Забавная книга: экономическая история США во внятном изложении — повествование поделено на семь глав, описывающих хозяйственные приключения американцев в диапазоне от первых поселенцев до Джо Байдена. Для знакомства с предметом подходит прекрасно, хотя есть нюанс. Фоном к авторскому изложению служит т. н. методологический индивидуализм и идеи австрийской школы. Заявив в предисловии, что общества не существует, поскольку это «социальный конструкт» (ну, вы понимаете, социальный конструкт — это то, чего нет), Усанов в финале неиронично цитирует Джона Голта:

«— Путь расчищен <...> Мы возвращаемся в мир.
Он поднял руку и начертал в пространстве над разоренной землей символ доллара».

В промежутке исследователь сетует на ошибочные решения американских президентов, журит левых интеллектуалов-вредителей и делает заявления вроде того, что отменять рабство, конечно, надо было, но вариант развития событий для этого был выбран самый экономически невыгодный. Интересный мотив связан с неуспехами либеральных реформ, которые объясняются не чем иным, как их недостаточной радикальностью; дескать, настоящей экономической либертарности мир просто пока не видел (кажется, за подобные рассуждения принято смеяться над коммунистами).

«Хотя в книге содержится много критики в адрес тех или иных президентов США (в адрес А. Линкольна, Т. Рузвельта, В. Вильсона, Ф. Рузвельта), это не означает, что „в истории США все президенты были сплошь злодеи и мерзавцы“. Я так не считаю».

Патрик О’Мара. Русское дворянство времен Александра I. М.: Новое литературное обозрение, 2023

Центральный вопрос, который ставит почетный профессор русского языка и российской истории, звучит следующим образом: почему так получилось, что после Отечественной войны 1812 года Александр I на пике популярности упустил шанс провести назревшие реформы, включая отмену крепостного права. Ответ лежит, уверен О’Мара, в области непростых отношений императора — человека, склонного во всем сомневаться, — и русского дворянства, у которого не оказалось «достаточной политической культуры», чтобы проявить необходимую инициативу и повлиять на правителя.

Книга посвящена тому, каким, собственно, в этот период было русское дворянство. Историк разбирает портрет социальной группы в деталях, говоря об источниках их престижа и статуса, особенностях образования и воспитания, роли в государственном управлении, отношении к крестьянскому вопросу и т. д., касаясь в том числе специфичных тем (вроде франкофонии отечественной элиты). Отдельная часть книги посвящена неудавшейся попытке декабристов «радикализировать русское дворянство» и тому, как на восстание отреагировали социально близкие им круги.

Исследование оставляет впечатление добротного и несуетного, автор внимателен к деталям, хотя некоторые второстепенные выводы вроде того, что «преемственность в российской истории <...> семьдесят четыре года советской власти в XX веке <...> не смогли прервать», вызывают удивление.

«Наблюдение А. И. Дельвига об отсутствии у общества сочувствия к осужденным заговорщикам в целом подтверждает утверждение Пиксанова о том, что реакция общественного мнения на восстание была даже более негативной, чем реакция правительства. Это положило начало сближению дворянства и Николая I, многие действия которого были непосредственно продиктованы общественным мнением. Например, в целом широко поддерживалось создание в 1826 году новой тайной полиции, Третьего отделения, в которой дворянству суждено было сыграть активную роль. В своей биографии Николая I Шильдер писал: „Царь считал, что лучшие семьи и люди, близкие к престолу, должны возглавить эту организацию и активно участвовать в искоренении зла“. Подобную поддержку усилению цензуры оказывал даже Пушкин».

