Меня зовут Максим, пишу в жанрах магического реализма, мистики и фентези, а ещё упражняюсь в интернет-публицистике. В ВК немного причастен к сообществу Cat_Cat да и в целом всем Котоимпериуму.
Здесь буду писать про всяческое интересное.
https://author.today/u/darkhobbit/works
https://vk.com/chapteone
Вот примерно так все они и выглядели.Только снега было намного больше.
Драсьте, котаны и котанессы, сегодня с нами будут верблюды, снег и горы. Пока железный вал танков Манштейна катится к Волге, из далёкой Монголии собирается выдвинуться помощь воюющему советскому народу. И нет, я не про степные тумены во главе с Чингисханом, которые пришли на помощь русским на пятый день с востока с первым лучём рассвета – ах, если бы! Я про, пожалуй, крупнейший из задокументированных караванов, что шли по земле Азии – проход Борондонгийна Лувсана из Хобда в Бийск.
Казалось бы, чем вообще могла помочь в современной войне такая страна, как Монголия? Монголами? Нет, конечно же, в первую очередь – продуктами сельского хозяйства: шерстью, мехом и мясом. И что характерно, уже 22 июня 1941 года, ̶к̶о̶г̶д̶а̶ ̶з̶а̶ж̶г̶л̶и̶с̶ь̶ ̶с̶и̶г̶н̶а̶л̶ь̶н̶ы̶е̶ ̶о̶г̶н̶и̶ ̶Г̶о̶н̶д̶о̶р̶а̶,̶ Улан-Батор принял решение о подобной помощи Советскому Союзу, проведя на следующий день огромный митинг в поддержку воюющего северного соседа, тем самым начав широкую народную кампанию по организации самого что ни на есть степного ленд-лиза. Учитывая размеры той помощи, которая за всю войну поступила в СССР, Монголию можно смело называть 16-й союзной республикой – шутка ли, что, например, за годы войны Степь дала около полумиллиона лошадей на нужды советской армии? Сюда же можно добавить, что уже в декабре 1941 года, когда началось наше контрнаступление под Москвой, несколько пехотных дивизий были одеты в зимние комплекты, сделанные полностью из монгольской шерсти. А дальше? А дальше было больше, конечно.
И вот в августе 1942 года, когда Фридрих Паулюс с трудом, но всё же смог разбить этих чёртовых русских у Калача-на-Дону, администрация аймака Хобд поручила главе сомона Манхан крайне необычную миссию. Нужно было доставить через границу в качестве братской помощи всего ничего: 5 тысяч фуфаек и 10 тысяч полушубков, 22 тысячи пар носков и варежек из верблюжьей шерсти, семь тонн сушеного мяса джейрана, кабана и различной дичи. Делов на выйти и дойти. Вон и Мунгальский тракт на севере существует столько, сколько монголы себя помнят. Потом поверх него, просто, русские проложили Чуйский тракт – направление одно, идёшь да идёшь.
Борондонгийн Лувсан, герой нашей истории.
Выбрали героя, что всё это добро проведёт северным маршрутом, как я понимаю, довольно быстро – им оказался девятнадцатилетний Борондонгийн Лувсан, секретарь местной ревсомольской ячейки, участник битвы на Халкин-Голе. Трудолюбивый, справедливый, терпеливый, имевший серьёзную личную выдержку, ответственность и дисциплину, а ещё умевший читать и писать, что также было крайне важным элементом – именно этому человеку надо было пройти ̶Т̶р̶о̶п̶о̶й̶ ̶М̶ё̶р̶т̶в̶ы̶х̶,̶ ̶ч̶т̶о̶б̶ы̶ ̶п̶р̶и̶з̶в̶а̶т̶ь̶ ̶к̶ ̶п̶р̶и̶с̶я̶г̶е̶ ̶м̶е̶р̶т̶в̶е̶ц̶о̶в̶ ̶Д̶у̶н̶х̶а̶р̶р̶о̶у̶ Чуйским трактом до Бийска, всего каких-то 920 км. Зимой.
Но всей этой затее придавало щепотку безумия и нотку хтоничности состав каравана: просто так на паре верблюдов и десятке ишаков весь собранный груз не увезти, а потому Борондонгийн примерно месяц собирал и готовил 108 погонщиков для 1200 верблюдов. Нет, это не опечатка, верблюдов было именно столько. Притом их было даже не просто много, а ОЧЕНЬ МНОГО, не зря этот караван считается крупнейшим, что ходил по дорогам Азии, и про него остались документальные подтверждения.
Чтоб вы понимали, если бы поставить всех этих животных друг за другом, то одномоментно караван растянулся бы на 3,5 километра – как от Кремля до Белорусского вокзала в Москве. Или как от Стрелки Васильевского острова до площади Восстания в Питере.
И вот 17 сентября 1942 года монгольская помощь двинулась в Советский Союз.
Приём скота для отправки в Советский Союз
Иногда в этих ваших интернетах звучит идея, что русские – это истинный народ Севера, что с зимой они на короткой ноге, а всех недругов побеждают в том числе своим ̶Б̶е̶л̶ы̶м̶ ̶Х̶л̶а̶д̶о̶м̶ ̶и̶ ̶Б̶е̶л̶ы̶м̶ ̶С̶в̶е̶т̶о̶м̶,̶ ̶Ч̶а̶с̶о̶м̶ ̶Б̶е̶з̶у̶м̶и̶я̶ ̶и̶ ̶Ч̶а̶с̶о̶м̶ ̶П̶р̶е̶з̶р̶е̶н̶и̶я̶ климатом. Можно по-разному к этому относиться, но факт остаётся фактом – наш монгольский караван на территории СССР попал в крайне суровые погодные условия, не смотря на то, что совершенно не был враждебным. Зима 1942-1943 годов была холодной, и от морозов одинаково страдали, как союзники, так и враги русских солдат.
За Ташанту и советскую границу степняки перевалили уже по первому снегу, и сразу ощутили на себе гостеприимство местного населения. Как вспоминал Борондонгийн, их приветливо встречали в ойратских алтайских селениях, какие попадались по дороге, наливали чай, привечали к очагу. Но это всё не могло сильно облегчить прохождение пути – когда повышение температуры до -30 градусов считается оттепелью, а тебе нужно вести по горам верблюдов с поклажей, даже самая простая дорога становится труднопроходимой, что же говорить о пути каравана монгольских товарищей?
Пошив ватников для воинов Красной армии. Фотографии 1941–1943 годов
Первым серьёзным испытанием был перевал Чике-Таман. Даже сейчас, проезжая его серпантин, есть некоторый шанс получить проблемы с гравитацией, а тогда при прохождении этого места, ещё по маршруту старого Чуйского тракта, караванщики потеряли на крутых склонах несколько верблюдов, но получили своего собственного героя. Чёрный бактриан, горбы которого сгибались на обе стороны, заслужил быть символом перехода через Чике-Таман – он принял на себя груз с погибших животных и вынужден был спать, стоя на коленях, потому что он рисковал сломать хребет, вставая с лежачего положения. Когда же в итоге его разгрузили, то вся поклажа полностью заняла трёхтонный грузовик ЗИС-5.
Преодолев верхотуру Чике-Тамана монголы упёрлись в более пологий Семинский перевал, находящийся всего в 78 километрах дальше по тракту. Теперь их противником стали двухметровые сугробы, вставшие на пути. Неделю погонщики пробивали путь в этой снежной толще, стремясь доставить по назначению тот груз, который им поручили. А уже через 90 километров перед караваном встало новое испытание – переправа по подвесному мосту через Катунь в Усть-Семе. По этому, раскачивающемуся над бездной проходу упрямые животные отказывались идти, оттого погонщикам потребовалось много сил и энергии, чтобы заставить верблюдов миновать препятствие.
