Треть своей жизни мы тратим на сон, хотя могли бы есть, охотиться, размножаться и играть в компьютерные игры. Кроме того во время сна организм уязвим и не может постоять за себя. И все же сон вездесущ. Похожее на сон поведение встречается даже у мух и некоторых медуз, а нарушения сна часто связаны с серьезными проблемами. Давайте разбираться, зачем природа изобрела столь странное состояние неактивности и может ли оказаться, что сон не настолько важен, насколько мы привыкли думать.

Существует множество гипотез о функциях сна. Одна точка зрения состоит в том, что сон нужен сам по себе — для консолидации памяти, очистки мозга от метаболитов, восстановления организма, а может даже для регуляции работы внутренних органов. А уязвимость спящего организма — это такая «расплата» за пользу, которую несёт сон. Другие исследователи полагают, что польза от сна состоит в первую очередь в том, что в это время организм экономит энергию и не подвергает себя ненужным рискам. Например, спящий человек не пойдёт в лес в темноте, где его поджидает саблезубый тигр, не провалится в плохо освещенную яму, не наткнется на ветку. По той же причина природа могла придумать и лень.

Один из аргументов в пользу жизненной необходимости сна в его универсальности. Спят не только люди, но и другие животные — мыши, котики, слоны и пингвины (по данным свежего исследования в журнале Science эти птицы спят по десять тысяч раз в день, но всего по 4 секунды, накапливая в итоге около 11 часов сна). Даже медузы впадают в состояние покоя похожее на сон — а если медузам не давать «спать», то потом им потребуется больше неподвижного времени. Конечно, это не совсем то же самое, что наш сон и медузе не сделать энцефалограмму, чтобы определить фазы сна, но некоторое сходство прослеживается.

Сон-подобное поведение встречается и у мух и у круглых червей. Но действительно ли из «универсальности» сна следует вывод, что он жизненно необходим? На самом деле нет: в мире есть и другие универсальные вещи, которые при этом нельзя назвать жизненно необходимыми. Например, циркадные ритмы — «биологические часы», которые есть даже у бактерий. Но при этом с помощью генетических вмешательств можно эти ритмы у некоторых видов отменить — и никакой катастрофы не происходит. То есть циркадные ритмы полезны, но не жизненно необходимы. А вот можно ли сказать то же самое про сон?

Учёные многократно проводили эксперименты по депривации сна на животных. Например, ранние опыты на собаках указывали на то, что лишение сна может быть смертельным. Увы, эти опыты были не только не гуманными, но и мало информативными, ведь собак не просто лишали сна, а подвергали огромному стрессу. Вопрос: из-за чего состояние четвероногих ухудшалось — из-за недосыпа или из-за доставленных мучений, служивших инструментом депривации?

Затем появились более аккуратные эксперименты на крысах. Исследователи брали ёмкость с водой на дне и диском, который может вращаться, над ней. Если диск вращается, крыса падает в воду. В общем, учёные помещают грызуна в ёмкость и следят за нервной системой подопытной. Если выясняется, что крыса засыпает, её «скидывают» в воду. В ёмкость также помещают грызуна из контрольной группы который проводит в воде столько же времени, но может спать, когда ‘экспериментальная крыса не спит. Ведь диск вращается, только если засыпает первая крыса. Зачем нужен зверёк из контрольной группы? Чтобы отделить последствия «купаний» от последствий недосыпа.

В итоге выяснилось, что проблемы со здоровьем возникают именно у крыс, которым мешают спать. Эти грызуны страдали от язв, они больше ели, но при этом мёрзли (нарушалась терморегуляция), а ещё в среднем недели через три подопытные умирали. А вот крысы из контрольной группы чувствовали себя неплохо. Получается, сон грызунам жизненно необходим? Давайте поиграем в адвоката дьявола. Во-первых, эти работы 20 летней давности, на удивление, не пробовали воспроизводить (во всяком случае я таких попыток не нашел) и что условия между контрольной и экспериментальной группой все равно не идентичные. Но похожие опыты ставили на голубях, и голуби, в отличии от грызунов, особо от деприваций не страдали — язв у них не возникало, мёрзли они не больше обычного и к смерти это не приводило.

А что со сном у организмов попроще? Не так давно учёные обнаружили, что мушки-дрозофилы впадают в состояние, похожее на сон. При этом, когда дрозофил «сна» лишают, чаще всего ничего плохого не происходит (хотя не факт, что в дикой природе депривация сна сказывается на мушках так же, как в лабораторных условиях). Но все еще интересней: есть мушки с определённой мутацией, которые из-за «недосыпа» все-таки умирают. Кроме того оказалось, что мушки даже одного вида очень сильно варьируют в продолжительности «сна». Одни мушки спят в сутки по несколько минут, а другие — по полтора часа. Самки дрозофил, как выяснили учёные, в среднем спят в два раза меньше, чем самцы!