Наталья Баландина. Пока еще море принадлежит нам. Фильмы и время Михаила Калика. СПб.: Порядок слов, М.: Издательство Дединского (Киноведческая артель 1895.io), 2022

Жизнеописание режиссера Михаила Калика, крупнейшего представителя советской «новой волны» и человека сложной, как это принято называть, судьбы, а проще говоря, жертвы бездушной государственной машины. Еще подававшим большие надежды студентом ВГИКа он загремел в лагерь за «еврейский буржуазный национализм» и «террористические намерения», был реабилитирован после смерти Сталина, а после бился с системой, которая одновременно помогла ему стать выдающимся мастером и совала цензурные палки в колеса. Кончилось все это репатриацией режиссера в Израиль в 1971 году и запретом его творчества на родине — однако в 1960-е он, не считавший себя шестидесятником, успел снять ряд шедевров, благодаря которым навсегда вошел в историю кинематографа.

Писавшаяся много лет книга Натальи Баландиной может показаться кому-то слишком личной, слишком восторженной, одним сплошным признанием в любви ее герою, но в сущности такой подход вполне конгениален тому взгляду на мир, который мы находим в творчестве самого Михаила Наумовича, поэтому некоторую некритичность изложения можно считать вполне оправданной. Перед началом чтения или параллельно с ним рекомендуем посмотреть или пересмотреть великолепный фильм Калика «Человек идет за солнцем».

«Освобожденный из лагеря по амнистии в 1954 году Михаил Калик был восстановлен на третьем курсе Всесоюзного института кинематографии. Не сразу, с трудом, вопреки желанию начальства — еще не начались массовые освобождения, и убежденность ректора, отказавшегося обучать бывшего заключенного, смогли поколебать только звонок из Министерства культуры и заступничество Михаила Ромма. Во ВГИК сообщили: „Есть указание лиц, подлежащих реабилитации, восстанавливать на прежних местах и выдавать двухмесячную стипендию“. Молча выслушав слова ректора: „Может, и не стоило вас выпускать, а то вы, вероятно, не перевоспитались. Думаю, наши режиссеры должны оптимистически смотреть на жизнь, а вы, пройдя лагеря, не сумеете“, — Калик получил двойную стипендию в 44 рубля и купил маме шторы».

Алла Горбунова. Вещи и ущи. М.: Редакция Елены Шубиной, 2023

Новое издание сборника Аллы Горбуновой, долгое время известной как поэтесса, а затем неожиданно для многих открывшейся как один из ведущих молодых прозаиков, развивающих традиции умной, но не высоколобой линии русскоязычной литературы. Условные герои этих рассказов и миниатюр существуют как будто в нескольких измерениях: в подчеркнуто литературном с обильным цитированием экстремально разнообразных классиков, в столь же подчеркнуто приземленном, бытовом, даже «низком», во вневременном (или, наоборот, безвременном) и в сиюминутном, узнаваемом — с интернет-форумами, фейсбуками и прочим мусором, нас окружающим.

Сюжеты и мотивы этой вирдовой прозы тоже взяты будто из самых разных слоев сознания — личного и коллективного. Вот с неба начинают падать автомобили — одни разбиваются, а другие почему-то остаются целыми. А вот гендерквир Лена на столе гинеколога проваливается в глубокомысленные рассуждения о природе полиамории, пока врач мистически, но одновременно самым банальным образом заражается гонореей. Ну а вот — саблезубые гусеницы едят шерсть, пока девочка дружит с молью, а поэт-неудачник случайно создает секту самосожженцев.

За чтением «Вещей и ущей» на ум невольно приходят всевозможные классики темного абсурда: Кржижановский, Хармс, Мамлеев. Но при глубоком прочтении становится ясно, что именно эта проза Горбуновой располагается скорее в области анекдота про то, как рыбак поймал говорящего сома, а тот велел ему звать священника: «Жениться будем». Вроде непонятно и смешно, а если вдуматься — все предельно понятно и очень страшно.

