scinquisition

Во-первых, идеальный темп повествования. Никакой воды. Каждая момент яркий и запоминающийся. Даже простой разговор главной героини с пустынным бомжом хочется пересказать. Нет ни одной сцены, которую я бы вырезал.

Во-вторых, так красиво атомные бомбы ещё не падали. Декорации и места действий постоянно меняются. Вот вам заброшенная развалина с прудом, где живёт чудо-юдо болотное. Вот вам странный городок с баром, сделанным из останков американских шаттлов. Вот вам мрачная медицинская лаборатория, где людей разбирают на органы. Вот вам радиостанция в пустоши, владелец которой расставил ловушки для музыкальных критиков. Вот кратер, оставшийся от некогда процветавшего города. Вот убежище, ставшее утопией, а рядом убежище из фильма ужасов, со свисающими трупами. Любовь к деталям, вариативность, то жуткая, то красивая картинка... всё это есть.

В-третьих, фильм буквально наполнен "фаллаутовскими" моментами. Напомню, что оригинальная игра не относилась к себе слишком серьёзно. Там можно было найти могилу девушки, трагически погибшей, поскользнувшись на банановой кожуре, уговорить главного врага самостоятельно себя порешать, взорвать клозет, закидав небольшой городок с ног до головы нечистотами (а потом слушать реакцию жителей), переспать с девушкой и очнуться от криков её бати, наставившего на тебя ружьё и требующего свадьбы, создать персонажа с интеллектом, близким к нулю, который не может трёх слов связать, за что окружающие его всячески жалеют.

Сериал уловил это своеобразное чувство юмора. Есть тут и рыцари братства Стали, убегающие от радиоактивных медведей с криками "Фак-фак-фак", и целующиеся головы трупов, и запрещённые выстрелы в пах, и эпичное по недопониманию избиение ни в чём не повинных людей на фоне летящего в воздух попкорна.

В-четвёртых, главная героиня. Наивная, но храбрая и честная девушка, которая всю жизнь провела в безопасности убежища. Как отчаянно она пытается сохранить человечность во внешнем жестоком мире, где нужно отрезать головы, пить радиоактивную воду и никому не доверять! Честно признаюсь, что она своими поступками и решениями покорила моё сердце. Актёрская игра тоже совершенно блестящая.

В-пятых, сам мир "Fallout". С его летающими роботами-убийцами, силовыми доспехами, таблетками от радиации, стимпаками, водяными чипами, двухголовыми коровами, жареными игуанами, торговлей крышками от бутылок, синими комбинезонами и даже Nuka-Cola. Cомнений, что перед нами действительно мир "Fallout", ни на секунду не возникает.

И, наконец, мораль. Центральная идея фильма о неизменной жестокости войны и о том, насколько люди легко оправдывают даже худшие поступки благими намерениями ("все хотят спасти мир, но не могут договориться, как"). Кровавые капиталисты, кровавые коммунисты, кровавые милитаристы (в фильме достаётся всем). Все хотят власти и все придумывают красивые истории о том, почему власть должна быть именно у них. А результат один. Даже уничтожение Земли в итоге оправдывается некоторыми как рациональный, исторически правильный поступок. Главное - считать себя лучше остальных.

А ещё этот сериал о том, как не надо судить о людях по их внешности, по их происхождению и даже по участию в сектантских оргиях, где обливаются кровью. Люди разные. И хотя жестокий мир может превратить человека в монстра, это происходит далеко не всегда.

Мой отец — доктор биологических наук, рациональный скептик, а мама — верующая, добрейший творческий человек. В детстве меня познакомили и с представлениями о научной картине мира, и с идей о Боге. Когда родители решали, крестить меня или нет, они воспользовались аргументом, похожим на аргумент Блеза Паскаля: «Если будет верующим — будет рад, что его крестили, если станет атеистом — ему будет всё равно». Я вырос атеистом и мне всё равно, что меня крестили. Но признаюсь: одно время я считал себя верующим.

Нет, я не был фанатичным христианином, но допускал, что есть какой-то Бог, который, возможно, читает мои мысли и оценивает мои поступки. Но даже в те времена я не мог всерьёз относиться к идеям Ада и Рая. Чисто из биологических соображений. Предполагается, что в Аду меня должны будут пытать, но как я смогу испытывать страдания без болевых рецепторов? Есть люди, которые и при жизни не испытывают боли из-за мутаций, нарушающих работу этой важнейшей чувствительной системы.

Предполагается, что в Раю я смогу встретить каких-то родственников или испытывать радость. Но как я это сделаю без области мозга, которая нужна для распознавания лиц, да и вовсе без зрительной коры? И как я буду радоваться без миндалевидного тела? Да и как я кого-то вспомню без гиппокампа? Достаточно маленького повреждения, чтобы лишить человека вышеописанных функций, а после смерти от мозга и вовсе ничего не остаётся.

С бессмертной душой получается примерно, как у Даниила Хармса: «ЖИЛ один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего не было! Так что не понятно, о ком идет речь. Уж лучше мы о нем не будем больше говорить».

Позже, конечно, я не раз слышал свидетельства о якобы околосмертном опыте, который якобы доказывает продолжение личности после смерти. Увы, весь такой опыт прекрасно объясняет нейробиология.

1. Свет в конце тоннеля — на самом деле симптом отключения периферийного зрения из-за нехватки кислорода;

2. Выход из тела — повреждение участка в височной коре мозга, отвечающего за ориентацию в пространстве. Специалисты научились бить туда током, чтобы воспроизвести аналогичный эффект;

3. Приятное спокойствие и блаженство — выброс эндорфинов (собственных опиатов мозга) в ответ на сильный стресс, страх, угрозу жизни. Поэтому, кстати, многим нравятся хорроры и экстремальный спорт.

Известны и прочие галлюцинации на фоне нехватки кислорода.

Я подробно разбираю классические ошибки верующих в загробный мир в своей книге «Защита от тёмных искусств», но сегодня мы обсудим варианты жизни после смерти, которые придумали люди светские, атеисты. Да, да! Не только верующие пытаются придумать идеи, которые позволили бы им не умирать. И да, это будет самый ненаучный из моих постов.

Умирать, конечно, не хочется. Как биолог я понимаю, что вместе с моим мозгом умирает и моя личность, причём умирает навсегда. Поэтому очень важно не умереть. Поэтому я так активно топлю за исследования в области старения.

Мне всегда казалось, что верующим проще: ведь они считают, что в конце пути их ждёт вечная жизнь — даже Ад выглядит привлекательнее, чем небытие. Лучше хоть что-то испытывать и на что-то надеяться. И я считал логичным, что некоторые верующие не считают особо важной жизнь на Земле, ведь это лишь ничтожный миг по сравнению с бесконечной жизнью после смерти. Вот, например, кардинал Ратцингер, который позже стал папой Бенедиктом XVI, однажды сказал: «Устранение смерти — это самый радикальный способ устранения жизни».