В пути на многих участках плохо приспособленные для перемещения по льду мягкие ступни верблюдов скользили и разбивались, оставляя за собой кровавые следы, так что монголам пришлось шить для них специальные калоши их шкур, брезента и тряпья, которые им подсказали делать местные алтайцы. При переходе рек по льду или просто на сложных горных участках перед животными раскладывали ветки деревьев, доски или одежду, посыпали дорогу золой и песком – только так этот великий караван мог двигаться дальше к заветной цели на севере. В день погонщики в условиях суровой алтайской зимы могли делать 20-30 километров пути, что уже крайне неплохо, и зачастую ложились спать, не раздеваясь, между верблюдами, чтобы хоть как-то сохранить ускользающее из их тел тепло.
Упаковка валенок перед отправкой в Советский Союз в помощь бойцам Красной армии
Борондонгийн Лувсан смог довести свой караван до Бийска лишь к началу февраля 1943 года, но и на этом его путь был не окончен. Благодарные советские граждане монголов в обратный путь снарядили караванщиков мукой, пшеницей, растительным маслом — теми товарами, которые в Монголии были дефицитом, и в которых очень нуждались степные кочевники. Уже в мае они вернулись в родные земли, чтобы вновь помогать Советскому Союзу в его борьбе, собирая необходимую помощь.
***
При желании поддержать автора можно звонкой монетой 4276 6400 1330 3484 (Сбер, Максим Викторович В.)
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:
Большую часть девятнадцатого века Российская империя упорно и неумолимо двигалась на юг. Некоторые считают это движение цивилизационным порывом дабы вырвать местное население из многовекового рабства и угнетения. Некоторые — обычной жаждой наживы и стремлением прибрать к рукам новые рынки сбыта. Как бы то ни было — тем более, что я склонен рассматривать, что в этом процессе присутствовал весь набор возможных государственных мотиваций — русские на Кавказе наступали на юг, завершая длительное противостояние с турками и персами, а в Средней Азии с середины столетия развернулась борьба с Кокандом и Бухарой, которая позже выльется вообще в Большую Игру с Британской империей.
Но сегодня у нас одно не самое известное сражение, которое, однако же, укладывается в простую формулу тогдашней встречи русского оружия и свирепового Востока: «Нас осталось около трёхсот, ну а перса тысяч сорок пять» — сражение у Узун-Агача.
Стылые ветры зимнего Туркестана задуют над Иканом ещё только через четыре года, а через пять лет Пётр Александрович Валуев, получив известие о взятии русскими войсками Ташкента, напишет в своём дневнике то самое сакраментальное, что есть нечто эрратическое в происходящем на границах империи. В сегодняшней же истории всё ещё стоит октябрь 1860 года, в котором Кана'ат Шах решает окончательно решить русский вопрос в Заилийском краю.
Николай Каразин. «Переправа Туркестанского отряда у Шейх-арыка»
Туда, где цветёт чинара
Для начала давайте вспомним, а как русские вообще появились в Заилийском краю, то есть на юго-востоке современного Казахстана и в Киргизии. Начать нужно, как водится, издалека — с царских времён. А если быть точнее, то примерно со времён, когда казаки Ермака Тимофеевича отправились пограбить Сибирское ханство да так и остались там.
Бухарский хан в конце восьмидесятых годов XVI века искал расположения царя Фёдора Иоанновича, хотел торговать да в делах своих опираться на Москву. Но как-то всё не сложилось. Русские перехлестнули в своём желании дойти до края мира через Урал да и двинулись вслед за пушным зверем на восток. Всё же основной вектор освоения тогдашних территорий на восток от Руси был лесным. Во-первых, там не было злых кочевников, которые постоянно хотели то побить, то пограбить казаков и поселенцев. А во-вторых, там были добрые меховые зверушки, которых побить уже хотели русские промышленники — и с удовольствием били. Степные же земли были сложны в освоении, неприбыльны и не шибко дружественны к вновь прибывшим. А потому северный край Великой Степи довольно долго, примерно с век, ограждался острогами, казаки и служивые люди здесь играли от обороны, не стремясь продвигаться внутрь её территории.
При этом нельзя сказать, что Москва совсем игнорировала Среднюю Азию — уже в 1620 году Михаил Фёдорович направляет в Бухару своего представителя дабы наладить политические и торговые связи. После в 1669 уже Алексей Михайлович направляет послов в Хиву и Бухару. И через шесть лет повторяет посольство к бухарскому хану. Однако кроме сбора сведений о регионе эти контакты никаких реальных результатов не имели.
А вот уже при Петре Алексеевиче в 1700 году прибыл посол от хивинского Шахнияз-хана и просил принять того в русское подданство. Но все мы помним, чем были заняты Пётр и Россия в тот момент, потому какие-то активные действия в этом направлении в Петербурге начались только через десяток лет: в 1713-14 годах Иван Бухгольц направился с отрядом в Малую Бухарию, а Александр Бекович-Черкасский в Хиву.
И если хивинский поход полностью провалился — из четырёхтысячного войска выжило лишь несколько казаков, а голову Бековича хивинский хан подарил своему бухарскому коллеге, то вот дела у Ивана Дмитриевича пошли куда лучше. Даже несмотря на то, что изначальная цель не была исполнена, Прииртышье и Алтай отошли под руку Петербурга, был основан Омск и заложена Сибирская пограничная линия. Чуть позже основываются Семипалатинск (1718 год) и Усть-Каменогорск (1720 год), таким образом русская граница уже вплотную подошла к казахским кочевьям.
Три казахские орды: Малая, Средняя и Большая, а также Киргизская орда
Сами казахи тогда жили родо-племенным бытом и состояли из трех жузов: Младшего, Среднего и Старшего. Притом, в степях современного Казахстана они не были единственными кочевниками: на западе жили ногайцы, на востоке — джунгары, имевшие весьма напряженные отношения с казахами. В северном же Приаралье кочевали каракалпаки.
В 1718 году Младший жуз при правлении Абулхайр-хана установил дипломатические отношения с Россией, а в 1731 году был взят под опеку «белой царицы» Анны Иоанновны. Спустя год, в 1732 году, при хане Семеке российское подданство принял так же и Средний жуз, что гарантировало защиту от разбойничьих набегов джунгар. Старший жуз, наиболее южный из всех, оказался в сфере влияния Кокандского ханства — государства на территории современной Киргизии и восточного Узбекистана.
В конце 50х годов XVIII столетия Китайская империя громит Джунгарское ханство и останавливает свою западную экспансию в виду русских оборонительных линий, которых к тому моменту было на территории северной Средней Азии уже три: Иртышская, Тоболо-Ишимская и Колывано-Кузнецкая. В то же время в Предуралье для защиты от набегов кочевников существует своя пограничная линия с центром в Оренбурге, который надолгое время становится главной операционной базой русских войск во всём регионе.
В 1787 году части казахских родов Младшего жуза, которых теснили хивинцы, было разрешено перейти Урал и откочевать в Заволжье. Это решение официально закрепил император Павел I в 1801 году, когда из 7500 казахских семейств была образована вассальная Букеевская Орда во главе с султаном Букеем.