Соноподобное поведение учёные обнаружили у вышеупомянутых медуз, а также у гидр. Медузы, например, «спят» так: они замирают и «тонут». А потом «просыпаются» и всплывают. Учёные прерывали сон и у медуз, и у гидр — у вторых из-за недосыпа снижалась активность стволовых клеток, но это не было смертельным.

Теперь выясним, могут ли люди обходиться без сна. Известны редкие случаи, когда мужчины и женщины подолгу не спали и рекордом здесь считается пациент с редким синдромом Морвана, который предположительно не спал целых четыре месяца. Хорошая новость в том, что мы знаем об этом не со слов пациента. Этот человек жил в лаборатории, за ним наблюдал с помощью полисомнографии известный сомнолог Мишель Жуве (Michel Jouvet).

Кстати, «неспящий» пациент не особо жаловался на самочувствие: он играл в шахматы, читал газеты, вёл обычный образ жизни. Правда, ночью иногда страдал от галлюцинаций. Очень здорово, что за мужчиной следили с помощью полисомнографии — потому что иногда люди думают, что они годами страдают от бессонницы и вообще не спят, но на самом деле спят (это называется парадоксальная инсомния). Ещё бывает микросон — это когда после долгого недосыпа вас «вырубает» на несколько секунд или десятков секунд, а вы ощущаете, что лишь моргнули глазами..

Обычно людям для хорошего самочувствия требуется 7-8 часов сна. Но некоторым в силу генетических особенностей достаточно поспать порядка 4 часов — и чувствовать себя при этом совершенно нормально. Получается, с помощью генной инженерии можно по крайней мере уменьшить потребность во сне? Такой эксперимент проводили с мышами — им отключали два связанных со сном гена. В итоге у грызунов исчезала фаза быстрого (парадоксального) сна, при которой быстро двигаются глазные яблоки и при которой нам обычно снятся сны, и вообще продолжительность сна существенно сокращалась. Мыши не заболевали, всё у них было хорошо.

Ну хорошо, а как быть с фатальной семейной бессонницей? Это очень тяжёлое наследственное заболевание, при котором пациент со временем утрачивает способность спать, ясно мыслить и в итоге умирает. Казалось бы вот железное доказательство необходимости сна, но есть нюанс. Дело в том, что это заболевание — прионное. Прионы — это такие белки, выступающие в роли своеобразных инфекционных агентов. У этих белков аномальная структура и когда они взаимодействуют с похожими на себя нормальными белками, то портят их и тоже переводят в неправильную конформацию. Так «плохие» прионы «размножаются». А наиболее известные прионные заболевания связаны с повреждениями мозга. И вот фатальная семейная бессонница как раз из таких.

Одно из самых известных прионных заболеваний — болезнь Крейтцфельда-Якоба. Её ещё называют болезнью людоедов, потому что были племена, в которых (преимущественно) женщины и дети ели мозги умерших соплеменников — и в итоге подхватывали этот прионный недуг, со временем превращающийся мозг в «губку». Не надо заниматься каннибализмом! Но самое интересное в том, что за болезнь Крейтцфельда-Якоба отвечает тот же самый белок. Вся разница в одной аминокислоте. Это очень похожие заболевания и возникает вопрос: может смерть при фатальной семейной бессонницы все-таки связана с повреждения мозга, а не простым недосыпом.

Давайте теперь обсудим основные идеи о том, для чего сон нужен. Есть популярная точка зрения, что во время фазы быстрого сна (REM-фазы) в мозге «проигрываются» события, происходившие в течение дня. Память «упорядочивается»: какие-то ненужные связи между нейронами удаляются, а иные закрепляются. При этом считается, что чем у существа выше коэффициент энцефализации (КЭ, отношение фактически наблюдаемой массы мозга к средней прогнозируемой массе мозга для млекопитающего данного размера), тем нужнее им фаза быстрого сна. Но недавно выяснилось, что дельфины — млекопитающие с очень высоким КЭ — обходятся без этой фазы. Но при этом дельфины хорошо обучаются, запоминают людей, да и вообще с памятью у них всё неплохо.

Фаза быстрого сна может почти отсутствовать и у человека. Так, в медицине описан случай, когда в мозг одного мужчины попал осколок снаряда — и в итоге повредился таламус. Осколок из мозга, конечно, удалили, а после этого пациент стал юристом и художником. Позже выяснилось, что его фаза быстрого сна длилась всего 6 минут, а не полтора часа, как у обычных людей. При этом никаких проблем с памятью у мужчины не было.

В 1970-х учёные поставили такой эксперимент: добровольцам надевали очки-перископы, при ношении которых мир переворачивается — верх оказывается внизу, а низ — наверху. Сначала участники исследования ничего не понимали, постоянно падали, не могли ничего делать. Однако со временем их мозг обучился воспринимать мир по-новому. При этом учёные наблюдали, что у них происходило с REM-сном. По словам авторов работы, REM-сон добровольцев удлинился! Однако позже другая группа специалистов повторила эксперимент — и никакого удлинения фазы быстрого сна не обнаружила. Более того, авторы исходной работы сами повторили эксперимент и согласились, что заявленного эффекта нет.

