Зинаида Туснолобова о любви и жизни. Недавно один мужик жаловался в интернете на жену. Не могу, говорит, с ней больше спать, нет у меня желания! Развожусь! После родов поправилась и вот теперь этот ужас. Я ее брал, говорит, 52 килограмма, а теперь она 57 килограммов весит, и моему мужскому естеству не прикажешь. Да и вообще, я мужчина импозантный, на меня и посимпатичнее бабы заглядываются.

Отклики, конечно, были разные. Одни женщины говорили, что, мол, предательство это – вот так расставаться из-за такой мелочи. Другие вздыхали: сама виновата. Мужчины тоже приводили разные примеры на тему того, что за любовь надо бороться, а не распускать себя до слоновьих 57 килограммов. А я вот что вспомнила. Вспомнила историю про Зинаиду Туснолобову, которая случилась в годы войны.

Когда началась война, эта девушка пошла на курсы медсестер. В 1942-м попала на фронт. За 8 месяцев вынесла на себе 123 раненых бойца. В одном из боев в феврале 1943-го ее помощь потребовалась командиру. Тут ранило и её, перебило обе ноги. К ней подошел немец. Ударил ногой в живот, бил прикладом — по лицу, голове. Но, к счастью, почему-то не выстрелил. Поэтому девушка осталась жива.

Снег вокруг раненной девушки был весь в крови. Кое-как ее вырезали из него и отправили в госпиталь. Но там оказалось, что необходимо ампутировать и руки – гангрена. Так в 22 года она потеряла на войне руки и ноги.

Жениху своему девушка попросила медсестру написать такое письмо:

«Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду… Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина».

А вскоре пришел ответ.

«Милая моя малышка! Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И у радости, и у горя – мы всегда будем вместе. Я – твой прежний, твой Иосиф…».

И девушка воспряла духом. И научилась снова ходить, писать, жить. И писала письма в газеты обрубком руки, и выступала перед людьми. И просила: отомстите за меня. И в бой шли танки, летели самолеты с надписью: «За Зинаиду Туснолобову!»

А после войны они поженились. Жили, работали, родили детей. Муж не считал свою Зину дефективной, не замечал увечья. Просто любил. Просто жил. И дети рождались, видимо, не от святого духа. И к другим девушкам, которых после войны было много, одиноких, уйти не хотелось. Может быть, потому, что любовь видит в человеке главное, и не видит частностей… Поэтому любящему и инвалидность не преграда. А нелюбящему – и пять килограммов критическая отметка… Источник https://axaho.com/lyubopytnoe-zinaida-tusnolobova-o-lyubvi-i...

Я знаю очень много плохих историй. Грустных историй о смерти – о том, как дети умирали, как родители умирали, как неизлечимая болезнь день за днём поедала тело изнутри, а тебе оставалось только наблюдать и понимать собственное бессилие. Поэтому я не смотрю триллеры и ужастики. Этих «пощекотать нервы» с избытком хватает в реальности.

И пишу в основном о том, что даёт надежду. О том, что уравновешивает смерть – о счастье. О смерти - молчу, но каждую из них - помню.

Дано.

Мама, 42 года. Папа, 44 года.

Сын, смерть от острого лимфобластного лейкоза в 10 лет.

Я не знаю, что пришлось пережить родителям. Как они выбрались из той кромешной тьмы, в которую погружает смерть ребёнка. Кажется, что это – навсегда, и хуже быть ничего не может. Уж лучше бы сам умер, а не обречённо встречал каждый новый день, который будет вязко окружать, как густое болото. Сон не приносит облегчения, а каждое утро после секундного просвета обрушивает весь ужас происходящего на тебя снова и снова.

Поэтому новость о беременности родители встретили весьма равнодушно. И даже милое фото скрининга, на котором чётко видны две носатые мордашки, не смогло пробиться через атмосферу общего безразличия. Их нельзя винить, так легче.

Наша старая профессор ворчала себе под нос:

- Только бы не мальчишки родились, не надо им мальчишек!

Она мудра и много видела. Мальчишки сразу породили бы сравнения с ушедшим сыном. Только бы не мальчишки.

Родились девчонки.

Две здоровенькие девочки.

Маму положили на дородовое и на отличных 34 неделях прокесарили. 1730 и 1810 грамм. Прекрасные здоровые белобрысые девчонки. Их положили к нам на доращивание, ну и так, по мелочам набралось.

Мама и папа равнодушно встретили девочек. Нет, разумеется, они всё делали – подмывали, кормили, терпеливо ждали малышек с УЗИ. Но не было в этом радости и ощущения чуда. Просто сплошной автоматизм, как в стае животных. Новые щенки – надо растить, ок, задача ясна.

Не нам их осуждать, они жили в режиме самосохранения и самозащиты.

Пока… пока день на 10 девчонки не стали улыбаться и смотреть на родителей.

Это рано.

Это очень рано! Обычно первая непроизвольная улыбка возникает после месяца. А здесь еще и больничная нерадостная атмосфера, и напряженные родители, и ворчливые медсестры - чему улыбаться? Но факт оставался фактом.

На второй неделе жизни девчонки поглядели родителям в глаза и широко улыбнулись.

- Доктор, у них судороги! – испуганная мама влетела в ординаторскую.

