В экономике известен так называемый Парадокс Фредкина: "Чем более одинаково привлекательными кажутся две альтернативы, тем труднее может быть выбор между ними - неважно, что в той же степени выбор может иметь меньшее значение". Описал его, правда, не экономист, а физик и специалист по информатике, американец Эдвард Фредкин.

А если альтернатив больше, чем две? Что делать и как быть, если вам предлагают наперебой очень много всего интересного и занимательного, но вас на всё явно не хватит, а выбор сделать всё равно надо?

С этой проблемой (согласитесь – далеко не самой худшей) столкнулись студенты первого курса Российского нового университета, которые недавно побывали на презентации творческих студий. Их старшие товарищи, представители каждого из направлений, постарались представить свою епархию с максимально выгодной стороны, чемтолько распалили желание студентов тут же куда-нибудь вступить. И тем самымтолько усложнили ситуацию. Ведь ещё в древности знали: проблема выбора – одна из самых сложных в жизни человека, и если требуется выбирать из двух одинаково привлекательных альтернатив, можно голову сломать. А если из нескольких – не только её одну. Буриданов осёл подтвердит!

Посудите сами: нравится петь – вот вам Вокальная студия, любите руководить – есть Студсовет, хотите что-то организовывать – вам в Проектный офис, желаете помочь людям – тут работает Волонтёрский корпус. И так далее. Для интересующихся политикой – Парламентский клуб, для будущих учёных – Студенческое научное общество, для тех, кто хочет держать себя в отличной физической форме и в тонусе – Спортивный и киберспортивный клуб, для желающих самовыразиться через шутки и юмор – Студия комедии, для любителей читать – Книжный клуб, для актёров по жизни – Театральная студия, для фотографов, сценаристов и видеооператоров - Mediacom и пр.

Подозреваю, какой-нибудь скептик, ознакомившись со всем списком, скажет, дескать, ну и что, вот в таком-то вузе выбор гораздо более обширный, нам до них расти и расти!..

На этот случай уместно спросить самих первачков, достаточно ли им того, что было предложено, если да, то чем они лично соблазнились, куда собираются податься. А если нет, то чего же не хватило.

Анна, Юридический институт
- В целом всё отлично, хотя лично мне не хватило драйва, было немного занудно. В школе я занималась пением, поэтому думаю пойти в вокальную студию.

Александра, Гуманитарный институт
- Всё, что меня интересует, было представлено во всей красе. Раньше я занималась волонтёрством, хочу продолжить это благородное дело. И ещё, наверное, в Mediacom пойду, потому что интересуюсь фотографией и хочу заниматься этим профессионально.

Алексей, Институт информационных систем и инженерно-компьютерных технологий
- Мне всё понравилось, выбор широкий. Я, правда, в школе ничем особо не занимался, просто учился. Но тут, скорее всего, выберу киберспорт, потому что я геймер, играю в свободное время.

Дмитрий, Гуманитарный институт
- Как по мне, тут всё есть для каждого, на любой вкус. В школе я участвовал только в тех активностях, которые мне навязывали, но особого интереса к этому не испытывал. Тут не знаю, пока думаю.

Кирилл, Институт информационных систем и инженерно-компьютерных технологий
- Всё было доступно и понятно, вызвало много эмоций и желание тут же в чём-то поучаствовать. Лично мне моя школа никакой интересной деятельности не предложила, поэтому я там ничем и не занимался. И вообще, самым интересным был урок физкультуры. Тут, смотрю, тоже есть спортивные секции, но куда записаться – не знаю, пока думаю. Может, выберу киберспорт. Или читальный клуб.

Дарья, Юридический институт
- Всё отлично, всего хватило. В школе занималась спортом, волейболом, тут тоже уже успела записаться в секцию, так что продолжу.

Марина, Юридический колледж
- Из того, что я услышала, мне кое-кто понравилось, благо, что выбор большой, информация структурирована. Все годы учёбы я посещала художественную школу, но сейчас планирую пойти вВокальную студию, чтобы попробовать себя в новой роли. Нужна смена деятельности!

Степан, Институт информационных систем и инженерно-компьютерных технологий
- Мне из перечисленного не хватило чего-то, что связано с прикладным программированием, для будущих специалистов это бы очень не помешало. В школе я занимался настольными играми, много волонтёрил, изучал самостоятельно программирование, ходил в музыкальную школу – учился играть на скрипке, но бросил, не доучившись. Здесь я тоже планирую продолжить заниматься настолками, а ещё вступлю в Книжный клуб и будут помогать всем остальным клубам.

