Поступь Мрака. Глава 14
Глава 1 / Глава 2 / Глава 3 / Глава 4 / Глава 5 / Глава 6 / Глава 7 / Глава 8 / Глава 9 / Глава 10 / Глава 11 / Глава 12 / Глава13
Если вам понравился роман, просто купите его на АТ, чтобы поблагодарить автора. https://author.today/work/306718
Фэнтези, тёмное фэнтези, роман
Проснулась Юлия от невыносимого желания справить малую нужду. Зря графиня после плотного ужина не озаботилась этим вопросом. В Храме всё ещё царил полумрак, а жуки размеренно гудели, создавая ореол таинственного волшебства, творившегося под сводами здания. Девушка подняла голову и с завистью посмотрела на Сабрину. Женщина сладко сопела, досматривая сны, чего Юлия, благодаря естественному позыву, оказалась лишена. Ну ничего, она быстро сбе́гает и вернётся, доспит.
Юлия спешно вскочила и удивилась: отчего-то болевшие мышцы и синяки почти не беспокоили графиню. Она оглянулась и, наконец, уставилась наверх. Эти жуки определённо творили магию. Самую простую, но действенную. Под их жужжание и магический свет быстрее восстанавливались силы и излечивались раны. Это хорошо, а то иначе, через несколько дней на графине живого места не останется, — столь интенсивны оказались два дня в плане борьбы за жизнь. Поэтому Юлия и взяла с собой отцовский меч. Мало ли что случится, пока она будет сидеть среди садовых кустиков…
Про сад тоже что-то говорили, но Юлия забыла уже. Поэтому сначала пошла в дверь направо, откуда пришла встречающая их Эльмонди-Лиза, но проход оказался закрыт. Затем графиня проверила вход налево и попала в короткий коридор с пятью новыми дверями. Дальняя как раз и вела в храмовый сад.
Сладкий запах цветов окружил и едва не одурманил девушку. Такого обилия чудесных ароматов она не знала и на замковом дворе, где мать выращивала цветы. Разнообразие местных растений поразило Юлию. Какие-то она узнавала: гарпты — ярко-алые и огромные, тенестаи — пышные и фиолетовые, тардинции — белые, светящиеся в темноте, карцонции — ядовитые, но светло-синие с безумным запахом, заставляющим девушек хотеть, а юношей желать, такионии — цветы знати, умирающие в руках простолюдинов, возможно, из-за выступающего на них пота. Другие цветы графиня никогда не видела. И они были прекрасны, и пахли столь восхитительно, что прикоснуться к ним было самоубийством, если помнить те же карцонции… Оттенки цветков слегка отдавали синевой — Энея опустилась за горизонт, и теперь только Яон лил свой призрачный голубой цвет на землю.
Юлия обошла клумбы и гравийной тропинкой углубилась в сад. Там под тенью вишнёвых кустов можно было уединиться. Она прислонила мешающийся меч к кусту напротив. И здесь появилась Ваня:
«Он сияет, ты знала?»
— Кто светится? — От неожиданности графиня едва не подпрыгнула, позабыв, чем занимается, но вовремя опомнилась. Потом натянула исподнее и штаны, завязала пояс, и только после этого повторила вопрос.
«Меч, — ответила Ваня и красиво «нарисовалась» рядом с отцовским оружием. — Раньше подмечала?»
Только теперь Юлия поняла, что поставила меч под голубой свет Яона, пробивающийся сквозь листву. В зазоре между ножнами и гардой что-то сла́бо блестело. Девушка медленно подошла к мечу и подняла его, рассматривая строгие чёрные ножны, в виде полумесяца гарду и удобную рукоятку, обмотанную кожей.
— А ведь я его ещё не рассматривала, — сказала она. — Всё времени не было, а когда вынимала из ножен по темноте, он не светился. Ни в замке, ни во время драки с пастухом.
«Тогда не было лун. А сейчас есть Яон. Может, в этом дело?»
— Не знаю, — задумчиво сказала Юлия и быстрым движением извлекла клинок. Очень лёгкий. Легче был только тот, что отец велел выковать для неё — совсем маленькой девочки. Из блестящей стали с выгравированными узорами и неизвестными символами. Как же он был красив! А рисунки ещё и светились.
— Интересно, — задумчиво спросила Юлия, — а как клинок себя ведёт, когда в небе одна Энея? По-другому? Знаешь, мне сейчас кажется, когда клинок засиял, то стал много легче. Может, он поглощает свет Яона и так напитывается неким магическим свойством, которое делает металл легче? Как же влияет на меч Энея?
«А что ты чувствовала, когда держала его в руках при восходе Энеи?»