В 1818 году несколько родов Старшего жуза объявляют о переходе под покровительство России. В течение последующих 30 лет, где под давлением, а где и добровольно большинство родов Старшего жуза объявляют о принятии российского подданства. В 1822 году император Александр I издаёт указ о введении разработанного М. М. Сперанским «Устава о сибирских киргизах», ликвидируя ханскую власть в казахских жузах. Для обеспечения же российского присутствия на казахских землях воздвигаются опорные пункты: Кокчетав (1824 год), Акмолинск (1830 год), Новопетровское укрепление (ныне Форт-Шевченко — 1846 год), Уральское (ныне Иргиз — 1846 год), Оренбургское (ныне Тургай — 1846 год) укрепления, а также Раимское (1847 год) и Капальское (1848 год) укрепления.
Николай Каразин. «Объясачение Средней киргиз-кайсацкой орды. Царский указ. 1824»
Кровь на песке: в Заилийском краю
Вообще ползучая экспансия Российской империи в Среднюю Азию, как, впрочем, и на Кавказе, преследовала собой одну довольно практическую цель — прекращение разбойных набегов на южное порубежье. Так вышло, что одним из столпов экономики полукочевых государственных образований этого региона были грабежи. В том числе с целью захвата невольников для последующей продаже на рынках крупных городов. Но так как наличных сил для полномасштабной экспансии с последующей оккупацией всех пока ещё неподвластных территорий, у русских на тот момент не было, то и происходило всё довольно-таки медленно, шаг за шагом. Буквально продвигаясь по следам разбойных нападений и строя новые укрепления, дабы оградить русское и подвластное туземное население от подобных проблем.
Фактически вектором приложения русской силы в регионе избиралось то направление, откуда исходила в конкретный момент времени наиболее серьёзная угроза. Притом сами среднеазиаты не стремились собраться в гигантскую орду и на подобии Чингиза завоевать все земли до Последнего Моря. Им нужно было сохранить исконные порядки, когда они могли бы грабить и угонять в полон по праву сильного. И выбить русских из региона они хотели по крайне банальной причине — те мешали творить разбой.
И мешать они продолжали активно — уже 1850 году предпринимается экспедиция за реку Или с целью разрушить укрепление Тойчубек, служившее опорным пунктом для кокандского хана, но овладеть им удалось лишь в 1851 году, а в 1854 году на реке Алматы построено укрепление Верное и весь Заилийский край вошёл в состав России.
С целью дальнейшего укрепления границы, оренбургский военный губернатор Обручев, постровший Раимское укрепление близ устья Сырдарьи, предложил занять кокандскую Ак-Мечеть, покровительствовавшую вторгавшимся в российские пределы грабителям и запиравшую пути далее на юг. В 1852 году полковник Бларамберг с отрядом в 500 человек разрушил две кокандские крепости, Кумыш-Курган и Чим-курган, а также штурмовал злополучную Ак-Мечеть, комендантом которой был будущий властитель Кашгарии Якуб-бек, но был отбит.
Но уже в следующем году сам оренбургский губернатор Перовский возглавил отряд в 2170 человек при 12 орудиях и двинулся на Ак-Мечеть, которую обороняло 300 кокандцев при 3 орудиях. Конец оказался немного предсказуем — 27 июля того же года крепость пала и была впоследствии переименована в Форт-Перовский. Практически сразу кокандский хан попытался отбить крепость, но 24 августа войсковой старшина Бородин с 275 людьми при 3 орудиях рассеял при Кум-суате 7000 кокандцев. А 14 декабря того же года майор Шкуп, имевший под своим началом 550 солдат при 4 орудиях, разбил на левом берегу Сырдарьи 13000 кокандцев, имевших 17 медных орудий. Лучшая выучка и дисциплина, а также техническое превосходство играло русским войскам на руку, позволяя выигрывать бои у превосходящих сил неприятеля.
Итогом же присоединения Заилийского края стала закладка Сырдарьинской оборонительной линии — постройка городков Казалинск и Карамакчи. А в 1854 году у подножья горного хребта Заилийский Алатау на речке Алмата основывается укрепление Верный, что сыграет ключевую роль в нашей сегодняшней истории.
Василий Верещагин. «Высматривают»
Степные интриги Кана'ат Шаха
В чём нельзя упрекнуть местных властителей, так это в последовательности. Каждый новый властитель страстно желал выкинуть Россию подальше от своих степей и жить по своему старому-доброму порядку дальше. И старался делать для этого всё возможное.
И вот в 1860 году тогдашний правитель Ташкента Кана'ат Шах по осени двинул огромное войско из Чуйской долины через Кастекский проход. Его замысел был прост — в виду малочисленности противостоящих ему войск он намеревался одним ударом уничтожить Верный и выбить русских из Заилийского края, вернув старые порядки.
И вот в начале октября подполковник Герасим Колпаковский, бывший начальником над всеми русскими частями в том краю, узнал о приближении неприятеля и осознал масштабы бедствия. Кокандское войско насчитывало по некоторым оценкам от 20ти до 40 тысяч человек — из-за отсутствия каких-либо списков личного состава, численность степного войска строится по примерным предположениям, но даже так русские силы выглядят крайне мизерными. А оттого их взоры логично устремляются на своих новых подданных — семиреченских казахов Старшего жуза — отчётливо понимая, что лояльность этих людей во многом вынужденная, и максимальную поддержку, которую они могут оказать — это не вмешиваться в предстоящие события.
Но внезапное поднятие степной орды проиходило на фоне того, что ни один из так называемых мирных туземцев, имевших контакты с Верным, не сообщил о готовящемся в Коканде походе, что лишило Колпаковского возможности послать гонцов в Семипалатинск за подмогой, до которого было больше тысячи километров, а оттого рассчитывать приходилось только на свои силы.
Сам же Кана'ат Шах логично рассчитывал на семиреченских казахов. Его замысел был очевидно прост и безжалостен — обойти Кастекское укрепление по ущелью и обрушиться с главными силами на центр русских позиций — Верный с Аламатинскими станицами, где многочисленные склады с провиантом и боеприпасами. А после такого разгрома поднять казахов на восстание и окончательно выбить русских из этих земель, отбросив продвижение России на десятилетие назад.
В самом войске кокандского шаха казахи составляли довольно весомую часть. И хотя точное их число установить невозможно, но наиболее реальна цифра в 4000 человек. Притом по мере прохода она возрасла за счёт притока иррегулярных степных формирований. Ну, и самый главный политический расчёт на привлечении степняков в свои ряды строился на том, что джигитов Кана'ат Шаха возглавляли казахи Тайчик, Садык и Ахмет — сыновья прославленного в боях с русскими казахского правителя Кенесары.
Николай Каразин. «Дело хорунжего Рытова против казахов Кенесары в 1837 году»
Приближение кокандской армии было вполне ожидаемым для жителей Старшего жуза, для некоторых, по всей видимости, даже долгожданным. Дулатовские киргизы, кочевавшие западнее Верного, открыто отложились и присоединились к шаху, как успели написать русские в донесениях в Омск:
«Первыми передались бии: прапорщик Суранчи, которому несколько дней назад поручено было разведать о коканцах; Андас (ныне волостной старшина Кастекской волости, Верненского уезда.), с будбаевскою волостью, Дикамбай, имевший особенное влияние на умы кочевников, и богатый донанысовский киргиз Альдекен с волостью своей, вооружив, при этом случае, и снарядив, на собственный счет, разных бедняков. Всего изменило нам из дулатовского рода более половины, именно 5,000 юрт, на первое время приславших коканца, на подмогу более 1,000 всадников»
На этом фоне Колпаковский пишет письма двум казахским правителям Тезеку Нуралиеву Аблейханову, состоявшему в ту пору капитаном русской службы, и Джангазы Сюкову, бывшему подпоручиком, в которых апеллирует к верности тех и преданности общему делу, а также их усердию перед другими казахскими родами, а также просит прислать в Верный для помощи русским частям.