В общем, не понятно насколько REM-фаза влияет на память. Так, существует группа популярных антидепрессантов — ингибиторы моноаминоксидазы. Очень часто при приёме этих препаратов у пациентов пропадает REM-сон, причём надолго. Так вот, миллионы людей прямо сейчас принимают это лекарство — но никто не заметил, чтобы у них ухудшалась память. Есть даже отдельные исследования с выводом, что память у пациентов немного улучшается.

Но должен же сон быть для чего-то нужен! Пока что самой правдоподобной гипотезой видится следующая. В 2013 году Майкен Недергор опубликовала работу, согласно которой во время сна у нас происходит «промывка мозгов». Объясню на пальцах: в нашем головном мозге есть межклеточная жидкость, омывающая нейроны, которой во время сна становится больше. При этом из мозга удаляются некоторые вещества, в том числе бета-амилоиды. Это белки, накопление которых наблюдается при болезни Альцгеймера. Процесс «промывки мозгов» влияет на содержание ионов и сигнальных молекул в окружающей нейроны среде, что влияет на их способность активироваться. Поэтому мозг в состоянии сна не может работать так, как во время бодрствования.

Позже в пользу гипотезы «промывки мозгов» вышла еще одна работа. Во время глубокого сна у человека наблюдаются медленные ритмы мозговой активности (дельта ритмы). Когда нейроны активируются к ним приливает кровь, что приводит к локальному увеличению объема жидкости. Подобные ритмические притоки крови создают нечто вроде насоса, который прокачивает через мозг межклеточную жидкость. Было показано, что если человеку дать молекулярную метку, которая локализуется в его мозгу, то глубокий сон способствует ее выведению, а при депривации сна больше метки сохраняется. Так что вполне возможно, что сон нужен для поддержания гомеостаза среды, окружающей наши нервные клетки.

Но все же вопросов о функциях сна остается больше, чем ответов. Давайте следить за новыми исследованиями вместе.

Список литературы ↗

📽️ Смотреть видео целиком

Распространено убеждение, что за пару часов до того, как лечь в кровать, лучше отказаться от смартфона или планшета, потому что они пагубно влияют на сон и общее состояние человека наутро. Мы решили проверить, насколько обоснованны такие опасения.

Спойлер для ЛЛ: исследования ученых дают противоречивые результаты. Всё индивидуально, прислушивайтесь к своему организму

Авторы заметок в СМИ, ссылаясь на позицию сомнологов и психологов, предупреждают, что использование гаджетов в вечернее время может вызвать расстройство сна и снизить продуктивность человека наутро. На сайтах медицинских учреждений подобные советы регулярно публикуют в подборках с рекомендациями врачей о здоровом образе жизни.

Распространённые в Сети предостережения нередко опираются на исследование, проведённое в первые годы после появления смартфонов. В 2011 году группа японских учёных опубликовала результаты своего наблюдения за более чем 95 000 старшеклассников. Выяснилось, что у подростков, которые переписывались или созванивались с кем-либо, когда свет уже был выключен, ухудшилось качество сна и снизилась его продолжительность, а днём появилась сонливость и усталость. Учёные посчитали, что во всём виноваты гаджеты, однако они не спрашивали подростков о том, с кем и почему те общались так поздно. Нельзя исключить, что причина ухудшения сна крылась в другом — подростки просто переписывались со своей второй половинкой и поэтому испытывали сильные эмоции, мешавшие уснуть. При этом учёные не оценивали другие возможности телефона — например, нет никаких данных, что происходило с подростками, которые перед сном играли в игры на мобильном, слушали подкаст или листали соцсети.

Более детальное исследование провели учёные Лёвенского католического университета (Бельгия) в 2016 году. Их выборка состояла из 884 людей в возрасте от 18 до 94 лет, сообщивших об использовании смартфона перед сном. Результаты наблюдения за добровольцами показали, что использование гаджета перед сном вызывало развитие бессонницы и повышенную утомляемость. Последствия долгого использования телефона различались в зависимости от возраста респондентов: молодые люди (до 40 лет) стали позже просыпаться и сильнее уставать, а более взрослые испытуемые (старше 60 лет), наоборот, стали спать меньше и просыпаться раньше. Учёные выдвинули три гипотезы, объясняющие полученные результаты. Во-первых, из-за синего света от экрана гаджетов у людей снижалась выработка мелатонина — гормона сна. Во-вторых, время, проведённое у экрана, обычно не структурировано — в отличие от урока танцев или спортивных игр, в этом случае нет заранее определённой конечной временной точки, что повышает вероятность залипнуть на продолжительное время. Наконец, учёные предположили, что в интернете несложно встретить насильственный и прочий эмоционально тяжёлый контент — получив такие новости на ночь, люди просто долго не могли заснуть.

