Писанина + Рассказ

День, когда началось наше расследование, конечно выдался очень концентрированным на события и это был ещё далеко не конец. Он только близился к окончанию, а мы успели со Светой обыскать место преступления, изучить тело и экспертизу патологоанатома, опросить свидетелей, получить зацепку. Редко когда так получается. Порой дела растягиваются на месяцы без единой зацепки, пока что-нибудь не найдётся, а здесь прям душа радовалась в тот момент. Тогда же мы сразу после получения адреса от Марии направились домой к её подруге. Собственно, а чего тянуть.

Подозреваемая жила на обычной улице для окраины города. Здесь, как и в любом небольшом городке отсутствовал асфальт или хотя бы тротуары, только грунтовая дорога. Порой засыпанная строительным мусором. Так по грунтовой дороге мы наконец прибыли на место, к двухэтажному частному дому.

Когда мы приоткрыли калитку перед домом, с забором из штакетника, Света тут же пошла стучаться в ближайшее окно, даже не посмотрев имеется ли звонок в доме, который в прочем имелся, и я дополнительно ещё и позвонил. Уж не знал я тогда послышалось ли мне или нет, но я услышал пронзительный звук, резкий, будто кто то вскрикнул со стороны дома. Только звук был необычным, похожий на ультразвук, которым пытаются отпугивать собак. Иногда людям везёт и они обладают способностью слышать подобные звуки, особенно я убедился в том, что звук точно был и был он необычным, потому что Света его не слышала.

Мы прождали несколько десятков минут, но были точно уверенны, что в доме кто-то есть. Света видела, как на втором этаже дома отгибалась занавеска, так, что бы можно бы взглянуть, что происходит на улице перед домом, как только она посмотрела в ту сторону, силуэт пропал, а занавеска зашаталась в попытках вернуться в своё исходное положение. Мы продолжали ждать и я решил пробраться вдоль дома, на заднюю сторону двора, дабы оглядеться и быть может найти что-нибудь интересное. В любом случае я был более чем полностью уверен, что мы правы и если подозреваемая не совершала убийство сама, она была к нему причастна. Нужно было только вещественное доказательство и расхождение в её показаниях.

Как только я дошёл до угла и уже практически скрылся за ним, дверь отворилась и на крыльцо перед домом вышла она. Мне не было видно полностью её тела, так как домашний халат скрывал его, но, что точно бросалось сразу в глаза, это её малюсенькая голова. Такая же, как и у той женщины с вокзала, несуразная. Приплюснутая и уменьшенная с огромными будто сегментированными глазами, в которые мне конечно же совсем не хотелось совсем смотреть. В теле всё ещё было то неприятное чувство, когда я взглянул в них. И да, это была другая женщина, совсем не та, которую я видел на вокзале, но такой же комплекции и такой же внешности. Только лицо было другим.

Кто знает, быть может однажды в одной семье от кровосмешения появился генетический дефект, что начал передаваться по наследству. И в тот момент мы могли наблюдать женщин, что меня тогда поражало, именно женщин, с этим заболеванием. Тогда я лично видел только двоих, но почему то было стойкое чувство, что их больше и вероятно все они были друг другу родственниками.

На мне были надеты тонкие осенние перчатки. Я всегда носил их из-за моей больной кожи, как только на улице чуть холодало или появлялась влажность, мне приходилось их носить. Тогда у меня появилась идея, как заполучить потожировые и быть точно уверенным в их происхождении. Правильно я с ней поздоровался за руку, а перчатку практически сразу же отправил в пакет для улик, хотя об этом я расскажу позже. Как же было противно и неприятно с ней здороваться. Уж так устроен мозг человека, любое отклоняющееся от наших привычных представлений и ожиданий сразу сеет в нашем рассудке тревогу и говорит бежать. Она подала мне ладонь, самую маленькую ладонь, что мне доводилось когда-либо видеть в жизни. На ощупь же, хоть я конечно сильно не жал, как при мужском рукопожатии, было чувство, что небольшое надавливание и её ладонь превратится в кашу в моей руке.

Оставалось верить в то, что сбор потожировых окажется удачным и на них будет фрагмент ДНК, чтобы сравнить его с фрагментом с места преступления. А мы прошли в гостинную практически в самом центре дома.

На самом деле, как и у всех вещей есть плюсы и минусы. Например, люди с очень сильной эмпатией обладают самой настоящей суперспособностью, они могут понимать других людей ещё до того, как они им что-либо расскажут, настоящие целители этого мира. Минус в том, что они не контролируют этого, и когда им плохо самим они всё равно будут продолжать чувствовать других людей. К чему я это, а к тому, что пусть мне с эмпатией и не повезло, но мне повезло обладать крайне сильно интуицией, и её минус, что если это что-то неприятное, то интуицию невозможно отключить.

Так и здесь, ещё зайдя в дом особо ничего не чувствовалось и не бросалось в глаза, но вот стоило зайти в гостиную, как интуиция начала бить тревогу. Всё было не так, складывалось ощущение, что хозяин дома пытается жить, как нужно, но получается не особо. Вещи, которые должны быть в доме, особенно уж у женщины, они отсутствовали, хотя были другие вещи. И я сейчас не о гендерных стереотипах, когда например в доме женщины висит боксёрская груша, нет, если будет груша, то будут и бинты и перчатки и многие другие вещи человека, что увлечён единоборствами. В доме Анны, а в данный момент в гостинной, всего было по чуть - чуть. Будто она подсматривала за другими людьми и по немногу брала из их домов идеи, что поставить у себя.

