кто распознал в высоком нестареющем человеке настоящего бога, но таких здесь называли чудаками и мало воспринимали всерьёз. Иногда попадались военачальники, что на коленях умоляли защищать и их солдат тоже, но к подобным просьбам Сильва всегда относился с равнодушием.
Ночью лагерь загорелся от вражеских стрел. Нин Ди, на ходу натягивая доспехи, давал указания командирам подконтрольных войск. Лесной бог следовал за ним по пятам, наблюдая за создавшейся суматохой. Ржали кони, кричали солдаты, под огненной стеной ломались деревянные опоры.
— Можешь ли ты потушить пожар? — обратился Нин Ди к Сильве, когда военачальники разбежались по лагерю.
— Нет. Я не должен вмешиваться в ваши дела. Я здесь только ради тебя.
— Но если лагерь сгорит, я тоже пострадаю!
— Я не позволю. Но тушить созданные человеком пожары и разрешать мизерные людские конфликты я не намерен.
Тогда Нин Ди от злости и недовольства понёсся к продовольствию, которое вот-вот должно было превратиться в пепел.
— А что ты скажешь на это? — и мужчина забежал прямиком в огонь.
Лесной бог ужаснулся поступку Нин Ди, снова вспомнилась речка и белая сорочка на камне. Воззвал он к младшему брату и крупные капли холодного дождя окропили чёрную землю. Ливень усиливался и под его напором потухли стрелы, палатки и опоры, а хитрец Нин Ди сидел под вымоченной в воде тряпицей и смеялся, когда к нему подошёл Сильва.
— Как низко ты поступил, — заметил лесной бог. — Заставил просить брата за тебя. Подобное поведение ещё аукнется. Не боишься ли ты, что, не вынеся обиды, я уйду?
— Боюсь. Но проиграть и понести человеческие потери боюсь ещё сильнее.
— Но ты же не верил, что я бог. Как же решился?
— На сумасшедшего ты не похож, но слишком самоуверен в высказываниях, только поэтому я решился. Доверился судьбе, а она, как говорят, благоволит смельчакам.
— Будь осторожен, Нин Ди, я не ручной зверёк и в следующий раз позволю столь дерзкому телу умереть. В моих руках тысячелетия, найдётся и лучшее пристанище для любимой души.
Слова лесного бога прозвучали, как угроза, и Нин Ди сразу же пожалел о содеянном. Все последующие сражения он старался не злить Сильву, а наоборот, уважить, не зная наперёд, что лесной бог давно простил зарвавшегося воина.
Так прошло ещё несколько лет. Не без помощи Сильвы, Нин Ди достиг немалых высот в военном ремесле. Солдаты почитали и уважали его, военачальники равнялись, однако каждый из них не забывал и о роли странного друга Сильвы, что стоит за плечами их главнокомандующего.
Когда пришло время возвращаться в родной город, до Нин Ди дошли слухи, что престарелый император недоволен славой главнокомандующего среди населения и готовит скверный план по снятию его с должности.
В расстроенных чувствах мужчина достиг дверей дома Ки. Его встретила убитая горем мать — отец всего пару дней назад отошёл в мир иной, не дождавшись возвращения сына.
Печальные события горой навалились на Нин Ди. Он топил горе в вине, не подпуская к себе никого, кроме лесного бога. Придомовая территория пришла в запустение, слуги позволяли себе вольности без зоркого взора хозяина, а евнухи императора оббивали пороги со срочным вызовом.
— Как быть мне, Сильва? Отца я больше не увижу, о моих успехах он не узнает. Император хочет понизить меня, опасаясь за собственную власть. Где справедливость?
— Это ваша человеческая жизнь, Нин Ди. Боги лишь создали декорации, а вы поставили пьесу. Прими стойко все удары судьбы, ведь итог всё равно один.
— Ты так говоришь, потому что бессмертен.
— Ничто не вечно в этом мире. Даже мы когда-то исчезнем.
— Как же это возможно?
