Попадают ли в рай съеденные животные?
Кто-нибудь знает, попадают ли в рай съеденные животные?
Жить вечно
На днях умер очередной родственник. Естественно, пошли разговоры: ах, почему люди болеют-умирают… вот жили бы мы вечно.
Каждый раз под эти толки вспоминаю я старый-старый, двадцатилетней давности диалог. Пожилая, с виду хорошо так пожившая дама рассказывала мне о своей новой религии. При этом она очень злилась.
Суть религии такова. Если все люди, или хотя бы большинство, замолят уже совершённые грехи, придут к Богу и более не будут вершить грехов новых, то придёт ангел Божий на землю и всех спасёт. Точнее, не всех, а только хороших и верных Богу. Неверующие же исчезнут, аки утренняя роса под полуденным солнцем. Конечно же, претерпев прежде муки адовы. Ибо это будет их Судный День.
Для тех же, что исправились, полюбили Бога, приняли его милость взамен покаяния, будут открыты райские врата. Где все эти дети божьи обретут заслуженную награду в виде вечной юности, избавления от болезней и прочих страданий физического тела, а так же вожделенное бессмертие.
- О как! - удивилась я. - А как же младенцы?
- Что младенцы?
- Младенцы же останутся младенцами по вашей логике. Навечно.
- Они продолжат рост, - тут же нашлась женщина. - Пока не станут молодыми. А потом не будут стареть.
- Ясно. А что будет с убийцами? Они так же попадут в Рай, если замолят грехи и начнут праведную жизнь перед Судом?
- Нет, конечно! - возмутилась женщина столь ужасающим предположением. - Убийство - это смертный грех. Его невозможно замолить!
- Гордыня тоже смертный грех, - напомнила я. - Как и обжорство. И лень. И зависть. Получается, что никто не попадёт в Рай. Кроме младенцев. Потому что вряд ли найдётся на земле хоть один взрослый человек, который не совершил ни одного смертного греха.
Женщина помолчала, переваривая информацию, а потом выдала длинный злой монолог, суть которого можно описать одной фразой: вы не понимаете, это другое. А в конце припечатала меня просто убийственным (по ее мнению):
- Вот из-за таких как ты я не попаду в Рай!
Вот и хорошо, - подумала я, провожая ее за дверь. - С такими людьми вечная жизнь в раю адом покажется. Но почему-то именно такие люди считают, что заслуживают вечной жизни более других.
Адские шестеренки
В небольшом провинциальном городе жил и работал столь же мелкий и захолустный человечишка. Работа его, честно сказать, не отличалась чем-то из ряда вон выходящим, да и вообще, была мало заметна, а порой не нужна вовсе.
Семён Михайлович, так звали нашего героя, был образцом среднестатистического гражданина. Имел жену и двух детей, о которых практически ничего не знал, хоть и жил с ними в одной квартире. Квартиру- незаурядную собственность, ежемесячно разорявшую Семёна Михайловича на пару-тройку тысяч деревянных. Он вставал рано, поздно ложился, много ел, настолько, на сколько позволял бюджет. По выходным любил жену и ездил за покупками. День за днём он перебирал бумажки и за два десятка лет изрядно в этом поднаторел, хотя выше собственного кресла так и не поднялся. Его уважали сослуживцы, хотя и не восхищались им, ценило начальство, хотя его мнение интересовало их в последнюю очередь. Так он и проработал бы всю жизнь, ушёл на пенсию и умер бы от собственного безделья и гнетущего ощущения бессмысленности существования, если бы не устававший автомобилист. Надо же перепутать газ с тормозом. Одно лишь нажатие на педаль сокращает жизнь быстрее любой сигареты.