«N не имел как таковой личности не по причине общественного строя, а из-за личных характеристик. Души как таковой он также не имел: не по причине Божьей несправедливости, а из-за собственных душевных качеств. Разума как такового он также не имел: не по причине недостаточного образования, а из-за собственных свойств ума. Тела как такового у него не было тоже: не по причине природной обделенности, а из-за собственных физических особенностей. Что за человек был этот N! Страшно себе представить. Утешало одно: никто в этом не виноват. Что же он имел-то? Как такового — ничего. Как такового — N и вовсе не было. Он говорил себе: по крайней мере я несу за это ответственность сам, не общество, не Бог, не природа, а я сам и дело только во мне. Быть может, N заблуждался, и общество, Бог и природа лишили его всего и низвели в ранг небытия, но N упорно считал, что дело только в нем, и, хотя, повторимся, как такового N и вовсе не было, — в этом плане N все-таки немножечко был».

Юкио Мисима. Дом Кёко. М.: Иностранка, 202

Даже Александр Чанцев, автор предисловия к этому изданию, не смог удержаться от того, чтобы не процитировать «германского фронтовика и писателя» Эрнста Юнгера: «Люди, занятые работой? Не это ли важнейшие сосуды, по которым течет кровь, видная под тонким покровом кожи? Самые тяжелые сны снятся в безымянных землях, изобилующих плодами, там, где труд кажется чем-то случайным, лишенным всякой необходимости». По мнению Александра Чанцева, Юкио Мисима подписался бы под каждым этим словом.

Наверное, соблазнительно видеть в Юкио Мисиме самурая из постмодернистской манги, «японского Юнгера», «японского Лимонова» или хоть «японского Гитлера» — кого угодно, лишь бы не самостоятельного автора со своим особенным взглядом на мир и соответствующим языком его описания.

И все же трудно удержаться от морализаторского пояснения: там, где у Юнгера мы видим блудословие и пафос общих фраз, у Юкио Мисимы — плоть жизни, щедро покалеченную боксерскими перчатками бытия; там, где у Лимонова мы видим откровенность, у Юкио Мисимы — стыдливую недосказанность, лишь подчеркивающую силу его чувств. А там, где у Гитлера — окончательное решение еврейского вопроса, у Юкио Мисимы — невинное созерцание детей, наблюдающих за бейсбольным матчем.

Кто хуже, а кто страшнее — решать только читателю.

«Живые мускулы — это иллюзия, — с нажимом произнес Нацуо, все больше распаляясь.

Такэи и не думал сдаваться:

— Да, есть те, кто с самого начала жалеет стариков. Жалкие, слабые люди искусства. По силе рук они нам не соперники, поэтому и считают, что хорошо бы в нашем мире все мускулы сгинули».

Источник: gorky.media

Другие материалы:

• Идиоты и ангелы умирают от кринжа — гид по саркастичному гению Билла Плимтона, друга Джармуша и Гиллиама

• Неизвестный роман Маркеса — будет опубликован в 2024 году

• Бурные 1920-е — 9 фильмов, погружающих в эпоху шляпок и сухого закона

• 8 сериалов, похожих на Сверхъестественное — список лучших

• Блестящие 80-е — 10 фильмов, погружающих в эпоху не хуже «Очень странных дел»

• Как снизить рождаемость с помощью инфантицида и публичных домов — фрагмент книги Александра Мещерякова «Безымянная Япония»

• История боди-хоррора – самого мерзкого направления фильмов ужасов

• «Миссис Дэвис» — монахиня против ИИ. Самый загадочный сериал последнего времени

• Тизер нового сезона «Чёрное зеркало» — с Сальмой Хайек, Аароном Полом и Джошем Хартнетом

• 7 самых странных постельных сцен в кино

• Главные сериалы мая 2023 — дистопия, политики, романтики и боевик со Шварценеггером

• Мутанты в стразах для старика Хоттабыча — О приключениях советского джинна в лужковской Москве

• Поймай его, если сможешь — 15 лучших фильмов Кристофера Уокена

• Книгоиздание в СССР — как казанцы превратили Маугли в татарскую девушку

• «Зловещие мертвецы» — почему все так любят фильмы о дедайтах, Эше Уильямсе и хижине в лесу

