С наступлением вечера я возвращаюсь домой и иду в свою рабочую комнату. У двери я сбрасываю крестьянское платье все в грязи и слякоти, облачаюсь в царственную придворную одежду и, переодетый достойным образом, иду к античным дворам людей древности. Там, любезно ими принятый, я насыщаюсь пищей, единственно пригодной мне, и для которой я рождён. Там я не стесняюсь разговаривать с ними и спрашивать о смысле их деяний, и они, по свойственной им человечности, отвечают мне. И на протяжении четырёх часов я не чувствую никакой тоски, забываю все тревоги, не боюсь бедности, меня не пугает смерть, и я весь переношусь к ним.
Не совсем психоаналитическая тема, хотя сам Фрейд в своих ключевых построениях прибегал к туманным аналогиям с животным миром, например животная клетка и мортидо - как это может быть связано с человеческой психикой, казалось бы? Всё, что можно увидеть это фактические параллели, и то и другое иногда демонстрирует стремление к смерти, причём никакой логической связи между феноменами выстроить не получается. Отсюда, я использую тот же приём. Инквилинизм, на который я ссылаюсь, описан здесь и здесь. Термин используется как в непосредственно следующем из определения контексте, так и в контексте социального паразитизма, особенно у муравьёв.
Похожее на инквилинизм поведение в социуме демонстрируют как люди с некоторыми расстройствами личности, так и просто "обычные" люди вокруг нас. Всех таких людей я решил объединить в одну категорию под названием - инквилины. Прошлый пост раскритиковали за отсутствие научных обоснований такого подхода, пожалуйста, вот они.
В части психических расстройств, по сравнению с МКБ-10, МКБ-11 пошёл по тому же пути. Из него полностью исчезли термины психопатия, социопатия, нарциссизм, и.т.п. Феномены, которые раньше так назывались классифицированы иначе в шестой главе, блок L1-6С9: Деструктивные и диссоциальные поведенческие расстройства. Таким образом аналогия о том, что все подобные люди это как подвиды одного биологического вида абсолютно справедлива.
Описанные в МКБ-11 симптомы, встречающиеся и у "обычных" людей, но для постановки диагнозов требуется выраженность этих симптомов и иные условия, говорящие об их остроте и устойчивости. Следовательно, ничто не мешает использовать ту же классификацию для некоторых "обычных" людей, с оговоркой о том, что их поведение "не дотягивает" до диагнозов из группы деструктивные и диссоциальные поведенческие расстройства, но демонстрирует схожую симптоматику, что тоже есть в МКБ-11 под кодом 6D11.
И хватит на этом нудоты, давайте к практике противодействия.
Сориентироваться в ситуации. В обыденной жизни, классификация всех подобных людей в одну группу под одним названием, инквилины, само по себе хорошее подспорье для противодействия им, т.к. исключаются метания, связанные с оценкой происходящего и попытками определить какой-то "личностный тип" вашего оппонента. Нужен некоторый опыт и знание признаков, чтобы отличить инквилинов, т.е. людей сознательно вам угрожающих, от людей с другими типами психологических осложнений или особенностей, так и от тех, кто просто неудачно шутит или является забывчивым, из-за чего может, например, перепутать ваше имя. Проще всего провести длительное наблюдение за такими людьми. Если же нет возможности длительного наблюдения, то нет и проблемы, т.к. вам не могут навредить, если нет взаимодействия.
Отключение от происходящего. У людей с разнообразным жизненным опытом я наблюдал интересную реакцию на "подкаты", которые используют инквилины, да и вообще манипуляторы. Это "отключение" или "отстранение от ситуации", кто-то называет это "диссоциацией", не знаю насколько подходящее слово. В любом случае, реакция удачная. Вы "останавливаетесь", не предпринимаете никаких действий, мысленно выходите из ситуации и начинаете наблюдать и оценивать происходящее как бы со стороны. Вы можете отвечать что-то нейтральное или совершать какие-то телодвижения, но всё ваше внимание сосредоточено на наблюдении и оценке происходящего. Довольно универсальный рецепт, как мне кажется.
Активное противодействие. Основной приём я вижу один: "разрыв шаблона". Конкретный рецепт зависит от ситуации. Разрыв шаблона это когда вы сами нарушаете "привычный" ход социального взаимодействия. Делаете что-то необычное, неожиданное, может быть даже глупое или несуразное, что не укладывается в обыденную логику поведения. Вы как бы сами используете оружие инквилина - пренебрежение общепринятыми социальными нормами. За вами идёт какой-то подозрительный человек, вы разворачиваетесь на 180 и идёте мимо него в противоположную сторону, или просто останавливаетесь, или заходите в людное заведение. Вам говорят что-то вроде: "Угости сигаретой". Вы отвечаете: "Я подумаю" - далее игнорирование и выход из ситуации. В принципе, таким образом можно реагировать на все манипуляции, не ввязываясь в них. Но, это легче сказать, чем сделать. Ведь манипуляции инквилина будут сопровождаться выводом вас на эмоции, от агрессии, через возбуждение желаний, до давления на жалость. Поэтому, на практике, одного "разрыва шаблона" скорее всего будет недостаточно. Потребуется работать с особенностями инквилинов. Тему противодействия можно и нужно продолжать, особенно если читатели поделятся собственным опытом реальных ситуаций.
