Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)

Победы Цезаря в Галлии, так впечатлившие сенат, по иронии стали для него проблемой. Стало очевидно, что вскоре галльский вопрос перейдет в плоскость организации провинции, и тот, кто встанет у его руля, получит очень много политических очков. Оптиматы, естественно, не хотели, чтобы этим человеком был Цезарь, а потому начали обсуждать лишение его проконсульских полномочий.

Читайте также:

• Первый триумвират. Часть 1. Разрушенные планы

• Первый триумвират. Часть 2. Возвращение героя

• Первый триумвират. Часть 3. РКМП - Республика, которую мы потеряли

• Первый триумвират. Часть 4. Консульство Юлия и Цезаря

• Первый триумвират. Часть 5. Бешеный пес

• Первый триумвират. Часть 6. Герой Галлии

Ещё в январе 56 года в комициях некий народный трибун ровно с теми же доводами выдвинул проект закона об отзыве Цезаря. После его неудачи лидером движения за лишение Цезаря провинции стал внук покорителя Нарбоннской Галлии Луций Домиций Агенобарб, связанный браком с фамилией Порциев Катонов. Он намеревался стать консулом 55 года до н.э. и провести закон об окончании полномочий Гая Юлия, так как война в Галлии была уже, очевидно, выиграна.

В таких условиях Цезарь был вынужден отложить любые военные кампании и сосредоточиться на защите своего командования в Галлии. Именно в это же время конфликт из-за Египта обострился настолько, что к Цезарю на север поехал Красс, жаловаться на Помпея. Через некоторое время туда же засобирался и Помпей, так как фракционная борьба в сенате уже привела к параличу управления Республикой.

То есть у всех троих вновь возникли проблемы, которые можно было разрешить, перезаключив союз. Вместе с триумвирами в Лукку, где расположился Цезарь, отправились и многие сенаторы, в надежде добиться у сильных мира сего чего-нибудь для себя. Решение, предложенное Цезарем, было простым: Помпей и Красс должны снова стать консулами, для чего требовалось по максимуму отложить выборы, чтобы из Галлии успели прибыть ветераны для голосования. Оба консула, как они и хотели, получат свою войну: один в Испании, другой сможет из Сирии либо пойти в Египет, либо на Парфию, где как раз шла война между двумя претендентами. В обмен они защитят проконсульство Цезаря и продлят его. Таким образом каждый триумвир получал себе фронт для заработка славы и армию как страховку на случай непредвиденных событий в Риме.

При этом в Лукке происходило не только переоформление триумвирата, но и очередная глобальная смена союзов. Клодий и Клавдии вновь стали тактическими союзниками триумвиров. Вернувшись в Рим, “бешеный пёс” развернет кампанию по срыву выборов через постоянное провоцирование драк и нападений. При этом на одной стороне с ним действовал Цицерон. Бедняга мог стать в 60 году до н.э. равноправным членом триумвирата (точнее уже квадровирата), а теперь он отрабатывал услуги для Цезаря и Помпея, вложивших немалый политический капитал в его возвращение. Цицерон защищал в сенате войну в Галлии, продвигал необходимость сохранения командования Цезаря в ней и, в целом, поддерживал выдвижение Красса и Помпея в консулы. При этом сама вынужденность этого союза раздражала Марка Туллия, но и нарушить обещания он не мог, тем более, что триумвиры помогли карьере младшего брата Цицерона Квинта.

Вернувшийся в Рим Катон уже ничего изменить не смог. Клодий сумел-таки постоянно срывать выборы до конца года, когда в Рим во главе большого отряда ветеранов прибыл Публий Красс. После чего исход выборов был предрешен. Один из трибунов, хотевший наложить вето на голосование, чтобы первым оказаться на Форуме, решил переночевать в курии сената, где и был заперт до конца следующего дня. Еще одного трибуна и Агенобарба просто силой не пустили на Форум. В этот раз триумвиры даже не пытались скрывать методов обеспечения нужного им голосования.

