ПЕРВАЯ ГЛАВА

Минула неделя. Трейси и Блейз, явно обсудив между собой ситуацию, подарили Поттеру коробку вкуснейшего шоколада, поздравив с прошедшим днём рождения и даже извинившись за то, что совы не смогли доставить ему посылки вовремя. Гарри был очень рад этому, и они вместе съели все эти сладости, запивая тыквенным соком, которое тоже как-то раздобыла девочка. Драко Малфой стал официально ловцом сборной команды по квиддичу и начал ходить на тренировки. На самой первой тренировке у них даже был конфликт с гриффиндорцами. Где, по словам самого Хорька, он показал «у кого домовые эльфы толще». Узнав о новых метлах у команды Слизерина, гриффиндорцы ушли с поля очень расстроенные, что раздуло самомнение Малфоя, к вящему раздражению Гарри, ещё больше. Но была и отдушина: никто не мешал Поттеру самому летать на своей новой метле. Пусть он и не был в команде, но радость от полета выметала всё недовольство. И просто громадное поле для квиддича ни в какое сравнение не шло с небольшим пустырем в Косом Переулке. Гарри свободно выписывал разнообразные бочки, петли в воздухе, а пару раз даже входил в пике. Но очень высоко не поднимался — чем выше, тем холоднее. Хорошо, что хоть очки немного спасали от ветра и пыли. После, налетавшись вдоволь, он мог спокойно сидеть и смотреть, как команды по квиддичу тренируются на поле. А если с собой немного прихватить еды, то вообще прекрасно. Или попросить Эми (так он сокращённо называл первокурсницу Эмилию) принести чего-нибудь перекусить. Это было удобно, с одной стороны, что не нужно было нести провизию с собой, но с другой, нарушало его одиночество. Хотя к нему часто присоединялся Забини, и они по очереди летали на метле Гарри. Девочке он пару раз предлагал, но она боялась подниматься в воздух. Наблюдать за тренировкой команд мальчику тоже было интересно, хотя не так, как сам матч с полными трибунами болельщиков и напряжённой игрой. И если игроки-слизеринцы не особо обращали на него внимание (кроме Малфоя, который, явно красуясь, не упускал возможности выполнить какой-нибудь пируэт рядом с трибуной, где сидел Гарри), то другие команды подозрительно косились на него, но выгнать почему-то не осмеливались.

Занятия по Защите от Тёмных искусств превратились, по мнению Гарри, в сплошной спектакль или даже балаган. После фиаско с пикси Локонс явно решил отказаться от практических занятий. Теперь на уроках Поттер и остальные второкурсники были вынуждены слушать, как профессор читает свои же книги. Хотя многим такое времяпровождение и нравилось, но Гарри был не из их числа. Однако иногда уроки у нового профессора были ещё хуже. Обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку, явно считая, что не может передать словами весь трагизм и героизм своих великолепных свершений, принимался разыгрывать сцены из книг вживую. Причем самого себя играл он сам, а остальные роли почему-то доставались Поттеру, что крайне злило последнего. Но профессор оставался избирательно глух как к недовольному ворчанию мальчика, когда тот выходил к доске, так и к просьбам выбрать другого ученика, тем более, что желающих было очень много. И Гарри приходилось изображать то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локонсом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата. Что не добавляло душевного спокойствия мальчику. Зато изучение Непростительных заклятий пошло семимильными шагами. Как оказалось, эти запрещённые чары также зависели от желания мага получить результат, как и обычные заклинания, но ещё требовали недюжинной магической мощи. И если для зажжения на конце палочки света нужно было просто захотеть побольше света, представляя результат, то использование Круциатуса требовало от мага большое желание причинить боль другому. В книге, что подарил Нотт, описывалось, как использовать эти заклинания, правда, без конкретики. А в библиотечных книгах было ещё меньше информации. В книге «Развитие и упадок Тёмных искусств» было подробно описано противостояние с тёмными силами XX века. Гарри узнал, что все Непростительные заклятия были очень популярны среди Пожирателей Смерти — так назывались последователи Тёмного Лорда. Круциатусом они пытали своих жертв для того, чтобы добыть информацию, или маглов ради забавы. Заклятие подчинения использовалось, чтобы контролировать своих врагов. Это вносило хаос. Министерство Магии не справлялось, мракоборцы не могли защитить граждан, так как тёмные волшебники наносили удар, вламываясь в дома магов, которые им чем-то не угодили. А Министерство узнавало об этом лишь тогда, когда над домом висела Чёрная метка — знак Волан-де-Морта, зелёный череп со змеёй, выползающей изо рта, — а срочно прибывшего отряда мракоборцев внутри ждали только трупы.

Никто не знал, кому можно доверять, а кто под Империусом. Сквозь книгу Гарри почувствовал весь мрак того времени, смятение и ужас живших тогда магов. Неужели его родители тоже ощущали этот хаос? По словам Хагрида, сам Волан-де-Морт решил с ними расправиться, значит, для него они были опасными противниками. Интересно, как его родители сражались с ним? Против любимого заклятия Тёмного Лорда — Авады Кедавры — не было защиты. Судя по книге, благодаря этому проклятию, Волан-де-Морт убивал тех, кто ему противостоял. Именно так он убил его родителей и попытался покончить с Гарри, настигнув их в родном доме в Годриковой впадине.

Мальчик отбросил книгу к углу стола. Желание изучать дальше Непростительные заклятия пропало. Просидев так в одиночестве, в библиотеке, Гарри очнулся и пошел сдавать книги. Ему хватит того, что он изучил. Теперь он знает, какие тёмные заклятия могут против него использовать, осталось разобраться, как им противостоять.

Гарри нравилось общаться со Эмилией Стоун. Иногда он гордо ощущал себя в роли её старшего брата, который разбирается во всём, что грело ему сердце. Он не опасался, что его разговоры с первокурсницей как-то ранят его достоинство — многие слизеринцы, как оказалось, брали под покровительство более слабых учеников, что давало им какие-то бонусы при общении между собой. Поэтому Гарри, не стесняясь, иногда просил Эми то принести перекусить ему после обеда на поле по квиддичу, так как вместо обеда летал, то объяснял ей какие-то сложные моменты в учебнике, бывало, даже отправлял её принести какую-нибудь книгу из библиотеки в гостиную. А ещё она быстро выяснила, по его просьбе, что учебники Локонса купили все курсы Слизерина, да и у других факультетов оказались такие же учебники. Взамен Гарри оказывал ей безмолвное покровительство, и та не стала изгоем на курсе, как это случилось с Трейси в прошлом году. Своими глазами видя, что с Эмилией то ли просто общается, то ли дружит сам Гарри Поттер, первокурсницы-слизеринки впустили её в свой круг. Ещё большим плюсом для девочки стало то, что Малфой, видя такое отношение Гарри к Стоун, решил от неё отстать и перестал буравить подозрительным взглядом.