В 2020 году китайские исследователи изучили, как на качество сна влияет просмотр телевизора и использование компьютера. В эксперименте приняли участие 1500 жителей Макао в возрасте от 15 до 90 лет (наблюдение проводилось в 2017–2018 годах, то есть бессонницы из-за страха перед COVID-19 у них быть не могло). Учёные пришли к выводу, что просмотр телевизора более трёх часов в сутки снижает качество сна на 83%, а использование компьютера или мобильного телефона более четырёх часов — на 53%. Более того, учёные отметили закономерность: те, кто долго смотрит телевизор, обладают нездоровыми пищевыми привычками, которые приводят к ожирению.

Однако этим данным противоречат другие. В эксперименте, который провели в Саудовской Аравии в 2016 году исследователи из Университета короля Сауда, приняли участие 435 местных жителей в возрасте от 21 года, которые согласились фиксировать, включали ли они смартфон перед сном и, если да, чем занимались. Самым популярным способом времяпрепровождения оказался просмотр социальных сетей (80% испытуемых), на втором месте был сёрфинг (55% участников), затем — просмотр видео, звонки, видеоигры и обмен сообщениями. Исследование длилось полгода, за это время об использовании смартфона в постели сообщили 92,4% участников. Каждый день это делали 72,9%, ещё 16,8% сказали, что поступают таким образом несколько дней в неделю. Большинство участников эксперимента (31,7%) проводили в смартфоне от 16 до 30 минут перед сном, ещё 27,6% — до 15 минут, остальные — от получаса. Выяснилось, что проведённые у экрана 15 минут никак не ухудшают качество последующего сна, однако у тех, кто пользовался телефоном дольше, риск не выспаться заметно повышался (у тех, кто провёл с гаджетом более часа, — в семь раз). Учёные при этом отметили ограниченность полученных данных — в исследовании не удалось выявить причинно-следственную связь между использованием телефона в кровати и проблемами со сном, так как вопроса, почему вместо того, чтобы спать, люди брали в руки гаджет, в анкете не было. Можно предположить, что таким образом участники эксперимента, напротив, старались сбросить напряжение, расслабиться и скорее уснуть.

Аналогичное исследование на выборке в 201 человека, проведённое на базе Университета Масарика (Чехия) в 2020 году, также не показало связи между использованием подростками смартфона и повышенным риском возникновения каких-либо нарушений сна. Для получения наиболее точных результатов учёные разработали собственное приложение, которое имело доступ к экранному времени, отслеживало, как подросток использует гаджет, во сколько засыпает, как спит и когда просыпается. Исследователи предположили, что у человечества постепенно происходит физиологическая адаптация к свету экрана и он всё меньше влияет на качество сна. Более того, учёные отметили парадоксальную вещь: чем больше времени в последние два часа перед сном подросток проводил со смартфоном, тем быстрее засыпал и лучше спал. А вот те, кто в это время играл в приставку или смотрел телевизор, спали хуже. Михал Ткачик, глава исследовательской группы, отметил, что «использование смартфонов перед сном может быть меньшим из двух зол, а в некоторых случаях смартфоны могут даже работать в качестве средства для засыпания».

Похожие выводы сделали и учёные из Университета Делавэра (США) в 2022 году. Исследование, проведённое среди 58 взрослых и отдельно живущих людей, показало, что просмотр телевизора или скроллинг ленты в соцсетях могут даже улучшить качество сна. Хотя количество испытуемых кажется скромным по сравнению с другими экспериментами, его важное отличие от других заключается в том, что испытуемые заполняли лишь анкету о медиапотреблении перед сном, а качество сна анализировал специальный прибор, снимающий в процессе электроэнцефалограмму. Таким образом учёные смогли исключить субъективность оценки самочувствия со стороны добровольцев. Для улучшения качества сна, как выяснилось, нужно соблюдать одно условие — потреблять информацию строго из одного источника, то есть фоновый просмотр телевизора и одновременный скроллинг новостной ленты действовали скорее негативно, а вот сосредоточенность на чём-то одном, напротив, успокаивала и настраивала на сон.

Более того, исследователи в лабораторных условиях сравнили, как разные виды взаимодействия со смартфоном перед сном влияют на его глубину и качество. Для начала 32 испытуемых провели одну ночь в лаборатории с подключёнными аппаратами для ЭЭГ, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Затем им по очереди предлагали вечер с 30-минутным воздержанием от любых гаджетов, вечер с прослушиванием 30-минутной инструкции, зачитанной мужским спокойным голосом, о методике прогрессивной мышечной релаксации с одновременным её выполнением и, наконец, полчаса в соцсетях перед сном. Прослушивание информации о прогрессивной мышечной релаксации и выполнение самого упражнения немного ускорило засыпание и улучшило качество сна, при этом соцсети никак не влияли на эти параметры по сравнению с той ночью, где никакого вмешательства не было. Учёные отметили, что, возможно, мы преувеличиваем вред от гаджетов перед сном.

