Зорька алая
Бывают встречи судьбоносные, после которых жизнь радикально меняется, бывают обычные, которые забываются сразу после расставания, а бывают, на первый взгляд, вроде ничем не примечательные, но именно благодаря таким встречам тривиальные и даже банальные вещи вдруг наполняются смыслом и начинают восприниматься уже совсем иначе. Как будто бы давным-давно закрытый и убранный на пыльные антресоли памяти вопрос оказался не только незакрытым, но даже ещё толком не сформулированным. Наша встреча была именно такой.
Случилась она пару лет назад. После прогулки мы с женой как обычно зашли в «Дикси» за продуктами. Уже расплачиваясь на кассе я обратил внимание на женщину, которая стояла следующей в очереди. Она была весьма преклонных лет. Да, чего уж там приукрашивать — откровенно старой. При первом взгляде даже отталкивающе старой: чрезмерный макияж с кривыми стрелками на глазах и перепудренное лицо; зачем-то обесцвеченные и без того уже седые немногочисленные волосы; вполне опрятная, но всё равно как-то криво сидевшая одежда.
Ключевое слово, которое могло бы охарактеризовать весь её облик — нелепость. Но, несмотря на это, что-то всё таки не позволяло записать её в когорту престарелых городских сумасшедших.
Нелепость тоже бывает разная. Бывает, когда человек полностью махнул на себя рукой и просто доживает оставшееся ему время (как, например, большинство бомжей, злоупотребляющих алкоголем и наркотиками). Бывает от непонимания своего несоответствия месту и времени (как, например, нелепость деревенских красавиц, кладущих свежий лак прямо на грязные обгрызенные ногти). Или же нелепость ученого, который из-за своей рассеянности (которая на самом деле является ничем иным как обратной стороной увлечённой сосредоточенности) выходит в магазин в халате и домашних тапочках.
Возможно мой шаблон сломался ещё и потому, что, несмотря на плотно забитую продуктовую корзину, женщина сокрушалась не о стоимости продуктов и высоких ценах (как сделали бы 99% пожилых людей на её месте), а о том как ей теперь донести до дома такую тяжесть.
От её переживаний у нас с женой одновременно родился импульс помочь, который я тут же и озвучил. Женщина обрадовалась и согласилась, как соглашаются все пожилые люди в подобных случаях — больше отговаривая и сокрушаясь (что отрывает нас, молодых, от наших очень важных молодых дел), чем соглашаясь и радуясь помощи. Возможно, это такая хитрая уловка с их стороны — проверка на твёрдость намерений: если не сломаемся и будем стойко стоять на своём, значит и в дальнейшем не бросим их на полпути.
Я запер наши покупки в камере хранения, взял её пакеты и мы пошли. Ну как пошли — потащились.
Всякий, кто сопровождал пожилых людей, вероятно, знает как мучительно долго тянется время, когда ты подстраиваешься под ритм человека с физическими настройками, упрощёнными до демо-версии. Стоит ли говорить, что двести метров до её дома нам с женой показались маленькой вечностью.
Чтобы хоть как-то облегчить наши муки женщина изо всех сил старалась развлечь нас светской беседой. Мы познакомились и разговорились. Она сказала, что зовут её Галина Андреевна и ей 80 лет. Что когда-то она занимала пост генерального прокурора Москвы, но уже давно на пенсии. Что муж несколько лет назад умер, но есть взрослый сын, который живёт на другом конце города.
Помню, что в рассказе о сыне меня больше всего поразил тот факт, что в её словах не было ни капли упрёка (мол, бросил одну и даже продукты из магазина носят чужие люди), ни нарочитой похвальбы (на самом деле он самый лучший сын в мире, но очень занят и поэтому в магазин хожу сама), что по-сути является обратной стороной тех же самых претензий. Абсолютно ровное состояние: родила человека для жизни, воспитала человека для адекватной жизни, благословила взрослого человека на его взрослую жизнь и продолжила жить своей собственной — интересной и увлекательной, вне зависимости от наличия или отсутствия в ней кого бы-то ни было.
Когда мы подошли к подъезду Галина Андреевна в очередной раз попыталась всучить мне 300 рублей, в качестве оплаты моих услуг носильщика (за эти деньги она смогла бы раз пять съездить в магазин на такси), и на мой категорический отказ сказала, что в этом случае отблагодарит нас чаем. Мы с женой конечно поднапряглись, но делать было нечего — продукты нужно было ещё поднять по лестнице и занести в квартиру.
