В 1995 году, когда стало окончательно ясно, что помощи в случае войны ждать неоткуда, Ким Чен Ир провозгласил сонгун – политику исключительного приоритета вооружённых сил. С этого момента КНДР становится самым милитаризированным государством в мире, а служба в армии — главным социальным лифтом в стране. Осенью 1996 года мир получил возможность оценить уровень подготовки и боевые возможности военных обеих частей Кореи.
14 сентября 1996 года северокорейская подлодка типа «Сан-О» вышла в боевой поход. Целью похода была высадка разведгруппы у города Каннын. На борту лодки находился 21 человек экипажа, начальник морского отдела управления внешней разведки Ким Донг Вон со своим заместителем, а также трое разведчиков.
15 сентября подлодка прибыла к месту назначения. В четырёхстах метрах от берега трое разведчиков и двое сопровождающих их подводников покинули лодку и поплыли к берегу. Сопроводив разведгруппу, подводники вернулись на борт, и подлодка ушла в международные воды, а разведгруппа, спрятав акваланги, ушла выполнять задание.
16 сентября подлодка вернулась к берегу, но разведгруппу забрать не смогла, и была вынуждена вернуться на исходную позицию. 17 сентября, при повторной попытке забрать разведчиков, подлодка села на мель в 20 метрах от берега, в 5 километрах от города. Пару часов подводники пытались сняться с мели, окончательно погнули винты, и капитан велел покинуть корабль. На прощание в отсеках устроили пожар, чтоб ничего не досталось врагу. К полуночи экипаж и разведчики собрались на пляже. До демаркационной линии было примерно 150 километров, вокруг сплошные горы. Оценив обстановку, офицеры принимают решение разделиться на группы и двигаться на север.
В это же самое время обычный южнокорейский таксист Ли Джин Гю, проезжающий по прибрежному шоссе, увидел возле берега что-то большое и тёмное, а на пляже большую группу людей. Таксист прибавил газу и понесся сообщать куда следует о вторжении. К пяти утра во всей провинции была объявлена тревога. На уши поставили полицию, армию, спецназ, ВДВ, даже танковую бригаду. Все дороги в радиусе 50 километров были перекрыты, по горам разослали патрули. В общей сложности к участию в операции привлекли больше сорока тысяч человек. К рассвету 18 сентября южнокорейский спецназ поднялся на борт подлодки. Устроенный экипажем пожар помог мало, спецназ нашёл массу интересного, включая огнестрельное оружие.
В 11 утра двое местных фермеров сообщили, что видели двух вооруженных северокорейцев. Они положили фермеров на землю и скрылись в окружающем пейзаже. Армейцы организовали погоню, но настигнуть никого не смогли. Зато в 16:30 по наводке местных жителей был взят в плен настоящий живой северокорейский подводник, лейтенант Ли Кван Су, местным представлявшийся как заблудившийся альпинист. Лейтенант, оказавшийся рулевым, сначала идти на контакт отказывался, но когда контрразведчики предложили ему соджу, местной водки, оттаял. Выпив четыре флакона, он рассказал захватывающую историю о том, как 20 подводников вышли из бухты, сломались, случайно уплыли по течению в Южную Корею, и там сели на мель, так всё и было, век на лодке не кататься.
Пока лейтенант пил соджу, в восьми километрах от подлодки, на лесной поляне, военные обнаружили одиннадцать трупов северокорейцев. Все они были по гражданке и все убиты выстрелом в голову в упор. Среди трупов был капитан подлодки и начальник разведуправления ВМФ с замом. По всей видимости, северокорейцы избавлялись от людей, которым в плен попадать было категорически нельзя, а также слабохарактерных. Ли Кван Су, когда ему сообщили о находке, решился сотрудничать со следствием, рассказал о составе экипажа и цели похода – сборе разведданных о военно-морских и военно-воздушных базах в окрестностях Каннына. Ещё он сказал, что это далеко не первый такой поход, и совсем недавно экипаж подлодки уже проводил такую операцию. Кроме того, лейтенант упомянул о том, что разведчики были в форме южнокорейских спецназовцев.