Антон, Гуманитарный институт
- Вроде бы тут всё есть, большой выбор. В школе только учился, за пределами занимался футболом и шахматами. Хорошо, что тут есть спортивное направление. Правда, шахматы на уровне настольных игр, а не как спорт, но, думаю, всё равно займусь ими.
…Как видно, в целом молодым людям всё понравилось, хотя некоторые замечания стоит учесть на будущее. Есть, правда, одно НО, которое можно выразить словами римского писателя Публия Овидия Назона«Ignótinullacupído» - «к неизвестному нет влечения». Или «чего не знаешь, того и не желаешь». То есть, вполне возможно, если бы ребятам предложили список в два или три раза больший, они бы восприняли его точно так же – мол, всё отлично, нас многое заинтересовало, хорошо, что есть из чего выбрать!
С другой стороны, возвращаясь к самому началу – а как быть с Парадоксом Фредкина? Опять же, вспомнимКозьму Пруткова с его хрестоматийным «Нельзя объять необъятное». Но, чёрт побери, как быть, если глаза разбегаются и хочется одновременно стать книгочеем, спортсменом, фотографом, волонтёром, организатором… А ведь ещё же и учиться надо!
Тут первокурсникам уместно напомнить, что именно для этого, собственно, они и пришли в вуз – чтобы получить прочный фундамент знаний, умений и навыков, освоить специальность и затем найти хорошую работу. Поэтому учёба всегда должна стоять на первом месте. А, может, и на втором тоже, остальное – по остаточному принципу.
Хотя… Есть немало примеров, когда человек поступал учиться на геолога, а стал артистом, поступал на химика, а стал журналистом, выбрал технический вуз, а стал политиком. И всё именно благодаря тому, что в студенческие годы очень активно занимался не только учёбой. Или – не столько учёбой, хотя этот момент явно не стоит педалировать.
Короче, вам выбирать. Кем быть, каким быть.

Автор Вадим Иванович Мелешко
Фото Вадим Иванович Мелешко

Директор Института травматологии и детской хирургии Педиатрического медицинского университета, главный детский травматолог-ортопед Санкт-Петербурга, академик РАН Алексей Баиндурашвили любезно нашел время рассказать нашим читателям о своей профессии, о времени и о себе.

- Я родился 26 августа 1947 года в городе Гори Грузинской ССР в семье потомственных виноделов. И я тоже потомственный винодел. Мой дед, мой прадед и мой прапрадед, все они занимались виноделием. Это фантастическая специальность. Вы должны разговаривать с лозой, вы должны слышать и понимать ее. Дед меня учил этому делу, и отец учил меня этому делу. Но я в итоге приехал в Ленинград поступать в Первый Ленинградский медицинский институт имени академика Павлова.

- Почему же медицина, а не виноделие?

- Врачом я решил стать, когда я посмотрел советско-венгерский фильм «Альба Регия». Это фильм о том, что как врач, рискуя своей жизнью, делает сложнейший жизненный выбор, спасает нашу разведчицу-радистку, которую играла замечательная Татьяна Самойлова. Врач оперирует офицера гестапо, который был ранен в ходе налета советской авиации. Врач может провести эту операцию неудачно, никто его не заподозрит в умысле, но хирург честно выполняет свой врачебный долг и расплачивается за это своей жизнью. Я был тогда в восьмом классе, но помню, как меня потряс этот фильм и этот выбор. Я тут же захотел стать хирургом. И стал им.

- Трудно было поступить в институт?

- Нет, было три экзамена, химия, биология, русский, я их сдал на четверки и пятерку, плюс аттестат, а я хорошо учился в школе. Еще сыграло, что я был кандидат в мастера спорта по баскетболу.

- Вы жили в общежитии?

- Нет, ни разу в жизни я не жил в общежитии, в Ленинграде жила моя двоюродная бабушка. И все время обучения я где-то работал: санитаром, дворником – снег, помню, убирал на территории ТЭЦ. В последние годы учебы работал медбратом. Это был интересный опыт, я в вытрезвителе трудился, освидетельствовал степень алкогольного опьянения и назначал соответствующее лечение. Я жил в центре на Рубинштейна, а вытрезвитель располагался в Торговом переулке у Апраксина двора, так что, пока я шел по улицам, меня узнавали местные алкоголики, здоровались. Я совершенно искренне стремился помочь всем больным, так что отношение ко мне всегда было уважительное.

- Потом пошли в ординатуру?

- Я должен был остаться в Первом медицинском, в подразделении Институт пульманологии. Потому что в студенческие годы много работал в научном кружке, мы учились пересаживать легкие, работали на кроликах, добивались хороших результатов. Летом 1971-го года, по окончании института, я отправился в составе международного студенческого отряда в Чехословакию, а когда вернулся, оказалось, что мое место младшего научного сотрудника в этом институте занято. Это стало для меня горьким уроком. Но мне тогда очень помог мой первый наставник профессор Игорь Васильевич Поляков. На Петроградской стороне открылся отдел неотложной травматологии и реконструктивной хирургии института Турнера и он порекомендовал мне подать туда документы на конкурс. Я прошел конкурс и начал там работать.

- Сразу начали оперировать?