Семён Михайлович очнулся и обнаружил себя стоящим перед дверьми весьма чудного лифта. Посеребрённый, с деревянным полом. «Похоже, дуб или сосна». - подумал Семён Михайлович. Несмотря на небольшой размер, в лифте имелась люстра венецианской работы высотой в пять этажей, до которой невозможно было дотянуться. Из громкоговорителя зажужжало: «Семён Михайлович вверх.» Лифт тронулся. Двигался он быстро, но не всегда вертикально. Пересёк облако, перемахнул космическую станцию, обогнул солнце, чуть не врезался в летящий где-то во вселенной чайник, зацепил пару котов. А может и не зацепил. Торможение было скорым. Посадка мягкой.
Выходя, Семён Михайлович заметил, что его засаленный рабочий костюм исчез, как и подштанники, бельё и даже ботинки, которые он всегда начищал до блеска. Остались только носки. Один с дыркой на пальце, другой на пятке. Теперь на нём был белый махровый халат с двумя карманами и поясом. Приученный к весеннее-осенним поездкам в Турцию бюрократ хотел было найти название отеля, но не обнаружил его. Да и тапок не было. По белой субстанции, расстилавшейся под ногами, можно было ходить и без них. В карманах пусто.
Несколько шокированный Семён Михайлович зашагал вперед, оглядываясь по сторонам. Из-за долгой работы с бумагами зрение его ухудшилось, а очки, как и прочие ценные предметы, канули в небытие. Свободно блуждающей и ничего не понимающей толпе была дана команда
- Построиться! Очередь начинает движение.
Куда деться Семён Михайлович не понимал. Не видел окружающих, то и дело толкавших его.
-Мужик, оглянись, эй, мужик!
- Это вы мне?- качаясь из стороны в сторону, спросил Семён Михайлович.
Да, тебе, а кому же ещё? А ну стой!
Обернувшись, человечка будто пригвоздили к невидимому основанию, но теперь он чётко различал перед собой старика, вольготно пребывающего на облаке. Старик был чужд мирской суете, а люди, желавшие толкнуть его, пролетали насквозь.
- Что, слепнешь?- сказал он. Голос глубокий, но хриплый, прокуренный. - на вот, глотни-ка винца.
Будучи в таком же, что и Семён Михайлович, халате на голое тело, он достал из кармана початую бутылку с надписью 777.
- Вообще, я не пью. - мямлил бюрократ, а старик на облаке уже вливал в его рот заветный напиток.
- От глотка не помрёшь- усмехнувшись ответил облачный незнакомец.
Семён Михайлович приложился сильнее и обнаружил, что перед ним не обрюзгший старикашка, а молодой красивый парень, да и в руках не три топора, а изысканное вино, запах которого, одновременно сладкий и терпкий, будил в окружающих самые тёплые воспоминания.
- Спасибо. - сказал Семён Михайлович. Он, наконец, увидел вдалеке огромные ворота с надписью «РАЙ!» такими большими буквами, что нельзя было их не обнаружить. Он ринулся туда, но столкнулся с пожилой незнакомкой, которая гаркнула на него, чтоб не лез без очереди и ударила палкой в колено.
«Откуда у старушки палка?» - задался вопросом Семён Михайлович, но не успел он задуматься, как все мысли тут же выветрились из его головы. Очередь не просто пошла, а побежала вперёд. И вот, когда одна лишь старушка оставалась перед нашим героем, дверь в необходимый кабинет, расположенный у самых ворот, захлопнулась. Время потянулось. Казалось, что прошёл год. Два, три, столетие! Дверь открылась. Вышла женщина. Вывесила табличку «Перерыв пять минут» и ушла. Время остановилось окончательно. Когда дверь, наконец, открылась, Семёну Михайловичу хотелось умереть ещё раз.
-Вы кто? - женщина, показавшаяся, на сей раз, чересчур суровой, взглянула из-под маленьких очков своими свинячьими глазками. - паспорт!- сказала она.
Семён Михайлович усмехнулся и вывернул карманы, показывая, что в них абсолютно пусто.
- Никогда бы не подумал, что на том свете с меня затребуют паспорт.