— Как только последнее воспоминание о божестве померкнет, как только созданные мной творения перестанут существовать — я тоже растворюсь в пустоте. Моя энергия полетит высоко в космос и создаст одну из тех сияющих звёзд на небосводе.
Нин Ди горько усмехнулся, опустошил очередную глиняную чашку с вином и сполз по деревянной переборке кровати прямиком на мягкий ковёр.
— Я буду помнить о тебе, Сильва, чтобы ты жил вечно.
Перед воротами дворца императора выстроилась шеренга стражников.
— Войти внутрь может только главнокомандующий Ки Нин Ди, — заявил императорский евнух противным тонким голосом.
— Как скажете, — произнёс лесной бог и исчез прямо на глазах у десятка людей.
Разом охнула стража, а евнух отшатнулся в сторону в страхе.
— Точно демон, — прошептал он.
А Сильва всё так же стоял за спиной Нин Ди, положив руку ему на плечо.
— Будь спокоен, мой друг.
Вопреки ожиданиям за воротами в церемониальном зале не было сановников, только воины стояли ровными рядами. Император возглавлял их сидя на высоком пьедестале в самом конце.
Уверенно шагая по красной дорожке, Нин Ди вышел в центр зала. Воины обернулись к нему и поклонились в уважении.
— Кто позволил кланяться ему?! — завизжал император.
Седина покрывала его волосы, бороду и редкие усы. Крохотные глазки из-под пышных бровей смотрели с ожесточением.
— Ты возомнил себя правителем, Ки Нин Ди, поставил славу выше императорского титула. За это ты будешь наказан.
Нин Ди встал на колени, вытянув руки в знак поклонения.
— Государь, всё это глупые слухи. Наша армия принесла победу, подавив восстание, воины любят вас и чтят…
— Но тебя они любят больше, командующий. Приказываю принять смерть от клинка!
— Прошу, государь, одумайтесь, — взмолился Нин Ди, — кто ещё сможет так же умело управлять воинами, кто принесёт вам новые победы? А если вы переживаете за власть, так она не нужна мне. Цель моей жизни — служить вам.
— Ты знаешься с демоном. Это тоже непростительно. Все в империи только и говорят об этом.
— И это слухи, мой государь. Сильва не демон, а друг нашей семьи. Я встретил его ещё в юности. Он даёт мне дельные советы и поучает время от времени, он мне как второй отец или старший брат.
Император нервничал, исчерпав все возможные придирки, но отступать не желал.
— Если Сильва не демон, тогда почему его кожа не постарела, а одежда с вашей первой встречи не изменилась.
— Всё потому, что он часто дышал лесным воздухом и принимал холодные ванны в ручье. Одежду же он носит аккуратно, оттого она цела и невредима столько лет.
— Вздор! Ты нагло лжёшь мне прямо в глаза! — вспылил император. — Сейчас же казнить его! Казнить!
Капитан стражи с неохотой вытащил клинок из ножен и медленно подошёл к Нин Ди.
— Подыграй мне, — шепнул из-за плеча лесной бог. — Как только скажу, разведи руки в стороны и закричи: «Если не оставите меня и мою семью в покое, своды этого дворца обрушатся, опоры погнуться, а династия не найдёт продолжения».
Нин Ди еле заметно кивнул и замер в ожидании знака. Вдруг столбы, на которых держалась крыша, заскрипели, деревянные переборки затрещали и здание зашаталось, словно трава на ветру.
— Сейчас!
— Если не оставите меня и мою семью в покое, своды этого дворца обрушатся, опоры погнуться, а династия не найдёт продолжения!
Воины разбрелись по углам, император свалился с трона и попытался засунуть голову под стол, командующий стражи высматривал врага на потолке. А дворец продолжал шуметь и дрожать. Падали вазы и благовония, валились золотые кувшины, статуи драконов крошились, осыпая ковры мелкими камнями.
— Прекрати! Прекрати! Я прощаю тебя! Прощаю! Не громи дворец! — взмолился император.
Нин Ди опустил руки, и вибрация тотчас пропала, а балки с опорами перестали скрипеть.
