Ссылка на видео с материалами выше, его текстовая версия ниже
Сегодня речь пойдет о «Шаболовском душегубе», первом серийном маньяке в истории Советского Союза. Он расправился с 29 жертвами и вселил страх в сердца москвичей. Когда Комарова поймали, горожане хотели линчевать его, а процесс над маньяком, который проходил в стенах Политехнического музея, освещал сам Михаил Булгаков. Какие были у него мотивы и почему его дело одно из самых странных и необычных?
Василий Комаров родился в 1877 году в Витебской губернии. При рождении он получил фамилию Петров — по отцу Терентию. Последний был обыкновенным рабочим на железной дороге, звезд с неба не хватал, зато очень любил горячительные напитки.
Впрочем, пристрастием к спиртному грешил не только он, но и все члены его многодетной семьи. Судьба многих из 12 его детей неизвестна, но один из братьев Василия Комарова закончил свою жизнь на каторге: он попал туда за лишение жизни собственного начальника. Как несложно догадаться, преступление осужденный совершил в состоянии алкогольного опьянения.
Сам Комаров работать начал рано — в 13 лет он устроился пастухом, а пить начал и вовсе в 10 лет, причем в ход шло все подряд — от самогона до спирта. При этом будущий маньяк практически не болел: природа наделила его удивительно крепким здоровьем.
В 16 лет Комаров определился на службу к одному из местных помещиков, но тот оказался жадным до денег, и тогда Василий сменил работодателя. Правда, и новый юношу не устроил: платил хорошо, но и работать заставлял много. В конце концов Комаров ушел трудиться ремонтником к отцу на железную дорогу. Все заработанное Василий спускал на выпивку и закуску, но денег часто не хватало, и тогда Комаров подворовывал у соседей.
Беспробудное пьянство Комарова прекратилось благодаря призыву в армию, куда он попал в 20 лет. Вернувшись через четыре года в Витебск, Василий решил обзавестись семьей и вскоре взял в жены односельчанку. Модель семейных отношений своих родителей Комаров перенес и в свою семью: они с женой, которая оказалась жуткой ревнивицей, часто пили, ругались и дрались. Тем не менее их жизнь нельзя назвать унылой — супруги много путешествовали по Российской Империи, а спиртное не давало им скучать.
Правда, на выпивку и закуску нужны были деньги — и главе семейства пришлось пойти работать на военный склад. Но заработанного не хватало, и тогда Василий решился на аферу: продал «налево» партию сушеных яблок и еще кое-что из провианта, после чего попал на скамью подсудимых.
Отсидев около года, он решил начать жизнь с чистого листа. В очередной раз бросив ревнивую жену, Комаров перебрался в Ригу, о которой слышал много хорошего из рассказов зэков. А однажды, наведавшись в родной Витебск, Василий узнал, что оставшаяся без средств к существованию жена изменила ему, отравилась и умерла.
Горевал Василий недолго и, вернувшись в Ригу, женился повторно. Его новой спутницей жизни стала вдова с двумя детьми, полька по национальности. Она была покладистой и не пьющей, а Комаров, привыкший к иной модели семейных отношений, нередко поднимал руку на жену и ее детей. Супруга побои терпела, так как Комаров все же обеспечивал семью. Причем держалась она за непутевого мужа настолько крепко, что со временем стала соучастницей его жестоких преступлений.
В 1915 году семья Комарова перебралась в Поволжье, — спасаясь от подступавших к Риге немецких войск. С началом революции Василий принял сторону красных. Образу угнетенного пролетария немало поспособствовал тюремный срок: Комаров удачно выставил себя невинной жертвой царского режима, а вдаваться в детали его биографии в то смутное время никто не стал.
Сам же Василий освоил азы грамоты и начал активно бороться с контрреволюцией, дослужившись со временем до командира взвода. Комаров лично участвовал в казнях, начав с расстрела офицера. В тот момент Василий сделал для себя большое открытие: он внезапно осознал, что ему нравится лишать жизни.
Однажды Комаров попал в плен к белым. Но благодаря своей хитрости и изворотливости Василий сумел избежать смерти. Что происходило с Комаровым в плену у белых, навсегда осталось тайной. Но год спустя он вернулся в Москву как ни в чем не бывало.
К тому моменту он оставил в прошлом свою фамилию Петров, официально стал Комаровым и обзавелся весьма солидным состоянием — денег ему хватило на покупку хорошего дома на Шаболовке. Происхождение его богатств доподлинно неизвестно: по одной из версий, попав в плен, Комаров согласился стать шпионом белых, за что и получил немалые деньги.