Таким образом, исследования дают противоречивые результаты. Одни свидетельствуют об ухудшении качества сна у тех, кто перед этим сидит в смартфоне или планшете, другие не показывают никакой связи, третьи же демонстрируют, что умеренное по продолжительности взаимодействие с гаджетом перед отходом ко сну может даже способствовать быстрому засыпанию и высокому качеству следующих нескольких часов.

Изображение на обложке: Photo by Shvets production

Наш вердикт: это не точно

Другие проверки

Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и во Вконтакте

В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)

Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкаст

Артём сглотнул и попытался унять нарастающую дрожь. Попробовал проснуться – просто так, проформы ради, - хотя помнил: раньше не получалось. Ничего и не вышло. Он продолжал стоять в пустом, беззвучном коридоре поликлиники и смотреть куда-то вдаль.

Нечто неназываемое звало его вперёд. Куда именно? И что? То самое подсознание? Может быть…

Всё ещё содрогаясь от необъяснимого страха, Артём наконец совладал с собой настолько, что смог пойти по коридору. Шаг, другой… Движения неуверенные, но с каждым пройденным метром приближали к цели.

А он уже видел её. Это была дверь. Она возникла словно бы ниоткуда и манила к себе, будто кто-то нашёптывал ему неслышно на неведомом языке. И хотя слов Артём не разбирал, смысл был очевиден. Всё как обычно случается во сне.

«Иди сюда… Ближе… к двери… Открой… войди внутрь…»

Теперь слова звучали ясно, на родном русском.

Артём остановился и зажмурился. Попытался вновь смочить пересохшее горло. Да не бывает во сне подобных переживаний, даже в очень реалистичном видЕнии. Не бывает!

«Не бывает! Проснись! Проснись!»

Он ущипнул себя. Не помогло.

Голос продолжал звать. Дверь, точно приглашая, бесшумно отворилась вовнутрь. С того места, где находился, Артём прекрасно всё видел. Не знал он только одного – что за дверью.

И вдруг воспоминания обрушились на него. Колоссальное дежа вю вкупе… с чем? С предвидением?..

«Никакой я не пророк, - оборвал себя Артём. – Просто спящий подросток, которому не здоровится».

Ещё бы: неужели кто-либо в здравом уме способен видеть такие сны? Ответ очевиден: конечно, нет!

Прежде он не слышал, чтобы кому-нибудь из его знакомых – или вообще кому угодно – постоянно снился один и тот же сон. Каждую ночь. Сон снился – но потом Артём его забывал. А после видение повторялось – и, вспомнив всё, парень испытывал ужасные напряжение и страх… как сейчас. Во сне он помнил, что видел раньше и эту поликлинику, и открывшуюся дверь, и слышал зов… А самое главное, он знал, что ждёт впереди!

Дрожь прошла по телу.

«Если бы только я не забывал всё по пробуждении! – в отчаянии подумал Артём. – Всё могло бы измениться. Я мог бы… излечиться!»

Излечиться, да, поскольку исчезли последние сомнения в том, что он нездоров.

«Но кто мне поможет?»

Он не заметил, как оказался возле открытой двери. Таблички на ней не видно. Наверняка там указан номер кабинета, а также профессия и имя человека, который его занимает. Дверь открылась настолько сильно, что надписи с того места, где стоял Артём, не разобрать. И как ни силился подросток сделать шаг и, взявшись за ручку, притворить дверь, чтобы удовлетворить любопытство, ничего не получалось.

Оно и понятно: даже во сне существует собственная логика, тем более во сне странном, необычном, вроде этого… Будто бы и не сне вовсе. И сейчас Артём видел – ОПЯТЬ видел – перед собой нечто столь жуткое, что захотел тут же развернуться и убежать. Однако не мог, вновь не мог!

А перед ним, в давящем тишиной и неподвижностью кабинете, на полу, в луже крови, распростёрлось тело. Изломанный, истерзанный мертвец, и кровь, судя по всему, вытекла именно из его тела. Артём не сумел разглядеть всё в точности, но и без того понял, чтО видит. Труп – настолько обезображенный кем-то, каким-то сумасшедшим убийцей, что узнать в нём когда-то живого человека теперь уже нельзя. Тонкая, отливающая металлом вещь торчала у трупа из спины. Нож?..

Артёма прошиб озноб. Стоя на пороге кабинета, парень попытался хотя бы отвернуться!.. Возможно, у него бы получилось: внутренний паралич, кажется, проходил, возвращалась способность контролировать самого себя… но в этот момент дверь захлопнулась перед его носом, отрезав от кабинета.

Артём схватился за ручку и толкнул дверь. Не поддаётся. Он налёг сильнее. Ни в какую!

Тогда глаза наконец заметили надпись, которую он так хотел прочитать. «Кабинет 304. Сомнолог. Мендельсон Исаак Израилевич».

Повинуясь уже не усилиям парня, а будто бы бесплотному порыву ветра, дверь снова распахнулась. Артём, не понимая, что делает и почему, переступил порог кабинета. Страх налетел неостановимой, всё сминающей волной, и…

…Артём проснулся в холодном поту.