Однако позже я выяснил, что, согласно социологическим исследованиям, верующие в среднем выступают за радикальное продление жизни не реже, а порой даже чаще, чем атеисты. Так, согласно американскому опросу 2013 года, за победу над старением выступило 43% верующих в загробную жизнь и только 37% неверующих.

Почему же опрос дал такие необычные результаты? Возможно, некоторые верующие опасаются Ада и хотят отсрочить сей неприятный момент, чтобы успеть замолить грехи. А, может, верующими чаще становятся люди, которых страшит смерть.

Но особенно меня поразили атеисты. Ведь они должны исходить из того, что жизнь одна... Почему же при этом большинство из них не хочет жить вечно? Может, это фатализм: они считают, что ничего нельзя изменить. Или они наслушались Ричарда Докинза, который говорит: мы должны быть счастливы и тому, что просто родились — ведь большинство потенциальных людей так и не появились на свет. А, может, причина в том, что атеисты тоже втайне верят в какой-то потенциальный вид загробной жизни — светский, без всякого бога и духов, но спасительный и дающий надежду?

1. Гипотеза симуляции

Первая и, кстати, довольно популярная версия атеистической загробной жизни связана с гипотезой симуляции. Философ Ник Бостром приводит такой аргумент: можно взять компьютер и смоделировать в нём виртуальную вселенную, а в ней — виртуального человека с искусственным интеллектом. И в нашем наблюдаемом мире таких компьютеров можно собрать очень много — или как минимум больше одного. Это значит, что потенциальных виртуальных миров по определению больше, чем реальных. Тем более что внутри виртуальных миров тоже можно собрать вложенную виртуальную симуляцию. Тут вспоминается замечательное видео, в котором игроки создали прямо внутри игры Minecraft компьютер из рычагов и переключателей.

Говоря простыми словами, ваш компьютер симулирует мир, а внутри этого мира вы создаёте компьютер — потенциально достаточно сложный, чтобы симулировать ещё один уровень реальности. Очевидно, что внутри симуляций могут появиться свои цивилизации: и они тоже со временем могут создать симуляции в компьютере. Из этого Бостром сделал вывод: намного более вероятно, что мы живём в симуляции, нежели в некой «базовой реальности». Кстати, эту идею разделяет, например, Илон Маск.

Хотя из идеи Бострома автоматически не вытекает какой-то загробный мир, сам философ такую идею вполне себе обсуждает. Например, пишет Бостром, создатели симуляции для её обитателей являются всемогущими, всезнающими существами. Поэтому они вполне могут награждать или наказывать нас за некие действия, создавать виртуальные Ады и Раи. А учитывая, что создатели уже разработали симуляцию, у них есть все основания подозревать, что сами они тоже живут внутри симуляции. А значит, их тоже могут судить авторы «первичной» симуляции — и смотреть на то, как они обращаются со своими творениями. Такая вот иерархия ответственности в цепочке симуляций! Иными словами, если авторы симуляции поняли, что сами находятся во власти высших существ, они не будут равнодушно давать умирать своим «симам» — и тем более их мучить. Наоборот, они постараются награждать и сохранять хороших «симов» и наказывать плохих. Ведь тогда у них будет надежда, что их повелители сделают то же самое — и отправят их в Рай.

Получается, золотое правило симуляций звучит так: относись к своим симуляциям так, как хочешь, чтобы к тебе относился автор твоей симуляции. Почему авторов вышестоящей симуляции должна заботить судьба разума в нижестоящей? Всё просто: ведь они зачем-то её создали!

Увы, у гипотезы Бострома есть существенные недостатки. Начнём со сложности симуляции. Объясню на примере одной клетки — бактерии. В этой клетке около 20 000 органелл под названием рибосомы. На самом деле в клетке ещё куча других вещей, но мы возьмём только одну из 20 000 рибосом. И попробуем её смоделировать виртуально. Учёным удалось это сделать — оказалось, что карта NVIDIA Tesla за $4000 может симулировать жизнь одной-единственной рибосомы на протяжении пары наносекунд. И на это у неё уходит целый день. Целый день работы крутой современной видеокарты, заточенной на такие расчёты — это пара наносекунд одной из 20 000 рибосом в одной бактерии. Не считая всех остальных частей этой же бактерии. Встаёт вопрос: а можем ли мы симулировать хотя бы одну бактерию? А человек, напомню, состоит из триллионов клеток, устроенных сложнее бактериальных.

Вполне может оказаться, что, чтобы симулировать даже одного человека, нам понадобится компьютер размером с планету. Конечно, прогресс идёт вперёд, и компьютеры могут развиться до невообразимой мощности. Но есть физические пределы, до которых можно уменьшать элементы вычислительных устройств. В целом получается, что даже если мы и можем создать внутри одной реальности множество симуляций, мы не можем напихать в них то количество разумных существ (типа людей), которое умещается в обычной реальности. Населённость виртуальных миров оказывается маленькой, а вероятность оказаться в реальном мире выше, чем в симуляции.

Но даже если Бостром прав, это не значит, что после смерти нас ждёт Рай от создателей симуляции. Так что в любом случае лучше сделать ставку на продление нашей проверенной жизни. Тем более, что, если можно судить по себе о том, как к нам относятся наши создатели (а именно на этом Бостром строит идею Рая и Ада для жителей симуляции), — то мы пока что относимся к своим симуляциям как к инструментам и вещам. Почему наших создателей должна волновать наша судьба — почему они должны наказывать или поощрять нас, сохраняя наши личности после смерти?

2. Квантовое бессмертие

Вторая надежда атеиста — квантовое бессмертие. Чему нас учит квантовая механика? Что есть фундаментально случайные процессы. Например, период полураспада урана-238 — 4,5 млрд лет. Это значит, что, если взять кусок этого урана, спустя это время примерно половина его атомов распадётся. Причём каждый из атомов U-238 абсолютно одинаков, между ними нет разницы. Но один из них может распасться через полчаса, а другой через миллиард лет.

Помните знаменитый мысленный эксперимент Шрёдингера с котом в ящике? Господствующая сейчас интерпретация квантовой механики говорит: квантовая система будет находиться в суперпозиции всех возможных состояний, пока не провзаимодействует с чем-либо. Пока атом «сам по себе», он находится во всех возможных состояниях — он и распался, и не распался. А если сделать так, чтобы от судьбы атома зависела судьба кошки, то и кошка до наблюдения окажется в суперпозиции: она будет жива и мертва одновременно (на самом деле нет, так как взаимодействие кошки с атомом урана уже означает измерение того, распался он или нет, схлопывание волновой функции).

