Мои первые воспоминания относятся к военному времени. Хорошо помню, как у нас в деревне останавливались солдаты. Мне тогда было четыре или пять лет. Они шли по Боровской дороге на фронт. Переночевав в домах, они отправились дальше.
В огороде у нас был погреб, в котором мы вместе с родственниками прятались от налетов немцев. Был случай, мы с двоюродным братом Иваном Плоховым вышли во двор погулять, непонятно откуда мимо нас просвистели две пули. Мы так и нырнули в этот погреб, спрятались. Кто и зачем стрелял, так и осталось неизвестным.
Уже после войны работал в колхозе вместе с тётей Олей Шапариной. Высаживали капусту на поле, где сейчас Солнцево-Парк, ходили её поливать. Жара стояла неимоверная. Воду на полив брали в деревенском пруду. Выращивали огурцы, на Шельбутовской горе росла картошка. Весной ходили туда собирать картошку, оставшуюся после осенней уборки, а бригадир, фамилию сейчас не помню точно, по-моему, Куреинов, ходил и прогонял нас, мол, нельзя с колхозного поля брать мороженую картошку.
Дом был старый, отапливали углем с помощью квадратной печки-буржуйки. Однажды дома мы были одни - мои старшие братья, Николай с Толей и я. Было холодно, зима, мы решили растопить буржуйку. Братья сложили дрова, сверху капнули бензин. Мне было очень интересно поджечь, и я их уговорил дать мне спички. Горящую спичку я поднес к окошку буржуйки и бензин сильно полыхнул, пламя вырвалось наружу и сожгло мне руку. Когда отец пришел с работы, рука моя была перевязана. Ближайшая поликлиника была в аэропорту, недалеко от аптеки. Меня повели лечить туда, но особо нас там не ждали, деревенских принимать не любили, но руку вылечили.
Мой отец, Андриан Иванович, был ответственный за электричество, подключал дома, деньги собирал по Пыхтино, Шельбутово и Ликове. Провода тянули от воинской части в Ликове, это было начало 1950-х. Мы ходили ямы копать под столбы, за яму платили 7 рублей 50 копеек. За домом Корчагиных был трансформатор с рубильником, который нужно было отключать и включать.
В один из дней была сильная гроза, мы сидели на кухне, собирались играть в карты: Володя Плохов, Курилин Коля и Володька Корчагин. Карт покупных не было, делали свои из бумаги. Ребята сидели, вырезали эти карты, а я вышел в комнату и в это время ударила молния и гром. Я вхожу обратно в кухню, а все ребята на полу лежат и начинают ползти к выходу, я даже не понял, что произошло. Было страшно. Ребята поднялись и выбежали, а я вышел в сени, а там горит проводка. Я был маленький, нашел стул и какую-то тряпку, огонь с проводов сбил, а ребятам, пока они выбегали, крикнул: «Зовите соседей, тушить надо пожар». У нас был хоздвор рядом с домом, где жили корова и другая живность, крыша которого уже начала гореть. Народ быстро собрался и начали тушить ведрами. Петр Иванович Мокров залез на крышу дома и начал отрывать руками лист железа, из-под которого шел дым. Оторвал, а оттуда пламя выскочило сразу. В сенях-то я потушил провода, а огонь на крыше, видимо, не заметил. Петр Иванович тогда руки себе пожег, но пламя погасили, дом спасли.
В детстве было много развлечений. Я очень любил кататься с горки, и как-то раз мы пошли на «Ремезы», недалеко от моста через речку. Накатались, и когда я замерз, пошел домой с санками. Был лед, а около моста была прорубь, там обычно женщины полоскали белье, воду брали. А я иду по льду, разбегусь с санками, ложусь на них и еду, потом снова. Так и доехал до этой проруби, окунулся с головой. Как я там вывернулся, не знаю. Недалеко с горки шла Мокрова Зоя Ивановна, сестра Петра Ивановича, и увидела, что я тону. Подбежала, а я за кромку проруби пальцами зацепился, и вытащила меня. Санки в воде, их было тоже тогда не купить, жалко оставлять на дне. Все равно мокрый, ноги опустил в воду, зацепил веревку от саней, и мы их тоже достали.