Мчим смотреть, практически с ноги открываем дверь в палату, попутно умоляя медсестру привести реаниматолога.

Лежат, улыбаются, смотрят глаза в глаза взрослым. Иногда улыбка – это и правда судороги, мама была права, когда побежала за нами. Но не в этот раз.

На всякий случай науськали дежурного врача, предупредили реанимацию.

Прихожу утром, первым делом иду к малышкам. Они лежат, кряхтят и попискивают, как и полагается детям этого возраста. Заходит мама, подходит к кювезам. Как по команде, девочки начинают улыбаться во весь рот и замолкают.

На вечернем обходе я мельком увидела маму, которая рыдала на полу в туалете для посетителей.

Не стала её тревожить. Любовь к детям – это больно. А зарождающаяся любовь – больно втройне.

Выписывались они как любые нормальные дети – с поцелуями, объятьями и в атмосфере полного тепла и покоя.

Папа, который расчувствовался от произошедшего, забежал в ординаторскую и сказал фразу, которая проняла до костей.

- Это наш Толик на небесах сказал, что с нами круто! Вот они и улыбаются!

А старая профессор лишь удовлетворённо ворчала: "Поняли наконец-то. Хорошо, что девчонки".

Маше и Марише по 15 лет сейчас. Они абсолютно здоровы, смешливы и счастливы.

Первые два года прошли как в сказке. Я не изменяла, любила его без памяти, он меня тоже, у нас были схожие интересы, мы любили выбираться с палатками на природу, пили воду из ручья в лесу, ловили рыбу. Я помогала им с ремонтом дома, он нам прокопал траншею под газ. Мы даже не ссорились ни разу. Остальные нам завидовали, шутя называли "стариками" за то, что мы теперь уходили с тусовок рано, нам было интереснее посмотреть дома кино, чем пить пиво в компании всю ночь. . Официальной работы у него не было, а я заканчивала универ. Он перебивался "шабашками", там ремонт, там стройка, там еще что-то. Денег я у него не просила, на праздники дарили друг другу мелочи и были счастливы. Квартиры в городе у него не было, он снимал вместе с двумя братьями и сестрой, которые тоже работали на таких вот " шабашках". Строили планы на будущее, хотели деревенскую свадьбу с длинным столом и кучей родни, под баян и деревенские овощи с самогоном.

Случилась беда. Умер мой папа. Спустя какое-то время мой бывший предлагает мне, чтоб он переехал ко мне, а что, мама моя в деревне живёт, а мы с сестрой в трешке живем, зато он не будет снимать чужие квартиры и все в шоколаде. Пока он это не предложил, мы какое-то время вместе скитались по съемным, бывало, готовила на старой плитке, жили с тараканами и буйными соседями. Один раз я проснулась от того, что мужик ломился с топором в соседнюю дверь, дело было в молодоженке, а парень мой был в ночь на работе. Но я никогда не жаловалась, мне было интересно,потому что с милым рай и в шалаше, сами понимаете. Мама сначала была против, говорила, что я предаю память отца, но потом вроде смирилась. А там человек начал показывать свою сущность. С последней работы он ушёл и начал искать новую, чтоб с огромной зп и поменьше работать. Происходил поиск так: в понедельник он брал газету "Моя реклама" и смотрел объявления. Просмотрев все, он говорил, что ничего хорошего нет, там много работать, там денег мало, там еще что-то... Подождем, говорит, до четверга, когда еще выйдет номер, там обязательно что-то будет. Сестра начала прозрачно намекать, что как бы неплохо и деньги хоть на продукты давать или за электричество платить, потому что он и кушал хорошо, и за компом посидеть, поиграть до трёх ночи был не против. В кафе мы не ходили (бесполезная трата денег, можно и дома мяса поесть), цветов он не дарил (вон деревня, вон поле).

Тут я устраиваюсь после универа работать в школу. Бывший еще и стебёт меня, мол, столько работаешь за такие копейки. Помним, что я еще люблю его и ничего в ответ не говорю. А дальше- больше и страшнее...

Из-за того, что он слышал, что говорит сестра, а денег и работы, как он хотел, не было, он стал злым и стал поднимать на меня руку. Надо было уйти сразу, я понимаю. Но мне было двадцать с лишним лет. Если есть умные люди в таком возрасте, я преклоняюсь перед ними. Последний раз он избил меня в деревне на остановке. Мы с компанией собрались и стали скидываться на пиво, у кого сколько есть. Я предложила одному парню, который собирал, свою мелочь. Разговаривала я с ним, не таясь, под светом фонаря. Не знаю, что подумал мой мч, но он отволок меня в сторону и стал бить по животу. Мой телефон выпал из куртки. Хорошо, что его оттащили.

Он разбивал мне губу, так, что я потом не появлялась дома у мамы в деревне, ночевала у него, а он где-то пропадал с друзьями. А один раз мне пришлось ночевать в конуре у его собаки,потомучто дверь была уже закрыта. Добрая Юна, ты знатно офигела, когда я пришла к тебе,но ты подвинулась и дала мне место под боком. Спасибо тебе.

