Вчерась на Красную Горку снимала этнические наряды в одной семейной мастерской. Мастерская зовётся Лавка «Красная горка», кстати сказать. Сложилось, ко дню пришлось. Люблю, когда так складно.
Пока ехали-петляли между сосен от железнодорожной станции до мастерской – болтали с хозяйкой, мастерицей Марией. Болтали о бабушках и мамах, о живых и ушедших, о Радонице и Троице (и о том, когда следует ходить на кладбище, а когда дома сидеть – так и не сговорились толком, оставили это на суд наших бабушек, им лучше знать).
Внутрь мастерской занырнули и ровно в шкатулке с сокровищами оказались. Трогали шершавые и гладкие ткани. Перебирали стеклянные и каменные нитки бусин. Надевали всю эту красоту на безликую тряпичную женщину-манекен. Забывали голову – не свою, а манекена, конечно. Привешивали женщине на бёдра подвесы, расшитые звонкими рядами монет и ракушек – чтоб при всяком движении дурные духи от звона разбегались. Проверяли, все ли положенные пояски и платочки надели. Все. Любовались получившейся замужней вожанкой.
Так Мария зовёт свои сокровища. Припоминаю, что бабушка моё тоже так зовёт всё ценное, хранимое многими годами по тайным сундучкам да верхним полкам шифоньеров. Хоть и не с Ингерманландии бабушка родом, а слова всё единые, видать, по земле носятся.
Пили чай на швейной машинке. Обсуждали следующие съёмки. Я вписывала в блокнотик звучные, древние названия деревень: Низино, Сиверский, Вистино, Кургала…Подумалось, что похожи они на птиц выпархивающих. Может с того, что птицами полотенце вожанки нашей расшито, прямо на меня глядит. А может с устатку, часа три снимали, не шутка.
Ладно, насчёт птиц не точно. Вот вернуться в эту шкатулку-мастерскую хочется непременно, понимаю, что в таких местах на своём месте себя чувствую – это точно.