Штаб находился на территории Калифорнийского университета. Как и в Бостоне, тут построили сеть бомбоубежищ во времена Холодной Войны. А так как сам университет находится на подножие хребта Санта-Моники, то и само подземное сооружение куда безопаснее, чем в Гарварде.
— Стоило бы догадаться, — высказала я вслух.
— Да, тут безопасно, — ответил брат.
Дочь ничего не сказала и просто следовала за нами. Интересно, что студенты никуда не делись, хотя сейчас и лето.
Мы зашли в один корпус, но внутри не было студентов, а был пункт досмотра.
— Это Кия с дочерью, — сказал брат, показывая свои документы.
— Паспорта, — четко сказал досматривающий.
Я показала свой американский паспорт, а также военную карточку ливанских войск на всякий случай. И еще свидетельство о рождении дочери. После нас пропустили.
— Интересное прикрытие, — сказала я. — Но никто не догадается, что это и есть вход?
— Не думаю, этот корпус отдан в аренду, так что студенты не догадываются.
Через мгновение мы спустились ниже на грузовом лифте, а внизу нас ждал фургончик для перевозки людей.
— Садитесь, — указал на свободные места брат.
Мы сели и поехали на небольшой скорости. Убежище было большое.
— Как понимаю, оно было построено в сторону хребта? — спросила я.
— Да, — ответил брат. — Так безопаснее. Даже прямой ядерный удар выдержит.
— Получается, что Гарвард был более уязвим к этому оружию?
— Гор в Бостоне нет. Но в любом случае у генерала Макса нет оружия, чтобы уничтожить этот штаб, как и у нас.
— Кстати, а где он сам? Есть какая-нибудь информация?
— Мы лишь знаем, что он точно не в Бостоне. И не в Вашингтоне. Есть мнение, что он смог переехать для безопасности на Пуэрто-Рико.
— А мы не сможем его там достать?
Через пару минут мы прибыли в командный центр. Удивительно, но мою дочь тоже пустили, хотя все выглядело куда серьезнее Бостона.
Мы вошли в огромное помещение, более похожее на ангар. Везде была суета. Несколько десятков людей работали за компьютером. Какие-то военные командиры рассматривали карты, а в конце помещения на всю стену был расположен экран, где была показана вся сводка с фронтов.
— Не думала, что тут все так… — Я не смогла подобрать слова.
— Этот штаб использовался Тихоокеанским командованием ВМС США во времена Холодной Войны, — объяснил мне брат. — В двадцатые годы тут была обновлена вся инфраструктура, поэтому это место очень подошло для роли штаба Западного Командования.
— То есть у Западного Командования есть и флот? — неожиданно спросила дочь.
— Есть, только вот в сухопутной битве, где-то посреди Америки, он бесполезен, — ответил ей брат.
Мы просто шли вперед среди всех этих людей. Не думала, что тут все так серьезно. В Бостоне, как теперь кажется, все было детской игрой. Там был лишь Ламбр и его сторонники, но он сам пытался все решать. А тут. Даже у нас в Ливане такого не было. Хотя мой отец принимал решение коллективно с другими командирами.
К нам подошел один из командиров.
— Приветствую вас, — обращался он к брату. — Вы к командующему?
— Так точно, — ответил брат.
Через пару минут мы подошли к углу помещения, где у входа стояли в очереди еще несколько командиров. А на входе стоял секретарь, который пропускал, как только предыдущий человек покидал комнату. Видно, это был кабинет командующего Западного Центра.
Только через полчаса мы смогли войти «на ковер».
— Приветствую вас. Я привел к вам мою сестру Кию с ее дочерью Эли.
Командующий улыбнулся. Он был в белой фуражке и в белом кителе. Были видны седые волосы, но лицо полностью выбрито. На вид ему где-то шестьдесят лет.
— Приветствую вас. — Он поцеловал мою руку, а потом встал на одно колено и поцеловал руку Эли. — Я рад, что вы прибыли в наш центр.
Хотя я была удивлена поцелуем в руку, я быстро взяла себя в руки.
