Шпилька для волос "Глаз"
Крипоты пост
Материал: полимерная глина, витражные краски, глянцевый лак, стеклянный кабошон
Длина шпильки: 18 см
Больше деталей можно посмотреть в видео. В ролике присутствует звук.
Чудесных выходных 💕
Крипоты пост
Материал: полимерная глина, витражные краски, глянцевый лак, стеклянный кабошон
Длина шпильки: 18 см
Больше деталей можно посмотреть в видео. В ролике присутствует звук.
Чудесных выходных 💕
ILLUST George REDreev @GeorgeREDreev
Очень короткое описание фильма...это было в 2005-2010г, там был персонаж вампир с пузырьков крови на шее...и все больше ничего не помню
Надеюсь кто-нибудь поможет найти название фильма, спасибо)
Сколько Сергей себя помнил, в квартире дяди Паши всегда стоял сигаретный запах. Приглушить свет, заполнить комнату дымом и, вечно одетый в поношенные брюки и небрежно расстёгнутую на паре верхних пуговиц голубую рубаху, его дядя был бы похож на нуарного детектива из американских сериалов. Тлеющая сигарета в руке, стакан с дешёвым виски на потертом столе, и задумчивый въедливый взгляд. Детективом он не был, а прошлая служба в милиции давно прошла, правда, оставив свой неизгладимый след, не только на внешнем виде, но и образе мыслей.
- Дядь Паш, а расскажи ребятам ту историю про девочку из Краснограда.
- Ты с девушку привёл знакомиться, или истории слушать? - ответил дядя хрипловатым голосом и потянулся за бутылкой, чтобы плеснуть немного любимого напитка в большой стакан.
Когда дядя пил - сладкую газировку, воду, пиво, неважно что именно, он всегда корчил лицо и цокал языком после глотка, как после виски. А уж если пил виски, порой ещё и устало прикрывал глаза, наслаждаясь напитком, дешевым ли, дорогим, тоже значения не имело. После смерти отца, дядя, на то долгое время до восемнадцатилетия, его ему заменил. Он не бросил семью брата и, пусть с постоянными причитаниями, но никогда не оставлял без внимания и денег, если они были необходимы. В день совершеннолетия, поздравил словами примерно следующего содержания «теперь ты здоровый мужик, а значит сам справишься, отныне ко мне только за советом или выпить». Вот он и приходил к дяде за советом или выпить, чаще всё вместе. Сегодня он привёл к нему на знакомство свою девушку. Пара же друзей пошли за компанию, эти два чудика всегда ходили за компанию, хотя подумать бы, зачем они нужны были в этот день. Дядино одобрение, кстати, сегодня тоже было бы своеобразным советом, к которому он бы непременно прислушался.
- Ну ты же не скажешь, что просто одобряешь и не выгонишь нас за дверь? – Сергей попробовал улыбнуться, - твои истории всегда интересно послушать.
- Ты знаешь, это плохая и грустная история, не для такого дня, - ответил дядя и чуть пригубил напитка. Глаза закрылись, и он тяжело вздохнул, а после выпустил воздух, как если бы курил сигарету.
- Да ладно тебе, это же не просто страшилка, это реальная история. Ты, когда первый раз рассказал, так мне это снилось неделю. Я послушаю ещё раз, это же не так долго. И буду молчать, никаких деталей от меня.
- История, после которой я больше не хочу видеть ничего подобного, - дядя Паша открыл глаза и встал с дивана, поправил брюки, заправил поглубже рубаху и снова сел, сопровождая всё несколькими протяжными «нда».
- Расскажешь? - снова спросил Сергей и уже улыбался во весь рот, знал, что дядя не откажет.
- Налей всем тогда, ибо без ста грамм тут не разобраться, точнее без литра. А чтобы поверить и того больше нужно. Значит, лет двадцать назад, работал я участковым уполномоченным милиции. Да, тогда ещё не было никакой полиции, мальчишки. Городок небольшой был, как говорят, все друг друга знали, но неправда это, зачастую люди соседей в одном доме не знают или ребят классом постарше, не то, что весь город. Ну, может не все, но подавляющее большинство точно. Как сейчас помню, день был ясный, но с кровати я еле поднялся. Тянуло спину, будто кто держал меня на месте, чтобы из дома не выходил. Но куда я денусь, нас всего двое на весь город было, тогда, как и сейчас, наверное, вроде как должен обойти две-три тысячи квартир, а тебе десяток приписывают или больше, и успевай, как хочешь. Пришёл, значит, я на работу, и сесть за стол не успел, как на снятие побоев вызвали в поликлинику, да потребовали, чтобы «как можно быстрее». Так-то это не всегда моё дело, и знать бы, что я там увижу, то не поехал бы. Приехал. Иду по коридору, а там народу толпа, бабки охают, деды грозятся поймать тех, кто это сделал, никого в кабинет не пускают. И только тётка одна успокаивает, по-видимому, отца и мать, мол виновных накажут, всё поправимо. Как же, наказали. Так-то и правда наказали, только вовсе не она или деды. Мужик на взводе, видно, ещё чуть и убивать готов, а на женщине лица нет. Ощущение, что я приехал на труп младенца. Они на меня смотрят, а ответить мне пока нечего, сам не знаю, что произошло с этой-то срочностью. Прошёл молча в кабинет, через ещё один маленький коридор, даже внимания не обратил, что на двери написано. Там девчонка, на вид лет двенадцати, так и подтвердилось после – шестой класс, сейчас ровесница ваша, наверное. Лежит, значит, на кресле таком, наклоняющемся. Ужас, её бы сразу обезболить, да в хирургию заштопать, но с чего-то доктора решили, что важнее уполномоченным органам сразу посмотреть. И тут-то я понял - не место мне там одному, тут человек поважнее нужен. Может и вызвали кого из области, но сколько им было до нашего захолустья ехать? Лицо у неё опухшее, заплывшее уже, одежда – чёрт с ней, но губы порваны и всё в крови. Мне уж и смотреть на неё стыдно, а она, представляете, лежит в кресле этом и даже не плачет. Глаза в потолок, губы сжала накрепко, а с краев, да ран порванных, алое всё равно течёт. Руки ещё помню, к груди крест-накрест прижала, будто сама себя охраняет и собирается дальше терпеть и обороняться неведомо отчего. А потом она на меня посмотрела. Увидел я в ней просто-таки вселенскую боль и обиду, непонимание, за что и почему, и показалось мне, что вот-вот готова девчонка разрыдаться, но держит в себе. Я фуражку снял, документы на пол кинул, присел подле неё, и как-то машинально головой ей кивнул. Не знаю, поверила мне, наверное. Заорала она, так заорала, что я на всю жизнь крик тот запомнил, уши даже хотелось закрыть, но сидел и смотрел. Изо рта кровь брызнула и с воздухом зубы вылетели. Точнее остатки, крошево с кусками дёсен. Во рту оставшиеся держался, словно отдать их боялась. Вот почти такая же рубаха на мне была, только форменная, вся пятнами покрылась.