Были и на факультете Слизерин изгои, с которыми очень ограниченно и неохотно общались другие студенты, и иногда жестоко унижая их. Таким слизеринцам явно приходилось несладко. В основном это были полукровки, которые не могли похвастаться хоть каким-то мастерством в сфере магии, и не сообразившие или не согласившиеся быть на вторых ролях у более удачливых сокурсников. Поэтому таких, кто не мог принести пользу, сторонились или, если позволяла ситуация, подвергали нападкам.

Гарри вспомнился маглорождённый с Гриффиндора, которому Крэбб чуть не сломал фотоаппарат. По прошествии нескольких дней после того случая, как сокурсники самого Гарри чуть не побили гриффиндорца, стало ясно, что образ Поттера как великого волшебника и спасителя от тёмных сил совершенно не померк в глазах этого Криви. И даже то, что сам Гарри назвал первокурсника «грязнокровкой», тоже, на первый взгляд, не повлияло на него. По крайней мере, тот продолжал таскаться за ним на расстоянии, держа в руках свою дурацкую камеру и кидая на своего кумира, как казалось самому Гарри, крайнее восторженные взгляды с совершенно идиотским видом. Хотя теперь он не лез с просьбами подписать автограф или с чем-то ещё, что, конечно, мало успокаивало Поттера. Периодически следящий неприятный мальчик — явная заноза для того, кто за последний год привык к одиночеству и соблюдению дистанции с другими. И если Забини или Эмилия были приятными собеседниками (с первым всегда было что обсудить, а общение с девочкой поднимало самооценку Гарри, который чувствовал себя старшим, более опытным товарищем), от которых можно было спокойно уйти, когда захочешь, то гриффиндорец приклеился к нему как банный лист. Ладно бы только он один! Беда не приходит одна, и второй её представитель оказался тоже из Гриффиндора. Гарри иногда думал, что от этого факультета только одни беды и сыплются на его голову. Новой проблемой оказалась сестрёнка Рона Уизли. Столкнувшись пару раз в коридоре, Гарри заметил, что та всегда краснеет и бросает на него взгляды, а поймав немного растерянный ответный взгляд, мелкая Уизли буквально вспыхнула до корней волос и, развернувшись, убежала прочь, оставив его стоять в смятении. Со временем он часто начал ловить на себе её взор, а потом заметил, что та часто оказывается рядом с кабинетом, где будет проходить у него урок. Такое недвусмысленное фанатичное преследование приводило в смятение мальчика, и он старался не показывать это, то начиная громкий разговор с Забини о методах применения очищающих чар, то с Хорьком (!) о его тренировках в составе команды, то с Крэббом (!!!) о трансфигурации. Главное — быстрее оказаться в классе. Иногда Поттер горько жалел, что на занятия нельзя ходить в мантии-невидимке. Хотя он понимал, что будь на его месте Малфой, то тот бы воспринимал такое внимание как должное, а ещё и начал бы больше задирать нос. Для Гарри же всё это было некомфортно.

Однажды мальчик после урока по Защите от Тёмных искусств немного задержался в классе, выжидая, чтобы все ученики покинули помещение. У него была просьба от лица Забини, который за информацию о метлах для команды Слизерина и о Малфое в её составе ожидал именной автограф Локонса. Хоть и Поттеру претило подходить с такой просьбой к профессору, но он себя пересилил. К его удивлению, тот сразу же с большой радостью расписался, лишь спросив, почему Забини сам к нему не подошёл. Промямлив, что его друг несколько смущается, Гарри решил ковать, пока горячо, и раздобыл именные автографы для всех своих сокурсников и даже для самого себя.

Покидая кабинет с ворохом бумаг, Гарри испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он выполнил просьбу Забини, даже более того, он может преподнести автограф и Дафне, а взамен та… Тут Гарри смешался. Да и как ей передать автограф? Как это будет выглядеть?

Поттер отогнал подальше эту мысль. Его кольнуло сожаление. Ведь можно было сэкономить сикли и подарить Пайку, которому пару дней назад исполнилось тринадцать лет, автограф Локонса, которого тот боготворил, а не покупать шоколад из Хогсмида. К сожалению, с этим Поттер опоздал. Он ухмыльнулся. Шоколад был стандартным и удобным подарком, ведь вкусы Пайка он не знал, да не хотел узнавать.

Гарри вернулся к тому, что он обдумывал раньше, пытаясь разобраться и невольно сравнивая себя с профессором. С одной стороны, у них было много общего. Они оба популярные маги. Но с другой... Ему был очень неприятен, почти омерзителен Локонс, этот Павлин. Эти его ужимки, бесполезные уроки и такой суетливый восторг от того, что Гарри понадобились бумажки с его подписью. Мальчик невольно вспомнил, что и он мог быть таким же, ведь многие его считали героем, как и самого Локонса. Вон, тот же Криви или девочка Уизли с радостью бы получили его автограф. Но Гарри не хотел этого, не хотел всей этой славы, и совсем не хотел быть хоть чем-то похожим на Павлина или Хорька. Нет, он таким не будет, это не его путь.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Ребята догнали группу во главе с Малфоем уже у кабинета профессора Снейпа. Драко решительно постучал и вошёл внутрь, а остальные последовали за ним. Профессор с усталым и мрачным видом сидел за столом с кучей пергаментов. Гарри огляделся. Жарко горящий камин в углу бросал причудливые тени на стены и стеклянные банки, стоящие на полках. Холодный взгляд профессора оббежал делегацию. Поттер остался стоять позади, за Пэнси и Трейси. Несмотря на то, что Снейп был его деканом, Гарри не испытывал к нему ни малейшего уважения или приязни. Причиной тому был сам профессор, а точнее, его отношение к Гарри. Уже с первого урока в прошлом году мальчик почувствовал сильную неприязнь со стороны декана. Из всего факультета Слизерина именно ему доставались едкие комментарии во время уроков зельеварения, да и в молчании профессора, когда тот смотрел на Гарри, тому чудилась угроза. Внешний вид профессора тоже был неприятным. Он постоянно был одет в чёрную мантию; сальные, неухоженные волосы и мрачный вид, а также холодная и зловещая аура сама по себе заставляла держаться от него подальше.

— Слушаю Вас, мистер Малфой.

Пока Хорёк эмоционально рассказывал о хаосе на уроке, Гарри нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Стоять уже надоело. Наконец Малфой закончил рассказ.

— Что ж, происходящее мне ясно. Никто не пострадал? Нет? Тогда возвращайтесь в гостиную. Насчёт учебных принадлежностей и самого урока я поговорю с… профессором Локонсом.

Слизеринцы вышли и отправились в гостиную. Малфой довольно рассуждал о том, какой же он молодец. Гарри это порядком притомило, и он незаметно свернул с дороги в гостиную и направился наверх, в Большой зал. В нём было немноголюдно. Времени до ужина оставалось ещё много, однако за столом Слизерина уже расположились некоторые ученики. Поттер с удивлением увидел Эмилию Стоун, сидящую в одиночестве с какой-то книжкой. Мальчик направился к ней.

— Привет.

— О, привет, — девочка скованно улыбнулась ему и закрыла учебник. — Как прошёл твой день?

— Хорошо, — коротко ответил Гарри, выжидающе глядя на Эмилию.