Но есть другая интерпретация квантовой механики — многомировая интерпретация Эверетта. Она гласит, что все возможные исходы каждого квантового события существуют, просто каждый в своём мире. Поэтому наш мир бесконечно распадается на несчётное количество других миров. И есть миры, где кошка жива, а есть, где она мертва.

Отсюда родилась идея «квантового бессмертия»: сознание может существовать только в том подмножестве миров, где оно не умерло. Поэтому будет путешествовать по тем версиями мультивселенной, где его носитель жив, постоянно избегая смерти. С точки зрения кошки будет казаться, что вся Вселенная ей подыгрывает: невероятные случайности сходятся так, что атом, угрожающий жизни, никогда не распадается. Но, к сожалению, с реальным миром у этого мысленного эксперимента мало общего, и на макромир законы квантовой механики так просто не перенести. Кроме того наше тело — сборище атомов. И какие бы квантовые случайности не происходили, оно всё равно стареет и разваливается. Более того, даже если допустить, что обязательно есть цепь реальностей, в которой вы бесконечно ускользаете от смерти, вы всё равно будете копить старческие заболевания. Едва ли кого-то утешит бессмертие в предсмертном состоянии.

3. «Я-принцип»

Предлагаю вам ещё один мысленный эксперимент. Вы можете с ним не согласиться, это нормально. Итак, обратите внимание, что мы живём на планете Земля, которая крайне благоприятна для развития нашей жизни. Почему так много совпадений в пользу жизни на планете Земля? Объяснение даёт так называемый антропный принцип. Да потому, что если бы условия были другими, то этот вопрос некому было бы задавать. Планета Земля отобрана из бесчисленного числа планет. Если хотя бы на одной планете всё сложилось бы... Вот на ней бы и задавались вопросом о чудесном совпадении условий. Ошибка выжившего, по сути.

Аналогичный прикол можно провернуть с «тонкой настройкой вселенной», если допустить, что вселенных множество. Не все вселенные годятся для формирования планет и разумной жизни на них. Но иных вселенных и не пронаблюдать.

А теперь давайте перевернём всё наоборот. От масштабов Вселенной сузим этот принцип до одного человека — и назовём его «ты-принцип». Ты — это ты, мой читатель. И твоё существование — невероятно. Мало того, что должна была появиться планета и жизнь на ней. Миллиард лет скрещивались животные, появились люди (повтори этот процесс ещё тысячу раз, таких же не получишь). Потом шли десятки тысяч лет истории, пока не встретились твои бабушки и дедушки, папа и мама. Да ещё и правильный сперматозоид с правильной яйцеклеткой. Невероятное совпадение! Но ты существуешь? Как так?

Но что, если применить антропный принцип? Что, если вся Вселенная подстроена именно под тебя? Вся история мироздания сошлась для того, чтобы ты появился и сейчас читал этот текст? Тогда это и есть форма бессмертия. Ты — результат невероятной цепи совпадений, ведущей к тебе. А раз это так, логично думать, что и в будущем всё подстроено под тебя. И, в отличие от любых других людей, именно ты никогда не умрёшь. Или умрешь, но тут же возродишься в какой-то другой Вселенной, вновь подстроенной под тебя. Небытие невозможно.

Все эти мысли хоть и любопытны, но крайне ненаучны. Доказательств такому солипсизму нет, проверить это не получатся, а значит, и ставку на это делать не надо.

4. Василиск Роко

А теперь я расскажу вам о «самом ужасающим мысленным эксперименте всех времён» по версии журнала Slate. Эксперимент придумал пользователь Roko на сайте LessWrong, где общаются рационалисты и футурологи. Осторожно! Прочитав об этом эксперименте, вы обрекаете себя на вечные страдания. Читайте на свой страх и риск!

Итак, представьте искусственный интеллект, созданный человеком — он настолько всемогущий, что фактически является богом на земле. Он может воскрешать мёртвых, собирать из атомов всё, что ему вздумается. Такого ИИ-бога можно создать по-разному. Но одна из его версий выделяется особо: это «Василиск Roko». Это такой ИИ, который обещает Рай на земле всем, кто помог его создавать, — и Ад всем, кто был против его создания и не помогал.

Эта злобная машина автоматически получает огромное преимущество перед другими, менее ужасными ИИ: ведь люди, скорее всего, выберут вариант, который обезопасит их от потенциальных вечных мучений в будущем. Как ни странно, создание такого злобного Яхве наиболее вероятно — больше, чем доброго ИИ. Ведь если вы «предали» Василиска Roko и пошли по пути доброго ИИ, а победят в итоге создатели Василиска — вам конец. Поэтому вам выгоднее строить Василиска: сама его возможность призывает его к существованию.

Только задумайтесь: этот «бог», по сути, шантажирует нас из несуществования, ещё до того, как его построили! Тут возникает ситуация, похожая на аргумент Блеза Паскаля про веру в обычного Бога: веря в Бога, я ничем не рискую, но имею шанс на Рай. Если бога нет, я почти ничего не теряю. А вот если не верю — то в лучшем случае ничего не получу, а в худшем рискую адскими мучениями. У оригинального аргумента Паскаля есть масса недостатков. И это не только бытовые неудобства — запреты, молитвы, и отсутствие оргий... Важнее то, что религий много — и ты не знаешь, какая из них истинная.

Это было хорошо обыграно в «Южном парке»: в аду удивлённым протестантам, мусульманам и католикам сообщают, что все они не на того Бога поставили, а правы были мормоны. А вот идея ИИ-бога делает аргумент гораздо сильнее: если его создание вообще возможно, то Василиск Роко обладает явным преимуществом над другими вариациями такого божества.

К счастью или к сожалению, пока нет данных о том, чтобы такие машины были на горизонте.

5. Крионика

Ещё одна версия атеистического воскрешения — это крионика, заморозка себя на будущее, до лучших времен, в дюарах с жидким азотом.

Моё отношение к крионике весьма неоднозначное. Я не очень-то верю, что замороженных сейчас людей удастся воскресить. Да, в будущем наверняка появятся технологии, которые позволят эффективно замораживать и размораживать живых существ. Например, есть впечатляющие работы по успешной заморозке и разморозке маленькой почки кролика. Но сейчас мы не умеем замораживать крупные органы так, чтобы они не разрушались. Речь не только о кристаллах, которые образуются и повреждают клетки, но и о химических повреждениях, возникающих из-за изменения концентраций различных веществ при неравномерной заморозке.

Поэтому я считаю современную крионику дорогой формой погребения, безусловно имеющей право на существование. Кто-то покупает золотой гроб, а кто-то хоронит себя в жидком азоте. Но всё же очень важно, чтобы это направление развивалось. Возможно, в будущем появятся техники и криопротекторы, позволяющие замораживать людей с более высоким шансом на разморозку обратно.