— Могу ли я возвращаться к семье, государь?
— Возвращайся. Куда хочешь иди, только не приходи сюда снова!
Так Нин Ди покинул дворец императора целым и невредимым, и только бог смерти одарил младшего брата укоризной за вмешательство в судьбу простого человека.
— Ты должен уходить из города, ты же понимаешь, что император мстителен и труслив, он захочет избавиться от тебя любым другим способом, — заметил Сильва, стоило им перешагнуть границу владений семьи Ки.
— Понимаю. Но куда мне идти?
— Со мной. В горную деревню недалеко от душистого леса. Там я смогу лучше присматривать за тобой.
— А мама? Её я могу взять?
— Дело твоё.
Остаток жизни Нин Ди провёл в небольшом домике без прислуги и излишеств. Поутру рубил дрова и носил воду, днём готовил еду, так как его матушка после всех скорбных событий слегла, а вечером сидел на пороге вместе с лесным богом, болтая о чужих землях и диковинных людях, что живут там.
Прошло ещё тридцать лет, прежде чем Нин Ди покинул мир живых. На смертном одре он поблагодарил Сильву за доброту и радость дружбы, он не винил его за изменение своей судьбы, ведь в горной деревне нашлась девушка, которую он полюбил. Она подарила ему трёх чудных сыновей и самые лучшие годы своей жизни.
Лесной бог наблюдал, как душа покинула тело, и это означало, что придётся снова навестить бога смерти.
***
— Я зол на тебя, младший брат, — не церемонясь заявил бог смерти, ощутив лесного бога на пороге царства. — Ты изменил судьбу Нин Ди. Я должен был забрать его намного раньше.
Лесной бог виновато опустил глаза, но губы его остались таить скромную улыбку, ведь искреннего гнева брата он не чувствовал.
— Как долго ты планируешь следовать за душой Анимы?
— Долго. Пока она не обратиться в чистейшую энергию, что бороздит просторы космоса.
— Ты обрекаешь себя на вечные скитания, брат.
— Не вижу ничего плохого в этом. Я навещаю созданные мной леса в разных уголках планеты и одариваю своей благодатью.
— Хочу обрадовать, следующие несколько сотен лет тебе не придётся скитаться.
— Как так? Ни один человек не может прожить столько.
— Верно. Но кто сказал, что душа возродится в теле человека. Следуй зову браслета и лови собственные ощущения. Следующее перерождение будет намного ближе к тебе самому.
Лесной бог брёл по континентам в глубоких раздумьях. Больше всего его тревожило, отчего из тела Нин Ди, храброго воина, верного друга и хорошего человека душа переместилась в другое существо. Разве творение богини жизни не самая совершенная часть этого мира?
Шли годы поисков, за это время страны и города в них преобразились ещё сильнее. Менялась мода людей, манера общаться и даже форма любви. Одно оставалось неизменным — войны. Казалось, созданиям старшей сестры не жилось в мире. Постоянно конфликтуя друг с другом, они уничтожали всё вокруг. Высасывая из планеты соки и сооружая огромные машины для убийства, люди утоляли жажду межрасовой ненависти.
Зов браслета привёл лесного бога на склон потухшего вулкана. Там, среди невысоких собратьев, подрастал красивейший пышный каштан. Он ещё не достиг своего пика, но ветви уже раскинулись на десятки метров, создавая под собой узорчатую тень. Листья, словно искусно выточенные мастером лезвия, смотрели на гостя светлыми прожилками и приглашали укрыться от обжигающих солнечных лучей.
Лесной бог протянул к одной из нижних веток руку, и деревянный браслет сам собой соскользнул к новому владельцу.
— Так вот какой ты стала! — воскликнул бог, не сумев сдержать чувств. — Высшее благо для меня, что одним из твоих перерождений стало созданное мной творение.