Вблизи стало заметно, что у нее на носу есть небольшая горбинка, а на щеках мелкие веснушки. У девочки были короткие тёмно-каштановые волосы, которые не доставали до тонких плеч. Маленькое левое ушко выглядывало через локоны. Тонкие чёрные брови чуть хмурились. Выразительные и большие голубые глаза смотрели в упор на Поттера, а зелёный галстук был завязан куда изящнее, чем у него самого, невольно приковывая взгляд. Эмилия с заминкой продолжила:

— Я хотела тебя поблагодарить, — сейчас, когда её голос не дрожал от волнения, он оказался мягким и тихим. — Ну за то, что ты вступился за меня тогда в гостиной.

Гарри улыбнулся.

— Пожалуйста. Мне стало жалко тебя, — честно признался он. — Не хотелось бы, чтобы ты стала изгоем у нас на факультете. А твоя мама и вправду работает в Министерстве?

Её глаза недоуменно расширились.

— Так ты не знаешь её?

— Ты не ответила, — Гарри постарался ей так же мило улыбнуться, как бы сделала на его месте Дафна, но сам еле сдерживался, чтобы не поморщиться от досады. Наверное, не стоило об этом спрашивать.

— Да-да, она там работает. В отделе магического правопорядка… Я… Не знаю точно кем. Она… — девочка разнервничалась, её щёки покраснели, а голос стал писклявым.

Гарри разозлился. Что она так шумит? Он подошёл к ней с этим вопросом, когда никого рядом не было, но если она продолжит шуметь или разревётся, то о его промахе узнают все.

— Тихо! — Поттер резко прервал её причитания своим шипением. — Я тебе верю, не надо шуметь.

Глядя, как девочка успокаивается, Гарри сел рядом и взял её книгу. Неожиданностью было для него то, что это оказалась книга профессора Локонса «Тропою Троллей». Он повертел её в руках и спросил об этом у Эмили.

— Что у тебя делает книга за второй курс?

— Эта? «Тропою Троллей»? Она была в списке учебников за мой курс.

— Странно. Я её тоже купил. Хм. — Гарри задумался. — Знаешь что? Разузнай, какие учебники купили остальные. На твоём курсе и вообще.

Он вернул ей книгу и поднялся с табурета. Пусть хоть так возвращает свой долг.

— Потом расскажешь.

— Хо… хорошо, — с заминкой согласилась она.

После ужина Гарри сидел в гостиной, лениво размышляя о прошедшем дне. Его внимание привлекли громкие возгласы. Повернувшись, он увидел, как Маркус Флинт что-то громко обсуждает со своими однокурсниками. Квиддич! Он же хотел попасть в команду по квиддичу. По словам Малфоя, это возможно, несмотря на то, что команда уже набрана, да и слова Забини о покупке Люциусом Малфоем дорогих мётел для команды тоже добавляли пищи для размышления. У него тоже есть метла! Причем намного лучше, чем школьные! Да и летом он тренировался и летал, это было так здорово! Ощущение полета, ветер в ушах и гулко бьющееся сердце! Поэтому нужно подойти к Флинту и предложить себя на место ловца. Если тот не захочет сразу его принять в команду, тогда можно потребовать, чтобы они посмотрели, как он летает, и выставили его против действующего ловца. Да, всё так. На новой и более быстрой метле он разобьёт его в пух и прах. А вот если и у того будет такая же метла? Вдруг Малфой уже подарил новейшие «Нимбусы» команде? Но они явно не успели привыкнуть к ним, а Гарри освоился и приноровился к скорости. Хотя маленький дворик на задворке Косого Переулка и большое поле для квиддича нельзя сравнивать.

Гарри поднялся и подошёл к старшекурсникам. Те смолкли и с интересом уставились на него. Мальчик обратился к самому здоровому из них — капитану команды, Маркусу Флинту.

— Флинт, можно тебя на минуточку? Я хотел узнать по поводу квиддича и возможности попасть в команду.

— А, Поттер, так ты насчёт команды подошёл? — протянул здоровяк. — Так свободных мест нет, у меня комплект в команде.

Гарри смешался. Отстаивать свою точку зрения под ироничными или изучающими взглядами развалившихся в креслах взрослых парней было непросто. Да и не любил он просить. Мальчик нахмурился. Он не попрошайка! Это Флинту нужно просить его вступить в команду, а лучше каждый год устраивать отборочные испытания, чтобы выбирать лучших в команду, да и чтобы те игроки, которые уже в составе, не расслаблялись.

— Да, я знаю. Но может, ты захочешь меня испытать, я летаю неплохо и хотел бы попробоваться на место ловца, — сидящий сбоку от Флинта темноволосый худой парень в очках хихикнул. Гарри посмотрел на него — он не знал его имени. И выложил свой последний козырь. — У меня новая метла — Нимбус последней модели.

— О как, — Флинт улыбнулся, показывая кривые зубы. — Видишь ли, Поттер. Место ловца занято. Твоим однокурсником. И у него тоже новый Нимбус. Как и у всей команды.

Что-то в животе Гарри сделало кульбит.

— Подарок от Люциуса Малфоя, а ловец теперь его сын?

Флинт лениво кивнул:

— Ага. Теперь у львят и заучек вообще нет шансов. Мы их просто размажем по полю.

Гарри тоже кивнул в знак согласия и отправился прочь, несолоно хлебавши. Но его догнал голос Флинта:

— И да, Поттер... Про новые мётлы — это секрет. Чтоб никому ни слова!

Гарри был зол. Его реноме лучшего ученика по Защите от Тёмных искусств пошатнулось. Хотя не только он не смог продемонстрировать свои умения, а весь класс сидел, дрожа от страха, под партами, но чувство бессилия, которое испытал тогда Поттер, ему крайне не понравилось. В чём прок от мощных заклятий, если он даже с такими мелкими противниками справиться не может?! Гарри не любил быть слабым, потому что на Слизерине слабых не любят, ими быть крайне тяжело. Хотя, наверное, так везде. Но на Когтевране ученики больше сосредоточены на учебе, на Гриффиндоре занимаются черт-те чем, а на Пуффендуе властвует дружба. Поэтому для безвольных волшебников Слизерин подходил меньше всего по сравнению с другими факультетами.

Но, с другой стороны, это не его вина, а больше профессора Локонса, который не смог, во-первых, обучить их нужным чарам, а во-вторых, справиться с хаосом в классе. Хотя никто и не корил Гарри, и не смотрел на него косо, но это чувство бессилия сильно не понравилось самому мальчику. Поэтому он, не слушая разглагольствования Малфоя о том, что тот получил место в команде по квиддичу и теперь он всем покажет, как надо играть, отправился в библиотеку — единственное место, где можно было скрыться, так как в гостиной самодовольный властвовал Хорёк. Да… И ещё то, что он пролетел мимо с местом в команде по квиддичу, тоже не добавляло ему настроения. Только тогда, когда он получил отказ, то понял, как сильно рассчитывал получить это место. Поэтому все дни Гарри пребывал в самом скверном расположении духа.

