За новую жизнь расплачиваются старой жизнью.
Братья Стругацкие «Гадкие лебеди»
Год шел спокойно, пока на горизонте не появился Челкаев. Началось все с убийства Шрама и заканчиваться им не собиралось. Оно прошло практически незамеченным. За исключением одного вечера, когда Семья находилась на даче. В этот день Джава в ходе беседы с «братьями» как-то невзначай сказал:
- Брат помог Шраму во всем, в том числе финансово, а он обманул Брата. Деньги не стоят того... Теперь Шрам наказан за это… Запомните.
Видимо Джава хотел подвести этими словами черту. В общем, очередное показательное убийство, к которым Влад уже привык. В нем боролось несколько чувств. Убитый человек, хоть и изменился за последнее время, был кумиром из его юности. Факт кражи денег не был известен Владу в деталях, а расспрашивать об этом Джаву почему-то не хотелось.
Владислав захотел побыть один, прошел на кухню и стал готовить себе чай. В этот момент на кухню зашел Ара.
- Здравствуй, братан. Ты подъехал только?
- Да, продукты привез. А ты где был?
- Мы с Рухой тренировались в спортзале. Разминались. Не слышали, как вы подъехали.
- Да я на пять минут. Брата привез с Советником. Они здесь сегодня останутся, а завтра уедут. Мне уже тоже пора.
- Вот так всегда, и с другом не поговоришь, – обиделся Ара.
- Какие проблемы. Давай поболтаем. Что ты про Тимура думаешь?
- Думал как повести себя. Короче, пришел к выводу – просто молчать. Неосторожным словом подставить себя можно, а молчание – золото.
- А что, проблемы? Кто-то плотно уши стал греть? – оглянулся Влад по сторонам. Они были вдвоем на кухне. – Может, выйдем, воздухом подышим? Где сигареты хранишь-то?
- Ты что, Влад? Какие, нафиг, сигареты? Брат почувствует запах табака – башку открутит.
- Да ладно тебе. Он сегодня в хорошем настроении, – сказал Мирхоев, не таясь, доставая сигарету из пачки.
- Во, во и я не стану его портить, братан. А что про Шрама… Не уберегли его ни авторитет, ни дружба с Братом. Что тут говорить.
- Не уберегли, – сказал Влад, разминая сигарету пальцами.
- Братва в Осетии говорит, что он в Чехию собирался уехать насовсем. Вот только с могилой отца проститься хотел. Только это его и держало.
- Думаешь, он бы смог уйти?
- Не знаю. Связей у него много было.
- Ты правда думаешь, Брат бы его отпустил? И не стал его запрессовывать в деревянный макинтош, если бы он просто уехал? Советник сказал – за Китаевым долг был с шестью нулями в баксах.
- Что ты от меня то хочешь? Не буду я на такие темы с тобой говорить, да и вообще ни с кем не буду. Не моего это ума дело.
- Да? А тебе есть с кем еще говорить, кроме меня? Вы тут, наверно, друг на друга уже волками смотрите? Столько времени в четырех стенах.
- Влад, тебе сто пудов лучше, когда ты бухой. Ты тогда веселый и беззаботный. Сам не грузишься и людей не грузишь.
- Всю жизнь бухим не прожить. Даже если Брат прав, разве ты забыл, как мы ходили с ним в дозоры вместе с остальными казачками? Это ведь он покупал нам одежду, оружие и прочее. Сколько детей выменял у террористов? Ты это забыл?
- Вот ты заладил. Грохнули его, значит, было за что. Крысятничество не прощают, несмотря ни на какие заслуги.
- Он понимал, куда идет по жизни. Только, если по мне, заслужил он, чтоб его как мужчину валили, а не как зайца бешеного по дворам гоняли. Хоть и сдал он в конце, так бывает. Или, того лучше, надо было ствол с одной пулей дать на выбор. Как офицеру дают, когда тупик.
- Ты что, п..данулся, что ли? Ты теперь по каждому мокрому делу будешь в депресняк впадать? Чего ты по нему убиваешься? Туда ему и дорога.
- Не говори такого... Он сам по себе по жизни шел. Свободно шел, не то что мы с тобой. Ни ты, ни я так не сможем. У Брата к нему свой счет был, личный. Теперь кто жив остался, тот и рассказывает, как дело было.
- Ну и что ты хочешь, чтобы я делал теперь? Слезы по нему лил?
