Больница – это то место, в котором никогда не хочется задерживаться. Всеми своими силами ты будешь стараться выздороветь, что, видимо, облегчает труд врача и делает этот самый труд не таким уж и бессмысленным.
Некоторым детям не хватало мест в палатах, и они лежали на кроватях, расставленных вдоль стен коридора. Мимо них протекала вся больничная жизнь. Потом, когда таких «коридорных» переселяли на место в палату, то они считались матерыми и бывалыми. С ними старались не спорить и их мнением было принято считаться. Коридорные знали всех обитателей палат и внимательно следили за очередностью выписки больных.
- Вот из четвертой палаты скоро выписывают одного. Мое место будет! – так говорили коридорные за общим столом в столовой.
- Везет тебе! А я слышал, что следующее место только через неделю освобождается… Надоело валяться на проходе!
Такие разговоры были постоянными. Эта тема волновала детей. И сводило все их детские мечты к одной – мечта о койко-месте в палате. И, о горе, если твое место вдруг ускользало из-под твоего носа!
Голос был грубый и обиженный. Сразу последовал толчок в плечо. Я открыл глаза, с трудом пытаясь понять где я и что вообще происходит. Ресницы слиплись, пришлось протереть руками глаза и параллельно принять положение «сидя». Я вдруг закашлялся долгим сухим кашлем. Горло саднило, ребра болели.
Передо мной стоял мальчик в пижаме, которая была очень похожа на ту, что выдана была мне вчера. Он явно был зол, демонстрируя это поджатыми губами и сведенными к переносице бровями.
- Что такое? – я искренне не понимал, что происходит.
- Вставай, говорю! – он выкрикнул очень громко. – Ты спишь на моей кровати!
Мне пришлось встать рядом с койкой. Сейчас я увидел, что спал на голом матрасе, среди кучи выданного мне белья, скомканного самым безобразным образом. Кружка с ложкой в ней, стояли на полу. Я внимательно осмотрел металлические спинки кровати, заглянул под нее даже, потом осмотрелся. Место, на котором я спал стояло посредине большой палаты. Всего я насчитал шесть кроватей, включая мою. Все ребята уже проснулись и с интересом наблюдали за нашей разборкой.
- Ну, черт, как ты здесь оказался? – злой пацан повысил голос. – Это мое место! И я сегодня должен был переехать!
- Я посмотрел везде, - начал я. – И не нашел, чтобы она была подписана… Как тебя зовут?
Между нами была кровать, и я не боялся, что он на меня набросится. Тем более это была больница, кругом врачи…
- Так, доброе утро! - в палату вошли доктор и медсестра. – Я вижу вы все проснулись!
Претендент на мое место шмыгнул между взрослых в коридор.
- Правильно, все остаются на своих кроватях!
Врач был довольно старый и чем-то напоминал Айболита из фильма – с седыми усами и маленькой бородкой.
Я быстро начал расправлять свою кровать, приводя ее в более-менее приличный вид. Нечаянно задел кружку ногой, и она загремела по полу.
- Новенький? – доктор посмотрел на медсестру.
Та кивнула и вполголоса прочитала ему что-то по бумажке, которая лежала в коричневой папке.
- Как самочувствие? – доктор сел на кровать, на которую перед этим улегся я, приведя ее относительный порядок.
Рассказал, что все хорошо и готов хоть сегодня…
- Нет, молодой человек, - доктор положил мне руку на живот, несколько раз понажимал. – С выпиской мы спешить не будем. Отдохнешь здесь, сил наберешься… Подлечим тебя! Голова не болит?
- Открой-ка рот, высунь язык и скажи: «А-А»!
Он вдруг быстро схватил меня за подбородок и повернул к окну, внимательно заглядывая в горло. Потом потянул за язык пальцами, предварительно намотав на них носовой платок.
- После завтрака продолжим. Ко мне в приемную.
- Угу, - промычала медсестра. – Я приведу.
Я опять вдруг зашелся сухим кашлем. Доктор встал и что-то попросил записать свою помощницу. И так он прошелся по всей палате от места к месту, уделив время каждому.
- Ну, всем желаю хорошего дня и отменного здоровья! – перед самым выходом на всю комнату сказал доктор и провел рукой по седым усам и вниз по подбородку.
- Спасибо! – хором ответили все, кроме меня.