Дядя Паша потянулся к пачке сигарет, но Андрюха, до этого наблюдавший за ним, протянул ему уже подготовленную и сразу чиркнул зажигалкой. Дядя долго тянул, а потом выпустил под потолок густое белое облако дыма. Повисла немая тишина, которую нарушила Машка своим вопросом.
- И это всё? Вся история?
- К сожалению, нет. Это только вступление. Налей до половинки, - дядя махнул рукой в сторону стола и, дождавшись пока стакан наполнится жидкостью, взял его и откинулся назад.
- И кто её так отдубасил-то? – спросил Олег весело, - не подумайте, дядь Паш, что мне прям не интересно, но пока история так себе.
Дядька посмотрел на него с прищуром, но замечания не сделал, вместо него он совершил большой глоток и обыденно зажмурился, чуть скривив губы и продолжил, порой останавливаясь и немного отпивая виски.
- Её я смог опросить только, через пару дней, отходила от операции она. А пока бегал по всем остальным, данные собирал, заявления. Врачи кучу бумаг и снимков мне дали. У девочки зубов целых не осталось, губы в четырех местах порваны, сотрясение, нос сломан, трещина на черепе, на щеке левой дырка, это не считая гематом и синяков. Да что там, вся голова была большим синяком. Не представляю, что она пережила.
- Да уж, хорошо хоть не изнасиловали. Я, правда, в дарке и похлеще видел, - прервал Олег мерное изложение событий, и тут же получил тычок под бок от сидящего слева Андрея.
- Ты можешь рассказать какую-нибудь свою историю, - бросила Маша Олегу, смотря на дядю Пашу, - но мне эта вполне подходит, продолжайте пожалуйста, он больше не будет перебивать.
Дядька помолчал с минуту, убедившись, что ему дадут продолжить. И продолжил, монотонно, стараясь скрывать эмоции.
- В общем, оказалось, что девочку картавой нарекли. А она лишь букву р плохо произносила, но дети бывают жестоки. Слишком жестоки. Как рассказала одна из учительниц, один из ребят предложил поправить ей челюсть, чтобы научилась нормально говорить. Чёрт знает, что у них в голове было в тот момент, но четверо парней накинулись на неё, повалили и били по голове, долго и беспощадно, как демоны в них вселились. Не где-то за школой или в подвале, в лесу, прямо в классе, на глазах у всех. Закончили сказав, что теперь все буквы будет плохо говорить, а не только р. И ведь все стояли и смотрели. Даже та учительница, говорила, что оцепенела от ужаса. Вот пока она «цепенела», мать её, девочка испытывала ужас настоящий, и боль тоже настоящую. Когда всё закончилась, говорит, встала шатаясь и побрела через класс, под нос бурчала, чтобы со всеми ними случилось то, что с неё сделали. Учительница её только в коридоре подхватила и в травму повела. Потом ещё лечилась девочка черти знает сколько времени. У всех же в классе были хулиганы? Вот и тут хулиганы, только больше преступники, чем хулиганы. Твари. И ведь не сказать, что школа была плохая, хотя, быть может, я многого не знал. Шакалят этих от занятий отстранили, дело завели. Из области, наконец, приехало пару человек. Капитан молодой, да баба какая-то со своими установками, причинами и приказами. Меня отправили по квартирам к этим, не знаю, как обозвать их. И знаете, ко всем сходил, всем рассказал, всем показал снимки головы девочки, описал в красках, насколько мог, что с ней сделали их дети. Никто, не пожурил, не поругал – смотрят на меня и блеют «это же дети, это дети». А сами эти «дети», как объяснить, вот сидит он передо мной, родители сзади, взгляд отводят, извиняются, мол не будут так больше, а я же вижу, похрену им всё, даже какая-то веселинка проскакивает. Так в рапорте и отразил всё. Один только другой был. Отец его сразу при мне бляхой отлупил, а пацан стоял и плакал, терпел. Вот он искренне извинялся, видно было, что жалеет и не понимает, почему не остановился и так поступил. После ещё навещал её в больнице, цветы даже носил, это мне врач звонил и рассказывал, мол вначале пускать не хотел, но она сама приняла. И, вроде как, они молчали часами, но словно всё это время парень у неё прощения просил, вот так, без слов. В школе её защищал, пусть занятия она и не посещала, но просил картавой не называть, уверял детей, что так лучше будет. Дело, как догадываетесь, замяли. Негоже школе такое на показ выставлять. Это не мои слова – это той бабы из области. Родителям девочки только школой денег на лечение собрали, не бог весть сколько, но лучше, нежели ничего. И они уехали с ней, неизвестно куда. Я разве что зайти к ним последний раз успел, подарил ей какую-то дурацкую тетрадку, поддержать хотел, и сказал, чтобы записывала туда свои самые добрые и сокровенные желания. Ладно, отвлекся. Так вот, после на город упало проклятие, и я сейчас не шучу, в самом деле проклятие. Поначалу, все причастные, начали картавить, кто-то больше, кто-то меньше, но факт. А потом у, так сказать, значимых фигурантов начали выпадать зубы, и не один-два, а всем составом. Досталось и учительнице, и родителям, и зверятам, кроме парнишки того, извинившегося – смогла простить что ли, не знаю. Этим двум из области, думаю тоже перепало. Все напряглись, когда петух в жопу клюнул, а не когда надо было, но, судя по всему, стало уже поздно. Газетчики городские состряпали статью про «Картавую Мэри», мол ведьма-то уехала, но жертвы деяний никуда не делись и умудрились даже фото девочки в колонку запихнуть. На манер коктейля этого с томатным соком, идиоты.