В своих выступлениях Красс и Помпей будут постоянно ссылаться на их прошлое совместное консульство, когда они преодолели поразивший “сулланскую республику” кризис. И теперь эти двое должны были снова привести государство в порядок. Законы, необходимые триумвирам, были приняты при минимальном сопротивлении сената. Позиции их были настолько сильны, что они позволили выиграть на следующих выборах оптиматам, которые вместо попыток конструктива будут бессильно пытаться мешать, ничего не добившись по итогу.

При распределении провинций Крассу досталась Сирия, и он с энтузиазмом начал готовиться к походу против Египта. Однако всю малину ему попортил Габиний. К нему с очень большой взяткой явился царь Египта Птолемей и попросил, всё же, помочь вернуть трон, раз в Риме никак не могут решить его проблему. В этот же момент пришло и письмо от Помпея, в котором тот просил Габиния поскорее решить египетский вопрос, чтобы обеспечить поставки зерна, так необходимые Гнею для поддержания собственной репутации. В результате Габиний молниеносно ввел войска в Египет и оккупировал его.

Красс в начале повозмущался такому повороту событий, но потом решил, что оно того не стоит, и Парфия сулит ещё большие выгоды. Не дожидаясь окончания консульства он отправится в Сирию, чтобы поскорее начать войну.

Помпей же получил милую его сердцу Испанию, которая 25 лет назад стала для него трамплином в небеса. Хотя там ещё было с кем повоевать, Гней не собирался отправляться туда сам, решив переложить бремя управления провинциями на своих легатов, что было интересным новшеством. Официально причиной такого поведения была необходимость надзора за хлебными поставками, так как кризис снабжения всё ещё не был решен. Неофициально же, Помпей оставался в Риме как главный защитник интересов триумвиров, потому что ни Красс, ни Цезарь из своих провинций не могли оперативно и эффективно решать проблемы, которые, несомненно, возникнут из-за оптиматов.

Не имея права, как проконсул, находиться в Риме, он выедет на одну из своих вилл, откуда будет осуществлять надзор за всем происходящим. На какое-то время Помпей начнет жить идеальной жизнью, той, о которой всегда мечтал и к которой стремился: он самый влиятельный человек в Риме, его любит народ, к нему обращаются за решением проблем, от него зависят два других коллеги по триумвирату, а дома у него любимая и любящая его жена Юлия. Если ему наскучит политика, то он возьмет её, их будущего ребенка и махнет в Испанию. Вся его экстраординарная жизнь была нужна именно для этих моментов. Он был счастлив, наверное, так, как никогда раньше. Однако идиллия продлится всего полгода, после чего, жизнь Помпея и Республика окажутся в шторме, выходом из которого будет только новая гражданская война…

Продолжение следует...

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.

Папа Александр VI (Родриго Борджиа), один из самых противоречивых понтификов в истории католической церкви, умер 18 августа 1503 года в Риме. Его смерть окружена множеством слухов, легенд и исторических споров, что делает её одной из самых обсуждаемых тем, связанных с его жизнью и понтификатом. Благодаря историческим источникам, таким как дневник папского церемониймейстера Иоганна Бурхарда, отчёты венецианского посла и другие хроники, мы можем реконструировать события с высокой степенью детализации. Ниже я опишу хронологию событий, симптомы, теории причин смерти, состояние тела, слухи и последствия, опираясь на надёжные исторические данные.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

Родриго Борджиа, родившийся 1 января 1431 года в Шативе (Королевство Арагон), стал Папой Римским под именем Александр VI в 1492 году. Его избрание сопровождалось обвинениями в симонии (подкупе кардиналов), хотя современные исследования показывают, что он был компромиссным кандидатом, выбранным благодаря своему административному опыту и дипломатическому таланту. Его понтификат (1492–1503) был отмечен политическими интригами, расширением власти Папской области и укреплением позиций его семьи — рода Борджиа. Александр VI также прославился своей личной жизнью, нарушавшей обет безбрачия, и слухами о коррупции и аморальном поведении, что сделало его одной из самых мрачных фигур в истории папства.

