Вспомнил тут случай, который произошёл со мной ещё до моей женитьбы. Когда я был молод, глуп и заливал в себя иногда всякий алкоголь без меры. Не то, чтобы регулярно, но был я как Женя Лукашин, которого Рязанов придумал. Работает себе человек врачём, но если уж решил раз в год с друзьями выпить, то надо было вот прямо сразу так нарезаться, что в Ленинград улететь.
Ну и я наподобие того. Если уж решил когда выпить, то надо это было звонко сделать. Ну, а все прикольные истории в такие моменты и случаются.
Вот и тот случай. Не помню, где, что и как, а только сижу я на остановке в лютый мороз под вечер. Темно уже. Чё за остановка и чего я там ждал - это вопрос, на который нелегко ответить, особенно тем, кто отрицает прямую связь количества выпитого алкоголя с неопределенностью положения тела в пространстве. Да только помню, что подъезжает персональный транспорт за мной, специально для меня поданная карета. Фургон такой с надписью "Спецмедслужба". И выходят оттуда два стража порядка и пончиков, берут меня под белы руки и ведут на посадку. Ну, прям, как Высоцкий пел:
"Приятно всё же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают".
И хотя ситуация, опять же как из песни:
"Да, всё равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят",
но чёт мне так неохота стало с ними ехать.
Ну, и начал я намекать, что я хоть и не их коллега, но всё ж таки в ментовском подразделении работаю. Достаю своё удостоверение технического работника вневедомственной охраны и тычу им. Типа того, давайте уже, черти, отпускайте. Я сам доеду. А они такие: не парься, друг, мы тебя щас с твоим удостоверением вместе упакуем и с ветерком в нашу сауну увезём. Ну я не унимаюсь и говорю, чтобы они начальнику охраны, подполковнику нашему позвонили, и он им на это сразу в два счёта скажет, чтобы они меня до самого моего дома везли. И даже им домашний номер телефона подполковника по цифрам отчётливо произношу.
Номер я знал, так как он два раза в срочном порядке требовал отчитаться по экстренным случаям, когда по окончании рабочего дня пульты из строя выходили и больше ста объектов без охраны оставалось. А так как всё техническое начальство к тому времени уже рассосалось по домам, то он сам мне свой домашний номер выдал. И вещал мне: как устранишь аварию, то звони сразу даже после работы, так как он лично хочет быть в курсе, каким образом я, такой молодец, эту ужасную для всей охраны ситуацию блестяще разрулил. Мобильников-то не было. А сотрудники трезвобазы такие, типа: да ваш подполковник и без нас узнает, что ты у нас в гостях побывал. Его потом письменно уведомят прям по месту твоей работы официальным письмом с печатью и подписью. Ну и поехал я с ними в этом льготном транспорте, на который билет покупать не нужно. Дальше не помню.
Следующий этап: прочухиваюсь и обнаруживаю, что я оказывается в обезьяннике сижу. Встал, начал производить какие-то неудобовразумительные телодвижения, как в песне "А когда на море качка". Снаружи клетки дежурный по спокойствию за столом сидит, чёт пишет. На столе у него лежит моя шапка, шарф и удостоверение. Часы на стене показывают без малого час ночи. Ну, этот хранитель свистков и протоколов заметил, что я начал подавать признаки жизни.
- Чё, очухался?
Встаёт, открывает обезьянник, отдаёт мне со стола мои вещички и говорит:
- Ты же в таком-то районе живёшь? Беги сейчас бегом к автобусной диспетчерской (рядом была). Оттуда в час шахтовая дежурка отправляется. Уедешь домой.
Ну, я и рванул. Успел на дежурку, нормально домой доехал.
И всё вроде бы ничего, да утром стали терзать меня смутные сомнения. С какого это перепуга я стал им говорить, чтобы они начальнику охраны позвонили? Это же нормальному человеку совершенно должно быть понятно, что в этой ситуации подполковник им скажет, типа, пакуйте этого придурка и увозите отрезвлять, а я его потом сам лично застрелю. И беспокоят меня две мысли:
1. Звонили подполковнику или нет?
2. Если не звонили, то как отмазаться, чтобы на предприятие петицию не прислали с описанием моих подвигов?
Пришёл утром на работу.
Наш главный шериф внештатных ситуаций никак на меня не реагирует и даже не начал сразу из табельного пээма по мне шмалять. Ну, видать не звонили ему. Да это и логично. Это только я дурак по пьяному делу на полном серьёзе сотрудников милиции к этому склонял. А так-то им зачем надо старшего по званию из-за пьяного работника во внерабочее время беспокоить?
Ну, ладно, это уже лучше. Но не дают мне покоя слова о том, что начальство о моём попадании в этот их отель "Трезвый рассвет" всё равно узнает из их последующей петиции на работу. И ещё я там заметил в трезвяке у них доску почёта. Фотки их почётных гостей. Этот там-то работает и пять раз их уже умудрился посетить. А этот вообще призёр, зачастил к ним максимально часто. А я же не помню, мож меня тоже фоткали. Ещё и повесят на доску почёта с надписью: а этот в смежном ментовском ведомстве работает, и тоже нас своим посещением осчастливил. Канеш, это бы вряд ли. Для этого уж там всех поимённо надо сначала выучить. А я то чего? Раз только и съездил сдуру. Но мысли такие были.