- Да нет. Он мне интересные слова сказал, незадолго до смерти. Делай так, как тебе удобно. Только живи, как ты хочешь, а не как надо. Тогда умирать нестрашно. За свое умирать, а не за картинку в журнале.
- Это он тебе мозги в вашу последнюю встречу так прополоскал?
- При чем тут это. Я с ним наши старые навороты помню все. Потом-то он другой стал, скрытный такой. Сам в себе. Сказал мне, что хочет делать поступки, которые сам хочет, и отвечать за них сам. И, в общем-то, знаешь, я думаю, он в чем-то был прав.
- В чем он был прав? Как он тебе мозги промыл. Вот Иуда. С чего верить-то ему? Он столько народу перекидал за последнее время, что ему уже ни в чем веры не было. За то и грохнули.
- Да нет. Нормально все. Я люблю, когда люди свой стержень держат, а не ерзают как шлюхи. Это достойно уважения, даже если человек в конце жизни в говно превратился. Не могу его судить, не моего это ума дело. Я же не про бабки. По-человечески жалко его, вот и все.
- По мне, так все слова его как труха рассыпались, когда с делом расходиться стали.
- Может, и так. Только, думаю я, вот, не дай бог конечно, завалят завтра меня и скажут, что крысой был и стукачом. Ты в это поверишь?
- Влад, ты меня знаешь. Мне, в общем, по хрену, кто там, что и так далее. Пусть живут, как знают. Ты для меня другое дело. Ты мне реально первый брат мой, даром что не родной. Поэтому я тебя прошу, соберись.
- Да, я последнее время только и думаю. И знаешь, я стал переживать, что не делал этого раньше.
- Многим нужно научиться уважать окружающих. А для этого нужно думать о своих, чужих поступках и словах.
- Объясни мне, зачем нагружать себя? Что с этого изменится? Смотри. Все воруют. Вся страна ворует и живет. А я что, терпила? Вон депутаты миллионы воруют, и им ничего.
- Потому и воруют, никто не задумывается. А когда и задумывается, то или у порога камеры, или могилы. И делать это надо не для кого-то, а чтобы самому жить как человек, чтобы самому за себя стыдно не было. Вот зачем в первую очередь стоит начать с себя, начать думать.
- Да ладно. Все дело в количестве.
- Стыренного, естественно. Стыришь тонну зерна – отдашь здоровье на нарах, стыришь состав с зерном – уважаемый человек.
- Ты действительно так думаешь? Веришь в это?
- Не мои слова. В одном фильме подсмотрел. Да и что может сделать один человек? Когда остальные только будут крутить пальцем у виска, глядя на твои «благие деяния». Самая лживая фраза в мире: «Начни с себя». Ну вот, например, я отказался от использования огнестрельного оружия. И что? В мире разом перестали производить автоматы Калашникова? Я не говорю уже о том, что я всю сознательную жизнь выкидываю мусор в урну. И хоть бы одна падла последовала моему примеру. Или, к примеру, пересяду я с автомобиля на велосипед. И что? В мире прекратится производство автомобилей? Все равно все будут дышать этими выхлопными газами, и дети мои будут ими дышать, и внуки.
- Ладно. Может, ты и прав. Кто мы с тобой такие, чтобы что-то менять в этой забытой своими правителями стране?..
- Слышь, тебя так по политической статье скоро в розыск объявят, а не как меня – за убой.
- Это я так, о правде жизни задумался. Не выспался что-то, вот и накатило. Поеду я. Пойду с Братом попрощаюсь, – сказал Влад и выкинул измятую сигарету в мусорное ведро, так ее и не прикурив.
Владислав снова с головой окунулся в дела. Встречался со своими бизнес-партнерами по проекту, выполнял поручения Джавы, пытался в очередной раз наладить свою личную жизнь. Прошло полтора месяца с последнего убийства. Мирхоев начал привыкать к размеренной жизни, в которой не было трупов и больших полиэтиленовых пакетов, перевязанных скотчем. Владу хотелось совершать добрые дела, но все, что он мог придумать, это была банальная благотворительность. Только в этом случае Владислав не мог увидеть результат своей помощи, а хотелось иного. Проезжая с такими мыслями по грязному, мокрому проспекту Мирхоев заметил двух бабушек, божьих одуванчиков, которые прятались от дождя под навесом небольшого кафе. Влад остановился и предложил их подвезти. Номер здания, до которого их нужно было подвезти, был ему незнаком, навигатор его тоже не знал, и Владислав уточнил у них, где это место находится.