К 1503 году Александр VI был в центре политической борьбы за влияние в Италии, противостоя Франции, Испании и местным итальянским кланам, таким как Орсини и Колонна. Его сын Чезаре Борджиа активно участвовал в военных кампаниях, направленных на централизацию Папской области, что создало им множество врагов.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ

События, приведшие к смерти Александра VI, начались в начале августа 1503 года, в разгар жаркого римского лета, когда эпидемии малярии были обычным явлением. Папа, которому на тот момент было 72 года, вёл активный образ жизни, несмотря на возраст и политические интриги.

6 августа 1503 года: Александр VI и его сын Чезаре Борджиа присутствовали на ужине у кардинала Адриано да Корнето (также известного как Адриано Кастеллези) в его дворце в Ватикане. Этот ужин стал отправной точкой для многочисленных слухов. Согласно некоторым источникам, ужин был организован для обсуждения политических дел, но после него оба Борджиа почувствовали недомогание. Чезаре, будучи моложе и крепче, выздоровел, хотя и с трудом, в то время как папа начал угасать.

12 августа: Папа заболел утром. К вечеру у него поднялась лихорадка, которая не спадала. Бурхард отмечает: "После часа вечерни, между шестью и семью часами, появилась лихорадка и осталась навсегда". На следующий день ему пустили кровь — 13 унций (примерно 370 мл), что было стандартной медицинской практикой того времени для "очищения" организма. После этого развилась tertian ague — тип малярии с лихорадкой, повторяющейся каждые три дня.

17 августа: Утром, около девяти часов, папа принял лекарство (вероятно, какое-то снадобье на основе трав или минералов). Его состояние продолжало ухудшаться.

18 августа: Между девятью и десятью часами утра Александр VI исповедался епископу Гамбоа из Кариньолы. Затем епископ отслужил мессу, во время которой папа, сидя в постели, принял причастие. Присутствовали пять кардиналов: Серра, Хуан и Франческо Борджиа, Касанова и Лорис. Папа сказал им: "Я чувствую себя очень плохо". После полудня епископ Гамбоа совершил таинство крайнего помазания. К вечеру, около часа вечерни, Александр VI скончался.

Некоторые источники отмечают, что перед смертью он проявил раскаяние: "Когда наконец папа страдал от очень тяжёлой болезни, он спонтанно попросил, одно за другим, каждое из последних таинств. Он сначала совершил очень тщательную исповедь своих грехов, с сокрушённым сердцем, и был тронут даже до слёз, как мне сказали; затем он принял в Причастии самое Священное Тело и ему было проведено елеосвящение", — из погребальной речи епископа Алексиса Челадони.

СИМПТОМЫ И МЕДИЦИНСКИЕ АСПЕКТЫ

Симптомы, описанные в источниках, включают:

Постоянную лихорадку (febris continua).

Tertian ague — малярийную лихорадку с циклами каждые 48 часов.

Общую слабость, возможно, рвоту и обезвоживание (хотя Бурхард не упоминает рвоту напрямую).

Кровопускание не помогло, что указывает на серьёзное инфекционное или токсическое поражение.

СОСТОЯНИЕ ТЕЛА ПОСЛЕ СМЕРТИ

Одним из самых шокирующих аспектов была быстрая деградация тела, что усилило слухи о сверхъестественном или ядовитом происхождении. Бурхард описывает: тело "сильно обезображено" и "чудовищно распухшее, источающее инфекционный запах; губы и нос покрыты коричневой слюной, рот широко открыт, язык, надутый ядом". Венецианский посол отметил: "самое уродливое, самое чудовищное и ужасное мёртвое тело, какое когда-либо видели, без какой-либо формы или подобия человечности". Тело почернело, распухло и начало разлагаться всего за несколько часов, что необычно даже для августовской жары. Его пришлось накрыть старым гобеленом и быстро убрать с выставки в соборе Святого Петра. Позже тело перевезли в крипту, а в 1610 году — в церковь Санта-Мария-ин-Монсеррато-дегли-Спаньоли.

ТЕОРИИ ПРИЧИН СМЕРТИ

Причина смерти остаётся загадкой, как отмечает Britannica: "Причина смерти Александра остаётся тайной. Современные хронисты предполагали, что он мог быть отравлен, либо намеренно, либо случайно".