Основные признаки. МКБ-11 6D11.2: Основным признаком Диссоциальности как личностной черты является пренебрежение к правам и чувствам других людей. Типичные проявления Диссоциальности, не все из которых могут присутствовать у конкретного человека в данный момент времени, включают: эгоцентризм (напр., чувство приоритетного права, ожидание восхищения со стороны других, позитивное или негативное поведение, требующее внимания окружающих, забота о собственных потребностях, желаниях и комфорте в ущерб другим); и отсутствие эмпатии (т. е. безразличие к тому, причиняют ли собственные действия вред окружающим, что может включать обман, манипуляцию и эксплуатацию других, подлость и физическую агрессию, черствость в ответ на страдания окружающих и жестокость при достижении своих целей).
Дополнительные признаки или особенности инквилинов. Из личного опыта и разных статей.
- Необходимость "подобраться" к вам. В поведении инквилинов действительно присутствует некая "фазность", но она сложна для понимания и неочевидна. Длительность фазы может быть от мгновений, до месяцев. Фаза агрессивного уничтожения или утилизации не может произойти сразу. Она может произойти быстро, но это значит, что вы имеете дело с гиперагрессивным инквилином, он сразу распознал вас как жертву и все остальные "прелюдии" легли на факты обстановки, вроде нахождения пьяной в одиночестве посреди леса ночью. Обычно, с вами всё-таки выстраиваются отношения, вас втягивают в созависимость и только потом переходят к утилизации. Эта фазность - одно из слабых мест инквилинов. Вы должны иметь ввиду, что именно переходу между фазами вы должны противодействовать активнее всего. Наверное отдельную статью про "фазы" тоже придётся развернуть.
- Осознанная деструктивность, как ни странно. Инквилин сознательно желает причинить вам тот или иной вред. Физический, материальный или психологический. Цель такого вреда - вызвать у вас страдания, что принесёт самому инквилину осознаваемое удовольствие. Это отличает инквилинов от других людей с проблемами, например со вспышками агрессии, и.т.п. когда у человека нет цели именно причинить вред и сделать это именно вам, а есть неконтролируемый им процесс и вы подвернулись под руку.
- Неспособность к истинной самоиронии из-за проблем с самооценкой. Настоящий, здоровый смех над собой это то, что совершенно недоступно инквилинам. Я вообще затрудняюсь вспомнить ситуации, где попадавшиеся мне инквилины хоть раз шутили над собой. Над другими - сколько угодно. На шутки со стороны окружающих реакция будет активно (изредка пассивно) агрессивной. Хотя, это есть не только у инквилинов. Продиктовано потребностью в восхищении, т.к. самоирония, очевидно, противоположный процесс, бьющий в слабое, болезненное место инквилинов, потому и происходит ответная агрессия.
- Вероятно, те или иные сексуальные расстройства. Утверждать не буду, да и определить это на вид, слава Богу, сложно, да и наверное ни к чему.
- Издевательское отношение, в той или иной форме, к близким: родственникам, непосредственным коллегам, подчинённым и.т.п. Собственно, для этого и нужно к вам "подобраться", ввести вас в "ближний" круг инквилина, где происходит такой же ад, как в его душе. Чем ближе, тем хуже.
- Если вы стали целью инквилина, в случае вашего отпора, противодействия, проявится одна из самых коварных их особенностей. Инквилин начнёт аккуратнее и дольше по времени усыплять вашу бдительность и втираться в доверие - "плести паутину". Некоторые авторы в сети говорят о "маске нормальности", на её поддержании инквилин сфокусируется в этот период времени. Вам по настоящему начнёт казаться, что это замечательный человек, почти ваш друг, и раньше вы просто ошибались, не поняли сразу в чём дело - опасная иллюзия. Из моего опыта, только пройдя этот этап и не ввязавшись во что-либо на нём, можно достичь ситуации, когда инквилин потеряет к вам интерес, т.к. затраты на вас "не окупаются".
- Проценты, в догонку к предыдущему тезису. Во взаимодействии с инквилином вам всегда придётся "платить" ему проценты. Хотите вы того или нет, замечаете вы это или нет. Поэтому взаимодействие с ними в любом случае требует концентрации и отнимает силы. Иногда совсем чуть-чуть, иногда много, зависит от сценария взаимодействия с инквилином.
- Сценарий взаимодействия. Я вижу их два. Один это когда "всё идёт по плану" и вы проходите через "захват-слияние-утилизацию". Другой, это когда всё идёт не по плану, вы противодействуете и платите только "проценты", не попадаясь на крючки, не вплетаясь в паутину, аккуратно, как по лезвию ножа доходя до той точки, когда "расходы" инквилина на вас не окупаются и он теряет к вам интерес. Обратили внимание, как сложно это звучит? Так и есть. Третий вариант - когда взаимодействия нет вообще. Поэтому существуют рекомендации выходить из токсичных взаимоотношений полностью и рвать все связи.
- "Особенность себя", требующая особого к себе отношения. Тоже не только инквилинам свойственная. Об этом я писал в первой статье, про "сахар" и "соль" инквилинов.
