Необъяснимые формы - Глава 4 из 6⁠⁠

День, когда началось наше расследование, конечно выдался очень концентрированным на события и это был ещё далеко не конец. Он только близился к окончанию, а мы успели со Светой обыскать место преступления, изучить тело и экспертизу патологоанатома, опросить свидетелей, получить зацепку. Редко когда так получается. Порой дела растягиваются на месяцы без единой зацепки, пока что-нибудь не найдётся, а здесь прям душа радовалась в тот момент. Тогда же мы сразу после получения адреса от Марии направились домой к её подруге. Собственно, а чего тянуть.

Подозреваемая жила на обычной улице для окраины города. Здесь, как и в любом небольшом городке отсутствовал асфальт или хотя бы тротуары, только грунтовая дорога. Порой засыпанная строительным мусором. Так по грунтовой дороге мы наконец прибыли на место, к двухэтажному частному дому.

Когда мы приоткрыли калитку перед домом, с забором из штакетника, Света тут же пошла стучаться в ближайшее окно, даже не посмотрев имеется ли звонок в доме, который в прочем имелся, и я дополнительно ещё и позвонил. Уж не знал я тогда послышалось ли мне или нет, но я услышал пронзительный звук, резкий, будто кто то вскрикнул со стороны дома. Только звук был необычным, похожий на ультразвук, которым пытаются отпугивать собак. Иногда людям везёт и они обладают способностью слышать подобные звуки, особенно я убедился в том, что звук точно был и был он необычным, потому что Света его не слышала.

Мы прождали несколько десятков минут, но были точно уверенны, что в доме кто-то есть. Света видела, как на втором этаже дома отгибалась занавеска, так, что бы можно бы взглянуть, что происходит на улице перед домом, как только она посмотрела в ту сторону, силуэт пропал, а занавеска зашаталась в попытках вернуться в своё исходное положение. Мы продолжали ждать и я решил пробраться вдоль дома, на заднюю сторону двора, дабы оглядеться и быть может найти что-нибудь интересное. В любом случае я был более чем полностью уверен, что мы правы и если подозреваемая не совершала убийство сама, она была к нему причастна. Нужно было только вещественное доказательство и расхождение в её показаниях.

Как только я дошёл до угла и уже практически скрылся за ним, дверь отворилась и на крыльцо перед домом вышла она. Мне не было видно полностью её тела, так как домашний халат скрывал его, но, что точно бросалось сразу в глаза, это её малюсенькая голова. Такая же, как и у той женщины с вокзала, несуразная. Приплюснутая и уменьшенная с огромными будто сегментированными глазами, в которые мне конечно же совсем не хотелось совсем смотреть. В теле всё ещё было то неприятное чувство, когда я взглянул в них. И да, это была другая женщина, совсем не та, которую я видел на вокзале, но такой же комплекции и такой же внешности. Только лицо было другим.

Кто знает, быть может однажды в одной семье от кровосмешения появился генетический дефект, что начал передаваться по наследству. И в тот момент мы могли наблюдать женщин, что меня тогда поражало, именно женщин, с этим заболеванием. Тогда я лично видел только двоих, но почему то было стойкое чувство, что их больше и вероятно все они были друг другу родственниками.

На мне были надеты тонкие осенние перчатки. Я всегда носил их из-за моей больной кожи, как только на улице чуть холодало или появлялась влажность, мне приходилось их носить. Тогда у меня появилась идея, как заполучить потожировые и быть точно уверенным в их происхождении. Правильно я с ней поздоровался за руку, а перчатку практически сразу же отправил в пакет для улик, хотя об этом я расскажу позже. Как же было противно и неприятно с ней здороваться. Уж так устроен мозг человека, любое отклоняющееся от наших привычных представлений и ожиданий сразу сеет в нашем рассудке тревогу и говорит бежать. Она подала мне ладонь, самую маленькую ладонь, что мне доводилось когда-либо видеть в жизни. На ощупь же, хоть я конечно сильно не жал, как при мужском рукопожатии, было чувство, что небольшое надавливание и её ладонь превратится в кашу в моей руке.

Оставалось верить в то, что сбор потожировых окажется удачным и на них будет фрагмент ДНК, чтобы сравнить его с фрагментом с места преступления. А мы прошли в гостинную практически в самом центре дома.

На самом деле, как и у всех вещей есть плюсы и минусы. Например, люди с очень сильной эмпатией обладают самой настоящей суперспособностью, они могут понимать других людей ещё до того, как они им что-либо расскажут, настоящие целители этого мира. Минус в том, что они не контролируют этого, и когда им плохо самим они всё равно будут продолжать чувствовать других людей. К чему я это, а к тому, что пусть мне с эмпатией и не повезло, но мне повезло обладать крайне сильно интуицией, и её минус, что если это что-то неприятное, то интуицию невозможно отключить.

Так и здесь, ещё зайдя в дом особо ничего не чувствовалось и не бросалось в глаза, но вот стоило зайти в гостиную, как интуиция начала бить тревогу. Всё было не так, складывалось ощущение, что хозяин дома пытается жить, как нужно, но получается не особо. Вещи, которые должны быть в доме, особенно уж у женщины, они отсутствовали, хотя были другие вещи. И я сейчас не о гендерных стереотипах, когда например в доме женщины висит боксёрская груша, нет, если будет груша, то будут и бинты и перчатки и многие другие вещи человека, что увлечён единоборствами. В доме Анны, а в данный момент в гостинной, всего было по чуть - чуть. Будто она подсматривала за другими людьми и по немногу брала из их домов идеи, что поставить у себя.