Дядя большим глотком выпил остатки виски и потянулся к сигарете. Хотел было закурить, но запихнул сигарету обратно в пачку и встал. Он подошёл к окну, смотря на ночной город, положа руки на подоконник.
- Охренеть, вот это уже интересно! – воскликнул Олег и тут же вытянул две руки, чтобы защититься от тычка Андрея, - не бей! Я пользуюсь паузой, чтобы выговориться. Наливай лучше.
- А почему Картавая Мэри? – спросила Машка.
Отвернувшись от окна и скрестив руки на груди, дядя ответил чуть улыбнувшись.
- Ах, да, я же не сказал. Имя газетчики тоже написали. Девочку звали Мария. Мария Босоногова. Картавая Мэри. С того момента в городе только так и называли, или картавой Машкой. Твоя тезка она.
- Дурацкое совпадение, - пробубнила Маша под нос.
- Согласен, дурацкое, - дядя Паша снова подошёл к столу и выпил из горла бутылки, - Но так уж вышло, Машка. Продолжать?
Все кивнули головами, а атмосфера стала немного напряженной.
- Но самая дрянь началась месяца через три после их отъезда. Как раз все расслабились и случившееся начало забываться, почти прошло. Ага, как бы ни так. Меня вызвали утром, два адреса, два знакомых адреса. Те зверята, что девочку били. В тот момент мне даже жалко их стало, а уж родители их точно ощутили нечто похожее на чувства родителей девочки. Оба парня захлебнулись кровью во сне, языки словно зубами откусил кто-то. Странно всё это, ведь у них-то своих зубов к тому моменту не было, а что произошло ночью родители не слышали. Ни шорохов, ни криков, ни хрипов – дети захлебнулись кровавой жижей в собственной кровати. И знаете, время показало, что им повезло, ведь судьбу последнего я бы точно никому не пожелал. Да, тому, кто всё учинил, кто предложил челюсть поправить. Парнишка буквально сгнил за две недели. Губы, язык, гортань... Там дикая мерзость была, даже рассказывать не хочу, но ему ничем помочь не могли, а он всё это время мучился и орал в агонии. Вот тогда-то вся школа молиться по церквям и храмам побежала. Кто просто богу, кто через него же прощения у Картавой Мэри просили, ведь детей в классе ещё много было. Люди до дрожи боялись, что с ребятнёй что-то произойдёт, и отчётливо понимали – если произойдёт, то ничего хорошего. И так весь класс картавых ходил. Попы, да батюшки, в абсолютной уверенности уже говорили о проклятии, мол Картавая Машка точно ведьма, даже если сама этого не понимает. Проклятие всех настигло. Я уже было боялся, что и мне достанется, так, за компанию. Но повезло, или не сделал я ничего плохого. Вот такая история. Реальная, как и я сам, и был я её свидетелем и непосредственным участником. Случай, после которого я больше не работал ни в милиции, ни в полиции, ни в какой-либо ещё «лиции». Такая, вот херня, мальчишки и дама.
Повисло молчание. Долгое-долгое, почти мучительное и недвижимое, которое прервал щелчок зажигалки. Олег закурил, откинувшись на спинку стула, напротив стола и удивленно сказал.
- Да не, нереально, хрень это всё. Ты с дядь Пашей нас разводишь. Не бывает такого.
- Я себя тоже долго убеждал, что такого не бывает, но аллея с тремя могилами тех мальчишек на городском кладбище, до сих пор убеждает в реальности произошедшего не меньше, нежели тридцать картавых одноклассников, вполне себе здравствующих, насколько мне известно. Если есть желание, можешь доехать до Краснограда, там тебе многие из тех, кто постарше, это перескажут, в более сжатом варианте, да ещё отмахнутся, как от назойливой мухи, - спокойно парировал его слова дядя Паша.
- Мистика просто! А чего народ тогда не нашёл её и не убили? Ну, когда зубы у всех выпадать начали? Бред ведь, сидели и ждали, пока она их укокошит.
- С чего ты взял, что проклятие бы не сработало и без неё? - спросил Андрей.
- Почему её вообще нужно было убивать, Олег? Они и так её чуть не убили, - проговорила отрешенно Маша и подняла стакан с виски, - это и правда грустная история получилась. Все что-то потеряли. Давайте выпьем за неё, пусть будет счастлива.
- Маш, ты нормальная вообще? Девчонка, если, предположим, весь этот бред, правда, - Олег карикатурно изобразил кавычки, и с негодованием продолжил, - укокошила троих, ещё сколько-то оставила без зубов, и кучу картавых наплодила. Нормальный разменчик вышел, не спорю, только с перекосом слишком, в одну строну. Серёг, ты чего угараешь? Тоже такой подход под одобрение попал, или девушке своей перечить не хочешь?
