Гермес:
Разденьтесь, богини; а ты смотри внимательно. Я уже отвернулся.
Афродита:
Прекрасно, Парис; я первая разденусь, чтобы ты убедился, что у меня не только белые руки и не вся моя гордость в том, что я — волоокая, но что я повсюду одинаково прекрасна.
Афина:
Не вели ей раздеваться, Парис, пока она не снимет свой пояс. Она волшебница и с помощью этого пояса может тебя околдовать. Кроме того, ей не следовало бы выступать со всеми своими украшениями и с лицом, накрашенным, словно у какой-нибудь гетеры, но ей следует открыто показать свою настоящую красоту.
Парис:
Насчёт пояса она права. Сними его.
Афродита:
Отчего же ты, Афина, не снимаешь шлем и не показываешь себя с обнажённой головой, но трясёшь своим султаном и пугаешь судью? Ты, может быть, боишься, что твои серовато-голубые глаза не произведут никакого впечатления без того строгого вида, который придаёт им шлем?
Афина:
Ну вот тебе, я сняла шлем.
Афродита:
А я вот сняла пояс. Пора раздеваться.
Парис:
О, Зевс-чудотворец! Что за зрелище, что за красота, что за наслаждение! Как прекрасна эта дева! А эта как царственно и величественно сияет, действительно как подобает супруге Зевса! А эта как чудно смотрит, как прекрасно и заманчиво улыбается! Но я не могу перенести всего этого блаженства. Я бы вас попросил позволить мне осмотреть каждую отдельно. Сейчас я совсем потерялся и не знаю, куда раньше смотреть, так всё с одинаковой силой притягивает мой взор.
Богини:
Хорошо, сделаем так.
Парис:
Тогда вы обе отойдите; а ты, Гера, останься.
Гера:
Я остаюсь. Осмотри меня хорошенько, а потом подумай, как тебе понравятся мои дары. Послушай, Парис, если ты мне присудишь награду, я тебя сделаю господином над всей Азией.
Парис:
Дарами ты меня не прельстишь. Можешь идти; будет сделано, как мне покажется справедливым. А ты, Афина, подойди сюда.
Афина:
Я здесь, Парис. Если ты мне присудишь награду, ты впредь никогда не уйдёшь из битвы побеждённым, а всегда будешь победителем; я тебя сделаю воинственным и победоносным героем.
Парис:
Мне, Афина, не нужны военные подвиги; ты видишь, что мир царит во Фригии и Лидии, и мой отец правит без всяких войн. Не беспокойся: ты не потерпишь обиды, даже если я буду судить, не обращая внимания на подарки. Можешь одеться и надеть шлем: я достаточно тебя видел. Теперь очередь Афродиты.
Афродита:
Вот и я рядом; осмотри меня точно и подробно, ничего не пропуская, но подолгу останавливаясь на каждой из частей моего тела, и, если хочешь, послушай, красавец, что я тебе скажу. Давно уже, видя, как ты молод и прекрасен, — во всей Фригии вряд ли найдётся тебе соперник, — я считаю тебя за такую красоту счастливым, но, однако, не могу простить того, что ты не покидаешь этих гор и скал и не отправляешься жить в город, а здесь, в глуши, теряешь напрасно свою красоту. Что могут дать тебе эти горы? На что пригодится твоя красота коровам? Тебе следовало бы найти себе жену, но не грубую деревенскую женщину, каковы все здесь на Иде, а какую-нибудь из Эллады, из Аргоса, из Коринфа, или, например, лаконянку, вот такую, как Елена. Она молода, красива, совсем не хуже меня и, что всего важнее, вся создана для любви. Я уверена, что ей стоит только увидеть тебя, и она бросит дом и пойдёт за тобой, готовая на всё. <...>