Другой момент, что бросился мне в глаза, когда мы сели и практически начали допрос, Света, вы же знаете её, ещё тот прямолинейный человек, прямо и в лоб попросила чашечку или кофе или чаю, чего-нибудь. И тут претензия не в том, что нам не предложили, ведь существуют люди с нулевым социальным интеллектом, для них просто не нужно предлагать гостям что-либо и здесь нет ничего такого. Когда мы прошли на кухню и ждали, пока вскипит чайник, я обратил внимание, что кухня полностью пуста. Имелся один поднос с несколькими кружками, кофе, чаем и сахаром. В остальном же, ни кастрюль, ни сковородок, ни столовых приборов. Складывалось ощущение, что хозяин дома не ест привычную для человека еду и ему не нужны столовые приборы.

Когда наконец мы сели, из-за спины подозреваемой донеслась какофония звуков. Стрёкот, свист, какие-то скрипы. Позже мы узнали, что у неё имелся террариум до верху набитый насекомыми разного порядка. И вот что меня удивило, при том, что хозяйка дома имела тончайшие руки, она с лёгкостью подхватила террариум и унесла его куда-то на второй этаж. Почему же насекомые молчали прежде мне неизвестно, но факт остаётся фактом.

Наконец мы принялись говорить.

Первый же заданный вопрос был о том, чем она занималась во время убийства. Женщина, назвалась Анной, поведала нам столь несуразную и неправдоподобную историю, что честно мне хотелось смеяться. Нет, по началу, пока история придумывалась всё было цельно. Она рассказала нам чуть ли не весь свой день, что была занята, отсутствовала в городе практически целый день, а вернулась лишь под вечер. После направилась домой и оставалась дома до следующего утра. Было ещё множество мелких деталей, о том, что виделась то с одним человеком, то с другим и они могли бы подтвердить её выдумку. Только она не учла, о том, что у нас есть слова Марии, что мы знали, что они пересеклись в тот вечер.

Прежде чем раскрывать карты, о том, что мы знаем, мне хотелось задать ещё несколько вопросов, а конкретно об их личной связи с убитым. Женщина не стала уворачиваться от ответа на вопрос и сказала прямо, что да они встречались и именно она была возлюбленной Павла. Познакомились на сайте знакомств, а дальше всё начало закручиваться. Со временем они становились всё ближе. Для Анны было огромной трагедий, когда она слышала, что её возлюбленный мёртв, только тогда меня интересовал вопрос, который я впрочем не задал, почему же она не пришла с ним попрощаться. А наоборот до последнего скрывалась и не хотела, чтобы их видели вместе.

Неожиданно Света попросилась в туалет, а мы продолжили допрос. Я записывал всё что слышал и всячески оттягивал момент, чтобы сказать о том, что у нас имеется свидетель. Мне хотелось разговорить её, втереться в доверие и быть может узнать ещё ненароком сказанную Анной информацию, о которой я не мог бы подумать и сам. Впрочем, для получения информации это было зря, но пригодилось для другого.

Светы долго не было, мне стало казаться, что она что-то задумала и я не ошибся, когда наконец не увидел её боковым зрением в окне. Она аккуратно шла по заднему двору, параллельно всё осматривая, пока не открыла дверь в сарай. В ушах зазвенело, я вновь услышал этот звук, пронзительный, близкий, а может и являющийся, ультразвуком. Тот же звук, что мы слышали, когда впервые постучались в двери этого дома. Добавился ещё звук, скорее стука, будто предметы бьются друг о друга, если слышали, как китоглав стучит клювом, вот очень похожий звук.

Быстро быстро в голове проносились эти стуки, их было слышно от нескольких источников, один вдалеке, в районе Светы, а другой изначально был близко, но начал быстро удаляться, впрочем практически одновременно с тем, как всё случилось и Анна подскочила с кресла напротив меня, побежав на задний двор. Ультразвук пропал, остались только стуки. Хотя и они уже практически исчезли, особенно, как вернулись Света с Анной. Хотя источник звука тогда был наиболее близок ко мне.

Анна была в бешенстве, это было написано на её неестественном лице. Она не ожидала, что так случится. Это был прекрасный момент, дабы озвучить иную информацию, от той что она дала нам. Ведь как правило наиболее уязвим человек, когда он не контролирует себя, по этой же причине манипуляторы стараются вывести людей на эмоции, чтобы ими было проще управлять.

Тогда я сказал ей о том, что она была замечена в длинном плаще и широкополой шляпе на улице поздним вечером. Как раз в то время, когда по её словам она находилась дома. Её реакция не заставила себя ждать, стуки стали сильнее, и с каждым щелчком всё больше били по моим извилинам. Света допустила одну огромную ошибку, она назвала того, кто предоставил нам эту информацию, что я считаю грубейшей ошибкой и этого делать совершенно не следовало. Впрочем, что сделано, то сделано.

Следом она просто выпроводила нас на улицу, заперев за собой дверь. Её поведение и реакции косвенно доказывали наши догадки, но у нас не было ни единой улики, чтобы это доказать, поэтому позже тем же днём мы со Светой снабдили Анну подпиской о невыезде на время проведения расследования, а сами передали мою перчатку со следами Анны на экспертизу.

Тот злополучный день наконец закончился, теперь можно было ознакомиться с содержимым жёсткого диска и наконец отдохнуть. Только, если бы я знал, что это совсем не конец дня, всё ещё впереди.