- Прекрати, Олег, ты просто выпил лишнего. У каждой стороны своя правда. Откуда нам теперь знать, из-за чего это произошло, - ответил Сергей несколько грустно, - зря я попросил рассказать эту историю.
- А может и не зря, - ответил дядя Паша, прочистил горло и пошёл к тамбуру у входной двери, - собирайтесь, мальчишки и девчонки, думаю, вам всем пора. Прогуляетесь ещё, мозги проветрите, а я уж спать лягу.
Пока все надевали обувь и натягивали на себя осенние куртки, Сергей подошёл к дяде и тот похлопал его по плечу, тихо прошептав «нормальная она, с чувством юмора, только справедливость у неё странная». Все вышли, дядя Паша почти закрыл за ними дверь, как Маша развернулась к нему лицом и тихо, грустным на показ голосом произнесла.
- Дядь Паш, а я ведь храню ту тетрадку, записываю в ней всё самое доброе. Ну, не только, иногда я вписываю туда тех, кто мне не нравится, - она развернулась и улыбнувшись посмотрела на белеющее лицо Олега. Показалось даже, что он начал немного картавить…
Вас никогда не пугали эти неосвещенные закутки с мусоропроводом в подъездах? Моя фантазия не дает мне покоя, когда я смотрю вглубь этих мест.
2.
***
Вернувшись после смены домой, я твёрдо решил последовать совету друга и снять происходящее на видео. Где-то на подкорке я понимал, что звуков на записи не будет, но попробовать стоило. Не часто мистика врывалась в мою жизнь, если быть точнее – никогда, и мне крайне необходимо было подтверждение того, что я не сошёл с ума. Пока радовало одно, сосед-алкаш более не будет докучать, и оттого вдвойне обидно, что одна случайно решенная проблема сменилась другой, и ещё стоит десять раз подумать, какая из них более приемлемая.
Яростные стуки начались, как и в предыдущую ночь, около трех часов, о чём яркими цифрами сообщали, повешенные на днях новые часы. Медленно взяв с пола телефон, я, словно боясь спугнуть ставшее явью наваждение, вышел из комнаты, под аккомпанемент биения сердца, что вошло в ритм ударов, раздающийся от двери. Звуки ударов ладоней о дверь, ног, и даже удары о тело, как кулак с силой врезается в чьё-то лицо – были так знакомы с давнего времени, проведенного в детском доме. На ватных ногах я подошёл к выключателю и включил свет. Дверь ходила ходуном в такт невидимым ударам. Дрожащими пальцами я включил камеру телефона и начал снимать. Каких-то, быть может, пять минут и всё прекратилось, окутав коридор полной тишиной, и было слышно, как кто-то открыл и почти сразу закрыл дверь в подъезде. Слышали ли они то, что слышал я?
Просмотренная запись вполне убедила меня, что с катушек я не слетел и происходящее в квартире, более чем реально. На видео присутствовали и звуки, и следы на оставшейся после предыдущих владельцев, входной двери. Главным же было то, что следы эти, остались не только на видео. Дверь по нижней половине, покрывали вмятины. Скинув видео другу и подписав «с крышей всё в порядке у меня, а вот с квартирой проблемы», я стал ждать ответит ли он.
Вскоре пришло сообщение «Давай по старинке. Что я должен увидеть?».
«звуки ударов о дверь обо что-то ещё не знаю. появляющиеся следы на двери, как ногой бьют!»
«Игорян, ты сейчас не наезжай на меня и спокойно дочитай, но звуков, кроме твоего дыхания я не слышу. Следы на двери есть, но они там с самого начала видео. Предлагаю простое решение. Сегодня и завтра выходной у меня, да и Катьку отвёз к родителям, я завтра у тебя переночую. Ок?»
Что ответить я не знал, и крутил на повторе видео, в котором всё было слышно и видно. Мне было слышно и видно, и это являлось огромной проблемой. Отослав файл ещё паре человек, с кем бывало общался, я убедился в словах друга и отправил ему краткое «да Ден, ок созвонимся завтра».
***
Стоит ли говорить, что после рабочего дня, весь мой вечер прошёл в дружеских подколках. Да и ночь тоже. Я, словно больной, старался убедить друга в реальности того, что происходило, но ночью, за столь долгое время не то что мистики не было, даже в подъезде и дворе, вечно наполненном либо пьянчугами, либо студентами, была гробовая тишина. Да, тишина захватила всё вокруг, кроме моей головы, в которой, словно на повторе, раз за разом стучали в виски звучные удары, такие же, что вчера и позавчера били в дверь и в нечто, у этой двери лежащее.
***
Опять разбитый день. Снова пролетевшая мгновенно смена, словно специально, время торопило меня в злосчастную квартиру, где я не смогу уснуть, или усну, но кроме кошмаров сон не принесёт мне спокойствия и отдыха. Зато посреди ночи громким стуком разлетится по квартире трель различных ударов. И я сниму всё на телефон и всё увижу и услышу, но никто больше. Что делать со следами на двери? Я точно знаю, что дверь была новая, я точно видел, как они появляются, я не верю, что сошёл с ума. Но не это ли первый признак обратного? Не защищают ли своё сознание таким образом настоящие сумасшедшие?
Знаете это терзающее разум ощущение, что тебя что-то ждёт, и ты не можешь от этого избавиться? Так и я ждал времени, когда всё начнётся. Всегда начиналось, когда я был один, будет и сегодня. Долгие часы в ожидании и с порывами погрузиться в сон, которые мозг яростно отгонял, будто, в отличие от меня, пропустить сцену не желал. Каждый раз добавлялось что-то новое, некие детали, отсутствовавшие в первые дни, и я одновременно и хотел узнать, чем закончится, и отчаянно желал, дабы всё прекратилось, но снова сидел в коридоре и смотрел в пустоту перед дверью.