- И на том, и на этом и не только паспорт. - перечисление столь необходимых в раю документов затянулось.
-Хорошо, а как же я всё это получу?
Тонкие женские ручки замелькали по столу, набирая всё новые и новые стопки бумаг. Кабинетная властительница что-то щебетала, выпихивая почившего гражданина вон. На каждой бумажке, в каждой строчке был номер кабинета с инструкцией, что просить и что взять с собой. Совсем недавно он сам выставлял озадаченных граждан с подобной кипой вторсырья. Но тут уж ничего не поделаешь, хочешь в рай, придётся покопаться в дерьме. Предвкушение вечного блаженства заставляло поторопиться.
Для начала следовало пройти в кабинет 12, затем заглянуть в 26-ой, после в 78-ой, 15-ый итак далее, всё, как написано. Прямо по инструкции. Только после этого в первом кабинете можно было забрать заветную справку о смерти.
Вот теперь очередь тянулась действительно долго. Каждого принимали целый день, каждый час разносилось ужасающее «Обед!». Все вздыхали, но никто, несмотря на очевидное бессмертие, не лез вперёд, не качал прав. Все просто стояли и ждали.
Вдоль длинной человеческой цепочки проходил небритый проныра. Он, в отличии от остальных, носил чёрную кожаную куртку, лакированные туфли и широкополую шляпу. Он подходил к каждому, и каждому что-то предлагал. Добрёл он и до Семёна Михайловича.
- Паспорт и другие документы, не дорого.
-Простите, но денег у меня нет. К тому же это явные подделки. - заметил опытный бюрократ.
- Да, хм…Но попробовать стоит, цена то только твой халат, да поясок, а не пройдёт, так встанешь снова в очередь.
Семёна Михайловича грыз страх и одновременно ненависть к опостылевшей людской толчее, которой не было конца. Он уже был готов сказать «Да», как вдруг, откуда не возьмись выбежал нагой человек и начал дубасить того, что в куртке и крыть его с ног до головы таким числом низкопробных слов, что уши завяли бы даже у самого опытного строителя. Пришлось отказаться от предложения человека в куртке. Барыга попытался было уговорить упирающегося клиента, но бюрократ был непреклонен.
- Возьмите хотя бы визитку, Семён Михайлович. – свободная от борьбы рука вложила небольшой картонный прямоугольник в карман махрового халата. Бесчестный торговец испарился, как и его разъярённый покупатель.
Очередь будто остановилась. Двери открывались и закрывались, но конца им, всё одно, не было. Кипа бумаг копилась. Требовалось посещать всё новые и новые кабинеты. Уже готовясь войти один из таких, всё так же мирно шаркая ногами в равных носках по мягкому облаку, ко входу вдруг вылетел чёрный автомобиль. Транспортное средство сыграло роль шара, а ничего не соображавшие души умерших- кегли. Страйк! Из авто вывалился толстопуз. «Мне без очереди». - простонал он. Все собранные Семёном Михайловичем документы уносил не весть откуда взявшийся ветер. За рулём чёрного авто сидел знакомый барыга. Он улыбнулся и постучал по карману. Люди были в ярости, но всё, что они сделали- смирились и заняли свои места в очереди, продолжая роптать. Семён Михайлович нащупал визитку. Достал её. На белом фоне красными буквами было написано «Добро пожаловать в ад.»
Чистилище
Мне сон приснился, знаете такой реалистичный. Во сне всё чувствовал и запахи и вкусы и прикосновения.
Ну короче по сюжету меня Зил сбивает и я падаю вниз куда то в бездну. Просыпаюсь короче в какой-то однушке в панельном доме(ну типичная такая совковая пятиэтажка). Выхожу, вроде бы обычный двор . Люди ходят. Все такие бледные.
Ну подхожу спросить дедушку "где я?", ну он отвечает ты в подсмертии, чистилище иными словами. Он говорил что-то типо ты будешь ждать судного дня, потом решат куда ты отправишся, а пока здесь время проводи.
