Наука | Научпоп

Давно уже среди людей было подмечено, что алкоголь притупляет боль. Отсюда все шутки про «упал бы с лошади пьяный – отделался бы легким испугом…» или «пьяному море по колено». Но молва молвой, а проверить сей факт никогда не будет лишним.

«Если нетрезвые люди не ощущают собственную боль, они могут быть менее склонны сочувствовать другим, когда тем больно. Это может вести к более агрессивному поведению», — пояснил гипотезу один из ее авторов, профессор по коммуникациям и психологии в Университете штата Огайо Брэд Бушмен. Видимо, птичку ему никогда жалко не было под воздействием алкоголя, ну да ладно, это сугубо личное мнение. Вернемся к эксперименту.

Было проведено два лабораторных исследования, куда понабирали по объявлению (я не шучу – объявление дали в газету) не совсем уж алкашей, но которые выпивали хотя бы раз в месяц по три-четыре порции. Ну и чтобы их не считали алкашами – за все это дело каждому заплатили по 75 баксов.

Принцип был стандартен: две группы, одной из которых давали настоящий алкоголь, а другой давали сок, слегка поводив по губ… по краю стакана алкоголем, чтобы обмануть мозги испытуемых. Когда неприятная часть для испытателей была завершена, они приступили к своей любимой части: долблению током подопытных до тех пор, пока те не говорили, что им больно.

А дальше все пошло по схеме «понапьются и током дерутся!». Второй этап заключался в якобы онлайн-состязании, где победителей выбирали рандомно. «Победитель» имел возможность шандарахнуть током «проигравшего».

В итоге людская молва подтвердилась, и выпившие действительно имели более высокий болевой порог. Причем чем слабее они ощущали на себе разряды, тем охотнее долбили током других как по силе, так и по длительности разряда.

Статью исследования прикрепляю.

Автор - Дядя Ваня

Заметка написана для паблика CatScience. А ещё у нас есть телега.

Нутрициология — специфическая наука, и главная её проблема кроется в её представителях. Возможно, это связано с тем, что большинство нутрициологов — люди без качественного академического образования, целью которых является продажа своих «чудотворных» препаратов — БАДов. Но сегодняшний наш гость является исключением, ведь это человек с докторской степенью, пусть и в области химии. Логично было бы предположить, что от такого человека мы услышим исключительно научно подтверждённые суждения, основанные на принципах доказательной медицины. Так ведь? Скажите, что так?

Кому интересна тема БАДов и «правильного» питания, милости просим к новому видео!

"Мой дедушка создавал двигатели, которые приводили в движение большие машины. В лаборатории, мало чем отличающейся от его мастерской, мы с коллегами открыли устройство бактериального мотора", — пишет структурный биолог Прашант Сингх в X. Статья Сингха и его коллег объясняет, как бактериальный жгутик вращается, меняет скорость и направление движения. Вращение против часовой стрелки позволяет бактериям, например, Escherichia coli, плыть прямо. Вращение по часовой стрелке отвечает за крен.

С одной стороны, напоминает шагающий по микротрубочкам кинезин, с другой — шестеренки в коленках одного из подвидов иссид (отдаленные родственники цикад). Сингх рассчитывает, что понимание того, как движутся бактерии, поможет снизить их патогенность. Я смотрю на эту миниатюрную коробку передач и вспоминаю Фейнмана.

Ищите больше интересного в телеграм.

Привет всем!

Меня зовут Алексей. Я кандидат мед. наук со степенью MBA, люблю копаться в том, как наш мозг диктует решения, эмоции и даже карьерный рост. Решил немного попробовать себя в написании статей тут. Заодно узнать интересно ли это и нужно ли...

Если вы считаете, что миром тайно правят инопланетяне в союзе с кошками, остановитесь на секунду, сделайте глубокий вдох и познакомьтесь с интересным принципом, который называется «критерием Поппера», он же «принципиальная опровержимость утверждения» или «фальсифицируемость».

Этот критерий – вклад Карла Поппера (да, очень творческое совпадение фамилии и названия критерия) в философию науки. По сути, он говорит: если вашу любимую теорию можно проверить, то есть верифицировать, и опровергнуть, то есть фальсифицировать, то она научная. Но если вокруг неё сплошной туман, и вы никогда не сможете при всём желании доказать, что она ошибается, – значит, скорее всего, это ненаучная догма. Например, утверждение «Если сильно веришь, то вселенная тебя услышит и мечта сбудется» вроде милое, но в случае провала можно всегда отмахнуться: «А ты просто недостаточно сильно верил!» (привет всем авторам марафонов). Получается, теория вроде есть, а проверить и опровергнуть её нет никакой возможности.

Теперь немного погрузимся в гениальную мысль г-на Поппера. Он утверждал, что важнее искать подтверждение не для теории, а для её ошибок. И вот тут вы можете спросить: «Зачем нам намеренно искать неприятности?» Ответ кроется в том, что подтвердить предположение, что «все лебеди белые» можно бесконечное количество раз, а вот стоит появиться одному-единственному чёрному, и всё – апокалипсис для теории лебединой белизны. Этот подход экономит кучу времени и нервных клеток, потому что если теория способна пережить сотню критических проверок, она, вероятно, весьма надёжна.

