В советской армии было у меня интеллектуальное развлечение. Там, где полагалось использовать слова Ленина из официального сборника цитат, я — не поленившись и сунув нос в Полное собрание сочинений вождя — приводил целиком абзац, из которого взяли цитату. Смысл при этом зачастую изменялся до противоположного, и не придерёшься.
Кончилось тем, что старшие офицеры из политотдела объяснили мне доступным языком, почему так делать не надо.
Само собой, развлекательная идея уходила корнями в детскую психотравму. Десять школьных лет я любовался на бессчётные цЫтаточки из классиков марксизма-ленинизма и прочих знаменитостей, развешанные тут и там. Классе в шестом или седьмом возникло сомнение: неужели они вот так и писали — цитатами?! Проверил одну, другую, третью... Без нынешнего интернет-поиска дело было муторным и небыстрым, но благодаря ему почти полвека назад многое встало на свои места...
...поэтому сейчас я уже не удивляюсь тому, как один из самых безруких и бездарных российских артистов декламирует знаменитые стихи в прозе Ивана Сергеевича Тургенева:
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! <...>
Артист выбросил из цитаты 1882 года слова, щекотливо звучащие в 2020-х, и получилось так: "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий и правдивый русский язык. Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу".
Текст сделался куцым. Исчезли упоминание свободы и отчаяния, вся вопросительная фраза целиком. Остались только величие языка и народа при голосе "старческий секс по телефону" и неизменной фальшивой улыбочке исполнителя.
"Всем лучшим в себе я обязан книгам. М. Горький" — гласил транспарант едва ли не в каждом школьном кабинете литературы и буквально в каждой библиотеке моего детства. Эти слова выдраны с мясом из письма Алексея Максимовича Пешкова, который уже эмигрировал из советской России три года назад, снимает у итальянского герцога прибрежную виллу под Сорренто и проживёт в эмиграции ещё лет семь. 15 января 1924 года Горький пытался объяснить кое-что большому другу СССР, нобелевскому лауреату, французскому писателю Ромену Роллану:
<...> Недавно я написал Вам длиннейшее письмо, полное жалоб и ругательств по адресу чудовищной родины моей. Я не послал это письмо, не желая вводить Вас в хаос возмущения моего (…) Письмо было вызвано одной из трагических пошлостей, творимых в России, — трагической пошлостью я именую то, — что Ян Гус назвал “sancta simplicitas”. Дело в том, что жена Ленина, человек по природе неумный, страдающий базедовой болезнью и, значит, едва ли нормальный психически, составила индекс контрреволюционных книг и приказала изъять их из библиотек. Старуха считает такими книгами труды Платона, Декарта, Канта, Шопенгауэра, Спенсера, Маха, Евангелие, Талмуд, Коран, книги Ипполита Тэна, В. Джемса, Гефдинга, Карлейля, Метерлинка, Нитчше, О. Мирбо, Л. Толстого и еще несколько десятков таких же «контрреволюционных» сочинений.
Лично для меня, человека, который всем лучшим своим обязан книгам и который любит их едва ли не больше, чем людей, для меня — это хуже всего, что я испытал в жизни, и позорнее всего, испытанного когда-либо Россией.. <...>
В таком контексте цЫтаточка играет уже совсем другими красками. А речь о том, что старуха Крупская, которой шёл тогда пятьдесят четвёртый год, служила председателем Главполитпросвета Наркомпроса РСФСР и выпустила свою первую "Инструкцию о пересмотре книжного состава библиотек и изъятии контрреволюционной и антихудожественной литератур". По всей России надлежало изъять книги, перечисленные в документе, и отправить в печь или под нож. В январе 1924 года психически нездоровая Крупская похоронила психически нездорового мужа — первого главу советского правительства — и за следующие десять-двенадцать лет распорядилась уничтожить произведения литературы нескольких тысяч наименований.
На всякий случай: Главполитпросвет Наркомпроса, который возглавляла жена, а потом вдова вождя, — это Главный политико-просветительный комитет Народного комиссариата просвещения России.
Случались в россыпях цЫтаточек находки повеселее. Например, в театрах большого российского города можно было встретить плакат: "Воронежские актёры — чудо из чудес. В. Г. Белинский".
Звучит, как песня, если не читать целиком всю фразу и дальше до конца абзаца в письме, отправленном 21 июня 1837 года. Знаменитый критик Виссарион Григорьевич Белинский рассказывает своему коллеге Константину Сергеевичу Аксакову — сыну того Аксакова, чью сказку "Аленький цветочек" и другие произведения уничтожали по инструкции Крупской, — о встрече с великим актёром Михаилом Щепкиным и впечатлениях от посещения провинциальнго театра:
Воронежские актёры — чудо из чудес: они доказали мне, что область бездарности так же бесконечна, как и область таланта и гения. Куда перед ними уроды московской сцены. Впрочем, одна актриса с талантом, недурна собою, даже с грациею, играет мило и непринуждённо; жаль только, что эта непринуждённость часто переходит в тривияльность. Есть также там один актёр (кажется, Орлов) если не с талантом, то не без таланта. <...>
По-моему, прелестно. Всем доброго здоровья и настороженного отношения к цЫтаточкам — в интернетах и где угодно.
P.S.
Как обычно, бонус для любознательных.
ЛЕНИН: «Учиться, учиться и учиться»
Вопреки тому, что рассказывают в школе, он не говорил этого в 1920 на Всероссийском съезде комсомола. Там шла речь насчёт "учиться коммунизму, строить коммунизм".
И всё же фраза такая у вождя попадается, причём несколько раз.
(1)
"Попятное направление русской социал-демократии" (публикация 1924):
...среди рабочих выделяются настоящие герои, которые — несмотря на безобразную обстановку своей жизни, несмотря на отупляющую каторжную работу на фабрике, — находят в себе столько характера и силы воли, чтобы учиться, учиться и учиться" <...>
(2)
"Лучше меньше, да лучше" (публикация 1923):
...Нам надо во что бы то ни стало поставить себе задачей для обновления нашего госаппарата: во-первых — учиться, во-вторых — учиться и в-третьих — учиться <...>
(3)
В других публикациях были повторы по два раза.
Возможные первоисточники:
— Александр Шеллер-Михайлов, роман "Гнилые болота": "Я быстро падал в отметках учителей и уже не был первым по классу. Новая причина волнений и стараний не думать ни о чём и только учиться, учиться и учиться" (1864);
— императорский министр народного просвещения Иван Делянов в одной из официальных речей перед студентами: "...Вы молоды, неопытны и в своих увлечениях часто забываете, что единственная и исключительная задача ваша, пока вы находитесь в этих стенах, это — учиться, учиться и учиться" (1888);
— Антон Чехов, записки "Моя жизнь": "...Учиться нам нужно, учиться и учиться, а с глубокими общественными течениями погодим" (1896).