Кто спорит со мной? Семинарист-недоучка?
Выше царя метит большевистская кучка?
Историки врут, будто стал я безумен,
Но с тобой говорит Железный Игумен!
RuTube помойка, лично у меня пост не проигрывается ;-( Загружаю мини-версию напрямую на Пикабу, может будет лучше:
(с) моё, Ярослав Бушмицкий, МемуаристЪ
Говорят, что Элизеуса Бомелиуса если уж не боялся, то точно опасался сам Малюта Скуратов.
Будущий маг и астролог, родился в 1530 году в Голландии. В 1555 году его отец лютеранский проповедник Генри Бомелиус крестил новорожденного Перегрина Берти, которому судьбой было уготовано стать видным английским военным и политическим деятелем в годы правления Елизаветы I.
25-летний Элезиус стал личным врачом новорожденного Генри и в 1558 году вместе с семьей Берти приехал в Лондон. Благодаря связям баронессы Уиллоуби, матери своего юного пациента Элизеус на льготных основаниях поступил на медицинский факультет Кембриджского университета.
В 1564 году, 34-летний Бомелиус женился и завел в английской столице медицинскую практику. Пять лет спустя лекаря арестовали за использование препаратов полученных посредством черной магии.
Бомелиуса отпустили на свободу благодаря стараниям леди Уиллоуби, которая предупредила своего протеже, что тому необходимо срочно покинуть Англию. Женщина сказала, что недавно на одном из королевских приемов общалась с русским посланником Совиным, и тот, сказал, что скоро ему предстоит возвращаться в Москву, а толкового врача он для царя так и не нашел.
Летом 1570 года вместе с русским посольством Бомелиус прибыл в Первопрестольную.
Иноземный лекарь, ведающий тайны звезд и алхимических снадобий с первой встречи понравился «грозному» царю. Вскоре в походной аптечке монарха появились микстуры от ядов, сглаза, приворотов и страшных неизлечимых болезней.
По приказу Иоанна Васильевича «чернокнижник» напускал на его врагов морок, люди, опоенные его зельем лишались рассудка, теряли память, добровольно лезли в петлю, а случалось, и умирали в страшных мучениях.
Царь не стыдился использовать яд в политических целях, поскольку в то время так поступали все европейские монархи, до гробовой доски он вспоминал, как его ненаглядную супругу Анастасию отравили подлые бояре.
Вскоре по Москве поползли слухи, что адский волхв Бомелий царя отвратил от веры православной, поселил в его сердце свирепство, разжег ненависть к русским людям, а к иноземцам противоестественное радушие.
Бомелиуса называли незаконнорожденным сыном французского короля Франциска I, то записывали в его родителя папу римского. Матерью колдуна была якобы славянская рабыня, помимо красоты прославившаяся сильными колдовскими способностями, умирая, ведьма успела передать свое черное мастерство сыну.
Москвичи шептались, что ночные сторожа и охрана Кремля собственными глазами видели, как по ночам царь с Бомелием с громаднейшей колокольни «Ивана Великого» наблюдали за звездами, и с помощью бесов заглядывали в будущее.
По легенде в одну из таких ночей Иван Васильевич приказал Болмельке предсказать судьбу его царского рода. Составив гороскоп Бомелиус, зная какое у Государя чутье на вранье, поостерегся говорить своему хозяину неправду, и сказал, что его сын, царь Федор I станет последнем представителем династии Рюриковичей на русском престоле.
После этих слов Иван Васильевич половчей перехватил посох, и услышал как не в шутку испуганный звездочет выпалил скороговоркой: «Не тужи Государь, случалось, что мудрым правителям удавалось объегорить судьбу.
Хитрый Бомелий предложил Ивану Васильевичу, запутать звезды, для чего ему предстояло отречься от престола и провозгласить царем любого человека из своего окружения. Так в 1575 году царем стал потомок Чингисхана - Симеон Бекбулатович:
«…посадил царем на Москве Симеона Бекбулатовича и царским венцом его венчал, а сам назвался Иваном Московским и вышел из города, жил на Петровке; весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях».