- Нет, конечно. Меня учили этому несколько лет. Моим первым учителем там была Нина Давыдовна Казанцева, очень образованная и интеллигентная женщина. Она утверждала, что хирург не может ограничиваться в своем развитии только медициной, он обязательно должен быть всесторонне образован. Хороший хирург должен уметь отличать Моне от Мане, Чайковского от Стравинского, а Цветаеву от Ахматовой. Нина Давыдовна воспитала меня и как хирурга, и как человека. Фактически, это была вторая моя мать, царство ей небесное, она скончалась в 2011 году. И я следовал ее заветам, например, семь лет бесплатно дежурил в качестве врача в Большом зале филармонии, два раза в неделю. Вместе с Ниной Давыдовной мы ходили на выставки в Эрмитаж, в Русский музей. Так я воспитывался и очень рад этому. И таким же учителем был для меня Гирей Алиевич Баиров. Это были великие люди, они прошли через войну и страшные события, но остались добрыми и отзывчивыми людьми. Они меня учили, как надо вязать узлы, как надо сопоставлять кости, как надо правильно накладывать гипсовый лангет, потом гипсовую повязку, как надо выдерживать переломы. Как лечить травмы и ожоги. Я прилежно учился и в 26 лет стал заведующим ожоговым отделением.

- Это ведь психологически тяжелая работа, там же умирали дети?

- Погибали. Не умирали, а погибали. Да, это было тяжело. Когда вкладываешь все силы и средства, и самого себя вкладываешь в ребенка, чтобы удержать его от катастрофы, а это не помогает, это тяжело. Роль хирурга — излечить ребенка, проводить правильно общую терапию и хирургическое лечение. Не зная методов общей терапии, когда и что надо переливать, ты не подготовишь ребенка к хирургическому лечению. А хирургическое лечение очень агрессивное у таких пациентов. Надо забрать кожу с одного места, пересадить на другое, компенсировать кровопотерю. Это все очень серьезно. И ответственность была колоссальная. Я вам скажу, я открою секрет: некоторые больные, которые погибли, мне снятся иногда.

- И вы проработали в этом ожоговом отделении 22 года?

- Да, а потом, в 2005 году, меня вызвали в Москву – тогдашний директор института Юрий Иванович Поздникин рекомендовал меня на должность директора. В Москве мне сказали – принимай институт.

- А вы не хотели этого карьерного повышения?

- Мне и хотелось, и не хотелось. У меня ведь тогда все в жизни было налажено, я работал заведующим кафедрой, очень много оперировал, коллеги уже как близкие люди были. И все это бросать и идти на административную работу? Но я решился и в итоге потом перекроил в институте многое полностью. Все отделения отремонтировал, построил три новых корпуса. Построил диагностический центр в центре Питера на Петроградской стороне. Сделал уникальный дизайн территории. В итоге институт вошел в пятерку лучших клиник мира. А я доказал министерству и другим товарищам, что надо вкладывать финансы, чтобы институт развивался. Он стал единственным институтом в мире, который занимался детской ортопедией.

- В прошлом году вас пригласили в Педиатрический университет. Под какие задачи?

- Меня пригласил ректор университета Дмитрий Олегович Иванов под амбициозные задачи. Нужно сделать так, чтобы созданным в нашем университете Институтом травматологии и детской хирургии гордилась вся страна. Нужно привнести в наши клиники то новое, что сделает наш университет уникальным. Будем стараться и материальную базу обеспечивать, привлекать и роботизированные системы, и системы диагностики, и лечения, но главное сделать так, чтобы врачи наслаждались своей работой и занимались наукой. Планов много и мы постепенно эти планы будем воплощать в жизнь.

Ну даже черт с ним с решением комиссии, банально подать заявление - квест. Надо собрать документы, подтверждающие работу по специальности - даже примерного перечня не дают, все на усмотрение студента, а там хватит этих документов, не хватит - никого не волнует. Бланк заявления надо взять с 09 до 10, подать документы можно с 14 до 16, т.е. надо выкроить целый будний день на это, либо ездить два дня подряд.

2) Постоянные попытки унизить со стороны педсостава. Занятия стоят по расписанию вечером, но с 17 часов, нет-нет да опоздаешь, все-таки час пик. И каждое такое опоздание сопровождается саркастическими замечаниями насчет того, что меньше работать надо или что все студенты, окончившие другие, а не их вуз, такие. Любое мнение, отличное от мнения преподавателя - сразу резкие комментарии, что "где вас таких учат".

3) Самое главное, решающее для меня - неинтересно. Настолько неинтересно, что уговариваешь себя ехать. В моих ожиданиях магистратура должна была углублять мои знания, давать что-то новое, полезное в профессии, разбирать узкие темы. А пока что мы сидим в теории 1 курса бакалавриата и, как говорят сами преподаватели, они не практики, а теоретики, практики не будет. При этом специальность у нас самая что ни на есть практическая. Добил меня преподаватель философии, давший тему для эссе, достаточно общую, а потом заявивший что я материалист и мое мышление неверное.

Сказали подавать заявление для написания магистерской работы: ни примерного перечня тем, ни хотя бы какие специализации у научных руководителей нет. Бланк так же берется днем с 13 до 14, а потом бежишь искать своего научного в вузе, чтобы он подписал тебе это заявление. Если никто не возьмет, якобы и защиты работы не будет.

Пока что думаю отчислиться, если через какое-то время все не нормализуется.

Я не прошу жалеть меня или сочувствовать - знаю, что сама дура, надо было поискать выпускников, собрать реальные отзывы. Больше думаю о другом - нужна ли действительно магистратура, если не планируешь лезть на самую вершину? Интересны мнения