Впрочем, другая версия выглядит куда более правдоподобно: в смутные годы революции Василий занимался воровством и грабежами, на чем и сколотил свое состояние. Семья Комарова безбедно жила несколько лет. Но со временем деньги закончились — и в начале 1921 года, когда в стране объявили Новую экономическую политику, Василий купил лошадь и занялся извозом.
Вначале Комаров трудился в Центральной комиссии по эвакуации населения (Центроэвак) — возил грузы и людей, а заодно понемногу воровал и сбывал похищенное на рынке. Впрочем, долго в комиссии он не продержался и перешел в частные извозчики. Но работал Комаров странно: пассажиров брал редко, а время в основном проводил на конном рынке. Позже, на суде Василий объяснит: он решил бороться с наплывом спекулянтов и беззаконников, причем самыми радикальными методами.
Первой жертвой Комарова в феврале 1921 года стал обычный крестьянин, который приехал в Москву покупать лошадь. Торговцы на конном рынке указали покупателю на Комарова — мол, тот как раз собирался продавать своего коня. Крестьянин и Василий договорились о сделке и отправились на Шаболовку к Комарову для окончательного расчета. Незадолго до этого хозяин дома предусмотрительно отправил жену и детей на прогулку.
Сделку, как водится, решили обмыть. Быстро опьянев, крестьянин проникся к Комарову доверием и принялся откровенничать и делиться планами. Вернется с лошадью в родную деревню, обменяет ее на зерно, а его потом продаст в Москве и выиграет по деньгам... Позже на суде Комаров признается: именно в этот момент он ощутил невероятный прилив ненависти к крестьянину. Хозяин отлучился — якобы за спиртным, — а сам взял в чулане молоток и обрушил его на голову гостя.
Михаил Булгаков, который работал по делу Комарова в качестве корреспондента, так описал свое видение процесса расправы:
«Так забивают скотину. Без сожаления, но и без всякой ненависти. Выгоду имел, но не фантастически большую. У покупателя в кармане была приблизительно стоимость лошади. Никаких богатств у него [Комарова] в наволочках не оказалось, но он пил и ел на эти деньги и семью содержал. Имел как бы убойный завод у себя».
Расправившись с жертвой, Комаров раздел погибшего, привязал руки и ноги к животу, упаковал тело в мешок и оттащил на соседний заброшенный участок, где стоял полуразрушенный дом. Со временем он спрячет там еще немало тел.
Вскоре после первого преступления Комаров стал выходить на охоту регулярно: своих жертв он находил все там же — на конном рынке. Схема оставалась прежней: знакомство, уговор о продаже, предложение обмыть сделку у Василия дома.
Там жертв уже ждали молоток, веревка (ею маньяк душил тех, кого не лишил жизни первым ударом) и оцинкованное корыто. Последнее Комаров подставлял под раны, откуда хлестала кровь, — чтобы не пачкался пол.
Свидетелем одного из нападений стала жена Василия, которая вернулась не вовремя. Правда, она даже не подумала сообщить об этом в правоохранительные органы: вместо этого женщина безропотно отмыла кровь с пола. Вскоре жена Комарова настолько смирилась с кровавым «ремеслом» своего супруга, что даже участвовала в застольях, усыпляя бдительность гостей, а после брала ведро, тряпку и принималась за работу.
Свою работу жена выполняла на совесть — позже сыщики пытались найти хоть какие-то следы крови на полу, но безуспешно. После каждой расправы Комаровы усердно молились за невинно отнятые души. А порой хозяин дома даже приглашал к себе священников из ближайшей церкви, а после в знак благодарности поил вином.
За год Комаров расправился с 17 жертвами — и однажды понял, что поблизости попросту нет свободных мест, где можно незаметно хоронить тела. Тогда маньяк придумал новую схему: после очередной расправы он прятал тело в мешок и под покровом ночи вез на телеге к берегу Москва-реки, куда и сбрасывал.
Во время одной из поездок Комарова остановил милиционер, который поинтересовался, что находится в повозке. Палач с невозмутимым видом предложил стражу порядка лично проверить мешок, но милиционер не захотел и просто отпустил Василия. После этого маньяк стал брать жену на каждую поездку к Москва-реке: семейная пара, по мнению маньяка, не вызывала подозрений.
Впрочем, река оказалась не лучшим местом для сокрытия тел: со временем они стали всплывать, пугая рыбаков. Да и тела, спрятанные Комаровым в столичных закоулках, тоже стали находить случайные прохожие. Так, на пустыре у Конного переулка нашли останки брата и сестры — при жизни они торговали на Смоленском рынке. Уже на следствии выяснится, что лишать жизни девушку Комаров не собирался: к себе домой он привел лишь ее брата.