- Это с площадкой там рядом. Где 37-й номер маршрутки останавливается. Там его конечная остановка. А там за углом есть церковь Свидетелей Иеговы. Вот туда нам надо.
Добрые дела они такие. Мирхоеву пришлось остановиться у таксистов и уточнить адрес. Оказалось, практически по пути. В ходе поездки бабушки на заднем сиденье стали разговаривать о своих религиозных делах. Но деваться было некуда, сам предложил. Влад не особо любил разговоры о религиях, тем более о разных сектах, поэтому прибавил музыку. Негромко, чтоб не мешало им общаться, а Владу не слушать их стенания. Он ехал, слушал группу «Агата Кристи» и думал о своем. Прогнав несколько треков, магнитола сменила репертуар и включила «Арию». Видимо, бабушкам не особо понравились песни об антихристе и Мирхоев услышал голос сзади:
- А можно выключить музыку? Бесовщина какая!
Вступать в полемику по поводу предпочтений Влад не счел нужным. Тем более до конечной точки оставалось не более десяти минут. Поэтому он просто включил радио.
- Молодой человек, а не желаете поговорить о пользе Библии и роли Господа нашего Иисуса Христа в жизни нашей?
Сказать честно, подсознательно Мирхоев ждал этого.
- Я читал Библию несколько раз. Читал Старый, Новый завет. Даже Коран с сурами несколько раз пробегал глазами. Так вот когда я в очередной раз прочел Библию, я ее понял.
Глаза бабок загорелись воодушевлением и алчным огнем. Думаю, они по достоинству оценили стоимость машины и уже рассчитывали на приличное пожертвование со стороны Влада.
- И к чему же вы пришли? – ринулась одна из них в бой. – Не правда ли, вера – самое главное в жизни каждого?
- Я ни во что не верю. В моем лексиконе нет такого слова, как «вера». Я агностик и принимаю на веру только то, что получило убедительные доказательства. Религия, не имея никаких фактов и доказательств, требует слепой веры в то, что есть бог и душа. Атеизм, также не имея никаких фактов и доказательств, требует противоположной веры. Но если мы не можем проверить, существует ли иной мир, то зато можем проверить истинность или лживость той, или иной религии. Для этого нам достаточно проанализировать ее догматы и сопоставить их друг с другом. Почти во всех религиях при таковом анализе возникают вопиющие противоречия, которые обессмысливают эти религии. Значит, религии не несут Истины.
- То есть вы ни во что не верите?
- Почему же, познание Библии является первой ступенью для осмысления Библии Сатаны. Поэтому я пришел к выводу, что я сатанист, – выдал Владислав на полном серьезе, не моргнув и глазом. В машине повисла пауза. Было слышно, как у бабушек что-то шевелится в голове. Мирхоев добился эффекта, которого хотел. Ему хотелось проверить, насколько хороша их подготовка в опровержении подобных тезисов.
- Но ведь это тяжкий грех! – спустя почти минуту тишины пробормотала одна из них.
- Отнюдь! Князь Мира сего так же угоден Богу, как и мы с вами. Ведь Бог сам поставил его властителем Ада и повелел отправлять туда грешников. Вспомните Евангелие от Луки в Ветхом завете. Там сказано… – честно говоря, Влад понятия не имел, о чем там сказано. Он на ходу придумывал изречения.
Видимо, за свою сектантскую деятельность бабушки привыкли, что их либо сразу посылают, либо им удается втянуть человека в свои сети. Однако нарвавшись на дикого профессионала – Евангелиста, по памяти читавшего им несуществующие отрывки из писания, они сидели молча, с ужасом тараща на него глаза.
- Вот смотрите, – не мог остановиться Влад, – если человек грешит, он же попадает за это в ад? Правильно?
- Да, конечно, – как-то неуверенно проговорила одна из бабушек, обрадовавшись тому, что стала нащупывать почву под ногами после его тирад.
- Отсюда вывод. Ад угоден Богу! Так?
- Ну конечно, – еще больше оживились сектантки.
- Вот видите, мои взгляды никак не противоречат божьему умыслу. Значит, слава Сатане, – сказал Влад и сделал «Арию» громче.
Бабушки попросили его высадить их, не доехав ста метров до церкви. Жаль, а у Владислава еще было столько предложений по новым божествам, как то – «всемогущий кофейный аппарат» и «преподобный автомат Калашникова».