В прихожей однокомнатной квартиры, больше похожей на увеличенный шкаф, нам сразу бросился в глаза красный аккордеон, стоявший на стуле под ворохом нот. На фоне белых стен он выделялся, как ледокол «50 лет Победы» среди пустынных льдов Арктики — такой же могучий, величественный и яркий. По всему было видно, что инструмент не только используют по прямому назначению, но именно он и является центром этой однокомнатной вселенной со совмещённым санузлом.
У меня, как у человека напрочь лишенного музыкальных способностей, но благоговеющего перед музыкой, любой инструмент сразу вызывает священный трепет. А человек, способный извлечь из него хоть какие-то внятные звуки априори записывается в ранг богов (ну или на худой конец просто небожителей).
На наши с женой восторженные вопросы «Кто же играет на сём чудесном космическом аппарате?», Галина Андреевна с трепетной радостью ответила, что это она сама. Что всю жизнь мечтала научится играть на аккордеоне, но не было времени, а два года назад (в 78 лет!) время вдруг взяло и появилось.
Мы предположили, что она, вероятно, берёт онлайн-уроки по интернету. На что было сказано, что никаких наших интернетов она знать не знает, а для любого приличного человека вполне достаточно обычного бумажного самоучителя и нот с любимыми песнями.
Вдохновлённая нашим восторгом, и окончательно смирившись с мыслью, что денег мы не возьмём и чай пить не будем, Галина Андреевна решила пойти с козырей и, чтобы хоть как-то уравновесить космические весы благодарности, сказала, что с радостью сыграет и споёт для нас свою любимую песню «Зорька алая».
Я не люблю самодеятельность. От слова совсем. Честно говоря, я её даже тихо ненавижу и очень напрягаюсь, когда люди вдруг по какой-то причине решают, что способны изменить тишину к лучшему. Положа руку на сердце, относится это не только к музыке, но к любому «творчеству» вообще.
Лично для меня лучше «священная пустота» до краёв заполненная пусть только потенциальными, но совершенными идеями, чем плохо реализованная идея. На мой скромный взгляд, заниматься художественным воплощением можно только при соблюдении трёх факторов: желание воплотить именно идею, а не самоутвердиться; уважительное отношение к этой самой «пустоте», которую ты собираешься заполнить; и постоянное, осознанное оттачивание навыков — технического инструментария, дающего возможность воплощать идеальные образы в нашем неидеальном мире с минимальными искажениями. Без этого всё наше «творчество» — суррогат, хлам и космический мусор.
Так или иначе отступать было уже поздно и мы стали слушать.
Любой старик скажет нам, что в душе он всё такой же молодой, как и в 18 лет, и, что старит его только тело. Мы конечно же снисходительно промолчим в ответ и сделаем вид, что полностью разделяем его точку зрения. Но как мы можем разделять точку зрения человека, поднявшегося на вершину горы, когда сами даже ещё не начали восхождение?
Как и полагается, голос Галины Андреевны полностью соответствовал её возрасту. Он дрожал от волнения, срывался от недостатка дыхания и предательски дребезжал на сложных виражах нотной трассы. Но то ли из-за её искренности, то ли из-за предельного желания наконец таки уравновесить космические весы, чем дальше длилась песня, тем сильнее менялось и наше отношение к певице, и наше ощущение себя самих.
Музыка и голос как будто бы перенесли нас в иное измерение. Точнее не перенесли, а сорвали покровы с этого обыденного, вдоль и поперёк изученного и уже давно понятого мира. Обнажили его многомерность и животворные источники, питающие всё сущее.
Глаза мои видели, что передо мной сидит восьмидесятилетняя женщина. Но я не воспринимал её как старого человека. Я не мог избавиться от ощущения, что смотрю на семнадцатилетнюю девушку с сердцем полным любви, нежности и жажды жизни. Даже не жажды, а концентрата жизни в её самом сильном и чистом проявлении. Девушку абсолютно лишённую печати прожитых лет, разрушительного опыта от несбывшихся надежд и разложения тела.
Звуки музыки и слова песни как будто бы умыли наши души, вернув их в первозданное состояние, свободное от всяческих житейских наслоений.
Домой мы возвращались в каком-то упоительном волнующе-сладком состоянии влюблённости. Друг в друга, в себя самих и весь мир. Как после хорошего фильма, когда даже не хочется его обсуждать, чтобы не вспугнуть трепетное чувство послевкусия, а только подольше удержать себя в нём.
Чуть позже я конечно же перерыл всю сеть в поисках записи этой песни. Из всех вариантов только два боле-менее нас устроили, но ни один не удовлетворил полностью. Несмотря на безупречное исполнение и старательность авторов нам всё равно не доставало того волшебства, в которое погрузила нас Галина Андреевна своим по-девичьи волнующимся и по-старчески срывающимся голосом.