— И я вас приветствую. Рада, что мы добрались до вас, хотя дорога была тяжела.
— Да, мне уже доложили. — Командующий сел за стол и пригласил всех нас сесть на кресла перед его столом. — А, где мои манеры. Командующий Западным Центром, а также Тихоокеанским флотом Американского Содружества Нации адмирал Смит Райсон. — Он отдал честь.
— Я не думала, что флотоводец командует и сухопутной армией, — высказалась я.
— Да, я тоже никогда не думал, что до этого дойдет. — Смит вздохнул. — Но сейчас все будущее Америки стоит на кону.
— Но вы же решили идти против Общества из-за генерала Макса.
Смит сложил руки перед собой.
— Знаете, время Общества ушло. Его идея уже давно развалилась на части. Сейчас решается судьба Америки, и я не допущу, чтобы мы исчезли с карты мира только из-за амбиции одного командира.
— А когда Общество только восстало, вы были на их стороне? — продолжала допытывать я. — То есть вам не нравилось правительство Вашингтона?
— Наверно, вы в чем-то правы, — осторожно начал он. — В любом случае я командовал флотом, а Общество имело сухопутную армию. Мы отвлеклись от темы. Думаю, вы еще не знаете, зачем сюда привел вас ваш брат?
— Нет, мне не говорили цель.
— Так вот, ваш брат, Миха аль-Саид, работал на нас еще раньше, чем Ламбр решил взять Бостон. Как вы помните, в Америку прибыло достаточно солдат из Ливана. А Миха работал со всеми ими по линии спецслужб Вашингтона.
Когда Смит сказал это, у меня ушло все, и разочарование в брате только усилилось, особенно после его заявления о его браке, теперь в сердце просто пустота.
— Как я понимаю, он следил за всеми солдатами из Ливана?
Смит ответил утвердительно.
— Да. И вы должны быть рады, что он изначально работал на моего человека, тем самым спас многих, когда генерал Макс решил показать свои амбиции. Ваш брат докладывал ваши действия, в том числе как вы работали в Бостоне и в Линкольне. И о вашем ранении и чудесном исцелении.
— Не того я ожидала от брата, — честно призналась я. — Но к чему вы клоните?
— Мы формируем Ливанский особый корпус, состоящий из бывших военнослужащих. Я предлагаю вам занять должность командующего этим корпусом. Ваш отец был уважаемым командиром, и я уверен, что все ливанские солдаты последуют за вами. Кроме того, согласно договоренностям между Вашингтоном и Бейрутом, ваше звание останется прежним.
Мне понадобилась несколько мгновений, чтобы понять это.
— Я командир ливанского корпуса?
— Да, правда, он и называется особенным, что мы не смогли набрать достаточно людей. Но, скажу, что ваш батальон уже подготовлен. Вы вечером сможете встретиться со своими людьми, если примете утвердительное решение.
— Хорошо, дайте прежде подумать, а я задам еще несколько вопросов, — неопределенно ответила я.
— Хорошо, я уже принял всех командиров, так что у нас еще есть время, — кивнул Смит.
— В каком положении мы сейчас находимся? — был мой первый вопрос.
— В критическом, — кратко ответил он.
— Откуда у них столько вооружение и людей?
— Они собрали все, что могли со всего мира: Африка, Южная Америка, Азия. Они пожертвовали идеями Общества ради личных амбиций.
— Общество перестало существовать?
— Да. Даже сам Бостон уже нельзя назвать столицей Общества. В мире потихоньку избавляются от их влияния.
— Чем руководствовался генерал Макс, когда принимал такие решения? Ведь он понимал, что ООН просто так не оставят нас.
— Только личные амбиции. Мы не знаем конечную цель, но знаем, что на кон поставлено все.
— Будут ли русские помогать нам?
Тут Смит задумался, но через пару секунд ответил:
— Вначале они предложили нам самим решать нашу судьбу, но когда стало понятно, что Бостон собирает все, что есть в мире, против нас, Москва стала предоставлять нам спутниковую разведку и кое-какие другие данные, но это все.
— Что будет, если генерал Макс нас обыграет? Как будут реагировать члены ООН?