Но в ходе застолья выяснилось: гость не захватил с собой деньги — вся его «бухгалтерия» находилась у сестры. Тогда Комаров не поленился сходить за ней, а затем расправился вместе с братом. Два тела маньяк сумел запихать в один мешок — но хорошо закопать их не удалось: из земли остались торчать ноги.
Вскоре после страшной находки у Конного переулка горожане обнаружили несколько тел на пустыре, рядом с недостроенной баней. Жертв Комарова продолжали находить и позже; всего обнаружили останки 22 человек. Москвичей охватил ужас: рассказы о загадочном маньяке передавались из дома в дом. Команду поймать палача дал лично Владимир Ленин — и на Комарова была объявлена настоящая охота.
В ней участвовали лучшие сыщики и криминалисты столицы, которые по характерному почерку определили: все нападения — дело рук одного человека. Вычислили и его предположительную профессию: мешки со следами овса, в которых были спрятаны тела, маньяк завязывал особым образом. Сыщики смекнули, что им нужен извозчик. Но в то время в Москве лишь официально трудились около двух тысяч кучеров — а ведь помимо них были свои извозчики и у всевозможных городских контор. Проверить каждого едва ли было возможно.
С другой стороны, тела жертв находили в Замоскворечье, что сужало круг поисков: предполагаемый душегуб должен был обитать где-то неподалеку. Но даже с учетом этой зацепки Комарова могли бы ловить еще очень долго, если бы маньяк сам не допустил роковую ошибку. Не рассчитав силы, он слишком глубоко проломил череп очередной жертвы. Пытаясь остановить хлещущую кровь, Комаров накрыл голову детской марлевой пеленкой (незадолго до этой расправы стал отцом), и вместе с ней затолкал тело в мешок.
Семейного извозчика из Замоскворечья с грудным ребенком сыщики вычислили быстро: весной 1923 года опергруппа прибыла домой к Комарову. Действовали очень осторожно: хозяину сообщили, что разыскивают подпольных самогонщиков. Не заподозрив подвоха, маньяк пустил к себе сыщиков. Его не смутил даже тот факт, что в это время у него дома было спрятано тело очередной жертвы.
Неладное Комаров заподозрил лишь после того, как оперативники стали тщательно осматривать пол. Не дожидаясь неизбежного разоблачения, маньяк выскочил в окно и сбежал. Он сумел добраться до подмосковного села Никольское, где укрылся у знакомой молочницы. Там милиционеры и застали его за довольно странным занятием: Комаров писал мемуары о своих жестоких расправах. При этом преступления он изрядно приукрасил, среди прочего превратив в сообщников собственных соседей.
На следственных экспериментах милиционеры с трудом сдерживали собравшийся народ: горожане хотели линчевать Комарова. Кое-кто даже требовал сварить маньяка заживо. По Москве поползли слухи: мол, Шаболовский душегуб (так прозвали палача) скармливал свиньям внутренности своих жертв. Подобные обвинения Комаров невозмутимо парировал: «Если бы кормил, я бы больше поросят завел». Но сам факт по итогу не отрицал.
Комарова и его супругу осмотрели трое лучших психиатров СССР. Их вердикт был единодушен — супруги вменяемы, правда, самого палача признали дегенератом на почве хронического алкоголизма. Суд над первым маньяком Союза проходил в здании Политехнического музея.
Свою вину Комаров не отрицал, рассказывая о собственных преступлениях крайне цинично. Людей подсудимый называл исключительно «чудаками», а сам процесс расправ описывал фразой «Раз — и квас». При этом на собственную судьбу ему было наплевать. «Э... все поколеем», — усмехнувшись, ответил Комаров в ответ на вопрос об ожидаемом приговоре.
На суде душегуб сообщил о 33 жертвах, но следствию удалось доказать лишь 29 расправ. Впрочем, приговор и так был очевиден — смертная казнь. Супругов Комаровых расстреляли в июле 1923 года, а их детей отдали на воспитание в приют. С тех пор фамилия Комаров на протяжении многих лет стала нарицательной — так москвичи в обиходе начали называть душегубов. Забывать о Шаболовском маньяке стали лишь в годы Великой Отечественной войны. Впрочем, в народе ходили слухи, что сын Комарова в военные годы нередко расстреливал мирных жителей, но скорее всего эти слухи пускали просто для устрашения.