В библиотеке нужное заклинание против пикси нашлось очень быстро. Эти чары были специально рассчитаны против именно таких вредителей, и ими можно было вывести из строя сразу большую группу существ, то есть не нужно было точно целиться в одну тварь. Гарри очень внимательно прочитал раздел про пикси, а также начал искать другие заклинания после того, как он записал всё нужное себе в тетрадь, отдельно для тренировки. Следующее заклинание, которое он счёл приемлемым против пикси, было огненные чары, пламя. Оно накладывалось также на большую область, выпуская из палочки большой огненный сгусток. С другой стороны, эти чары были очень сложными для второкурсника, по крайней мере, так решил мальчик, так как они были в книге с другими сложными чарами. И их явно не стоило применять в классе, полном людей, а лишь в критической ситуации, когда другого выбора нет.

Ещё одно заклинание, которое нашел Гарри, называлось «Ловчая сеть», которое окутывало противника и лишало его подвижности. Эти чары были из раздела, смежного с трансфигурацией, в которой он не очень блистал, и они тоже явно не из простых. Решив всё же разобраться, как оно правильно применяется, он начал листать книгу, которую ему подарил Теодор, и вдруг наткнулся на упоминание Непростительных заклятий.

«Интересно, что за чары такие?» — удивился мальчик, принявшись читать коротенькую главу.

В ней не было сказано, как их применять, а лишь общее описание. Заклятие Смерти, Заклятия Пытки и Заклятие Подчинения. По словам автора учебника, от этих заклятий не существует защиты или каких-нибудь барьеров, а их применение каралось Министерством Магии пожизненным заключением в Азкабан.

Слизеринец ушёл мыслями в себя, текст в книге расплылся перед его глазами. Вот бы подчинить Флинта, чтобы он выгнал Малфоя из команды и взял Гарри на его место! Или Заклятие Смерти — Авада Кедавра. Мальчик представил самых ненавистных ему людей — Дурслей и Северуса Снейпа. Вот бы кто-то применил эти проклятия к ним и избавил общество от них. Или они сами бы умерли. Ведь такое может произойти? За те девять долгих месяцев, что он будет в волшебном мире, с маглами же может что-то случиться, ведь так? Может, они утонули в Испании? Или просто там остались, вдруг Дадли так понравилось тёплое море, а Дурсли не смогли его уговорить вернуться в Британию? Тогда и ему не надо будет возвращаться в Литтл Уингинг, а жить он сможет в Косом Переулке, снимая комнату.

Или Драко Малфой. Вечно самодовольный, важный. Он раздражал Гарри. Хотя смерти он ему не желал, но вот Заклятие Пытки — Круциатус — стёрло бы с его лица улыбку превосходства. Заклятие причиняет мучительную боль. Поттер окончательно погрузился в свои мысли, и в себя его только привел окрик мадам Пинс о том, что библиотека закрывается. Сдав книги и направляясь в гостиную, Гарри подумал, что стоит изучить эти заклятия. На всякий случай.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Профессор Локонс громко прокашлялся, и все смолкли, смотря на него. Глаза многих горели от восхищения. Он взял книгу с первой парты и продемонстрировал её всему классу. С обложки улыбался и подмигивал его же портрет.

— Это я, — сказал профессор и тоже подмигнул. Гарри недоуменно округлил глаза. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Профессор замолчал, словно ожидая взрыва смеха, но в классе царила тишина. У Гарри от этого пробежали мурашки по спине.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг, — продолжил Локонс. — Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. О, не пугайтесь! — тут же воскликнул он, широко улыбаясь. — Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили… — С этими словами профессор начал раздавать всем листки с вопросами. — Даю вам полчаса. Начинайте.

Прочитав несколько первых вопросов, Гарри с недоумением повернулся к Забини. Тот с неверием читал свой список, иногда отрицательно качая головой в ответ на какие-то свои мысли. И неудивительно! Вопросы были не по курсу Защиты от Тёмных искусств, а о личности профессора и его увлечениях. Например, надо ответить на такие вопросы, как: какой у Локонса любимый цвет, какими хобби он увлекается или какие у него мечты.

Гарри незаметно огляделся. Сидящий впереди Малфой потихоньку открыл одну из книг профессора и начал искать ответы. Нотт всё ещё читал вопросы. Трейси хмурилась, явно пытаясь вспомнить прочитанное из книг. Гриффиндорцы на соседнем ряду что-то уже писали на своих листочках. Гарри, пожав плечами, тоже открыл книгу «Тропой Троллей» и начал искать в ней ответы. Но как оказалось, найти в этой художественной книге какой-то отдельный момент, указанный в задании и касающийся профессора, было непростой задачей. А учитывая количество вопросов, то практически невыполнимой, по крайней мере для того, кто внимательно не читал книгу. Спустя полчаса Локонс собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и не магами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена! — профессор ещё раз подмигнул классу.

Забини еле слышно фыркнул. Гарри с досадой подумал, что стоило искать ответы и в других книгах. Хотя с облегчением понял, что времени на это всё равно не хватило бы, да и остальные ученики тоже не справились с заданием. — А теперь перейдем к делу. — Локонс перешёл на деловой тон и достал из-под стола большую клетку, закрытую тканью. — Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.

Гарри насторожился. Рука сама собой скользнула в карман и стиснула волшебную палочку. Что за мерзкие создания хочет натравить на них этот клоун? В его утверждение о совершенной безопасности почему-то не верилось.

Локонс опустил руку на ткань, закрывающую клетку.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем профессор классу. — Они могут перевозбудиться.

Все в испуге замерли. Гарри незаметно вытащил палочку, так как держать руку в кармане стало неудобно. И тут Локонс сдёрнул ткань.

— Да, это они! — драматически произнес он. — Только что пойманные Корнуэльские пикси!

Гарри внимательно разглядывал этих «пикси». Какое точное название, оно идеально передавало их суть. Мелкие, не больше фута, с вызывающе ярко-синей кожей и очень голосистые создания. Ему они напомнили стрекоз — такие же яркие, с прозрачными крылышками и противные. Только у стрекоз не было подобия человеческих лиц и рук. Тем временем пикси начали метаться в клетке и строить рожи. Симус Финниган — один из гриффиндорцев — громко хихикнул.

— Что такое? — улыбаясь, спросил у того профессор.

— Но… но ведь они совсем… неопасные, — еле вымолвил сквозь смех гриффиндорец.

— Не скажите, — Локонс покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны. А теперь посмотрим, — повысил голос профессор, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.

Это он сделал зря. Пикси, словно ошпаренные, вылетели из клетки и начали очень быстро носиться по классу, устраивая форменный бедлам. Особенно не повезло впереди сидящим гриффиндорцам. Две твари набросились на Долгопупса и взлетели с ним в воздух. Гарри недолго радовался своей предусмотрительности — моментально выпущенные им несколько заклинаний не попадали в слишком быстрые цели, а лишь добавили шума и разрушения. И привлекли внимание мелких монстров. Целая группа этих тварей рванула к нему. Гарри шмыгнул под стол, где уже спрятался Забини. Эти пикси тем временем, пролетев над их партой, разбили окна и вылетели наружу. Глядя на битое стекло на полу и осыпающиеся сверху осколки, Гарри громко выругался, благо за шумом его не было слышно. Чёртов Локонс и чёртовы пикси! Ни одно заклятие, что знал мальчик, не подходило для таких быстрых целей. За это время пикси, видя, что им никто не мешает, полностью погрузили класс в хаос. Везде летали учебники, чернильницы, портреты Локонса и чьи-то сумки. Одного пикси, что хотел схватить его сумку, повешенную на спинку стула, мальчик приложил «Агуаменти». Поток воды отшвырнул существо в сторону, и оно пропало из виду. Тут раздался крик профессора:

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! Пескипикси пестерноми!

