Забавная книга: экономическая история США во внятном изложении — повествование поделено на семь глав, описывающих хозяйственные приключения американцев в диапазоне от первых поселенцев до Джо Байдена. Для знакомства с предметом подходит прекрасно, хотя есть нюанс. Фоном к авторскому изложению служит т. н. методологический индивидуализм и идеи австрийской школы. Заявив в предисловии, что общества не существует, поскольку это «социальный конструкт» (ну, вы понимаете, социальный конструкт — это то, чего нет), Усанов в финале неиронично цитирует Джона Голта:

«— Путь расчищен <...> Мы возвращаемся в мир.
Он поднял руку и начертал в пространстве над разоренной землей символ доллара».

В промежутке исследователь сетует на ошибочные решения американских президентов, журит левых интеллектуалов-вредителей и делает заявления вроде того, что отменять рабство, конечно, надо было, но вариант развития событий для этого был выбран самый экономически невыгодный. Интересный мотив связан с неуспехами либеральных реформ, которые объясняются не чем иным, как их недостаточной радикальностью; дескать, настоящей экономической либертарности мир просто пока не видел (кажется, за подобные рассуждения принято смеяться над коммунистами).

«Хотя в книге содержится много критики в адрес тех или иных президентов США (в адрес А. Линкольна, Т. Рузвельта, В. Вильсона, Ф. Рузвельта), это не означает, что „в истории США все президенты были сплошь злодеи и мерзавцы“. Я так не считаю».

Патрик О’Мара. Русское дворянство времен Александра I. М.: Новое литературное обозрение, 2023

Центральный вопрос, который ставит почетный профессор русского языка и российской истории, звучит следующим образом: почему так получилось, что после Отечественной войны 1812 года Александр I на пике популярности упустил шанс провести назревшие реформы, включая отмену крепостного права. Ответ лежит, уверен О’Мара, в области непростых отношений императора — человека, склонного во всем сомневаться, — и русского дворянства, у которого не оказалось «достаточной политической культуры», чтобы проявить необходимую инициативу и повлиять на правителя.

Книга посвящена тому, каким, собственно, в этот период было русское дворянство. Историк разбирает портрет социальной группы в деталях, говоря об источниках их престижа и статуса, особенностях образования и воспитания, роли в государственном управлении, отношении к крестьянскому вопросу и т. д., касаясь в том числе специфичных тем (вроде франкофонии отечественной элиты). Отдельная часть книги посвящена неудавшейся попытке декабристов «радикализировать русское дворянство» и тому, как на восстание отреагировали социально близкие им круги.

Исследование оставляет впечатление добротного и несуетного, автор внимателен к деталям, хотя некоторые второстепенные выводы вроде того, что «преемственность в российской истории <...> семьдесят четыре года советской власти в XX веке <...> не смогли прервать», вызывают удивление.

«Наблюдение А. И. Дельвига об отсутствии у общества сочувствия к осужденным заговорщикам в целом подтверждает утверждение Пиксанова о том, что реакция общественного мнения на восстание была даже более негативной, чем реакция правительства. Это положило начало сближению дворянства и Николая I, многие действия которого были непосредственно продиктованы общественным мнением. Например, в целом широко поддерживалось создание в 1826 году новой тайной полиции, Третьего отделения, в которой дворянству суждено было сыграть активную роль. В своей биографии Николая I Шильдер писал: „Царь считал, что лучшие семьи и люди, близкие к престолу, должны возглавить эту организацию и активно участвовать в искоренении зла“. Подобную поддержку усилению цензуры оказывал даже Пушкин».

Наталья Баландина. Пока еще море принадлежит нам. Фильмы и время Михаила Калика. СПб.: Порядок слов, М.: Издательство Дединского (Киноведческая артель 1895.io), 2022

Жизнеописание режиссера Михаила Калика, крупнейшего представителя советской «новой волны» и человека сложной, как это принято называть, судьбы, а проще говоря, жертвы бездушной государственной машины. Еще подававшим большие надежды студентом ВГИКа он загремел в лагерь за «еврейский буржуазный национализм» и «террористические намерения», был реабилитирован после смерти Сталина, а после бился с системой, которая одновременно помогла ему стать выдающимся мастером и совала цензурные палки в колеса. Кончилось все это репатриацией режиссера в Израиль в 1971 году и запретом его творчества на родине — однако в 1960-е он, не считавший себя шестидесятником, успел снять ряд шедевров, благодаря которым навсегда вошел в историю кинематографа.