— Они просто не оставят это, само собой. Но тогда Америки не станет и будет поделена, как Германия после Второй мировой. Я это сделать не позволю. Есть условия, если мы сможем победить генерала Макса, мы сможем и дальше существовать как независимая держава, в противном случае русские будут присутствовать на всем западном побережье, и это, черт возьми, очень плохая идея для всех нас.
— То есть они уже сообщили, что будут делать дальше в случае нашей неудачи?
— Да, и я не буду все вам рассказывать. Впереди у нас битва.
— И вы просите ливанку посодействовать вам в битве?
— У вас ведь есть американский паспорт? Значит, вы принимали присягу.
На этот вопрос я не хотела отвечать. Разумеется, так все и было, но я не чувствую себя американкой.
— Хорошо, тогда у меня есть последний вопрос. Как думаете, у русских есть свои планы на нас? Почему они решили помогать именно нам? Мы же лишь боремся против амбиции генерала Макса.
Смит вздохнул, но ответил:
— Я не имею права все вам рассказывать, лишь скажу, что у русских щедрая душа. Казалось бы, не так давно мы были врагами, но сейчас они помогают моим людям, а ведь мои подлодки носят ракеты, которые нацелены на Дальний Восток. Впрочем, мир и так провалился дальше некуда, а когда все закончится, будет мировая конференция мира. И я не хотел бы, чтобы ООН делила нашу страну на колонии.
— Поняла вас, тогда у меня нет больше вопросов.
Смит встал из-за стола и прошелся по кабинету. Брат был в напряжении, но мне уже было все равно на его состояние. А дочь была тихой, как я и учила, тихо вести себя при важных разговоров взрослых.
— Сейчас мы в критической ситуации, — начал он свою речь, — но у нас есть шансы. У меня есть флот, впрочем, как и у него. Нам удалось собрать кое-какие силы, поэтому я и позвал вас сюда. Ливанцы хорошо отличились в боях еще тогда, с террористами. А вы прирожденный лидер.
Меня это смутило, но он продолжил:
— У вас восемьсот человек, ваш непосредственный командир — ваш брат Миха аль-Саид.
Эти слова вонзились в самое сердце, я хотела полностью отказаться от общения с братом. А может, это отец с того мира попросил у Всевышнего, чтобы мы оба были командующими, как он и хотел? Ибо только так я готова работать с братом.
— Если вопросов нет, вы можете идти, ваш брат приведет вас к вашему батальону. Ваши люди уже ждут вас. И да. Я назначаю вам звания Первого лейтенанта.
Он протянул мне руку. Мне ничего не оставалось, как пожать ее. А после мы встали и вышли из кабинета Смита; в главном помещении был тот же хаос.
Как только мы подходили к выходу, брат сказал:
— Извини, я мало тебе рассказывал о моей жизни здесь. Удивительно, но мы оба стали командирами, как и хотел наш отец.
— Только мысль об отце греет мое сердце, иначе бы мы больше не разговаривали, — холодно ответила я.
— Мам! — неожиданно обратилась дочь ко мне. — Сейчас нам нужно объединять усилия, ты слышала дядю Смита.
— Да, Эли. Я знаю, — ласково ответила я.
Мы доехали до другого помещения в горах Санта-Моники. Это было что-то вроде актового зала, где и поместились все мои люди. Я подошла к трибуне и узнала многие лица, которые видела еще в Ливане. Один из них был тот самый палач, который пытал проповедника из Дамаска, которого мы нашли вместе с Тео…
— Итак, друзья, — начала я. — Мы снова встретились. Давно я вас не видела, с тех пор как мы прибыли сюда. И теперь нас зовут отдать долг за то, что нас тут приняли. Что ж, мой отец, аль-Саид, хотел, чтобы я стала командиром, и теперь я с вами. Я лично была знакома с господином Ламбром и работала в Бостоне. Я не понаслышке знаю о генерале Максе. И если не сейчас, то когда мы сможем доказать наше имя воинов? Не посрамим память аль-Саида!
— Да будет так! — ответил зал воинов.