— Мне хотелось броситься в бой. Казалось, что меня изнутри наполняет ярость и злость и невиданная энергия и сила, вот только… не с кем было драться в тот миг. Вокруг бежали мёртвые свиньи, а их пожирали крысы.
«Вот и ответ».
— Яон делает этот меч лёгким и острым, а Энея делает того, кто его держит злым и яростным? Непобедимым?
«Очевидно же».
— Мне нет, — ответила Юлия и подняла меч в сторону Вани. — Давай сразимся? Отчего-то совсем спать расхотелось. Заодно вспомню кое-что из техники…
«О, да! Как похоже на людей! — воскликнула Ваня и захлопала в ладоши. — Раз спать не хотим, то давай гоняться за призраками! Делать мне больше нечего…»
— Ты не фантом, забыла? — в тон ей воскликнула Юлия. — Ты же слышала Эльмонди-Лизу. Ты должна подчиняться мне!
«Ха! Разбежалась!»
— Ну, Ваня! Ну, пожалуйста! — жалобно попросила Юлия. — А потом сразу поговорим о нашей с тобой природе и слиянии. Надо же когда-то начинать?
«Ладно! — согласилась Ваня. — В кого превращаться? В сэрила или тролля?»
— Что? В тролля теперь тоже можешь? — удивилась графиня.
«Во все, что ты видела когда-то. Но в чудовищ интереснее».
— Тогда, конечно, в тролля, только… в маленького. А то настоящему в этом саду и развернуться негде будет. Сможешь? Но так: я бью мечом, а ты, как настоящая — отлетаешь и отходишь.
«Ну, держись!»
Ваня вместо похожей один в один на Юлию девушки стала миниатюрным, в рост человека, каменным троллем. И в руке призрачного монстра внезапно появился огромный и несуразный меч, словно тесак мясника, но в несколько раз больше даже меча Юлии. И Ваня, не раздумывая, обрушила его на графиню.
И девушка неосознанно, как и учил отец, парировала удар близкой к гарде частью меча. Оттолкнула клинок Вани и ударила сама, стараясь, чтобы удар пришёлся на среднюю или верхнюю часть меча. И при этом девушка слегка потянула меч к себе… как учил отец, чтобы противник не выбил оружие. Ваня-тролль отразила удар и нанесла верхний нисходящий, призванный разрубить Юлию пополам, но графиня парировала и слегка отошла. Удар, как и положено, пришёлся по нижней трети меча, а движение в сторону — отклонило меч Вани. Тяжёлый клинок выбил шикарные искры и уткнулся в землю, позволив Юлии провести серию косых ударов по корпусу чудовища, отчего из призрачного камня высекались эфемерные же искры, а тролль отступал. В завершение Юлия перехватила меч обратным хватом и закрутила восьмёрку, всякий раз доставая Ваню верхней частью меча и нанося быстрые удары его острой частью.
«Охренеть не встать! Ты всё помнишь!»
— Точно! — с удовольствием выкрикнула графиня и пошла на тролля с новой атакой. Девушку переполняло чувство удовлетворения: она совсем не забыла азы боя на мечах, а наоборот, тело, как механизм, помнило все приёмы и движения, словно их в Юлию вложили и записали огненными скрижалями, от которых никогда не отделаться. Внутри всё ликовало. Ведь, как оказалось, она не совсем беззащитна перед лицом Мрака и его наместника в Тантаре — короля! И у графини есть боевые знания, а также этот необычный и славный меч и Ваня — неведомая сила, умеющая превращаться в любое виданное Юлией существо и подчиняющееся ей. В теории…
И девушка в припадке вдохновения наступала на Ваню. Она вертела мечом восьмёрки и кольца. Колола, рубила, отбивала тяжёлые удары тролля. Постоянно перемещалась, чтобы не быть предсказуемой и потому пойманной хитрым противником. Вспоминала, как наносятся верхний, — сверху вниз по голове и плечам, средний, — по корпусу до бёдер, и нижний — по ногам — удары. В порыве вдохновения она танцевала вокруг Вани, превратив освещённую Яоном ночь в бальную.
Должно быть, для непосвящённого их бой выглядел забавно: Юлия в одиночестве, словно умалишённая, бегала по саду и размахивала мечом, выкрикивала ругательства, смеялась и с кем-то разговаривала. Но никто так и не вышел к ним, никто не увидел этого странного танца.
Зато Юлия помнила всё слишком хорошо, чтобы печалиться. Отец успел наработать в ребёнке навыки отличного воина, прежде чем испугался своего решения и прекратил уроки. И хотя Юлия не знает, что именно предшествовало столь кардинальной смене настроения Кардана, — этот момент словно вырвали из памяти, — она бесконечно благодарна отцу за занятия с ней, а не записал в бальные танцовщицы как остальных дочерей. Юлия просто не представляла себя в роли светской львицы и сплетницы, вынужденной, как сестры, проводить каждый бальный вечер за бесконечными скучными разговорами и однообразными танцами.