- Лживость, хорошо замаскированная. Не то, чтобы инквилины были идеальными лжецами. Их ложь редка, сугубо по моим ощущениям. Они врут либо довольно редко, при этом ложью, которую сложно проверить, но всё-таки с фальшью, которую можно почувствовать. Либо они врут много, очень хорошо и я этого совершенно не замечал, а отслеживал лишь редкие неудачные эпизоды. Сам я затрудняюсь ответить.
- Зондирование вашей самооценки с помощью точечных уколов. Хотя, мне кажется вообще все люди друг друга подкалывают и это нельзя рассматривать как самостоятельный признак.
Вот и всё, что мне пока удалось вспомнить. Ещё раз отмечу, что такие люди это огромная проблема для общества, они среди нас, почти как инопланетяне :) Поэтому я ещё раз призываю всех освещать эту тему максимально широко, т.к. только знание позволит этому противодействовать. Чтобы больше людей прочитало статью можете поставить плюс.
Заметил на ютубе много контента про нарциссическое расстройство личности, это круто! А, на пикабу мало. Давайте ещё и как можно больше, не только про НРЛ, но и про всю тёмную триаду. Потому что это очень серьёзная проблема для общества и решить её можно только максимально широкой осведомлённостью.
Только нужно подходить к этому проще, больше рассказывать о своём опыте, а не цитировать какие-то источники. Расскажу, как я вижу эту проблематику.
Некоторые называют представителей тёмной триады "социальными хищниками", но я думаю, что сами триадники придумали и про триаду и про хищничество - звучит надменно, а это симптом. Плюс, этим же термином называют стайных хищников, волков например. Они ближе к "социальными паразитами", как у муравьёв, можете погуглить, интересный материал. А, здесь будет паразитизм, мимикрия, плетение паучьих сетей, рабовладенье, т.к. мы имеем дело не с человеком, но с мозгом человека, как с когнитивным компьютером, как с универсальной машиной, возможности которой нельзя свести к одной простой животной аналогии. Но, если всё же уйти в такую аналогию, это будет термин инквилинизм. Поэтому я буду именно так их называть - инквилины.
Все инквилины, а это: нарциссизм, макиавеллизм, психопатия - разновидности одного и того же феномена, как подвиды одного и того же вида. Такое упрощение нужно, чтобы не теряться в догадках о том, с чем именно вы столкнулись - это не так важно, просто инквилин.
У меня есть два разных случая, в которых я достаточно уверен: самец и самка "хомо сапиенса инквилина бытового". Понятно, что инквилины широко представлены среди артистов, бизнесменов, чиновников - везде, где есть статус и деньги. Но, большинство из нас не обитает в таких кругах. "К счастью", есть и простые, обычные, не такие успешные инквилины, живущие среди простых людей, но вредящие ни чуть не меньше. С ними вы обязательно столкнётесь.
Начнём с самки. Невзрачная барышня, которая могла бы неплохо выглядеть, но даже свои сильные стороны во внешности она воспринимает как недостатки из-за проблем с самооценкой у всех инквилинов. По образованию - педагог-психолог с опытом работы в социальной службе. Это такие бесплатные психологи от государства, куда вы можете обратится самостоятельно по решению суда. Страдает ОКР на тему чистоты, хотя в контексте инквилинизма становится понятно, что это компенсаторный механизм связанный с природой феномена. Мимикрирует под жертву, изображает потребность в заботе, таким образом завлекая потенциальных жертв.
Следующий приём - шантаж суицидом, очень интересный инструмент, позволяющий одновременно и удерживать жертву и питаться ей. Кроме этого, некоторое количество восхищения вами, ближе-дальше, игнор, точечные уколы по вашей самооценке, может что-то ещё, уже не помню. Три фазы: захват, слияние, утилизация - весьма условны, без чётких границ. Я бы сказал, что они всегда происходят одновременно и даже одними и теми же приёмами. Хотя, арсенал их может быть богат, но среди них выделяются один или несколько любимых. Просто каждая фаза имеет свой акцент, а в целом различия незначительны.
Термин слияние в этом случае как-то не ложится по смыслу. Была скорее вовлечённость с моей стороны. В начале было больше восхищения, немного потребности в вас, шантаж суицидом совсем лёгкий. Затем добавились уколы по самооценке и меньше "сахара" больше "соли", т.е. меньше дать вам восхищения и потребности в вас, больше от вас взять через жертвенность и угрозу суицида. На третьем этапе было пожирание, а именно: вы в чём-то страшно виноваты, разрыв отношений и максимальная опасность суицида, игнор. Создание иллюзии, что она погибнет, вы должны что-то сделать, чтобы её спасти, но сделать ничего невозможно. Вы страдаете, она наблюдает это издалека, получая удовольствие. Множество партнёров. Наверняка была лживость, но поймать за руку не удавалось. Если что-то ещё интересно - спрашивайте, постараюсь ответить.
Другой пример, самец. Рабочий на предприятии. В прошлом, вероятно, был связан с силовыми структурами. Похоже, в биографии инквилинов часто имеются специфические профессии. Здесь термин слияние в точку, но тоже неявно. Начиналось всё с расхожих: "дружище" и "братан", но как-то неестественно. Уважение, восхищение профессиональным уровнем, но, как и в предыдущем случае, сразу с точечными уколами по самооценке. Почему слияние неявно, но в точку: уже имея знакомство с психоанализом на тот момент, я сразу почувствовал цель, неявную даже ему - стереть границы между "мной и тобой", чтобы обращаться с тобой так же, как я обращаюсь с собой. Всё это неосознанно. Осознанно какое-то удовольствие от успехов у инквилина. Он не понимает, что он делает с собой, точнее, что с ним самим происходит внутри. Отсюда же и природа "сахара", который даёт вам инквилин. Тут прям можно расписать.