Однако ничего не произошло. Гарри выглянул из своего укрытия, и как раз вовремя: одна из тварей резко спланировала, выхватила у Локонса его волшебную палочку и выбросила в окно. Тот охнул и нырнул под собственный стол, а люстра, на которую мелкие монстры успели повесить за шкирку Долгопупса, упала вместе с мальчиком прямо на то место, где секунду назад стоял профессор. Гарри охнул от ужаса: гриффиндорец явно получил травмы. Надо было выбираться отсюда, пока пикси не принялись за него.

Тут прозвенел звонок, и Гарри за рукав выволок из-под парты Забини, схватил свою сумку и бросился к выходу.

— Трейси, давай быстрей, — крикнул он девочке, которая только выбиралась из-под парты.

Его примеру последовал весь класс. Распихивая локтями гриффиндорцев, Гарри помог Дэвис удержаться на ногах, схватив ту за локоть. И наконец, выскочив из кабинета, они отбежали от него до конца коридора. Все студенты уже выскочили, а последним выбежал профессор и захлопнул дверь. Остальные слизеринцы подбежали к Гарри, Забини, Трейси и Дафне, которая тоже сумела в суматохе выскользнуть одной из первых и сейчас пыталась отдышаться.

***

Громогласно обсуждая прошедший урок, слизеринцы двинулись подальше от злополучного кабинета. Хотя больше всех, как всегда, говорил Малфой, эмоционально ругая преподавателя за тот ужас и испорченные вещи. Гарри тем временем тоже вспомнил про свой учебник (хорошо ещё, что он не достал из сумки все книги Локонса, иначе их тоже ожидала бы печальная судьба) и письменные принадлежности, что были на столе и которые явно разорвали мелкие монстры. А также Долгопупса. Походу пухляку не повезло, и он остался в классе… А девочки дружно встали на защиту профессора. Что не мешало Хорьку разливаться соловьем, найдя заинтересованную аудиторию. Гарри чуть позже тоже подключился к обсуждению, преследуя свои цели.

— Наверное, Драко, ты правильно выразился. Локонс и вправду бегал, словно домовик, — Гарри постарался сделать вид, что не заметил, как Дафна с Пэнси одарили его возмущённым взглядом, а всегда сдержанная Харли даже фыркнула. — Кстати, Драко. А у тебя сколько домовиков в доме? Ты говорил, что вы очень обеспеченная семья.

— Конечно, — с гордостью заметил Хорёк. — У Малфоев всё самое лучшее. Но этих ничтожеств много и не нужно, так что у меня он один. Такое же глупое создание, как та грязнокровка с фотоаппаратом. Аха-ха, вот бы грязнокровку заставить полировать мне башмаки. На большое-то он не способен.

Слушая, как Хорёк снова оседлал своего любимого конька — ругать всех и вся, кто не питает должного уважения к его семье, Гарри внимательно наблюдал за ним. Малфой — не очень хороший актер, все эмоции сразу видны. Поттер за прошедший год учебы неплохо его изучил. Поэтому было очевидно, что тот не обеспокоен вопросом, а значит, эльфа прислал не он.

— А у этой бездарности имя есть? — Невзначай спросил Гарри, чтобы окончательно успокоиться.

— Конечно. Его Добби зовут. — Гарри вздрогнул и снова посмотрел на Малфоя. — Как по мне, очень глупое имя, и какой бездарностью была его мать, чтобы ему такое дать?

Сбоку неслышно фыркнул Забини. Гарри судорожно думал. Неужели это признание? Что Хорёк сам отправил к нему этого сумасшедшего? Не похоже. Надо выяснить подробнее всё.

— И как он, слушается тебя?

— Конечно, а как же ещё, Гарри? Иначе его ждёт наказание! Он глуп и часто всё путает. Отец велел ему наказывать себя почаще. Надеюсь, хоть это научит его. Хотя это ничтожество вечно ходит и дрожит. Надоело о нем говорить.

Гарри кивнул, задержав взгляд на Забини. Тот понял его, и ребята незаметно отстали от группы.

— Чему ты усмехался, когда Драко говорил про эльфа? — Не стал тянуть Гарри и спросил напрямик у своего приятеля.

Забини улыбнулся.

— А тебя почему заинтересовала тема с эльфом? — ответил он вопросом на вопрос.

Гарри помялся. Сказать правду? Можно, но не ту правду.

— Ну-у, ты же знаешь… Я живу с маглами и эльфов не видел, так как им нельзя жить с маглами, — Гарри понял, что вот-вот сам запутается, и закончил. — Поэтому и спросил. Твой черёд.

— Это просто, Гарри. Эльфам дают имя при рождении не другие эльфы, а их хозяева. Так что эльфа именем Добби нарекла миссис Малфой, хотя, скорей всего, судя по возрасту, мистер Малфой, ещё до брака с ней. А Драко этого не знает и…

— Назвал своего отца бездарностью, — со смехом закончил Гарри.

Забини весело рассмеялся вместе с ним, и они поспешили вслед за остальными. Драко обещал пожаловаться Снейпу и отцу. Глупо пропускать такое зрелище.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Выйдя из теплицы, усталые студенты гурьбой отправились в замок. Их ждал душ и обед. Поттер тем временем пристроился к идущей в стороне Трейси, которая даже не пыталась догнать других слизеринок. Руки у неё были мокрые: после возяканья в грязи, все слизеринцы воспользовались единственным умывальником в теплице, а потом насухо вытерлись полотенцем. Однако девочка была самой последней в очереди, а после всех учеников ткань собрала всю воду с рук, став влажной и совершенно бесполезной. Поэтому она и не стала вытирать руки.

— Как ты думаешь, интересный урок будет у профессора Локонса? — начал разговор Гарри, покосившись на неё.

Одетая в такую же, как у него, тёмно-зелёную мантию, белоснежную рубашку, а может блузку, которую девочка умудрилась не запачкать в грязи, когда работала в теплице, в отличии от него, и зелёный с серебром галстук, она была на пять-десять сантиметров ниже Поттера. Слева на груди у неё был герб Слизерина — большая белая змея на фоне изумрудного щита. От ведьмы ощутимо пахло потом после тяжёлого труда.

— Конечно! Я жду не дождусь этого. Он крайне необычный волшебник, — взволнованно затараторила девочка.

— Да, я тоже, — Гарри решил не говорить о своем отрицательном впечатлении, сложившемся при первой встрече с Локонсом в магазине «Флориш и Блоттс», да и мнение о его книгах тоже решил попридержать. Зато попытался разузнать о Стоун побольше. И полукровка Трейси, которая общалась только с ним, да и немного с Забини, подходила на роль неболтливого информатора как-никак лучше. — А почему вчера все взъелись на эту Стоун?