Другой момент, что бросился мне в глаза, когда мы сели и практически начали допрос, Света, вы же знаете её, ещё тот прямолинейный человек, прямо и в лоб попросила чашечку или кофе или чаю, чего-нибудь. И тут претензия не в том, что нам не предложили, ведь существуют люди с нулевым социальным интеллектом, для них просто не нужно предлагать гостям что-либо и здесь нет ничего такого. Когда мы прошли на кухню и ждали, пока вскипит чайник, я обратил внимание, что кухня полностью пуста. Имелся один поднос с несколькими кружками, кофе, чаем и сахаром. В остальном же, ни кастрюль, ни сковородок, ни столовых приборов. Складывалось ощущение, что хозяин дома не ест привычную для человека еду и ему не нужны столовые приборы.

Когда наконец мы сели, из-за спины подозреваемой донеслась какофония звуков. Стрёкот, свист, какие-то скрипы. Позже мы узнали, что у неё имелся террариум до верху набитый насекомыми разного порядка. И вот что меня удивило, при том, что хозяйка дома имела тончайшие руки, она с лёгкостью подхватила террариум и унесла его куда-то на второй этаж. Почему же насекомые молчали прежде мне неизвестно, но факт остаётся фактом.

Наконец мы принялись говорить.

Первый же заданный вопрос был о том, чем она занималась во время убийства. Женщина, назвалась Анной, поведала нам столь несуразную и неправдоподобную историю, что честно мне хотелось смеяться. Нет, по началу, пока история придумывалась всё было цельно. Она рассказала нам чуть ли не весь свой день, что была занята, отсутствовала в городе практически целый день, а вернулась лишь под вечер. После направилась домой и оставалась дома до следующего утра. Было ещё множество мелких деталей, о том, что виделась то с одним человеком, то с другим и они могли бы подтвердить её выдумку. Только она не учла, о том, что у нас есть слова Марии, что мы знали, что они пересеклись в тот вечер.

Прежде чем раскрывать карты, о том, что мы знаем, мне хотелось задать ещё несколько вопросов, а конкретно об их личной связи с убитым. Женщина не стала уворачиваться от ответа на вопрос и сказала прямо, что да они встречались и именно она была возлюбленной Павла. Познакомились на сайте знакомств, а дальше всё начало закручиваться. Со временем они становились всё ближе. Для Анны было огромной трагедий, когда она слышала, что её возлюбленный мёртв, только тогда меня интересовал вопрос, который я впрочем не задал, почему же она не пришла с ним попрощаться. А наоборот до последнего скрывалась и не хотела, чтобы их видели вместе.

Неожиданно Света попросилась в туалет, а мы продолжили допрос. Я записывал всё что слышал и всячески оттягивал момент, чтобы сказать о том, что у нас имеется свидетель. Мне хотелось разговорить её, втереться в доверие и быть может узнать ещё ненароком сказанную Анной информацию, о которой я не мог бы подумать и сам. Впрочем, для получения информации это было зря, но пригодилось для другого.

Светы долго не было, мне стало казаться, что она что-то задумала и я не ошибся, когда наконец не увидел её боковым зрением в окне. Она аккуратно шла по заднему двору, параллельно всё осматривая, пока не открыла дверь в сарай. В ушах зазвенело, я вновь услышал этот звук, пронзительный, близкий, а может и являющийся, ультразвуком. Тот же звук, что мы слышали, когда впервые постучались в двери этого дома. Добавился ещё звук, скорее стука, будто предметы бьются друг о друга, если слышали, как китоглав стучит клювом, вот очень похожий звук.

Быстро быстро в голове проносились эти стуки, их было слышно от нескольких источников, один вдалеке, в районе Светы, а другой изначально был близко, но начал быстро удаляться, впрочем практически одновременно с тем, как всё случилось и Анна подскочила с кресла напротив меня, побежав на задний двор. Ультразвук пропал, остались только стуки. Хотя и они уже практически исчезли, особенно, как вернулись Света с Анной. Хотя источник звука тогда был наиболее близок ко мне.

Анна была в бешенстве, это было написано на её неестественном лице. Она не ожидала, что так случится. Это был прекрасный момент, дабы озвучить иную информацию, от той что она дала нам. Ведь как правило наиболее уязвим человек, когда он не контролирует себя, по этой же причине манипуляторы стараются вывести людей на эмоции, чтобы ими было проще управлять.

Тогда я сказал ей о том, что она была замечена в длинном плаще и широкополой шляпе на улице поздним вечером. Как раз в то время, когда по её словам она находилась дома. Её реакция не заставила себя ждать, стуки стали сильнее, и с каждым щелчком всё больше били по моим извилинам. Света допустила одну огромную ошибку, она назвала того, кто предоставил нам эту информацию, что я считаю грубейшей ошибкой и этого делать совершенно не следовало. Впрочем, что сделано, то сделано.

Следом она просто выпроводила нас на улицу, заперев за собой дверь. Её поведение и реакции косвенно доказывали наши догадки, но у нас не было ни единой улики, чтобы это доказать, поэтому позже тем же днём мы со Светой снабдили Анну подпиской о невыезде на время проведения расследования, а сами передали мою перчатку со следами Анны на экспертизу.

Тот злополучный день наконец закончился, теперь можно было ознакомиться с содержимым жёсткого диска и наконец отдохнуть. Только, если бы я знал, что это совсем не конец дня, всё ещё впереди.