Через год Бомелиус пришел к Ивану Васильевичу с новым гороскопом и радостно сказал, что им удалось обратить Фортуну к себе лицом, в будущем потомков Ивана IV ожидают великие свершения, Москве же суждено стать столицей самой мощной державы в мире с границами омываемыми водами трех океанов.
На радости Государь устроил пир, на котором будучи во хмелю, осерчав на любимого скомороха Оську Гвоздева, плеснул ему в лицо огненным борщом на свекольном квасе, а когда тот побежал прочь из зала, метнул в спину кинжал, попавший шуту точнехонько между лопаток.
Вмиг протрезвев, Государь опечалился, что убил своего лучшего паяца, и приказал Бомельке спасти умирающему жизнь. Лекарь дал Гвоздеву магического зелья и велел сиделке ежечасно по капле вливать в рот больного старый фламандский живительный бальзам.
Через неделю шут, как ни в чем не бывало, скакал по царским покоям и балагурил, рассказывая как «грозный» царь сначала его на тот свет отправил, однако быстро затосковал по нему и приказал башковитому немцу возвернуть любимого скомороха взад.
Лекаря боялись друзья царя и уж тем более его враги, поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре рабочий стол Ивана Васильевича был завален свитками с доносами на «чернокнижника».
Увидев, что царь все чаще зыркает на него из-под насупленных бровей, колдун сделал необдуманный шаг и бежал из Москвы в неизвестном направлении. Путешествие его оказалось скоротечным, спустя два дня после побега Бомелия задержали на захудалом постоялом дворе.
Под пытками Бомелиус признался в сношениях с соглядатаями польской и английской короны и злоумышлении против царя. По одним данным он умер в тюрьме, по другим был сожжен напротив кремлевских стен.
Перед смертью колдун проклял род царя до седьмого колена. Вдову Бомелиуса по просьбе английской королевы отпустил сын Ивана Васильевича, Федор I впоследствии причисленный Православной церковью к лику святых.
80 лет назад, 20 января 1945 года, в московском кинотеатре "Ударник" состоялась премьера фильма Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный". Премьера была дана с размахом, в фойе развернута выставка костюмов той эпохи. Фильм сразу же стал одним из самых значительных событий мирового кино.
Кадр из фильма "Иван Грозный". 1 серия. Николай Черкасов в роли Ивана iV Грозного
Тема была предложена Эйзенштейну в январе 1941 года лично Сталиным. Сценарий фильма охватывал тридцатилетний период жизни царя, начиная с венчания на царство и женитьбы на Анастасии Захарьиной вплоть до Ливонской войны. Многие события тех лет, столкновения и деяния Ивана IV Эйзенштейн подчинил основному конфликту - борьбе за единовластие против непокорных бояр и против всех, кто препятствует ему в объединении земель и укреплении государства. Царь Ивана был показан тем, кем он и был: мудрым и справедливым правителем.
В картине снялись звезды отечественного кинематографа середины 1940-50-х годов: Николай Черкасов, Людмила Целиковская, Михаил Жаров, Павел Кадочников. Музыку к фильму написал Сергей Прокофьев.
Если смотреть фильм сегодня, через 80 лет после выхода на экран, то мысль одна: ничего не изменилось в этом мире и события повторяются.
Например, эпизод в начале фильма, когда проходит коронация Ивана Васильевича на царство. Иван принимает на себя "должность" царя всея Руси и говорит, что будет сам править единолично. На что присутствующие послы из Европы голосят: “Папа не позволит, Европа не признает!” Знакомо?
А дальше - экономическая блокада, которую устроили России ливонцы, не пропуская торговые караваны на Москву. Санкции. Иван Грозный нашел решение – торговые пути пошли окружным путем через Белое море.
В фильме показано и бегство элиты из страны – бояре и князья побежали в Литву, то есть в Европу. А как царь Иван преодолел кризис в стране? Как победил боярский заговор? В фильме дается однозначный ответ – опричнина!