Принятие смерти

Я перечислил несколько идей о загробной жизни. Они меня не пугают — меня пугает идея принятия смерти. Например, знаменитый учёный Илья Мечников хоть и выступал за продление жизни, считал, что продлевать жизнь нужно только до определённого предела. Нобелевский лауреат верил, что якобы у человека есть некий инстинкт смерти — время, когда человек захочет проститься с жизнью. Я с Мечниковым не согласен: с точки зрения эволюции нам нет никакого смысла обладать таким инстинктом.

Более того, я считаю, что, пока мы живы, мы всегда можем выбрать смерть. А вот, будучи мёртвыми, мы уже ничего выбрать не сможем. И пока мы живы, мы можем выбирать поиски лекарств от старения. Чем больше мы тратим сил и ресурсов на изучение старения, тем больше шансов побороть смерть.

Так мы пришли к новому аргументу Паскаля — на этот раз полностью рациональному. Если мы поставим на науку, а наука справится — мы выиграем самое ценное, что можно выиграть — наши жизни. А если у науки ничего не выйдет — то... будет возможность проверить, какая из версий загробной жизни верна. Если верна хоть одна из них, в чём я лично сомневаюсь.

Список литературы ↗

Пока одни учёные ищут лекарство от старости, другие разрабатывают более радикальные планы по продлению жизни. Что, если мы загрузим сознание в компьютер? Или пересадим человеку голову? Или заменим мозг на кибернетический имплант? Удастся ли тогда сохранить человеку жизнь и личность? Или, может, на фантастические технологии лучше не рассчитывать — и делать ставку исключительно на лекарства, удлиняющие теломеры? Рассказываю в сегодняшнем посте.

В 1926 году советский учёный Сергей Брюхоненко разработал первый в мире аппарат искусственного кровообращения — аутожектор. С его помощью Брюхоненко продлил жизнь собаке, у которой остановилось сердце — правда, продлил лишь на несколько часов. Позже учёный с помощью аутожектора учёный заставил жить отрезанную голову собаки. Собака находилась в сознании, она даже поела — правда еда вылезла у неё из шеи. Это не байка — сохранилась даже кинохроника эксперимента Брюхоненко.

А в 1954 году один из основоположников трансплантологии, советский биолог Владимир Демихов, пришил собаке вторую голову. Всего Демихов создал порядка двадцати «церберов» — правда, большинство из них умирало спустя несколько часов после операции. Правда, по словам учёных, одна собачка после пересадки — вернее, подсадки — прожила целый месяц. Кстати, в создании «церберов» Демихов не был первым. Ещё 21 мая 1908 года американскому физиологу Чарльзу Клоду Гатри и французскому хирургу Алексису Каррелю удалось пересадить голову одной собаки на тело другой. Пёс прожил несколько часов.

В ранних экспериментах по пересадке головы и других органов учёные сталкивались с серьёзной проблемой — иммунная система реципиента отторгала головы и другие органы донора. Но позже учёные разработали иммуносупрессоры — препараты, снижающие отторжение. И 14 марта 1970 года группа учёных под руководством Роберта Уайта, американского профессора нейрохирургии, провела операцию по пересадке головы от одной обезьяны на тело другой. Обезьяна прожила девять дней после операции, могла следить глазами за движущимся объектом, жевать, глотать и даже пыталась укусить одного из врачей.

Фантастика фантастикой, но до сих пор то и дело появляются учёные, которые претендуют на священный Грааль трансплантологов — пересадку человеческой головы. Например, в 2015 году китайский хирург Жэнь Сяопин показал, что успешно пересадил голову мышам. Китаец заявил, что уже заложил фундамент для пересадки головы человеку. Правда, результаты у учёного так себе даже с грызунами: в течение суток 28 из 40 пар мышей умерли. Не очень впечатляющий задел для пересадки головы живому человеку.

В том же 2015 году прославился итальянский хирург Серджио Канаверо. Он выступил на TedX, дал множество интервью и даже нашёл себе добровольца для пересадки головы. Добровольцем оказался Валерий Спиридонов, программист из России, страдающий от спинальной мышечной атрофии. Правда, Валерий позже женился и стал отцом — а от операции отказался.

Вот что предлагал Канаверо во время будущей пересадки головы:

• Использовать низкие температуры (известно, что они снижают повреждение тканей — у хирурга будет больше времени);

• Проводить операцию сверхострым лезвием, чтобы меньше повреждать ткани;

• Использовать специальные полимеры, которые улучшают регенерацию нервной ткани;

• Мощно подавлять иммунитет иммуносупрессорами.

Последнее вполне реально — сейчас по планете ходит множество пациентов с чужими органами и конечностями. Если донор подобран хорошо, то иммунитет «неродные» ткани не отторгает.

При этом есть проблема, которую современными технологиями не решить. Дело в том, что, если подключить мозг к чужой нервной системе, они, скорее всего, не «состыкуются». Это не устройство plug-and-play типа флешки, которую можно вставить в любой USB-порт и готово. Мозг не будет управлять телом, к которому его подсадили. Да, сосуд можно пришить к сосуду — просто соединить одну трубу с другой. А вот нерв из мозга должен как-то сам срастись со старым нервом — или же прорасти внутрь тела. Ведь некоторые нейроны — это буквально одна клетка длиной в метр, её тело находится в головном или спинному мозгу, а отросток-аксон идёт до самой периферии. Сами понимаете, это почти невероятно.

То есть, отрезая голову, мы разрезаем клетку пополам. Тело нейрона одного человека не может срастись с отростком клетки другого. Получается, старый отросток должен умереть, а нейрон из головы — «просунуть» до конца новый отросток. Да, когда пришивают обратно палец или руку, ещё есть шанс: нейрон иногда отращивает недостающий кусок отростка. Но если отрезать аксон по шею — ситуация безнадёжная. Скорее всего, погибнет весь нейрон. Мы получим безжизненное тело, которое ни на что не способно.

А чем закончилась история самого Канаверо? Он много всего наобещал, но по факту ничего не сделал. Хотя не совсем так: в 2017 году итальянец встретился с уже упомянутым Жэнь Сяопином — и они вместе пересадили голову от трупа к трупу. Да, такая операция в виде репетиции очень важна — и всё же до пересадки головы живого человека нам ещё очень далеко.

Но, может, есть шанс пересадить голову, чтобы голова в итоге смогла управлять телом? Давайте пофантазируем. Например, есть работы, в которых обезьяне с повреждённым спинным мозгом подключали детектор к моторной коре в голове. Тот, в свою очередь, по Wi-Fi посылал сигнал в спинной мозг ниже повреждения — и отросток срабатывал. Получается, учёные могли бы мозг пересаженной головы вручную соединить с телом — нерв за нервом — с помощью электронного нейроинтерфейса.