С полчаса он лежал в кровати, приходя в себя. Сначала отдышался; затем вытер пот. После чего попытался убедить себя, что это сон, всего лишь сон…

«А ведь я помню его. Помню!»

Это напугало Артёма ещё сильнее, и остаток ночи он провалялся, не смыкая глаз, боясь, что, стоит уснуть, снова настигнут кошмары…

…Был выходной.

Артём с матерью – отец давно оставил их – сидели за кухонным столом и завтракали.

Мать с подозрением глядела на единственного сына. Эти странные сны, о которых когда-то обмолвился Артём, очень её беспокоили. Да и то сказать, обмолвился: просто заметил мимоходом, что плохо спал, а остальное из него чуть ли не клещами пришлось тащить. Это из её-то всегда улыбчивого и весёлого сынульки!

Сколько бы ни прошло времени с того момента, когда Артёму впервые приснился необычный повторяющийся кошмар, но в поведении парня, да и внешности, многое изменилось. Мать давно это приметила, только никак не могла найти повода поговорить с Артёмом.

«Наверное, опять заигрался в компьютерную игру или засиделся в смартфоне», - успокаивала она себя.

Но женская интуиция подсказывала, что дело совершенно в ином. В чём, она не понимала, и это беспокоило сильнее всего.

И вот, когда выяснилось, что виной всему пугающие сны, содержания которых сын даже толком не помнит, она впервые заговорила о том, чтобы обратиться за помощью. Артём, естественно, упёрся рогом: настаивал, что он нормальный и что это обычные подавленные переживания рядового подростка. Он был умницей, хорошо учился, много знал, однако теперь, как понимала мать, ум мальчика играл против него…

- Что случилось? – жёстче, чем хотела, поинтересовалась она. – Опять сны?

Артём никак не отреагировал.

- Тёма, - уже громче обратилась она к нему, - ты меня слышишь?

- Что, мам?

- Тебе опять что-нибудь приснилось?

- Нет, мам.

Она не поверила – и стала выспрашивать. Наконец, надавив достаточно сильно – правда в этом случае важнее, чем переживания сына, - она всё выяснила. Он рассказал сон, который наконец-то запомнил, и свои чувства, переживания, догадки… Наверняка о чём-то и умолчал, но это уже не имело значения. Она поняла, что мальчика надо спасать!

Слава богу, нашлись знакомые, посоветовавшие хорошего специалиста.

Узнав, что мать собирается отвести его ко врачу, Артём снова стал сопротивляться:

- Мам, это ни к чему. Я не болен. Просто утомился.

- Тем более. Сходим, поговорим с умным человеком. Он всё подтвердит, и я буду спокойна.

- Мам, я…

- Это не обсуждается.

В итоге, Артём сдался и согласился сходить на приём, хотя его согласие в общем-то и не требовалось.

Несколько дней спустя, проснувшись пораньше и позавтракав в полной тишине, они оделись и отправились в поликлинику. Всю дорогу Артёма не отпускало кошмарное ощущение чего-то огромного и надвигающегося, предчувствие ужасной беды, которой невозможно избежать. Он не стал говорить об этом матери, чтобы ещё больше не беспокоить. А равно и о том, что в дни перед приёмом кошмары перестали ему сниться. Мать сочла бы это добрым знаком, однако Артём отчего-то полагал, что всё наоборот; он ощущал подвох, ожидал его. Не исключено, что дело в накопившемся за долгие бессонные ночи и тревожные дни страхе, но… что если не только в нём?

В коридоре перед кабинетом никого не было. Артём сглотнул и огромным усилием воли подавил нарастающее беспокойство.

Когда они подошли к двери и мать постучалась, её сын, округлив от ужаса глаза, дёрнулся, чтобы убежать. Ни слова не говоря, даже не оборачиваясь, мать схватила Артёма за руку. Тот не пытался вырваться – то ли смирился с происходящим, то ли, напротив, понял, что без борьбы из этого кошмара не выбраться. Как бы то ни было, перед ним на двери висела табличка с номером кабинета, а также должностью и именем человека, его занимающего.

«Кабинет 304. Сомнолог. Мендельсон Исаак Израилевич».

- Да-да, входите, - раздался из кабинета приятный мужской голос.

Мать толкнула дверь, та отворилась, и они вошли внутрь.

Обезличенная обстановка стандартного медицинского кабинета окружила Артёма. И тем не менее парень узнал его – то самое помещение, что видел во сне. В преследующем его кошмаре! Отчасти он понял это, потому что и сидящий перед ним опрятный седовласый человек был «родом» из сна. Именно его тело, окровавленное, обезображенное, валялось на полу, в багровой луже. Как Артём догадался, ведь труп был изуродован до неузнаваемости? Подросток и сам не смог бы ответить. Возможно, в очередной раз сказало своё слово подсознание, или Артём всего лишь сложил, что называется, два и два, а может…

- …скорее всего, требуется лечение, - внезапно прервал мысли парня голос Исаака Израилевича.