Эйзенштейн в одну серию не уложился - и снял вторую. Она была запрещена - но снята, без цензуры!.
Со слов Всеволода Вишневского, Сталин после просмотра этой серии сказал буквально следующее об Эйзенштейне:
Отвлекся от истории, вложил что-то “свое”. Изобразил не прогрессивную опричнину, а нечто другое - дегенератов. Не понял… Не понял и репрессий Грозного. Россия была разграблена, хотела объединиться. Она вправе была карать врагов…
Да, Россия вправе карать врагов. В том числе самых для нее исторически опасных - внутренних.
Ну, а сам фильм... По итогам референдума критиков, проведенного английским журналом Sight and Sound в 1962 году, картина признана седьмой в десятке лучших фильмов в истории киноискусства, а в 1978 году "Иван Грозный" был назван восьмой среди ста лучших лент всех времен.
Русская история 20 века - авторский канал без либеральной цензуры
Спасибо за ваш пост! История государства Российского неоднозначна, и люди, вершившие её, неоднозначны вдвойне. Фёдор Басманов, пляшущий в летнике — это тот же Фёдор, который во взятии Казани участвовал, живота не щадя, тот же слуга царёв, что непопулярные Ивановы решения в жизнь воплощал.
Об одном таком эпизоде — низложении митрополита Филиппа (Фёдора Колычёва) и хочу сегодня напомнить в нижеприведенных стихах.
В храме светлом в воскресение
Проповедует инок.
И посланец с донесением
Входит в дверь — спокоен, строг.
За спиною — добры молодцы —
Сажень во плечах коса —
Тихо крестятся да молятся,
И встают, аки леса.
— Здравствуй, добрый человече! —
Тот посланец говорит.
— Кару божию на плечи! —
Голосит митрополит,
Потрясая своим посохом,
— Призываю я тебе!
Что стоишь, как стоеросовый,
При разбойников гурьбе?
Ты глумиться аль бахвалиться,
Духом осквернять амвон?
Вот как тюкну этой палицей!
Распроклятый, выйди вон! —
А незваный приближается…
— Мы — посланцы от царя.
Ты в измене обвиняешься!
И болтаешь много зря.
Зря опальных выгораживал —
Вот же тёзку дал господь!
Глупостью обескуражен я,
Где ж твой разум, хоть щепоть? —
И Филипп ступает с кафедры,
К небу вознося чело:
— Я вас всех предам анафеме!
Зрите, люди! Вот где зло! —
Незамеченной, стремительно
Вверх взвивается рука —
И стоит пред обвинителем
Колычёв без клобука…
И его под белы рученьки,
Прочь из храма волокут.
Государь, поди, научит,
Чем же был Филиппка худ.
Гордо он идти пытается,
Но среди простых одежд
Больно ряса выделяется,
Убеждая и невежд,
Что зажралися церковники!
Всё парча да жемчуга…
Бед всех главные виновники,
Им лишь шкура дорога!
А гонцы-то государевы
Хороши, как на подбор:
По щекам румянца марево,
Скромный черненький убор..
Ну а первый? Заглядение!
Красен — точно ангелок!
Верно служит своим бдением…
Неспроста наш царь так строг.
...Выдавая безобразника,
Блещет, обнимая стан,
Из-под черного подрясника
Шитый золотом кафтан.
В качестве иллюстрации приведен кадр из фильма Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный".
Драсьте, котаны и котанессы! Сегодня у нас наглядное пособие на тему “Как вернуть свою империю из нокдауна, отпиздив обидчика при повторной встрече?” – сражение при Молодях.
Конец 60х годов XVI века для России выдался не слишком спокойным. Вы, конечно, спросите, а когда было иначе? И будете совершенно правы – в сражении за титул гегемона Восточной Европы не бывает спокойных лет, однако, в те года всё было особенно зажигательно.