• ТОП-15: Лучшие видеоигры о зомби

• ТОП-100: Великие сериалы XXI века (10-1) — Фарго, Настоящий детектив, Твин Пикс, Игра престолов и другие

• Хит на все времена — 11 лучших ролей Хита Леджера

• 15 фильмов — старая добрая фантастика, которую смешно смотреть сейчас

• Мужчинам не понять — 12 фильмов для женщин, которые стоит посмотреть в одиночестве

• Такая Белль наваляет любому Чудовищу: когда принцессы Диснея — качки

• О фильме «Грань будущего» / Edge of Tomorrow (2014), реж. Даг Лайман

• ТОП-10: главные книги жанра киберпанк

• ТОП-12: Странные фанатские теории о Гарри Поттере

• В волшебной стране Александра Волкова происходят цветные революции, а Элли — это Саманта Смит

• «Секретные материалы» — как Крис Картер заставил всех поверить в зеленых человечков

• Про найденный советский мультфильм «Сердце» (1971)

• Что известно о «Дюне 2» — когда выйдет фильм и ждать ли еще проекты по вселенной

• Алиса Селезнёва уже не та — вышел первый трейлер новой экранизации «Сто лет тому вперед» Булычёва

• Вкусно — и точка: FLUX GOURMET — макабр, в котором пердят, перформят и постигают границы искусства

• 10 остросюжетных детективов — смотрятся на одном дыхании

• «Мировой герой» или «Предатель народа» — каким мы запомним Михаила Горбачева по фильмам и сериалам?

• «Футурама» — путеводитель по научному юмору

Как мы представляем себе выставку музейных предметов? Экспонаты, аккуратно расставленные в витринах или ограждённые бархатными верёвочками, этикетки к этим экспонатам, бабульки, кричащие «руками не трогать!». Иногда — ещё и дополнительные стенды с информацией, плакаты, фотоснимки, поясняющая инфографика. В принципе такой формат выставок существует как минимум с XIX века и благополучно дожил до наших дней. В более современных музеях всё это может быть дополнено оригинальными дизайнерскими решениями, проекциями, интерактивными экранами, тактильными экспонатами, которые наконец-то можно трогать руками (бабульки негодуют) и т. д.

Так или иначе, всё это — уже конечный результат. Но открытию выставки в привычном для нас виде предшествует большая подготовительная работа, которая для посетителей не видна. У меня сохранилось немного фотографий с монтажа выставки «Дом быта», что проходила в Музее Москвы в прошлом году.

Анонс её звучал так:

Как новые технологии преображали повседневную жизнь человека и как продолжают её менять? Каким виделся идеальный дом в середине прошлого века и каким мы его себе представляем? Когда «умный дом» и «интернет вещей» получат такое же распространение, как в своё время стиральная или швейная машина?

Нетрудно догадаться, что основными экспонатами выставки стали бытовые приборы прошлых лет. Распределили их интересно: не по эпохам или классам техники, а в соответствии с тем, в каких помещениях они могли оказаться. Так в музее появились условные «кухня», «ванная», «гостиная», «игровая комната», «кабинет» и т. д. Ещё был зал, рассказывавший об эволюции представлений об идеальном доме в разные годы.

В отдельном уголке разместились общие для разных комнат предметы, которые были призваны обеспечивать бытовой комфорт и функционирование различных систем дома.

«Гостиная» стала временным пристанищем для множества интереснейших образцов аудио- и видеотехники, а также домашних компьютеров. Тут-то коллегам и потребовалась моя консультация.

Работа над каждой темой начиналась с составления таймлайна — последовательности основных этапов развития. Например, вот так выглядела моя справка про компьютеры:

Разумеется, если упоминать все важные события, такой таймлайн не влез бы ни на одну выставку, так что я был максимально краток и сосредоточился на тех моментах, которые иллюстрировали превращение компьютера из научного прибора в бытовой.