Ну я такой в ахуе начал паниковать, метаться, думаю "как так?" Потом говорю про себя "Реинкарнация" и просыпаюсь.
Неразрывная дружба
Федор Андреевич уставился на горсть земли в зажатой руке. Поморщился, чтобы не показывать слез на публике, бросил землю на крышку гроба и побрел к машине.
Водитель услужливо выскочил из дорогого Мерседеса и открыл ему пассажирскую дверь.
- Да ладно, Володя, я бы и сам мог
- Ну что вы, босс, мне не сложно. Тем более такое горе..
Мда, горе. Хотя какое горе, скорее обычный итог любой человеческой жизни.
Мишка дожил до почтенных 89 лет, после чего тихо-мирно умер в своей кровати. Нет, конечно, он хотел умереть в постели, но желательно, чтобы под ним в этот момент была женщина, а в нем самом сорокалетний скотч.
Да уж. Вот кто кутил до самой старости...
Одно время его друг остепенился, завёл жену и она даже родила ему двух ребятишек, но со временем чувства прошли, а дети выросли и Мишка вновь вернулся к своему любимому образу жизни.
Нет, жена не была забыта, он обеспечивал и ее и детей, но стройные двадцатилетние блондинки интересовали его не меньше.
А он интересовал их. Точнее то, что он мог им дать. Мишка все понимал, но его, в целом, подобная ситуация устраивала и где-то стабильно раз в полгода у него появлялась новая пассия.
Средства позволяли, в юности он удачно провернул ряд сделок с недвижимостью, поэтому недостатка в деньгах не испытывал.
Приспособленец до мозга костей, мог найти выгоду во всем, чем угодно, он комфортно чувствовал себя при любой ситуации.
Федор Андреевич поморщился, залезая в салон автомобиля: заныла сломанная 40 лет назад нога, они знатно тогда покуролесили в Куршевеле, ему даже на какое-то время закрыли въезд в Европу, да уж, мочиться на флаг Евросоюза на крыше отеля явно было лишним.
Это воспоминание потянуло за собой другие, он вспомнил уже свою непутёвую юность: драки, наркотики, кражи...
Все думали, что он закончит свой жизненный путь в тюрьме, но нет, спасибо бабушке и маме, помогли встать на путь истинный.
Вера и религия смогла дать ему то, что он искал.
Появились ответы, умиротворение. Свою энергию он направил из саморазрушения в работу и скоро появились первые результаты - он открыл свою фирму. Она потихоньку росла, он набирался опыта и сил.
В итоге, по прошествии почти 50 лет - его компания, его детище - крупнейшая в своём сегменте и он до сих пор, не смотря на почтенный возраст, у руля.
- Федор Андреич, домой?
Голос водителя вернул его к реальности.
- В офис, Володя, мне ещё надо пересмотреть контракт с госрезервом. В офис.
Минуло 3 года и уже семья Федор Андреевича собралась по печальному поводу.
Две жены, нынешняя и бывшая, плакали в унисон обнявшись, несмотря на жгучую неприязнь друг к другу. Дети, коллеги, старые друзья, воспитанники детских домов, которые курировал Федор Андреевич - народу собралось много.
Последним явился, опираясь на тросточку, Илья Вальеревич, старый друг семьи.
Отец Иофан оглядел прибывших и набрав полные легкие воздуха сказал:
- Ну что же, братия и сестрия, начнём...
Федор чувствовал себя прекрасно.
Ушла боль, с глаз спала пелена, руки избавились от морщин и пигментных пятен.
Он снова ощущал себя 20-летним, готовым свернуть горы.
Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись бесконечные зелёные поля, а сверху ласково пригревало солнышко.
Внезапно он почувствовал, что его нутро будто выворачивает наизнанку, доставая из самых дальних уголков души все, что там было запрятано. Все мысли,желания, все гаденькие поступки, все добро и зло , что он совершил.