Артём вернулся в реальность, где обсуждалась его жизнь и решалась судьба.

- Да-да, конечно. Мы тоже так считаем, - поспешно согласилась мать, вновь говоря и за себя, и за сына.

Артём открыл было рот, чтобы возразить, но, взглянув на серьёзное лицо сомнолога, передумал. Сам не понимая почему, легко отдался на волю развивающихся помимо него событий. Что стало причиной? Привычка уступать напористой матери? Та самая накопившаяся усталость в сцепке с нервным напряжением? Вездесущее бессознательное? Что-то иное? Он не знал. Да и, по чести сказать, сейчас ему было всё равно.

- Но сначала я должен поговорить с Артёмом, - сказал Исаак Израилевич и повернулся к нему. – Скажи, Артём…

Врач задавал какие-то вопросы, в основном, на взгляд подростка, дурацкие и бессмысленные. Артём отвечал на них как мог, без особого желания, уставившись в стоящий перед ним стол – смотреть в глаза специалисту по снам не было никакого желания. Наконец Исаак Израилевич прекратил засыпать молодого парня вопросами и начал что-то долго и путано излагать, Артём даже не вслушивался. Потом, когда запас слов иссяк, врач вздохнул и, внимательно глядя на пациента, произнёс:

- Я выпишу таблетки.

Мать тотчас энергично закивала.

Надо было, наверное, возразить или хотя бы поинтересоваться, что за таблетки и зачем их выписывать? Не факт, конечно, что врач бы ответил. Даже очень сомнительно… В общем, Артём не сделал ничего, чтобы изменить пишущуюся для него судьбу.

Исаак Израилевич привычным движением достал из ящика стола пустой бланк и стал заполнять его неразборчивым почерком…

…В тот день Артём впервые принял на ночь лекарство, выписанное врачом. Спал молодой парень хорошо, никакие кошмары не волновали. А даже если и были таковые, Артём всё равно их не запомнил и проснулся наутро посвежевшим.

Мать не скрывала радости, видя, как меняется её сынок, на глазах вновь становится тем, кем был, превращается в самого себя, весёлого и жизнерадостного. Страхи оставили Артёма, а потому покинули и её.

Шло время, и последние остатки былых ночных ужасов сгинули без следа. С каждым днём Артём делался всё более задорным, говорливым. Он постоянно шутил, чего раньше за ним не замечалось, - чувством юмора подросток не был обделён, но вряд ли кто-нибудь назвал бы его завзятым хохмачом. Артём ходил, гордо выпрямив спину. То и дело, шутки ради, подтрунивал над матерью и друзьями. Стремился успеть за день как можно больше. На вопросы матери, как себя чувствует, говорил, что отлично; благодарил её за то, что вовремя отвела к нужному специалисту. А сны? Какие сны? Сны ему теперь вообще не снятся: ни страшные, ни приятные… никакие. И это просто замечательно!

Мать довольно кивала и улыбалась. А между тем, что-то загадочное, нечто неуловимое и необъяснимое зарождалось в уголке её сознания. Нечто тревожное, непонятное… и оттого ещё более пугающее. Сны ей сниться не стали, но иногда ни с того ни с сего сжимало сердце.

Артём целовал её в лоб и успокаивал.

- Бывает, - говорил он. – После стольких переживаний неудивительно, что ты стала волноваться по пустякам. А то и вовсе без причины…

Артём несколько раз посещал сомнолога. Всегда приходил вместе с матерью, которая чувствовала ответственность за сына. Исаак Израилевич вроде бы был доволен тем, как продвигается лечение.

Настал день для очередного похода ко врачу.

Заметив, что мать плохо себя чувствует, Артём предложил ей остаться дома.

- Схожу один. Я уже взрослый мальчик.

- Но как же я оставлю тебя…

- Да перестань, мам. Ну что может случиться?

И в самом деле.

Она дала себя уговорить. Убедившись, что мать выпила таблетку от боли в сердце и прилегла отдохнуть, Артём тихо выскользнул за дверь и направился в поликлинику.

Коридор пустовал. Артём открыл вовнутрь дверь со знакомой табличкой.

Сидящий за столом седовласый мужчина вздрогнул – похоже, от неожиданности.

Переступив порог, Артём прикрыл дверь, сел на стул, посмотрел на Исаака Израилевича. И только сейчас заметил у того синяки под глазами.

- Я… плохо спал, - будто оправдываясь, произнёс врач и вытер платком мигом вспотевший лоб.

Артём лучезарно улыбнулся.

Видя невысказанный вопрос на лице пациента, Исаак Израилевич стал сбивчиво говорить:

- Если вам интересно, я могу рассказать…

- Что именно, доктор?

- Это впервые в моей практике. Я… я…

Артём слушал очень внимательно.

- Я… видел тот сон, - наконец выдавил из себя весь взмокший сомнолог: платок тут уже не помог бы.

- Какой сон? – переспросил Артём.