Во-первых, это то, как инквилин видит подобающее отношение к самому себе. Во вторых, это банально вербует вас и усыпляет бдительность. В третьих, через механизм поведенческого научения, это показывает вам, учит вас, как надо относится к этому человеку. В четвёртых, это "кредит" который вы теперь как бы обязаны отплатить. Причём, всё это происходит естественно, не знаю, насколько сами инквилины понимают сложность такой подоплёки.
Затем, обязательно будет попытка принудить вас к чему-то, с грубой реакцией на отказ. Причём, не знаю почему, но у меня возникало что-то вроде чувства вины, после таких отказов. Лучше работало игнорирование, не оставалось никаких фоновых эмоций, хотя оно не всегда возможно. Тут тонкий момент. Для инквилина это осознанно и в порядке вещей. Он вполне искренне так реагирует. Другое дело, что само по себе это "токсично". Инквилину необходимо, что иногда ему беспрекословно подчинились. С самкой, кстати, было что-то похожее, она выстраивала несколько избыточные правила общения с ней, это менее заметно, чем у самцов. Далее, в случае успехов в попытках подчинения, будет планомерное понижение вашего социального статуса до шестёрки, клоуна для насмешек или какого-нибудь дурачка.
Основные тезисы, которые я хочу донести.
Говорить об этом надо как можно больше, чтобы как можно больше людей понимали факт наличия "людоедов" среди нас, причём в достаточных количествах. Вы их видели по телевизору и встречали лично в жизни.
Говорить лучше о собственном опыте, чтобы на реальных примерах. Отличная тема для контента для всех, от серьёзных психологов до популярных.
Все разновидности, будь то: нарциссы, психопаты, социопаты, садисты, и.т.д. - можно рассматривать как подвиды одного феномена. Тогда, встретив это на практике, вам не придётся гадать, что же это за "зверь". Вместо этого у вас сразу будет понимание как действовать. Предлагаю для этого феномена термин "инквилины" из зоологии.
Как им противодействовать? Очевидно, также как противодействуют психологическим манипуляциям. Я могу только попробовать резюмировать свой опыт, но это тема для отдельной статьи. Если интересно - ставим плюсы.
Итальянское Возрождение ознаменовало начала перехода от Вселенной с богом во главе к антропоцентричному миру. Одним из вестников этого перехода стал Никколо Макиавелли. Его «История Флоренции» стала первым современным аналитическим трудом. Не зря Ватикан включил его работы в запретный список и держал их там до 1966 года. Писателем Никколло стал почти случайно, после того, как водоворот политики выбросил его на обочину, а вернее в тюрьму. В каждом из воюющих между собой итальянских городов оказаться на неправильной стороне означало рисковать здоровьем и жизнью. Большинству читателей Макиавелли запомнился не историческими произведениями, а Государем, лейтмотив которого можно свести в три слова: цель оправдывает средства. Тонны яда, вылившиеся на автора, не оправданы: он всего лишь изложил на бумаге свои наблюдения того, как делается реальная политика. Предисловия к разным изданиям этой нестареющей книги были написаны и Муссолини, и Берлускони. Каковы были исторические взгляды Макиавелли? Он писал, что великие приходят и уходят, а история постоянно повторяется: монархия, аристократия, демократия. Или, если угодно, тирания, олигархия и анархия. Потому историю неплохо бы знать, чтобы не повторить ошибок предков. Мы не улучшим этим порочную человеческую натуру, но сможем добиться временного облегчения своей участи. И то хлеб. Что интересно: признания он добился не как историк, а как драматург, писавший неплохие комедии. Старость он встретил разочарованным усталым человеком, заболел и умер на седьмом десятке лет. В грехах не исповедовался, ожидая в аду компании Платона и Сенеки. Но всё же признал последние церковные ритуалы. Кто его знает, как оно там, на том свете.
Ещё одним историком позднего Средневековья был Шекспир. Ну а почему нет, если свыше половины его пьес – о ней, об истории? Да, он искажал факты в угоду зрелищности. Он сделал из Ричарда Третьего чудовище. Но его пьесы, пусть кишашие неточностями и анахронизмами, всё же популяризировали историю в широких массах. Его театр был по сути учреждением массового образования, а история становилась «новой теологией страны». Он также показал, что на прошлое можно смотреть с разных перспектив и анализировать психологию действующих лиц с невиданной доселе глубиной. Конечно, не без отрицательных моментов: неслыханные манипуляция источниками и вымысел вошли в арсенал историков.
В ряды историков наш автор записывает и Вольтера, язвившего налево и направо, и дописавшегося до бегства и ссылок. Его эпоха стала развенчанием мифов. Прошлое, как и будущее, перестали быть частью божественного плана. И потому каждый волен их описывать на своё усмотрение. Сам Вольтер старался писать с философских позиций, а также указывал, что настоящий историк должен учитывать кучу разных факторов, начиная с обычаев и заканчивая населением. Таким образом, с традицией упора на военных и дипломатов предлагалось покончить. Историческая наука будет наиболее эффективна, если её соединить с техническими изобретениями и прогрессом других наук. Разумеется, главным препятствием на пути прогресса он считал церковь.