В мае 2012 года ему позвонил Советник и попросил подъехать к автомобильной заправке «Би Пи», расположенной в районе Рублевского шоссе, чтобы забрать Руху. Он приехал из Осетии, куда ездил по поручению Джавы по поддельному паспорту. Влад через знакомую «красотку» в ФМС выправил ему все возможные документы. За основу брался неходячий инвалид из дальнего горного селения, как правило, Чечни или Дагестана, и оформлялась выдача нового паспорта. Руха лично слетал в Грозный и получил новый, настоящий паспорт на имя Саида Збраилова. Ему сделали права, пенсионный полис, полис медицинского страхования и «в подарок» – лицензию на гладкоствольное оружие.
Подъехав, кроме Рухи Влад обнаружил там Челкаева. Встреча прошла «в теплой, дружеской обстановке». Какое-то время они стояли около заправки и делились накопившимися новостями. Руха и Вадим рассказали ему новости из Осетии, Владислав поделился разными историями и байками из Москвы. Челкаев был слишком доволен собой. Все это проявлялось в его поведении, манере общаться. Раньше ЧК общался с Мирхоевым на равных. Теперь перед ним стоял второй Удав. Те же властные манеры и предвзятое отношение. Потом они с Рухой поехали на дачу. Несмотря на «ломовые» документы, Джава настоял, чтобы Руха жил с «братьями». Так было безопасней и для него, и для Семьи. ЧК поехал по своим делам на своей новой машине. Это был новенький Range Rover. Который никак не вязался с его возмущениями всего пару месяцев назад по поводу дорогостоящих «тачек» Шрама. Влад в шутку отметил, где удалось оторвать такую машинку, цена которой, между прочим, была не меньше 5 миллионов. К слову сказать, перед приходом в Семью, он ездил на старом «Мерседесе», с достаточно «туманным» прошлым. ЧК неуверенно отшутился, что взял ее у одной своей подруги покататься.
На даче Влад пробыл недолго. Не было ни желания, ни возможности оставаться дольше. «Братья» разрывали Руху на части, стараясь выспросить у него последние осетинские новости. Куда входило: кто кого украл, чтобы жениться, кого он видел из «братвы», за кого вышли замуж первые красотки Владикавказа, так ли хороши пироги в старых кафе и тому подобное. Владислав выпил чай, попробовал домашних пирогов, поговорил с «братьями», а потом, сославшись на усталость, уехал домой.
Через три дня Мирхоев снова приехал. Нужно было привести еды и новую одежду. Там, на первый взгляд, все было как всегда. Все обрадовались его приезду. Только Ара был не такой, как всегда. Это могут замечать друг в друге только очень близкие люди, какими они и были с ним. Улучив момент, они пошли с ним вдвоем наверх, в спортзал, под предлогом размяться и побоксировать «по лапам».
- Что случилось? – спросил Влад первым, прикрыв дверь плотней. – Почему такой задумчивый?
- Наверно, ты обеспокоен повышением индекса никкей на азиатской бирже или тебя волнует излишнее уменьшение озонового слоя за последний год?
- Просто так шучу я, шучу. Знаешь, юмор жить помогает. Так какие новости?
- Знаешь, зачем Руха ездил в Осетию?
- Навестить родных, за пирогами, нет?
- Еще раз съязвишь, и я дам тебе в морду.
- Все, все. Мне мое лицо еще нужно. Да и зубы нынче очень дороги. Как я на Первом канале буду в шоу выступать, с поломанным носом и без зубов? У меня большие планы в шоу-бизнесе. Выкладывай. Мне еще в Москву тащиться несколько часов.
- Руха ездил во Владикавказ мочить Андрея, брата Эрика Генуева.
- А его-то за что? – выпал Влад в осадок от неожиданности.
- Джава опасался мести с его стороны за убийство Эрика.
- Еще какие! Андрей Генуев готовил похищение детей Бабая.
- А как он догадался, что это мы? Кто-то слил?
- Не знаю. Сам знаешь, в Осетии все и все знают, только громко молчат об этом.
- А что такой невеселый? По-твоему, выходит, Андрюха этот гадом был как братик? Так туда ему и дорога.
- Да мне на него положить, в общем. Что на него, что на его брата. Оба подарками не были. Видишь тут, разные со мной парни были по жизни…
- Короче давай. Без полемики.
- С Андреем в машине еще два парня были. С одним из них, Валерой Сохиевым, я на тренировку ходил, в зал боксерский. Хороший парень был, перспективный. Его в Америку звали боксировать, только денег у него не было, чтобы туда переехать. Из бедной семьи он. Короче, тренером пошел в спортшколу. С блатными дел не имел, я это точно знаю. Никогда, понимаешь?.. Андрей Генуев его другом был. Вот они и тусовались вместе. Валера случайно под Руху с Пастором попал. Машина в дуршлаг.
