Перед вами самая сенсационная, опустошающая, и во многом самая информативная автобиография из когда-либо написанных важными деятелями сталинского режима. Вполне возможно, что эта работа - самое важное свидетельство о тех событиях со времен доклада Хрущева на XX съезде КПСС.
На протяжении некоторого времени была известна его роль в организации убийства Троцкого, однако даже об этой его операции подробностей было мало; другие же эпизоды его разнообразной карьеры оставались совершенной загадкой. Несколько лет назад московская пресса опубликовала некоторые из его тюремных писем, содержащих прошение об амнистии и описывающих обстоятельства сравнительно мелких преступлений, за которые он был приговорен к тюрьме преемниками Сталина. Ранее был также опубликован секретный список орденов и медалей, присужденных исполнителям неуточненных "тайных поручений". Среди прочих в списке значился Судоплатов, награжденный за некое “особое задание”, т.е., убийство Троцкого. Также появилось несколько статей о его роли в организации операций на оккупированных территориях во время войны.
Позднее генерал Дмитрий Волкогонов посетил Судоплатова для организации полноценного интервью. Судоплатов наотрез отказался, и Волкогонов опубликовал не самый информативный рассказ о встрече, обозначив собеседника лишь инициалом "С". (Позднее одна итальянская газета также попыталась взять интервью, Судоплатов отреагировал мягче, но информацией также не поделился.). Несмотря на неудачу с интервью, Волкогонов, уезжая от Судоплатова, предложил тому написать свои мемуары. Он тогда практически не рассчитывал, что Судоплатов согласится. Он и не согласился бы, если бы не усердные старания Джерольда и Леоны Шектер, которым мы должны отдать должное за то, что они оказались в нужном месте в нужное время и нашли правильный подход.
Деятельность Судоплатова, конечно же, в основном характеризовались как действия преступного агента преступного режима. В определенный период жизни он даже оправдывал себя главными принципами коммунистической этики — тезисам Ленина, гласившим "наша мораль полностью подчиняется интересам классовой борьбы пролетариата" и "все сделанное в интересах пролетариата – правильно.". Это с самого начала понималось как оправдание всему, что было сделано в интересах коммунистической партии. Судоплатов впоследствии пришел к выводу: все это, особенно отношение ко всем, кто не относил себя к коммунистам, как к принципиальным врагам, не достойным жизни — было разрушительным и неверным, хотя даже после своего освобождения из тюрьмы он совсем не разделял взгляды своих старых союзников по террору, таких как, например, знаменитый Наум Эйтингон, который пришел к выводу, что вся система была прогнившей. В наше время лишь единицы все еще не могут понять весь их ужас, равно как и ужас всей сталинской системы, частью которых они были.
Сфера действий Судоплатова, хоть и являющаяся в период с 1938-го года частью должностных обязанностей офицера разведки и спецопераций НКВД (позднее МГБ СССР), очень примечательна. Руководство операцией по убийству Троцкого и атомным шпионажем в Америке — лишь малая часть его дел. Он описывает такие подробности своей без малого двадцатилетней карьеры (завершившейся тюремным заключением на четвертом десятке лет), как саботаж в немецком тылу, действия против украинских националистов, сражавшихся и против нацистов (до 1950), и против коммунистов, подпольная организация "Красная капелла" в Берлине, ряд убийств, совершенных на территории СССР, антисемитские кампании внутри КГБ, операцию против Берии и суд над ним и многое другое. Будучи очевидцем или получив сведения от доверенных лиц, он может раскрыть много подробностей о событиях того периода, таких как Ленинградское дело, операция против Абакумова, антисемитские кампании в целом (не только в рамках Крымского дела и Дела врачей, но также, например, убийство великого еврейского актера и продюсера Соломона Михоэлса, подробности которого ранее не были известны). Судоплатов также имел прямой контакт с большей частью сталинского окружения. Он виделся с Ежовым незадолго до ареста последнего. Он также имел много служебных контактов с Берией. Он видел Сталина лично несколько раз и получал инструкции от него по убийству Коновальца и Троцкого, а позднее план по убийству Тито. Он встречался в высоких кабинетах и с другими важными политическими деятелями, такими как Хрущев и Молотов. Глава его мемуаров, посвященная убийству Троцкого — это самое подробное на сегодняшний день описание той операции из всех изданных, освещающее, к примеру, причины провала первой попытки и объясняющее, почему американского телохранителя Троцкого — Харта — также пришлось ликвидировать.
Многие читатели найдут его описания атомного шпионажа наиболее шокирующими и информативными. Используя организацию, созданную для убийства Троцкого, его люди проникли в лабораторию в Беркли, и позже (что еще важнее) в сам Лос-Аламос. Деятельность физиков, принявших обдуманное или необдуманное решение открыть СССР секретные атомные разработки, также детально описана, и многих читателей, как непременно шокирует, так и станет для них открытием (ранее единственным человеком, достоверно имевшим отношение к этой сфере, был лишь Эдвард Теллер, имеющий весьма дурную репутацию). Судоплатов не имел связей с делами ГРУ, однако он сообщил о случившимся в США разговоре с пожилым коллегой из этой организации. Последний обладал важной информацией о том, как Элджер Хисс помогал советским шпионам.
Его арест, допрос и заключение, описанные, конечно, с его личной точки зрения — важное свидетельство бесконечных политических интриг и фабрикации дел, сопровождавших первые попытки десталинизации. Они не были так ужасны как период правления самого Сталина, но весьма много может сказать то, что Судоплатову не давали высказаться о роли кого-то из преемников Сталина (и Берии) в преступлениях, за которые сам Судоплатов был судим — в частности, о роли Хрущева и о том, как во время нахождения Молотова и Маленкова на своих постах допрашивающие заставляли молчать указывающих на них свидетелей, но, когда их сместили с должностей, неожиданно обнаружилась их причастность.
На протяжении некоторого времени в ряде научных кругов как по алгоритму не придавали значения личным воспоминаниям как почти вторичным "документам". Эта тенденция появилась в СССР в 1930-е годы, и вновь всплыла в середине 1980-х. Советские документы зачастую были крайне недостоверны, в то время как некоторые из воспоминаний очевидцев были правдивы в большей или меньшей степени. Западные исторические исследования СССР, в том числе важнейшие из них, были основаны преимущественно на мемуарах диссидентов — и были в целом подтверждены после рассекречивания советских документов, начавшегося в 1989 году.
Теперь же существует масса документальных источников, но необходимо отметить, что даже самые секретные документы сталинского периода зачастую содержат грубые фальсификации, а самые секретные распоряжения и сведения передавались лишь в устной форме, следовательно, не зафиксированы в архивах. Кроме того, наиболее важные документы были уничтожены, хотя, по словам Судоплатова, когда-то существовали.
Оцените больше информации на моём канале