По весне, когда вода немного спадет и уже не такой сильный поток, мы плавали на льдинах. Мы с Володей Борниковым, моим ровесником, который жил в самом крайнем доме у прудика, льдинку у начала деревни столкнули в речку и вдвоем на неё. У каждого по шесту, и плывем по реке вдоль деревни. Там, где у дома Одиноковых колодец, заканчивался «Пискунов бочаг», река сужалась и резко поворачивала. Доплыли мы до этого поворота, а льдинка маленькая, её начало заливать с одной стороны, перебежали на другую сторону, а льдина встает набекрень. В общем, бегали-бегали мы из стороны в сторону, так и опрокинулись в воду, а там течение быстрое, но, слава Богу, выбрались на берег. Мокрые, домой не пойдешь. Был в деревне Васька Быченков, и мы с Володькой пошли к нему на печку сохнуть, а вечером разошлись по домам.
Ещё одним из развлечений была битва на «саблях». Битва: хуторские мальчишки - на деревенских, «деревня» - на «тот край» (так жители условно делили Пыхтино на три части). У каждого было по палке, но не дрались, а именно «бились на саблях», кто кого.
По весне, когда не было еще основательного моста, чтоб на работу дойти через реку, нужно было пройти в район плотины, сделав большой крюк. Но что придумали мужики? Они опустили в воду два топливных бака от ИЛ-12 и ИЛ-14, и на баках переправлялись через реку туда-сюда. А мы на выходных мальчишками разбивались на группы и садились на эти баки, и кто кого потопит. Одни других опрокинут в воду, а вторые-то плавают на баке сухие, и те, кто оказались в воде, переворачивали второй бак.
За Морозовыми был колодец у родничка около реки. Ещё был лед, а там немного оттаивало от проточной воды колодца. Мужики брали палку, привязывали вилку и вставали по краю реки. Пристально вглядывались в воду и, как только щука высунется в протоке, с размаху насаживали её на вилку. Вот так рыбу ловили.
Осталось еще одно яркое воспоминание со школьных времен. Записался в кружок парашютистов, это уже был девятый или десятый класс. Мы прошли обучение, и нас собрались везти в Москву прыжки выполнять. Это было зимой. Мать, когда узнала, сказала: «Не пущу». Тогда я дождался пока мать с бидонами пойдет продавать молоко в порт. Надел из шинели сшитое пальто, подумал, что если разобьюсь, не так будет больно. Пошел следом за ней, мне же тоже надо было к определенному времени прийти. Она впереди идет - я за ней, она заходит за угол - я иду дальше. Успел. Посадили нас в автобус и повезли на Планерную. А там нас три или четыре человека посадили в корзину дирижабля с инструктором, ну и подняли на высоту 800 метров. Остановились, а инструктор открывает дверку корзины и говорит: «Давайте прыгать». Ребята подходят, а страшно, высоко; приостановятся, а инструктор пинка под зад, и ты уже летишь. Конечно, фал был пристегнут перед тем, как нас толкали. Падаешь камнем вниз, а потом рывок и ты вроде остановился, а потом так плавненько опускаешься. Но поднялся сильный ветер, я-то пригасил, выставил ноги вперед, как учили, чтоб не подломить, а некоторых ветер порывами километра за два утащил по земле. Потом их ездили собирали.
Фотографии в рассказе из личного архива Плохова Виктора Андриановича. Рассказ из книги “Пыхтино. Истории одной деревни”.
Опросил, записал, отредактировал и издал Сорокин И.Ю. (я), тег "Моё"
Горохова Надежда Михайловна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Меркушина Антонина Кирилловна. “Пыхтино. Истории одной деревни”
Шапарина Александра Ивановна. “Пыхтино. Истории одной деревни”