А потом наступил переломный момент. У его мамы был юбилей. И она пригласила в деревню родню и друзей. Приехала даже женщина со взрослой дочерью из Германии. А я уехала как раз накануне, надо было купить подарок, и были еще какие-то дела. А когда я стала звонить ему перед выходными, он просто сказал, не приезжай. Я остолбенела. Потратив последние деньги на такси, я приехала туда, проехав мимо дома мамы. Даже не заглянула к себе. Захожу к нему в дом, он злой, что я приехала, со мной не разговаривает. Праздник прошёл на отлично, все пели и пили, и плясали... Кроме меня, которая вообще не одупляла, что происходит, ходила, как потерянная. Зато красивая, с красивой прической, которую мне сделала та самая взрослая чья-то дочь. С которой, как я потом узнала, зажимался мой мч.

Приехав в город, я не могла больше так жить в неведении, поехала в библиотеку, зашла там в Одноклассники, в его аккаунт. Который до этого я ни разу не открывала, не читала, у нас не было секретов. Дома у нас был комп, но не было интернета на тот момент. Открываю переписки, а там...

"Есть, с кем погулять, поебать? " ( это он другу пишет)

"Надоела она мне, экзотики хочу, групповухи"

"А в Германии есть работа? Как там вообще? Уехать хочу, меня ничего здесь не держит" (Это уже той девахе)

Кстати, та девушка быстро слилась от бесперспективного деревенского парня. Она начала ему там говорить, что в Германии тоже все сложно, и что-то еще в том духе, я не помню. Но обломала она его тогда знатно.

Вышла из библиотеки я, как облитая помоями. Все, во что я верила, любила, доверяла, с кем строила планы и хотела детей от кого, оказалось грязью и ложью. Но я ничего не сказала ему. Я не говорила своим. Зачем расстраивать маму и сестру. Я сама виновата. А почему ему не сказала сразу? Не знаю. Надо было распечатать переписки и положить на стол перед его родными. Кстати, папа у него всегда был со мной добр. А мама его старалась не вмешиваться, веря в то, что взрослые люди должны сами во всем разбираться.

Надо было собрать вещи и выкинуть его из своей квартиры. Вместо этого меня понесло. Я начала изменять ему. Причем, когда я приехала после этой библиотеки в деревню, я уже знала, что он изменяет мне первый, не только в переписке. Он устроился охранником в соседнюю деревню на виноградники. А там к нему стала захаживать местная б.. Страшная, как моя на тот момент жизнь. Он принёс домой болячку. Я вылечилась. И подумала, а почему бы и нет? И начала ездить к одному парню, с которым раньше встречалась. Он был не против. Я, конечно, скрывала это, как могла, мне просто доставляло моральное удовлетворение само осознание того, что делаю бывшему больно, пусть он даже не знал об этом. И каждый раз я выходила оттуда и шептала, вот так, правильно, так тебе и надо, паскуда... Вот тебе и групповухи, и избиения...

Закончилось все тем, что узнали его братья, сказали, чтоб я больше к ним не приезжала, приехал он ко мне домой, когда меня не было дома, забрал и комп, в который я тоже вкладывалась, и микроволновку, которую мне же и подарил. Потом он пытался через какое-то время подкатить ко мне, но я уже научилась себя ценить. Чего и вам всем советую.

Особой красоты по мнению самой Лены и ровесников, у нее не было. Фигура крупноватая, о таких говорят - широкая кость. Ноги мощные, бедра широкие. Лицо симпатичное, но брови приходится рисовать, а ресницы приклеивать. Иначе - опять же по мнению Лены - беда, беда, кошмар, кошмар.

Дедушка, пока был жив, шутил, что внучка это Родина-Мать в юном варианте. Еще с казачкой сравнивал. И говорил, что у них в семье корни с Терека и Дона.

Мол, прапрабабушки Лены могли и на коне скакать, и из ружья при необходимости пальнуть. Носили по два ведра воды из колодца, не замечая тяжести. Знали с какой стороны за топор держаться. О! Еще шили-вышивали, пели и плясали. Богатырши какие-то былинные, а не слабый пол.

Во всем гены виноваты. Поэтому плечи, широкая спина и ясные очи. Так утверждал дед.

- У всех глазки, а у моей внучки - очи. В прабабку уродилась.

Лена цеплялась за слово - уродилась. И подхватывая шептала.

- Уродилась уродина толстая.

Толстой она не была. Но вы попробуйте это категоричному подростку доказать. Что-то мы отвлеклись. Вернемся к истории.

В классе с Леной училась ее головная боль - Даша. Все у нее было лучше, чем у нашей героини. Нормальные мама и папа с деньгами. Отличная фигура. Даша не заморачивалась диетами, но была тоненькой, как рисунок в модном мультфильме. Длинноногая, изящная. Училась лучше всех в параллели. Побеждала на Олимпиадах. Учителя ее обожали.

А Лена и хотела бы ненавидеть, просто из принципа. Раз все эту задаваку - любят, но не получалось.

На умницу отличницу было приятно смотреть.

Эх!

Если бы еще мама не трындела по любому поводу. Мол, а вот Дашуля то. А Дашенька это. А ты знаешь, что Дарья...