Есть даже исследования, авторы которых учили обезьян управлять с помощью нейроинтерфейса роботизированной «третьей рукой». «Третья рука» посылала обратно тактильные сигналы на сенсорную кору мозга примата — и обезьяна находила предметы на ощупь. Такие опыты говорят о том, что намного легче и логичнее пришить голову к роботизированному телу с системой жизнеобеспечения. Можно стать Крэнгом из «Черепашек-ниндзя»!

Получается, «Футурама» реалистичнее «Франкенштейна» — и идея «мозга в банке» не такая уж и дикая? Всё так. Например, мой отец исследует морских ангелов — очень красивых хищных моллюсков, которые плавают в воде. У этих ангелов можно вырезать мозг и нервную систему — и нервная система будет ещё несколько дней спокойно жить в питательной среде. Эта нервная система даже будет симулировать виртуальное поведение. Ей будет казаться, что она плавает, потом отдыхает, потом опять плавает, потом спит. То есть учёные получают настоящий мозг в банке!

Были работа и по изоляции мозгов морских свинок. Такие мозги удавалось поддерживать в живом состоянии несколько часов. Круто! Но, с другой стороны, у концепции «мозг в банке» есть целый ряд проблем. Например, мозг постоянно обменивается с телом биохимической информацией, гормонами и другими сигналами. Ладно, предположим, что мы придумали машину, которая воспроизводит весь этот поток веществ, имитирует его. Но мозг же ещё и привык постоянно получать обратную связь от тела по нервам! Возможно, само отсутствие тела станет невероятной, запредельной пыткой для мозга. Посудите сами: мы знаем, что существует фантомная боль от потерянной руки: руки нет, а мозг её чувствует. Мало того, в этой руке даже могут быть «судороги». А что, если от вас отрезать всё тело — не станет ли это вечным мучением? Вопрос открытый.

В общем, «мозг в банке» — это интересно. Но мне такой сценарий кажется маловероятным. Может, лучше пересаживать оцифрованное сознание в компьютер? У этой идеи есть множество известных и влиятельных сторонников. Так, философ-футуролог Ник Бостром прославился гипотезой о том, что мы все живём в симуляции. По Бострому, в любом из возможных реальных миров можно создать симуляцию — а то и не одну. Получается, симуляций должно быть больше, чем реальных миров. Значит, велика вероятность, что мы — поздравляю — находимся в симуляции. Правда, Бостром явно не учитывает населённость симуляций. Допустим, у вас есть реальный мир с миллиардом человек. Там есть 10 симуляций, а в них — по одному разумному объекту. Если вы — случайный разумный объект, то вы, скорее всего, живёте в реальном мире, а не в симуляции.

Ещё идею о симуляции разделяет знаменитый инженер, создатель машинного зрения и слуха в Google Рэй Курцвейл. Рэй считает, что технология загрузки мозга появится к 2045 году. Знаменитый физик и популяризатор науки Митио Како тоже считает, что перенос сознания и электронное бессмертие возможны. Но, утверждает Каку, перенос надо осуществлять постепенно — потихоньку заменять разные части мозга электронными деталями, пока не сделаем «вечным» весь мозг.

Идея загрузки сознания в компьютер часто встречается в массовой культуре. Вы наверняка смотрели тематические серии «Чёрного зеркала», а ещё — сериал «Загрузка». По сюжету «Загрузки», в 2033 году люди получили возможность после смерти «загрузить» себя в виртуальную загробную жизнь по своему выбору. Главный герой умирает и попадает в виртуальный пансионат — и пытается понять, почему он умер.

Мой любимый фильм о загрузке сознания — «Робот по имени Чаппи». Мне нравится, что в этой картине положительный персонаж, мечтающий о бессмертии, добивается его для себя и других. Авторы фильма говорят, что смерть — это плохо, проблему смертности надо решать. В других картинах смерть обычно выставлена в героическом свете, но ведь на самом деле мы будем счастливее, если станем жить дольше или перестанем умирать вовсе.

А теперь давайте поймём, можно ли перенести сознание человека в компьютер. В 2014 году учёные создали робота, которым управляла нейронная сеть. Эта сеть была симуляцией нервной системы круглого червя. Робот вёл себя в чём-то похоже на червя. Важный момент: нервная система этого червяка изучена вдоль и поперёк, вплоть до функции каждой клетки. А ещё она невероятно маленькая и состоит всего из 302 нейронов.

Кроме того, недавно исследователи разработали карту нервной системы мушки-дрозофилы. Её нервная система состоит из 3000 нейронов и 548 000 синапсов — связей между ними. Как учёные это сделали? С помощью технологии Brainbow. Специалисты вывели ГМО-мушек, у которых в разных нервных клетках работают разные гены флюоресцентных белков. За счёт этого гены светятся разными цветами. В итоге учёные смогли визуально проследить связи между нейронами.

Но вот в чём беда: у человека 85 миллиардов нейронов! И каждый нейрон связан с тысячами других, а всего в нашем мозгу не меньше 100 триллионов синапсов. И технология Brainbow с людьми не прокатит — ведь нужно изначально вывести и родить «радужный» ГМО-организм со светящимся мозгом. А затем его убить! Неинвазивно отсканировать мозг человека, увы, пока не получится.

Хорошо, а какой сейчас рекорд у современной науки по сканированию мозгов млекопитающих? Учёные создали приблизительную виртуальную модель зрительной коры мыши, состоящую из 230 тыс. нейронов. И это вовсе не точная копия структуры мозга — это лишь виртуальная схематичная карта, которая даёт представление о его работе.

В общем, мы ещё очень далеки от сканирования нашего мозга. Но при этом я верю, что копия нашего мозга может быть создана. Что такое наш мозг? Это организованная группа нейронов, которые взаимодействуют друг с другом. И можно сделать модель нашего мозга в компьютере. Она будет обладать свойствами, похожими на свойства нашего мозга — и будет выполнять те же задачи, что и мозг обычного человека. Это можно сравнить с понятием полноты по Тьюрингу. Суть в том, что любой компьютер можно свести к теоретической, абстрактной машине Тьюринга. И наоборот: любая Тьюринг-полная машина может произвести любую работу любого другого компьютера — и не важно, из чего он сделан и насколько мощен. Поэтому не важно, из чего сделана думающая система. В структуре из кремния и электричества тоже может зародиться и существовать думающее сознание, как и в структуре из белков, липидов, углеводов и нуклеиновых кислот.

Предположим, нам удалось разработать суперкомпьютеры и искусственный интеллект, который может создать копию каждого нейрона в его подробностях. Будет ли это решением проблемы бессмертия для нас — людей, запертых в своих биологических телах? Не уверен. Ведь, если можно сделать копию, можно сделать и несколько копий. А если можно сделать несколько копий, то какая из полученных копий — вы? Эта проблема называется парадоксом телетранспортации, её разбирал мой любимый фантаст Станислав Лем в книге «Диалоги». Кроме того, копия — это не точный клон оригинала. У копии есть то, что отличает её от оригинала. Получается, ваша копия — это не совсем вы. Как будем решать эту проблему?

