Про Сейшелы, или почему русских всегда видно
И нет, это не будет обличительный очерк о нарушающих общественный порядок соотечественниках. Хотя я и являюсь ярым приверженцем философии, что отдыхать надо так, чтобы и самому не было грустно, но и другим по возможности не мешать. Кто же знал, что несмотря на свои взгляды, я всё равно попаду в категорию «эти крейзи рашнс».
Но – обо всём по порядку.
Начну с того, что я боюсь телевизора. Просмотр 90% каналов вызывает во мне неконтролируемое желание немедленно собрать вещи первой необходимости и стать отшельницей, от греха подальше. Пока меня не обманули мошенники, не расчленили маньяки, пока я не заразилась какой-нибудь неизлечимой болезнью или не стала жертвой политических гонений за пост в интернете.
Хоть я ещё успешно борюсь с этим желанием, но смотреть, на всякий случай, предпочитаю исключительно передачи о природе: надо же быть готовым к выживанию в дикой местности, если что.
И вот как-то сижу, наслаждаюсь фантастически красивой документалкой о подводном мире Сейшельских островов. И что-то такая тоска на меня накатила по поводу того, что не увидеть мне ни за в что жизни этой красоты …
Сижу значит я, тоскую, а потом в голову с разбега залетает мысль: а почему, собственно, никогда?
«Потому что Сейшелы – один из самых дорогих курортов мира» – тут же ответила я. «А ты вышла замуж по любви, родители у тебя – милиционер и работник архива, да и ты – не генеральный директор».
Но мысли мыслями, а ручки потянулись за телефоном. Этакая современная версия волшебного зеркальца. Только меня мало волновал вопрос, насколько я там кого милее, а вот за сколько нынче продаются билеты на Маэ – куда как интереснее. Да и продаются ли вообще, или всё же на Сейшелы, как я и думаю, можно попасть только через путёвку за миллион денег (а то и не один миллион).
Было это в благословенные допандемийные времена. И на момент событий истории я глазам своим не поверила: если хорошо поискать и выгадать момент, то с пересадками, но всё же на один из самых престижных курортов мира можно попасть по цене перелёта в Тайланд.
Сердце забилось чуть чаще: такая стоимость была для меня вполне подъёмной.
«Ну разве что только жить в палатке на пляже» – не унимался скептик во мне.
«Свет мой, букинг, расскажи…». Оказалось, что предприимчивые местные жители уже давно составили конкуренцию отелям, и на островах довольно богатый выбор вариантов для проживания. Дороже, чем в Азии, но всё же терпимо.
«А питаться ты кокосами будешь?» – выдал последнее ехидное возражение внутренний голос. Впрочем, уже чуть дрогнув.
Путешественники, побывавшие там до меня, на форумах клялись, что цены в местных магазинах примерно соответствуют московским. И что имея в распоряжении апартаменты с кухней, прожить можно на вполне сносные деньги.
«Виза!» – отчаянно пискнул голос.
«Ставят по прилёту» – гордо ответил Гугл.
Несколько секунд я тупо переваривала информацию, после чего подпрыгнула и поскакала к мужу с радостным известием: ближайший отпуск мы проведём на Сейшелах.
Знаете, в литературе по психологии есть довольно много материалов про стадии проживания горя: отрицание, гнев, торг… А вот про осознание хороших новостей мне ничего не встречалось, а зря! Там тоже всё оказалось не так просто.
Удивление, возражения, сомнения… Но в конечном итоге уговорить супруга удалось.
Правда, стереотипы всё же сыграли с нами пару злых шуток. Например, при выборе места проживания я остановилась на втором по размеру острове Сейшел – Праслине. Потому что мне казалось, что на Маэ будет много людей.
Сейчас с уверенностью могу сказать: много людей – это вообще не про Сейшелы. Вы можете приехать на какой-нибудь пляж, про который написано в каждом посте про эту страну, и оказаться там в гордом одиночестве. А если вы хоть раз в жизни бывали в Анапе, то вам покажутся безлюдными места, где по сейшельским меркам тусуются толпы народа.
Но тогда мне хотелось тишины и покоя, а в голове моей на месте опыта толкались предрассудки, поэтому мы отправились отдыхать на две недели на остров размером примерно 10 на 4 км.
«Я знаю, что ничего не знаю» началось со мной ещё в аэропорту. Когда мы покупали билеты Маэ-Праслин, за приемлемые деньги было два варианта: с пересадкой 40 минут или 2 часа.
«Давай возьмём 2 часа» – сказала я мужу, «вдруг не успеем за 40 минут все процедуры пройти».