Пишет не один раз. Но эти властители отказываются ни сами приезжать к Колпаковскому, ни посылать людей, заверяя, что в столь тревожное время не смеют покидать свои аулы. Однако, тем же самым временем их разведчики постоянно перемещаются в земле между Узун-Агачем и Верным, смотря за обстановкой, чтобы переметнуться на сторону кокандцев при первом же их успехе.
Как понимаете, в возможный успех русского оружия местные жители особо не верили. Вроде как, единственным местным, кто привёл отряд в несколько сотен лёгких всадников был Сураншы-батыр… который в половине источников не упоминается. А в другой половине какой-либо заметной роли в предстоящих событиях ему не отводится. Также самим главой русских сообщалось, что к нему ещё примкнули султан Аблес Аблиев, прапорщик Коджегул Байсеркин, Куат и с десяток простых киргизов — совсем не те силы, которые могла выставить Старший жуз. Основной удар предстояло принимать на себя людям подполковника Герасима Колпаковского.
Николай Каразин. «Казаки в Илийском крае»
Отвага, мужество и артиллерия
Получив известие о скором приближении кокандского войска, и сформировав в Верном отряд из трёх рот пехоты, четырёх казацких сотен с двумя пешими батарейными орудиями, четырьмя конными орудиями и двумя ракетными станками — всего 799 человек — Колпаковский 16 октября направляет в укрепление Кастек три сотни казаков и взвод артиллерии под командованием войскового старшины Шайтанова.
Они прибывают туда на следующий день, а уже ночью и утром 18 октября вступают в схватку с передовыми отрядами кокандцев, которых отбрасывают, но полностью уничтожить из-за собственной малочисленности не могут. И к вечеру того же дня русские осознают себя в такой диспозиции: в Кастеке — четыре роты и 7 орудий, у Саурукова кургана — рота пехоты с одним ракетным станком, на пикете Узун-Агач — одна рота, одна сотня и два легких орудия, всего 350 человек, в Каскелене — одна полусотня, в самом Верном оставалось две роты и две сотни казаков, в Илийском укреплении и Заилийском пикете — одна рота, одна сотня и два горных орудия.
Колпаковский же двинул основные русские силы на Кастек – войска отправлялись скрытно по ночам, собрав для этого по казацким станицам 223 одноконных подводы. При этом особое значение он придавал охране Илийского пикета, который служил для связи с Россией.
Во время движения Колпаковский, отправившийся к месту боевых действий в сопровождении небольшого конвоя, в 10 километрах от Каскеленане попал в засаду, устроенную одним из биев – только сумерки и нерешительность нападавших помогли казакам отбиться.
Противостоит же им на направлении главного удара по линии Кастек — Узун-Агач десятитысячный авангард кокандцев под командованием андижанского бека Алимбек-датки. Артиллерии у них нет, представляют они из себя отряды лёгкой кавалерии и пехотинцев-сарбазов, вооружённых фальконетами. Но основным ударом они выбрали отряд Соболева в Узун-Агаче, в котором было около 350 человек и два легких орудия. К несчастью русских редут здесь был выстроен неудачно – господствовавшая над ним высота давала возможность обстреливать позиции обороняющихся, чем не преминул воспользоваться неприятель, заняв её. Но фельдфебель Штинев с горсткой солдат бросился в атаку на высоту. На помощь кокандцам кинулась подмога, но в коротком рукопашном бою русские части, поддержали две пушки Дудинского, отогнавшие наседавших кокандцев, а потому наши части смогли овладеть высотой. Хоть и многие были ранены пиками.
Несмотря на этот героизм Соболев был в окружении под наседающей кокандской конницей. Ему на помощь бросился отряд Вроченского, поддерживаемый артиллерией Обуха. В жестоком рукопашном бою ротный был ранен саблей в щеку, но русские пересилили, однако основные силы кокандцев успелизанять господствующую высоту. Артиллерия не могла бить в полную силу, пока эта высота находится в руках противника, а потому Колпаковский, к тому моменту уже контуженный, приказывает поручика Шанявского атаковать. Рота бросается вверх по склону. Натиск и рукопашная схватка были так решительны, что кокандские сарбазы покатились вниз. Однако пушки всё ещё стояли у подножья, а потому их предстояло ещё затащить наверх. И офицеры с солдатами, преодолевая арыки и рытвины, по крутым откосам начали затаскивать на гору тяжелые пушки. И все это под беспрерывными атаками противника, которые сотня беспрерывно отражала, прикрывая товарищей.
Тут уже сам Кана'ат Шах вмешивается в сражение и лично направляет конницу на приступ. Потом ещё раз, и ещё – 9 часов длилось сражение, в течение которого предводитель кокандцев раз за разом бросал степняков на штурм русских позиций, и каждый раз она была встречена картечью орудий, выстрелы которых с близкого расстояния наносили ужасающие потери рядам наступавших.
Баталов В. и Ермоленко А. «Узун-Агачское сражение»
Кокандцы здесь не смогли преодолеть силу русских орудий, но их всё ещё оставалось слишком много, потому Колпаковский, Шайтанов и Обухов, добравшись уже до Кастека, собрали в ночь на 21 октября военный совет и решили на рассвете выступить прямо на неприятеля – они понимали, что в войне со степняками не столь важна численность, сколько смелость, тактика и возможность разбить противника. А оттого русский подполковник, осознавая малочисленность своего отряда, сделал ставку на артиллерийский и ракетный обстрел.
На следующий день штабс-капитан Обухов сильным огнем смог подавить действия кокандцев, и тогда в дело вступили казачьи сотни, поддерживаемые стрельбой из нарезного оружия солдат, рассеяли и вытеснили кокандцев на левый берег Кара-Кастека. Колпаковский бросился преследовать отступающих, уже перешёл на левый берег, двинулся вверх по реке, но через какое-то время попадал в окружение всё тех же кокандцев, которых по-прежнему было кратно больше – до 5 тысяч человек.
И тут в игру вступила наша артиллерия, поддержанная сотней Бутакова, а также интенсивным огнём пехоты – атака степняков захлебнулась. Но тут Кана'ат Шах двинул на правый фланг отряда Колпаковского две колонны пеших сарбазов, одетых в одинаковые красные мундиры и в персидские черные с красным верхом шапки, вооружённых фальконетами. Шли в атаку они под бой барабанов и звук труб. Колонны успели занять господствующие высоты и открыли оружейный огонь по русским силам. Колпаковский под прикрытием цепи стрелков двинул на эти высоты свой отряд, но тут ему в тыл вышла кокандская конница. И тут случился бы трагический финал нашей истории, если бы не поручик Врончевский, который обрушил на неприятеля выстрелы своей ракетной артиллерии и ввёл в бой казацкую конницу.
Тем временем, понимая своё незавидное положение, Колпаковский перестроил свой отряд в каре: одна рота на левом фланге, другая рота — на правом, в центре — сотни казаков с орудиями. Еще одна рота, одна сотня и ракетные станки прикрывали правый фланг и тыл русского отряда. Точные действия артиллерии рассеяли кокандцев, а стрелки, несмотря на сильный неприятельский огонь, бросились в рукопашную атаку и штыками выбили засевших на гряде сарбазов, оставивший на своих позициях множество оружия.
После нескольких неудачных попыток выбить русских с занятых ими высот кокандцы начали отступать, Колпаковский стал их преследовать, но пройдя за них пару километров, израсходовав почти все снаряды и патроны, стрелки и казаки, голодные и уставшие, стали отходить, повернув к Сауырыкову кургану. Тогда кокандские наездники атаковали их в последний раз, но были рассеяны картечным огнём.