— Эм… — сбилась с мысли неожиданным поворотом разговора Трейси и сморщила свой маленький носик. — Ну её подозревали в том, что она из этих… маглов. Что её родители — маглы...

— То есть грязнокровка? — Гарри решил расставить все точки над «и».

— Э-э, ну да, — лицо девочки покраснело, а сама она нерешительно, вполголоса произнесла, против этикета машинально вытирая мокрые ладони о свою мантию. — Гря… грязнокровка.

Теперь всё стало ясно. Слизерин — это факультет приверженцев чистоты крови, и даже такая полукровка, как, например, Трейси, испытывает определенное давление со стороны своего факультета, более того, другие слизеринки не принимали её в свою компанию. А грязнокровка — это оскорбление, обозначающее волшебника, чьи родители маглы.

— А разве грязнокровка — это не ругательство? Малфой его произнес.

— Ну да. Это очень грубое слово. А Малфой… Семья Малфоев многое может себе позволить, — в голосе девочки странным образом перемешивались оттенки горечи и зависти.

— Да, они влиятельная семья, — произнес Гарри. — Хотя это не помешало Уизли провести у них рейд.

— Да, я тоже об этом читала. Всё из-за этого магловского закона, что этот Уизли продвинул. Но знаешь, говорят… — тут Трейси зачем-то оглянулась, хотя они отстали от одногруппников метров на десять, а когтевранцы только начали выходить из теплицы. Мальчик с усмешкой подумал, что им осталось мокрое полотенце. — Что тут замешан Дамблдор. Он таким образом пытается отомстить Люциусу Малфою за ту кампанию, которую тот организовал в Пророке против него. Заодно и многие другие влиятельные семьи попали под обыск. И все они — соратники Малфоя. А ещё я слышала, что этот Уизли совсем ненормальный и напал на Малфоя в «Флориш и Блоттс». И чуть весь магазин не разгромил.

Гарри, который был очевидцем происходящей там драки, довольно улыбнулся и поведал девочке известные ему подробности о конфликте мистера Уизли и мистера Малфоя. Трейси внимательно слушала, чуть приоткрыв рот и не сдерживая восклицаний в самые напряжённые моменты. Темноволосая волшебница куда эмоциональнее восприняла эту историю, чем Гринграсс, которой он рассказал вчера вечером. Посмаковав подробности, Гарри решился спросить насчёт второго важного момента, который его беспокоил.

— Трейси, немного неудобный вопрос, — сказал он, когда они уже зашли в замок. — Я хотел узнать насчёт того, присылала ли ты мне письма летом. А то я уезжал из Британии и мог пропустить...

Мальчик начал издалека, вплетая искусно приготовленную ложь. Если она забыла про его день рождения, то у него есть весомый повод обидеться...

— Конечно, — у неё аж взлетели тонкие брови вверх от изумления, а сама девочка споткнулась, и Гарри пришлось её хватать за локоть, чтобы она не упала. — Ой! Спасибо, Гарри! — Дэвис поправила свой зелёный галстук, который почти вылез из-под мантии. — Я отправляла тебе сову утром тридцать первого июля. С подарком на твой день рождения. Ты хочешь сказать, что ничего не получил?

— Нет, — с грустью признался Гарри.

— Как такое возможно? — удивилась девочка, покусывая свои пухлые губы. — Я точно тебе прислала сову! Поверь мне! Я... Я специально в этот день отправилась в Косой Переулок, — Трейси сильно взволновалась, принявшись уже оправдываться, — чтобы в магазине «Совы» отправить тебе письмо. Пойми, у меня у самой нет совы, поэтому я и заказала отправку там. Продавец при мне привязала к лапке тёмной неясыти мою посылку и пергамент с поздравлением. Я решила дарить не шоколад, а одну книгу... Долго-долго выбирала её, поэтому... И я...

— Я верю тебе, Трейси, не переживай, — поспешил успокоить подругу Поттер. — Тем более мне вообще письма не приходили. Подарок от Забини тоже не дошёл до меня.

— О-о, — ещё сильнее распереживалась Дэвис и замолчала, не зная, что говорить.

Сложно было сказать, кто был больше расстроен: Гарри, который не получил интересную книгу, или Трейси, чей подарок, который она старательно готовила, затерялся. Но они уже подошли к входу в общежитие, так что обсуждение прекратилось. По прибытии в гостиную слизеринцы отправились сначала в душ, а затем пошли обедать в Большой зал. После этого все вышли во двор. Небо плотно затянули темные тучи, а ветви деревьев покачивались из стороны в сторону от лёгкого ветра. Гарри быстро наскучило слушать разговоры слизеринок о Локонсе и предстоящем уроке, который всех их волновал. Дэвис, пользуясь редким случаем, тоже была в компании девочек, внимательно слушая их. Поэтому он отошёл в сторону от них и, сев на скамейку, бездумно уставился в тёмное небо. Скоро Поттер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглядевшись, он увидел стоящего в паре шагов от скамьи мальчика с волосами мышиного цвета и с галстуком Гриффиндора. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Поттера, он покраснел и потупился, смотря на землю под ногами. Но тут же набрался смелости и снова поднял голову.

— Не сердись, Поттер. Я Колин Криви из Гриффиндора, — произнес он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперед. — Как ты думаешь… как ты посмотришь на то… если я сделаю снимок? — поднял он камеру.

— Снимок? — недоуменно переспросил Гарри.

— Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и все такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию, — тут его взгляд скользнул на лоб Гарри. Тот почувствовал раздражение: ему не нравилось, когда кто-то начинал рассматривать в упор его шрам. — А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить пленку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. — Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжал: — Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою, — он умоляюще взглянул на Гарри. — Твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? И ты мог бы подписать фото?..

— О, Поттер. Ты общаешься с грязнокровкой? — друг, о котором говорил Криви, оказался Малфоем, который незаметно подошёл к ним сзади.

— Нет. Я… Я не знал, что он грязнокровка… — Гарри уже понял, что значит это грубое слово, ну а то, что гриффиндорец не потомственный маг, было уже понятно в середине его монолога.

— Да ну? Что тебе нужно? — высокомерно обратился Драко к первокурснику, скривив лицо в презрительной гримасе.

— Я хотел, чтобы ты сфотографировал нас с Гарри, — сказал Криви Малфою, без страха взирая на остальных слизеринцев, что подошли к эпицентру событий, привлечённые громким голосом Драко. — А Гарри его подпишет.

— Что? — с неподдельной злостью воскликнул покрасневший Малфой. — Разве я похож на фотографа, тупая грязнокровка?! — громкий голос Драко Малфоя гулко разнесся по двору. Повернувшись к Гарри, Малфой с обидой сказал:

— И ты тоже хорош! Раздаешь свои фотографии с автографом всяким грязнокровкам!

— Ничего я не раздаю, Малфой! — стиснув кулаки, огрызнулся Гарри, вставая со скамейки. — Он просто подошёл ко мне и спросил.