Аналогичные справки были составлены и для проигрывателей, и для радиоприёмников, и для прочей техники, но этим уже занимались другие консультанты.

Затем настал этап совместной работы с редакцией. Из примерно 50 пунктов таймлайна нужно было оставить около 20 самых важных и интересных, переписать их описания более доступным языком. В процессе работы представление о том, как информация и предметы будут распределены по залам, менялось. Так, изначально задумывались два отдельных таймлайна — про компьютеры и про интернет, но в итоге остался только один.

Недостаток места не позволил воплотить и довольно удачную задумку, согласно которой в нишах должны были стоять несколько включённых мониторов разных эпох, каждый их которых показывал бы сетевые ресурсы, доступные в то время — от узлов векторного гипертекстового фидонета и первых веб-сайтов до современных соцсетей и ютуба.

Рассматривались разные варианты того, как должна выглядеть инфографика. Вот, например, раздел про звук:

В итоге решили обойтись без картинок, чтобы не отвлекать внимание от экспонатов в нишах, а сам таймлайн для удобства чтения разместили горизонтально, на полочке.

Руководствуясь таймлайнами, концепцией выставки и своими представлениями о прекрасном, кураторы выбрали музейные предметы и определили порядок их расстановки. От музыкальных шкатулок — к патефонам, электрограммофонам, виниловым проигрывателям...

Для монтажников составили подробные раскладки по экспонатам, чтобы всё в итоге оказалось на своих местах.

На следующем фото стоят, слева направо:

Граммофон портативный, СССР, Москва, 1950-е
Граммофон портативный Mikiphone, Швейцария, Сент-Круа, 1940-е
Граммофон портативный, СССР, Молотов, 1940-е
Электропроигрыватель ЭП-3 в футляре, СССР, Ленинград, 1947–1949

А вот так выглядела часть «гостиной», посвящённая телевизионной технике. Немного самоиронии с неизменным ковром на стене — надо ли говорить, что эта часть выставки стала излюбленной точкой для селфи?

Самые ценные экспонаты были закрыты стеклянными колпаками, как этот граммофон 1900 года выпуска с тюльпанообразной трубой.

Менее редкие вещи (зато очень родные и ностальгические, как эта радиола «Ригонда») можно было увидеть во включённом виде.

На заднем плане виднеется инфографика, выполненная по мотивам телевизионной настроечной таблицы.

Проверка подобных материалов тоже входит в мои обязанности. Вроде бы на первый взгляд всё в порядке, но если читать внимательно, можно заметить, что вместо истории передачи «Спокойной ночи, малыши!» дизайнер случайно скопировал текст про радиолампы.

А во фрагменте «Звук на радиоволне» вместо разновидности приёмника Попова, где сигнал можно было воспринимать на слух, оказалась схема его первого грозоотметчика 1895 года, где такой возможности ещё не было.

Так что я отыскал фото правильного аппарата — «телефонного приёмника депеш» 1899 года, дизайнер его перерисовал, и в печать пошёл правильный вариант.

В целом консультанты выставок отлавливают очень много таких мелких, но досадных неточностей, которые могут испортить общее впечатление.

Например, в одну этикетку для компьютерного раздела попыталась прокрасться очень смешная ошибка, когда вместо «гибкие магнитные диски» (или просто «дискеты») было написано «мягкие дискеты» вестники разлуки.

Сразу представилась картина а-ля Сальвадор Дали, где мягкие дискеты безжизненно свисают со стола... Пришлось прочитать небольшую лекцию на предмет того, откуда взялась аббревиатура НГМД)

За время работы над выставкой сменилось несколько кураторов, так что набор экспонатов в некоторых разделах получился довольно эклектичным. Скажем, среди ПК оказались не только бытовые, но и офисные, да ещё и импортные, которые ну совсем никак не ложились в тему выставки. В итоге один из ноутбуков мы меняли ровно за день до открытия, причём я поставил личный рекорд: от момента, когда мы поняли, что в музейной коллекции нет экспоната на замену, до момента, когда найденный мною у частного коллекционера лэптоп «Электроника МС 1504» занял своё место в витрине, прошло немногим больше двух часов.