Кана'ат Шах отступил, уведя свои выжившие отряды в степь.
Само сражение завершилось только в 8 часов вечера. Уже поздно ночью русский отряд вернулся в Узун-Агач.
Несмотря на всю интенсивность схватки, русские в этом бою потеряли лишь 2 человека убитыми и 32 ранеными, кокандцы же – 400 человек убитыми и 600 ранеными. При этом по другим сведениям, множество их бойцов, до полутора тысяч, замёрзли на перевале и в степи при отступлении в виду нахлынувших морозов.
Последним аккордом противостояния был короткий набег отряда джигитов на Верный — вели его султаны Тайчик, Садык и Ахмет, сыновья Кенесары Касымова. Их пять сотен человек залегли в засаде у русского укрепления, потом с утра налетели на окрестности города, захватили в плен четырёх мужчин и одну девушку и ушли в степь.
Василий Верещагин. «У крепостной стены. «Пусть войдут»
Вместо эпилога
Известие о победе русских и разгроме Кана'ат Шаха мигом разлетелась по степи. Оттого казахи Старшего жуза решили вспомнили, чьими подданными они являются, и что их вообще-то вызывали в Верный. Но явно опасаясь репрессий прибывали они со скромным эскортом.
Например, капитан русской службы и по-совместительству казахский бий Тезек Нуралиев, имевший собрать со своей земли тысячу конных воинов, прибыл в расположение русских с двадцатью киргизами. Примерно в таком же составе прибыли в Верный к Колпаковскому султан Джангазы Сюков и еще несколько киргизов, рассказывая, что они всегда были друзьями русских, верили в силу их оружия, и готовы были помогать. На резонный вопрос подполковника, что ж вы не тронулись с места и даже не предупредили о готовящемся походе неприятеля, внятного ответа не последовало.
Как не последовало и репрессий — русский военоначальник предпочёл не усугублять ситуацию в отношении со своими хитрыми и осторожными подданными. Очевидно он понимал, что бии Старшего жуза совершенно осознанно выбирали из двух сил Семиречья и ждали развязки, чтобы примкнуть к победителю и жить счастливо. Так, в целом, и вышло.
Потому что наиболее непремиримые по отношению к России казахи ушли на сторону Коканда да там и остались — кокандцы более не тревожили набегами русское Семиречье.
Сам же Герасим Алексеевич Колпаковский по итогам битвы был произведён в полковники и награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.
***
При желании поддержать автора можно звонкой монетой 4276 6400 1330 3484 (Сбер, Максим Викторович В.)
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:
Я тут некоторое время назад в одном из текстов в своём паблике в ВК пошутил про то, что Апостол Андрей крестил Русь. И люди встрепенулись и зацепились за это так, что некоторые ажно ушли в бан после такого. Как же так, ведь в школьном учебнике написано, что крестителем Руси у нас написан Владимир Святой!
Естественно это была ироничная шутка, однако, предание о том, что Апостол Андрей путешествовал по территории будущего Древнерусского государства оно существует. Ну, и я считал, что оно достаточно известно, что можно было бы таким способом пошутковать. Но, видимо, нет.
Ладно, я сейчас не про людей и шутки, а про Андрея Первозванного и его гипотететическое путешествие на Русь.
Во-первых, надо понимать, что никаких подтверждений этому событию мы не имеем и, скорее всего, найти никак не сможем. Во-вторых же, что это всё на определённом этапе встроилось сначала в византийскую, а потом и в русскую пропаганду. Обер-прокурор Святейшего Синода Андрей Карташёв, например, пишет в своих очерках буквально следующее:
«Иван Грозный на предложение иезуита Антония Поссевина унии, по примеру греков, отвечал: «Греки для нас не Евангелие. Мы верим Христу, а не грекам. Мы получили веру при начале христианской церкви, когда Андрей, брат ап. Петра, приходил в эти страны, чтобы пройти в Рим. Таким образом мы в Москве приняли христианскую веру в то самое время, как вы в Италии, и содержим ее ненарушимо».
То есть перефразируя известное выражение, можно сказать, что если бы сюжет хождение Андрея по Руси не придумали, то он явно должен был иметь место в исторической реальности. Жаль, не имел, конечно же.
Но что мы имеем в данной истории?
Прибыв в Херсонес, наш ученик Христа, а он там скорее всего всё-таки бывал, узнал, что неподалёку располагается устье Днепра, и решил поплыть в Рим по этой реке. Так он поднялся до Киева, где с учениками на горе водрузил крест, где в XIII веке построят церковь во имя Воздвижения Честного Креста, а в середине XVIII столетия — храм архитектора Растрелли в честь того самого апостола. А после направился в Новгород, где помылся в бане (и очень удивился ей), а после через Ладогу — в Балтику и далее — в Рим.
Ну, то есть всё выглядит так, что если бы наш герой существовал во времена, например, князя Игоря, то такое вполне себе было бы релевантно — ещё и в Гнёздово затеял бы теологический спор! Но тут, сами понимаете, есть нюанс. И кроется он в годах жизни Андрея Первозванного. Да, естественно, все же знают, когда распяли Христа, а он числился его учеником. Первый век нашей эры, да ведь?
И нет, территория Поднепровья не была тогда безлюдной пустыней с лесами, в которых белки аукали, та же Зарубинецкая культура там обнаруживается в виде памятников, но назвать их славянами можно с такой большой натяжкой, что натягиваемая сова начнёт верещать так, что разбудит Прокопия Кесарийского, от сочинений которого, вообще-то, и принято прослеживать появления славян на границах цивилизации. Нет, чисто гипотетически Андрей Первозванный мог проследовать обозначенным маршрутом из Чёрного моря в Балтику, но самый главный вопрос здесь был — а нафига? Известной ему цивилизации там на севере Европы не было от слова "совсем". В отличие от тех авторов, кто составлял эту всю легенду веках эдак в IX-X.
И тут же время вспомнить византийскую пропаганду. По вполне себе разумному мнению некоторых историков в создании всей этой легенды могло сыграть свою роль банальное соперничество Константинопольского Патриарха с Римским Папой. Андрей, на минуточку, был старшим братом Петра, а значит восточная ветвь христианства становилась как бы главнее своих западных коллег. Ну, а кроме этого, вроде как из-за этого начинала автоматически претендовать на все те земли, куда пыталась на византийских штыках распространить своё влияние: в Причерноморье, Молдову и Русь. Как говорится, ничего нового и особо удивительного.
И да, Андрей Первозванный не крестил Русь в общепринятом понимании, он там просто был. Но шутить про то, что это сделал именно он, мне вот вообще ничего не мешает.
Тут одни малоизвестные шведские историки-металлисты выпустили новый альбом, в котором совершенно внезапно вышли за пределы своей традиционной евпропоцентричной тематики. Да, не до конца — треки про Жанну д'Арк и тамплиеров несколько намекают — но в основной массе песен да.
И среди прочего, там есть композиция под названием The Cycle of Songs. Повествование там идёт о Древнем Египте, а точнее о одном прославленном фараоне... Вот каких правителей вы знаете на вскидку? Ну, Тутанхамон там, Рамзес, Эхнатон, да? Ещё Тутмос III. А ещё я в школе проходил, как Рамзес II завоевал Левант и сыграл в ничью в битве при Кадеше. Там, если я не путаю, обе стороны, египтяне и хетты, засчитали победы себе. И вот, собственно, всё. Да, ещё есть Клеопатра, но она погоды особо не делает.
А Sabaton спели о Сенусерте III. Ну, знаете, Horus eye in the sky, see the boundaries are widening, mayest thou now renew an eternity of thy rule. Ну, то есть вытащили на свет божий малоизвестного в широких крутах, но крайне крутого правителя. Возможно — самого.