Первые удары раздались словно по графику, как звонок в школе, собирающий всех по местам в школьных классах. Удар ещё удар, бесконечное число ударов, отпечаток на двери. И тут произошло то, отчего я отскочил, забив ногами и руками, как корчившаяся в муках животное и вжался в стену. Коридор огласил мучительный вопль, протяжный и, казалось, умоляющий, но был заглушен очередным ударом, что завершился отвратительным хрустом. От двери прокричали, жутко и холодно, завершая зверство, но слов я разобрать не смог, лишь чувствовал, что кричавший тоже испытывал некую свою боль. Всё прекратилось, как раньше, моментально и тишина заволокла пространство.
Меня трясло, как никогда прежде. На лбу появился холодный, казалось, почти ледяной, пот. Быстро одевшись и взяв только документы и деньги, я вылетел на улицу, и не мог надышаться ночным воздухом. С детской площадки меня кто-то окликнул, но я сразу побежал. Прочь, подальше. Сейчас знал лишь одно – находится тут ближайшее время я просто не мог и не тем более не хотел.
***
Уже третью ночь я не ночевал на квартире. На долбанном старом диване в коморке для отдыха. Диван этот был сделан так, будто кто-то специально пытался создать мебельное нечто, на котором и сидеть-то не хотелось вовсе, а спать, тем более. Выхода, правда, у меня не было, точнее желания, оставаться в той квартире. Тут я мог отоспаться, не слушая еженощные крики, тут я хоть чуть убеждался, что мозги у меня на месте.
Утро началось не с кофе, а со стакана ледяной воды. Окатил меня начальник цеха из пластикового стаканчика от кулера, стоящего в метре от дивана, бывшего моей кроватью эти несколько ночей.
- Вставай и в кабинет.
- Борис Борисович… - Я не договорил.
- Игорь, в кабинет! – Крикнул он, наверное, так, что в цеху услышали не менее отчётливо, чем я, и добил свой рык парой жёстких фраз, выйдя из комнаты отдыха.
Протерев мокрое от ледяной воды лицо, и посмотрев на смартфон, с сожалением я обнаружил, что смена уже началась. Ни один ведь не разбудил. Через пол цеха я поплёл своё заспанное тело в кабинет начальника, где он стоял у открытой двери, под насмешливые взгляды коллег.
- Чего встали, работы нет!? – Крикнул он, и тут же цеховой муравейник замельтешил вновь, словно сцена эта была вполне стандартным началом рабочего дня на производстве.
Захлопнув за мной дверь, начальник кивнул на стул, стоящий аккурат напротив его стола, но закрываемый обзору, большим плоским монитором.
- Борис Борисович, я постою. – Тот подтолкнул меня к стулу и с силой посадил, держа за плечи, а после сел на своё место.
- Рассказывай.
- Что рассказывать?
- Игорь, твою мать, ты чего мне тут ребенка изображаешь, мы не в школе. Что за херь у тебя происходит последнюю неделю? Сегодня вообще не твоя смена, а ты тут ночуешь третий день. Ладно пару раз разбитый пришёл, ладно выпивший, бывает. Да и переночевать можно, если с женой поссорился, но ты не пьёшь, как пьют мужики, - он махнул рукой в сторону цеха. – и жены у тебя нет. Всегда ведь говорю, есть проблемы, бегом ко мне. С соседом ты маялся, слыхал, сейчас что случилось? Я не мамочка, жалеть не буду, но помогу, чем умею, да и генеральный не узнает, пока ты ерундой страдаешь.
Борисович чуть успокоился и договаривал уже спокойным голосом, смотря ему в глаза из-под своих густых и почти седых бровей. Отставной майор, неизвестных Игорю войск, пришёл работать сразу начальником цеха, по знакомству, но пришёлся настолько ко двору, что даже у самых из самых недовольных работников производства был в почёте. Его старались не подводить, потому как он и правда всегда прикрывал, да выбивал своим премии, но и отдачи требовал должной. И всё это без единого слова про «мы команда» или «работы ради идеи».
Спорить я не стал, рассказав всё, что произошло за прошедшие дни, а также уверив, что схожу к врачу, ведь работу терять не хочу. Не показал я, разве что видео.
- Значит так, мистик ты наш, – Потирая лоб и смотря на какие-то графики на столе, пробубнил начальник. – Копия паспорта есть твоя у меня, скинь ещё данные по квартире.
- Зачем?
- За спросом. Помочь тебе пытаюсь. Отправлю товарищу своему, быть может узнает о квартире что, – Борисович задумался и крутанул пальцем в воздухе. – хотя он не по этим бесовским делам, да и не слышал я, чтобы вообще кто-то, кроме шарлатанов подобным занимался.
- Не верите мне? – Спросил я.
- Да хрен знает. Пришибленным ты никогда не был, а я сам по себе человек богобоязненный, и меня учили ближнего принимать, да помогать, вот я и помогаю, Игорь. Дуй работать, я сообщу, когда что-то будет известно, если вообще это что-то найдется. И это, переночуй ты в гостинице что ли или у родственников.
- Нет у меня родственников Борис Борисович…и не было никогда.