Юлия сделала па, уходя от удара Вани, вывернулась и серией жёстких ударов по её огромному мечу, выбила призрачное оружие из рук невидимого тролля, затем победно поднесла остриё меча к горлу Вани.
«Ну ты и фурия!.. — ухмыльнулась Ваня-тролль. — А строила из себя полную неумёху, а как переживала, а как ныла…»
— Я не ныла! — возразила Юлия, одной рукой стирая крупные капли пота со лба, а другой продолжая направлять меч на Ваню. — Это ты сочиняешь уже!
«Может, уберёшь от моего горла клинок, — на всякий случай уточнила Ваня. — Я не то, чтобы боюсь, ведь призраки не умирают, но всё равно неприятно».
— Ты не призрак, — помотала головой графиня, опуская меч. — Или не совсем призрак. Ты продолжение меня. Я чувствовала это, пока мы сражались. Каким-то неведомым образом мне передаётся всё, что ты делаешь. Тело наливается тяжестью. Голова то кружится, то плывёт как от дурмана. В руках и ногах покалывает. И эти чувства усиливаются. Раньше совсем не было, а теперь… вот.
«Значит, ты считаешь правдой слова Эльмонди-Лизы?»
— Не знаю, — пожала плечами Юлия. — Мне всё ещё хочется верить, что ты моя умершая сестра, но в этом много противоречий. И я боюсь, правда в том, что я всю жизнь верила в ложь.
«Значит, слияние? — тихо спросила Ваня. — Не попытаешься, не узнаешь».
— Да, — кивнула Юлия. — Пора попробовать.
Девушка вернула меч в ножны и отложила его. Сама же удобно устроилась на мягкой траве между кустами аргозии — ярко-алых с огромными бутонами цветов. От них очень нежно пахло, и дурман аргозии издревле использовался в качестве успокаивающего ингредиента для медитаций. Об этом Юлии когда-то давно сообщила Карла. До увлечения астрономией она увлекалась всем остальным. Совершенно всем, и проводила всё время в библиотеке, отчего знала больше любой сестры из семьи. Может, даже больше отца с матерью.
Напротив Юлии уселась Ваня, она слегка улыбалась и смотрела на сестру, пока та готовилась — закрывала глаза, успокаивалась и расслаблялась, дышала полной грудью ароматом аргозии, чтобы помочь мыслям погрузиться в себя и сосредоточиться на слиянии.
Какое-то время Юлии мешали далёкие крики мужчин, оборонявших Кагоду от крыс, но потом дурман аргозии возымел верх над разумом, и девушка оказалась вдруг в стенах родного замка. А вокруг сидели мама, графиня Мария, и семь дочерей. Старшая, девятнадцатилетняя красавица Юлия, семнадцатилетняя хрупкая и нежная Лилия, чьей руки добивался предатель Ильрик, слегка полная, но очень умная Карла, худая и нестройная Люсия, и совсем юные — Сесилия и Юстифа, и пятилетняя проказница Глория — живая и весёлая, будто и не сожгли её два дня назад.
Воздух в груди спёрло, дыхание Юлии перехватило, а в внутри образовалась пустота, которую нечем было заполнить, слёзы готовы были политься из глаз, а сил сдерживаться совсем не оказалось, но… Юлия не смогла ни заплакать, ни скрыться от приносящих невыносимую боль образов сестёр. Они все сидели рядом с Ваней и дружелюбно улыбались Юлии.
Наконец, Ваня кивнула и протянула к Юлии руки, а сёстры одобрительно улыбнулись.
«Начинаем?»
Вместо ответа, Юлия подняла десницы навстречу призраку, и две похожие друг на друга девушки соприкоснулись ладонями. Графиня ничего подобного раньше не испытывала. Между их пальцами словно проскочила искра и уколола подушечки. Но Юлия не отдёрнула руку, а наоборот, стала расправлять её, чтобы коснуться ладонью. Покалывания усилились, Ваня закрыла глаза и, кажется, наслаждалась каждым мгновением — настолько довольной выглядела. А Юлия чувствовала, как покалывание и тепло поднимаются по рукам к плечам, распространяются на грудь, торс, ниже... вызывая жгучий зуд между ног и сладкую негу в сосках, а потом тепло охватывает голову. Юлия падает в чёрную бездну, которая внезапно растворяется одной каплей света и…
Девица оказывается там. В далёком-далёком детстве, где она маленькая, чем-то испуганная и очень расстроенная девочка, а перед ней отец на коленях. Он притягивает маленькую Юлию к себе и крепко обнимает. Его руки, словно защита, закрывают от всего внешнего и страшного, но девочка не может забыть, как Ваня упала с башенной стены. Юлия плачет и не может успокоиться. Спазмы истерики сотрясают маленькое тельце, а отец не отпускает, лишь крепче сжимая свои сильные руки.