Да, оказывается, у древних египтян случился свой Иван III. Подмывает его сравнить с внуком нашего великого князя, конечно, но кровавости не достаёт, знаете ли. Зато есть история про решение нубийского вопроса — то есть беспокоящих набегов с юга от его державы.
Но сначала этот фараон решил внутренние вопросы. А точнее — самый главный. Он ограничил власть властителей на местах, которые по эллинистической традиции, как я понял, в историографии именуются номархами. Притом он так круто и задорно это делал, что политика в этом отношении не прекратилась даже с его смертью. Более того — при последующем фараоне Аменемхете III она достигла, видимо, своего апогея. Там пропадают следы личных гробниц номархов. То есть понимаете — власти и богатства у этих людей стало настолько незначительно, что они даже себе роскошные гробницы перестали строить. Не, я понимаю, что аналогия в истории — штука вредная, но так забавно напрашивающаяся.
А потом случилось четыре похода на юг: в Нубию и Куш. Граница была отодвинута до вторых порогов, кроме этого египтяне построили целый канал у первого порога в гранитных скалах первого порога — всё ради упрощения перевозки войск и грузов по Нилу. Читай — ради того, чтобы южане не баловали. При этом походы были направлены именно на прекращение вялотекущей, но бесконечной пограничной войны с югом. Практически Русь и Великая Степь, только в реалиях Древнего Египта. Притом походы были настолько эффективны, что, как понимаю, следующий фараон туда даже не ходил. А правил тот, на минуточку, почти полсотни лет.
И потому совершенно логично смотрится то, что образ этого правителя, который властвовал в середине XIX века до нашей эры, он лёг в основу легенды. Легенды о великом царе Египта, который завоевал всю Азию и Европу до Фракии, Ассирии, Мидии, Эфиопии, Скифов, Персии, Бактрии.
Вы спросите, а это кто вообще такой, и как он завоевал те земли, которые даже никогда не были под египетской властью?
Имя легенды было Сесострис, появилась она много позже, уже в эллинистическом Египте, когда древние греки начали описывать историю более древних, чем они сами, времён.
Ну, то есть, условно, это был собирательный образ некоего воинственного правителя, который покорил ваще всех до кого дотянулся. И солнце Египта воссияло буквально над всей известной науке Азией. Естественно, всё это очень сильно напоминает деяния Александра Македонского, прозванного за неуёмную тягу к завоеваниям Филипповичем. Однако же, из этого человека явственно торчат уши фараона Сенусерта III, который в своё время (примерно за полторы тысячи лет до появления записей о Сесострисе) окончательно (в рамках своего времени) решил для Египта нубийский вопрос.
Я тут уже писал про битву про Пуатье (первую), и про то, что на основании этой победы последующие личности сконструировали миф о Каролингах, франках — в общем, о щите, прикрывшем Европу от экспансии ислама.
Но сегодня я решил ещё про более банальное поговорить — про наш отечественный социокультурный миф, про Куликовскую битву. Ну, это когда объединённые русские рати наваляли татарам, победили хана и вообще Ордынское Иго закончилось после этого — да, потом пришёл Тохтамыш, сжёг Москву, восстановил выплату дани, но Иго было уже не то, а потому Куликовская битва так важна.
Чисто по человечески я даже понимаю, почему в основу мифа о свержении татаро-монгольского ига (которого не было, ага) легла именно битва на Куликовом поле, Стояние на Угре ограничивается условными двумя строчками, эдаким формальным завершением — буквально подписью под документом о денонсации вассальных отношений. А вот Куликовская битва — легендарный экшен же. Буквально, как в рекламе банка "Империал": "Они никогда не побеждали монгол..."
В реальности, конечно же, всё было чуть-чуть иначе, чем в нашем родном социокультурном мифе. Нет, нельзя сказать, что сражение это ну вот ваще никак не повлияло на выплату дани и вассальные отношения между Москвой и Сараем. Хотя, пожалуй, наиболее ключевым моментом всего этого сюжета было именно выставление единого войска коалицией русских князей во главе с Москвой. А точнее — настолько крупного единого войска русских Московской Руси и Литовской. Да, Куликовская битва чуть было не стала сварой внутри рода Гедиминовичей, но Ягайло не успел прийти на дискотеку. Ну, а Русь была не вся, конечно же. Да, основная часть, однако же.
Но вот то, что русские восстали против власти ордынского хана и пришли на Куликово поле за своей свободой — это чистой воды мифотворчество. Хотя, честно говоря, как человек с несколько специфическим восприятием мира, не могу точно утверждать, продолжают ли так люди о Куликовской битве думать или уже всё. Но да, Мамай не был ханом Орды, а злые русские не хотели ему платить дань не потому что были свободолюбивые, ̶а̶ ̶п̶о̶т̶о̶м̶у̶ ̶ч̶т̶о̶ ̶б̶ы̶л̶и̶ ̶ж̶а̶д̶н̶ы̶м̶и̶ а поскольку придёт потом хан и что, снова денег давать? Нет, уж давайте мы узурпатора того-этого.
Да, самой главной иронией произошедшего на Куликовом поле события является то, что русские княжества де факто вышли воевать ЗА СВОЕГО СЮЗЕРЕНА ПРОТИВ УЗУРПАТОРА. Ну, то есть натурально событие, которое подаётся в миф со стороны борьбы за свободу от хана, было борьбой за ханскую власть. Потому что кто ты такой, чтобы собирать налоги от ханского имени, пшёл обратно в свою степь.
Ну, это очень утрировано, естественно всё. Как, впрочем, и мнение о том, что это была первая победа русских над татарами. Потому что как у Полтавы есть Лесная, так и у Куликовской битвы есть сражение на реке Вожа. За два года до этого татар расколотила также объединённая рать коалиции русских князей. И действующие лица на поле боя были примерно схожими.
Но если кто-то решит вдруг, что бог с ней с Куликовской битвой, ведь и правда наш финал взаимодействия с татарвой — это Стояние на Угре 1480 года, когда русские рати великого князя московского вышли навстречу ханским ордам и не дали им переправиться через речку. И это было всё единым порывом по-настоящему всей русской земли супротив земли татарской... То ребят, вы просто плохо знаете политическую диспозицию этого события.
Там вообще-то сошлись вместе осколки Золотой Орды и их соседи. Ну, буквально, в то же время, когда русские рати наблюдали на другом берегу Угры татар Ахмата, их крымские союзники отправились в набег на земли польско-литовского короля Казимира IV, бывшего союзником уже Ахмата. Тюменский же хан Ибак совместно с ногайскими мурзами двинул свои рати на ослабленную Орду с востока. И да, Орда была уже не Золотой, а Большой — самым крупным осколком когда-то могущественного Улуса Джучи, но не им самим. Ну, а русские в союзе с татарами противостояли на территории от Причерноморья до Урала татарам в союзе с поляками.
И в мифе о конце Ига это всё было упрощено, потому что миф — это всегда упрощение. Однако же, в реальной геополитической ситуации того времени это было куда более интересно и хитрозакручено.
Стоит ли говорить, что потом Москва стала спорить с Тюменью, оставаясь её формальным союзником?
Что такое для простого русского обывателя малярия? Это страшное заболевание, которым болеют по три сотни миллионов людей в мире, но где-то там, в тёплых странах. Где весь год жарко, влажно и бегают какие-то папуасы с индусами – вообще не у нас. У нас такое случится, если кто-то привезёт эту заразу из отпуска, но и то его быстро примут в добрые врачебные руки и положат в больничку. Потому что здесь климат не тот – холодно, сурово и вообще цивилизация.