— Что за словом ты меня обзываешь? — с негодованием выпалил Криви, не видя подошедшего к нему сзади здоровяка Крэбба, на фоне которого гриффиндорец казался маленьким и беззащитным.

— Обзываю? — насмешливо протянул Малфой. — Нет, я констатирую факт! Ты — тупая грязнокровка, что пристаёт ко всем. Таким, как ты, не место в Хогвартсе.

Тут Криви не выдержал такое посягательство на его нахождение в замке.

— Это тебе тут не место, вошь бледная! — и даже замахнулся фотоаппаратом на Хорька. Тот испуганно отшатнулся. Крэбб схватил сзади мальчика и попытался отобрать у него фотоаппарат.

— Что ж, ты первый начал… — зло начал Малфой.

— Хватит! — быстро приказал Гарри, кивая на приближающегося Златопуста Локонса. — Сюда Локонс идёт.

— Что, что тут происходит? — Златопуст летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, словно плащ супергероя. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом?

Гарри хотел было что-то придумать в оправдание чуть не начавшейся драки, но Локонс, пройдя мимо стоящих в обнимку Крэбба и Криви, обхватил Гарри за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

— А, Гарри! Подписываешь фотографии? Так, начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.

Растерянный Гарри, которого профессор крепко приобнял за плечи, смотрел, как остальные слизеринцы немного отошли, попутно шикнув на Крэбба. Тот, глупо улыбаясь, наконец-то догадался отпустить Криви и замер сбоку от него наподобие статуи.

— Да, да, вот и славно. Сделайте двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба на нём распишемся! — распоряжался Локонс. От него пахло дорогим парфюмом.

Криви, которого Гарри начинал немного ненавидеть за то, что затеял всё это и помешал ему спокойно отдохнуть во время перерыва, повозившись немного со своей камерой, сделал снимок. Поттеру пришла мысль предложить сделать групповой снимок, но тут как раз прозвенел звонок на урок.

— Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локонс, продолжая держать мальчика за плечо.

Гарри в недоумении замер — вырываться было бы невежливо. Тут профессор и сам устремился ко входу, ведя Поттера туда. Слизеринец, повернув голову к профессору, оглядел его. Тот тоже мимоходом взглянул на Гарри и лучезарно улыбнулся. Златопуст Локонс шагал быстро, его бирюзовый плащ развевался, а золотистые локоны переливались под отлично сидевшей шляпой того же цвета, которая была покрыта золотой каймой.

— Соломоново решение, — неожиданно заговорил Локонс, входя в замок вместе с Гарри через боковые двери. — В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других… Хотя позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом в таком юном возрасте — верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.

Наконец-то они вошли в кабинет Локонса, и Гарри освободился. Замерев на месте, он смотрел, как профессор прошел к своему столу. Обычно в Хогвартсе профессора не позволяли себе такое панибратство — фотографироваться в обнимку с учениками. Наоборот, они старались их держать на расстоянии. Недоуменно покачав головой, Гарри одёрнул свою мантию и устроился на последнем ряду, сев за стол. Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Урок проходил вместе с гриффиндорцами, которые постарались сесть подальше от слизеринцев.

Забини, скользнув на соседний стул, немного насмешливо произнес:

— Хороший старт карьеры: совместная фотосессия с самим Локонсом! Жаль, что фотографировал не Ежедневный Пророк, да? А этот, как его…

— Наверное... — прервав его, Гарри нерешительно огляделся. Многие смотрели на него с завистью. Трейси опять сидела одна; мальчик пожалел, что нельзя садиться втроем за одну парту. — Не знаю, как зовут… этого. Это неважно. Он гряз… из семьи маглов.

— Вот как? Что ж, опасайся Гринграсс и Паркинсон. Они явно хотели быть на твоём месте и ещё достанут с «просьбами» принести для них автограф Локонса.

— Да, я знаю, — хотя это и было для него неожиданной новостью.

— Не продешеви с ответной «просьбой». Кстати, — тут Забини понизил голос, — Люциус Малфой купил всем членам нашей команды «Нимбусы-2001». Дорогой подарок, как ты считаешь? — и, слабо улыбнувшись, продолжил. — Я тоже не откажусь от автографа Локонса. Надеюсь, моей информации было для этого достаточно?

Гарри лишь кивнул, оглушенный новостью. Если та метла, что купил Гарри, стоила двести галлеонов, не учитывая скидку, что он выбил, то семь мётел стоят тысячу четыреста галлеонов! Сумасшедшие деньги! Насколько богата семья Малфоев, что может позволить такие подарки? И главное, что за это он получил?

ПЕРВАЯ ГЛАВА

На следующий день Гарри с жадностью поглощал овсяную кашу, закусывая вкуснейшим жареным беконом. Ни плохая погода — волшебный потолок в Большом зале был затянут серыми облаками, — ни сонные лица одноклассников не могли поколебать бодрое настроение мальчика. Гарри принялся за тыквенный сок, как над головой зашумели крылья влетевших сов. Они кружили по залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, и роняли там и здесь письма и посылки.

В первой половине дня у них были уроки трансфигурации. Преподаватель Минерва МакГонагалл — высокая худощавая женщина с очень строгим лицом — была деканом факультета Гриффиндор. И зайдя в класс вместе с остальными слизеринцами, Гарри при виде профессора невольно вспомнил студентку её факультета, погибшую на Хэллоуин в прошлом году. Тогда в замок неизвестным образом попал тролль — монстр, на которого, по несчастью, и нарвалась первокурсница. Эта встреча закончилась её смертью. Дамблдор сказал, что в этом как-то замешан профессор Квиррелл, который тоже погиб, но мальчик в это не особо верил. Слишком уж жалкое впечатление у него осталось от их бывшего преподавателя по Защите от Тёмных искусств. Мрачные воспоминания. Неудивительно, что в классе было очень тихо, хотя урок ещё даже не начался. Само занятие проходило вместе с когтевранцами. Поздоровавшись со знакомым по прошлому Рождеству Терри Бутом и пробормотав невнятное приветствие остальным его однокурсникам, Гарри вместе с Забини сели подальше от учительского стола — подальше от МакГонагалл. Та за лето изменилась слабо — прибавилось немного морщин, а суровые зеленые глаза цепко рассматривали второкурсников.