Раздался усталый вздох и Федор полетел вниз.
Он стоял в огромной очереди, которая крайне медленно двигалась вперёд.
Перед ним были ворота Ада. Разговор с другими душами мало что дал, практически никто ничего не знал. Хотя многие считали, что это и есть ад - ожидание пыток мучило не меньше, чем сами пытки.
Но очередь все же двигалась.
Время тянулось бесконечно, и вот, наконец, дошел черёд и до Фёдора. Он понуро прошёл вперёд к воротам, где их осматривали и распределяли по грехам их.
«За что мне это, за что! Я же искупил все своё зло, построил две церкви, спонсировал детский дом, хоспис и столовую для бездомных! Почему я...»
- Федя?
Знакомый голос вывел его из оцепенения.
- Федя! Я знал, я знал, что скоро тебя увижу!
- Ми...Мишка?
На входе в ад стоял его друг. Во плоти, молодой и улыбающийся во все 32 зуба.
- Ну здравствуй! А я тут тебя заждался, давал тебе год максимум, а ты молодец, дольше продержался!
- Эээ...Ты как тут...
Мишка оглянулся на чёрные ворота за спиной из-за которых доносились крики и виднелись сполохи огня.
- Ну что сказать, пришлось импровизировать и приспосабливаться. Договорился с их старшим, на входе стою. Оказалось, у меня скрытый талант в определении грешников по местам вечного пребывания. При деле, так сказать.
Федя потерянно кивнул.
- А...я как тут, я же все делал, и церковь и...
- О, нет, тут такое не работает. Грех есть грех, ты не искупишь его последующими хорошими делами. Такова жизнь...
Мишка ухмыльнулся
- ... и смерть.
- То есть, я... Я буду в аду...вечность?
Мишка нахмурился.
- Ну нет, я другу такое не позволю. Давай так, постой-ка тут.
Мишка быстро скрылся за дверью, но скоро вернулся в компании небольшого бесёнка.
Бесёнок посмотрел на Фёдора.
- Этот?
- Да. Отведи к Петру, за ним должок за прошлые выходные.
Пусть пропустит человека, он заслужил побольше многих.
Фёдор потрясённо смотрел на друга.
- А как же ты, если так все просто, что ты тут делаешь!?
- Как обычно, пока работаю, а там посмотрим. Ты же меня знаешь. Тут веселее, чем наверху.
Бесёнок взял Федора за руку и повёл его в сторону от толпы к воротам Рая, где его уже ждал апостол Петр, с которым договорился его друг, друг до гробовой доски и после неё.
Нет ни ада, ни рая
Нет ни ада, ни рая. Ты умираешь от старости в российской деревне, родившись незадолго до второй мировой, пережив послевоенный голод, оттепель, брежневский застой, 90е, немного застав Путина, выживая последние лет 20 на мизерную пенсию, дважды побывав в браке, воспитав двух детей и четырёх внуков, открываешь глаза - вокруг сотни компьютеров и игроков, ты сидишь в огромном компьютерном клубе и думаешь: «них*я была катка», кричишь в микрофон: «админ, запускай ещё одну, похардкорнее, на той же карте - планета Земля. Плачу 10 межгалактических империалов». Темнота. Свет. Ты новорожденный в индийских трущобах...