А ведь не так давно, как ещё сотню лет назад на территории Южной Сибири малярия была вполне себе сезонным заболеванием, которым болело по нескольку десятков тысяч людей ежегодно. Это сейчас сезонным является скучный грипп и ОРВИ – сопли, кашель, иногда температура да и только. А вот тогда…
Само по себе наше заболевание является инвазивным – в организм при укусе заражённым комаром попадают микроорганизмы из рода плазмодиев. И оттого в зависимости от их вида подразделяют и саму малярию: plasmodium falciparum вызывает тропическую малярию, plasmodium vivax – трёхдневную, а plasmodium malarie – четырёхдневную. И на территории нашей страны наиболее распространённой является именно трёхдневная. Да, она чуть менее смертоносна, нежели тропическая, но заболевшим от этого не сильно легче – симптомы схожи и страшны. Плазмодии, атакуя человеческий организм, вызывают озноб, повышение температуры до 40-41 градусов, потливость. Происходит поражение селезёнки и печени, а также анемия. При этом само заболевание характеризуется частое возникновение рецедивов – не полностью уничтоженные микроорганизмы дожидаются нового ослабления иммунитета, и малярия атакует заново.
При этом долгое время надёжно диагностировать полное уничтожение плазмодиев в организме было невозможно, а потому единственным эффективным способом полностью вылечить больного было увеличить срок лечения. При тропической малярии считалось необходимым продолжать прием лекарств 12 месяцев, а при трехдневной, более устойчивой форме заболевания – 30 месяцев. Несмотря на это, в 40% случаев рецидива болезни избежать не удавалось.
Малярия тесно связана с комарами рода Anopheles – не зря наши плазмодии научились с ними взаимодействовать для своей пользы. При этом надо понимать, что эти самые комары распространены в России очень широко, доходя своим ареалом до субарктических широт, а оттого малярия была вполне себе естественной и привычной для многих наших территорий с большим числом водоёмов – как естественного, так и искусственного происхождения. Помните же, как город Новониколаевск чуть не вымер от тифа в своё время? Так вот, местные органы здравоохранения тогда, летом 1919го, готовились к сезонным заболеваниям – холере, дизентерии и малярии. И пусть до угрозы уровня “вот у нас сейчас нахрен вымрет город” ни одна из них не добралась, но ничем хорошим их влияние на людей не заканчивалось.
И опять же, надо понимать, что такой набор болезней тёплого периода года был напрямую вызван хозяйственной деятельностью человека и тем, как эту деятельность вели. Да, я про заболачиваемые пруды, овраги и котлованы, после дождей или таяния снега превращающиеся в уютный дом размножения для кровососущих гадов всех мастей.
Вообще если рассматривать именно Новосибирскую область – а зачем иначе мы тут все собрались и стали вспоминать тифозную эпидемию – то массовая заболеваемость малярией регистрируется с 1924го по 1961й года. Массовая – это десятки тысяч случаев за год, если что. И в этот период было два пика, когда у этой инфекции был прямо праздник жизни.
Первый пришёлся на первый год наблюдений – тогда зарегистрированных заболевших оказалось более 112 000. Второй – на 1936й год и составил аж 113,5 тысяч случаев. При этом отмечается, что каждый двадцатый житель тогдашнего Западно-Сибирского края в период с 33го по 35й года болел малярией. При этом дела в целом по стране с этим заболеванием шли настолько не очень, что в 1934м Наркомздрав СССР утверждает план противомалярийных мероприятий, и среди прочего – обследование население на ношение в организме затаившихся плазмодиев.
Ну, и собственно в 1937м в 105 населённых пунктах Новосибирской области прошла первая массовая проверка на заболеваемость и паразитоносительство. Начавшийся Большой Террор плазмодиев сократил заболеваемость малярией на 40%. И уже в следующем году малярия составляла 157,8 случаев на 10 тысяч населения (суммарно за год заболело 29 475 человек), что было ниже, чем у соседей: в Алтайском краю этот показатель составлял 397 случаев, а в Красноярском – 270. И это было меньше, чем даже в среднем по стране (185 случаев на 10 тысяч населения).
При этом, сократившись в 39м году до примерно 21 тысячи заболевших, в 40м плазмодии снова перешла в наступление, заразив на 10 тысяч людей больше. И это было следствием не только с благоприятными погодными условиями, когда комары и плазмодии смогли безнаказанно размножиться, но и с тем, что государство сократило финансирование противомалярийных мероприятий. А почему оно так сделало? Так ведь заболеваемость благодаря этим самым мерам сократилась на 50-80% в зависимости от региона. Ну, а нашим микроорганизмам это только и было нужно. Ну, а дальше случилась война, мобилизация на фронт, а также большой поток эвакуации из более заражённых мест (до 2/3 случаев приходилось на эвакуированных). В результате всего этого на 43-45й года мы получили новый всплеск малярии.
Но уже после окончания войны государство решило окончательно решить малярийный вопрос – противомалярийные мероприятия были усилены, что позволило к 1952 г. уменьшить число больных до 4085 случаев, а в 1955 г. окончательно ликвидировать заболеваемость.
Что за мероприятия это были такие?
Ну, кроме уже указанной выше массовой проверке населения, это была борьба с комарами и болотами. И в первую очередь, конечно же, в и около населённых пунктов. Учитывая дальность полёта комаров, то производить плазмодиецид дальше 50 км от поселения уже не имеет особого смысла. Однако осушать затапливаемые котлованы с ямами или чистить берега мелких рек, которые по лету заболачиваются – это, среди прочего, были первостепенные задачи, выполнение которых смогло избавить Сибирь (да и всю Россию) от сезонного заболевания малярией на долгий срок – до самого распада Советского Союза случаи заболевания в регионе были только завозными, однако постепенно к ним стали добавляться и местное заражение трёхдневным типом болезни. До десятков тысяч заражённых в год, как было в начале прошлого века, по счастью, далеко – современные случаи единичны. Однако образы мрачного прошлого заставляют задумываться о возможности такого же мрачного будущего.
А сегодня снова будет про банальное — про историю.
Как известно по поводу первой битвы при Пуатье — это когда Карл Мартелл побил Абд-ар-Рахмана, 732 год от Рождества Христова — есть две трактовки последующих событий. Первая заключается в том, что это было судьбоносное сражение, полностью перевернувшее ход мировой истории. Мажордом франкского королевства буквально встал грудью чуть ли не единолично защитил христианскую цивилизацию от мусульманского натиска на Европу. И это была наивышая точка исламской экспансии, после которой начался неминуемый закат исламского мира в целом и Халифата в частности.
Вторая же поскромнее — это было всего-лишь отражение грабительского набега на гребне уже угасающей волны арабского завоевания. Да, если бы франки проиграли, скорее всего часть их земель присоединилась бы к Халифату, но скорее всего, так бы быстро и отвалилась от него, так как центр его силы находился в тот момент в Дамаске и смотрел он больше на богатый Константинополь, чем на нищую (по меркам востока) Франкию, с которой и взять-то особо нечего было, да и престижа там особо не виднелось. Да и где Дамаск, а где Пуатье, вы на карту вообще смотрели? А так — арабы проиграли и дальше особо лезть не захотели в силу вполне себе объективных внутренних причин.
И первая версия сейчас преобладает в силу естественных европоцентрических причин исторической науки. Ну, и в целом победители сложили её в основание собственного государственного мифа. Так и повелось.
Но как вы понимаете, вторая версия лично мне несколько ближе.