Она работала вместе с бабушкой дочкиной одноклассницы. А та ежедневно хвасталась, если не успехами внучки, то счастьем всей семьи в целом. Лена жалела, что нельзя выключать звук во время маминых песнопений о том, какие чудесные дочери есть у людей.

Ры ры.

История произошла на майские каникулы. В самый обычный весенний приезд на дачу ничто не предвещало приключений.

Грязь, холод, сырость - проблемы с интернетом.

Низкое серенькое небо дышит туманом, лежит на деревьях. Наваливается на электрические столбы, под его тяжестью провисают провода, опускается на самые высокие крыши поселка, сползает вниз к мокрой земле.

Кажется, что вокруг не туман, а все тоже самое небо.

Лена пару раз летала на самолетах, помнила, как забавно выглядят облака изнутри. Впрочем, эти слегка философские и отчасти депрессивные мысли мучали только одну ее. Лена огляделась, прислушалась.

Родаки носятся как ужаленные.

Стук, гам.

Их двое, вернее трое, бабуся тоже прикатила, а кажется, что по участку одновременно перемещается целое звено тимуровцев. Из шести человек как минимум.

И все довольные, как не знаю кто.

Бабуся, сверкая глазами и очками, робкие первые почки на деревьях нюхает и травинки из земли вылезающие гладит.

Мама что-то напевает себе под нос.

Папа одним ухом слушает спортивный репортаж, через наушник, другим ловит мамины ЦУ (не дай Бог, если какое мимо пролетит). И при этом улыбается.

Подкаблучник он что-ли? Никогда не закричит. Зарплату жене отдает. Тихий, молчаливый.

Лена вздохнула. Вот у других...

Вспомнила, какой у Даши классный отец. Высокий брюнет на огромном крузаке. Иногда он ее забирает из школы.

Не то, что некоторые, на электричках и автобусах. Потому, что собственное средство передвижение это скорее недвижимость.

Уже неделю не заводится тарантайка. Пришлось в сервис оттащить.

Лена красила забор, лениво возила кистью по доскам. А что она дура что-ли, торопиться? У мамы десять новых заданий наготове. Нет уж. На фиг.

Время от времени кто-то проходил, хлюпая холодным прокисшим месивом из глины и земли, мимо нее. Или проезжал. Дачники, те что жили здесь постоянно и прибывающие на лето, активно пользовались велосипедами и мотоциклами.

Лена зевала, наклонялась, обмакивала кисть в банку, снимала излишек краски о стеклянный край, выпрямлялась, делала несколько медленных движений по доскам. Потом цикл повторялся.

Сапоги и земля вокруг банки покрылись брызгами. Но Лену это не огорчало. Обувь дачная, за нее не влетит. А земля и не такое выдержит. Опять же, скоро все травой покроется.

Мимо с рычанием мчался очередной квадроцикл.

На всякий случай Лена на него поглядывала. Она уже убедилась, что водители в деревне носятся как сумасшедшие. И за безопасность пешехода или в ее случае, стоящей у забора гражданки, с кистью, отвечает она сама.

А никак не наездник, летящий на железном коне.

Внезапно под колесо гонщику метнулся пушистый с задранным вверх хвостиком комок меха.

Дикий мяв, квадроцикл вильнул.

Лена попробовала отпрыгнуть, поняла, что не успевает. Прижалась спиной к частично покрашенному забору. Подумала, что за испачканную куртку точно влетит.

И? Закрыла глаза.

Поток воздуха прошел у груди, живота. Потом рядом левее нее - мощно бухнуло в забор. Он затрещал и стал заваливаться. Вместе с Леной, которая к нему прислонилась. Так и не открывая глаз.

Возле дома громко закричала мама. Лена все еще зажмурившись лежала на спине. К ней подошли.

- Живая? Я ж тебя не задел.

Лена ответила задумчиво.

- Вроде да.

Ураганом примчалась мама. Села на колени в грязь рядом с ребенком. То, что дитятко выше и крупней - не считается.

Заголосила.

- Маленькая мояяяяяяяя.

- Мам. Все норм. Наверное.

Лена завозилась и открыла глаза.

С двух сторон над ней нависали плачущая родительница и какой-то лохматый красавец лет двадцати плюс-минус.

Так она познакомилась с Олегом. Которому сначала конкретно влетело за почти убитую дочь, потом за раздолбанный забор и в итоге за мамины нервы.

Папа прибыл с отставанием в минуту, увидел уже стоящую целую девочку, не паниковал и не гневался. Засучил рукава, вытащил наушник, попинал ногой лежащий кусок забора и подвел итог.

- До ночи поставим. Мать, выключай кипятильник.

Лена ему даже позавидовала. Вот толстокожий.

Олег покаялся, познакомился. И впрягся в починку забора.

Квадрик тоже пострадал, но это по его словам было неважно.

А рыжее лохматое маленькое, которое и стало причиной аварии? Котенок дематериализовался. Только его и видели. Раздавленной тушки на дороге не обнаружили. Значит, жив.

Пока мужчины работали, а Лена с мамой убирались и готовили, вечер окончательно превратился в ночь. К ужину приступил почти в час. Бабуля давно смотрела третий сон.

Сидели за столом вчетвером: родители и Лена с гостем. При этом Олег с папой не просто нашли общий язык, а еще и оказались знатоками такой увлекательной темы, как гонки.