— Она… — всхлипывает Юлия и не может полностью выговорить ни одного слова. — Я… не… она… упа… я… не… не… я…
— Тише… тише, Юлия. — говорит отец и мягко поглаживает по спине, отчего спазмы начинают утихать, а неконтролируемый тремор проходит. — Я знаю, что это не ты. Мне не следовало держать башню открытой. Вашей няне нельзя оставлять вас наедине, а слугам допускать вас к крыше. Кто-то поплатится…
— Она… она… встанет? — наконец, выдавила из себя Юлия. — Она вылечится? И… и… всё… будет как… всегда?
— Да, милая, да! — прошептал отец. — Всё будет, как прежде. Но Ване придётся оставить нас… навсегда.
— Нет! — закричала Юлия и попыталась покинуть объятия отца, но он не выпускал. — Нет! Я не хочу! Пусть она останется! Пусть вернётся! Пусть…
Что-то заполнило маленькую девочку, какое-то злое и страшное чувство. Оно захватило её целиком и с яростью вырвалось наружу. Отец отлетел на несколько шагов и покатился, а когда поднялся, то в его глазах застыл ужас. Он явно не ожидал от дочери ничего подобного. А та лишь в ярости кричала:
— Я хочу, чтобы Ваня вернулась! Пусть она придёт! Пусть никуда не уходит! Пусть…
— Тише, дочка, тише! — прошептал Кардан и пополз к дочери на коленях. На щеке набухала кровью только что полученная ссадина, а волосы выбились из-под шляпы и растрепались. Хотя отца раздирал страх, он не испугался и приблизился к Юлии. А как иначе? Она же его дочь. И пока она, терзаемая чувствами — болью и злостью — кричала и ругала весь мир, граф вновь обнял дочку и не отпускал, пока та не успокоилась.
— Всё будет хорошо…
— Не будет! — крикнула взрослая Юлия, и связь с призраком разорвалась. Графиня хватала ртом воздух и… плакала. Ваня удивлённо смотрела на сестру.
«Разве ты этого не помнила?»
— Нет, — прошептала Юлия, смахивая слёзы. — Всё, что касается твоей смерти, туманно. Впервые с того момента я это вспомнила.
«Ну так не останавливайся! Чем крепче связь, тем чётче воспоминания. Когда мы сольёмся полностью, ты станешь целой, и воспоминания окажутся снова твоими».
— Ты права, — всхлипывая сказала Юлия и подняла ладони навстречу рукам Вани. — Продолжим…
Но в этот момент кто-то выскочил из Храма и рухнул наземь, едва сделав несколько шагов. Юлия поспешно подбежала к упавшему и узнала Тэльмо. Мальчик был сильно бледен и часто-часто дышал. Его белое нательное бельё окрашивалось кровью на груди. Ладонями он зажимал страшную рану — сквозь пальцы пузырилась кровь, а воздух с хрипом вырывался при каждом вздохе — пробито лёгкое.
— Что случилось? — спросила Юлия, помогая зажимать рану. Руки девушки тотчас увлажнились тёплой неприятной жидкостью, но она не отпускала.
— Там… — прошептала Тэльмо, словно через силу. Его глаза с надеждой смотрели на Юлию, а руки дрожали. Графиня ощущала, как содрогается его тело. Страх смерти раздирал Тэльмо, но он выдавил из себя слова. — Там внизу… ваш спутник… Пленник… Энцо… Он вырвался!.. Он схватил… всех!
Мальчик судорожно пытался вдохнуть, но воздуха не хватало. Несколько хриплых вдохов, вытаращенные от ужаса глаза, и обмякшее тело — всё что осталось от мальчика, недавно подававшего еду и заправляющего постели Юлии с Сабриной.
— Энцо! — зло прошептала Юлия, сжимая кулаки. — Как же он мне надоел!
Девушка подняла меч отца, постояла мгновение, успокаиваясь, и шагнула в Храм.
— Ваня, ты со мной?
«Я всегда с тобой! А теперь ещё ближе. Осталось закончить ритуал и тогда ты станешь настоящей всесильной ведьмой».
— Потом обязательно завершим! — отмахнулась Юлия и добавила: — Я не хочу быть ведьмой. Но хочу стать сильной. Чтобы отомстить! Чтобы никогда не допустить смертей близких, хоть их почти и не осталось…