Во-первых, говорить о судьбоносности этого сражения для христианского мира того времени — это некоторое лукавство. Потому что если это так, то две провалившиеся арабские осады Константинополя тогда что? А Византия, на минуточку, тогда, в отличие от Франкии, была реальным центром христианского мира, и если бы пала она, тогда бы с большей вероятностью христианская цивилизация Европы пришла бы в упадок. Арабы проникли бы на Балканы, а там, чёрт его знает, как бы всё повернулось дальше. Точно не случилось бы крещения Руси, например. Омейяды бы, учитывая их западный и в какой-то мере даже проримский вектор экспансии, добрались бы до Апенинн. И была бы у нас новая Римская Империя на территории Средиземноморья, только с белым флагом ислама и полемесяцем над куполом Собора Святого Петра, который бы никто, конечно же, тогда не построил. О чём я вообще.
Во-вторых, в истории случилась и другая, куда более судьбоносная битва, христиан с мусульманами, которая реально поставила точку в их продвижении в Европу — куда более глубоком, чем у арабов времён Омейядов. Я про осаду Вены османскими войсками 1683 года. Да, это когда крылатые гусары Яна Собеского оказались быстрее сапёров Мустафы-Паши, копавших под стены города. Вот когда натурально почти пол-Европы было под исламским владычеством — вы только на карту взгляните.
И понятно, что победители при Пуатье возвеличили свои достижения — для них это было просто необходимо в силу контструирования мифа вокруг собственной династии и мощи своего королевства. И тут их даже нельзя особо упрекнуть за это — нормальная же практика. Но одна мысль мне не даёт покоя.
Первое упоминание о судьбоносности сражения датируется двумя десятками лет после неё — 754 годом. Да-да, тем самым, когда Карл Великий взошёл на престол. Ну, а потом Эддуард Гиббон уже в XVIII веке сформировал мейнстримное видение этой битвы. А вот самим участникам вряд ли она виднелась, как нечто судьбоносное и решающее — тем более, что буквально через несколько лет арабы снова попробуют вторгнуться во Франкию в качестве мести за проигрыш. Заметьте — не чтобы крест на берегах Сены и Луары заменить на полумесяц, а просто чтобы сыграть матч-реванш.
И это, в целом, нормальный феномен отношения к историческим процессам у людей, которые находятся внутри этого процесса. Пожалуй, на вскидку, разве что русские солдаты в Берлине 45го могли ощущать себя участниками финала исторического события, но это уже была совсем другая эпоха и совсем другое понимание людьми мира вокруг. Чаще всего, как мне видится, участники исторических событий руководствуются чем-то куда более приземлённым и сиюминутным. Это уже потом историки понапишут про 150 тысяч татар на Куликовом поле, побитых князем Дмитрием, или про 200 тысяч в войске Тимура при Анкаре.
Я честно пытался к этому посту подобрать сражения, которые по факту были незначительными, но в корне меняли исторический ландшафт, но память меня подвела, потому оставлю это на ваш откуп. Но я более, чем уверен, что такие события мало того, что существуют, но ещё и составляют довольно значимую часть.
Ну, а вспомнил я битву при Пуатье, естественно, по причине прохождения Crusade Kings II за Омейядскую Испанию — как иначе-то вообще.
Посмотрел я тут давеча ̶з̶а̶ ̶в̶а̶ш̶и̶ ̶г̶р̶е̶х̶и̶ "Балканский рубеж". И в целом, фильм даже неплох. Хотя после телесериала "Спецназ" смотреть на открывающие сцены с тутошней "спецурой" сложновато. Как и воспринимать открывающую сцену натовской бомбёжки роддома после "Территории команчей" Переса Реверто — она такая здесь натужная и предсказуемая, что капец.
Вообще ленту можно смело разделить на три части, сохрани авторы из них две — вышло бы отличное кино про людей в сложных обстоятельствах. Но случилось, как случилось.
И да, первая часть — это добротная пропаганда про русских десантников. Прямо сделанная так, как надо. С одной стороны — это бравые живые люди, на которых приятно смотреть. А с другой — учебные гонки на бэтэрах под "Туман" "Сектора Газа" или выезд колонны на Приштину под "Дальше действовать будем мы" группы "Кино" сделаны крайне стильно и уместно. Немного смазан был финал всего этого — Майкл Джексон всё-таки слишком спокоен для человека, который своим решением отказался начинать Третью Мировую. Но всё равно эта часть — лучшая в фильме.
Второй слой ленты — это как раз рассказ про наших ихтамнетов югославского розлива. Химия между персонажами, колкости и остроты, уместные серьёзные реплики, а главное — спокойная профессиональная уверенность людей, у которых две роты против дивизии и приказ город не сдавать. Даже перед лицом неминуемой смерти. В общем, всё на месте. Немного смазывает отсутствие привычного армейского сленга про "двухсотых" и "трёхсотых", а также какая-то немного глупая суета в постановке открывающей сцены. Но это я скорее придираюсь.
Третья же часть ленты — это наглухо тупая бабища-акушерка, заявленная типа главным женским персонажем со стороны гражданских и вообще подружкой главного героя. Насколько хороша Равшана Куркова в роли снайпера Веры, настолько отвратительна Милена Радулович в роли этой самой бабищи-акушерки.
Во-первых, у неё на лице за весь фильм будет только две эмоции: либо она смотрит на всё вокруг, как на говно, либо пребывает в панике.
Во-вторых, у неё с главным героем Шатаем вообще абсолютно нет химии. Да господи, у Веры с косовским полицейским Фадилем химии больше на порядок, хотя у них совместная сцена одна и без реплик!
В-третьих, зачем-то все сцены, которые должны показывать птср, внутренние переживания и тяжесть положения этого персонажа, показаны через крупные планы и эмбиент, взятый откуда-то из хорроров — она даже появляется в кадре впервые через скример. Вот это вот зачем? Какой нахуй хоррор? Что, кто-то книгу призыва демонов прочитал за кадром, потому из всех щелей в Косово албанцы полезли что ли?
В-четвёртых, вообще непонятно, как можно этому персонажу сопереживать? Да, она попала в открывающей сцене под бомбёжку в роддоме, ей тяжело, но следующие её кадры нам показывают то, как она пытается уволиться с медслужбы, потому что не может больше. Мальчики кровавые в глазах стоят. И это было бы нормально, если бы вокруг неё в тот момент все остальные медики не выполняли бы свою работу. Без каких-либо внешних переживаний. Затем, когда она оказывается на аэродроме Слатина вместе с остальными героями, готовящимся оборонять аэродром в соотношении 8 к сотне албанцев, вообще никак им не помогает. Единственная помощь — она им приносит морфин с фразой: "Вам это понадобится". Алло, ты вообще-то тут единственный квалифицированный медик! Не хочешь заняться своими прямыми обязанностями? Притом её бесполезность понимают, похоже, все остальные, потому ей это даже никто не предлагает. Чуть позже она же, потому что просто шатается по базе под зловещий эмбиент, показывается на глаза албанской разведке. Молодец какая. А когда начинается миномётный обстрел русских позиций, бабища-акушерка находит в подвале выжившую сербскую девочку и говорит той: "Пойдём наверх!" Это вот чтобы что? Чтобы посмотреть на красиво летящие мины? Это такой оммаж на михалковскую мину из "Предстояния" или что? Ну, а в конце из-за неё убивают главного героя (жалко, не до конца). Просто. Тупая. Дура.
И вот третья линия — она испортила весь добротный фильм. Непонятно, почему из всего многообразия вариаций, как можно было показать гражданского человека на войне, авторы сделали именно вот так.
Фу, в общем. Такое себе по итогу ощущение после фильма.
