При этом в ходе исследования выяснилось, что основная причина бездомности - человеческий фактор, до 98% уличных животных ранее были домашними. Также эксперты выявили тенденцию: треть владельцев кошек и четверть владельцев собак когда-либо отказывались от своего питомца, а еще 5% и 8%, соответственно, планируют отказаться от домашнего животного в течение года. Основные причины - переезд, аллергия и проблемы с поведением, отмечают эксперты.

Сокращение количества бездомных животных напрямую связано с вступившими в силу законами о создании приютов и стерилизации животных, говорит первый зампред Комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Владимир Бурматов. "Меньше, чем первые два пункта, но все равно, ощутимый эффект дают программы по пристройству бездомных животных. В Москве все свободные баннерные площади завешаны рекламой пристройства безнадзорных животных. В Нижнем Новгороде и Якутске пристраивают около тысячи собак ежегодно. Это колоссальная работа", - отметил Бурматов.

Председатель Комиссии Общественной палаты РФ по экологии и устойчивому развитию Елена Шаройкина отмечает, что в регионах еще нужно провести много работы, ведь сейчас не везде региональные власти знают о количестве бездомных животных на их территории. "33 российских региона не смогли предоставить каких-либо данных на этот счет. При этом часть из них честно призналась в отсутствии какого бы то ни было учета в принципе, не говоря о полноценном мониторинге популяции (половозрастной структуре, стайности, плотности и прочих важных с позиции безопасности для людей характеристиках)", - говорит она.

ИСТОЧНИК

С другой стороны, начиная с древности также существовала практика регулярных прощений долгов (debt jubilees), как с определённой регулярностью (между каждые 7 и каждые 50 лет), так и по поводу: с прощения долгов населения начинали своё правление многие древние монархи. Т.е. у людей изначально не существовало идеи, что долг — это что-то перманентное, пока он не выплачен, как и того, что долг — это вроде греха или порока (с самых древних времён к морали кредиторов, ростовщиков, предъявляли не меньше, если не больше, вопросов, чем к должникам) — эта идеи модерна, и, вероятно, связаны с развитием индивидуалистичной морали вместе с развитием капитализма.

В логике «каждый сам за себя» идея обязательного или регулярного прощения долгов, действительно выглядит логичной. Но в рамках более коллективистской, общинной морали, свойственной большинству обществ в течение истории, ущерб обществу от потери людей из-за долгов был куда существенее ущерба ростовщикам, некоторые долги которых оставались невозвращёнными.

В XXI веке взыскание долга можно поручить государству, обратившись в суд, от которого уже не убежать — государство везде. Следовательно, долговые ямы и рабство уже не так необходимы. То, что это именно производная  развития государственности, хорошо показывает сравнение с долгами мафии — т.е. там, где по определению к государству не обратишься, и заниматься выколачиванием долгов нужно самостоятельно, а уехать подальше от мафии, в отличие от госвласти, всё ещё возможно.

Т.е. жестокость наказания за долги сменила их неизбежность и бесконечность — что нивелирует снижение их жестокости, заменяя жестокостью другого рода.

Более того, идея обязательного периодического прощения долгов стала считаться аморальной — т.е. в современном «цивилизованном» обществе моральный груз в отношениях долга ложится только на одну сторону — должника, тогда ростовщичество (займ под процент) перешло во внеморальную категорию, как и бизнес вообще. Банк, занимая деньги под процент, не делает ничего хорошего или плохого — он просто функционирует как бизнес, который интересует возврат вложений с прибылью. В США заботиться об увеличении прибыли — установленная законом обязанность бизнеса. А если логика капитализма и капиталистический закон буквально требуют занимать под процент, то в чём тут можно попрекнуть сам банк?

(первая часть в тг Левый Угол)

Отдельный привет религиозным: и Библия, и Коран считают проценты с должников грехом, но истовые верующие находят порок и разврат только в том, как люди распоряжаются своими телами, и совершенно не обращают внимания на то, что из греха ростовщичество перешло в морально выигрышную категорию. Бог в очередной раз показал свою слабость к деньгам.

И это — очевидная моральная деградация по сравнению с «варварскими» временами, для которых было свойственно осуждение как минимум и должника, и кредитора, а чаще — больше кредитора за имморальное, циничное, хищническое отношение к людям. Из этой моральной логики и вытекала допустимость и даже необходимость регулярного прощения долгов. А в современном обществе в моральных категориях оценивается только должник, но не кредитор — т.е. по сравнению т — что это, как не деградация?

Рост закредитованности населения и разрушение социального государства — это один и тот же процесс: разрушение институтов коллективной взаимопомощи толкает людей в сторону долговых капканов. В результате, растёт атомизация общества, а растущий долговой ком лишает десятки миллионов человек в одной только России перспектив в жизни, а реальную экономику — сотен миллиардов рублей, которые мимо неё выкачиваются сразу в финансовый контур через проценты (607 млрд рублей в год только по банковским кредитам на конец 2024). Это паразитическая, саморазрушительная тенденция, в которой впустую и безо всякой на то нужды сжигаются человеческие ресурсы, жизни, потенциал.

Ни морального, ни экономического смысла эта система не имеет. Чистое рыночное безумие: рынок лишил людей по отдельности совести, а коллективно — ума.

Оригинал в тг Левый Угол

Ну и что?

«Лес рубят — щепки летят».

А если однажды щепками станем мы?

Если вообще запылает весь лес?

Чужих детей не бывает. Но можно ли спасти всех?

Хочется верить, что да. Пусть не сейчас, пусть когда-нибудь.

Когда человечество стряхнёт с себя кровавое безумие.

Когда уйдут те, кому выгодна чужая кровь.

И слёзы.

«Чужих», «виноватых во всём» детей.

Я не политик. Я просто пишу книгу.

Про пацанов и девчонок, потерявших всё.

Потерявших надежду.

Но не сдавшихся.

Есть ли у них будущее? Я верю, что да.

Потому что дети не должны быть «чужими».

Потому что они люди. Пусть и маленькие. Беспомощные.

Потому что мы нужны им. А они — нам.

Потому что так правильно.