На деле, сделав круг над потрясающе красивым островом, мы приземлились в одном из самых крохотных аэропортов, какие я только видела в жизни. И через 20 минут, дико сонные после длинного ночного перелета с пересадкой, сидели на лавочке в ожидании своего самолёта на Праслин.
Оказалось, что с Маэ туда летают самолётики, которые так и подмывало назвать «кукурузниками». И нас тупо посадили на ближайший рейс, где было свободное место, наплевав на то, что по билетам нам было еще ждать больше часа.
Квартиру мы выбрали в районе, где был банкомат и магазин, испугавшись отзывов о том, что на Сейшелах может быть плохо с благами цивилизации. По отзывам, пляж рядом с апартаментами был «некупабельным».
Дома, разглядывая фотографии белого песка и голубого океана, я припоминала все прудики, озёра, речки и лужицы в которых мне довелось в жизни поплавать, и недоумевала, что значит «некупабельный», и как же настолько можно зажраться, чтобы так написать про это место.
Сейчас могу рассказать, как. «Некупабельный» – это когда ты идешь пять, десять, пятнадцать, двадцать… тучу метров от берега, не можешь уже разглядеть свою сумку, а тебе всё еще по колено.
Я дама упорная, я купалась и в подмосковной речке с поэтическим названием «Моча» (ударение на первый слог, будьте любезны!), там тоже было немногим глубже. Но даже этот опыт не спасал, потому что на праслинском пляже Гранд Анс («Большой пляж», чтоб его) помимо глубины по колено, большую часть подводного объёма занимали камни, кораллы и миллион морских обитателей, которые были явно менее толерантны к людям, чем наши местные головастики.
В общем, купаться приходилось ездить. И не на арендованном велосипеде, как мне казалось на Родине («хоспадя, 10 на 4, это ж пешком за полдня по кругу обойти!»), а на машине. Потому что первая же прогулка пешком по серпантину в жару, которая не спадает толком даже к вечеру, показала, что есть вещи, на которых экономить не стоит. Жизнь без теплового удара, например.
Но за три-четыре дня мы освоились. Решили проблемы с питанием, местами для купания, привыкли к ленивому отпускному режиму.
И именно с этого момента начинается рассказ про русских на отдыхе.
Нет, мы не напивались и не кричали «Тагил» и «За ВДВ». Не мусорили на природе, на людях вели себя прилично и прочие замшелые стереотипы о соотечественниках не подкармливали. Но всё же отличились – по-своему.
В полутора километрах направо по берегу от наших апартаментов был… Ну не то чтобы пляж, скорее место, где можно купаться. Береговой линии от дороги до воды там было метра три в прилив, но зато достаточно глубоко, а кораллы отсутствовали. Так что когда лень ехать, но хотелось прогуляться – самое то. Идешь себе по дороге вдоль океана, потом купаешься и так же, не торопясь –домой. (Да, идешь прямо по дороге – не по набережной, не по берегу, а по одной из всего двух дорог на острове… Это к слову о безлюдности).
Каждый раз мы проходили мимо небольшой пальмовой рощи. Не искусственного происхождения, просто кусок песчаной земли, заросший местным лесом. И каждый раз после заката (а возвращались мы чаще всего уже по тёмному) из больших нор на поверхность выползали крабы.
Нет, не так. КРАБЫ. Крабищи. Монстры размером с десертную тарелку. Иногда они перебегали через дорогу и напрасно гибли под колёсами редких автомобилей, вызывая у нас очередную волну шуток про то, что в ресторанах такие деликатесы по 100 долларов за штуку, а тут хоть с асфальта соскребай.
Когда-то я прочитала, что любопытство сильнее инстинкта самосохранения.
Ну что сказать, в нашем случае это точно так.
Началось всё с довольно невинных вопросов: «интересно, а почему их никто не ест? Они что, ядовитые? А вообще, бывают ли ядовитые крабы?».
Интернет любезно подсказал, что существует более 6700 различных видов крабов, и некоторые из них – токсичные. Большинство, ядовитых, правда, обитает в Австралии (и почему я не удивлена?).
А те, которых мы видели, теоретически ядовитыми не были.
Два следующих дня мы ходили мимо рощи в напряжённом молчании, но когда один наглец пробежался почти по ногам мужа, он не выдержал и предложил: «а давай поймаем парочку?».
Завязался спор. Я настаивала, что если местные их не ловят, значит с ними что-то не так. В качестве контраргумента мне было предъявлено, что сейшельцы вообще не слишком заморачиваются с уловом.