С ним был согласен ещё один историк по ту сторону Ла-Манша: Эдуард Гиббон. В своей нашумевшей многотомной Истории упадка и разрушения Римской империи он утверждал, что не что иное, как христианство, разрушило Рим. В чём-то он был прав: после того, как католичество стало преобладать, была открыта дорога нетерпимости, что в свою очередь подорвало милитаристскую культуру державы. Последствия были катастрофическими: тысячелетие тёмных веков.
Наступающая эра массовой грамотности породила рынок для Гиббона и ему подобных, кто зарабатывал хлеб насущный историческими произведениями. Бурное развитие техник исследования дало им в руки новые инструменты. Ситуацией воспользовался Томас Маколей, написавший свой увлекательный пятитомник истории Англии. Он сколотил капитал на правлении в Индии и считал возможным уничтожение масс «диких» ирландцев и «нецивилизованных» индусов во имя высшего блага. Но в то же время он приложил руку к просвещению Индии и написанию её законов, перед которыми, как он считал, должны быть равны и местные, и колонизаторы. Единое образование на английском языке можно тоже поставить ему в заслугу. Историю Маколей писал с точки зрения вигов, то есть либеральной оппозиции. Отличительной чертой в их отношении к предмету являлась привязка к современным событиям. Всё, что случилось в прошлом, должно быть соотнесено с тем, что есть здесь и сейчас.
Выдающимся исследователем, внедрившим научный подход в историю, был официальный историограф Пруссии Леопольд фон Ранке. Свидетель может приврать в силу своей предвзятости или просто заблуждаться. Это продемонстрировал ещё Фукидид. Но кто не врёт? Не врут документы: правительственные декреты, бюрократические записи, дипломатические депеши. Ну, почти не врут. И потому фон Ранке справедливо рассудил, что на них современный историк и должен концентрироваться. Он излазил ватиканские архивы при написании своей истории папства. Своей приверженностью научному подходу он сделал модным среди историков не судить о прошлом с сегодняшних моральных позиций. Как сказал позднее Эйнштейн, великая наука всегда безлична. То, что недоделал историк, должен завершать политик, к инструментарию которого относится и война. Фон Ранке видел войну высшим моментом проявления нации.
И всё же для написания исторических текстов необходимо воображение, которое было в достатке у романистов того времени. Фон Ранке не смог простить Вальтера Скотта за его вольности в обращении с фактами. Но именно Скотт побудил его стать историком. Поместив своих героев в исторические декорации, английский писатель воспользовался шансом истолковать прошлое, а также чему-то научить читателя. Ну и, конечно, развлечь его. Выбор средств – дело вторичное. Не беда, что Робина Гуда не существовало: колоритный персонаж ещё не помешал ни одному писателю. Семя упало на плодородную почву, и вот уже Стивенсон расчехляет своё перо, Байрон вдохновляется прозой Скотта, Пушкин пишет «Капитанскую дочку», Дюма – «Трёх мушкетёров», а Толстой – «Войну и мир». Фактология рассказов плавала, но приоритет отдавался добротности сюжета. Зато, по словам Эдгара Доктороу:
Историк расскажет вам, что произошло, а писатель – как при этом чувствовалось.
Кстати, о Толстом. Великий писатель не разделял теорию «великих людей». Главные события, по его мнению, чаще являются результатом малозаметных изменений, порождаемых тысячами обыкновенных простых смертных.
Не личность делает историю, а делают её народные массы.
Современные авторы открыли новый жанр альтернативной истории. Одним из пионеров «магического историзма» был Владимир Шаров. Фантазия и изобретательность не знают пределов. Тони Моррисон соединила в своих произведениях «историю, социологию, фольклор, кошмар, и музыку». Смотреть на историю, как на кошмар, научился Александр Солженицын. Его правдорубство довело до эмиграции, из которой он триумфально вернулся десятилетиями спустя. Государство откатило назад хотя бы частично: в 2010 году «Архипелаг ГУЛАГ» стали читать в школах, но для учителей в методичках написали, что Сталин действовал в интересах страны.
Можно долго спорить о ценности писателя как историка. Владимир Набоков указывал, что великие повествования являются великими сказками. Джилл Лепор и Хилари Мантел, что история – это неотъемлемый двойник рассказа. Последняя выразилась ясно на этот счёт:
Настоящая задача писателя – не быть историком низшего сорта, а пересоздавать ткань живого опыта: включать чувства и углублять переживания читателя посредством эмоций… Если мы хотим добавить ценность – чтобы представить не только то, каким было прошлое, но и как жилось в нём – мы берём в руки роман.
Люди пишут о прошлом из-за денег. Или из карьерных соображений. Или записать то, что случилось (порой, чтобы исправить кого-то). Какие-то эпизоды столь важны, что к ним возвращаются снова и снова. Одним из таких эпизодов стала Гражданская война в США. Написаны горы книг, и конца-края не видно. Одна из теорий, популярная в своё время на Юге, представляла эту войну как почётную борьбу за независимость, в то же время принижая роль рабства. Северяне упирали как раз на стремление отменить рабство как причину войны. Хижина дяди Тома конкурировала с Унесёнными ветром. Расизм долгие годы оставался в обществе: спустя полвека после окончания войны на торжественную церемонию было приглашено 50 тысяч ветеранов, из них около девяти тысяч – со стороны Конфедерации. Сколько было приглашено чёрных солдат? Ноль.