Бог смерти не обманул. Годы проносились один за другим, им на смену пришли столетия. Сильву не интересовало, что творится в мире людей. Он нежился на мощных каштановых ветвях, обласканный мягкой листвой. Зимой он забирался под могучие корни, что вырывались из-под земли, весной поднимался на самую верхушку, наслаждаясь прекрасным видом. Лесной бог по-прежнему вёл беседы с Анимой, и в этот раз душа отвечала ему, ведь ничего отчётливей, чем голос собственных созданий, Сильва не слышал. Бог готовился прожить так несколько тысячелетий, но на планету пришла очередная кровопролитная война.
Богиня жизни и бог смерти снова просили младшего брата не вмешиваться, поэтому Сильва лишь наблюдал, как мимо любимого дерева проходят толпы беженцев, как некоторые из них в опасной близости жгут костры и укрываются под размашистыми ветвями от дождей.
Однажды среди ночи к лесному богу пришла старшая сестра и сообщила, что Отец собирает детей вместе, чтобы обсудить будущее их царства. Сильва не хотел идти, ведь для него смысл существования свёлся к созерцанию ночного и облачного дневного неба вместе с возлюбленной. Здесь он впервые ощутил блаженное единение и умиротворяющее спокойствие. Ни восточный ветер, ни холодные дожди младшего брата не могли его потревожить, однако сестра настояла на встрече с Отцом.
В божественном царстве слились воедино ветер, земля, вода и огонь. Соединение бессмертных созданий представляло собой всю суть бытия, и только лесной бог отличался от братьев и сестёр человеческой формой. Зная о причудах одного из своих, те больше не переживали.
— Однажды я говорил вам, дети, что в созданном мною мире всё конечно, — заговорил Отец, — и даже я, начало, могу лишиться собственного продолжения. Боги сильны лишь до тех пор, пока в них верят. Однако богиня жизни сотворила поистине великолепные создания. Они развиваются и совершенствуются. Их настоящая вера отличается от прошлой, а некоторые из них и вовсе обратили мистификацию в науку. Теперь люди знают порядок вещей и даже способны управлять им. Будьте готовы, что многие из вас исчезнут, обратившись в энергию звёзд. Вы улетите далеко в космос, в холодную тьму, но не будете одиноки там. Когда люди научатся воскрешать мёртвых и управлять временем — я тоже к вам присоединюсь.
— Но что же нам делать, Отец, получается, мы не бессмертны? — спросил кто-то из богов.
— Бессмертны, ведь смерть — это понятие, относящееся к оболочке живых существ, её же у вас нет. Ваша энергия никогда не иссякнет, она просто больше не будет нужна этому миру.
В то самое мгновение лесной бог подумал об Аниме. Неужели её душа продолжит переходить от тела к телу, а он просто унесётся прочь? В расстроенных чувствах он вернулся к дорогому каштану, но и тут его ждало потрясение, с которым образ человеческого сердца в его груди не смог справиться.
Огромные корни каштана, выкорчеванные и порубленные, глядели на него рваными краями. Листва распласталась по земле, а толстый ствол надёжно впился в почву. Недалеко от дерева сгрудилась рота солдат. Отделившаяся от них группа с усердием колола дрова, нарубленные из ствола каштана.
Лесной бог ещё никогда не испытывал подобной ненависти к созданиям сестры. Он закричал так громко, что небо отозвалось раскатом грома, а потом заплакал так горько, что сильнейший ливень обрушился на склон. Жерло до того молчавшего вулкана задымилось, почву сотрясли толчки.
Солдаты, обескураженные природным катаклизмом, попрятались под боевые машины. Кто-то из них молился, кто-то плакал, а кто-то попросту наблюдал, ожидая конца представления. Но Сильва уже принял решение. Ни свет старшей сестры, ни уговоры старшего брата больше не могли его остановить. Лава вырвалась из острой макушки высокой горы и потекла тягучими огненными языками по склону. Небо заволокло серой пеленой, а грохот и треск создали чарующее сопровождение смертельной пьесе.
В огне возмездия сгорели все: и солдаты, и их машины, и покинутое душой тело огромного каштана. Лесной бог сидел верхом на лаве, сжимая обугленный деревянный браслет, и плакал навзрыд, проклиная человеческий род.
Продолжение следует...