Ночной пейзаж стремительно менялся за окном пригородного автобуса. Многоэтажные высотки города сначала сменили их укороченные варианты, а затем дома и вовсе исчезли, сменившись пустынными полями. Только снег оставался неизменным спутником. Где-то там впереди дома снова вырастут до небес, но здесь пока еще не было их власти.

Колесо автобуса неожиданно попало в яму и раздался металлический лязг. Все это казалось мне до боли знакомым. Нет… только не снова.

Где-то сверху послышался монотонный высокий гул. Он нарастал с каждой секундой, заставляя сердце колотиться сильнее. И, наконец, в паре сотен шагов рухнула и рванула боеголовка. Затем снова этот гул, падение, взрыв. Уже ближе. В ушах звенит. Рядом кто-то кричит. Не могу разобрать, но сколько боли и страха в этом голосе... Свист пуль прямо над головой, и через мгновение они, со звуком крупных градин по металлу, исчезают под обшивкой БТРа, вырулившего прямо передо мной. Командир кричит о наступлении, но ноги не слушаются, и я сижу как вкопанный.

- Эй, парень! Говорю же: конечная! Выходи давай, мне еще в парк ехать.

Морок развеялся, и я снова был в автобусе, везущим меня по направлению к дому. Водитель автобуса стоял передо мной скрестив руки и недовольно топая ногой. Водитель-человек? Они еще существуют? Я думал их давно вытеснил автопилот с искусственным интеллектом.

Сердце отбивало чечетку и, не смотря на промерзший салон автобуса, я чувствовал нездоровую испарину, выступившую на лбу. Водитель продолжал нависать надо мной. Его морщинистое лицо отражало грубый нрав, а вскинутые брови не двусмысленно намекали на крайнюю степень раздражения. Он еще раз смерил меня презрительным взглядом и прорычал:

- На выход! Наркоманы, млять…

Мне хотелось бы, чтобы мороз привел меня в чувство, но этого не произошло. Все пять километров до дома я брел в полузабытьи. Тени то и дело меняли свои очертания и превращались в пугающие образы. Снег под ногами хрустел, словно тысячи ломающихся разом хребетиков. Я не понимал холодно мне или жарко, но я четко ощущал страх, вонзивший в меня свои длинные ядовитые когти-крюки.

В квартире было темно и тихо. Я облегченно перевел дыхание. Мама спит, значит тяжелого разговора не будет как минимум до утра. Я бесшумно, словно вор, прокрался на кухню и включил ночник. Древние часы с неработающей кукушкой показывали немного за полночь. На обеденном столе лежали просроченные счета. Мама подготовила их в качестве укора, видимо она не верила, что я вернусь с хорошими новостями. Как жаль, что она снова оказалась права.

Я уже более полугода не мог найти новую работу, после того как меня сократили. Никому больше не требовались охранники, водители, кондукторы, курьеры, консультанты или менеджеры по продажам. Всех их, да и многих других, с легкостью теперь заменяли искусственный интеллект, нейронные сети и квантовые компьютеры, которые с каждым годом все глубже внедрялись в наш быт. Даже когда-то превозносимые до небес программисты и те стали не у дел. Нейронки пишут нейронки - безумие! Конечно, еще остались области, в которых требовалось участие инженеров, тестировщиков и различных экспертов. Но таких знаний у меня не было, а после полученной травмы практически любое обучение было бесполезным: мой мозг просто не усваивал информацию. Также благодаря отсутствию эмпатии у искусственного интеллекта и способности критически мыслить, он почти не вытеснил людей, работающих в социальных сферах, врачей и ученых. Были еще благотворительные организации, которые выделяли временные вакансии для нуждающихся, но и они не способны были покрыть даже процент безработицы по всему миру.

Приступ мигрени вывел меня из размышлений, но как на зло все обезболивающее закончилось. Пульсирующие удары невидимого молота монотонно и безжалостно отдавались в правом виске. В полубеспамятстве, с наивной надеждой, что мне это поможет, я заварил себе мятный чай. Тусклый свет ночника неожиданно стал болезненно-ослепительным от чего приходилось щуриться. Я вышел на балкон с парящим на морозе напитком, туда, где царила ночь.

Город и его окрестности давно забыли, что такое сон. Там и тут были слышны голоса людей и звуки проезжающих машин не смотря на поздний час. Удивительно, но достаточно быстро мне стало легче. Из кармана раздался звук оповещения. Давненько мне никто не писал. Я достал телефон, открыл мессенджер и сморщился: передо мной было голосовое сообщение. С другой стороны, оно было от моего сослуживца, с которым мы давно не общались и мне было любопытно, как у него дела.

- Лёх, дарова! Это Даня Лонин. Тут, это, дело такое. Мне кума подработку нашла. Участие в каких-то медицинских исследованиях. Вот. Только я тут в историю вляпался, сейчас в травме. Ты не кипишуй, я поряде, перелом только. Видел бы ты других чуваков, хех! А Марине позарез нужен еще один чел на эти ее исследования, иначе проект могут прикрыть или что-то типа того. Она тетка не плохая, родственница, не стала бы хрень какую-то предлагать. Подсоби по старой дружбе, не хочу никого подводить, и тебе деньжат отсыпят, сумма там неплохая должна быть. Набери мне, если надумаешь. Всех благ!

Даня был хорошим парнем, но иногда через чур вспыльчивым и постоянно влипал в какие-то переделки. А еще он любил выпить, особенно сильно это стало проявляться после возвращения с фронта. Но его открытость, простота и харизма перевешивали эти негативные черты. А еще, если бы не Даня, меня могло бы не быть в живых. Ведь это именно он буквально тащил меня на себе, когда меня контузило в бою. Я чувствовал себя обязанным ему, да и деньги были не лишними, поэтому я почти не раздумывая позвонил ему.