Началось всё со взятия Казани и Астрахани на десятилетие раньше, которое распространило власть Москвы на всё течение Волги, даровав русским купцам отличный путь для торговли с востоком через Каспий. В Константинополе и Бахчисарае этим были несколько недовольны, ибо как так, их братья-единоверцы теперь живут под игом православных, да ещё и не страдают от этого! Как так? Не порядок!
С другой стороны карты на быстро отъедающееся и увеличивающееся в размерах русское государство неодобрительно смотрели из Польско-Литовского и Шведского королевств, ибо что за хищник тут объявился? Им самим иногда жрать нечего, так что лучше будет как-то без него.
И вот к 1569 году турецкий султан находит себе союзников по замыслу: вассальное Крымское ханство, Ногайская орда, Сибирское ханство, поляки с литовцами, а также шведы – замысел Селима состоит в агрессии на территорию русского царства со множества сторон, которая привела бы если не к вассальной покорности Москвы, то хотя бы к достижению ей безопасного для соседей состояния. Пусть даже напрямую Иван IV Селиму II не угрожал никогда, да и не мог, но на берегах Босфора резонно считали, что противника надо душить в зародыше, пока не стало поздно.
Но у замысла был один критический недостаток – участники коалиции видели друг друга примерно там же, где и русских. Шведы для поляков были нормальным таким балтийским конкурентом. Литовцы с крымчаками ежегодно играли в игру: “На кого пойдём за ясырём: на Москву или на Вильно?” А сами татары хоть и были вассалом Турции, но турецкую саблю в своём Северном Причерноморье видеть не желали от слова совсем. Таким образом, хоть турецкий поход на Астрахань и случился в 1569 году, но мало того, что не был поддержан “союзниками”, так ещё и при проходе султанского войска крымчаки повели себя, аки Сусанин под Костромой, проведя турков кружным путём через безводные степи без припасов. Как говорится, верные татарские вассалы – они в первую очередь татарские, во вторую – вассалы, и только в третью – верные. Город в итоге так и не взяли (какая неожиданность), и в следующим году Россия и Турция подписали мирный договор.
Ну, а Селим, закономерно решив, что нет опаснее врага, чем союзник-долбоёб приказал отравить не только Касым-Бея, который не смог взять Астрахань, но и Девлет-Гирея, татарского хана. Однако, как часто бывает в истории – приказ это приказ, а сто тысяч золотых это сто тысяч золотых. Подкуп и интриги спасли жизни этих людей, однако, наша история только начиналась.
Если Россия не искала войны с Турцией – Ивана больше занимали западные ливонские дела, осада Астрахани сорвала, например, планы по походам на Литву и в Лифляндию, то крымские татары очень даже искали сечи. Оттого уже в 1571 году Девлет-Гирей собирает более пятидесяти тысяч воинов и идёт походом на Москву. Нельзя сказать, что поход явился совсем уж полной неожиданностью для русских, однако же силы были явно не равны.
В мае, видя движения татарской орды, к которой примкнули ногаи и Кабарда (общее число воинов разными источниками оценивается от 120 до 200 тыс. человек), царь Иван с опричным войском двинулся в Серпухов на помощь своим полкам. Людей в царской рати было немного – хватило всего на три полка: сторожевой боярина Яковлева, передовой князя Черкасского и государев князя Трубецкого. Тем временем крымчаки не пожелали форсировать глубоководную Оку, а двинулись через мелкую Угру в районе Кром по заокско-брянским землям, разгромили под Тулой опричный отряд Волынского и вышли к Москве.
Столицу в тот момент прикрывало несколько опричных полков, но Девлет-Гирей даже не думал брать город приступом – хотя учитывая разницу в силах, вполне способен был это сделать – он его подпалил. Сначала сгорел Коломенский княжий двор, затем выгорел Земляной город, Кремль и Опричный двор со всеми слободами. Грозный царь, видя невозможность противостоять татарским силам, бежал с верными ему людьми на север под защиту каменных стен Кириллова монастыря на вологодчине, откуда 17 июня прислал Девлет-Гирею предложение, что готов отдать тому Астрахань с условием заключения военного союза с крымчаками. Но тот после консультаций с турецкими визирем счёл предложение недостаточным, тем более, что вполне себе ощущал себя победителем – именно он сжёг столицу русского государства, а оттого желал забрать себе всё нижнее и среднее Поволжье, Казань и Астрахань, а Москву поставить в зависимость от Бахчисарая, как раньше та находилась в зависимости от Золотой Орды. А оттого, хоть Девлет-Гирей и ушёл обратно, но на следующий год намерен был повторить поход, чтобы теперь уже окончательно решить русский вопрос.