Основные теории:

Отравление: наиболее популярная версия среди слухов. Семья Борджиа славилась использованием ядов, таких как кантарелла (смесь мышьяка, фосфора и других веществ). Согласно одной легенде, Александр и Чезаре планировали отравить кардинала Корнето или других гостей, чтобы завладеть их имуществом, но из-за путаницы с бокалами сами выпили отравленное вино. Чезаре якобы разбавил свой бокал водой и выжил, а папа — нет. Эта история отражена в работах Рафаэлло Маффеи и других, но историк Людвиг фон Пастор отвергает её как "совершенно естественную" смерть, приписывая разложение жаре. Вольтер также скептичен: "Все историки приписывают смерть Александра яду, но это маловероятно".

Малярия или естественная болезнь: Многие современные исследователи, включая Майкла Мейера, считают малярию главной причиной, учитывая эпидемию в Риме летом 1503 года. "Плохой воздух" упомянут в отчётах, и симптомы совпадают с инфекцией Plasmodium. Католическая энциклопедия поддерживает естественные причины, без упоминания яда.

Другие слухи: Враги Борджиа, такие как кардинал Джулиано делла Ровере (будущий Юлий II), распространяли версии о заговоре, включая показания под пытками. Некоторые обвиняли Чезаре в отравлении отца для захвата власти, но это маловероятно, поскольку Чезаре зависел от папы.

ПОСЛЕДСТВИЯ И РЕАКЦИЯ.

Сразу после смерти Чезаре, несмотря на болезнь, отправил своего помощника Дон Микелетто захватить папские сокровища (золото, серебро и драгоценности), чтобы предотвратить разграбление. Смерть была объявлена публично только на следующий день. Рим взорвался беспорядками: народ радовался, крича "Смерть тирану!", а враги Борджиа, такие как Орсини и Колонна, начали мстить. Чезаре потерял влияние, был арестован и умер в 1507 году. Лукреция отошла от политики.

Личность Александра VI породила множество мифов. Его обвиняли в сатанизме, инцесте с дочерью Лукрецией и других аморальных поступках, что, вероятно, преувеличивалось его противниками, такими как кардинал Джулиано делла Ровере (будущий папа Юлий II). История с отравленным вином также могла быть частью пропаганды, направленной на очернение рода Борджиа. Например, слухи о том, что Лукреция была любовницей своего отца и брата, не подтверждены документально, но широко распространялись современниками.

Репутация Александра VI осталась крайне противоречивой. Его меценатство (поддержка таких художников, как Леонардо да Винчи и Микеланджело) и вклад в укрепление Папской области контрастируют с обвинениями в коррупции и аморальности. Его смерть, окружённая слухами, лишь усилила его образ как «чудовища разврата».

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)

Галлия ко второй половине 1 века до н.э. уже заметно растеряла ореол ужаса, внушаемого Риму. Политика Республики в отношении галлов за 300 лет претерпела мало изменений: Рим постепенно продвигался на север и запад, аннигилируя всех несогласных. Все, кто выживал, были вынуждены мириться с появлением на их землях колонистов и постепенно перенимать у тех их обычаи и порядки. Такая подспудная романизация была процессом медленным, но верным. Хотя лучшей защитой границ были, всё-таки, легионы, Рим старался наладить дружеские отношения с соседями через торговлю. Караваны, груженые вином и товарами элитарного спроса, были лучшей мягкой силой, которую только можно было придумать в ту эпоху. Пограничные племена извлекали немало прибыли из торговли с Римом и постепенно также цивилизовывались.

Читайте также:

• Первый триумвират. Часть 1. Разрушенные планы

• Первый триумвират. Часть 2. Возвращение героя

• Первый триумвират. Часть 3. РКМП - Республика, которую мы потеряли

• Первый триумвират. Часть 4. Консульство Юлия и Цезаря

• Первый триумвират. Часть 5. Бешеный пес

Однако, несмотря на всё вышеперечисленное, галлы были всё ещё проблемным соседом. Обычно принято считать римлян воинственными. И это так, но они любили войны не за сам процесс, а за результат: обильная добыча после войн и приращение государства новыми территориями были зримым символом того, что всё у государства идёт успешно. Однако для галлов всегда важнее был, скорее, процесс: огромные богатства, захваченные в походах, они посвящали своим богам и аккумулировали в святилищах лишь с тем, чтобы никогда их не использовать. Для того, чтобы полностью избавиться от угрозы галльских нашествий, требовалось переформатировать всю галльскую культуру, что было труднореализуемо без включения данных территорий в состав Республики.