Прозвенел звонок. На уроках профессора МакГонагалл, как всегда, было непросто. Хоть Гарри и занимался летом домашними заданиями дополнительно, но практической магии-то не было, поэтому чары давались с трудом, в отличие от сидящего рядом Забини. Задание, которое дала им профессор, состояло в том, чтобы превратить навозного жука в большую пуговицу. Жук Гарри попался большой, в пару дюймов длиной, тёмно-фиолетового цвета с металлическим оттенком и большими усиками. И мальчик, как он ни старался, но никак не мог его превратить в пуговицу, в отличие от других слизеринцев. Остальные ученики, кроме девочек, которые презрительно разглядывали свой учебный материал и явно медлили с чарами, довольно быстро сумели применить заклинание, но не совсем правильно. У Малфоя вышла пуговица, которая лихо пустилась наутёк от него по школьной парте. У Забини получилась пуговица с усиками. А Крэбб вовсе так ткнул в жука своей палочкой, что раздавил его. Это очень огорчило профессора и сидящих рядом учеников. Да и негромкие возгласы с парт факультета знаний ясно давали понять, что у них процесс тоже идёт. И лишь сумев сконцентрироваться и не обращая внимание на окружающих, Гарри сумел тоже превратить своего жука в подобие пуговицы — хоть она и получилась неживая, но подошедшая МакГонагалл всё-таки раскритиковала за сохранившийся узор на ней, да и сама пуговица всем своим видом якобы немного напоминала жука. Используя «Фините» и отменив заклятие превращения, Гарри начал пробовать заново. К концу урока второкурсники все выдохлись и напоминали собой измождённую группу после сложных экзаменов. Даже более способным когтевранцами досталось: когда некоторые из них справились с заданием, то профессор потребовала превратить жука в более изысканную пуговицу, с необычным узором, раздав каждому по рисунку с ожидаемым результатом. А Крэбб и Гойл вовсе лишились баллов за неудовлетворительный результат. В итоге все второкурсники с радостью услышали звонок и вырвались из класса.

Следующим уроком была травология, и опять вместе с когтевранцами. Слизеринцы первыми вышли из замка и отправились на урок. Попутно Дафна негромко сетовала, что на первом уроке возились с жуками, а сейчас опять придётся в земле возиться, словно домовой эльф. Гарри сразу же при упоминании эльфа вспомнил Добби и покосился на идущего впереди Малфоя. Он так и не успел узнать про эльфа у того. И как лучше начать разговор? В мыслях Гарри ловил его в каком-нибудь коридоре, прижимал к стене, и с палочкой у горла Хорёк всё выкладывал и каялся в грехах. А после молил его о пощаде, а восхищённый взгляд случайно проходившей мимо Дафны грел сердце Гарри. Но Хорёк никогда не ходил один, да и вдруг он не испугается и не станет признаваться в том, что это он натравил сумасшедшего эльфа на Гарри Поттера?

Тем временем они миновали школьные огороды и направились к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Профессор Стебль была невысокого роста, очень полненькая, в старенькой шляпе и с растрёпанными волосами; платье у нее вечно было в земле, а при виде её ногтей тетя Петунья упала бы в обморок.

— Здравствуйте, дети! Вас с нетерпением ждёт теплица номер три! — громко произнесла она, не дожидаясь, когда слизеринцы подойдут ближе. Гарри настороженно переглянулся с Забини. В прошлом году они занимались только в теплице номер один, а в третьей растения были более опасные. — Давайте быстрее! Поторопимся!

Профессор достала большой ключ и отпёрла им дверь теплицы. Оттуда повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжелым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Слизеринцы зашли внутрь. Профессор Стебль встала у обшарпанной деревянной скамейки в центре теплицы, на которой лежала куча наушников. Тем временем в теплицу шумно зашли когтевранцы.

— Ну чего вы так долго?! Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры! — обратилась она к ним. — Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?

Первой подняла руку ученица Когтеврана.

— Мандрагора — это целебное растение. Компоненты из неё используют в различных целебных зельях, — произнесла она.

Гарри вспомнил её. Падма Патил — миловидная черноволосая девочка. Её сестра-близнец училась на Гриффиндоре.

— Отлично. Десять баллов Когтеврану, — сказала профессор Стебль. — Итак, дети, мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Но вот и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?

Тут уже взметнулось несколько рук. Профессор одобрительно кивнула Трейси, и та, немного запинаясь, ответила:

— Из-за того, что в случае опасности, это растение издает очень громкий звук, который оглушает волшебника или даже может убить.

— Да, это так. Слизерину десять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед вами, — рассада, совсем ещё юная. — Профессор указала на глубокие ящики, и весь класс подвинулся вперед, чтобы лучше рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зёленых листьев — в каждом около ста маленьких мандрагор. — Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль. Толкаясь, ученики бросились к скамье, никто не хотел весь урок сидеть в розовых из искусственного меха, когда есть красивые чёрные. — Когда я скажу: «Наденьте наушники», постарайтесь надеть так, чтобы абсолютно ничего не слышать. Когда надо будет наушники снять, то я покажу вам большой палец. Теперь все надеваем наушники!

Гарри быстро надел чёрные наушники, сделанные из меха и кожи неизвестного ему волшебного животного. Тишина воцарилась полнейшая. Профессор Стебль что-то произнесла, проверяя, все ли теперь не слышат звуки. Гарри лишь видел, как у неё открывался рот, и с трудом удержался от того, чтобы инстинктивно не снять наушники и услышать, что ему говорит преподаватель. Профессор сама надела розовые наушники, засучила рукава мантии, крепко ухватила одно растеньице и с силой дернула. Поттер не удержался от восклицания, но его, конечно, никто не услышал. Вместо корней из земли выскочил крошечный, испачканный землей безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа бледно-зелёная, вся испещренная разноцветными точками, и было очевидно, что он истошно орет. Профессор Стебль взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки, подняла вверх большой палец и сняла наушники.

— Поскольку эти мандрагоры совсем ещё маленькие, — пояснила она, — то их плач не убивает. Но их вопли могут оглушить на пару часов. Я уверена, что никому не хочется в первый же день попасть в больничное крыло, так что следите, чтобы наушники плотно закрывали ваши уши и ничего не было слышно. Когда урок закончится, я подам этот знак. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост вот здесь лежит, в мешках. И следите за тем, чтобы жгучая антенница не коснулась кожи, а то будет ожог.

К Забини, Гарри и неуверенно подошедшей к ним Трейси присоединился Терри Бут.

— Терри Бут — представился он, кивнув Дэвис и Забини. Все четверо стали набивать цветочные горшки компостом, приготовленным из драконьего навоза.

— Неприятный урок был у МакГонагалл, — начал Бут, искоса рассматривая слизеринцев. Гарри в ответ что-то пробубнил в знак согласия. — Ей вообще не угодишь, и так неверно, и это не так. Я эти пуговицы за урок уж возненавидел. Да у меня лучше, чем в магазине вышли, но она лишь недовольно всё раскритиковала. Эх, жду не дождусь урока с Локонсом. Читали его последнюю книгу? Вот настоящий маг, он знает, как бороться с тёмными силами.

Слушая разглагольствования когтевранца о достоинствах и величии их преподавателя Защиты от Тёмных искусств, к которым с энтузиазмом присоединилась и Трейси, ребята чуть не пропустили приказ надеть наушники. Но вот они были надеты, и ребята начали пересаживать мандрагоры. Профессор Стебль легко справилась с первым саженцем, на то она и была профессор травологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не желали расставаться с насиженным местом и переезжать в отдельный горшок, они корчились, брыкались, молотили острыми крепкими кулачками, скрежетали зубами. Гарри минут десять запихивал в горшок одну особенно толстенькую мандрагору. К концу урока он, как и все, был весь в поту, выпачкан землей, а ещё с непривычки болели руки. Наконец профессор взмахнула рукой, подавая знак, что занятие закончилось.