Как я и предполагал, это была долгая беседа. Даня сидел в перевязочной, ему было скучно, а разговоры всегда были его стихией. Прежде чем поделиться контактами своей родственницы и адресом встречи, он устроил настоящий допрос о моей жизни, начиная с тех пор, как мы виделись в последний раз. И, конечно, никак было не обойтись без десятка историй от моего товарища.

Когда моя голова коснулась подушки, на душе было значительно легче. Я чувствовал, как внутри снова крепнет надежда на то, что скоро все наладится.

На следующий день, ровно в девять утра я был перед входом в НИИ квантовой физики. Там меня уже ждала приземистая пожилая женщина. Она была полной, с растрепанной короткой стрижкой и на первый взгляд не вызывала расположения к себе из-за сурового задумчивого взгляда. Но ее душевность и манера общения мгновенно все меняли. Только что мы были чужими людьми и вот она уже моя близкая родственница.

В бюро пропусков, на охране и в коридорах все улыбались Марине и здоровались при встрече, а в след звучали пожелания хорошего дня и приглашения вместе отобедать. Несмотря на то, что за окном во всю шел век двадцать первый, внутри НИИ сохранялась атмосфера 80-х годов двадцатого века. Эти деревянные растрескавшиеся двери, дребезжащие лифты с выстреливающими кнопками, бесконечные полутемные коридоры - все это я раньше видел только на картинках, да в старых фильмах. Но еще сильнее меня поразило, что здесь до сих пор пользовались бумагой. Я точно видел, как в одном из ответвлений кто-то распечатывал объемный документ. А на встречу нам не раз попадались люди с объемными папками, наполненные документами. Кажется, это место научилось останавливать время, не иначе.

- Не обращай внимания на внешний вид, - словно прочитав мои мысли сказала Марина не сбавляя шаг, - настоящая наука творится здесь, а не в белоснежных лабораториях, где всюду висят мониторы и кажут цветные диаграммы. Вот скажи мне, как думаешь, что самое важное для ученого?

- Ум, интеллект, наверное?

- Страсть, - улыбаясь поправила меня Марина, - все ученые умны и интеллектуально развиты, но только страсть позволяет сделать настоящий прорыв. И когда ты в этом порыве ищешь ответы на свои вопросы, тебе нет дела до чего-то еще. О, мы пришли.

Мы оказались в крохотном кабинете, заставленном десятками, если не сотнями научных книг. Ими были наполнены оба шкафа, что занимали едва ли не треть помещения, тут и там они были составлены в неровные стопки, а также, видимо самые часто используемые, были разбросаны по старенькому рабочему столу. Здесь были и новенькие глянцевые экземпляры, и потускневшие потертые столетние тома. Я насчитал минимум пять различных языков, на которых были изданы эти книги. На подоконнике стояло несколько горшков с вьющимися, свисающими до пола растениями. Не смотря на морозную погоду внутри кабинета было душно, а воздух был пропитан запахами сырой земли и прелой целлюлозы, поэтому Марина первым делом приоткрыла форточку, затем плюхнулась на скрипнувшее рабочее кресло и пригласила сесть напротив.

- Даня объяснял тебе цель работы?

- Нет, он только сказал, что нужно его подменить. Ну, и что нужен физически здоровый человек.

- Понятно. На самом деле и Даня то толком не знал для чего мы набираем людей. Если вкратце, то в нашем институте будут проводиться эксперименты с привлечением людей. Подробности я не могу рассказать, пока ты не подпишешь соглашение о неразглашении и прочие документы.

- То есть вам нужны подопытные кролики? - неуверенно улыбнулся я.

- Испытуемые, - поправила Марина, - на кроликах испытания уже давно завершены. Успешно, конечно же.

Она достала из верхнего ящика стола бумаги и протянула их мне.

- Держи. Ознакомься и подпиши, если со всем согласен.

Я несколько смутился, но взял бумаги и уставился в одну точку. Холодный пот пробежал по спине от одной мысли, что мне сейчас снова потребуется гоняться за убегающими от меня буквами и с дикими усилиями складывать их в слова.

- Что-то не так? - участливо поинтересовалась Марина.

- Эм… Я, наверное, вам не подойду… - замялся я, - у меня проблемы с чтением. А вам нужен здоровый… испытуемый.

- Дислексия — это не противопоказание в нашем случае. Не волнуйся, здесь говорится, что ты будешь в праве выйти из эксперимента в любой момент. Нельзя только разглашать информацию, которую ты тут узнаешь, до момента публичного оглашения результатов.

- А на сколько все это опасно?

- Как я уже говорила, эксперименты на животных прошли успешно. Выживаемость стопроцентная. Критических изменений в организмах за годы наблюдений тоже не было обнаружено. Обо всех опасностях тебя предупредят и не раз. Полную гарантию безопасности эксперимента тебе все равно никто не даст, поэтому в договоре предусмотрен пункт с дополнительной компенсацией родным в случае летального исхода.

Я еще раз посмотрел на издевательски пляшущие по белой бумаге буквы. Единственное, что я без труда понял, так это то, что Даня не наврал о гонораре. Только аванс позволит мне закрыть все долги, а остаток позволит на долгое время забыть о денежном вопросе. Я взял со стола ручку и с сильным нажатием вывел свою подпись и инициалы везде, где требовал договор. После этого Марина отвела меня в небольшую аудиторию, где уже сидели другие испытуемые. Это были две девушки и четыре парня. На внешний вид всем было от двадцати до тридцати лет, все были подтянутого, либо обычного телосложения и половина из них была в военной форме. Следующие пять минут прошли в ожидании, наполненным некомфортной тишиной.