Честно говоря, в первый год войны официальная политика даже северян приводила единственной причиной восстановление единства страны: слишком чувствительной была тема рабства, слишком разделяла она людей даже по одну сторону фронта. Лишь в 1963 году Линкольн объявил о свободе всем невольникам. С этого момента борьба Севера приобрела моральное измерение. Но даже после завершения войны точка зрения южан преобладала в дебатах. Война кончилась, а расизм никуда не делся.
Историки получили тогда в свои руки новый ценный инструмент: фотокамеру. Огромный спрос на фото породили миллионы солдат, хотевшие запечатлеть себя на память для родных, а потом погибавшие на полях сражений с фотокарточкой семьи в посиневших пальцах. Фотография помогла донести жуткие впечатления об этой бойне до мирной публики.
Двадцатый век ознаменовался внушительным прогрессом науки и техники, без которых стало немыслимо развитие исторической науки. Междисциплинарный подход пропагандировали издатели знаменитого научного журнала Анналы, французские историки Марк Блок и Люсьен Февр. Первый собирал для своих исследований самый широкий материал и стал известен как «отец исторической антропологии». Он боролся против фашистов в рядах Сопротивления и был расстрелян в 1944 году гестаповцами. Февр смог продолжить издание журнала, передав после войны эстафетную палочку Фернану Броделю, который выжил в плену у нацистов. Бродель стал известен своей категорией исторического времени. Он мыслил его тремя уровнями: короткое время смены событий, среднее – до года и длинное – десятки, сотни лет. Историю, он считал, «делают» не только короткие времена, а в первую очередь долгие естественные и социальные факторы. Так, начиная с середины восемнадцатого века судьбу европейского континента определяла его демография. Прогресс генетики, лингвистики и археологии сделал учёных менее европоцентричными. Издатели «Анналов» стремились в своём универсализме охватить всю планету. Обитатели её оказались намного теснее связаны, чем думали раньше. Постепенно из узкого клуба историков и экономистов «Анналы» превратились в явление мирового масштаба. Сегодня сотрудничество историков и экспертов иных дисциплин общепринято.
Заговорив об истории как науке, трудно обойтись без Маркса. Современные историки признают, что он придал предмету новую организующую философию в самое нужное для этого время. Правда, при жизни он не пользовался популярностью. На его похороны пришли всего 11 человек. Взгляды Маркса претерпели значительную эволюцию. Всемирно известный Манифест Коммунистической партии в интеллектуальном отношении представляет себя нагромождение разнородных идей. Касательно коммунизма как строя будущего, теоретики не имели твёрдого представления о том, как он должен выглядеть. Что уж говорить, если термины «коммунизм» и «социализм» Маркс и его товарищи употребляли попеременно! Сама идея бесклассового общества была не нова и появилась ещё в Древней Греции. Маркс с Энгельсом лишь дали ей новое определение и разнесли её по миру.
Вообще, противоречивость была свойственна Марксу. Как-то в одной из своих речей он обрушился на свою же центральную идею диктатуры пролетариата, назвав её «нонсенсом». Иногда он порывался бросить экономическое барахло «Капитала» и сесть написать приличную биографию Бальзака. Сам труд он хотел посвятить Дарвину, от чьих идей борьбы за существование он был в восторге. Жаль, Дарвин отказался от этой чести.
На смену теоретикам коммунизма пришли практики. Кое-кто из них писал исторические труды, как например Троцкий. Свою Историю русской революции он написал, находясь в стеснённых условиях в Турции. Он написал в предисловии, что старался быть объективным, не претендуя, однако на «бесстрастность» изложения. Книга получила широкую известность, её издают до сих пор. Тон её эпичен, действие заканчивается в момент кульминации: революция служит оправданием большевистскому мифу.
Из позднейших историков марксистского толка автор выделяет венгра Дьёрдя Лукача, франкфуртскую школу (Фромм, Маркузе) и родных сердцу британцев: Томпсон, Хилл, Хилтон и Хобсбаум. Труды последнего получили высокую оценку. До конца своих дней он оставался горячим марксистом и считал, что миллионы жизней советских граждан были бы оправданной ценой, если бы в результате было построено подлинное коммунистическое общество. Западные правительства тоже не миндальничали с коммунистами, особенно в разгар Холодной войны. За ними велась слежка, дорогу в СМИ им закрывали, а при маккартизме сотни оказались за решёткой, а десятки тысяч потеряли работу.
Троцкий был не первым и не последним, кто описывал историю, как очевидец. Но он хотя бы обосновывал свои выводы документами. Большинство мемуаристов, однако, не утруждается этим. Они пишут воспоминания не только для просвещения потомства, но и в иных целях, главной из которых, как правило, является приукрашивание своей роли в событиях. Так Юлий Цезарь старался выставить себя в нужном свете в своих «Комментариях». Поучительным является то, о чём он не пишет. Он прекрасно понимал, на что идёт, пересекая Рубикон, но, тем не менее, не упомянул об этом. Так и Наполеон «продавал» себя своему народу, давая своим битвам и кампаниям благоприятное описание в своих мемуарах. Он писал письма о победах даже после поражений, жульничал в картах, короче, любил выигрывать во всём любой ценой.