- А я и не знал, что в тебе что-то человеческое осталось… Как ты меня пару дней назад упрекал, помнишь?
- Только с тех пор что-то крутится в голове. Думал, привыкну к этому. А Валеру жалко, сильно жалко почему-то.
- Тоскливые вещи. Если невмоготу, выпей и поспи.
- Сон я вижу последнее время. Беспокоит он меня сильно.
- Я в нем с гранатой сижу и ради хохмы чеку то выдергиваю, то вставляю.
- Хорошая игра, – улыбнулся Влад. – А главное, интеллектуальная.
- Хватит ржать. Я тебе серьезные вещи говорю.
- Вот так сижу и то вытащу, то вставлю. И последнее время я не могу вставить ее назад. Как будто кто-то запаивает эту дырку. И я сижу с гранатой в руке в закрытой комнате. Там нет ни окон, ни дверей, ни крыши. Такой каменный мешок. Некуда ее выкинуть. И я сижу с этой гранатой и сжимаю ее рукой. А в голове только одно: сколько я еще смогу ее продержать, пока рука не разожмется?
- Ну и как? Пока держишь?
- Пока да. Только просыпаюсь весь мокрый ночами, потому что руку судорогой сводит, в которой я гранату держу.
- Мне от всех этих разговоров про сны не по себе. Мистика какая-то.
- Ты не бойся, все пройдет, пройдет и это. Попей успокоительного. Я тебе привезу в следующий раз.
- Как говорят евреи: «Во всяком случае, не помешает». А за твой сон ты не беспокойся. Опять же, вдруг граната учебная? И, вообще, мы же на стороне добра, так? – Я встал и стал собираться.
- А ты знаешь, где оно, добро, Влад? Я вот теперь и не знаю.
Владислав махнул рукой на прощание и, ничего не ответив, вышел из спортзала.
Чтобы скоротать путь до Москвы, Мирхоев стал сопоставлять разные известные ему факты. Все его догадки уже на следующий день подтвердил словоохотливый Советник.
Руха с Пастором выехали в Осетию по указанию Брата. Олег Тернаев уже был там чуть больше недели и следил за передвижением цели, изучая его расписание. Со дня на день Генуев планировал похитить детей Бабая. Появление охраны или внезапная перемена их местожительства могли вызвать у него подозрения, и он мог «залечь на дно». Непосредственной подготовкой к операции руководил Пастор. ЧК должен был обеспечивать их всем необходимым. В течение недели силами группы велась слежка за «объектом». Генуев каждый вечер объезжал свои залы игровых автоматов, после чего ехал домой. Последний зал находился в достаточно удаленном месте. В день исполнения все трое специально переоделись так, чтобы можно было быстро сменить одежду. Поверх спортивных костюмов были надеты черные куртки и брюки военного образца. Пастор и Руха спрятались в заброшенном ларьке, который стоял на перекрестке. Когда-то там шла бойкая торговля газетами и журналами, но со временем интерес к прессе иссяк. Перед этим ларьком дорога была сильно разбита, и Андрей, вынужден был притормозить в этом месте.
В тот момент, когда Генуев подъехал к ларьку, Тернаев, стоявший на остановке автобуса, выхватил «Микро-Узи» из полиэтиленового пакета и открыл огонь по лобовому стеклу. Скорострельное оружие в секунды превратило его в сито. Машина, проехав еще несколько метров, остановилась напротив ларька. В этот момент Пастор и Руха открыли огонь из двух автоматов по левому боку. Отстрелявшись, Пастор с Рухой выбежали из своего укрытия и произвели несколько очередей по машине в упор, дабы исключить не нужных повторов. Случай с Шехинаевым помнили все. Через разбитые стекла они увидели, что в машине кроме Генуева было еще два парня. Все трое, судя по их позам, были мертвы. Никто не мог предугадать, что именно сегодня Андрей встретит двух своих друзей и те попросят его подвезти их в центр города. Из вечерних новостей они узнали, что Андрей Генуев с двумя своими знакомыми был убит сегодня в ходе нападения неизвестных. Дело было сделано. Со смертью Генуева группа похитителей прекратила свое существование. Двое других парней сами сделали выбор, сев не в ту машину, и не в тот день…