Неожиданно дверь в аудиторию распахнулась и я, к своему стыду, подпрыгнул на месте. В аудиторию буквально ворвался высокий щуплый мужичок в белом халате. Это был профессор Опарин - руководитель научного эксперимента, как он представился.

- Хорошо, что все без опозданий здесь, документы подписаны… подписаны же?.. и мы можем начинать. На сколько я знаю, все вы в той или иной степени касались военного промысла, поэтому часть с предупреждениями о грозящих наказаниях за нарушение конфиденциальности, всяких тайн и та-та-та мы можем пропустить и перейти сразу к сути вопроса.

Профессор Опарин имел хорошо поставленный голос, и своими интонациями он словно гипнотизер приковывал внимание слушателей. Хотя, возможно, не малую роль в этом также играли непропорционально большие голубые глаза профессора, многократно увеличенные толстыми линзами больших квадратных очков.

- Мы с вами — это ни что иное как ансамбль из атомов, которые зародились в ядрах сверхновых звезд. Каждый атом в наших телах – это набор данных: тип атома, его местоположение, энергетическое состояние и та-та-та. То есть человек сам по себе – это… какое бы слово подобрать?.. внушительная коллекция наборов данных. И благодаря резкому скачку в развитии квантовых технологий, мы научились считывать и анализировать эти данные, а теперь готовы перейти к новому шагу - передаче этих данных. Вы же понимаете, к чему я веду?

Профессор приоткрыл рот в полуулыбке и обвел нас выжидающим взглядом, явно надеясь услышать хоть от кого-то, что мы поняли о чем он.

- Телепортация, - хмуро подытожил он в тишину аудитории, - мы научились телепортировать предметы и живых существ. И это потрясающе! Только представьте, сколько возможностей нам открывается! От банальной моментальной доставки грузов до покорения космоса!

Глаза профессора блестели воодушевленным огнем и его взгляд перескакивал с одного испытуемого на другого. Он видел перед собой не просто испытуемых, а отправную точку в грядущей человеческой экспансии. В какой-то момент он забылся и начал сыпать научными терминами, писать формулы на проекционном столе, объяснять принципы квантовой запутанности. К счастью, нас спасла Марина, которая вернулась, чтобы проводить нас в корпус, где мы должны были жить и наблюдаться на протяжении всего эксперимента. Там каждому была выделена своя комната с необходимыми удобствами. Также в том корпусе для нас оборудовали общий зал, который был поделен на несколько секторов, где можно было как заняться силовыми упражнениями, так и просто посидеть в мягких креслах с книгой в руках или перед большим экраном.

Дальше время понеслось с невероятной скоростью. У нас ежедневно брали различные анализы, мы проходили всевозможные тесты, нас осматривали все известные специалисты от врачей общей практики до психологов и анатомистов с морфологами. К своему удивлению я стал лучше спать и сдружился с другими испытуемыми и некоторыми учеными, даже не смотря на свою обычную нелюдимость и малообщительность. Но, как и все остальные, лучше всего я сошелся с Мариной.

Эта женщина излучала невероятную энергию и с первых минут располагала к себе. Она мало говорила о себе и всегда интересовалась своим собеседником, словно это был ее лучший друг. Даже когда этого не требовалось, она оставалась с нами до позднего вечера и поддерживала по необходимости.

Как оказалось, у других испытуемых были схожие со мной проблемы. Каждого из нас в той или иной степени военная машина перемолола и выплюнула в мир, который давно перестал быть дружелюбным к таким простым людям, как мы. Нам оставалось только перебиваться редкими сезонными подработками, не требующими квалификации, либо быть… испытуемыми.

Во всем этом ворохе тестирований и наблюдений, которые быстро приелись, были и приятные моменты. Например, нам дали задание приобрести какой-нибудь навык до момента проведения эксперимента по телепортации. Я выбрал игру на гитаре. Всегда мечтал научиться, но из-за безумного ритма жизни, из-за этой вечной гонки в никуда все никак не доходили руки. Было даже удивительно как быстро мне удалось перейти от изучения гамм и аккордов к простым мелодиям и песням. Стоило только взять инструмент в руки, как все проблемы и беды отходили на задний план, все становилось легче и понятнее. Поэтому каждую свободную минуту я старался оказаться в своем уголке общего зала. Обычно единственным слушателем у меня был только местный любимец - кот Фотон. Он жил здесь уже более трех лет и на его счету было пять телепортаций.

- Да у тебя талант! - с восхищением произнесла Марина. Я даже не заметил, что она здесь и с интересом слушала мою игру, почесывая за ухом Фотона. - что это было? Я раньше не слышала этой мелодии.

- Это мое собственное, - покраснев от неожиданного комплимента ответил я.

- Как же ты напоминаешь мне моего сына, - с грустью выдохнула она, но тут же встрепенулась и обычным позитивным тоном добавила, - профессор хочет тебя видеть. Пойдем, а потом ты еще сыграешь мне что-нибудь.

Марина мало говорила о себе, всегда отдавая предпочтение интересам и чувствам своих собеседников. Поэтому за то время пока я находился здесь, я только из разговоров с другими учеными мог узнать, что жизнь у Марины была не из легких. Предательство, болезнь и на вершине всего несчастный случай, в котором погиб ее единственный сын. Она никогда не скрывала этого, но и не рассказывала первой, а задавать такие личные вопросы я не решался. Так мы и шли в непривычной тишине до кабинета профессора Опарина.