Перед царём Иваном же встал вопрос уже не о каком-то политическом статусе его государства, а о его банальном выживании – вряд ли бы после нового разгрома царство продолжило своё существование. Скорее мы были бы свидетелями возврата к временам раздробленности и зависимости от татар. Однако Грозный царь не опустил руки и за отведённое ему время собрал силы, достаточные, чтобы встретить новую угрозу.
Во-первых, экстренно достраивалась засечная черта на окском порубежье. Главной её чертой были лесные завалы – засеки, делавшиеся в глубине лесного массива. Деревья рубили на высоте до двух метров и валили вершинами на юг, по направлению возможного неприятельского вторжения. Шириной подобные засеки были от 15 до 80 метров. В местах же, где было мало лесов и не было болот, строились надолбы – тыны из вбитых в землю высоких брёвен. Кроме того строились небольшие остроги с башнями на тех местах, где засечную черту пересекали дороги, и где располагались русские полки. Таким образом татары теперь могли прийти не откуда угодно, а с более-менее предугадываемого направления, на котором их и вздумали встречать.
Во-вторых, также экстренно формировались новые полки, способные противостоять татарской орде. Уже в апреле 1572, через год после сожжения столицы, Иван IV провёл в Коломне смотр сил, выставленных на защиту южных рубежей. Под командованием князя Михаила Ивановича Воротынского в Большом полку было сосредоточено 8255 человек со специально построенным гуляй-городом. Также к ним были приданы казаки Мишки Черкашенина числом от 3х до 5ти тыс. человек. Под началом князя Никиты Романовича Одоевского был полк Правой руки числом в 3590 воинов. Передовой полк под началом князя Дмитрия Ивановича Хворостинина состоял из 4475 человек. И Сторожевой полк Ивана Петровича Шуйского был числом в 4670 чел. Итого через год после страшного разгрома Москва смогла выставить подготовленную рать числом около 20 тыс. воинов – цифры наглядно показывают, что к новой войне подошли со всей серьёзностью. И всё это воинство отправилось на южное порубежье встречать неприятеля.
Немного географии из Википедии :)
Уже 23 июля Девлет-Гирей во главе новой орды, оцениваемой современниками в 120-150 тыс., а нынешними историками в 60 тыс., что тоже очень много, с осадной артиллерией прошёл по Дону к Угре и остановился у Оки. В составе войска по заверениям современников были, кроме крымчаков, также ногаи, а ещё некоторое число турецких янычар.
26 июля татары попытались переправиться на другой берег у Сенькина брода, а также у Дракина и Тишилова. Поначалу встретившись с трудностями, татары решили разделить свои отряды. Часть их войска во главе с Дивей-мурзой форсировала Оку у Дракина, снеся в кровопролитном бою русские заслоны, и зашла в тыл Передовому и полку Правой руки, а затем в обход Серпухова отправилась на соединение с ханом. Часть же войска, ведомая Девлет-Гиреем, оставив двухтысячный заслон, также переправилась через Оку напротив Серпухова. Двадцатитесячное войско Теребердей-мурзы смогло рассеять Сторожевой полк Ивана Петровича Шуйского и вместе с остальными силами в ночь на 28 июля отправилось на Москву, обходя Тарусу и Серпухов с востока. Девлет–Гирей же на серпуховской дороге отбросил полк Правой руки.