Пришлось тихонько выкрикнуть после всех. Неудобно получилось. Но дверь уже захлопнулась и мне ничего другого не оставалось, как лечь на спину и притвориться спящим. Как же было неудобно знакомиться с новыми людьми! А ведь этого не избежать!
- Ну, давай знакомиться! – голос доносился с места, возле окна, сразу за мной.
Я приподнялся, опершись локтями о спинку кровати. Внимательно посмотрел на говорящего. Первое, что пытаешься рассмотреть в новых знакомых - это приметы, которые говорили бы об образе жизни. Многочисленные ссадины и шрамы говорят обо всем сразу – он всех бьет, его все бьют, неуклюжий и всегда падает и обо все ударяется, в семье может отец тиран и алкаш…. Тут непонятно… Если шрамов нет – значит образ жизни ведет спокойный и, возможно, любит читать, или он так хорошо дерется, что ему никогда не попадают по лицу… С приметами я никогда не дружил и потому просто ответил:
- Да, давай! Меня Юра зовут.
- Меня тоже, - ответил мальчик слева от Ивана. – Ваня.
- Я – Сергей, - этот парень лежал справа.
Обе кровати рядом со мной тоже как-то отозвались, но я не запомнил. Потом, в процессе, решил про себя.
- Вон твоя тумбочка, - Иван по виду был старше всех. – Ставь туда кружку с ложкой.
Тумба была простая, без замков. Посередине была полка пустой, а вот внизу лежали продукты и уже стояла чья-то посуда.
- Нижняя Осипа! – и Иван указал подбородком на моего соседа слева.
«Осип! То-то я не запомнил! Иван, Ваня, Сергей и Осип. Все просто. Осталось последнего узнать имя»
- Понятно! – я поставил кружку с ложкой и полка стала еще более пустой от этого.
- Да там немного… Сказали дымом отравился… Кашляю вот! – и я демонстративно начал кашлять. – Блин, горло болит!
Иван как-то по-дружески похлопал меня по плечу и начал заправлять свою кровать. Разговоры стихли, значит знакомство состоялось. И вдруг я услышал свою фамилию, которую произнесли прямо за дверью на коридоре. И в ту же секунду дверь распахнулась, ударившись ручкой в стену аккурат в выбоину в стене по форме этой самой ручки.
- На выход! Мама приехала! – медсестра развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в сторону своей вахты.
- Ух ты! – я вскочил в больничные тапки, натянул рубашку и выскочил на коридор.
Родителям не разрешали заходить вглубь отделения, поэтому схватив сумки с передачей, я сначала отнес показать медсестре, а потом уже помчался в палату. Там все запихнул в шкаф и опять помчался к маме.
- Как ты? – она явно была взволнована. – Что болит?
- Да так. Вроде ничего! – я почти не врал. Не договаривал. До сих пор так делаю.
- Мне на прием после завтрака только…
- Я после работы еще приеду, - мама ощутимо успокоилась. – Посмотри, что там не хватает в передаче и скажи. Я тут посижу.
- А что там… Ну, с домом Исачихи… Там же вроде пожар был. Расскажи.
Она строго на меня посмотрела.
- Это ты мне расскажи. Вся деревня на ушах! Устроили такое! Никогда не думала, что это вообще возможно!
Я рассказал, как помнил. И про фонарик, и про спички… Как откуда-то появились старшие пацаны. Мы не виноваты, если коротко. Все само!
- Внутри все сгорело. Дом остался стоять. Слава Богу, бесхозный. Сами все потушили. Это мне тетя Таня ночью позвонила, рассказала.
И тут я вспомнил, что она меня сюда сопровождала! И Коля «Дурдик»!
- Коля у тети Тани остался ночевать, - продолжала она. – Сама на выходных поеду в деревню… Надо вас забирать оттуда. Совсем ни в какие ворота…
- Ладно, ты тут под присмотром… А Сережку куда теперь?
Младшая сестра моя ходила в садик. А Сеньку, получается, надо одного дома оставлять…
- Ну, - она легонько меня толкнула. – Иди глянь чего не хватает в пакете! Я жду.
Я оставил маму в большом холле посередине огромного этажа больницы и побежал к двустворчатой двери под надписью: «Педиатрическое отделение». Этот холл, заставленный столами, служил столовой для всего этажа, а в часы посещений – местом для встреч.