Как я и предположил, профессор позвал меня, чтобы сказать, что меня выбрали первым испытуемым и узнать, не откажусь ли я. Несмотря на то, что я прекрасно знал, что однажды это произойдет и долго готовился к этому дню, ледяные когти страха впились в меня и ноги предательски стали ватными. Я промямлил что-то утвердительно кивнув и этого было достаточно, чтобы профессор расцвел с воодушевляющей улыбкой на лице. Кажется, он толкнул очередную речь, но я запомнил только то, что эксперимент был назначен на 12:00 шестого июня.

В предстоящую эксперименту ночь я так и не сумел уснуть. Я в одиночестве сидел в общем зале и тихо играл свою мелодию, экспериментируя с новыми аккордами.

- Не спишь?

- Какой тут, - нервно улыбнулся я вошедшей Марине. В последнее время она все чаще задерживалась допоздна, а порой и вовсе не уходила домой, поэтому я не удивился ее компании.

- Не переживай, Леш, я уверена все пройдёт успешно. Никто не стал бы проводить эксперименты на людях, если бы были какие-то признаки провала.

- Я не сомневаюсь, что телепортация пройдёт успешно, но… буду ли это тот же я? Точность не может быть стопроцентной, ты мне это сама говорила. Что-то во мне исчезнет, что-то поменяется. Это пугает…

- Тело человека каждую секунду претерпевает огромное количество изменений, о которых мы даже не подозреваем, - успокаивающе начала Марина, - клетки делятся, растут, отмирают. А что происходит на еще более глубоком уровне можно рассказывать часами. Мы добились возможности считать каждую цепочку ДНК и воспроизвести их практически в идеальном соответствии.

- Это только тело.

- Ты намекаешь на душу? Не буду говорить, что это религиозный вымысел. Это скорее некое собирательное понятие, которое, если в общих чертах, включает в себя особенности морфологии мозга и организма в целом, индивидуальное соединение нейронов и накопленную энергию. Наши предки не знали об этих процессах и назвали это так. Эти процессы можно наблюдать у всех живых существ. Вот глянь на этого толстопуза, - Марина указала на мирно спящего кота, свернувшегося клубком в одном из кресел, - мы подобрали Фотю задолго до начала экспериментов над животными. Мы наблюдали за ним, изучали. И могу тебя заверить — это тот же самый кот, что и до его первой телепортации. Все его повадки, все реакции на раздражители, память - все осталось прежним.

- Когда все закончится, - решил я сменить тему и похлопав по инструменту в руках, спросил, - могу я забрать гитару себе? Прикипел к ней, да и просто на память.

Марина улыбнулась и утвердительно кивнула.

В «день икс» меня попросили на всякий случай ничего не есть. Это и хорошо, потому что мне все равно ничего не лезло в горло. Пока меня трясло то ли от холода, то ли от страха, вокруг заканчивались последние приготовления. Тут и там ученые перепроверяли подключения, настройки и взволнованно переговаривались.

Наконец они все вышли в соседнее помещение и выстроились за прозрачным стеклом перед пультом управления. Было странно стоять обнаженному под присмотром десятков глаз в этом просторном помещении. Прямо передо мной стояла высокая, практически до трехметрового потолка, металлическая колба с открытой дверцей. Она была усеяна множество перемигивающихся индикаторов, а также сенсорных информационных панелей. Все говорило о полной готовности. Я старался сохранить внешнее спокойствие, но внутри меня росло беспокойство. Бессонная ночь перед экспериментом только добавляла напряжения. Я взглянул на серебристого близнеца колбы, стоявшего в паре метров, сделал глубокий вздох и шагнул вперед.

Я облокотился на противоположную мягкую стенку, и дверца капсулы с легким гидравлическим шипением закрылась передо мной.

- Алексей, ты готов? - прозвучал голос профессора из динамиков внутри.

Через иллюминатор в телепортаторе я обвел взглядом застывших на своих позициях ученых, нервно сглотнул застывший в горле ком и как можно спокойнее ответил:

- Да, я готов. Поехали.

Профессор удовлетворенно улыбнулся и начал обратный отсчет. Капсула загудела словно электрическая подстанция, затем заработало охлаждение. Сканирующие лучи побежали по моему телу и наконец…

Яркая вспышка на мгновение ослепила меня и мое тело тут же свело в едином спазме. Я почувствовал нестерпимое жжение по всему телу, которое с каждой секундой только усиливалось. Кожа, мышцы, мозг, внутренности, мне казалось, что все это превращается в кипящее месиво. Об этом меня никто не предупреждал. Весь эксперимент всегда описывался как сканирование и перемещение с возможным дискомфортом, головокружением, тошнотой, потерей памяти. Но такую боль… Я хотел выкрикнуть хоть что-то, чтобы остановить эксперимент, но судорога добралась и до моих связок. Только глаза по какой-то причине оставались подвластны мне.

Я перевел взгляд на профессора, надеясь, что он остановит эту пытку, но то, что я увидел ввело меня в полное отчаяние. Профессор Опарин смотрел мне прямо в глаза и едва заметно кивал с безумной гримасой триумфального самодовольства. «Да-да, все именно так и должно быть. Ты чувствуешь именно то, что должен. Все идет по плану» - говорил его взгляд, пока я агонизировал, чувствуя, как миллиарды связей по всему моему организму выдираются невидимыми щипцами, расщепляются и испаряются. Времени больше не существовало для меня. Лишь боль и вечность.