Чистая, кстати, правда. В ресторанах дорогих отелей вы можете откушать всё что угодно, а вот в магазинах из свежепойманного есть только рыба, и то не во всех. Все остальное – замороженный импорт. Мы смеялись до слёз, когда в кафе в «пицце с морепродуктами» мы обнаружили изрядную порцию крабовых палочек… Нет, не из крабов, а тех самых – из рыбы с глутаматом.
Для укрепления своих позиций я залезла в интернет, который предостерёг меня, что помимо токсинов, от крабов еще можно заиметь пищевое расстройство, заразиться паразитами… В ответ мне показали список побочных эффектов аспирина.
Крыть было нечем.
В итоге мы сошлись на том, что покажем наш улов кому-то из местных и спросим, можно ли это есть. Если нет – выпустим на волю.
Осталась одна мааленькая деталь. Как поймать зверюгу?
Перерыв апартаменты, мы вооружились пустой пляжной сумкой на молнии, большими щипцами для еды, которыми приличные люди кладут себе Цезарь в тарелки, фонариком и полотенцем.
Вакханалию, которая творилась той ночью в роще, охотой назвать можно разве что с натяжкой.
Крабы убегали от нас в свои огромные (ей-богу, туда бы и лиса влезла) норы, а те, кому не удалось улизнуть – приподнимались на цыпочки и шли в атаку, воинственно размахивая внушительными клешнями.
Так и бегали – то мы за ними, то они за нами, пока не выработалась тактика: отогнать краба подальше от норы, накрыть полотенцем, вытряхнуть в сумку и щипцами отобрать полотенце обратно.
Один экземпляр попался потому, что убежал в уже занятую нору, и его выкинули нам сородичи. Приняв эту жертву как сигнал окончания охоты, мы отступили к дому.
Честное слово, это стоило всех часов перелёта и двух пересадок!
Вот только за всю дорогу домой нам встретился только один слегка маргинального вида мужичок, крайне плохо понимающий английский. С помощью мимики и жестов он сказал нам, что крабы нормальные, но предостерёг, что они легко могут клешнями оторвать человеку палец.
Услышав это, я стала горячо настаивать, что мужику верить нельзя, и для него, наверное, и летучая лисица была бы съедобной. Муж добычу отпускать не желал, поэтому для контрольной проверки был выбран охранник территории, где мы снимали апартаменты – ведь вряд ли он заинтересован, чтобы мы померли во время его дежурства.
«Ооо» – сказал он с таким выражением, какое обычно бывает у мам, когда их трёхлетние дети приносят с песочницы какую-то бяку «в подарок».
«Мы ловили таких в детстве» – сказал он.
«То есть, сейчас вы таких не едите?», «То есть, они не ядовитые?» – спросили мы одновременно с мужем. Глава семьи посмотрел на меня с укоризной, и я замолчала.
После небольшой беседы стало понятно, что краб этот питается всяким мусором и дохлятиной на пляже, поэтому многие местные их есть брезгуют, предпочитая рыбу и морских крабов.
«Ну и что, раки тоже дохлятину едят» – пожал плечами супруг, и приключения продолжились.
Если вдруг вы не знали: мясо у краба плотное только в варёном состоянии. Если прибить его живым, от него останется только панцирь и мокрое место. И готовят их так же, как и раков – варят живьем.
Вот только запихнуть в кастрюльку 7-10-сантиметрового рака, и огромного краба – это совсем разные вещи.
Я уж молчу, что его надо помыть до готовки…
В ход пошло пустое мусорное ведро с крышкой, спешно назначенное камерой предварительного заключения. Туда мы вытряхнули из сумки сопротивляющихся крабов, которые уже через полторы минуты выстроились «башенкой», открыли крышку и чуть было не устроили побег.
Положив сверху на ведро стопку самых толстых привезенных с собой книг (да простят меня авторы, в своё оправдание могу сказать только, что к тому моменту уже всё прочитала), мы столкнулись с другой проблемой.
Кастрюля в апартаментах была. Трехлитровая. В которую ну никак не умещался краб в растопыренном состоянии.
Ощущая себя натуральной бабой Ягой, у которой Иванушка не знает, как правильно садиться в печь, я откопала большую глубокую сковороду и нагрела в ней воды – для предварительного усыпления.
В общем, четырех крабов мы готовили почти три часа. А во время еды я старалась как можно точнее запомнить внешность зверя, чтобы если что суметь правильно описать его врачу.
А охранник до конца отпуска расплывался в широченной улыбке, едва нас завидев.
К чему я это всё. Телевизор я теперь боюсь смотреть чуть меньше, потому что знаю: для выживания на тропическом острове самое главное – это полотенце и глубокая кастрюля…