Но, вы будете смеяться, римляне перед собой таких задач и не ставили. У Республики ушло 150 лет чтобы переварить Цизальпинскую Галлию, а Нарбоннская после 50 прошедших лет всё ещё была беспокойным местом: в 62 году там как раз вспыхнуло восстание племени аллоброгов. Это те самые галлы, сдавшии катилинариев Цицерону и не получившие за это никакого ослабления произвола наместников. Восстание, как обычно, утопили в крови, ничего толком не поменяв, так что было вопросом времени, когда вспыхнет новое. Поэтому завоевание Галлии всерьёз не рассматривалось, и всех устраивал сложившийся статус-кво.

Однако опыт вторжения кимвров и тевтонов всё же убедил римлян пристальнее обращать внимание на перемещение варваров за своими границами. Во второй половине 60х годов до н.э. в Галлии как раз возникли два кризиса, грозящие сильно изменить ситуацию. Один из вождей племени гельветов, живших на территории нынешней Швейцарии, решил подмять под себя всё племя с помощью переселения на запад и завоевания там себе новых земель. Для этого он договорился с некоторыми представителями знати соседних племен о поддержке и… от них же эта информация утекла в Рим. Тут же было снаряжено посольство, после прибытия которого амбициозный вождь внезапно умер.

Другой проблемой стало вторжение и расселение на западном берегу Рейна германцев под предводительством Ариовиста. Их на разборки с союзным Риму племенем эдуев позвали секваны, но эдуи не были дураками и позвали римлян. Теперь уже к Ариовисту в 59 году до н.э. метнулось посольство и он… нет, не умер, а стал другом и союзником римского народа, обязавшись не лезть к эдуям. И в Галлии вновь наступила тишь да благодать, как многим в Риме казалось.

Собственно, по этой причине, когда Цезарь выбивал себе провинции в том же году, он выбрал Цизальпийскую Галлию и Иллирик. Эти провинции позволяли развернуть кампанию против даков на Балканах, набиравших силу в тот момент под предводительством вождя Буребисты. Нарбоннская Галлия, ставшая частью его империя в том же году, была лишь приятным довеском, давшим лишний легион. Именно в сторону Балкан уже начали перебрасываться войска, однако весной 58 года до н.э. планы пришлось резко менять: гельветы, как оказалось, не изменили намерений переселиться на запад и двинулись в путь.

Они собирались пройти на запад через земли римской Галлии и эдуев, что совершенно не входило в планы Республики. Цезарю пришлось срочно организовывать защиту провинции, для чего на север были переброшены все его 4 легиона, и был начат срочный набор ещё двух без получения на то финансов от сената. Согласно Цезарю, численность воинов гельветов достигала сотни тысяч. Даже если эта цифра преувеличена, то не в разы, и масштаб переселения был сравним с вторжением кимвров, от воспоминаний о котором сосало под ложечкой у многих римлян.

Чтобы предотвратить вторжение через границу провинции - реку Родан (Рона) - Цезарю хватило одного легиона с провинциальным ополчением. Воздвигнутый на римском берегу вал позволил отбить атаки и заставить варваров изменить маршрут. Однако это была отнюдь не победа, а лишь небольшая передышка.

Гельветы не отказались от планов переселения, лишь изменили маршрут движения, забрав на север. Неважно чем бы закончился их поход, пройдя с востока на запад, они гарантированно привели бы римское пограничье в хаос. В прошлый раз, 50 лет назад, такое нашествие закончилось выступлением части галльских союзников против Рима. И одними из активных участников той драмы были как раз гельветы, разгромившие в 107 году до н.э. армию консула Лонгина. Поэтому единственным способом купировать угрозу для Республики было выступить за её пределы в Галлию против гельветов. И если бы на месте Цезаря был кто-то другой, то он поступил бы, скорее всего, так же. Война в Галлии началась.