Дорога на русскую столицу для татар была открыта, оставалась небольшая проблема, на которую, наверное, хан мог бы и закрыть глаза – уцелевшие русские части Хворостинина и Воротынского. Но эти части мало того, что оказались чрезвычайно живучими, так ещё и назойливо ударили по арьергарду его войска у деревни Молоди. Хан послал в помощь связанным боем татарам 12 тыс. воинов, намереваясь прихлопнуть численно уступающих им русских князя Хворостинина, но те, с трудом выдерживая атаки втрое превосходящего по численности противника, отступили к уже развёрнутому в поле гуляй-городу Воротынского, а затем быстрым манёвром ушли вправо, подставив наседающих татар под пушки гуляй-города. Прицельным огнём татарский отряд был рассеян, а Девлет-Гирей, остановившись 29 июля в семи километрах севернее Пахры у Подольска, не оставил себе выбора брать Москву штурмом, решив сначала разделаться с русской армией.
В чистом поле у Хворостинина и Воротынского не было бы никаких шансов противостоять крымской орде, но выстренный на холме гуляй-город уравнивал возможности. 30 июля несколько десятков тысяч татар смогли прорубиться сквозь строй трёх тысяч стрельцов у подножья холма, но стены этой передвижной крепости остались неприступными. Это привело к тому, что на следующий день уже всё войско Девлет-Гирея пошло на штурм. Бой был настолько ожесточённым, что во время него погиб Теребердей-мурза.
Гуляй-город на гравюре
И вот 1 августа атакующие порядки татар возглавил сам Девей-мурза. Проведя несколько неудачных приступов, он отправился с небольшой свитой на рекогносцировку, где натолкнулся на вылазку русского отряда, а затем в скоротечном бою был схвачен суздальским послужильцем с простым русским именем Темир-Шибаев Алалыкин. И вот крымский хан оказался в интересной ситуации: один его военачальник убит, второй – захвачен в плен, а русский гуляй-город – вон он, торчит на холме, огрызаясь пищальным и пушечным огнём.
К чести Девей-мурзы в плену он вёл себя, как настоящий джигит: заверял, что если бы крымский хан также попал в плен, то он лично бы заморил голодом гуляй-город и вызволил бы хана, а оттого обещал всем русским воинам плеть и ярмо, когда татары всё-таки придут на его спасение. Что характерно, татары на следующий день попытались прийти на выручку – Девлет-Гирей бросает все силы на штурм, пытаясь отбить военачальник и других пленных, однако, во время штурма Воротынский выводит свой полк из гуляй-города и, двигаясь по дну лощины позади холма, выходит в тыл к татарскому войску. Полк же Хворостинина совместно с наёмными немецкими рейтарами, бывшими при нём, дали орудийный залп и вышли из укреплений, навязав встречное сражение наступающим татарам. И в это время Воротынский ударил в тыл Девлет-Гирею.
Крымское войско оказалось разгромленным. По сведениям некоторых источников в рубке погибли ханские сын и внук, все янычары, присланные султаном в помощь своему вассалу, а также захвачено множество знамён, шатры, обоз, артиллерию и даже личное оружие хана. 3 августа остатки некогда великого войска гнали до Оки, дважды уничтожая выставленные ими заслоны.
И эта победа не только сохранила Русь, как самостоятельное государство, но и почти на два десятка лет прекратила крымские набеги — слишком много боеспособных мужчин сложило голову на полях у Молоди. Османская империя полностью отказалась от планов на продвижение на север и в Поволжье. А Россия отодвинула пограничные укрепления по Дону и Десне на юг примерно на три сотни километров и решила вопрос с угрозой от ногаев, что начали сближение с русским царём, а не с крымским ханом.
Грозного западники величают у себя Кровавым, а про своих таких забывают.
Всё это, и усилия, и успехи очень большие в исправлении такой вот возникшей ситуации Бориса Годунова, описано в очень талантливой, научной книге Р.Г. Скрынникова "Царь Борис и Дмитрий Самозванец"....
Р.Г. всё конкретно описал в книге.