И Цезарь, и Наполеон писали о себе в третьем лице, пытаясь создать у читателя впечатления объективности. Генерал Грант такой ерундой не страдал. Этот бравый вояка и простая душа просто нуждался в деньгах. Поучительна история про то, как в восьмилетнем возрасте он очень хотел купить у соседа кольт, который тот не соглашался отдать дешевле 25 долларов. Отец же считал, что он не стоит дороже двадцатки и, дав сыну 25 долларов, наказал поторговаться, начав с двадцати же. Маленький Улисс вскочил на лошадь, поскакал к соседу, которому выложил первым делом всё отцовскую стратегию начистоту. Излишне будет упоминать, сколько он отдал за кольт. Во взрослой жизни Грант прослыл смелым и отчаянным военным, прекрасно разбирался в картах и на местности. Он проявил себя с лучшей стороны во время мексиканской войны, а вот после неё запил, впал в депрессию и ушёл из армии. Долго мыкался на гражданке, но Гражданская война вознесла его сообразно способностям. Он дошёл до специально созданного для него звания генерала армии, после чего два срока оттарабанил на президентском посту. А потом, на вольных хлебах, вложился в пирамиду и остался в долгах. Ну не был он комменсантом. Написать мемуары его уговорил Марк Твен, который и выпустил книгу. С долгами удалось расплатиться, остался в плюсе, но тяжёлая болезнь, рак горла, стала серьёзным препятствием для продолжения работы. Не имея больше возможности диктовать, он стал писать, и делал это с упрямой настойчивостью. Закончил – и через пять дней умер. До Цезаря с Наполеоном ему в плане самолюбования было далеко, но и он «забыл» рассказать о нескольких неудобных для него эпизодах.
Самый известный портрет генерала Гранта
Способным писателем показал себя Черчилль. Он был самым высокооплачиваемым британским журналистом, когда писал с полей сражений. При этом не стеснялся позаимствовать эффектное выражение. «Железный занавес», например, он взял из геббельсовской пропаганды заката Третьего рейха. Его история Первой мировой, вышедшаяя под заголовком «Мировой кризис», служила, среди всего прочего, оправданию своей собственной роли в ней, особенно в Галлиполийском сражении, стоившему ему поста первого лорда Адмиралтейства.
Книги Черчилля, по меткому выражению одного из современников, наполнены «правдами, полуправдами и сомнительными утверждениями». Но их раскупали и читали с удовольствием. Хитом стала «История англоязычных народов». Конечно, он не писал их, а надиктовывал. Он мог диктовать всюду: в поезде, автомобиле, лифте, но лучше всего поздно ночью у себя в апартаментах. Он был профессиональным писателем, но не историком, и потому сгружал основные исследования и даже написание черновиков на помощников. К концу жизни написание книг стало похожим на что-то вроде конструкторского бюро, где автор был «генеральным конструктором», ведущим разработку продукта командой из пятнадцати специалистов. Они даже называли себя «синдикатом». Так что черчиллевские мемуары, по словам Дэвида Рейнольдса, «не всецело его работа, и не просто мемуары».
Прошли годы, и позднейшие исследователи пришли к выводу, что книги Черчилля «безмерно» исказили историографию Второй мировой. Главная цель – самооправдание – наложила свою печать. Он хотел оказаться прав: преувеличивал свою поддержку высадки в Нормандии, когда на самом деле он долгие годы был против неё, о Сталинградской битве упоминает вскользь, а о блокаде Ленинграда – в своей трёхтомной «Второй мировой войне» совсем не упоминает. Да и вообще Красная армия была ему не очень интересна. Дальний Восток тоже особо не интересовал. Во втором томе о нём – ни слова. Зачем распространяться о позорной сдаче Сингапура японцам? Зачем упоминать о подкупе генералов Франко, чтобы те уговорили босса не блокироваться с фюрером? Зачем вытаскивать на свет Божий свою роль в бенгальском голоде с тремя миллионами погибших? Ведь он ненавидел индийцев. О разрушительной бомбардировке Дрездена – одной строкой. Его тщеславие стоило империи серьёзных издержек. Он опубликовал перехваченные и расшифрованные телеграммы Москвы, в обоснование разрыва дипломатических отношений между странами в 1927 году – и Москва сменила шифр, который не удавалось взломать до 1944 года. Он знал заранее о Перл-Харборе, но предпочёл смолчать, втянув Штаты в войну на своей стороне. Список претензий велик. В конце главы автор подытоживает, что надеяться на непредвзятое изложение событий их участниками – пустая задача.
Я не стану рассказывать о междусобойных дрязгах Тейлора и Тревор-Ропера. Это неинтересно. Интересно лишь, что у именитого Тревор-Ропера вышел весь яд, после того, как он признал фальшивые дневники Гитлера за подлинник. Не буду писать о Джоне Кигане и историках-феминистках. Хилари Мантел хорошо выразилась на этот счёт:
Часто, если хочется писать о женщинах в истории, приходится искажать историю, чтобы делать это, или заменять факты фантазией; приходится притворяться, что отдельные женщины были более важны, чем на самом деле, или что мы знаем о них больше, чем по факту.