При чем любые.

Тракторы по грязи? Танки на полигоне? Джипы по бездорожью? Грузовики по пустыне?

Олег и папа Лены подхватывали реплики, сыпали именами, датами, рекордами. Оба довольные, как же - встретились маньяки, обрели друг друга.

Мама смотрела на них с улыбкой и подкладывала то салат, то картошку. А Лена думала, что слишком красивые люди, которые отчаянно нравятся ее семье - это карма. Или испытание на прочность.

Что ж, ей не впервой. Справится.

Папа пошел покурить и пропал. Вероятнее всего сел слушать очередной репортаж и задремал (пардон) в туалете (изредка подобное приключалось).

Мама попрощалась и отправилась на боковую. Длинный день ее изрядно вымотал. Попросила громко не болтать и не засиживаться до утра.

А Лена, зевая, наводила порядок. Они с гостем молчали, каждый о своем, без напряжения, без задних мыслей. Было хорошо и спокойно. Вокруг абажура кружился мохнатый мотылек.

Потом Олег вздохнул и сказал негромко.

- Ты счастливая.

- ???

- Такие чудесные родители...

Лена долго подбирала слова для ответа. Но вместо красивой фразы выпрыгнуло короткое.

- Уверен?

- Вижу.

- Рассказывай.

- Что?

- Как докатился до жизни такой, что ломаешь заборы и покушаешься на мирных дачниц, а моих маму с папой считаешь замечательными.

Переместились на крыльцо, где пристроились плечо к плечу. Проходящий мимо них через час сонный папа (точно вздремнул в туалете), неодобрительно буркнул, что холодно же!

Вошел в домик, выглянул на мгновение обратно, бросил сверху на плечи молодежи колючий клетчатый плед, по размеру похожий на палатку и отправился на боковую.

Когда Лена с Олегом утеплились, завернулись в покрывало, возникла пауза. Не слишком длинная. Лена не встревала, ждала.

И Олег перевел дыхание, продолжил говорить. Шептал сбивчиво, смотрел прямо перед собой.

А Лена слушала, иногда задавала подбадривающие вопросы. И понимала, что на его месте давно сдохла бы. Или ненавидела весь мир...

Олег всегда был хорошеньким, как картинка. Но ни капли не похожим на папу с мамой. Сколько он себя помнил - родители ссорились, дрались, проклинали друг друга и судьбу.

Мама начала пить, когда Олег ходил в начальную школу.

Олега не били, нет.

- Иногда прилетало под горячую руку. Или ногу...

Он пытался влезать, заступался за маму. Тогда тоже доставалось.

Именно в это время в семье появились деньги.

Вернее Деньги.

Много и почти сразу.

Во всяком случае так запомнил рассказчик.

Отец пробовал лечить супругу. Укладывал в клиники, возил на кодирование. Но однажды махнул рукой и развелся.

Олег жил сначала на два дома, потом мама пустилась в такие тяжкие, что он не смог ночевать в одной квартире с тем чудовищем, в которое она превратилась.

Переехал было к отцу... Но папина молодая жена лезла к нему. Прохода не давала, вешалась на шею, как похотливая мартовская кошка. Олегу еще не исполнилось пятнадцать... Он ушел.

Нашли с полицией, вернули. Удрал снова.

Хотел есть, попался на краже в магазине. Тут отец взревел, что это точно дурные гены. И ребенка надо спасать. Олега на два года определили в закрытый интернат для трудных подростков.

Там царил настоящий беспредел. Худощавому глазастому мальчику пришлось несладко. Боевыми искусствами он не владел, а сдаваться отказывался. Изрезанные запястья... Сломанные руки и ребра... Рубцы на душе можно не считать.

В какой-то момент Олегу по его словам наконец повезло. Один из тех, кто "держал" поток - решил потехи ради устроить пари.

- Докажи, что готов быть сильным.

- И как они это... проверяли?

Олег разжал кулак. Поставил пальцы девушки на свою ладонь. Старый грубый шрам на ощупь ощущался жутким.

- Я держал руку над зажженной свечой. Они считали до десяти. Нарочно долго. А потом, когда сказали девять - замолчали. Ждали, что сдамся.

Лена представила тишину. Треск фитиля. Запах горящей плоти. И боль.

- А ты не убрал лапу.

- Конечно. Я не мог. Но через какое-то время потерял сознание.

В палате его продержали всего пару дней.

Вернулся не с триумфом, но под общее одобрение и суровый вывод главаря.

- Красавчика не трогать. Годный пацан.

На последний год учебы отец вернул сына "в нормальную школу". Потом он ушел в армию.

Остался на два года на контракте.

Подсел на гонки.

Водитель большого армейского грузовика. На этой машине он танцевал и прыгал. Талант.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать пять. Знаю, выгляжу моложе.

Очередная жена отца предсказуемо положила на него глаз. Папа снова и снова женился на молодых девушках, желающих любой ценой "пробиться наверх".

А охота за деньгами и мораль не ходят в одной упряжке.

Впрочем, после армии Олег живет отдельно. И старается не видеть отца с мачехой. Ее - во избежание, а его? Противно. Отец день за днем сползает вниз, хотя не пьет и не принимает наркотики.