***
Сегодня я буду ночевать на квартире и уверен - всё повторится вновь. И завтра тоже, и послезавтра. Я знаю это, как и то, что на небе светит солнце. Случится ли со мной что-то? Пока этого не происходило, но кто знает, да и кому будет дело? Немые вопросы на абсурдные события, нежданно начавшие происходить со мной. И что станет ответом, смерть или реальное сумасшествие, а может быть есть всё-таки причина, по которой это происходит со мной, по которой незримое проявляется лишь мне и только в определенном месте? Я бы очень хотел, чтобы всё просто закончилось, также внезапно, как и началось, и ответы даже не важны. Я даже готов к тому, что пьяница- сосед воскреснет из мёртвых и вновь, почти каждую ночь будет кричать и колотить в мою дверь. И будет он мне, как родной, ибо посмотрев в глазок я увижу обычного пьяного человека, который успокоится через некоторое время и пойдёт колотить в следующую дверь на пути к своей квартире, где его отчитает супруга и пустит алкаша домой. Но он сдох и наврятли воскреснет, ведь это будет не менее странным, чет то, что происходит со мной.
Будучи под вечер без сил, я уснул быстро. Не смутила пыль и грязь в квартире, разбросанные тут и там вещи, чего не наблюдалось ранее, я всегда следил за порядком, несмотря на непрекращающийся ремонт. Жильё превращалось в место, обычное такое ненужное место, куда не желаешь возвращаться, а значит и не желаешь предпринимать усилий, чтобы содержать его в чистоте и порядке, тех усилий, что я абсолютно не жалел ранее.
Мне снилась мама, которую я никогда не видел, а если и видел, то абсолютно не помню, и даже туманная фантазия сновидений не смогла нарисовать ничего более её темного абриса, сидящего за кухонным столом на фоне окна, заполняемого солнечным светом. Она что-то говорила, и от контура её исходило спокойствие. Холодное и пронзительное спокойствие.
На этот раз из сна меня выдернул нечеловеческий крик, полный ярости и боли. Вопль быстро затих, как убавили громкость в сериале, где надоедливая реклама била в уши в разы громче показываемой картины. Раздались шлепки и удары, уже до боли знакомые, что я мог считать их и предугадывать, когда будет следующий. Но кое что изменилось. Пытаясь закрывать уши и непроизвольно вздрагивая от ударов о дверь, я вышел в коридор, предварительно включив свет в комнате. Вот эти удары кулаков и ладоней по двери, ногами по телу. Гулкие звуки становились всё громче, и я, пусть и отдаленно, но начинал слышать крики боли и голоса, отрывистые фразы гнева и отчаяния.
- Нет, нет…хватит, не надо!
Секунда передышки и снова удары, жуткое чавканье сминаемой и сворачиваемой под ними кожи. Ладони, что хлопали по двери.
- Помогите…пожалуйста!
Хруст. Тишина. Новые отметены на двери и относительно недавно оштукатуренных стенах. Всё закончилось, всё уложилось ровно в тот же отрезок времени, что и раньше. А я снова смотрел в пустоту перед дверью и голову лезли абсолютно ненужные мне мысли. Кого здесь убивали? Кто убивал? Или что? И почему никто из соседей не помог несчастному?
Закрыв глаза, я осел по коридорной стене, и схватился руками за волосы, бессильно пытаясь рвать их на себе, как если бы это дало мне спасение, или хотя бы успокоение, но это лишь добавило боль физическую к боли моральной.
- Тварь! – Протяжно, неоценимо громко, проорал голос, принадлежащий кому-то ещё.
Вскочив, я бросился на карачках из коридора, будто был нашкодившей и запуганной до смерти маленькой собачкой. Мне только и оставалось скулить, ведь на миг я подумал, что нечто пойдет за мной. Посыпались новые удары. В голове отчетливо всплыла картина, что один человек вбивает в пол голову другого, со всей силой, которая ему только была подвластна. Вбивал голову в дверь и пол, громко кричав, под аккомпанемент ломающихся костей. Я развернулся и увидел, как на белой штукатурке медленно проявляются алые подтеки крови, как у двери пятном растекается красная лужа, в центре которой виднелся силуэт лежачего и, уверен, безжизненного тела. А потом словно брызнуло в разные стороны, и я тоже закричал.
Не знаю сколько времени прошло, долго ли я орал, сидя на месте и смотря в пустоту. Знаю, что в дверь так никто и не постучал, никто не вызвал полицию, никто не поинтересовался, всё ли у меня в порядке. Ходя на шатающихся ногах по квартире, я искал телефон. Меня кидало о стены, а руки сами по себе пытались стереть пятна с кожи. Телефон нашёлся возле матраца, укутанный в одело, словно он тоже пытался спрятаться. На экране висело сообщение от Борисовича «нашли кое что». Руки успокоились, и я набрал контакт друга, не сильно надеясь, что тот поднимет трубку, но он ответил спустя пару гудков.
- Не знаю, что у тебя произошло, но я не спал, отчего-то думал, что ты позвонишь, сам уже хотел набирать.
- Дэн, пожалуйста, можно я приеду, я просто не могу больше. Я боюсь, мне очень страшно, и я не знаю, что происходит. Я сам себе уже не верю, но тут кровь, Дэн, везде кровь, везде! – Голос дрожал и срывался. Это нечто никогда не трогало меня, но и проявлялось тоже лишь для меня. – Что если это убьет меня?
- Собери вещи и выйди на улицу, я сам за тобой приеду и всё расскажешь. – Голос его, как всегда был спокоен и даже дипломатичен.
- Можно я у тебя побуду, мне некуда идти…
- Да, Игорян, можно. Подожди только, я приеду сейчас. – Где-то на фоне раздалось вечно недовольное Катькино ворчание.
Я оглядел своё тело, а потом прошёл в коридор. Увиденное уже не поражало. Кровь исчезла, как и отметены на двери.
3.