В другой витрине мы чуть позже заменили неподходящий импортный компьютер на куда более интересный и к тому же идеально сохранившийся отечественный «Агат».

Пульты с ручками справа — это игровые контроллеры. В зависимости от игры либо каждый из соперников использует своей контроллер (скажем, для перемещения ракетки в пинг-понге), либо один игрок использует сразу оба — для вертикального и горизонтального перемещения.

Собственно, как раз в тот визит, когда я привёз ноутбук, и удалось сделать все эти фотографии. Красивая вещь из другого зала:

Машина швейная «Волга» челночного стежка с комбинированным приводом, СССР, Ржев, 1959

После открытия выставки научные консультанты тоже не скучали: нужно было инструктировать экскурсоводов, отвечать на заковыристые вопросы посетителей, проверять игровые задания для детей вроде этого:

Выставка давно завершилась, экспонаты вернулись на свои места в фондохранилищах, но осталась видеоэкскурсия, которую я и предлагаю вам посмотреть:

А буквально через пару недель у нас откроется ещё одна выставка, в работе над которой я принял самое активное участие, но об этом — в следующем посте!

Детство — это когда кот старше тебя..

3 часа ночи.

с одним очень интересным человеком зашла речь о детстве.. вы что-нибудь помните из него? помните вкус смолы с деревьев? гудрона? кисленьких муравьиных жопок? современные дети могут спокойно разблокировать телефон, выйти в Интернет и найти нужный мулyьтик на YouTube, а что мы? мы ели песок! помните как он хрустит на зубах? у нас не было компьютеров и интернета. бежишь, запинаешься, падаешь, бьешься головой об торчащие корни деревьев, поднимаешься осматриваешь себя на предмет не порвал ли новые штаны, чтобы мама не надрала задницу, если все хорошо то отряхиваешься, а уже потом проверяешь не дало ли твоё тело "течь". если нет то все, бежишь и на ходу пытаешься вспомнить куда и зачем бежал, а потом разворачиваешься, потому что не в ту сторону.. цели нет, но чувствуешь что направление не то!

мы постоянно куда то бежали.. без цели.. нужно просто бежать и все. не важно куда. цели появлялись сами собой. встретил на пути пруд или огромную застоявшуюся зловонную лужу, значит надо преодолеть вброд! затем нужно поймать там тритона и показывать его всем прохожим, после чего скормить его бродячей собаке или кошке, и вот новая цель - надо найти собаку или кошку. ну что ж тритон погиб смертью храбрых и вроде цель достигнута, ты садишься на камень передохнуть, а он горячий как сковородка и что происходит? приходи озарение — нужно жарить на нем головастиков!

цель за целью постоянная суета.. и снова бежишь, дети не ходили пешком! только бег либо за собакой либо от неё.

нет, конечно, делали остановки, но только потому что надо разбить кирпичом, валяющийся на помойке, кинескоп.. задача не простая нужен кирпич, а как только он с грохотом лопнул нужно бежать от дворника, который все это видел.

раскатать пробку от газировки под колёсами трамвая или 50 рублевую монету (это конечно шикарно, 50р не плохие деньги, но ведь ты прекрасно знаешь что можно сдать пивные бутылки) а это целый бизнес, и там тоже нужно бежать, ведь конкуренцию с бомжами и алкашами никто не отменял.

вот оно настоящее детство, без сотовых телефонов, компьютеров и Интернета..

какую интересную историю из прошлого вы можете рассказать?

у вас есть шрамы детства?