Там другая беда. Слишком много ест, злится, болеет. И срывает зло на тех, кто под руку подвернется.

- А мама?

- Жива. Но... Не хочу о ней.

У него с другом появилось небольшое дело. Прокат квадроциклов и снегокатов. В поселке оказался случайно. Ехал в гости.

Олег вильнул голосом.

Лена поняла, что видимо к девушке направлялся и не стала обижаться.

Она с самого начала решила, что с этим красавчиком "не светит" и не строила планов, так что толкнула его кулаком в плечо, мол норм.

Не важно...

Олег негромко засмеялся. И шепнул Лене на ухо.

- Блин. Стоило сломать забор и побить квадрик ради такой ночи. Почему я тебе все это говорю?

Лена зашептала в ответ.

- Нормально. Это у меня в прабабушку. Ну так считал дедуля. Мне многие рассказывают тайное.

- И ты ни-ни, никому?

- Могила.

Снова захихикали, как заговорщики.

Над деревней в небе танцевали первые солнечные блики, намекающие на рассвет.

Олег поднялся, потянулся, сбегал рысью в туалет. Потом вернулся, вымыл руки, выпил растворимого кофе.

Не оставил телефона, не спросил номер или почту Лены... Махнул рукой, завелся и исчез. На прощание подмигнул.

А зевающая Лена лениво думала о том, что родители у нее замечательные. При всех их косяках и причудах.

Пожалуй - ее можно назвать счастливой. Смотрела на искрящийся набравший силу рассвет и улыбалась. Радость кружилась в душе девушки рыжим солнечным котенком.

Что было дальше? После того, как Олег растаял в тумане?

Май, июнь... До свидания, школа!

Лена кое-как сдала тесты. На выпускной не пошла.

Одноклассники последние пару месяцев казались полными придурками, зацикленными исключительно на деньгах, внешности, популярности.

Было ли это правдой, или Лену качнуло в другую сторону?

Опустим.

Может категоричность включилась, бывает у молодежи.

Платье в шкафу висело, мама с бабушкой этим еще зимой озадачились. Туфли в коробке ждали, чтобы их выгуляли.

Но Лене не хотелось быть дешевым статистом на ярмарке тщеславия. А друзей, которые интересовались чем-то более глубоким и серьезным в классе у нее не нашлось.

Не разглядела вовремя? Не сблизилась?

На мамины вопросы Лена реагировала честно:

- Просто не хочу.

Такое пояснение не устраивало. В бой пошла тяжелая артиллерия. Папа начал спрашивать, видимо с подачи супруги, не обижали ли в школе дочку? Не распускал ли кто руки? Не обзывал? Не травили ли? Вдруг она поэтому идти на праздник отказывается.

Лена поняла, что отец хочет помочь. Крепко обняла, расцеловала, чем смутила.

- Пап, я тебя люблю. Ты самый лучший. Все хорошо.

После признания Лены родитель сбежал на балкон сверлить и пилить под звуки очередного репортажа с гонок. Привык этим способом нервы восстанавливать.

Хорошо, что бабуля не пыталась строить из себя психолога. Обошлось.

Взрослая жизнь не манила Лену учебой в престижных ВУЗах.

Не с дочкиными баллами и способностями, - вздохнула мама, в прошлом вечная отличница. Но вскоре подступилась с новым задушевным диалогом.

Мол Бог с ним, выпускным.

А дальше то что?

Стала выяснять, не скрыла ли дочь горячее желание учиться? На врача, например? Или юриста. На кого угодно. В конце концов, можно взять кредит для поступления на платной основе.

Лена обняла и расцеловала уже маму. А финальная реплика диалога повторилась почти слово в слово.

- Мамуля, я тебя люблю. Ты самая лучшая. Не переживай. Все хорошо.

Лена не рвалась лечить людей или быть законником. Ясно знала, это не ее. А что ее?

Туман... Нет ответа.

Вышла на работу уже в августе в салон красоты в трех шагах от дома. Бюджетное заведение не могло себе позволить уборщицу и человека на рецепции. Хозяйка тащила все на себе, а с Леной они начали понемногу болтать о том, о сем еще года два назад.

Поэтому в салон Лена и обратилась. Много не просила - договорились.

Подхватывала все, что было нужно. Порядок навести после закрытия, и телефон из рук не выпускать, чтобы клиентов к мастерам записывать.

Просто она зимнее яблоко. Есть ранние сорта. Чуть не с детского сада знают, кем будут. Есть те, кто идут по накатанной семейной колее - им тоже все понятно. А Лена еще не созрела. Нужно немного времени и все прояснится. Не унывала, родители тоже не стали переживать. Девочка не бездельничает, наладится и с учебой.

Однажды в середине осени Лена привычно после работы тащила мешки с мусором на помойку. И налетела на тощую сутулую смутно знакомую фигуру. Плащ с капюшоном, лица не рассмотреть.

Зачем окликнула?

Словно толкнули.

Брякнула, не подумав.

- Даша?

Девушка дернулась, заспешила прочь. А Лена догнала в три широких шага.

- Даш?

Как раз обе выскочили под фонарный столб, на свет.

Капюшон с бывшей одноклассницы слетел. Огромный синячище на пол лица выглядел жутковато.