Размышления над этим парадоксом я даже включил в свою новеллу «Гарвардский некромант». По сюжету, учёный открывает существование магии. В одной главе, «Душа как блокчейн», я рассуждаю о блокчейне. Блокчейн интересен тем, что в нём каждый блок содержит информацию — и в каждом блоке есть отсылка к предыдущему. Поэтому всегда можно вернуться в прошлое, точно восстановить любую транзакцию и без сомнений сказать, что кому сейчас принадлежит. Но из-за этого у блокчейна возникает ещё одно интересное свойство. Допустим, вы получили по 10 долларов от двух людей. В обычном случае эти 10 долларов функционально неотличимы. Но из-за того, что они достались вам из разных источников — это уникальные объекты, каждый со своей историей. Их можно отличить друг от друга. Так вот, если бы наша Вселенная была как блокчейн, то могло бы существовать некое бесспорное «знание» того, что я — это я. А теперь внимание: моя копия — уже не копия. Потому что у неё другое прошлое.

Подведу итоги: ни мозги в банках, ни пересадка головы, ни перенос сознания в компьютер не кажутся мне правдоподобными способами продления жизни. Получается, наш единственный способ продлить себе жизнь — разрабатывать лекарства для борьбы со старением. По крайней мере, пока. У меня на канале есть несколько видео, где я рассказываю и о старении мозга, об омоложении клеток.

А вы бы хотели жить вечно — или хотя бы существенно дольше, чем сейчас? А то я часто встречаю мнение «Буду дольше жить — умру со скуки». Его я не разделяю, а что думаете на эту тему вы?

Литература и источники ↗

В вашем теле живут клетки-зомби. Они не совсем мёртвые. Такие клетки скорее живые, но они больше не делятся и могут свою «зомби-сущность» передавать соседям. И соседние клетки тоже превращаются в зомби! Зомби-клетки повышают риск рака и разных других заболеваний — например, артеросклероза. Сейчас учёные активно думают о том, как от таких клеток избавиться. Однако есть нюанс: наши внутренние «зомби» выполняют и полезные функции.

Учёные называют «зомби» сенесцентными клетками. И накопление этого типа клеток в нашем организме — очень важный элемент человеческого старения. Говоря простым языком, сенесцентные клетки — это клетки, которые ранее обладали способностью делиться, но из-за накопления разных повреждений делиться больше не могут. Обычно количество «зомби» с возрастом увеличивается. Из-за этого появляются разные старческие заболевания, возникает боль в суставах, нарушения когнитивных функций, системные воспаления и так далее.

Откуда в нашем теле берутся сенесцентные клетки? Это точно не старые клетки — некоторые «зомби» образуются ещё на стадии эмбрионального развития. Чаще всего сенесцентные клетки, вызывающие заболевания, появляются из-за ошибок, мутаций в ДНК и иных повреждений. Клетка, в которой накопилось много повреждений, выходит из клеточного цикла и как бы говорит: «Всё, я дальше делиться не буду». А ещё «зомби» сигнализируют о своём состоянии иммунной системе, выбрасывая провоспалительные факторы. На эти факторы «приходит» иммунная система и некоторые сенесцентные клетки утилизирует.

Ещё «зомби» могут образовываться из-за повышенной активности отдельных генов. Например, когда клетка подозревает, что может стать раковой, она превращается в сенесцентную. И это хорошо! А сейчас приведу пример, который всем понятен — родинки. Наверняка мои читатели слышали про меланому — рак кожи. Родинки — это не меланома, но в родинках клетки начинают очень активно делиться. Затем в них включается механизм сенесценции — и они делиться перестают. И родинка оказывается «зафиксированной» в своём размере и не превращается в раковую опухоль.

Важно сказать, что сенесцентные клетки могут быть очень разными как по происхождению, так и по свойствам. Поэтому некоторые учёные очень скептично относятся к термину «сенесцентные клетки» — ведь не всегда понятно, какие именно клетки имеются в виду. Интуитивно может показаться, что, раз клетка перестала делиться, значит, в ней что-то сломалось. Но на самом деле «зомби» — это клетки, в которых сработал специальный и целенаправленный механизм, который ограничивает клеточное деление. Так задумано — это не случайная поломка. Это, скорее всего, специальная «поломка» ради предотвращения онкологического заболевания.

Когда клетка сильно повреждается и не может эти повреждения исправить, у неё есть две опции. Первая — запрограммированная клеточная смерть, самоубийство клетки или апоптоз. Вторая — превращение в «зомби». Во втором случае клетка выживает, но перестаёт делиться.

Перед тем как выбрать одну из двух опций клетка пытается себя починить. Когда в клетке повреждается ДНК, включается огромное количество механизмов «репарации». Активируются разные белки, которые пытаются это дело исправить. Однако, если ошибку устранить не получается, клетке приходится выбирать одну из двух упомянутых опций.

Существует по меньшей мере четыре вида сенесценции:

1. Репликативное старение. У большинства клеток есть встроенный ограничитель делений — предел Хейфлика. При каждом делении кончики хромосом — теломеры — укорачиваются. И через 40-60 делений клетка перестаёт делиться — это и есть репликативное старение. Это старение особенно распространено у крупных видов животных — в частности, у человека;

2. Сенестенция, вызванная стрессом. Здесь речь идёт не о депрессии, а о том, что клетка может повреждаться из-за ультрафиолетового излучения, ионизирующей радиации, активных форм кислорода и так далее. В результате клетка перестаёт делиться;

3. Сенесценция, вызванная онкогенами. Онкогены — это гены, чья повышенная активность увеличивает риск рака. Если клетка «замечает» онкогены, то перестаёт делиться;

4. Сенесценция эмбрионального развития. У человека есть разные эмбриональные структуры, которые не должны чересчур разрастись в утробе. А некоторые структуры даже должны исчезнуть совсем — например, плавники и хвостик у зародыша. Благодаря сенесцентному механизму младенцы появляются на свет без хвоста!

В общем, сенесценция — это довольно нужно и важно. И всё же есть учёные, которые называют сенесцентные клетки «зомби» и считают, что от некоторых из них нужно избавляться — чтобы победить старение.

Итак, у сенесценции есть плюсы и минусы. Сначала расскажу о плюсах. Благодаря «зомби» организм предотвращает появление некоторых онкологических заболеваний. Учёные создавали ГМ-животных с отключенным геном p16. p16 — один из ключевых генов, запускающих сенесцентность. В результате подопытные массово страдали от рака. То есть полностью сенесценцию отключать нельзя! Кроме того, учёные выяснили, что «зомби» иногда помогают регенерировать ткани кожи и мышц. А сенесценция клеток поджелудочной железы может увеличивать выработку инсулина. Сенесценция же клеток печени предотвращает цирроз. В общем, «зомби» делают массу всего полезного. Кстати, такие «зомби» встречаются даже у сверхдолгожителей — голых землекопов.