- Ваш. Тот, с которым вы пришли ко мне. Помните? Поликлиника, коридор, кабинет… труп… - с последним словом он еле справился.

- А, да, припоминаю. И что же?

- Это был очень необычный сон. Очень загадочный! Детальный и реалистичный… до предела. И он от первого до последнего эпизода повторял то, что вы рассказывали!..

- Может быть, вы приняли слишком близко к сердцу мои проблемы? – предположил Артём. – Или сыграло шутку ваше подсознание?

- Какие уж шутки…

Наверное, пора было начать приём, но вместо того, чтобы напомнить об этом врачу, Артём спросил:

- То есть вы стали… мной?

Сомнолог опешил. Но потом всё понял:

- Во сне, вы имеете в виду? Нет-нет. Я видел всё словно бы со стороны. Как фильм. Ужасный фильм!..

- Фильм. Понимаю.

- И с тех пор это сновидение не отпускает меня ни на сутки! Снится каждую ночь! Что мне делать? Посоветуйте! Я больше не могу! Не высыпаюсь, наверное, уже дней пять. И не помню, когда в последний раз чувствовал себя отдохнувшим. Усталость, страх, напряжение…

- Да-да, мне это знакомо. – Артём внимательно посмотрел на доктора. – Может, вам попить таблеточек, которые пью и я? Мне они помогли.

Исаак Израилевич то ли отрешённо, то ли согласно закивал.

Артёму стало крайне любопытно.

- А когда вы запомнили этот сон? Потому что, знаете, у меня получилось не сразу.

- Наверное, организм сопротивлялся…

- Сопротивлялся? – удивился Артём. – А впрочем, может быть…

- Я сразу запомнил. В первую же ночь, как он приснился. – Платок, которым вытирался врач, промок насквозь, с материи капало на стол. Сомнолог скомкал платок и выбросил в урну. – Я никому не рассказывал. Никто бы не понял… засмеяли бы… Или того хуже – стали жалеть. Я, сомнолог, и не могу справиться с… обычным сном… - Он внезапно обхватил голову руками и запричитал: - Боже, и как вы только жили со всем этим… Боже…

- Кажется, у вас нервный срыв, - спокойно заметил Артём.

Исаак Израилевич не двигался – судя по всему, не слышал его.

Артём только покачал головой. Врач не видел этого, а если бы и увидел, понял бы?..

Исаак Израилевич невидящим взглядом смотрел на бумаги на столе и, не отнимая рук от головы, что-то бормотал. Позабыл и о пациенте, и о назначенном приёме.

Молодой парень взглянул на фигуру за столом; фигуру, не обращающую внимания ни на что и ни на кого. Врач словно выпал из реальности; уже не помнил о том, что существует окружающий мир, а сам он, опытный сомнолог с высокой квалификацией, живёт внутри него, работает, переживает… мучается…

«Удивительно, как один и тот же кошмар может повлиять на двух абсолютно разных людей», - с ранее не ведомым ему чувством подумал Артём.

Направляемый чем-то внутри, каким-то малознакомым отголоском сознания, молодой парень встал со стула, тихо приблизился к тумбочке и прихватил с неё оставленный кем-то острый-преострый медицинский скальпель. Издалека тот весьма походил на нож. Артём заметил скальпель уже давно. Как он там оказался? Случайно – или?..

А впрочем, какая разница.

Артём вернулся к столу. На лице парня заиграла странная улыбочка – скорее даже гримаса, что никогда раньше не касалась его губ. Но всё когда-нибудь может случиться в первый раз, особенно если речь о необычном, необъяснимом… например, о подсознании…

Исаак Израилевич поднял голову. Его взгляд остановился на скальпеле в поднятой руке человека, стоящего напротив. Глаза врача расширились от ужаса; рот раскрылся, готовясь исторгнуть крик. Волна страха ударила в тело изнутри, перекрывая, гася, сминая разумное восприятие. И объяла беспомощная неподвижность. Исаак Израилевич стал задыхаться, он уже не смог бы закричать.

ПотОм, наверное, Артём поймёт, что делает; поймёт – и ужаснётся. Да, скорее всего, так и будет, если кошмар настолько последователен и реалистичен, как теперь казалось. И после… Что-нибудь обязательно случится после. Что именно, Артём не знал. Не видел. Сны скрывали это. На его благо или ему во зло? Кто знает…

Не знал и он. Однако предстояло выяснить. Выяснить то, что согласится открыть… разум? Сон? Подсознание?.. Неважно…

В порыве паники Исаак Израилевич, надсадно булькая, вскочил из-за стола и, обежав его, помчался к двери. Споткнулся, упал и растянулся на полу.

Артём безразлично хмыкнул. Развернулся и, с крепко зажатым в руке скальпелем, сделал шаг навстречу неподвижно лежащему человеку.

Из коридора за дверью доносилась только тишина.

Усилиями двух людей обыкновенный сон превращался в кошмарную, неотменяемую реальность…