- Володь, ну через силу надо, ты не ребенок маленький. Курить же ты встаешь. Хватит так себя вести, меня хотя бы пожалел.

Мужчина несколько секунд сверлил жену яростным взглядом, полным упрямости и лихорадочной злости. Затем скривился и выплюнул:

- Ну и пошла ты к черту! Не хочешь, не надо. Иди дальше спи!

Он повернулся к тумбочке, схватил стакан и попытался швырнуть в стену. Но вышло неловко. Тот выпал из слабых тонких пальцев и покатился по полу, даже не разбившись. Ирина  молча подошла, подняла его, возвращая обратно на тумбочку. Взгляд упал на черно-белую фотографию в рамке. Они оба, еще молодые, весело смеются на берегу горной реки. Все мокрые, потому что байдарка перевернулась почти сразу, как они в смогли в нее залезть. Кажется тогда только закончился третий курс. Рядом еще одно фото. Володя держит ее на руках. На ней короткое ситцевое платье в полоску. За ними раскинул свои могучие лепестки “каменный цветок”, фонтан на ВДНХ. В тот день они поженились. Просто сходили вдвоем в ЗАГС и расписались. Потому что для счастья им больше никто не был нужен.

57 лет назад. Или вчера?

Она еще помнила, как до них долетали колючие брызги воды, принося прохладу в знойный летний полдень. И как у нее кружилась голова, потому что молодой муж бесконечно вальсировал с ней в сверкающей радуге из сотен крохотных капель. Тогда он был еще высокий и сильный, а она маленькая и хрупкая.

Но не теперь.

Долгая болезнь сломала его. Скомкала, как бесполезный лист бумаги и швырнула ей в лицо. Сейчас муж зависел от нее почти целиком. Сначала по привычке шутил, что уже точно никуда от нее не уйдет. Однако постоянная боль и участившиеся приступы принесли злость и раздражение. На кровожадную дрянь, пожирающую его изнутри, на беспомощность, на весь мир вокруг, на нее…

Конечно, она все понимала, но легче от этого не становилось. От былой любви давно ничего не осталось, слишком долго они прожили вместе. На ее место пришло что-то другое, нечто большее… несоизмеримо большее. Муж стал ее частью. Не пошлой половинкой, как любят говорить те, кто понятия не имеет, что такое любовь, а именно частью. Плоть от плоти. Две души, два сознания намертво переплелись друг с другом, не представляя более, как может быть иначе. И невыносимая мука, что испытывал один, терзала их обоих.

Ирина присела рядом на кровать, поправила ему сбившиеся редкие седые волосы и грустно улыбнулась.

- И чего я с тобой вожусь, с ворчуном старым? Не знаешь?

- Потому что дура!

Резкий ответ хлестнул по лицу, как мокрая грязная тряпка. Сердце болезненно сжалось. Она отвернулась, сжав губы, собралась уже встать, и вдруг почувствовала, что он схватил ее за руку. Холодное сухое прикосновение заставило вздрогнуть. Лицо мужа исказила гримаса боли. Приступ. Опять.

Она засуетилась, собираясь встать, чтобы достать из тумбочки ампулы с лекарством.

- Потерпи, Володь, сейчас, родной мой. Сейчас я, потерпи чуточку.

Но услышала тихий сдавленный хрип.

- Не надо, Ир, хватит. Не хочу больше, пожалуйста…

Не отпуская ее руку, дрожащий от накатывающих волн приступа, он потянул ее к себе, приподнялся насколько смог, обнял и зашептал.

- Прости меня, это все не я. Прости, не хочу… так… больше… не могу…

Ирина обхватила его немощное тело, прижала к себе, как ребенка. Она не понимала, что плачет, слезы просто текли как-то сами собой, забираясь в канавки глубоких морщин.

- Как же так, Вовка, ну ты что, так нельзя ведь…

- Просто… побудь… со мной,.. - он говорил с трудом, кое-как проталкивая слова сквозь стиснутые от боли губы. По телу прошла судорога.

- Конечно я с тобой, я всегда с тобой, хороший мой,.. - она сжала его крепче и начала бережно укачивать. - Скоро все пройдет, потерпи чуть-чуть. Совсем немного. Помнишь, как ты меня тащил, когда я ногу вывихнула в походе? Все говорил, что почти пришли, а я ныла и ругалась на тебя, что мы заблудились. Помнишь?

Она продолжала что-то говорить, всхлипывая, бессвязно вспоминая отрывки их совместной жизни. И качалась… качалась… качалась, прижимая к себе бьющееся в конвульсиях тело. Вдруг он вытянулся струной, вскинул голову, уставившись в потолок мутными глазами. Из горла вырвался долгий протяжный вздох, и старик резко обмяк. Сердце, все-таки, не выдержало.

Ирина посидела с ним еще какое-то время, затем осторожно уложила мертвого мужа на подушку, прикрыла одеялом. Как обычно, под самый подбородок, чтобы не замерз. Вытерла слезы и пошла на кухню. Там взяла со стола старый кнопочный мобильный телефон. Подслеповато щурясь вытянула в руке, набрала в скорую. Сообщив оператору все необходимое, выключила его, положила обратно на стол. Ее лицо напоминало застывшую каменную маску. Погасила свет, внезапно покачнулась, но устояла, оперевшись о стену. Медленно, не отрывая ладони от зеленых обоев, вернулась в спальню. По дороге остановилась у входной двери, обитой бордовым дермантином, щелкнула входным замком, повернула ручку, оставляя дверь чуть приоткрытой.

Через полчаса в абсолютную тишину квартиры ворвался дверной звонок.

- Серег, смотри, открыто же. - послышался голос из подъезда.

Дверь чуть толкнули, открывая шире и в проеме показалась фигура санитара в темно-синем комбинезоне.

- Скорую вызывали? - мужчина сделал неуверенный шаг в темный коридор. Огляделся по сторонам и увидев неяркий свет из единственной комнаты, не разуваясь отправился туда.

Ирина лежала рядом с мужем, на боку, приобняв его полусогнутой рукой. Она умиротворенно улыбалась, словно ей снилось что-то хорошее. Только Сергей уже не первый год работал на скорых перевозках и знал, как выглядят мертвецы. Санитар немного постоял, цокнул языком и вернулся в прихожую.

- Ну че там? - напарник мялся снаружи, не понимая, затаскивать носилки или нет.

- Там? - Сергей достал пачку сигарет, вытащил одну, вставил в уголок рта и чиркнул зажигалкой. - Там любовь, Костян.

Он глубоко затянулся, выпуская густое облако сизого дыма в темноту.

- Самая настоящая, сука, любовь…….