***

«Это просто невероятно! Настоящий технологический скачок был совершен профессором Опариным и его командой в этом самом здании!»

На коленях у Марины умиротворенно урчал кот Фотон, а вокруг коллеги возбужденно обсуждали выпуск новостей, чокаясь бокалами с шампанским.

«… Спасибо за разъяснения, профессор. А сейчас мы возьмем интервью у первого телепортированного человека. Алексей, скажите пожалуйста…»

Марина грустно перевела взгляд на стоящую в углу забытую гитару. Когда Алексей вышел из второй колбы телепортатора на слегка пошатывающихся ногах и рассеянно улыбнулся, как умели только он и ее Сашка, она была так счастлива! Он прошел все тесты и каждый из специалистов подтвердил успешность эксперимента.

«… А что вы почувствовали во время телепортации?

- Да, собственно, ничего. Аппаратура просканировала меня, затем была секундная вспышка и я уже выходил наружу…»

Но что-то было не так. Это был все тот же человек, но что-то неуловимое, то, что невозможно передать словами изменилось в Алексее. Он все также общался и шутил. Его манера поведения и привычки не изменились. Но тот Лешка, которого знала Марина никогда бы не отказался от мечты, которую он обрел здесь. Она была уверена, что то, что вышло из телепортатора было лишь отличной копией, но ей все равно никто не поверит. Ей казалось, что она уже выплакала все глаза тогда давно, но горькая слеза скорби нежданно скатилась по ее щеке.

- Прости, Лешка… Что же мы наделали?

Другие работы автора:

https://author.today/u/paulchamie/works

Итак вот и наступил момент опроса свидетелей, только было бы чему радоваться, если бы они были действительно полезны. Так же нам со Светой следовало забрать жесткий диск от нескольких камер видеонаблюдения стоящих на центральной улице. Почему то я совершенно не удивлен, что камеры, а они ведь действительно были на своем месте, были не то отключены, не то наоборот ещё не подключены, но факт остаётся фактом одно из важнейших свидетельств просто не существовало.

Пожалуй стоит начать с первого свидетеля, с которым мы познакомились в этом деле - это бабушка божий одуванчик. Действительно, самой запоминающейся деталью её внешностью были большие одуваноподобные седые волосы. Вспомните моду у афроамериканцев в конце прошлого века, так вот именно об этом я и говорю.

Мы повстречались с ней на пороге её палисадника огороженного сеткой-рабицей. Сетка была заросшей плетущимся сорняком, а в прогалах, виднелось взметавшееся платье женщины. Она нас встретила с большим радушием и повела пить чай, после того, как мы предоставили удостоверения и озвучили цель из-за которой мы прибыли к ней. Женщина много волновалась, ведь как же, к ней прибыли стражи правопорядка и она обладала хоть какой-нибудь информацией касательно убийства. Впрочем её информация в будущем нам хоть сколько-нибудь помогла.

Женщина озвучила нам то, что в тот вечер, когда произошло убийство она так же, как и в день приема у нее показаний, возилась в своем палисаднике. Был вечер, уже зажглись фонари, а значит солнце уже успело зайти, но не успело полностью потухнуть таким образом ещё слегка освещало мир. Тогда она услышала, как мимо её дома прошла пара по тропинке прямиком к смотровой площадке. В тот момент с ее слов, женщина сильно удивилась, в основном на смотровую площадку в такое время в будний день ходили или туристы или же молодежь. Взрослые же, а ей показалось, что прошедшая мимо неё пара была точно таковой, как правило выбирались на смотровую площадку по выходным.

Они шли под ручку. Щуплый мужчина, с тонкими ногами, как она выразилась и странного вида женщина. Большие бёдра, тонкие руки и маленькая голова. Когда она мне описывала её, я подумал, что неужели это та, которую я видел на вокзале и быть может сейчас она уже на другом конце страны, подальше от нас, ведь описание было очень похоже. Но нет, я сразу отринул эти догадки, не стоит гадать пока есть возможность получить факты. Главной информацией от женщины оказалось перечисление одежды женщины из такой выделяющейся пары. Она была одета в длинное почти до пола пальто и широкополую шляпу. Необычный вид, даже для современного мира на самом деле. Более меня удивило другое, как она смогла понять толщину рук и ног, ладно голова и бёдра, их было видно.

Я оставил эти вопросы не только в своей голове, а также и в своём блокноте и мы со Светой отправились к следующей свидетельнице - молодой девушке.

По началу у меня не было скептицизма по отношению к ней, да с каждой минутой, что мы у неё находились он увеличивался с бешенной скоростью. Ладно внешность, она для каждого на любителя и пускай девушка была самой обыкновенной внешности нынешнего времени. Меня напрягал вечно маячащий телефон в её руках, а в дальнейшем и расхождение в показаниях с предыдущей свидетельницей.

Она заявила нам то, что видела двоих на смотровой площадке уже глубокой ночью. После вопроса о том, как они выглядели, её глаза забегали и в пальцах появились локоны волос. Девушка придумывала на ходу, что мужчина был широкоплечий, гораздо выше женщины, а последняя в свою очередь была маленькой, в большей степени миниатюрной.