Писавшаяся много лет книга Натальи Баландиной может показаться кому-то слишком личной, слишком восторженной, одним сплошным признанием в любви ее герою, но в сущности такой подход вполне конгениален тому взгляду на мир, который мы находим в творчестве самого Михаила Наумовича, поэтому некоторую некритичность изложения можно считать вполне оправданной. Перед началом чтения или параллельно с ним рекомендуем посмотреть или пересмотреть великолепный фильм Калика «Человек идет за солнцем».

«Освобожденный из лагеря по амнистии в 1954 году Михаил Калик был восстановлен на третьем курсе Всесоюзного института кинематографии. Не сразу, с трудом, вопреки желанию начальства — еще не начались массовые освобождения, и убежденность ректора, отказавшегося обучать бывшего заключенного, смогли поколебать только звонок из Министерства культуры и заступничество Михаила Ромма. Во ВГИК сообщили: „Есть указание лиц, подлежащих реабилитации, восстанавливать на прежних местах и выдавать двухмесячную стипендию“. Молча выслушав слова ректора: „Может, и не стоило вас выпускать, а то вы, вероятно, не перевоспитались. Думаю, наши режиссеры должны оптимистически смотреть на жизнь, а вы, пройдя лагеря, не сумеете“, — Калик получил двойную стипендию в 44 рубля и купил маме шторы».

Алла Горбунова. Вещи и ущи. М.: Редакция Елены Шубиной, 2023

Новое издание сборника Аллы Горбуновой, долгое время известной как поэтесса, а затем неожиданно для многих открывшейся как один из ведущих молодых прозаиков, развивающих традиции умной, но не высоколобой линии русскоязычной литературы. Условные герои этих рассказов и миниатюр существуют как будто в нескольких измерениях: в подчеркнуто литературном с обильным цитированием экстремально разнообразных классиков, в столь же подчеркнуто приземленном, бытовом, даже «низком», во вневременном (или, наоборот, безвременном) и в сиюминутном, узнаваемом — с интернет-форумами, фейсбуками и прочим мусором, нас окружающим.

Сюжеты и мотивы этой вирдовой прозы тоже взяты будто из самых разных слоев сознания — личного и коллективного. Вот с неба начинают падать автомобили — одни разбиваются, а другие почему-то остаются целыми. А вот гендерквир Лена на столе гинеколога проваливается в глубокомысленные рассуждения о природе полиамории, пока врач мистически, но одновременно самым банальным образом заражается гонореей. Ну а вот — саблезубые гусеницы едят шерсть, пока девочка дружит с молью, а поэт-неудачник случайно создает секту самосожженцев.

За чтением «Вещей и ущей» на ум невольно приходят всевозможные классики темного абсурда: Кржижановский, Хармс, Мамлеев. Но при глубоком прочтении становится ясно, что именно эта проза Горбуновой располагается скорее в области анекдота про то, как рыбак поймал говорящего сома, а тот велел ему звать священника: «Жениться будем». Вроде непонятно и смешно, а если вдуматься — все предельно понятно и очень страшно.

«N не имел как таковой личности не по причине общественного строя, а из-за личных характеристик. Души как таковой он также не имел: не по причине Божьей несправедливости, а из-за собственных душевных качеств. Разума как такового он также не имел: не по причине недостаточного образования, а из-за собственных свойств ума. Тела как такового у него не было тоже: не по причине природной обделенности, а из-за собственных физических особенностей. Что за человек был этот N! Страшно себе представить. Утешало одно: никто в этом не виноват. Что же он имел-то? Как такового — ничего. Как такового — N и вовсе не было. Он говорил себе: по крайней мере я несу за это ответственность сам, не общество, не Бог, не природа, а я сам и дело только во мне. Быть может, N заблуждался, и общество, Бог и природа лишили его всего и низвели в ранг небытия, но N упорно считал, что дело только в нем, и, хотя, повторимся, как такового N и вовсе не было, — в этом плане N все-таки немножечко был».

Юкио Мисима. Дом Кёко. М.: Иностранка, 202

Даже Александр Чанцев, автор предисловия к этому изданию, не смог удержаться от того, чтобы не процитировать «германского фронтовика и писателя» Эрнста Юнгера: «Люди, занятые работой? Не это ли важнейшие сосуды, по которым течет кровь, видная под тонким покровом кожи? Самые тяжелые сны снятся в безымянных землях, изобилующих плодами, там, где труд кажется чем-то случайным, лишенным всякой необходимости». По мнению Александра Чанцева, Юкио Мисима подписался бы под каждым этим словом.