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
1. Наивное представление о вечно живущей душе. Часть вторая
Я очнулся с ясным видением в неизвестно сколько мерном пространстве. Вижу своё запястье, точнее черную цифру на нем, а может быть красную. Это точно цифра 5, но цвет меняется вместе с представлением о нем. Стоит мне подумать, что цифра зеленая, она становится зеленой. Потом я внезапно осознаю, что мне показалась цифра пять, как и показалось запястье. Я ничего не вижу. Мне не надо видеть, я чистая энергия. Я помню все свои предыдущие 5 жизней, они в моей памяти и я могу воспроизвести любой момент каждой из них. Я могу еще больше, мне доступна возможность воспроизвести в памяти все жизни одномоментно. Просмотрев все жизни, а отдельные отрывки по нескольку раз, я понял, что хвост из кармических долгов заметно увеличился. В шестой жизни каким-то образом надо всё исправить. Но как? Начиная со второй жизни, я понимал все её ошибки, но так и не нашел рабочего способа достучаться до сознания человека, в котором находился в виде энергии. Я пробовал воздействовать на него сменой настроения, сбоями в организме, даже в его сны иногда получалось проникать. Но он плохо понимал знаки, так же, как и все остальные.
Учитывая следующий уровень сложности, мне не светит даже жизнь афроамериканца, живущего на пособия в Детройте. В этот раз мой кармический путь не будет пересекать границ Республики Тыва, а мой доход не будет превышать 70% от средней зарплаты местных жителей. А как проживет жизнь это людское существо, я не имею ни малейшего понятия. Живешь – кому-то должен. Умираешь – снова кому-то должен. Всегда кому-то что-то должен. Похоже, что кармической расплатой в последней жизни, мне будет смерть в юном возрасте от малярии где-нибудь в Африке.
А может быть не так.
Я просыпаюсь от громкой музыки. Передо мной огромный стол в центре которого я сижу. Он завален едой и вином. Вокруг множество людей, кто-то громко что-то обсуждает, кто-то танцует, некоторые выясняют отношения. В общем типичное застолье. Ко мне подходит группа мужчин и торжественно меня поздравляют с прибытием, заявляя по очереди, что рады меня видеть и долго ждали. Я удивлен, ведь ни с кем из них никогда не был знаком. Мне предлагают вино, коньяк, шашлык, баран, шурпа, хачапури, хинкали и много еще чего другого. Я пытаясь утолить жуткий голод, начинаю пить коньяк. Много выпив, я пошел в пляс, мы пели песни, братовались и говорили об уважении, после чего я сел на стул, выпил еще коньяка и уснул. Открываю глаза я снова за столом. Я чувствую себя отлично. Я не пьян и у меня нет никакого похмелья. Ко мне подходит мой старый друг, с которым я познакомился вчера и предлагает посмотреть самое главное, скажем так вишенку на торте этого вечно загульного мира. Я конечно же соглашаюсь. Мы пошли по широкому - как проезжая часть МКАДа - коридору. На полу персидский ковер, стены темно красных оттенков, на них висят картины, только полотном там служат ковры. Лучшие работы всех времен и народов. Освещают коридор огромные хрустальные люстры с лампами накаливания. В общем, как и положено, все выглядит максимально дорого и не слишком изящно. Долго бродивши по длинным, запутанным коридорам, мы подошли к огромной двери из чистого золота. Брат открыл мне дверь, и зашел вслед за мной. Мы оказались в просторной комнате, с пятиспальной кроватью, около которой меня ждали женщины в черном. В этот момент я обрадовался, что не был женат, иначе бы супруга вместе со мной оказалась здесь, и вместо веселья и разнузданной жизни, была бы бытовуха. Да и зачем мне такая большая кровать с женой? Я пересчитал всех женщин, и насчитал всего-навсего пятнадцать.
- Где остальные 55? – спросил я.
- Знаешь, тут такая ситуация… В общем, здесь собраны все те, кто при жизни тебе не дал. У них конечно есть прошлое, но они его не помнят, а современная хирургия сделала из них снова девственниц.
Я смотрю на женщин, и понимаю, что это действительно те, кто мне не дал при жизни. Маша, Света, Алина, Галина, Марина, Карина, Эвелина и даже резиновая Зина, которая отказалась надуваться. Китай – дело тонкое, поэтому Зина прохудилась где-то в процессе доставки.
Да… Похоже не стоило быть таким стеснительным и предлагать занятие сексом чаще.