Однако сразу необходимо урезать осетра. Ни о каком завоевании Галлии в тот момент речи не могло идти - для этого у Цезаря было попросту слишком мало сил. 6 легионов это всего до 30 тысяч солдат и до 4 тысяч конницы. Ещё было некое количество ауксилариев, но они не стояли в первой линии и в сражении имели вспомогательную роль. Одних только гельветов было больше, а ведь были ещё германцы Ариовиста и племена галлов, не союзные Риму. Цезарь понимал, что в войне со всей Галлией кратный перевес будет на стороне варваров, поэтому ставить решительные цели на тот момент было бы безумием.

Более того, даже задуманное преследование гельветов было той ещё авантюрой. Из 6 легионов 4 были набраны вот буквально только что. Так как эпохальность грядущей кампании Цезаря весной 58 года не была очевидна, а сам Гай не считался сильным полководцем, то к нему не тянулась вереница заслуженных офицеров из уважаемых семей. Если на востоке в армии Помпея воевал едва ли не весь цвет римской аристократии, офицерский корпус армии Цезаря в основном состояла из сыновей сенаторов-заднескамеечников и людей неаристократического происхождения.

Единственным аристократом среди офицеров был сын Красса - Публий, но и он, скорее всего, не имел толком опыта. А самым толковым офицером был Тит Лабиен из незнатных всадников. В краткосрочной перспективе это привело к тому, что в армии не хватало опытных офицеров, но в долгосрочной - галльские легионы стали кузницей кадров для партии Цезаря. Если до галльских войн он опирался в основном на непостоянный плебс, то после у него появится достаточное число клиентов и союзников, прошедших через легионы в Галлии.

Но это будет потом, а сейчас Цезарю нужно было полагаться на то, что незнакомые ему неопытные офицеры в условиях численного превосходства врага сумеют показать превосходство римского порядка и дисциплины над галльской яростью. При этом легионы вынуждены были оторваться от баз снабжения и положиться на своих галльских союзников. Одного-единственного поражения могло хватить, чтобы хрупкая лояльность пограничных галльских племен Риму рухнула. Можно было занять оборонительную позицию, но это лишь оттянуло бы конфликт, и не факт, что римляне тогда оказались бы в лучшем положении.

Поэтому Цезарь вынужден был действовать хоть и решительно, но осторожно. По заветам Мария, он тщательно выбирал место и время, где сам бы хотел вступить в бой. Осторожность вкупе с неопытностью офицеров сорвала первую попытку провести генеральное сражение. Потом Цезарь вынужден был вообще развернуться и уйти к столице эдуев для пополнения запасов. Не самое удачное начало, однако, обернулось внезапной победой. Гельветы приняли отступление римлян за бегство, но, догнав римлян, они встретили порядки, готовые к бою. В упорном сражении гельветы были разгромлены, потеряв значительную часть воинов, после чего согласились уйти обратно в свои земли и жить под протекторатом Рима.

Вся кампания против гельветов заняла меньше двух месяцев и завершилась безоговорочной победой. У Цезаря были впереди ещё несколько месяцев, пригодных для активной войны, и армия, почуствовавшая вкус побед. Впервые у него появилась возможность добиться в Галлии чего-то большего, нежели просто устранить угрозы Республике. Но пока только лишь возможность, так как потенциальные противники римлян были значительно более многочисленны, чем армия Цезаря.

Сразу после победы над гельветами Гай Юлий отправил послов к Ариовисту и потребовал прекратить отнимать земли у секванов, которые сами же их и пригласили. Последние готовы были забыть о конфликте с эдуями, лишь бы их избавили от угрозы германцев. Ариовист, если верить Цезарю, заявил, что римлян сюда не звали, у них есть своя Галлия, вот пусть они оставят германцам их (то есть всю неримскую Галлию). Цезарь, конечно, мог немного сгустить краски, чтобы выставить Ариовиста куда большим агрессором, чем он был. Однако, в общем-то, casus belli был уже не столь и важен, эдуи или секваны подтвердили бы свои слезные просьбы защитить их от германцев. А Цезарю требовалось действовать быстрее, так как он сейчас имел возможность навязать темп противнику.