- Булкина, отвали.

- Даш, что случилось?

- Тебе то какое дело?

Лена подумала и ответила честно.

- Не знаю. Вдруг, могу помочь.

Даша заревела, затряслась.

А Лена ухватив ее в охапку, забормотала подбадривающе.

- Со стороны бывает виднее. Тебе кажется, что выхода нет. А вдруг он есть? Просто ты, спиной к нему стоишь, например. Кто тебя избил, Даш?

- Отец.

- И куда ты сейчас?

- Домой.

- К нему?

- А что делать?

Лена отпустила Дашу, заглянула ей в лицо.

Девушка отводила взгляд.

- Например пойти ко мне. Подумать спокойно. Переночевать. И утром снова подумать.

- У тебя же... родители!

- И? Не съедят это точно. Могу их попросить не приставать.

- И послушают?

- Если увидят твое лицо, то будут лезть, факт. Расстроятся же. Но можем закрасить. Прошмыгнешь. Или хочешь, на моей работе переночуем. Ключи есть. А хозяйку и родителей - предупрежу.

В итоге вернулись в салон.

Лена набрала хозяйке, та без восторга, но разрешила в виде исключения. Потом позвонила маме и сказала честно, что не придет домой. Хочет с одноклассницей поболтать без свидетелей.

- С какой? С Дашей?

Даша слушала диалоги с большим сомнением.

- Так странно, Лен. Ты словно из другой реальности.

- Какой?

- Где можно вот так. Попросить, сказать. И... получается.

Выпили чаю, устроились на диванчике для ожидающих клиентов. Лена по наитию попросила бывшую одноклассницу выключить телефон.

- Я свой тоже отрублю. Чтобы нам не мешали.

Ситуация повторялась. Снова кто-то рыдал на плече Лены.

Приятный, классный мужчина - отец Даши - имел много лиц. Носил маски Замечательного Папы, Успешного Бизнесмена, Хорошего Друга. Во всяком случае в школе, где училась дочь, его уважали, дела шли отлично, друзья тоже имелись и вроде нормальные люди. А дома он не притворялся и был собой - жутким Гадом, Садистом.

Дашу колотило, она мерзла.

Лена вытащила из кабинета косметолога махровую простыню, накрыла девушку. Не перебивала. Спросила уже часа в два ночи, если не в три.

- Даш, тебе ведь восемнадцать?

- А что?

- Ты совершеннолетняя. Конечно, надо уточнять у юристов. Но ты точно не собственность отца. Он не может заставить тебя жить с ними и все это терпеть.

- А куда я денусь?

- На первое время ко мне. Подумаем и решим. Ты учишься?

- Да.

- На бюджете или платно?

- А какая разница?

- Включи голову! Если ты бюджетник, да еще отличница, уйдешь из дома, можно выбить общагу, искать подработку и так далее.

Даша тряслась и не понимала.

Лена подумала, что она хуже ребенка тупит. Будто ей не восемнадцать, а восемь. Но старалась повторять одно и тоже спокойно.

- Возвращаться туда, где тебя лупят - нельзя. Я читала. Сначала бьет, потом покалечит. Давай сейчас поспим. В семь разбужу. И...

- И?

- Отведу тебя к нам. С работы отпрошусь. Дядя Ваня лучший друг папы в полиции работает.

- Мне не поверят.

- Не обязательно судиться. Главное спастись...

Лена думала, что может помочь.

Но рано утром Даша в туалете тайком включила телефон.

Ответила на звонок из дома.

И к выходу из салона подлетел джип.

Вылезший из него мужчина меньше всего напоминал того Отца своей одноклассницы, которого Лена помнила, которым восхищалась. О котором мечтала, мол, вот бы у меня был такой...

Сейчас перед девушками появился злой и жестокий человек, готовый убивать. Сжимающий кулаки и приказывающий.

- Даша, домой! А ты, - он смотрел на Лену с ненавистью, - не лезь не в свое дело!

Но она, хотя и умирая от страха, этот тип ее реально пугал, схватила Дашу за руку. И закричала:

- Помогите, убивают, горим, спасите!

Дашин отец приближался с ухмылкой.

Жертвы пятились.

Лена хотела разрыдаться от ужаса, но продолжала голосить.

Неожиданно ко входу в салон подбежала невысокая коротко стриженная женщина. Бросилась между нападающим и девушками.

Знаете, есть такая игра - Коршун и Курица?

Когда за спиной наседки прячутся цыплята, а она машет руками, не давая хищнику их схватить, оторвать от нее?

Сегодня у Лены был день открытий.

Она не могла узнать сразу двух человек: отца Даши и свою родную маму.

Коршун кружил, уговаривал, врал, пугал, делал попытки добраться до дочери.

А храбрая Наседка держалась между ним и птенчиками и громко, строгим голосом повторяла, что никто никого силой никуда не повезет, а на магазине напротив есть камеры. И все записывается.

Сцена привлекала внимание редких прохожих. Кто-то спешил мимо, кто-то останавливался и доставал телефон.

А из тормознувшей газели внезапно выбрался зевающий немолодой водитель и рявкнул.

- Что происходит?

Мама Лены громко попросила мужчину вызвать полицию потому, что на них напали.