При этом сенесцентные клетки обладают и рядом «недостатков». Так, с возрастом в нашем теле накапливается очень много «зомби». Особенно опасны клетки, ставшие «зомби» из-за повреждений в ДНК. Они начинают производить молекулы, которые могут вызывать хронические воспаления в тканях вокруг. Так, есть очень важная провоспалительная молекула — интерлейкин-6. Она нужна для коммуникации клеток между собой. Интерлейкин-6 активирует высокую температуру при заболеваниях, влияет на исход некоторых видов рака... Когда клетки перестают делиться из-за сенесценции, порой они начинают производить в 40 раз больше интерлейкина-6. От этого могут повреждаться соседние клетки — и у них тоже включается сенесценция. Происходит цепная реакция.

И ещё один момент: в нашем теле есть «спящие» эндогенные вирусы, которые изначально встроены в наш геном. Они попали туда в ходе эволюции и зашифрованы прямо в нашей ДНК. Так вот, в норме особые клеточные механизмы подавляют вирусы и не дают им сделать ничего плохого. Однако, как показало недавнее исследование, «зомби» не подавляют такие эндогенные вирусы. И в итоге клетка собирает из своего же генома вирусные частицы и заражает ими здоровые клетки. Заражённые клетки, в свою очередь, тоже становятся сенесцентными. Но всё не так плохо: авторы упомянутого исследования создали антитела против вирусных частиц — и остановили заражение.

Но всё же сенесцентные клетки опасны в первую очередь из-за хронического воспаления, которое они вызывают. Инфекции в организме нет, а воспаление есть. И иммунитет борется, по сути, с самим организмом. В итоге из-за хронического системного воспаления возникают артрит, атеросклероз и прочие неприятные «старческие» заболевания. Иногда из-за воспаления возникает рак, деменция, болезнь почек, депрессия. А ещё выраженность системного хронического воспаления очень неплохо предсказывает вероятности смерти человека.

Откуда мы знаем, что сенесцентные клетки существуют и работают? Надо признать: есть учёные, которые скептически относятся к концепции сенесцентных клеток. Как минимум потому, что «зомби» трудно дать точное определение — уж очень разными они бывают. Но одна команда исследователей провела эксперимент, показавший «работоспособность» сенесцентных клеток. Итак, учёные взяли клетки эпителия в предраковом состоянии — в них уже «назрели» мутации, вызывающие рак. Потом эти предраковые клетки исследователи смешали либо с сенесцентными клетками, либо с обычными, несенесцентными, которые могут делиться. А дальше ввели и первую, и вторую смесь подопытным грызунам. Оказалось, что при введении смеси из предраковых и сенесцентных клеток повышается и риск появления рака, и скорость роста опухоли. А при введении другой смеси — с нормальными клетками — таких страшных последствий не наблюдалось.

Считается, что рак — это результат мутаций в клетках. Но на самом деле на успешность и активность раковой клетки влияют ещё и соседние клетки. И если рядом с потенциально мутантной раковой клеткой находятся сенесцентные клетки, шанс развития рака повышается.

Другая команда учёных поставила ещё один опыт — взяла свиные клетки и превратила часть из них с помощью радиации в сенесцентные. Затем и нормальные клетки, и «зомби» исследователи перенесли в почки молодых мышей. Выяснилось, что из-за сенесцентных клеток у грызунов начали возникать фиброзы, воспаления и различные повреждения почек. Похожий опыт провела ещё одна группа учёных: они брали из жировой ткани мышек как сенесцентные, так и нормальные клетки, которые способны делиться. Далее специалисты понемногу пересаживали клетки другим грызунам. Выяснилось, что мышки, которым подсаживали «зомби-клетки», начали проявлять признаки старения — они хуже бегали, становились слабее. Чем больше грызун получал сенесцентных клеток, тем дряхлее он становился. В ходе эксперимента учёные выяснили, что 1 сенесцентная клетка на 10 000 нормальных примерно в 5 раз увеличивает риск смерти.

Что же делать — избавляться от «зомби» или нет? Видимо, надо оставить механизм сенесценции в покое — но при этом можно устранять уже получившиеся «зомби» по мере их накопления. Как это сделать? Наши гены должны активироваться в определённых условиях. Поэтому у каждого гена есть регуляторный участок, который «говорит», где именно и в каких условиях ген будет работать (пример такого участка — промотор, который находится перед началом гена и показывает, с какого места его «считывать»). Так мы можем «подсмотреть», какие гены активируются в сенесцентных клетках. В общем, учёные выяснили, что у существенной части сенесцентных клеток их сенесцентность запускалась уже упомянутым геном p16. У p16, как и у любого другого гена, есть промотор — вот его-то и можно «приделать» к другому гену. Тогда при «запуске» p16 параллельно запустится и тот второй ген. А теперь фокус: приклеиваем промотор p16 к гену, который запускает запрограммированную смерть клетки! Тогда в момент, когда клетка по какой-то причине «решит» стать сенесцентной, она тут же себя и убьёт.

А можно пойти ещё более хитрым путём. Например, сделать так, чтобы наш дополнительный ген, к которому мы приклеили промотор от p16, срабатывал бы только при наличии синтетического вещества, которого не бывает в организме человека. То есть, когда мышке или человеку вводят это секретное вещество, все клетки, где активен p16, убьются. Так исчезнут клетки с повреждённой ДНК, которые больше не делятся. Но будет ли такая «зачистка» полезна для здоровья?

Учёные выяснили, что да, «зачистка» скорее полезна. Исследователи в ходе своего эксперимента удаляли сенесцентные клетки у ГМ-мышей — и продолжительность жизни грызунов немного выросла! При этом животные выглядели моложе сверстников и были более активными, любознательными и бодрыми. Это круто — получается, удаление сенесцентных клеток поможет в борьбе со старением.

Но, увы, такая генная терапия должна происходить до рождения — а мы с вами взрослые люди, нас в эмбриональное состояние уже не вернуть. Что же нам делать? Как избавиться от вредных клеток? Хорошие новости: уже разработаны препараты — сенолитики — которые могут уничтожить некоторые типы сенесцентных клеток. По крайней мере, так показали опыты на животных. Так вот, самая известная комбинация сенолитиков — это дазатиниб и кверцетин. Дазатиниб — это вообще лекарство от рака и опухолей. А кверцетин — это природное вещество, которое достаточно часто встречается в продуктах питания. Исследования показали, что кверцетин усиливает действие дазатиниба.