Жизнь в отделении забурлила. По коридорам уже во всю бегали дети, но в основном в туалет и обратно. Мне тоже вдруг нестерпимо приспичило и, уточнив направление у медсестры за столом, побежал в указанном направлении. Три кабинки с дырами в полу и бачок над головой – что еще нужно? Ах да, туалетная бумага! Конечно! Наверное, нужно было приносить с собой… Но поздно было метаться. Слишком поздно! Я недолго думал и сорвал с крючка чье-то полотенце. Его кто-то забыл, видимо. Точно такое мне выдали вчера с бельем, если что – отдам свое!
Все прошло по плану. Использованное полотенце я запихнул в корзину с грязными кусками газет, страниц книг и даже тетрадей… Выбегаю мыть руки. Возле умывальников кто-то есть.
- А вот и ты! – «коридорный» заметил меня в отражении зеркала.
Его лицо в зеркале выглядел иначе, и я сначала не сообразил кто это. Капли воды стекали со щек и капали на белую майку. Он повернулся ко мне. По виду ему было лет тринадцать, и он был на голову выше меня.
- Малой, - начал «коридорный». – Я ждал утра, чтобы переехать с коридора в палату. Мне врачиха сказала, чтобы я переезжал утром! Лично мне сказала! Я уже собрал все вещи! Я уже сказал своим родакам вчера по телефону!
Он вытирал лицо ладонью и стряхивал капли на пол.
- Какое п-полотенце? – мне стало не по себе от его злого голоса.
Мимо нас пробегали дети, кто-то говорил «всем привет!», кто-то ленивое и быстрое «здрасьте!», а некоторые предпочитали молча делать свои дела.
- Тут висело! – и «коридорный» хлопнул по пустому крючку. Хлопнул с такой силой, что тонкая пластмассовая конструкция откололась и легким стуком упала на пол.
План в моей голове созрел быстро. Тем более меня ждала мама. Медлить было нельзя, а о последствиях думать не хотелось.
- Ага! Я нечаянно взял, думал, что моё!
- Ну, пиздец тебе вообще!
Я оставил своего собеседника возле умывальников и пулей влетел в соседнее помещение с туалетными кабинками. Так, вот моя кабинка! Ведро! И полотенце! Схватил двумя пальцами непригодную для дальнейшей жизни в качестве полотенца тряпку, и вернулся обратно.
И, проскочив мимо него, я со всех ног помчался в сторону столовой, где меня ждала мама.
- Сууука! – где-то на середине пути меня достиг истошный рёв коридорного. – Вешайся, урод! А-а-а-а! Бля-а-а-а!
Этот ор сопровождал меня до конца коридора.
- Мам, все нормально! Все есть! – слегка соврал я и сильно закашлялся, подбежав к маме. – Книжки только привези мне вечером! И кубик-рубик!
Именно так мы и называли изобретение Рубика. Не иначе.
- Ого, какой кашель! Может и хорошо, что тебя сюда положили, значит так надо…
Я перевел дух и вызвался дойти с ней до лифта. Там более, работники столовой начали двигать стулья к столам и расставлять тарелки с едой на столы. Во всю пахло манной кашей и вареными яйцами. Лифт находился через стену из светло-зеленых стеклоблоков, тут же вниз вела лестница. По цифре «5» на стенке возле лифта я понял, что этаж у нас пятый.
- Всё, сынуля, беги в палату, до вечера! – мама обняла меня и зашла в открывшуюся кабину лифта.
- Пока, мам! Возьми с собой папу!
Она пожала плечами, мол, не знаю. Двери захлопнулись. И мне нужно было идти обратно… К чувству одиночества среди незнакомых людей, в незнакомом месте добавился страх быть избитым. Но там же взрослые кругом! В обиду не дадут попасть! Тем более тот первый начал! Эх, если вечером приедет батя, то он меня защитит точно! Лишь бы он был трезвый!
Коридорный меня ждал. Он своим телом не давал дверям, ведущим в наше отделение, закрыться. Всем видом и жестами он призывал меня ускориться и понести заслуженное, по его мнению, наказание.
- Я всем расскажу, что ты вытирался обосранным полотенцем! – выпалил я в лицо сопернику, как только расстояние между нами сократилось до двух метров.
«Коридорный» опешил немного. Но тут же пришел в себя:
- Никто не поверит! – только и мог ответить он.
Было очевидно и понятно, что он больше всего на свете хочет накинуться на меня и избить до полусмерти, а лучше и без приставки «полу». Потому как только в последнем случае, о его позоре вообще никто не узнает.
Я прошел мимо и, ловко увернувшись от пинка, направленного мне в зад, побежал к своей палате.