В общем, говорю напарнику:
- Саня, вот такая вот хренотень со мной случилась. Если они письмо на работу пришлют, то наш босс вневедомственного спокойствия меня лично застрелит и ещё потом премии лишит. Чё делать? Ты же много ментов знаешь. Кто может отмазать?
Саня покубатурил и говорит:
- Идём к Юрию Иванычу!
Некоторая логика в этом есть. Юрий Иваныч раньше точно заместителем начальника этого клуба лежаков для отрезвления работал и при желании отмазать бы смог. Но чёт эта логика мне явно не понравилась. Потому что Юрия Иваныча потом повысили в должности и поставили у нас замом начальника охраны. Тоже зам, но подразделение более значимое, чем трезвяк. Я и говорю:
- Саня, чё ты гонишь? Юрий Иваныч зам начальника у нас. Я не хочу, чтобы администрация узнала, что меня в вытрезвиловку возили, а ты предлагаешь сейчас вот прямо пойти к Юрию Иванычу и всё это лично ему расписать во всех художественных красках? Оптимистично, канеш, но это шедеврообразный гон!
Саня репу чешет:
- Ну да, к Юрию Иванычу не стоит.
В общем, покубатурили и придумали. Раньше в школе нашей пацан один на класс младше меня учился. И рассказывал Андрюха, что его мать в детской комнате милиции инспектором работает, а дядька как раз и был начальником фабрики по отрезвлению. Годы прошли и мать его стала уже не инспектором, а начальником детской комнаты милиции. А так как там сигнализация тоже присутствовала, то мы туда иногда наведывались по работе. И с Андрюхиной мамкой я уже вне зависимости от него познакомился. На двери кабинета фамилька-то написана, понятно, что это его маман. А это значит, что братан её ранее начальником вытрезвителя-то и был. А по большому счёту это и не важно, кто там на тот момент начальник. Городок небольшой и начальствующие среди разных ведомств, осуществляющих надзор за спокойствием населения, все по любому друг друга знали. Главное, чтобы товарищ майор, Андрюхина мамка, не отказалась помочь.
Попёрлись в детскую комнату милиции. Осторожно так постучались и просим принять. На что благосклонно получили однозначное согласие. Ну, начал я свою челобитную подавать. Типа того, Такаято Сякойтовна, товарищ прекрасный майор, войдите в моё отчаянное положении. Я не алкаш, но нарезался, скотина такая, совершенно по случаю и имел неосторожность посетить такой важный отдел доблестной милиции в нашем городке. Я ей, конечно, не палил, что Андрюха рассказывал про её братана. Но в общем, SOS и прошу помощи, а то меня наш подполковник не ровен час застрелит.
Видно, что майор женского рода, хочет заржать. Но сдерживается, а только малость уголками губ улыбается. Ну, говорит, ладно, ребята, я должна по этому поводу пару звонков сделать. Вы пока, вроде того, снаружи подождите.
Вышли, ждём в коридоре. Слышно, что она кому-то там звонит и чего-то перетирает. Потом зовёт. Говорит:
- Ты же там не ночевал?
Да спал, говорю, в обезьяннике. А она такая:
- Ну услуги же тебе там не оказывали? Не мыли же тебя там из шланга для отрезвления?
- Да не, этого не было.
Ну и объясняет она, что тот дежурный по спа-салону быстрого отрезвления просто меня пожалел. Хоть я и не хранитель порядка, но в ментовской конторе всё же работал. Поэтому меня в обезьяннике только подержали, пока не очухался, да и отправили домой. Так что ничего на работу сообщать не будут.
Вообще-то, это можно было и самому догадаться. Но как-то после её слов так прямо спокойно стало. Погнали в магаз и выпросили у девок знакомых дефицитных по тем временам шоколадных конфет. СССР всё-таки. Всё, блин, было через заднее кирыльцо. И товарищу майору накатили. Хоть её роли особо и не было, но радостное известие-то нам она всё-таки сообщила. Ну, и ей приятно.
А вот ранее я не зря написал, что в нашей периферии все менты друг друга знали. Через недельку мне наш зам начальника Юрий Иваныч и говорит:
- Ты это... Давай так больше не делай, а то в следующий раз может уже и не пронесёт.
Я на это делаю совершенно невинно-бестыжие большие глаза, а он мне поясняет:
- Ну, я же в вытрезвителе всё-таки работал. Коллеги-то мои там и до сих пор работают.
Видать видон у меня был ещё тот. Потому что он сразу успокаивать начал:
- Да начальник не знает. Между нами. Но давай уже короче, как-то в другой раз без этого чтоб обошлось.
В общем, я понял, что можно было не устраивать цирк в детской комнате милиции, а к Юрию Иванычу всё же сразу и идти. Мировой мужик. Коньяк "Белый аист" ему потом притаранил. Горбачёвский сухой закон был, так что нормальное пойло тоже было в дефиците. Хотя Юрий Иваныч такой дефицит и без меня мог прикупить. С доставкой даже. Но всё же. Мало ли чё.