За следующий день, 19 сентября, погибло 7 северокорейских подводников. В десять утра прочёсывающие горы к югу от Каннына спецназовцы с собаками настигли и расстреляли троих подводников. В два часа дня ещё трое подводников наткнулись в лоб на патруль. В стычке один из них был убит на месте, двое были тяжёло ранены и умерли при транспортировке в госпиталь. Ещё через два часа беглый подводник открыл огонь по армейскому патрулю из пистолета, ранил одного солдата и был убит ответным огнём.
Северокорейская подлодка, захваченная южанами
20 сентября президент Южной Кореи назвал происходящее вооружённой провокацией и первым шагом к войне. Северная Корея в ответ заявила, что нет никакой провокации, а на лодке отключилось электропитание, и она дрейфовала до тех пор, пока не села на мель, а потом южнокорейские варвары со свистом и улюлюканьем принялись охотиться на военных моряков безо всяких причин. 22 сентября подводную лодку сняли с мели и отбуксировали в порт, где принялись всесторонне изучать.
Тем временем в Южной Корее появилось новое телешоу: по всем каналам транслировали охоту на подводников, спецназовцев, прочёсывающих леса, военных, выходящих из леса с окровавленными тряпками и выносящих трупы северокорейцев и своих товарищей. За следующие несколько дней в перестрелках погибли четверо оставшихся подводников. Южнокорейская армия потеряла троих убитыми, двое солдат были тяжело ранены. Попутно дружественным огнём был убит южнокорейский грибник, забрёдший в зону проведения операции, и сержант, который в ночной засаде пошёл пописать в ближайшие кусты.
1 октября во Владивостоке был убит сотрудник консульства Республики Корея Чхве Токкын, вице-консул по вопросам культуры. Его убили в подъезде собственного дома три человека азиатской наружности. Мировая общественность незамедлительно объявила это актом мести Ким Чен Ира. Южная Корея и Япония в один голос утверждали, что дипломата отравили иголкой с ядом, и образцы таких ядовитых иголок уже нашли в подлодке. Глупые гайдзины – русские судмедэксперты же утверждали, что отравили консула четырьмя ударами по голове чем-то острым и тяжелым, например, топором или ледорубом. Убийц так и не нашли, и в итоге о консуле забыли.
Операция по поиску северокорейских диверсантов продолжалась. Район продолжали прочёсывать патрули, усиленные собаками, с вертолётов на горы сбрасывались листовки с предложениями сдаться, спецназ сидел в засадах, но всё было напрасно, разведгруппа как сквозь землю провалилась. Поздним вечером 12 октября спецназовцы случайно застрелили своего командира роты, а больше никаких успехов в поимке диверсантов не предвиделось. Сами диверсанты тем временем неуклонно продолжали двигаться на север. Всех потенциальных свидетелей они убивали на месте: застрелили троих грибников, случайно встреченных в лесу, и задушили южнокорейского солдата, рубившего кусты возле стрельбища. На сорок девятый день операции наступила развязка. 4 октября в двадцати километрах от демаркационной линии водитель заметил трёх перебегающих шоссе людей в форме и с оружием и сообщил в полицию. На место тут же прибыл южнокорейский спецназ. В пять утра 5 ноября спецназовцы настигли северокорейскую разведгруппу и завязала бой. К десяти часам утра погибло трое спецназовцев, включая полковника, командовавшего рейдом, и четырнадцать спецназовцев были ранены. Двое разведчиков были убиты, ещё один, раненный в живот, сумел уйти и вернуться в КНДР, где его встретили как героя.
29 декабря Северная Корея принесла официальные извинения за произошедший инцидент и заверила соседа в том, что будет и дальше сотрудничать в поисках постоянного мира и стабильности на Корейском полуострове. 30 декабря прах погибших северокорейцев передали на родину.
По результатам инцидента Объединённым штабом Южной Кореи было проведено разбирательство. 20 солдат и офицеров получили взыскание, двое генералов отправлены в отставку. Пехотная тактика также подверглась критике и подлежала пересмотру.
К пятилетию инцидента неподалёку от Каннына открыли парк Объединения, в центре которого поставили ту самую подлодку. Рейды подлодок из Северной Кореи наверняка продолжились, но до следующего такого инцидента никто об этом не узнает.
Лейтенант Ли Кван Су остался в Южной Корее и продолжил служить в ВМФ.