Я уже описывал эксперимент, авторы которого пересаживали мышам сенесцентные клетки из жировой ткани. Так вот, в той работе учёные брали клетки у ГМ-доноров со светящимися клетками. Клетки доноров отличались от клеток реципиентов, их можно было легко увидеть под микроскопом. В ходе опыта реципиентам давали дазатиниб и кверцетин — и выяснилось, что сенолитики устраняли светящихся «зомби», но не устраняли нормальные светящиеся клетки. А ещё учёные поставили дополнительный эксперимент на старых мышах, чей возраст примерно эквивалентентен возрасту 80-летних стариков. Им давали те же дазатиниб и кверцетин. «С момента лечения продолжительность жизни мышей увеличилась на 36%», — резюмировали авторы статьи. Но на самом деле старые мышки просто чуть-чуть дольше протянули.

Другие учёные показали, что дазатиниб и кверцетин замедляют старение лёгких у мышей. А ещё одни исследователи поставили эксперимент на людях — правда, людей было всего 9, то есть выборка оказалась ничтожно мала. Тем не менее, учёные заявили, что сенолитики снизили число «зомби» в тканях. А вот как препараты повлияли на продолжительность жизни, непонятно — люди, в отличие от мышей, слишком долго живут, на них такие эксперименты ставить сложно.

Кроме микса из дазатиниба и кверцетина, существуют и другие сенолитики. Например, популярен экспериментальный препарат навитоклакс — тоже средство против рака. Вы, наверное, спросите: как противоопухолевое лекарство от рака помогает против сенесцентных клеток? Ведь раковые клетки суперактивно делятся, а «зомби» не делятся вовсе. Но у этих двух типов клеток есть нечто общее — у них постоянно включены «сигналы об ошибке», о повреждениях. Правда, «зомби» в ответ на сигнал перестают делиться, а раковые клетки сигнал игнорируют и очень активно делятся.

В одной работе учёные исследовали сенесцентные клетки в сердцах грызунов. Да-да, в сердце тоже могут появляться «зомби» — это приводит к фиброзу и гипертрофии сердца, что увеличивает риск внезапной смерти. В общем, учёные вызывали инфаркт у мышей. И выяснили, что старые 23-месячные грызуны, которым ранее давали навитоклакс, выздоравливали после инфаркта как 3-месячные мышки. Это как если бы 70-летний старик отошёл от инфаркта как подросток.

К сожалению, у сенолитиков есть побочные эффекты — в частности, малоприятный кашель с кровью. А теперь — к хорошим новостям:

1. Для борьбы с «зомби» нужны не такие высокие дозировки, как для борьбы с раком;

2. Сенолитики можно принимать не постоянно, а курсами: попил, а потом дальше живёшь и «копишь» своих «зомби» лет 10-20;

3. Есть такой сенолитик — квертицин — который идёт в комбо с дазатинибом и почти не имеет побочек. Сам по себе это флавоноид, которого много в разных фруктах и овощах, особенно в каперсах. Правда, есть овощи ради кверцитина бесполезно: чтобы получить нужное количество вещества, придётся есть по полкило каперсов в день. Что делает кверцитин? Он подавляет белок, который не даёт клетке убить себя, говорит ей «Живи!» Грубо говоря, этот белок как психотерапевт. А кверцитин приходит и убивает психотерапевта, а клетка такая: «Всё, не хочу больше жить».

Сейчас много хайпа вокруг ещё одного сенолитика — физетина. Он тоже встречается в разных фруктах и овощах — в яблоках, огурцах, луке, винограде. Биохакеры очень любят кушать физетин! Но есть нюанс. Существует научная программа тестирования интервенций — Interventions Testing Program. Она беспристрастно испытывает всякие средства против старения — три разных лаборатории в США независимо тестируют предлагаемые способы на мышах, самцах и самках. В общем, согласно Interventions Testing Program, физетин жизнь не продлевает.

Но вообще, даже если физетин или другой сенолитик работает на мышах, это не значит, что он будет работать и на нас с вами. Из 100 препаратов, которые работают на грызунах, лишь 10 оказываются эффективными на людях. Так что ждём исследований сенолитиков на людях — чтобы понять, какие из них работают — и работают без серьёзных побочных эффектов.

У нас есть часть тела, где клетки вообще не делятся — это наш мозг. Да-да, нейроны делиться не умеют, а ещё они с годами могут ухудшаться и дряхлеть. У дряхлых нейронов может, например, уменьшаться объём митохондрий. А ещё стареющие нейроны могут выделять интерлейкин-6. А значит, вызывать старческое хроническое воспаление в мозге. То же самое может происходить и с клетками, которые питают и берегут нейроны — например, с астроцитами. И даже у стволовых клеток может случаться сентенция!

В общем, кажется, дела плохи: в нашем мозге, скорее всего, с возрастом настанет старческое хроническое воспаление. Кстати, были опыты, в ходе которых в мозг мышам вводили интерлейкин-6 — и это приводило к ухудшению когнитивных функций грызунов. А ещё учёные знают, что у пациентов с Паркинсоном и Альцгеймером в спинномозговой жидкости находится много противовоспалительных маркёров.

Учёные исследовали влияние сенолитиков на мозг мышей. Оказалось, что сенолитики могут избирательно устранять «сенесцентноподобные» нейроны — повреждённые нейроны, которые вызывают воспаления. И в итоге у грызунов после устранения «проблемных» нейронов улучшились когнитивные способности. Вывод тут простой: лучше потерять немного повреждённых нейронов сегодня, но предотвратить воспаление и сохранить гораздо большее количество здоровых нейронов завтра.

Но всё же пока учёные не знают точно, стоит ли избавляться от «зомби» с помощью лекарств, предназначенных для лечения рака. А ещё устранение сенесцентных клеток — не панацея от старости, ведь «зомби» — лишь один из симптомов этого неприятного процесса. У старения больше дюжины причин!

Тем не менее, обращать внимание на сенесцентные клетки важно, потому что они приводят к системным воспалениям, а такие воспаления — сильный предсказатель смертности у людей. Недаром есть исследование: у людей, которые прожили больше 110 лет, гораздо ниже уровни маркеров воспаления — таких как интерлейкин-6. И это не совпадение. Так что продолжаем изучать сенолитики!

Напоследок расскажу про недавние эксперименты на мушках-дрозофилах. Авторы работы решили объединить два метода продления жизни:

1. Они удаляли «зомби»;

2. А ещё омолаживали другие клетки организма с помощью факторов Яманаки, превращая их в стволовые — чтобы они активнее делились и восполняли удалённые дряхлые клетки.

Учёные пришли к выводу, что вместе эти два способа дали результат лучше, чем использование лишь одного метода. Это в очередной раз говорит о том, что старение — это множество разных процессов. И чтобы его победить, нужно использовать одновременно разные методы — чинить митохондрии, увеличивать число стволовых клеток и уменьшать число «зомби», удлинять теломеразу и устранять мутации. Думаю, в будущем возникнет комбинированная терапия против старения — и люди будут жить значительно дольше, чем сейчас.

Список литературы ↗