Уж не знаю почему, но хотелось верить мне женщине в годах, а не ей. По одной простой причине, что женщина оказалась свидетельницей после опроса местных оперов близлежащих домов на предмет, что может кто что-нибудь видел. Девушка же изначально опубликовала видео в известной социальной сести, а после этого уже заявила в полицию, что имеет сведения по делу. В дальнейшем, когда её опрос был окончен, уже вечером, когда я просматривал записи с камер, об этом расскажу чуть позже, а пока что считаю, что стоит забежать вперёд, тогда мне позвонила Света и сообщила, что наша вторая свидетельница опубликовала новое видео о том, что была допрошена полицией. Видео было гневным о том, что мы её допросили в грубой форме и о том, что мы не умеем работать с людьми.

Вроде интернет, источник невероятных знаний, дающий доступ ко всем библиотекам мира на всех языках. В нём можно найти информацию практически на любую тему, лекцию по определённым дисциплинам или полноценно чему-нибудь обучиться с нуля. К сожалению нет, то для чего изначально он создавался извратилось и превратилось в то, что мы имеем сейчас. Короткие видео с минимумом нагрузки на сознание и уход от чтения, как такового. А относительно девушки никто не отменял наказание за лжесвидетельствование.

Я был расстроен в тот момент, когда мы покинули её квартиру. У нас на руках не было ничего. Смутное описание от женщины в годах и запись с камер, на этом всё. Да и одежда условной подозреваемой, возлюбленной убитого, могла быть маскировкой, всё таки она сильно выделяется на фоне окружающей действительности, а в жизни она конечно же может одеваться совершенно иначе. Фигуру её выделяющуюся определённо никуда не деть.

Как же я был взбешён от произошедшего, от того, что не понимал, что делать дальше и от того, что на руках жёсткий диск с минимальной надеждой на его содержимое. Моё скверное настроение давало о себе знать и я попросил Свету не говорить со мной некоторое время, следовало побыть в своих мыслях и успокоиться, а ещё попросил её зайти в магазин неподалёку. Мне нужна была доза сахара, приподнять настроение, стимулировать мозги к раздумьям.

Мы зашли в ближайший магазин. Знаете, такой обычный магазинчик, коих раньше было великое множество на каждом углу. Где продавщицы делают всё за вас, вам следует только называть те продукты, что вам требуются, а так же граммовки, если товар не поштучно. Так вот, мой выбор пал на молочный коктейль, да, согласен, странно для взрослого мужчины, но мне всё равно.

Так вот, ещё на кассе я заметил нервозность женщины продавщицы. Милейшей дамы. Было видно, что она кроткая и скромная, поздоровалась вначале и в дальнейшем говорила мягким голосом без единого намёка на грубость. Так вот, она нервничала. Но почему же? Расплатившись за свой коктейль и воду Светы, ох, вы бы видели, как она сопротивлялась за то, что я это сделал, но речь не об этом, уже на выходе нас окликнули. В магазин зашла другая продавщица, другая во всех смыслах, полная противоположность той, что отпускала нас за кассой. Честно, хабалка, не нравятся мне такие, но в тот момент я был благодарен ей за то, что она таковой является.

Магазин был закрыт на перерыв под ворчания пары покупателей за нами, а мы перешли в подсобку. Вторая более разговорчивая продавщица не спрашивая снабдила нас чаем, а сама начала наседать на свою напарницу со словами, что давай рассказывай. Робкая женщина долго сопротивлялась, не хотела говорить, пока наконец не сдалась. Мы со Светой начали пить чай, хабалка закурила сигарету в двери на улице в подсобке, все развесили уши и начали слушать рассказ.

Приятная женщина - Мария, поведала нам встречу вечером того дня, когда произошло убийство. То был её выходной, она шла в приподнятом настроении к своей семье. Вышло так, что заметила по дороге несколько бездомных котят, её сердобольная душа взыграла и она решила их покормить. В сумочке всегда имелся жидкий корм для таких случаев. Так она присела на корточки, спиной к дороге, выложила корм и стала наблюдать за котятами, чтобы у них не отобрали еду бродячие собаки. Когда животные доели, конечно обязательно погладив их на последок и попрощавшись, она встала и тут неожиданно для неё, и для тех перед кем она оказалась, произошла не нежданная встреча.

Перед ней стояла её подруга Анна и не одна. Она была с мужчиной, маленьким и щуплым, в очках. Это был определённо Павел, хотя она его и не знала, хотя конечно же прекрасно знала свою подругу. хоть она скрывалась за непривычной для неё одеждой, такой о которой говорила первая свидетельница, а что самое подозрительное, по началу сделала вид, что не узнала Марию, а после сыграла удивление, что мол извини, совсем не узнала. Анна совсем не хотела с ней разговаривать, вечно торопилась и постоянно говорила, что давай созвонимся позже, что извини, но сейчас не могу.

На этом странности не заканчиваются. Представьте, что есть у вас друг или подруга, любой, практически любой человек, если он не является слишком закрытым или застенчивым, похвастается новыми отношениями. Банально для оценки, а Мария ничего не знала о новом ухажёре Анны и никогда о нём не слышала. Пусть они дружили совсем не долго, но всё таки она рассказывала ей если не всё то очень многое, на что Мария отвечала тем же. Доверие великая вещь. А тут тишина. Не только мне показалось это подозрительным во время выслушивания рассказа Марии, а так же и её напарнице, когда она это услышала, да и самой Марии. Она и не думала ничего рассказывать полиции, чтобы не подставлять подругу, а тут на наше счастье появилась её напарница.

Теперь у нас была хоть какая-нибудь зацепка. Нам не нужно было её искать, мы знала точный адрес от Марии, и настроение поднялось само по себе, а коктейль окончательно его поднял до нужного уровня.