***
Два дня я ночевал у друга и спал на большом кухонном диване, каждое утро встречая недовольное Катькино лицо и мысленно извиняясь перед ней и другом, что вынужден был попросить о помощи. Она вставала рано, не зависимо от дня недели. Завтрак, правильное питание, график пробуждений и засыпаний, мир, наполненный шаблонов и правил – вот это всё. И сегодня она вошла на кухню, нажав кнопку электрического чайника. Денис ещё спал. Я сонным голосом, буркнул ей смазанное и исковерканное «доброе утро», на что, вошедшая из коридора в ванную Катя ответила «ага», и закрыла за собой дверь, сражу же раздался шум воды. Знаю, она меня недолюбливала, если быть точнее, вовсе не разделяла мою дружбу с Денисом, и моё сумасшествие и вид бледного зомби, не добавлял мне никаких плюсов. На самом деле, казалось, так вести она себя будет с любым, кого Денис назовёт даже знакомым, и кто отнимет хоть толику его внимания от её наиважнейшей персоны. Я не винил Катьку за это, по крайней мере по отношению к себе понимал такое поведение.
Последний день у друга, две из двух оговоренных ночей, в ожидании звонка от начальника. Наконец, сегодня Борисович вёл меня пообщаться с его знакомым из ФСБ, а потому задерживаться утром я не собирался и тоже встал рано, минут за десять до Кати, но сам подъём дался крайне тяжело, и я был рад, что десять минут, разделяющие нас, не превратились часы тяжелого подъёма моего изнуренного организма. Быстро одевшись я вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, буквально через десяток секунд услышав, как щёлкнул замок – Катя вышла из ванной, чтобы побыстрее закрыть за надоедливым гостем, то есть мной.
***
Наконец, после пары пропускных пунктов и осмотров, мы с начальником вошли в кабинет. У окна стоял высокий человек, в иссиня-чёрных брюках и голубоватой рубахе, рукава которой были небрежно задраны ближе к локтям. Тот курил сигарету и выдыхал в открытое окно белый дым. На вдохе он морщился, словно пагубная привычка причиняла ему боль, но он ничего не мог с собой поделать и продолжал смолить сигарету за сигаретой. Услышав входящих, он неторопливо затушил окурок и аккуратно, как если бы собирался ещё докурить, положил его в пепельницу на подоконнике.
- Ну здоровенько, Борисыч. – Произнёс он, протягивая крепкую руку, да мельком взглянув на него и кивнув головой. – Это твой Игорь с паранормальными проблемами?
- Приветствую. Он самый. Ты только не издевайся, парень сам не свой. Историю ты знаешь, так что давай без подколок и по делу.
- Да какие подколки. Садитесь, а то упадёте, - Сказал оперативник, подойдя к столу и, достав папку, добавил, - или ложитесь сразу, ведь я охренел знатно, когда мне папочку принесли, с учётом истории Игоряна твоего. Кстати о папочках…
Сердце забилось, отчего-то казалось, что Игорь уже знает, о чем расскажет оперативник. Они так никуда и не сели.
- Стоять будете, Борисыч? Ну, как знаете, я предупредил. – Он отвел от них взгляд, открыл папку и начал читать отмеченные листы, переворачивая страницы. – Дело за номером 1787-61, то бишь бытовуха, да не простая, а почти волшебная, как по мне, щучу – просто дохрена совпадений, которые совпадениями обычно являться не могут, ну да ладно. Поехали, как говорил Гагарин. Первое - ты Игорь не поверишь, но квартира, что ты купил, это бывшая квартира твоих биологических родителей. Второе – Игорь, говорить, что ты детдомовский, не зазорно, а в твоём случае, очень важный фактор. Третье – в квартире произошло убийство. Четвертое – твой риелтор, что об этом не сообщил, знатный ублюдок, но работа у них такая, что поделать. Пятое – убитый, сейчас ещё раз советую присесть, некто Воронов, двоюродный брат владельца квартиры, товарища Еценко. Шестое – Игорь, ты же Еценко у нас? Вот это батя твой. Доклад окончил, Борисыч, как просил, быстро и почти без подколок, с сохранением фактов и опущением некоторых деталей, дабы молодого не травмировать.
Борис Борисович подошёл в окну и тяжело вдохнул, все ещё пахнувший дымом воздух. Игорь опёрся руками на стол и смотрел в одну точку.
- Это выходит, мой отец брата убил, дядю моего?
- Не выходит, это так и есть. – Ответил оперативник, после закрыл папку, встал и закурил ещё одну сигарету, сидя в кресле и добавил. – После чего, как понимаю, ты оказался в дет доме, а потом, никогда не понимал, как судьба нам такое преподносит, но ты купил именно эту ипотечную квартиру. Прям сюжет для кино или сериала какого детективного.
Я так и не двинулся с места, всё ещё смотря перед собой.
- И то, что я вижу и слышу там в коридоре, это убийство?
Оперативник прошёл мимо и похлопал Игоря по плечу.
- Я не знаю, что ты там видишь и слышишь, в реальности ли это, или просто у тебя в башке сквозняк, но похоже на то. Точнее, на чертовщину похоже. Может какие фантомные воспоминания в голове. Ты как-никак в квартире находился тогда.
- Когда?
- Это детали, которые я пропустил. – Сказал оперативник. Борис Борисович, стоя у окна, всё сильнее сжимал брови, казалось те вот-вот дотронутся друг друга и воссоединтся, как старые знакомые.
Я, наконец, отошёл от услышанного и перевёл взгляд на оперативника, увидев его широкую спину и то, как он протягивает сигарету Борисовичу, а тот берёт и закуривает, хоть и не видел я, как он курил ранее.
- Расскажите. – Голос был почти немой, тихий и жалобный, срывающийся и похожий на скрипящую дверь, что только недавно начала издавать свой немой писк.
- Оно тебе надо, Игорь? Думаю, основную причину ты выяснил. – Спросил начальник.
- Надо, – Ответил я. – Расскажите всё пожалуйста.
Оперативник, который так и не назвал даже своего имени, усмехнулся, втянув сигаретный дым, выпустив его из носа.