Наверное, соблазнительно видеть в Юкио Мисиме самурая из постмодернистской манги, «японского Юнгера», «японского Лимонова» или хоть «японского Гитлера» — кого угодно, лишь бы не самостоятельного автора со своим особенным взглядом на мир и соответствующим языком его описания.

И все же трудно удержаться от морализаторского пояснения: там, где у Юнгера мы видим блудословие и пафос общих фраз, у Юкио Мисимы — плоть жизни, щедро покалеченную боксерскими перчатками бытия; там, где у Лимонова мы видим откровенность, у Юкио Мисимы — стыдливую недосказанность, лишь подчеркивающую силу его чувств. А там, где у Гитлера — окончательное решение еврейского вопроса, у Юкио Мисимы — невинное созерцание детей, наблюдающих за бейсбольным матчем.

Кто хуже, а кто страшнее — решать только читателю.

«Живые мускулы — это иллюзия, — с нажимом произнес Нацуо, все больше распаляясь.

Такэи и не думал сдаваться:

— Да, есть те, кто с самого начала жалеет стариков. Жалкие, слабые люди искусства. По силе рук они нам не соперники, поэтому и считают, что хорошо бы в нашем мире все мускулы сгинули».

Источник: gorky.media

Другие материалы:

• Идиоты и ангелы умирают от кринжа — гид по саркастичному гению Билла Плимтона, друга Джармуша и Гиллиама

• Неизвестный роман Маркеса — будет опубликован в 2024 году

• Бурные 1920-е — 9 фильмов, погружающих в эпоху шляпок и сухого закона

• 8 сериалов, похожих на Сверхъестественное — список лучших

• Блестящие 80-е — 10 фильмов, погружающих в эпоху не хуже «Очень странных дел»

• Как снизить рождаемость с помощью инфантицида и публичных домов — фрагмент книги Александра Мещерякова «Безымянная Япония»

• История боди-хоррора – самого мерзкого направления фильмов ужасов

• «Миссис Дэвис» — монахиня против ИИ. Самый загадочный сериал последнего времени

• Тизер нового сезона «Чёрное зеркало» — с Сальмой Хайек, Аароном Полом и Джошем Хартнетом

• 7 самых странных постельных сцен в кино

• Главные сериалы мая 2023 — дистопия, политики, романтики и боевик со Шварценеггером

• Мутанты в стразах для старика Хоттабыча — О приключениях советского джинна в лужковской Москве

• Поймай его, если сможешь — 15 лучших фильмов Кристофера Уокена

• Книгоиздание в СССР — как казанцы превратили Маугли в татарскую девушку

• «Зловещие мертвецы» — почему все так любят фильмы о дедайтах, Эше Уильямсе и хижине в лесу

• ТОП-15: Лучшие видеоигры о зомби

• ТОП-100: Великие сериалы XXI века (10-1) — Фарго, Настоящий детектив, Твин Пикс, Игра престолов и другие

• Хит на все времена — 11 лучших ролей Хита Леджера

• 15 фильмов — старая добрая фантастика, которую смешно смотреть сейчас

• Мужчинам не понять — 12 фильмов для женщин, которые стоит посмотреть в одиночестве

• Такая Белль наваляет любому Чудовищу: когда принцессы Диснея — качки

• О фильме «Грань будущего» / Edge of Tomorrow (2014), реж. Даг Лайман

• ТОП-10: главные книги жанра киберпанк

• ТОП-12: Странные фанатские теории о Гарри Поттере

• В волшебной стране Александра Волкова происходят цветные революции, а Элли — это Саманта Смит

• «Секретные материалы» — как Крис Картер заставил всех поверить в зеленых человечков

• Про найденный советский мультфильм «Сердце» (1971)

• Что известно о «Дюне 2» — когда выйдет фильм и ждать ли еще проекты по вселенной

• Алиса Селезнёва уже не та — вышел первый трейлер новой экранизации «Сто лет тому вперед» Булычёва

• Вкусно — и точка: FLUX GOURMET — макабр, в котором пердят, перформят и постигают границы искусства

• 10 остросюжетных детективов — смотрятся на одном дыхании

• «Мировой герой» или «Предатель народа» — каким мы запомним Михаила Горбачева по фильмам и сериалам?

• «Футурама» — путеводитель по научному юмору