Автор добавляет, что и замалчивание женщин – тоже не повод для подражания, и я с ним согласен. Последнее время дало нам несколько ярких представительниц исторической профессии, среди которых были Барбара Такман и Мэри Бирд. Последняя написала интересную книжку о Древнем Риме. Я вертел её в руках, но мне она показалась простоватой.
Есть глава и о чернокожих историках, вполне в духе времени – от Джорджа Уильямса до Ибрама X Кенди. У них – своя история, история угнетения. Автор пишет, что угнетают многих – латиносов, азиатов, индейцев, но в настоящих дебатах исключительное внимание получили именно чёрные. Нашёл отражение и скандальный Проект 1619, «очерняющий» американскую историю как пропитанную насквозь расизмом. Однако по сути Ханна-Джонс была права, когда писала, что авторы Декларация Независимости 1776 года не имели в виду чёрных, когда писали о равенстве всех людей перед богом. Куда клонят идеологи BLM – вполне ясно: белые должны платить и каяться. Платить за четыре столетия грабежа. Уже называются конкретные суммы: 1,7 триллиона долларов. Неплохо так. Ибрам Х Кенди неумолим в своём радикализме: если вы не делаете ничего для равноправия рас в существующей ситуации, вы – расист.
Конечно, подобные воззрения встречают отпор. «Черных» идеологов упрекают в нарциссизме. Их призывают объединиться с другими угнетёнными для совместной борьбы. Но эти призывы вызывают у них возмущение. Ведь так принижается их борьба. Да и что греха таить – белый рабочий класс в Штатах с самого начала не отличался интернационализмом. Вот и сегодня чёрные не хотят таскать каштаны из огня для таких же угнетённых, но белых. Память у них долгая.
Не знаю, как насчёт феминисток, но главу о чёрных историках наш автор вставил по настоянию американского издателя. И всё равно это ему не помогло: печатать в Штатах не стали. Что ж, пришлось ему почувствовать на своей шкуре избирательность трактовки истории. Сталинских историков пинать можно, а вот о чёрных – только с уважением. И никакой иронии.
Исследования, которые указывают на то, что некоторые женщины могут быть привлечены мужчинами с чертами, связанными с нарциссизмом и психопатией. Это не означает, что все женщины предпочитают таких мужчин, или что такие мужчины привлекательнее для всех женщин.
Такому любая даст, догонит и ещё раз даст
Исследование, опубликованное на PsyPost, показывает, что нарциссизм и психопатия положительно коррелируют с количеством сексуальных партнеров, и нарциссизм положительно коррелирует с самовосприятием привлекательности и ценности партнера¹. Исследование также показывает, что женщины склонны находить мужчин с чертами Темной Тройки (нарциссизм, макиавеллизм и психопатия) более физически привлекательными.
Война неизбежна. Она все равно начнется. Но чтобы военные действия не происходили в твоей стране, нужно начать конфликт первым и стать его инициатором. Ведь война неизбежна. Но перед началом необходимо хорошо подготовиться, ибо без подготовки можно навлечь на себя позор и все равно пустить битвы на свою территорию.
Такая рекомендация написана почти в самом начале трактата «Государь» Никколо Макиавелли. С первых страниц до конца удивляет актуальность книги и то, что проблемы и стратегии почти не поменялись, хотя труд появился в начале XVI века уже на основе произошедшего в мире. Конечно, не могу не отметить, что войн в книге упомянуто очень много, сейчас они начинаются не настолько часто, но общая тенденция и ощущение, что человечество вообще не поменялось печалит.
Кроме всего прочего, поражает жесткость «Государя» и безапелляционность выводов, Макиавелли не рекомендует руководствоваться гуманными побуждениями, нужно откинуть эмоции и механически делать то, чего требует время. Даже добро не ради добра, а ради выгоды в определенный момент. Все это потому что люди лживы, непостоянны, эгоистичны, нужно постоянно ждать предательства и быть готовым к неприятностям. Поэтому такой, сугубо рациональный подход для сохранения или приобретения власти и авторитета. Сложно с этим спорить, особенно, когда дело касается серьезных величин влияния и финансов.
Еще удивили рекомендации не сдерживать обещания, если это не выгодно государю. Создание искусственного врага, чтобы быстро победить и поднять авторитет, либо, чтобы не расслаблять народ. Это снова ведет к сухой рациональности. А моя вынужденная осведомленность в политике (живу в Белгороде) дает возможность найти совпадения в реальности и даже подумать, что многие трактат Макиавелли читали. Либо действительно ничего не меняется. Ведь и в «Искусстве войны» тоже многое пересекалось.
Всё же упомянутые выше книги легко отделяются от войны, дворцовых интриг и монархов, там описаны общие поведенческие паттерны почти всех слоев населения, советы можно адаптировать под себя руководителям, хотя и подчиненным будет полезно, хоть и не настолько. Как бы я не любил тему политики и войны, местами книга была интересной, полезной, приведены десятки исторических примеров. Но и читать все это грустно. Во-первых, потому что через века ничего не меняется, во-вторых, понимаешь, что миром все еще правит рационализм, сила и жесткость, а не культура, гуманизм и добро.