- А ты мазохист, Игорь, кхм. – Борисович хотел что-то сказать, но тот остановил его рукой. – Пусть слушает, тут секретности никакой, но раз хочет. Молодой, тебе услышанное не понравится. Для начала проясню, что с твоей чепухой, той что творится у тебя дома, разбираться никто не будет, также уточню, чтобы ты понял – дьявольщины и мистики тут никакой. Я имею в виду в твоей истории. Просто очередная плохая семья, попавшая в плохую ситуацию. Покупку тобой этой квартиры, повторюсь, считаю нереальным совпадением. Итак, погибший дядя, Воронов, перед смертью тоже очень нехорошее совершил. Как в отчете по допросу записано, отец твой приютил его на время, а тот прибухивать начал, но без эксцессов и сильных заскоков. Кроме того дня. Поссорился по синеве он с твоей матерью, она ему и высказала всё, что думает о соседстве с ним, да и вообще о его поведении, несмотря на то, что тот родственник. Как показала экспертиза, тут тоже странно, обычно в бытовухе её редко делают, он, видимо, хотел просто ударить, да махнул так, что женщина полетела аккурат виском в угол табурета. Умерла до приезда скорой. Ты всё это видел и, судя по всему не помнишь, слишком мал был, а мозг штука интересная, вот ты и забыл, малой ведь, пять лет всего. Воронов некоторое время был в квартире, хрен знает о чём он думал, честно. Потому как дождался того, что вернулся Еценко с работы. Далее со слов твоего отца. Увидел он белого тебя, да придержал братца, прикрыв дверь на замок, чуйка, наверное, сработала, а ключей у того не было. Потом посмотрел направо по коридору на кухню, там мама, подошёл и пощупал пульс, итог известен. Ну и в порыве гнева забил руками, да ногами Воронова, который даже не сопротивлялся. Сильно забил, там от лица даже ничего не осталось кроме следов ботинок. После вызвал милицию и скорую. Всё. Ну почти. По итогам разбирательства его посадили, убийство с особой жестокостью. А ты попал в детский дом. Вот, теперь точно всё.
Я сел на пол и снизу-вверх смотрел на начальника и оперативника, спустя бесконечно долгих десяток секунд, тот присел передо мной и протянул зажжённую сигарету.
- Отец…Когда выйдет? – Спросил я и затянулся, после чего громко закашлялся и вернул окурок.
- Никогда. Тут, видишь, Игорь, какое дело. Отец твой, мужик был хороший, судя по всему, должен был он выйти в этом году, да сердце подвело. Умер с две недели назад. Вот такая херовая история.
- Когда всё и началось в этой гребанной квартире. – Только и смог ответить я.
***
До дома меня подвёз Борисович. Начальник честно проследил, чтобы я вошёл в подъезд, да ещё некоторое время машина стояла рядом с домом, видимо, смотрел, не пойду ли я за бухлом, запивать услышанное, пусть я и уверял его, что всё в порядке. Нет в порядке не было. Новость о смерти отца ничуть меня не тронула, ведь я не знал его, но осадок оставила. О родителях я не узнавал, встречи не искал, но не каждый день получаешь надежду на возможность поговорить с тем, кто был одной из причин твоего появления на свет. Надежду и возможность у меня быстро отняли. Очень быстро, ещё до того момента, как я успел осознать рассказанное. И, как и говорил оперативник, оказавшийся мужиком, не то чтобы сочувствующим, в отличие от Бориса Борисовича, но таким же прямым и честным – в дьявольщину я не верю, но совпадений слишком много.
Я ждал вечера, сидя на полу в коридоре, а потом и ночи. Ждал этих звуков и воплей, ждал крови и хруста черепа, ждал, когда всё начнётся и снова закончится. По крайней мере я знал, что произошло и, что мне ничего не грозит, что это лишь некое фантомное воспоминание о прошлом, созданное духом, недавно умершего человека, который, по несчастливой для меня случайности, решил показать сыну, что произошло. Показать почему-то самую грязь, но не лучшие воспоминания, а они, я уверен, были и есть, если бы мой мозг не стёр из памяти, удалив вместе с этой кровавой грязью.
В момент убийства был скорее вечер, и странно, что здесь всё всегда начиналось в три часа ночи. Единственный вопрос, что не встроился в линию совпадений. Сейчас два пятьдесят девять, ещё одна долгая минута и я снова переживу кошмар, теперь уже зная, кто его действующие лица.
Волнение. Три часа. Тишина. И всё повторилось. Я сидел, зажав ужи и зажмурив глаза, но картина в голове возникала сама собой, дополняемая фантомной реальностью на расстоянии вытянутой руки. Вот тот момент, на котором закончился прошлый раз. Вот брызги крови на стенах, полу и двери. Вот тот предсмертный вопль, вот тот жуткий хруст. Вот мерзкое бульканье крови в переломанном горле. И снова тишина, и только слышно быстрое дыхание, теперь я уже знаю, моего отца. И крик, почти вечный крик, захвативший всё пространство вокруг в моем реальном мире, и вот я кричу вместе с ним, долго, до хрипа. И мы замолкаем, но также быстро по щекам начинают бежать слезы.
Глубокий мой вздох, толи от усталости, физической и эмоциональной, толи от разочарования и истощения. Я встал зачем-то перекрестился, всхлипывая и молча, но искренне. Плечо моё тронула ледяная ладонь, а в голове прозвучал, казавшийся родным голос.
- Ты прости меня, Игорь, прости ради бога, меня и мою ошибку. Я не хотел оставлять тебя одного…
Отлично подойдут как принт для футболки !!! (как вариант в подарок)
В комментариях можете прикрепить свои варианты постеров.
Отлично подойдут как принт для футболки !!! Особенно подойдут фанатам олдового кино.
В комментариях можете прикрепить свои варианты постеров.