Не смотря на жёсткую усобицу в Кремле между могучими опекунами слабого умом и безвольного царя Федора, главный временщик Борис Годунов, успешно подавляя своих сверх мощных врагов из всесильных бояр,
При безвольном царе Фёдоре, Годунов был как Жорж Милославский с Грозном.
Борис успевал ещё бороться не только с южной угрозой от Крыма -- вассала Оттоманской (Османской) империи, но и сдерживать Польшу, и, что тогда было сверх главным -- агрессию с севера со стороны Швеции...
Пётр Великий вернёт земли России, отторгнутые Швецией из-за Ливонского поражения Ивана Грозного, он же, Пётр, навсегда низведёт Швецию в состояние "нулевой державы", нацеленной только на свою внутреннюю жизнь, но начал борьбу и весьма успешно, временщик Борис Годунов!...
Бондарчук в роли Годунова.
Конечно, очень забавно выглядит "царь" Иоанн Васильевич в комедии Гайдая, но его возмущение тем, что Борис Годунов стал царём напрасное -- Борис также продвигал централизацию российского государства, и также боролся, весьма успешно, с внешней угрозой, только народ ему не поверил и тогда случилась Великая Смута, которая поставила весь наш народ на край пропасти, но Бог нас тогда спас! Тогда Бог спас!!!
Швеция и Польша -- эти страны принадлежали тогда одной семье с севера -- Юхан lll правил Швецией, а своего супер сына Сигизмунда lll посадил (Хорошо так Посадил!) королём Речи Посполитой!... Ударить по России сын и батя решили с двух сторон, но их план рухнул из-за своевольных польских панов, которые стали бузить и требовать именно Величие Польши и земли для себя всех в Прибалтике, а на Швецию они все тогда всячески чхали и знать какие-то шведские там интересы не желали совсем...
Отец, король шведский, и сын, король польский, разругались, а наши немедленно пошли сразу вперёд, возвращая потерянное всё там при Иване Васильевиче. Сам Борис Годунов руководил штурмом Нарвы, но совсем не преуспел в этом, тем не менее, шведы вернули нам в 1590 году обширные области с городами Ям, Копорье и Ивангород. Сверх отличная работа Бориса!...
Борис заключил мир с Речью Постолитой в 1591-й году, поэтому смог организовать отпор удару из Крыма хана Казы-Гирея. Борис Годунов снова был на первой линии и у стен Москвы, ударами нашей русской мощной артиллерии в ночи, разогнал 100-тысячную орду... Совсем также, как потом Наполеон сделал в Тулоне! Мы первыми даём пример всегда!
Обидно! Годунов, оказывается, первым придумал из пушек в упор шуровать...
Во время паники, когда под ударами русских пушек в ночи орда кочевников побежала всё бросая, сам хан Казы-Гирей в истерике повредил себе руку, неудачно упав под копыта бегущих своих всадников и прибыл в Крым супер больным в простой телеге, мол, так вот "пострадал в мощном бою!" и сам себе сразу присвоил сверх почетный титул великого героя!
14 ноября 1593 года подписан был договор о мире и дружбе с Крымом, но пришлось всё же выплатить дань -- выход. Казы-Гирей требовал 30 тысяч рублей (30 млрд. нынешними рублями), но ему дали лишь половину, и он сразу же стал счастливым, и сразу же утвердил мир с нами... А, наверное, могли бы, вообще тогда ничего не давать -- Гирей был рад, что выжил, но Москва тогда и потом ещё сверх долго Крым сильно и сильно боялась.
В это же время Борис велел построить каменную крепость в Смоленске и на всей Руси тогда он запретил всякое каменное строительство -- все силы всей страны пошли на создание этой твердыни на нашей западной границе, и эта крепость после многократно покрыла себя нашей ратной Великой славой!!!
У Бориса Годунова были свои славные дела, но народ ему не верил, а потом пришёл на Русь Самозванец, и ему поверили, и пошла Смута Великая, пошла....
"Купец Калашников приносит на кулачный бой с опричником Кирибеевичем одноимённый пулемёт"