Разберёмся, почему мы, такие умные и логичные (по крайней мере, хочется в это верить), частенько скатываемся в псевдонауку и надеваем на головы воображаемые «шапочки из фольги». С точки зрения нейронауки тут работают когнитивные искажения. Нам нравится всё, что подтверждает уже имеющиеся убеждения, и мы старательно закрываем глаза на противоречащие факты. Этот парадокс называется «предвзятость подтверждения». Мы, словно те самые белые лебеди, упорно не хотим замечать чёрных собратьев. Мозг старается сохранять энергию и комфорт, когда ему гораздо проще подтвердить привычную картинку мира, сохранить статус-кво, чем тратить ресурсы на её переосмысление, в результате чего псевдонаучные идеи и их авторы-проповедники цветут пышным цветом.

Но вернёмся к примерам. Научные теории, как правило, подкреплены точными предсказаниями. Эйнштейн сказал что-то про кривизну пространства-времени, господа-астрономы достали телескопы, проверили, согласились: да, пространство действительно умеет хитро прогибаться (у черных дыр, например). Астрология же, напротив, сообщает: «Вам завтра улыбнётся удача, но вы можете столкнуться со сложностями, если Венера опять не в настроении». Это описание подойдёт всем и сразу, но никакой объективной проверки здесь не проведёшь. Либо вы просто «неправильно поняли звёзды», либо «неудачно день начался», либо ретроградный Меркурий, будь он не ладен.

Почему наука настаивает, что её надо «бить» экспериментами и фактами, пока она не упадёт? Потому что именно так она развивается. Любая теория, выдержавшая многочисленные проверки, становится похожа на прокачанного боксёра: она куда более надёжна, чем её хрупкая сестрёнка, которую бережно оберегают от любого сквозняка критики. Пример: утверждение «скорость света в вакууме фиксирована». Хотите проверить? Да пожалуйста, берите измерительные приборы и вперёд. Если найдёте объект, летящий быстрее, — Нобелевка ваша. Если нет — привет, теория остаётся на сцене.

В общем, если теория, как стальной чемпион, выходит против любых фактов, и её не удалось ни разу сбить с ног, мы принимаем её в ряды научных идей. Если она сыпется от одного эксперимента или, наоборот, принципиально уклоняется от любой проверки, это уже другой разговор: там либо провал, либо псевдонаука.

Но иногда случаются перемены. Знаменитая история с микробами, которую когда-то считали безумной выдумкой, оказалась вполне научной, когда Антони ван Левенгук, а позже Луи Пастер и Роберт Кох наконец увидели этих крошечных ребят под микроскопом и провели кучу экспериментов. Та же история произошла с движением материков. Сначала Альфреду Вегенеру говорили «Ты рехнулся!», а потом все дружно согласились: «Ого, континенты и правда плавают и сталкиваются!».

Ну и наконец, хочется сказать о том, зачем вообще нужен критерий Поппера. Он необходим, чтобы держать учёных в тонусе, помогая отличать псевдонаучные сказки от реальных исследований. Наука по Попперу – это вечный марафон (не путать с марафоном желаний). Беги, проверяй, критикуй и убеждайся, что твои идеи не рассыпаются при первой же возможности. Только так наука сохраняет динамику и движется вперёд.

В заключение хочется сказать – если вы все еще храните в шкафу сознания эту условную «фольгированную шапочку», готовую для любого заговора и неподтверждённой теории, дайте шанс критическому мышлению, а фольгу лучше использовать на кухне по прямому назначению. Помните, что один-единственный факт может перевернуть всю красивую концепцию, а ваша задача — дружить не с удобством, а с правдой. И критерием Поппера, конечно

Учёные установили, откуда древние мастера брали материал для создания самого известного изображения великого завоевателя.

Тот, кто хотя бы мельком интересовался личностью Александра Македонского, скорее всего видел изображающую его легендарную мозаику из Помпей. Найденная в 1831 году в т.н. «Доме фавна», она практически единодушно признаётся самым выдающимся произведением римского мозаичного искусства. Изображение, которое ныне хранится в Национальном археологическом музее Неаполя, состоит из почти 2 млн. фрагментов. Будто бы пытаясь соответствовать масштабу личности! Империя, которую на короткое время построил Александр, простиралась от Балкан до территории современного Пакистана.

В ходе недавнего исследования учёные выяснили, что для создания мозаики были использованы камни и минералы практически со всего античного мира. Полотно изображает Александра, сражающегося во главе македонян против войска персидского царя Дария III в битве при Иссе (333 г. до н.э.).

В 2020 году музей инициировал новую серию реставрационных работ, и под это дело мозаику решили изучить более детально. Применили множество различных средств, в том числе и портативный рентгеновский аппарат. Выяснилось, что мозаика состояла из десяти типов цветов, мастерски скомбинированных между собой для усиления художественного эффекта. Разные оттенки белого, коричневого, красного, жёлтого, розового, зеленого, серого, синего и черного умело сочетались друг с другом для получения нужного результата.

Особенное внимание античные мастера уделили лицу Александра, состоявшему из розовых тессер (кусочков минерала) нескольких оттенков. Изображение создано таким образом, что лицо военачальника выделяется по цвету относительно остальных. Вероятно, это объясняется иным химическим составом использованных тессер.

Исследователей также интересовал вопрос, откуда происходили материалы для мозаики. Авторы считают, что часть белых тессер была создана из мрамора, поступившего из карьеров в Апуанских Альп, разрабатывавшихся с I в. до н.э. до III в. н.э. В то же время минералы розовых оттенков скорее всего поставлялись с Иберийского полуострова, жёлтого — из Туниса, тёмно-красного — из Греции.