Молниеносный бросок римлян к столице секванов Безансону фактически решил исход кампании. Именно в тот момент в армии Цезаря в первый и последний раз за всю войну возникло неповиновение - офицеры испугались слишком рискованного плана марша по незнакомой территории. Но Цезарь сумел воодушевить бойцов, и в дальнейшем они не дрогнули, когда Ариовист попытался отрезать их от снабжения. В этой кампании исход сражения также решился благодаря тому, что Цезарь сам выбрал место боя, а его офицеры грамотно сумели использовать резервы.

Разгром Ариовиста и его смерть серьезно изменили баланс сил в регионе. Рим за один год из далекого южного соседа превратился в главную военную силу Галлии. Союзники Рима, похоже, все ещё надеялись на то, что Цезарь, обеспечив защиту границ, уйдёт обратно на юг - ведь причин для нахождения римской армии в Галлии больше не было.

Однако Цезарь решил, что надо ковать железо, пока горячо. Поэтому все 6 легионов зазимовали в землях Секванов, а кроме того в провинциях начали набираться еще два. В сенат отправился отчет, ставший первой книгой “Записок о Галльской войне”, а обратно на север потянулся ручеек просителей, желавших принять участие в конфликте, который имел все шансы стать эпохальным.

Цезарь, вероятно, получал еще летом донесения, что его активность в землях эдуев и секванов переполошила их северных соседей - белгов. Если бы белги не решились напасть, то, вероятно, Цезарь сам бы взял инициативу в свои руки. Но если верить Гаю Юлию, то белги сами выступили против него, собрав огромную племенную армию. При численном перевесе над римлянами, ахиллесовой пятой этой армады было снабжение - галлы не имели развитых логистических цепочек, и поэтому Цезарь просто-напросто дождался, когда у варваров начнет заканчиваться еда и они разбредутся по домам. После чего начал выщёлкивать племена по отдельности.

Белги, конечно, попытались огрызаться, но Цезарь неизменно их побеждал. Самым опасным моментом кампании стало нападение из засады на возводящих лагерь легионеров. Однако галлы переоценили собственные возможности - между ними и римлянами была река и заслон из легкой пехоты, которые дали время выстроить оборонительную линию. Сражение было, конечно упорным, но оно лишь вновь подтвердило, что порядок бьёт класс: какими бы свирепыми воинами не были галлы, насмехавшиеся над низкорослыми италийцами, порядок и дисциплина вновь победили.

Карта кампании 57 года до н.э. На следующем слайде - 56 год до н.э.:

На следующий год, пройдясь по северо-востоку до Рейна, Цезарь повернул на запад и “замирил” племена вплоть до Бретани. Во всех “замиренных” общинах Цезарь требовал выдать ему заложников из аристократии и разоружиться. Последнее вызывало у галлов возмущение, но Цезарь с добродушной улыбкой отвечал, что теперь за безопасность друзей и союзников Рима в Галлии отвечают его легионы. Если вы не поняли, а галлы-то это отлично поняли, то Цезарь их довольно цинично завоевал и фактически лишил суверенитета. Хотя римской провинции в бывшей “дикой” Галлии пока не было, но фактически положение местного населения на их же собственной земле теперь было таким же, как у провинциалов.

Когда отчет о том, что фактически вся Галлия пала к ногам Рима, достиг сената, то там писали от счастья такой тугой струёй кипятка, что объявили крайне редкое пятнадцатидневное молебстивие во славу Цезаря. Каких-то 350 лет назад галлы заставили римлян выкупать свой город за золото, а теперь Гай Юлий окончательно смыл позор тех событий, покорив всех галлов. Цезарь был героем 57 и 56 годов до н.э. - едва ли не единственным на фоне разрастающегося политического кризиса. И теперь он, наконец, мог активно вернуться в большую политику, хоть и на время.

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.