И хищник сдался, отступил. Разбрызгивая угрозы, погрузился в джип. Уехал.

Даша разрыдалась и осела на асфальт, ее не держали ноги. Спасительница стала звонить...

- Кому, мам?

- Ивану Алексеевичу, конечно.

Как вы уже знаете, лучший друг Лениного папы офицер полиции.

И если бы мы рассказывали вам о судьбе Даши, то наверное, потратили бы еще десять-двадцать страниц на описание всех тех перипетий, через которые прошла девушка в следующие три года.

Она справилась.

Что удивляло всех. И полицейских, и психологов, и семью самой Даши.

Бабушка - мать отца, во всем поддержала его. Назвала внучку продажной лгуньей и все в таком духе. Рассказывала про мифические прерванные беременности и воровство... Мама забитая и безропотная повторяла слова мужа.

Даша оказалась одна перед этим тройным напором, и сдалась бы монстру - обязательно.

Но между Коршуном и Цыпленком встала семья Лены!

Два года бывшая жертва жила в комнате своей теперь то ли лучшей подруги, то ли сестры. Ей пришлось нелегко.

Характер от многолетних издевательств был надломлен. И выправляется постепенно, не без срывов. Она и плакала, и пыталась общаться со своей мамой. И тупила, впадая в состояние практически ребенка. Но учебу почти не забрасывала, хотя и просела на какое-то время.

Бабушка Лены, облачившись в строгий костюм для солидности, ходила на прием к декану факультета, ручалась, писала заявления и объяснительные...

Даше шли навстречу. Давали возможность подтянуться.

Сильно ли все это влияло на психику девушки? А вы как думаете?

Она не встречается с молодыми людьми. Уверяет, что останется жить одна и никогда не выйдет замуж. А мы ведь помним, что Даша настоящая красотка. Сейчас живет в общежитии, немного подрабатывает, а на выходные обязательно возвращается домой. К Булкиным! Они ее родня. Пусть и не по паспорту.

Лена тоже учится. Хотя и поступила два года спустя. На кого? Чуть позже расскажем.

Олег? Отыскался в неподражаемом стиле. Познакомился, сломав забор.

Мы помним.

А нашелся - допросив соседей, выманив-выцыганив телефон отца семейства. И позвонив с вопросами не о дочери, а с заявлением, мол, соскучился.

- Давайте повидаемся. Сил нет, как хочется со знатоком ралли по тайге обсудить.

Заехал. Вошел. Увидел Дашу. Пропал. Втрескался по самую макушку. А красавица, как и всем остальным, ответила ему резким отказом.

Не обиделся. Дружит с обеими девушками. Хотя глаз с Даши пока втайне, как он думает от всех, а на самом деле только от себя, - не сводит.

Мама Лены считает, что у этих раненых душ есть настоящий шанс на счастье. Просто им нужно время.

Папа Лены о высоких материях не рассуждает, просто всегда рад видеть толкового собеседника. Которого, кстати, можно и на крышу загнать, и в колодец засунуть - помогать Олег не ленится.

Все же ощущение счастья в душе Лены виляло золотистым хвостиком не просто так. На горизонте возник Компаньон Олега по небольшому делу, которое набирает обороты, активно развивается - немногословный и суровый рыжий Андрюха... Ухватил счастье двумя руками и отпускать не собирается.

Лена помнит, как познакомились. Если с Олегом столкнулись в мае на каникулах, то кое с кем другим спустя несколько лет в конце октября.

Красавчик притащил партнера по бизнесу знакомиться с близкими людьми на их дачу… Вот-вот. Снова без приключений не обошлось.

Андрей прокатил девушку на квадрике. Завез в глухомань... Слезли полюбоваться елками.

Лена увидела сначала белку, потом еще кого-то. Вроде от дороги отошли метров на тридцать. Но благополучно потерялись, а телефон сел... Андрей не психовал. Думал о том, как выбраться. Вел себя заботливо и спокойно. Лену держал за руку.

И не выпустил позже, когда затемно вышли на шоссе. Хотя перед этим и дали несколько хороших кругов по лесу. Листья шуршали под ногами. Кто-то жутко ухал неподалеку в чаще. Страшно ли было девушке? Очень. Но крепкое плечо нового знакомого было рядом. И проголодавшаяся замерзающая Лена верила: вместе справятся. Так и произошло.

Правда, квадрик не отыскали, не вернули.

Язвительный Олег пошутил, что на небе есть Ангел, присматривающий за семьей Булкиных.

Он берет за близкое облагораживающее (!!!) знакомство с ними взносы - квадроциклы. Не просто так один побили о забор, другой в глухомани посеяли. Не мелочится крылатый покровитель.

Про облагораживающее знакомство красавец ввернул удачно. Бабушке и маме Лены версия понравилась. И в данный момент вокруг родителей нашей героини кружится сразу две потенциальных ячейки общества.

Мама довольна, всех четырех романтиков припахивает дачу обихаживать. А зимой толпу вкусно кормит, не без этого. Ей Андрей сначала не очень понравился... Бирюк какой-то, да еще рыжий.

Зато бабушка конопатого жениха внучки одобрила раньше, чем он успел предложение сделать.

--

Авторы Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак